Балмер Кеннет. Мир демонов

   Голубая стена зашевелилась.
   Земля задрожала. Голубая поверхность, на которой он стоял, дернулась, уронив его лицом вперед. Он машинально схватился, цепляясь руками за материал. Голубая стена сдвинулась. Над ним она расступилась, открыв внезапное ужасное расстояние; высокое белое пространство, простирающееся до невозможно далекого потолка.
   Голубой материал перемещался под ним. Каждой частицей своего тела он чувствовал его движение вверх. Лицо его покрылось потом. Он висел, смотря вниз, видя, как пол стремительно уходит, удаляется и уменьшается. Эта красноватая стена тоже уходила вниз, неожиданно стала выглядеть, как белое пространство, уходящее вдаль.
   А его по-прежнему поднимало вверх; он висел, желая понять, цепляясь за голубую материю.
   Понимание поразило его внезапно, как удар прикладом по шее.
   Он цеплялся за одежду Демона.
   Его тянуло вверх и на спину Демона.
   Желтый свет нестерпимо ярко бил в глаза.
   Далеко внизу - очень-очень далеко - он уловил последний безумный взгляд Ханей, смотревшей на него из своей дырки в полу.
   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
   Ужас, охвативший Стэда, свел его пальцы, как в параличе, и он цеплялся ими за голубую материю, что позже он вспоминал так же ясно, как свою прежнюю жизнь.
   Это последнее видение Ханей, уставившейся в ужасе на него из своей дыры, разбудило в заторможенном мозгу Стэда тревожные мысли, породило в нем ужасные мысли, которые не могли бы появиться ни у одного здравомыслящего человека. От Демона, на котором он ехал, он видел только обширный голубой изгиб. Вокруг простиралась огромная комната, такая огромная, что он наверняка испытал бы чувство отсутствия крыши, если бы у него не было предыдущего опыта.
   Демон продолжал фыркать, пыхтеть и вздыхать самым неприятным образом. Он подтянул голубую материю выше развернул ее, и Стэда, цеплявшегося за ткань, вытянуло наверх. Он оказался на массивном плече в тени раздутого, похожего на миску черепа. В артерии размером с водопроводную трубу пульсировала кровь. Толстые, грубые волосы свисали вниз жирными прядями. Кожа Демона, усеянная кратерами пор, желтоватая, отсвечивающая красным из-за подкожного тока крови, издавала едкий запах, от которого ему стало нехорошо. Но он держался. Он держался, так как не мог пока, просто не мог приказать своим мускулам расслабить их судорожную хватку.
   Комната была спальней. Красноватая стена была кроватью, а широкое белое пространство было постельным бельем. С высоты своего положения на плече Демона он видел предметы в комнате на расстоянии, резко очерченными, в перспективе, но воспринимал их в целом. Старый привычный способ рассматривать мир зданий, соразмеряя все в размерах с собой, и, таким образом, воспринимая только его детали, был отброшен - отброшен навсегда. Теперь он видел картину в целом.
   Бессмертное Существо создало мир зданий. Но почему Бессмертный создал все в размерах, подходящих для Демонов? Почему? Почему?
   Странные пугающие мысли отразились в затуманенном мозгу Стэда.
   Демон двинулся к окну.
   Он был ослеплен, послышался шум как от тысячи обвалов. На него налетел порыв воздуха. Он закрыл глаза и крепко держался, решив на этот раз выяснить все до конца, могут ли эти мысли, смутно вырисовывающиеся у него в голове, быть правдой.
   Так как если бы это было так, если это так... Тогда, все, чему его учили, во что он верил, было жалкой насмешкой, великим богохульством, грубой шуткой непостижимого юмора Бессмертного Существа.
