Балмер Кеннет. Чародей звездолёта 'Посейдон'

   Стоя в нерешительности, Хаулэнд услышал, как прямо сзади него открылась дверь, и в панике ударил по кнопке движения вверх. Женщина в домашнем халате, с накрученными на бигуди волосами и заспанными глазами появилась в открытой двери своей квартиры, видимо, потому, что услышала, как взвизгнули дверцы лифта.
   Кнопка лифта после удара Хаулэнда сработала, и дверцы начали сходиться. Питер быстро надвинул поля шляпы на глаза и, съежившись, протиснулся в полумрак кабины.
   Скрипнув, лифт начал подниматься. Женщина проводила его взглядом и стала громко кричать:
   - Заткнитесь, вы там внизу! Вонючие лодыри, бездельники...
   Потом ее голос пропал, так как лифт быстро двигался вверх.
   Хаулэнд был весь в поту, как сильно загнанная лошадь. Руки его дрожали, ноги подгибались. Если там внизу Терри Мэллоу, тогда он, тогда он... Хаулэнд помнил, что говорил Мэллоу в прошлый раз и какие делал выводы. Теренс Мэллоу не будет считаться с талантом уважаемого университетского доктора наук, уличенного в подлом убийстве в грязном многоквартирном доме и пойманного на месте преступления полицией, когда все, буквально все свидетельствует против него, Питера Хаулэнда.
   Он вышел из лифта на тридцать седьмом этаже, который отличался от четвертого единственно тем, что здесь было тихо, и снова не мог решить, как поступить дальше. Замелькали цифры на индикаторе лифта, и кабина начала опускаться. Может, это полиция вызвала лифт? И направится вверх за ним? Он вдруг выругал себя, что взобрался сюда. Черт возьми, вот проклятье! Если бы он отправился вниз, он мог бы быть уже на улице. Вот именно, что мог бы - они, без сомнения, оставили дежурного полицейского у входа.
   От сильного биения сердца кружилась голова. Давно он не попадал в такое тяжелое положение, когда надо было спасаться бегством. И никогда раньше не приходилось ему скрываться от полиции, только что покинув место убийства.
   Простояв еще несколько секунд в мучительной нерешительности на все той же плохо освещенной лестничной площадке, Хаулэнд пришел к окончательному убеждению, что он не должен допустить, чтобы его допрашивала полиция, что он в очень опасном положении, подстроенном специально для того, чтобы предъявить ему ложное обвинение. Его единственным спасением было избавить себя от коварного представления и найти где-то поблизости убежище - и как можно скорее.
   Летные посадочные площадки в этом доме старой постройки были расположены через каждые десять этажей. Хаулэнд находился на тридцать седьмом, значит, от верхней площадки его отделяли три этажа.
   Он помчался вверх по ступеням, которые когда-то были украшены орнаментом, почти совсем истершимся за многие десятки лет. Тридцать восьмой, тридцать девятый - он чуть не падал от своего бешеного подъема, задыхался от волнения и физической перегрузки и все время хватался рукой за перила лестницы, чтобы не потерять равновесие. Табло показало, что лифт остановился на втором этаже. Через мгновение цифры на индикаторе снова замелькали - лифт начал тяжело подниматься вверх.
   В тот момент, когда Хаулэнд уже ступил одной ногой на первую ступеньку последнего пролета лестницы между тридцать девятым и сороковым этажом, он вдруг почувствовал, как острая боль пронзила его тело. Закололо в боку, и Питер вынужден был остановиться и крепко прижать рукой болевую точку. Посмотрев вверх, он заметил немного выше окна темную сквозную дыру, приспособленную под свое место жительства летучими мышами. На темном фоне отверстия сияли звезды, находившиеся как раз над летной площадкой сорокового этажа.
