Банч Кристофер. Незримое божество

   ГОТОВНОСТЬ К ПРЫЖКУ
   Сенсор вдавился, хотя ни палец, ни рука его не коснулись.
   «Резолют» исчез в N-пространстве.
   Джошуа «вернулся» в кладовую, но не «вошел» в свое тело. Он выплыл наружу, за обшивку, в хаос гиперпространства.
   Однако он увидел не хаос, а постоянно меняющуюся сетку пространственных координат, которая двигалась, расширялась, сжималась, уходила из-под ног. За координатной сеткой было обычное пространство, звезды и планеты суетливо кружили по своим орбитам.
   Вольф слышал шипение солнц, треск излучения, гул квазаров.
   Он видел свой корабль как собрание атомов, потом – как переплетенные спагетти вибрирующих «связей». Он вырвался вперед и подождал, пока корабль пронесется мимо.
   Вольф рассмеялся. Захотелось взять «Резолют» в руки. В детстве у него был точно такой же игрушечный звездолетик. Интересно, что с ним сталось. Ах да…
   Теперь он плыл над «Резолютом». Тот скакал из точки в точку, подчиняясь неведомой логике навигационных компьютеров. Вольфу была понятна эта логика. Он подумал было «заплыть» вперед и дождаться, когда «Резолют» выйдет из N-пространства, но не решился.
   В то же мгновение он вернулся в кладовку, и Лумина опустилась на палубу. Теперь это был маленький серый булыжник с редкими цветными вкраплениями.
   Джошуа встал, не отталкиваясь руками, вышел из кладовки. Лоб его был сух, на лице не отразилось и тени усталости.
   – Если я смогу это повторить, – сказал он, – то, может быть, чего-нибудь и добьюсь.
   Мертвый голос шептал сухие слова:
 
   …Все уходит во Тьму,
   Пустое пространство меж звезд, пустое в пустом.
   Луна и Солнце померкшие, и «Альманах Готы»,
   И «Биржевой бюллетень», и список правления,
   И чувства остыли, погасло стремление,
   И мы уходим за ними в молчание похорон.
 
   Вольф выключил аудио и уставился в межзвездную тишину.

* * *

   «Резолют» летел низко над планетой, которая умерла, не успев родиться, над мрачной каменной пустыней.
   Он чувствовал, что ракеты следят за ним, что расстояние до смерти измеряется промежутком от щупальца до сенсора, чувствовал чужое и страшное под сухим, безмолвным камнем планеты.
   – Это – Разящий из Тьмы, – снова передал он на эльярском.
   Послышался легкий треск.
   – Мы приняли твой сигнал, – сказал голос. – Добро пожаловать. Мы боялись, что ты ушел, встретил смерть, когда велел нам бежать, а сам остался сражаться с теми, кого называешь читетами.
   – Я жив, – сказал Вольф, и в голосе его прорезалась усталость. – Но Таен пал от их рук.
   – Мы знаем, – произнес голос, и Вольф узнал Джадеру – предводителя тех немногих инопланетян, которые остались в этой вселенной, когда их собратья совершили Переход. Остались, чтобы сдержать наступление «вируса», вытеснившего их из родной вселенной. – Мы почувствовали его уход и боялись, что ты ушел с ним, ибо не способны ощущать твою жизнь как эльярскую.
   – Он умер храбро, – сказал Джошуа. – Как воин.
   – Конечно, – отвечал Джадера. – Иначе и быть не могло. Что до нас, – продолжал он, – время на исходе. Наш общий враг закрепился в этой галактике и готов перенести сюда свой центр, свое ядро.
   Мы готовились к атаке, хотя и понимали, что не преуспеем без Великой Лумины. Я чувствую, она у тебя.
   – Да.
   – Ты знаешь, как ею пользоваться?
   – Учусь.
   – Тогда войди в свой дом, Разящий из Тьмы. Будем готовиться к последней битве.
   По экрану радара побежало изображение каменной пустыни. Вольф переключил передний экран на максимальное разрешение, увидел, как открылась дыра в скальном уступе – ворота в подземный эльярский ангар.