   Сначала он не верил в Демонов, считал их плодом воображения, придуманным для того, чтобы под страхом их мужчины и женщины повиновались тому, что диктует им совесть. Затем он был вынужден признать тот неприятный факт, что Демоны были реальностью и действительно существовали. Теперь... Теперь его затягивало в трясину унижения, унижения расы... Он боролся с пониманием реальности, от которого у него в голове был полнейший беспорядок, и которое нельзя было отрицать.
   Плечо Демона дернулось, и Стэд уцепился сильнее, когда толстая плоть перекатилась под голубой одеждой. Он смотрел мимо огромной ушной раковины Демона с торчащими из нее пучками волос, напоминающих прутья веника, смотрел в окно.
   Оттуда распространялся повсюду бледный размытый свет.
   Для Демонов день, вероятно, только начался несколько мгновений назад, это электрическое сияние в воздухе было их многократно продолженной многосекундной вибрацией света. Секундное мелькание света, служащее для разделения временных периодов в мире людей было бы слишком коротко для Демона - недостаточно... слишком коротко.
   Медленно, неохотно, с агонией и безнадежностью, Стэд сфокусировал взгляд на безграничном пространстве за окном. Очертания были расплывчаты и нечетки, но он видел чудовищные прямоугольные блоки на расстоянии многих миль: скалы с разбросанными на них резкими освещенными окнами, желтыми прямоугольниками, сияющими на фоне слабого света и черноты огромных зданий.
   Все эти здания, строения, созданные Бессмертным для жизни людей, по размерам подходили Демонам. Человечество уменьшилось в понимании Стэда. Человечество уменьшилось, и он подумал, что понял то, чего понимать не хотел.
   Комната закружилась вокруг него, и он почувствовал, что Демон поворачивается, покидает окно и идет; тяжело ступая по полу. И впервые охвативший его страх имел внутреннюю причину: как долго он сумеет продержаться, прежде чем Демон обнаружит его?
   Его пронесли через дверь и вниз по крутым отвесным ступеням, где каждый шаг отдавался сотрясающими ударами, и далее головокружительный спуск, вниз шаг за шагом, когда они спускались по лестнице.
   Несколько противоборствующих эмоций удерживали его на месте. Но им овладело медленное, упорное желание узнать. Желание, доводящее до зубовного скрежета, которое, как он знал, будет поддерживать его теперь, через все, что ему предстоит. В этой его настойчивости теперь мало что осталось от его прежней нетерпеливой наивной погони за знаниями ради них самих; сейчас он хотел знать, чтобы иметь возможность изменить и преобразовать как себя, так и людские истины.
   Демон вошел в комнату, где на деревянном столе стояла стеклянная ваза с цветущими ветками. С одной стороны куста все красные ягоды были собраны, стол беспорядочно забрызган алыми каплями, напоминающими брызги крови.
   Демон с веником сметал пару изуродованных тел - тел людей, людей, пойманных, когда они воровали красные ягоды. Ян и Моук никогда не вернутся в безопасный мир лабиринта.
   От Демона Стэда стали распространяться сокрушительные и оглушающие волны звука; огромная вена на короткой, толстой шее Демона вибрировала. Стэд ясно слышал, как кровь шумит в этих раздутых венах.
   Блестящая капля мутной жидкости проступила через кожу прямо перед ним; ему в нос ударил запах пота.
   Значит ли это, что Демон боится людей?
   Демон, державший веник, Демон, так яростно бивший по ним на столе тем чудовищным рулоном бумаги, повернулся навстречу вошедшему, двигаясь с плавной грацией, внезапно смутившей Стэда, притаившегося, дрожа и пылая ненавистью, в тени на плече Демона. Он знал, что должен был делать, но команды, посылаемые его мозгом мускулам наталкивались на непреодолимые преграды страха; его мускулы были заблокированы. Ему следовало покинуть плечо этого Демона. Он должен оторваться от него и подняться вверх на антиграве - он должен!
   Но он не мог.
   Грубый веник смел Яна и Моука, изломанных и окровавленных, в мусорную корзину. Демон повернул свою массивную приплюснутую голову; два зрячих глаза смотрели на его товарища; Демон вскрикнул.