   Хаулэнд тотчас же снова ринулся вверх, доводя до изнеможения свои ноги, раскрыв рот от частого дыхания, игнорируя боль, вцепившуюся ему в бок. Успев все же бросить взгляд на индикатор лифта, он увидел цифру двадцать шесть. Еще секунда - и его глаза остановились на дверях посадочной площадки. Двери медленно открывались - и из них выходили мужчина и женщина. Правильнее сказать, они шли, как бы танцуя, так как рука мужчины обвивала талию женщины, ее волосы разметались, а глаза горели. Губы и щеки мужчины были разрисованы губной помадой.
   Хаулэнд, прикрыв одной рукой лицо, бесшумно проскочил мимо них и выбежал на площадку. Автоматические двери почти сразу же стали закрываться. Он сделал бросок вперед, руками, заменившими ему в этой экстремальной ситуации железные когти, схватил и крепко вцепился в края сдвигавшихся половинок дверей. Худое тело Хаулэнда, трясясь от сильного напряжения всех мышц его ног, протискивало себя в неумолимо суживавшуюся щель, чтобы оказаться по ту сторону дверей.
   В то же время он нажал на кнопку движения, и ускорение с силой втолкнуло его внутрь на подушки сидений. Неуклюжими в больших перчатках руками Питер нащупал монеты, опустил их в щелку автомата, выдавшего ему билет для полета до "Золотого Петушка", и закомпостировал полученный билет. После этого доктор Хаулэнд в изнеможении провалился в сидение и посмотрел вниз, на простершийся под ним город с реками золотистых и серебряных огней, четко отделявшими один квартал от другого.
   По своим трассам двигались другие экспресс-флайеры, а флайер Хаулэнда только начинал плавно и тихо подниматься, чтобы занять свою воздушную тропинку. Питер не мог определить, есть ли среди тех других экспрессов под ним полицейский флайер - возможно, он был. Но убитый жил на втором этаже по лестнице первая дверь налево - и полиция поднималась туда с первого этажа. Хаулэнд откинулся на спинку кресла - он был совершенно истощен, в нем до сих пор все трепетало и колотилось. Он знал, что лицо его мертвенно-бледного цвета.
   Из "Золотого Петушка" Питер Хаулэнд пошел прямо в университет. Под ногами сильно хрустел и скрипел снег. Он зашел в профессорскую, взял почитать последний номер "Природы", с напускной веселостью перекинулся двумя словами со старым Гусманом и пошел спать, вконец вымотанный и телом, и душой.
   7
   В последнее время Питер Хаулэнд старался не посещать общественные места университета. У него совсем не было желания встретиться с Элен Чейз. Он не боялся признаться самому себе, что это нежелание имело точное название - малодушие. Хаулэнд не мог устраивать ей сцены и вступать с ней в споры из-за фонда Максвелла - а тем более поднимать скандал.
   Утром он сидел и завтракал в "Золотом Петушке", одном из многих маленьких, уютных ресторанчиков, расположенных недалеко от университета. Хаулэнд теперь не боялся оставлять Хаффнера одного, правда, не надолго.
   Питер сделал заказ по телефону, стоявшему на столе, и ждал, когда его обслужат. Как раз в этот момент к его столику подошел человек и сел. Видно было, что незнакомец - случайный или во всяком случае редко посещающий рестораны человек. Он был средних лет, небольшого роста, с открытым, дружелюбным лицом, которое ничем примечательным не отличалось. Он приятно улыбнулся и спросил:
   - Не возражаете, что я сел здесь, дружище?
   - Пожалуйста, сидите, - сказал Хаулэнд. Он был достаточно сильно занят своими собственными мыслями, и никто посторонний не мог помешать ему.
   Но человеку хотелось поговорить. За то время, пока они оба ели, он высказал свои мысли о погоде, о последних запусках ракет в околосолнечное пространство, о различных политических разногласиях, потрясающих Галактику, об очередных дерзких нападениях обитателей вселенной Роджера. Хаулэнд не проявил интереса ни к одной из этих тем.
   - Ты меня, конечно, извини, приятель, но создается такое впечатление, что ты совершенно отрезан от всего происходящего вокруг. Из университета?