* * *

   И снова Джошуа ел эльярскую пищу в большой полутемной пещере, и снова по стенам светились сотканные из света скульптуры. Но в тот, прошлый, раз эльяры, как могли, праздновали возвращение Таена.
   Впрочем, землянин не отличил бы их веселье от поминок.
   Раз пять полусфера на столе перед Джошуа открывалась, он доставал тарелку и съедал содержимое. Джадера, который сидел напротив, был также поглощен едой.
   Наконец Джошуа наелся и не взял очередную тарелку. То же сделал и Джадера. Некоторое время они сидели молча, как требует эльярский обычай.
   – Я хотел спросить, – сказал Вольф. – Когда эльяр умирает достойно, как Таен, его… как сказать?.. душа совершает Переход?
   – Вопрос интересный, – ответил Джадера. – Не знаю. Некоторые наши романтические собратья надеются, что и впрямь так.
   – Ничего подобного, – произнес эльяр за соседним столом. – Никто из умерших в прежней галактике не объявился в этой. Мертвые мертвы.
   Джошуа еле заметно улыбнулся. Он узнал Сериго. Старый инопланетянин потерял во время войны все потомство и с тех пор холил и лелеял свою ненависть к человечеству.
   – Спасибо, Сериго, что почтил меня своим присутствием. В прошлый раз ты отказался есть рядом со мной.
   – Я и сейчас не стал бы, – сказал Сериго. – Но нам предстоит вместе сражаться, а только червь проявляет враждебность к тому, с кем будет проливать кровь.
   – Спасибо.
   Сериго засопел. Вольф решил, что это должно означать «пожалуйста».
   – Сериго напомнил мне одного адмирала, под чьим началом я служил, – сказал он. – Тот тоже больше сопел, чем говорил. Однако в сражениях ему не было равных.
   – Сериго командовал Великим Кораблем, – сказал Джадера, переходя с эльярского на земной. – По-вашему – «линкором». Вы бы называли его адмирал. Он был одним из лучших наших военачальников.
   – Нет, плохим, – проворчал Сериго. – Хороший убил бы больше людей.
   – Сериго возглавит нашу атаку, – сказал Джадера.
   – Отлично, – одобрил Вольф. – Тот, кто умеет ненавидеть, умеет обычно и воевать, лишь бы он не позволял звериной стороне брать над собой верх.
   – Об этом не тревожься, – сказал Джадера. – Сериго – опытный воин и не поддастся тому, что вы называете эмоциями, – закончил Джадера на земном и переменил тему. – Многие из нас не видели Верховного Камня давно, а иные и никогда. Можно ли взглянуть?
   – Ты не должен спрашивать разрешения, – ответил Джошуа. – Камень принадлежит вам.
   – Теперь – нет, – возразил Джадера. – Мы еще тогда обсудили этот вопрос и решили: если ты вернешься с Великой Луминой, то тебе и использовать ее против врага.
   – Ты слишком высоко ставишь мои способности, – ответил Джошуа.
   Джадера не ответил.
   Вольф открыл чемоданчик, стоявший у его ног, достал Лумину.
   Другие Стражи зашевелились, подняли щупальца.
   Вольф почувствовал их силу, принял ее в себя. Лумина поднялась над полом, выплыла на середину комнаты, заиграла калейдоскопом цветов.
   Он огляделся. Трупно-белые лица неотрывно следили за Луминой.
   – Довольно ли этого орудия? – спросил он.
   Джадера повернулся:
   – Мы не знаем. Но у нас приготовлены и другие. Идем.