   Как рука судьбы, его рука опустилась стремительно на плечо Демона Стэда. Широкая, изогнутая для оглушительного удара, эта рука хлестнула, чтобы сбить маленького человечка с голубого платья, сбросить его вниз, чтобы он разбился о пол, находившийся так далеко внизу.
   Рука мелькнула, а Стэд стремительно поднимался вверх на антиграве, кувыркаясь, оглушенный, потрясенный силой своих реакций, избавившись от страха, когда команды его мозга пробили преграды, блокирующие его мускулы.
   Он кувыркался в воздухе, пытаясь восстановить равновесие, стараясь избежать смертельных ударов веника и бумаги.
   В стене была открыта дверь в кладовку. На самой верхней полке мелькнула тень, блеснул металл. Стэд взглянул вниз.
   Там внизу, выглядывая из-за открытой двери на верхней полке, белел ряд крохотных лиц - мужских и женских. Его товарищи!
   Ханей тоже была там. Она помахала ему, это был жест настолько смелый и безрассудный, что это поразило его. Ее крик казался писком в огромном пространстве комнаты Демона.
   - Я выбралась нормально, Стэд. У нас была стычка с Йобами. Опускайся сюда к нам. Но скорей! Скорей!
   Странное и необъяснимое чувство к Ханей охватило его, желание сделать так, чтобы из всех людей ей никогда больше не пришлось столкнуться со страхами и ужасами мифа о Демонах. Он хотел разрушить барьер лжи, окружающий его товарищей. Правда в том, что Форейджеры - просто крысы, крадущие еду из кладовок Демонов.
   Теперь Стэд больше, чем когда-либо хотел жить и вернуться в мир, и рассказать людям, что он открыл, что он знал.
   Поднимая свое ружье, он подумал о том, делал ли кто-нибудь это открытие раньше, переживал ли кто-нибудь из людей этот взрыв гордости и ужаса, обнаруживал ли, что храброе человечество было лишь паразитом, таящимся за стенами в темноте земли, позади этого великого созданного Демонами мира.
   Он подумал о Правилах. И он отбросил их. Он аккуратно нацелил свое ружье в неясно вырисовывающийся глаз Демона.
   Ружье громко выстрелило. Но для Демона это, должно быть, прозвучало как очень слабый, очень жалкий плевок. Несмотря на это, полный заряд ослепил чудовище.
   Рев Демона был теперь таким громким и вибрирующим, что раскаты звука заставили Стэда прикрыть уши руками. Открылась дверь. Вошел еще один Демон, двигаясь с грациозностью, обусловленной их размерами.
   Но Стэд опустился на антиграве на полку кладовой и устремился прочь вместе со своими товарищами.
   Он вспомнил удушающий страх, который он ощущал, который, вероятно, ощущали все Форейджеры, когда они отправлялись во Внешний мир. Это запрещенное открытие. Приходил ли кто-нибудь когда-либо к таким же выводам, к которым он вынужден был прийти сегодня? Конечно же, кто-то должен был уже их сделать!
   Кто-то схватил его за руки и заломил их назад. Кто-то выхватил у него его ружье.
   Торбурн сказал:
   - Мы не убьем тебя сейчас, Стэд. Ты отправишься назад в штаб, где ты предстанешь перед судом. Мы же не варвары. Ты нарушил Правила.
   - Конечно! - мысли Стэда бурлили от увиденного. - Я сделал это, чтобы спасти свою жизнь, но я выяснил...
   - Ведите его с собой! - сказал Старый Хроник каким-то новым и пугающе свирепым голосом.
   Эти люди, которые были его товарищами, изменились. Его встретили только враждебные взгляды, все глаза злобно смотрели на него; он был парией, отверженным.
   - Но... - произнес он умоляюще, не веря. - Но я верю в Демонов, и я знаю, кто они!