   - Да.
   - Тогда все понятно. Ваши профессорские головы забиты только научными сведениями. А времени на обыкновенные дела Галактики не остается.
   - Я бы не сказал так.
   - Вот мы сколько просидели здесь и до сих пор не коснулись события, которое потрясает сейчас весь Льюистид...
   - Вы о чем?
   - Как, вы не знаете? - незнакомец добродушно рассмеялся. - Ну, значит, вы действительно ничем не интересуетесь. Но вы же могли прочитать в газетах или увидеть по видеоканалам...
   - Мне кажется, я ничего не слышал сегодня утром.
   - Ну, ладно! Вы хотите сказать, что не слышали об убийстве, именно здесь в Льюистиде?
   - Убийство? В университете?
   - Не непосредственно в старом добром университете. Но прямо здесь, у нас в городе. Парню всадили нож в спину в старом районе, там, где мусорная свалка. Однако, как вы сказали, вы не интересуетесь убийствами.
   Он предложил Хаулэнду сигару, но Питер с вымученной улыбкой отказался. Закуривая, неожиданный собеседник сказал:
   - Я отношусь с уважением к такому образу мышления, потому что оно исходит от человека науки.
   - Откуда вы знаете, что я человек науки, как вы сладкозвучно выражаетесь?
   Эта с виду обыкновенная беседа давалась Хаулэнду с трудом. Он почти не спал всю ночь, а ту голую лампу, отражавшуюся в мерцавшем блеске серебряной рукоятки кинжала, он никак не мог забыть.
   - Это только догадка. Вы случайно не знакомы с профессором Чезлином Рэндолфом?
   - Да, случайно знаком.
   - Его многие знают. Но я готов держать пари, вы знаете его лучше всех. Не так ли?
   Хаулэнд невольно засмеялся:
   - Никто не знает профессора Рэндолфа. Он слишком скрытен и не делится своими мыслями до конца ни с одним человеком.
   - Да ну? Ладно, это тоже впечатляет. Кажется, у него есть племянник, который сейчас живет с ним?
   Хаулэнд бросил салфетку на стол. Ему не нравилась последовательность вопросов, слишком откровенно выражавших ход мыслей незнакомца.
   - Послушайте, кто вы, наконец? Вы появились в Льюистиде в связи с убийством, я полагаю. Так при чем тут Рэндолф, какое он имеет к этому отношение?
   - Меня зовут Тим Варнер, - усмехнулся мужчина, - я журналист из "Дэйли Гэлэкси". Очень надеялся, что вы прольете свет на одного парня Мэллоу. Вот посмотрите, судя по всему, он был последним, кто видел убитого живым. О, он обеспечил себя, конечно, железным алиби, здесь нет ни малейшего сомнения. Но меня интересует, почему он, человек из высших кругов, был знаком с убитым.
   Хаулэнд был точно осведомлен, что никто на Земле не знал о военном суде над Мэллоу, да и сам Питер никогда бы не узнал этого, если бы в порыве откровенности профессор Рэндолф не поведал ему о мрачном факте в биографии племянника. Другой на месте Хаулэнда не преминул бы в таких обстоятельствах рассказать газетчику компрометирующую Теренса историю. Но Хаулэнд, хоть и сильно не любил и не доверял Мэллоу, не мог без видимой причины повредить ему.
   - Ох, - сказал, наконец, Хаулэнд нарочито небрежным тоном, встав и поправив свитер. - Возможно, Мэллоу совсем недавно приобрел такого знакомого в городе. Вы понимаете, о чем я говорю.
   - Да, конечно. Может быть, этому Мэллоу повезло.
   - Каким образом?
   - Ну, он мог стать очередной жертвой - его, может, хотели обокрасть. Киркуп-Пальцы был превосходным мастером воровского дела.