* * *

   Вольф не видел дальних стен или потолка ангара, и все равно помещение казалось слишком тесным для исполинского боевого корабля, чьи очертания еле-еле угадывались над головами.
   Фюзеляж представлял собой сплюснутый цилиндр, напомнивший Джошуа акулу. От него отходили два мощных «крыла», одно загибалось назад, второе – вперед. На концах крыльев размещались орудия, другие ракетные установки были распределены по всему корпусу. Командная рубка располагалась под нижней челюстью акулы, где могла бы висеть прилипала. Корма ощетинилась антеннами.
   Корабль протянулся по меньшей мере на милю, еще больше составлял размах крыльев.
   – Благодарение Высшей Силе, – сказал Вольф, – во время войны я такого не видел. Даже не слышал, что они есть.
   – Когда война окончилась, он проходил последние испытания, – сказал Сериго. – Наше Верховное Командование пыталось решить, где его эффективнее всего применить. Считалось, что он один справится со всем федеральным флотом, сопровождение потребуется только для защиты от ракет.
   – Повести такой корабль на врага – великая доблесть, – осторожно сказал Вольф, стараясь не обидеть собеседника. – Но одному-единственному кораблю не по силам справиться с задачей, и вся его команда погибнет, так ничего и не добившись.
   Он вспомнил историю, печальную судьбу величайшего океанского корабля «Ямато».
   – Мы знаем, – сказал Сериго. – Однако последние сообщения от оставшихся в нашей родной вселенной позволяют заключить, что ракетное оружие способно сдержать этого… это существо. На корабле есть ракетные установки, а еще солнечные орудия, вроде тех, которыми вы обороняли от нас свои планетарные крепости.
   Кроме того, корабль оснащен противоракетами на тот весьма вероятный случай, что по пути мы столкнемся с федеральными силами.
   Возможно, этого мало, но другого выхода у нас нет, разве что залезть в норы и ждать, пока нас оттуда выроют. Эльяры никогда не были червями.
   Все это совершенно не важно, поскольку ты вернулся с Луминой. Теперь, думаю, мы можем сразиться на равных.
   – Я чувствую себя туземцем, – сказал Вольф, – которому дали автомат без инструкции и велели держать оборону.
   – Неплохое сравнение, – произнес Джадера на земном, потом перешел на эльярский: – Ты и вправду думаешь, что мы сами знаем больше тебя?

* * *

   Лумина висела посреди комнаты, Джошуа сидел под ней по-турецки. Эльяры, во плоти или в виде проекций, сгрудились вокруг. Время от времени кто-нибудь из них исчезал – видимо, обязанности призывали вернуться.
   – Наша стратегия такова, – сказал Джадера. – Главные силы сосредоточим на Великом Корабле, которому мы дали название «Переход». У нас есть еще корабли, по три на каждого эльяра, так что всего получается более ста шестидесяти единиц, включая «Нярлот».
   Когда мы сблизимся, все они выпустят ракеты, а ты ударишь по врагу мощью Лумины. Вероятнее всего, тебе удастся оттеснить его назад, сквозь щель во вселенной, в бывший эльярский мир.
   Джошуа задумался.
   – Ты можешь предложить что-нибудь лучше? – спросил Джадера.
   – Нет.
   – Ударить надо из того места, где располагалась Лумина, – сказал Джадера. – Быть может, это усилит ее действие, хотя эльяры и ушли из этой вселенной.
   – Ладно, – сказал Джошуа на земном и встал. – Отправляемся в поход.