   - Мы тоже верим в них. И Правила особо запрещают людям стрелять в них. Торбурн быстро вел группу через продуктовый склад, через дыру, по темному проходу, где валялись мертвые Йобы.
   - Ты совершил худшее преступление, какое только может совершить человек, Стэд. Ты увидишь! На твоем суде в твою защиту не будет подан ни один голос; ты умрешь, Стэд, потому что ты нарушил Правила.
   - Все, что я сделал - это спас свою жизнь.
   - Твою жизнь! Твою жизнь! Разве ты не понимаешь, недоумок, что Демоны будут теперь безжалостно охотиться за нами. Еще многим поколениям не будет покоя.
   Это ошеломило и отрезвило Стэда. Он не подумал об этом.
   Жгучая важность его открытия внезапно бросила его в дрожь.
   Группа Форейджеров угрюмо и молча продвигалась вперед. Все стремились поскорее уйти, и Стэд в том числе. Над ними, казалось, довлел рок, обесценивая все мысли, заставляя их бросать настороженные взгляды через плечо гораздо чаще, чем вперед. Кардон выругался и приблизился к ним, его лицо было черно, как преисподняя. На этот раз Кардону не нравилась его позиция замыкающего.
   Когда они наконец достигли временной базы, их встретили с ужасом. Ханей, передав уже по радио новость о том, что сделал Стэд, не могла с тех пор встречать его взгляд. Ее живой взгляд был теперь потуплен.
   Люди Командира и люди Пурвиса были выстроены, и на Стэда смотрели ряды угрюмых, враждебных, испуганных лиц. Вся процессия смотрела на него в напряженной тишине. Затем все загрузились на машины, и конвой отправился в путь.
   Стэд со связанными руками ехал в кузове машины Пурвиса, и два охранника-Форейджера с ружьями наготове злобно следили за ним всю поездку.
   Но их поездка была трагически прервана.
   Первый залп изрешетил головную машину. Люди с криками попадали вниз. Из темной расщелины, к которой направлялся конвой, освещая фарами дорогу, прогремели ружейные выстрелы. Солдат помахал фонариком, по нему немедленно выстрелили, и он разлетелся на осколки стекла и дождь обломков.
   Два охранника-Форейджера схватили Стэда и кубарем перекатились через задний борт. Два электромобиля столкнулись. Пули взбивали фонтанчики пыли вдоль всего строя. Из темноты раздавалась яростная стрельба.
   - Вокруг враг!
   Стэд слышал звуки команд, видел, как создавались линии обороны и защитные посты, оказывалась первая помощь раненым. Электромоторы машин завывали, когда храбрые добровольцы пытались расположить их защитным кольцом. По темной расщелине под землей разносился грохот.
   Даже в шуме битвы, бушевавшей вокруг него, под домами расы гигантов, для которых человечество было просто паразитом, Стэд думал о своем открытии.
   Один из охранников-Форейджеров внезапно вскрикнул, перевернулся и затих. Стэд заметил струйку крови, яркую в свете горящей машины. Он немного отполз в сторону, помогая себе связанными руками. Второй охранник последовал за ним. Ему тоже не хотелось застрять под машиной, которая в любой момент могла взорваться или загореться.
   Темный силуэт, покрытый блестящим от огня маскирующим плащом, скользнул к Стэду.
   - Держи руки крепко. Нож перерезал его путы.
   - Что происходит? - охранник кинулся к ним с перекошенным в ярости лицом, с ружьем наготове.
   - Нам нужны все для схватки, - резко ответил Торбурн, убирая нож в ножны. - Занимай оборону. Он повернулся к Стэду, схватил его за руку. - Ты тоже.
   В прерывистых вспышках прожекторов Аркона на мгновение стали видны движущиеся фигуры людей, врагов, готовящихся к атаке. Стэд заметил мелькнувшие эмблемы Трикоса. Торбурн, мрачный, закопченный, пыльный, сунул ему в руки еще горячее ружье, и он автоматически прицелился.