   Хаулэнд нашел Мэллоу в библиотеке университета. Терри, с серьезным видом сдвинув брови, углубился в старые книги, лежавшие кучами на столе из красного дерева и в пылу увлеченности разбросанные по ковру пола. Выражение глубочайшей сосредоточенности придавало его красивому лицу что-то похожее на благородство. Но Хаулэнд быстро освободился от имиджа, возникшего в его воображении. В Мэллоу не осталось и капли благородства. Каждая из клеток, составлявших этого человека, работала в одном направлении и только в одном направлении - для корыстных целей Теренса Мэллоу.
   - Итак, убит вор-карманник по кличке Пальцы. Что из того?
   - Твоя работа, Мэллоу?
   Оба говорили почти шепотом, вполголоса, их слова ловило и заглушало душное помещение библиотеки. К тому же, к счастью, поблизости от них никого не было.
   - Нет, черт возьми, это не я! У меня был разговор с полицией, и она не предъявила мне никаких обвинений. Почему ты подозреваешь меня? Я уже устал, и меня тошнит от твоего постоянного, надоедливого брюзжания и критического отношения ко мне, Хаулэнд. Мы вступили в мужскую игру, и в ней нет места старым бабам!
   - Да, старым, пожалуй, нет. Но вы со Стеллой Рэмзи, кажется, здорово сошлись во взглядах...
   - Оставь ее в покое! То, что между Стеллой и мной, - это наше личное дело.
   - И еще Колина Рэмзи, да? Как ты думаешь, что он сделает, если узнает?
   - Ну, ты, тупой... - Мэллоу поднял голову от разбросанных перед ним книг - лицо его теперь было злым и жестоким, а отблеск снега снаружи и неяркий свет библиотеки придавали его физиономии мертвенно-бледный вид. Послушай, Хаулэнд. Не лезь, куда не следует, и занимайся своей работой, за которую тебе платят, а делать выводы предоставь мне. Мы взялись за дело, которое должны довести до победного конца, и ты, черт побери, будешь выполнять то, что тебе приказывают.
   Наблюдая за Терри беспристрастным взглядом, чему сам удивился, Хаулэнд не совсем уверенно пришел к заключению, что Мэллоу может и не знать о том телефонном звонке и о посещении Питером комнаты, где лежал убитый. А хриплый, режущий ухо голос мог принадлежать самому Киркупу. Возможно, что так. Возможно, Мэллоу был намного хитрее и коварнее, чем думал о нем Хаулэнд.
   - Почему был убит Киркуп?
   - Я здесь ни при чем. Пойми это своей тупой башкой. И ничего я не знаю, засек? Ты вроде забыл, что я не должен отчитываться перед тобой за свои действия - кроме всего прочего.
   Мэллоу вел себя грубо и бесцеремонно. Бывший военно-космический офицер всегда оставался верным себе - никогда не забывал распускать хвост и старался производить впечатление несгибаемого, сильного космонавта, которому все по плечу.
   - Может, и не должен, но Киркуп...
   - Я могу объяснить тебе, - Мэллоу резко перебил Хаулэнда. - Он струсил и запугивал всех тем, что случилось с его дружком Фредди Финксом. А мы, черт его возьми, будем действовать умнее, чем сто Фредди Финксов.
   - Значит, точно - Киркупа убил ты!
   Эта мысль каждый раз вызывала у Хаулэнда страх. Он все время сомневался в правомерности своего предположения о непричастности Мэллоу к убийству - теперь же ситуация внезапно стала казаться угрожающей. Но надо ли ему идти прямо в полицию?
   - Нет, Хаулэнд, я не убивал. Но скажу тебе вот еще что. За тобой будут следить. Если ты выкинешь какую-нибудь глупость, получишь то же самое, что и Киркуп. Понял?