Глава 20

   – Не знаю, как вы к этому отнесетесь, адмирал Гастингс, – сказал Циско, – но я специально попросил выделить мне вашу эскадру во главе с «Андреа Дориа».
   – Честно признаюсь, – отвечал адмирал, – мне это не по душе. Положение очень серьезное, и мои корабли можно использовать с большим толком. За последние месяцы нам пришлось уйти с многих планет. На других царит анархия, хаос. Утрачена связь с целыми секторами. Мы лишились по меньшей мере шестнадцати флотов…
   – Восемнадцати, – поправил Циско. – Это что известно доподлинно. Более правдоподобная цифра – двадцать три.
   – И кто наш противник? Кто-то, кого никто не видел?
   – Здесь тоже есть новые данные, – сказал Циско. – Хотя вряд ли они вас порадуют.
   – Что за черт, с кем мы сражаемся?
   Циско взял его под руку и отвел в уголок рубки, подальше от остальных офицеров.
   – У вас недостаточно высокий допуск, – сказал он, – у остальных ваших офицеров – тем более. Однако начальство разрешило информировать вас о последних выводах, полученных нашими исследователями, с тем чтобы вы оценили всю важность теперешней миссии.
   Похоже, в нашу вселенную вторглось некое одноклеточное, хотя «клетка» – немного не то слово. Существо, которое совершает межзвездные перелеты, прыгая от звезды к звезде.
   – Невероятно!
   – Безусловно, так, – согласился Циско. – И расскажу вам о еще менее вероятных вещах – это существо способно менять саму природу материи, разлагать и затем вновь собирать ее уже в виде своих структур.
   Гастингс взглянул на Циско.
   – Это противоречит всему, чему меня учили, – сказал адмирал. – Существо способно менять связи, их вибрации, резонанс и превращать в… во что?
   – В самое себя. В собственную форму материи. Не вещество и не антивещество.
   – Значит, все постепенно становится его частью? Звезды, планеты, космос, люди?
   – Если эта теория правильна – да, – отвечал Циско. – За исключением того, что касается людей. Полагаю, вы слышали истории про «огненную заразу»?
   – Да, и они настолько же невероятны, как ваш рассказ. Домыслы!
   Циско не ответил. Гастингс ссутулился.
   – Я не дурак, Циско. Очевидно, что-то такое есть, что-то неведомое, и оно медленно разрушает нашу галактику. Как же с ним сражаться?
   – Никто пока не знает, – сказал Циско. – Федерация засадила за эту проблему лучших специалистов.
   – Опираясь лишь на гипотезу?
   – Насколько я знаю, да, – отвечал Циско. – Думаю, нет надобности говорить, чтобы вы никому без моего разрешения не передавали эти слова.
   – Я бы и так не передал, – пробормотал Гастингс. – Не хватало, чтоб мои подчиненные сочли меня сумасшедшим.
   Он набрал в грудь воздуха.
   – Так при чем здесь читеты и почему их надо разбить?
   – Во-первых, Федерации не нужна «пятая колонна», – сказал Циско. – Во-вторых, однажды читеты уже пытались объединиться с нашим врагом. С эльярами. Теперь нас известили, что они собирают военный флот и выдвигаются в Эльярские Миры.
   – Зачем?
   – Неизвестно, – сказал Циско. – К нам обратился высокопоставленный информатор из их среды. Патриотизм, наверное, взыграл. – Циско криво усмехнулся. – Или решил переметнуться на более сильную сторону.
   – Мне сообщили координаты, и ничего больше, – сказал Гастингс – Какие будут приказы на момент выхода из N-пространства, если читеты там?
   – Мы ожидаем увидеть около ста кораблей, – сказал Циско. – Старые, еще с эльярской войны, но порядком модернизированные. Самый большой – крейсер, который вы спугнули, когда выручали Джошуа Вольфа. Мы предложим сдаться, а в случае отказа – уничтожим их начисто. Читеты – враги человечества. Пора положить им конец.
   Гастингс кивнул, выдавил улыбку:
   – По крайней мере, будет простой и понятный бой, а не теперешняя неразбериха.

Глава 21

   – Готов к старту? – спросил Джошуа.
   – Все системы работают, – отвечал «Грааль».
   – Соскучился по мне?
   Последовала тишина. Джошуа уже собрался снять вопрос, когда корабль ответил:
   – Анализ показывает, что слово «соскучился» подразумевает определенную эмоциональную реакцию, а именно, что твое отсутствие вызвало у меня некие негативные ощущения. Дальнейшие рассуждения приводят к выводу, что ты намеревался высказать то, что в моих файлах определяется как «шутка». Однако я признаю, что предпочитаю активность тому состоянию небытия, в котором находился с посадки на эту планету.
   – Не в бровь, а в глаз, – произнес Джошуа с некоторым даже изумлением. – Кормаку надо было дать тебе новое имя – «Победитель». Ладно, чудище. Трогай.
   – Принято.
   «Грааль» поднялся над полом ангара, ворота раздвинулись. Корабль медленно взлетел над каменистой пустыней и поднялся в космос.
   – Взлет завершен, – доложил Джошуа. – Время до входа в N-пространство – около двенадцати корабельных минут.
   – Сигнал принят, – раздался из репродуктора голос Сериго. – Мы снимемся примерно через пять ваших минут и еще приблизительно через пятнадцать ваших минут войдем в N-пространство. Соответственно в искомой точке мы будем в точности через восемь минут после вас. Все верно?
   – Все. Говорит «Грааль». Отбой.