   Еще вчера Стэд видел в этих солдатах Трикоса только врагов, от которых нужно отделываться и убивать, но теперь его палец замер на спусковом крючке от отвращения, которое он не мог победить усилием воли. Это были люди; зачем нужно убивать своих собратьев, когда этот подземный мир населяет столько монстров, враждебных всему человеческому?
   Огненные лучи прожекторов пересекались, прорезая темноту. Люди вскрикивали и умирали, невнятные крики срывались с уже мертвых губ, тела падали, как подкошенные, в лучах света. Мертвенно-бледные лучи шарили по полю битвы, высвечивая маниакальные фигуры в гротескных позах. Марионетки смерти... Огни отбрасывали рваные тени, внезапно выхватывая гибельный блеск стали, дым войны всплывал в лучах света красивыми серебристыми потоками, извивающимися как тонкое газовое покрывало. В воздухе явно ощущался запах битвы. Это ощущение било по нервам.
   Торбурн на мгновение остановился и обернулся за новой обоймой, яростно загоняя патроны. Его испачканное порохом лицо обернулось к Стэду, сжавшемуся и неподвижному.
   - Почему ты не стреляешь? Их много. Они поймали нас в западню. Симс уже ранен. - У Торбурна перехватило дыхание. - Если мы хотим выбираться отсюда, нам необходимо сражаться, парень. - Его зубы и глаза яростно блестели.
   - Они люди, - глупо сказал Стэд, как будто такого ответа было достаточно.
   - Ты хочешь сказать, тебе нет смысла жить, когда мы доберемся назад. Это понятно. Но подумай о Ханей - она тоже здесь, сражается.
   Стэд беспомощно покачал головой, как бессловесное животное.
   - Я думал, - сказал Торбурн, целясь и стреляя в мигающие лучи света и вновь бросившись на землю, - я надеялся - мы все надеялись - что ты поймешь, как Ханей относится к тебе, даже несмотря на то, что мы не должны были говорить с тобой о... о... - он приподнял плечо, сгорбился, выстрелил снова и откинулся назад. - Они подходят ближе.
   - О чем?
   - Теперь это не имеет значения. Ты выстрелил в Демона. О, конечно, я понимаю, почему ты сделал это. Он бы прихлопнул тебя как муху, если бы ты этого не сделал. Но Правила предназначены для того, чтобы защищать всех людей, а не только одного глупого Форейджера, давшего поймать себя при свете на открытом пространстве.
   - Ты говоришь так... как будто ты понимаешь... можешь... понять.
   - Я тоже видел то, что видел ты, Стэд. И, возможно, больше. Я знаю место людей в мире зданий. Некоторые из нас знают. Но о чем тут можно говорить, а тем более делать?
   Он приподнялся, выстрелил, выругался, выстрелил снова и упал назад, когда ответная пуля просвистела у него над ухом.
   - Видишь! Ты заставил меня забыть, как стрелять - только один выстрел за раз, сынок, - а не то они снесут тебе голову.
   Вокруг стоял сумасшедший шум. В нос им бил дым, раздирая горло. Глаза Стэда снова заслезились, как когда в них бил свет Демонов. Он яростно закашлялся.
   - Ты хочешь сказать, что знаешь? И продолжаешь жить по-прежнему?
   - Ты забываешь. Мы Форейджеры. Великие и могущественные проклятые Контролеры даже не верят в существование Демонов. Могут ли они представить, что люди - просто паразиты, живущие крохами со стола гиганта? Нет, Стэд. Это просто не дойдет до них.
   - Но нам следует попытаться. Мы должны показать им.
   - Зачем? - Торбурн произнес грубо. - Какая от этого польза? Расовая неполноценность? Нет, сынок, нет. Человечество должно верить в себя кое в чем. И только глупые, угнетенные Форейджеры должны нести на себе это бремя.
   - Уилкинс - он Контролер.