   Хаулэнда трясло и шатало, когда он ушел из библиотеки. Он не мог точно определить, чего было больше в нахлынувшем на него сильном волнении - гнева или страха. Он был ужасно разозлен, но в то же время его охватывал страх - отчаянный страх. Только однажды в своей жизни он сталкивался лицом к лицу с реально грозившей ему смертью - и тогда нашел в себе мужество и силы перескочить из потерпевшего аварию и начавшего падать флайера своего друга в столкнувшийся с ними воздушный экспресс, где мужчина и женщина, оба полупьяные, съежились от страха после авиакатастрофы. В тот раз он избежал гибели. Но сейчас - сейчас все было по-другому, и Хаулэнд чувствовал, как кровь предательски отливает с его лица.
   Он должен остаться в живых. Он обязан завершить работу, очень важную работу, которая откроет новые пути в освоении Галактики. А, с другой стороны, такая сладкая надежда разжиться деньгами подвергала Питера танталовым мукам - он жил в бедности всю свою жизнь. Если он сейчас пойдет в полицию - раскроется весь их замысел. Это будет равносильно смерти.
   Нет. Ему надо двигаться дальше, закрыв глаза на некоторые стороны задуманного дела, не устраивавшие его. Галактика как-нибудь обойдется без вора Киркупа. Хаулэнд подумал, что, быть может, поступает, как слабовольный и трусливый человек, но он твердо знал: спасение - именно в таком его поведении, гарантировавшем ему замечательную возможность жить.
   Выйдя из дверей библиотеки и спускаясь вниз по ступенькам, с которых убрали снег, Хаулэнд заметил, что он прошел мимо Даффи Бригса. Бригс, как упрямый бык, продолжал свой путь, сделав вид, что он совершенно не знает Хаулэнда. Это было совсем не удивительно, все шло своим чередом. В целях конспирации они не должны показывать, что знакомы друг с другом.
   Однако Хаулэнд теперь знал - за ним будет установлена слежка. Начиная с этого утра, кто-то из людей Мэллоу будет держать его, доктора Хаулэнда, под постоянным наблюдением. И если он шагнет за черту дозволенного, они раздавят его, как клопа.
   Погруженный в свои унылые мысли, он быстро завернул за угол здания библиотеки и вдруг столкнулся - в самом буквальном смысле - с Элен Чейз. Когда Хаулэнд поднял глаза, то увидел, что она, распластавшись, лежит в сугробе только что собранного снега.
   На ней был ярко-голубой свитер с высоким воротником, облегавшим шею, черные спортивные брюки и высокие кроссовки на магнитных застежках. Хаулэнд только собирался протянуть ей руку, чтобы помочь встать, как она уже была на ногах. Шапочка такого же ярко-голубого цвета, как и свитер, слетела с головы Элен и лежала на снегу. Ее рыжие волосы, присыпанные пушистым снегом, красиво блестели, снег припорошил ей и плечи, и спину.
   - Извини, Элен, не заметил тебя...
   - Неудивительно, Питер. Почему ты избегаешь меня? Это все из-за фонда Максвелла?
   Прямой вопрос застал Хаулэнда врасплох. Он вынул свой носовой платок и протянул его Элен.
   - Может быть, и так. Я был занят, вот только недавно...
   - Да, я слышала.
   Он улыбнулся ей - улыбка была немного натянутой, но все же улыбкой:
   - Проверяла, да?
   - Возможно. Послушай, Питер, пойдем выпьем кофе. Мы должны поговорить о некоторых вещах.
   - Я не считаю, что действительно...
   - Прошу тебя, пойдем!
   Она схватила его за руку, и Хаулэнд понял, что предстоит серьезный разговор. Они пошли рядом, энергично прокладывая себе путь среди движущихся рядов студентов, которые оглядывались на них и, глазея, лукаво посмеивались.
   Сидя в университетском кафетерии за одним из маленьких столов, отведенных для профессорско-преподавательского состава, Элен спросила:
   - Мне кажется, ты обижен на меня, Питер?
   - Нет, теперь уже все прошло. Я был взбешен - могу признаться, если ты так настаиваешь, - сразу после того, как узнал, что ты имела в виду.
   - А что я имела в виду?