* * *

   По читетским кораблям прокатился сигнал тревоги: из N-пространства вынырнул федеральный флот. Кто-то смачно выругался.
   – Нас предали, – спокойно сказал Мишель Строцци адмиралу Игнатьеву.
   – Да, сэр. Попробуем скрыться?
   – Нет, – решил Строцци. – Они бросятся вдогонку, а нам не нужны враги на хвосте. Рано или поздно мы должны были схлестнуться с Федерацией, показать, что мы правы. Сколько их?
   Игнатьев спросил офицера-электронщика, тот ответил:
   – Около ста шестидесяти, сэр.
   – У них перевес, – сказал Строцци. – Но федеральными кораблями управляют в основном призывники, а нашими – опытные военные. Они сокращали расходы, мы – наращивали мощь. Адмирал Игнатьев, уничтожьте федеральный флот. Возможно, это наш первый шаг к победе, хотя я и не ожидал подобного поворота.
   – Есть, сэр.

* * *

   Федеральные корабли вышли из N-пространства в боевом порядке и длинным полумесяцем устремились к читетскому флоту.
   – Как я и обещал, – сказал Циско. – Читеты. Хотите поздороваться?
   Гастингс взял у адъютанта микрофон.
   – Говорит федеральный линкор «Андреа Дориа», – сказал он. – Приказываю всем кораблям, которые не подчинены Федерации, немедленно сдаться в плен. Сигнал: синий-белый-синий. Даю пять минут, затем перехожу в атаку.
   – Капитан, – доложил артиллерийский офицер, – один из них выпустил ракеты. Я принял контрмеры.
   – Вот они как, – пробормотал Циско.
   – Отлично, – сказал Гастингс и переключился на другую частоту. – Всем кораблям. Говорит «Андреа Дориа». Вперед!

* * *

   Ракеты сорвались с читетских кораблей и понеслись навстречу федеральному флоту. Навстречу им устремились противоракеты.
   Межзвездную черноту испещрили быстро гаснущие вспышки. Некоторые ракеты достигли цели. Корабли взрывались, их выбрасывало из строя, «вверх», «вниз» или назад.
   Читеты перешли в наступление и выпустили новую волну ракет.
   Многие федеральные артиллеристы были зелеными новобранцами, но среди них оставались и ветераны эльярской войны.
   На одном из федеральных кораблей шестидесятилетний мичман отодвинул плечом лейтенанта и согнулся над пультом, ругаясь на неудобный протез.
   – Цель выбрана, – сказал он ровным голосом. – Пуск. Пошла первая… вторая… Теперь смотрите, лейтенант. Первая для их ракеты… сближается… есть! Взорвали! Вторая входит в обломки, использует ее как дымовую завесу от противоракет. Не включайте автопилот, следите за пультом и…

* * *

   Федеральные ракеты врезались в нос «Удаяны», в его электронные отсеки. Крейсер содрогнулся от взрыва, три яруса палубы разорвало, как древнюю консервную банку.
   Мишель Строцци полетел на пульт управления. На экраны брызнула кровь.
   Мгновение Строцци лежал неподвижно, затем, пошатываясь, встал. На полу лежала голова адмирала Игнатьева. Он поискал глазами тело, не нашел.
   Адъютантша обхватила его за плечи.
   – Сэр, вам надо лечь! – крикнула она.
   Он поглядел на нее, открыл рот сказать что-нибудь успокаивающее, вдохнул.
   Кровь хлынула горлом на ее китель, глаза у Строцци остекленели, он осел на палубу.
   Адъютантша завыла, опустилась рядом на колени. Ракета ударила точно в рубку, «Удаяна» вспыхнул и развалился на куски.