   - Наполовину Контролер, так называют его остальные. И он не знает. Даже если бы он знал, что бы он мог сделать?
   - Что я должен сделать, Торбурн! - в словах Стэда звучала горячая убежденность. Он чувствовал подъем, убежденность, страх ушел, - Я должен отправиться в мир и проповедовать людям правду! Люди должны знать, а затем, затем, Торбурн, я организую великий крестовый поход против Демонов!
   - Что, что? - полное удивление дерзостью слов Стэда заставило Торбурна резко оторваться от прицела. - Что ты сделаешь?
   - Расскажу миру, миру людей! Тогда мы сможем выйти наружу из наших проходов, покорить огромный внешний мир, мир Демонов, сделать так, чтобы он по праву принадлежал нам!
   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
   Командир солдат упал. Он лежал поверженный, истекая кровью, распростертый в грязи проходов под миром зданий.
   "Разве подобает человеку так умирать, " - с тоской подумал Стэд.
   Перед ним беспорядочно сверкали огни. Как явление из преисподней, он увидел Роджерса, выделявшегося темным силуэтом на фоне горящей машины, разящего во все стороны своим мечом, отражая бешеную атаку. Вэнс и Кардон тоже бросились на подмогу Роджерсу, отбрасывая солдат Трикоса, а затем скрылись в спасительной темноте. Оранжевые вспышки их ружей продолжали смертоносную жатву.
   - Мы прорвемся, ребята, мы прорвемся! - крик старого Пурвиса ясно прорезался сквозь шум. Взрывы вражеских зарядов звучали уже не так часто; яркие вспышки их ружей угасали, и все в больших и больших местах наступала темнота. Люди Аркона снова наносили поражение людям Трикоса.
   Торбурн стоял теперь на одном колене, стрелял спокойно целясь, добивая последние остатки отступающих солдат врага. Стэд осмотрелся вокруг. Ханей поднялась, стреляя с методичной точностью, ее черные волосы отсвечивали почти зеленью
   в мертвенно-бледном свете. Джулия с трудом поднималась, держась за простреленную ногу, резко ругаясь. Валлас перебинтовывал рану Симса.
   А Старый Хроник, что-то бормоча, крадясь как какое-то животное подземного мира, уже скользил по взрыхленной земле грабить убитых.
   - Джулия! - Торбурн с размаху бросился к ней, упал на колено, подхватив ее. - С тобой все в порядке?
   - Клянусь проклятой левой почкой Сканнера! - сочно сказала Джулия. - Эти наживки для Рэнга, незаконнорожденные, трижды проклятые, навсегда погибшие варвары Трикоса прострелили мою прелестную ножку!
   Она задрала свои темно-зеленые брюки Охотника поверх разодранных ножных щитков. Влажно блестела кровь.
   - Если останется шрам, то я... я...
   - С тобой все в порядке, Джулия, - сказал Торбурн пылко. - Слава Бессмертному!
   Стэд нервно рассмеялся. Его голова болела. Он прошел через болезненный опыт; но не было времени, чтобы пускаться в мысленные психологические изыскания. Если он хотел спастись, он должен был следовать по тому пути, который выбрал.
   Он подавил этот глупый, нервный, предательский смех. Он шел сквозь огни, которые теперь включили, так как люди Аркона начали наводить порядок после битвы. Старый Пурвис надрывался от крика. Кардон, Ханей, Вэнс, вся остальная группа, кроме Старого Хроника, собралась вокруг Торбурна и Джулии. Рядом с ними в дымном свете собралась группа Роджерса. Солдаты ушли на поиски кричащих вокруг людей, раненых, которые только сейчас смогли позвать на помощь.
   - Сражаться с другими людьми, - сказал Стэд горько - Джулия, Симс ранены людьми!
   Его лицо, почерневшее от дыма, изможденное, с глубоко запавшими, налитыми кровью глазами с черными кругами, свирепо смотрело на них.
   - Теперь вы послушаете меня!