   - Когда ты говорила загадками. Оказалось, ты получила фонд Максвелла. Молодец! И что же ты собираешься делать с такими большими средствами? Имея столько денег, можно сделать гораздо больше, чем угрохать все на новый театр.
   - Ты так уверен?
   Она поставила чашечку с кофе и пристально посмотрела на Питера. По ее улыбавшимся глазам можно было определить, что она человек откровенный, честный и искренний. Ее взгляд привел Хаулэнда в замешательство. Он уже жалел, что они встретились.
   - Я собираюсь принести величайшую славу старому университету, славу, которой у него не было в течение многих десятилетий!
   - Ты говоришь о всех тех старых бумагах...
   - Да, о всех этих старых бумагах! И оставь свой насмешливый тон! Речь идет о голографических рукописях Шоу, который пользовался и своим собственным именем, и псевдонимом - Уэллс. У меня есть еще несколько других идей и, когда я закончу, моя диссертация буквально потрясет всю академическую Галактику. Вот посмотришь!
   Окинув Элен рассеянным взглядом, Хаулэнд начал совершенно невнятно говорить о том, что его скоро не будет на Земле, что он будет работать на планете Поучалин-9. Но тут он опять вспомнил об убийстве Киркупа и о том, что полчаса назад сказал ему Мэллоу, - и он даже вздрогнул.
   - Питер! Что случилось?
   Точно такая же интонация была в вопросе Вилли Хаффнера после того злополучного телефонного звонка...
   - Случилось? - он попытался смехом унять свою дрожь и ответил: Ничего. Наверное, простудился, забываю глотать таблетки.
   - Ты выглядишь каким-то уставшим.
   - Да? Ничего удивительного. Я только что вышел из библиотеки, где долго работал. А не проводил время в беседах, как сейчас, с... с профессоршами литературы.
   - Вот-вот, ты бы радовался такому счастливому случаю, что встретил меня. Я отплываю двадцать девятого.
   - Да, двадцать девятого? Куда, могу я...
   - Нет, не можешь! - она протянула свою руку через стол и кончиками пальцев коснулась запястья его руки. - Я расскажу тебе все, когда вернусь с рукописями. С того времени, как я буду снова здесь, Питер, мой дорогой, я стану знаменитой. И тогда...
   Он не мог ничего сказать. Она будет знаменитой - ну, что ж, счастливо! А он для нее оставался все тем же простым доктором Питером Хаулэндом, ограниченным стенами университета, - без максвелловского фонда, обещавшего такие заманчивые перспективы. Он осторожно освободился от ее руки и встал, улыбаясь.
   - Мы увидимся перед моим отъездом, обещай мне.
   - Конечно. А теперь отправляйся в свою стерильную лабораторию с ее ужасными запахами.
   Вернувшись в эту самую свою стерильную лабораторию, Хаулэнд нашел ее людной. Он застал в ней Хаффнера и Мэллоу, наблюдавших за профессором Рэндолфом, который был вне себя от радости. На рабочем стеллаже под пластмассовым колпаком лежал умиравший или уже мертвый хомяк. Подойдя поближе, Хаулэнд услышал громкий голос Хаффнера:
   - Все очень хорошо, профессор, но - прошу извинить меня, если вам не понравятся мои слова, - в целом наш научный результат, как бы это сказать, нельзя считать очень гуманным.
   - Главное, что вы с Питером получили нужный вирус. Теперь мы убедились - это то, что требовалось. Посмотрите! Посмотрите на подопытное животное - оно лежит как мертвое. Тем не менее, через двенадцать часов хомяк будет прыгать в своей клетке, чувствуя себя ничуть не хуже, чем до опыта.
   - А надежнее было бы просто всадить в него пулю, - раздраженно ворчал Мэллоу. Он закурил, не предложив сигарету никому из присутствовавших, и спросил: - Можете вы дать абсолютную гарантию, что вирус будет действовать двадцать четыре часа?
   - Да, не меньше двадцати четырех часов, - утвердительно кивнул Хаффнер.