* * *

   Федеральные силы надвигались, стараясь, согласно приказу, охватить читетский флот концами длинного полумесяца. Однако центр строя был уже прорван, и здесь шел жестокий бой.
   – Всем федеральным кораблям, – произнес незнакомый никому голос – Рассыпать строй! Выбирайте себе цель! Повторяю: хватайте их за глотку!

* * *

   «Грааль» вышел из N-пространства. Вольф ошалело раскрыл рот, включил ком.
   – «Нярлот», «Нярлот», говорит Разящий из Тьмы. Здесь какое-то сражение.
   – Кого с кем?
   Вольф взглянул на экраны, взял себя в руки.
   – Похоже, федерального флота… не знаю, с кем… может быть, с читетами? Гражданская война?
   – Что нам делать, Разящий из Тьмы?
   – Не знаю, – отвечал Вольф.
   – Чьи они противники? – спросил Серию. – Можно ли не вмешиваться? Оставят ли нас в покое, позволят ли сразиться с нашим врагом, который и их враг тоже?
   Можно ли объяснить им, призвать их на нашу сторону?
   Мы ждем твоего решения.
   Джошуа набрал в грудь воздуха и отдал приказ.

* * *

   В рубке «Андреа Дориа» офицер взглянул на главный экран и завопил от ужаса, увидев кошмар, которого не может быть, который исчез давным-давно.
   Эльярские корабли возникли ниоткуда, они неслись строем «щупальце», фалангой трупно-белой смерти.
   Людям у экранов показалось, что время остановилось, что эльярские корабли движутся медленно-медленно, хотя на самом деле прошли секунды.
   Строй возглавляла чудовищная акула с крыльями-ятаганами, страшнее всего, что помнили участники эльярской войны.
   Автоматические корабли по ее флангам летели по четыре – два рядом, два чуть позади, как эльярские щупальца в боевом положении.
   Корабельные обшивки вздулись, лопнули, выпустили тонкие ракеты, которые, вздрогнув, устремились к цели.
   Некоторые федеральные и читетские корабли успели выпустить противоракеты, но многие даже не успели заметить летящую на них смерть.
   Эльярская эскадра пронеслась «над» рвущимися земными кораблями, развернулась и зашла для новой атаки.
   Читетский корабль выпустил по «Нярлоту» четыре ракеты, пять противоракет устремились навстречу. Три вспышки озарили межзвездную тьму, за ними последовала четвертая, более яркая – это ракета взорвалась в орудийном отсеке «Нярлота».
   Стражи погибли, автоматические корабли, лишившись управления, рассеялись в разные стороны.

* * *

   Вольф почувствовал смерть Стражей, сморщился, как от боли. Он видел потерявшие управление корабли и потянулся к ним, как когда-то к ракете.
   Корабли были его, они слушались, как перчатка слушается руку.
   Вольф не заметил, но корабли перестроились. Теперь они шли по пять: четыре почти параллельно, пятый в арьергарде, словно человеческие пальцы, готовые стиснуть чужое горло.
   Он послал их в самую гущу боя, выпустил ракеты по федеральным и читетским кораблям, пронесся над ними, смутно чувствуя позади «Нярлот», который продолжал стрелять по земному флоту.
   Знакомый корабль, на борту которого он когда-то бывал, приближался, но Вольф увел свою эскадру прочь от «Андреа Дориа».
   Лицо его застыло в ожесточенном оскале.