   Они с удивлением смотрели на него. Вэнс поднял руку.
   - Ты преступник, Стэд.
   - Только в свете правил, предназначенных для того, чтобы не дать нам взять то, что принадлежит нам по праву! Я не преступник для любого мыслящего Форейджера! И вы все это знаете!
   Кардон пробился вперед. Высунулось его свирепое нетерпеливое лицо, такое же злобное, как у Рэнга.
   - Если ты говоришь то, что мы думаем, Стэд...
   - Я говорю, что Форейджерам пришло время сказать миру правду! Пора нам освободить человечество от рабства и паразитизма, которому слишком долго попустительствовали Контролеры!
   А затем... Невероятно, но Кардон заговорил. Его худое свирепое лицо светилось таким оживлением, какого Стэд никогда на нем не видел. Он поносил Контролеров. Слова лились у него непрерывным потоком; взывающие, требующие, обвиняющие слова с новым значением, старые истины, наполненные новой, более острой жизнью.
   - Наши братья есть повсюду! - кричал он. - В каждой фирме Форейджеров, в рядах солдат, рабочих - братья по революции, только ждущие призыва! - Он театрально указал на Стэда. - Посмотрите на него. Он новичок, но он стал нашим товарищем. Он был брошен сюда, чтобы вместе с нами пробираться во Внешний мир. Он нарушил Правила, что ж, возможно. И его приговорят к ужасной смерти за то, что он пытался спасти свою жизнь от опасности, с которой никогда не сталкиваются Контролеры, в существование которой они даже не хотят поверить!
   К ним подтянулись теперь остальные, группа Роджерса, солдаты, чистящие свое оружие. Они толпились в прерывистом свете, круг напряженных лиц, едва дыша, в ожидании искры, которая зажжет их.
   - День настал, братья! - кричал Кардон. - Стэд выстрелил в Демона. А сколько других делало то же самое? Он оглядел их, значительно помолчав. Затем:
   - Держу пари, Вэнс делал. И управляющий Пурвис. Многие из нас. Я делал!
   Из плотных рядов не донеслось ни одного звука.
   - Настал день, когда массы должны подняться в гневе и силе! Дни Контролеров кончились! Мы - Форейджеры, солдаты, рабочие - должны взять власть. Мы должны применить силу, которой мы обладаем, но слишком разобщены, чтобы воспользоваться ей. - Он снизил голос. - Братья, в наших руках лежит возможность сделать мир более здравым, более упорядоченным, более справедливым.
   Его голос взлетел, проникнутый обуревающими его темными амбициями.
   - Мы не должны колебаться! Мы должны наступать, шагать плечом к плечу против тирании Контролеров, сломить их гнет, принести новую надежду и нормальную жизнь всем людям. Вам и мне!
   И тогда они одобрительно закричали. Шлемы взлетели в воздух. Заблестели мечи. Эти обитатели подземного мира, эти люди, обреченные провести свою жизнь в бесконечном тяжелом труде, борясь с ужасными обитателями враждебного мира, незнакомого высокомерным Контролерам - они одобрительно кричали, эти люди, подбадривая себя и свои надежды, жаждя шанса на лучшую жизнь.
   Но Стэд в ужасе смотрел на него.
   Разве это он планировал? Эту революцию?
   - Нет, - произнес Стэд едва различимо сквозь шум. - Нет.
   Торбурн неуверенно смотрел на него, облизывая губы.
   - Значит, вот в чем секрет Кардона, - тихо сказал лидер Форейджеров. Этот грех он всегда носил в себе. Он тоже стрелял в Демона.
   - И это не привело к тому результату, что ты предсказал Стэду, вскинулась Джулия, своими руками заканчивая повязку. - Кардон говорит дело!
   - Мы сделаем это. - Джулия встала, держась за Тор-бурна, протягивая руку Стэду. - Мы создадим лучший мир для наших детей, Торбурн! Это для меня важно!