   - А-а, Питер! - сказал Рэндолф, повернувшись к Хаулэнду. - Ты как раз вовремя, увидишь заключительный этап...
   - Заключительный этап... Как обстоит дело с практическим применением?
   - Это проблемы Теренса. Он пришлет человека тебе в помощь. Я не предвижу никаких затруднений. Наш космический лайнер должен быть очень похож на межзвездный крейсер, не так ли, Теренс?
   - Думаю, так.
   Сложившаяся в отношениях всех этих людей, в том числе и его самого, напряженность, пагубно сказывалась на каждом из них и на общем деле. Это пугало Хаулэнда и не оставляло никаких надежд на будущее. Успех подобной экспедиции зависит от согласованной работы и полного доверия друг другу. Но именно сейчас Хаулэнда поразила ясность во взглядах, которыми обменивались Рэндолф, Мэллоу и Хаффнер, и Питеру впервые показалось, что между ними возможно взаимопонимание.
   - Ладно, Питер, - оживленно говорил Рэндолф. - Сегодня вечером мы раздадим прививки. Подготовь все необходимое и отправишься туда, куда укажет Теренс. Хаффнер и я будем работать здесь, поэтому не забудь проследить, чтобы и у нас были заготовки с прививками.
   - Хорошо, профессор, - автоматически ответил Хаулэнд в то время, как в голове у него лихорадочно проносились план за планом, которые он тут же отвергал. Он обязан найти выход. Должно же быть средство спасти свою собственную голову.
   Этой ночью члены экспедиции окольными путями добирались до назначенного места встречи - грязного гаража на окраине города. Большую часть гаража занимали детали вертолета, а двигатель, закрепленный скобами, свисал с потолка. Владельца гаража не было видно.
   Участники экспедиции подходили к Хаулэнду, который, склонившись над своим открытым чемоданом, был похож на врача, оказывавшего помощь во время эпидемий холеры в далеком прошлом. Он вручал каждому небольшую порцию вакцины. И все по очереди отпускали какую-нибудь остроту, смотря по характеру. Стелла выразила надежду, что в случае, если вирусы ее покусают, то не сильно испортят ей лицо. Хаулэнд заверил ее в полной безопасности. Перегнувшись над чемоданом, Питер перебирал руками пузырьки, бутылочки и ампулы. Мэллоу получил свою долю последним.
   - На всякий случай, старина Хаулэнд, - сказал Терри с самодовольной ухмылкой.
   Закрывая чемодан и чувствуя, как дрожат его руки, Хаулэнд мучил себя вопросом, правильно ли он все сделал. Если им были верно прочитаны все надписи на розданных емкостях, то все хорошо. А если он где-то ошибся тогда его ждет участь карманного вора Киркупа.
   Предварительно запланированная профессором Рэндолфом дата - двадцатое число - наступила. Команда, возглавляемая Теренсом Мэллоу, отбыла.
   - Не опаздывай к сбору в назначенном месте, Теренс, - сказал Рэндолф, когда Мэллоу уходил из его кабинета. - Мы все зависим от тебя.
   Если бы Хаулэнд был расположен к веселому настроению, он бы посчитал последние слова профессора неудачной шуткой, но сейчас Питера просто покоробило.
   После того, как Мэллоу ушел, Рэндолф повернулся к своему ассистенту и сказал:
   - Все улажено, Питер. Я верю, что мы теперь приобретем все оснащение, необходимое нам на Поучалин-9!
   8
   Вице-президент Льюистида Дудли Харкурт получил от профессора Чезлина Рэндолфа заявление с просьбой о предоставлении ему отпуска. Рэндолф также извещал Харкурта о том, что он берет с собой своего нового ассистента Питера Хаулэнда. А в личном разговоре с вице-президентом Рэндолф с едва уловимой, загадочной улыбкой сказал ему, что они будут отсутствовать недолго - это будет всего лишь короткий оздоровительный круиз среди звезд.
   - Я решил немного отдохнуть, - добавил профессор.