* * *

   – Отряд дельта, принять бой с читетами в квадрате 320—12, – распорядился Гастингс – Тета, пожалуйста, ответьте. Повторяю, тета, ответьте, если можете. Йота, перестройтесь.
   Он был спокоен, как если бы проводил маневры или двигал флажки по карте.
   Рядом стоял Циско, пытаясь не попадаться под ноги, силясь понять, что происходит.
   Внезапно в рубке появился кто-то еще.
   Это был эльяр, но эльяр пятнадцати футов росту.
   Кто-то вскрикнул, лазерный луч ударил в эльяра, прожег дыру в палубе за призраком.
   Эльяр шагнул вперед, выбросил щупальце. Циско отпрянул, но щупальце тянулось, тянулось…
   Он сунул руку в карман, вытащил серый камень – Лумину, которую отнял у Джошуа Вольфа, выставил перед собой как талисман. Эльяр махнул щупальцем, Лумина упала на палубу, раскололась.
   Инопланетянин преобразился, на мгновение Циско увидел Джошуа Вольфа.
   Тут щупальце ткнулось ему в грудь, и Циско с криком повалился, словно срезанный лазерным лучом.
   Эльяр исчез.
   Гастингс едва успел выговорить:
   – Что, во имя Озириса…
   Три ракеты ударили в «Андреа Дориа», и корабль разломился пополам. Хвост взорвался, нос полетел прочь, в пустоту, по неведомой бесконечной траектории.

* * *

   Кораблей стало заметно меньше. Их ряды сильно поредели, когда читетские корабли рассыпали строй и «скрылись» в гиперпространстве. За ними последовала большая часть федеральных кораблей – то ли в погоню, то ли просто так. В межзвездной тьме осталось не больше десятка земных кораблей.
   – Расходимся, – приказал Сериго, и Вольф подчинился, втянул свои «пальцы» назад. Он сидел в командной рубке «Грааля», задыхаясь, как после тяжелой драки.
   – Путь свободен, – сказал Сериго.
   – Да, – согласился Вольф. – Переключите все корабли на меня. Теперь можно идти на главного врага.

* * *

   «Грааль» вынырнул в самом сердце бывшей эльярской вселенной. Джошуа чувствовал вокруг алое, смертоносное; все тело горело, как от огня.
   Звезды были тусклы, планеты – неразличимы, их очертания – расплывчаты, алое окружало их, пожирало, превращало в себя.
   Он видел рядом «Нярлот» и автоматические корабли.
   Джошуа услышал, как зашипели Стражи при виде старинного врага.
   Никто не отдавал приказы, все и так знали свою задачу. Тяжелые ракеты полетели в алое нечто, в пространство, которое должно было быть пустым, но полнилось алыми точками и пульсировало, как воспаленная конечность.
   Ядерные взрывы вспыхнули и погасли.
   Жгучая боль отпустила, вернулась с новой силой, опять отпустила.
   Джошуа видел орудийный отсек «Нярлота». Эльяры горели, их плоть обугливалась, чернела. Стражи падали, умирали.
   В пустоте распустилось миниатюрное солнце: это солнечная пушка «Нярлота» ударила по врагу.
   Тот забился, сжался.
   Солнце догорело, и враг снова собрался с силами.
   Внезапно «Нярлот» набрал полную скорость и понесся прочь от «Грааля».
   – Умри доблестно, Разящий из Тьмы, – были последние слова Сериго. – Умри, как мы.
   Умри, как эльяр.
   Двигательные, топливные и орудийные отсеки «Нярлота» взорвались одновременно. Вспышка ослепила Вольфа, экраны на мгновение погасли.
   Он почувствовал, как Стражи, последние из эльяров, покинули это пространство-время.
   – Счастливого Перехода, – произнес он, не осознавая своих слов.
   Боль прошла, Вольф почувствовал, что враг отброшен.
   Он взял смерть Стражей и бросил ее в «вирус», как некогда смерть Таена – в убийцу-читета.
   Висящая перед ним Лумина горела ровным белым светом, горячая, как звезда.
   Теперь он видел врага глазами эльяров: не красный вирус, а клубок оскаленных гадов, исполинских червей, вытеснивших эльяров из нор на поверхность, а затем и к звездам.
   Черви превратились в змею. Это был змей из Мидгарда, подгрызающий мировое дерево Иггдрасил. Но Вольф видел глубже, видел составляющие «вируса» на субмолекулярном, субатомном уровне, чувствовал резонанс его элементарных частиц.
   Он вобрал в себя этот резонанс и велел ему прекратиться.
   Связи внутри «вируса» вздрогнули и замолкли, из средоточия неведомого существа начал распространяться вихрь небытия – не материи, не энергии, не антиматерии, ничего, словно огромная раковая опухоль, которая поглощает все на своем пути.
   Джошуа почувствовал щель в пространстве. Он стоял в огромной пещере, со стен капала влага, перед ним была исполинская каменная дверь, исписанная чужими знаками.
   Дверь во вселенную, откуда пришло существо, раскрылась.
   Враг несся к Вольфу, стремясь вернуться в свою вселенную, в тот мир, который он полностью поглотил.
   Вольф вытянул руку, дверь захлопнулась. Грохот прокатился по всему мирозданию.
   Он поднял руки, выворотил из свода камень, и свод обрушился, навсегда закрыв доступ к двери, которую его мозг воссоздал из иной реальности, запечатав щель во вселенной.
   «Вирус» был вокруг, повсюду. Джошуа сгреб его в ладони, холодно рассмотрел и навсегда вычеркнул из существования.
   Раздался беззвучный всхлип, словно рвется само пространство, и «вируса» не стало.
   Джошуа Вольф висел между звезд. Он был больше космоса, меньше атома. Он чувствовал ритм бытия: привычный, чуждый, холодный, теплый, темный, светлый.
   Звезды были над, под, рядом с ним.
   Далеко горела знакомая желтая звезда. Он подплыл к ней, увидел девять планет.
   Нагнулся над одной – голубой, зеленой, белой – и узнал свою колыбель.
   Вольф протянул руку, чтобы коснуться Земли.
   В носу защекотало.

* * *

   Джошуа Вольф был в командной рубке «Грааля». За его спиной вращалась Лумина, озаряя рубку привычным уютным светом.
   Вольф подумал о потолке, о художнике.
   В носу по-прежнему щекотало.
   Он почесал переносицу.
   И тут его разобрал смех. Он хохотал, и хохотал, и не мог остановиться.

Глава 22

   «Грааль» вращался в системе, которая пережила свой век задолго до человечества, в системе, которой не дали имени, только номер. Звезда, превратившись в сверхновую, поглотила свои планеты, и теперь здесь были лишь умирающий красный гигант и крошечный звездолет.
   Вольф расслабился в кресле. Глядя на экран, он налил последний глоток «Юбер Дайтон» из бутылки, которую долгие годы хранил в корабельном сейфе, почувствовал на языке терпкий гасконский виноград, вспомнил вьющуюся дорогу, девичий смех, едкий дым от горящих срезанных лоз, последнее дуновение прошедшего шторма, приветный огонек в далеком окошке.
   – Как давно это было, – сказал он, поднимая бокал. – Ну и времечко. Ну и времечко мне досталось.
   Всплыла строчка из Элиота:
   «В моем конце мое начало ».
   Он произнес ее вслух на земном, потом повторил на эльярском.
   Что-то похожее на улыбку тронуло его губы. Вольф осушил бокал, поднялся с кресла и назвал координаты.
   – Принято, – отозвался «Грааль». – Жду команды.
   Красный гигант манил, звал к себе.
   – Вперед.
   Загудели корабельные двигатели.
   Джошуа скрестил руки на груди, медленно развел, ладонями наружу. Дыхание его замедлилось.
   Великая Лумина вспыхнула, как никогда прежде.
   Собрание атомов, звавшееся Джошуа Вольф, замерло без движения.
   Тело Джошуа Вольфа сползло на палубу.
   Губы его по-прежнему улыбались.
   «Грааль» на полной тяге врезался в сердце умирающей звезды.