Баранов Андрей. Папарацци

    Луиза. — Ну и черт с ней! Пусть старая корова сдохнет от зависти! Слюной изойдет!
    Отец Филарет. — Да, дьявол ее забери. Я тоже так думаю.
    Луиза. — И дядьке Кузьме?
    Отец Филарет. — А чего ж? Все посмотрят, а ему закодироваться?
    Луиза. — Да уж! «Пусть облизнутся те, кому мы не достались, пусть сдохнут те, кто нас не захотел!»
    Отец Филарет. — Черт возьми… во мне просыпаются какие-то чувства… нехристианские…
    Луиза. — А коту Максику тоже покажешь газету?
    Отец Филарет. — А что, кот не человек что ли? Пусть и кот знает, чем ты тут в столице занимаешься, шалава мартовская! Коты тоже грамотные и телевизор смотрят!
    Луиза. — Его это не смутит! У него по семь кошек в сезоне!
    Отец Филарет. — Окстись, Елизавета, работа наших папарацци смутит любого! И самое главное — я покажу их твоей мамаше!
    Луиза. — Нет! У нее уже было два инфаркта! Ее любовью в молодости были моряки, вот и надорвалась… Ей теперь вообще нельзя волноваться!
    Отец Филарет. — Да! Покажу! Истинно клянусь, и крест на том целую!
    Луиза. — Поцелуй лучше меня! На прощание!
    Отец Филарет. — Не смущай меня, грешница! Съемки в «Плейбое», съемки в «Максиме», в «Спид-инфо», в журнале «Мурзилка!»
    Луиза. — Ну не могла же я позировать для «Православного календаря»!
    Отец Филарет. — Замолчи!
    Луиза. — Молчу. Молчу… Поцелуй же меня, мой любимый попик…
 
   Луиза обнимает отца Филарета руками, они целуются. Он закрывает глаза от счастья и присаживается на стол. В это время Луиза хватает бутылку вина и разбивает о его голову. Отец Филарет теряет сознание.
    Луиза. — Ура! Обезвредили! «Осторожно, религия!» Сейчас извлечем компромат… Целый чемодан компромата… (Достает флешку с фото из кармана отца Филарета.) Йез! Бинго! Дело в шляпе!

Действие 9

   Луиза будит Актера, трет ему уши, поливает вином. Тот медленно просыпается.
    Актер. — Что? Кто? Что случилось? Лизавета, ты ли это?
    Луиза. — Я, милый, я! Просыпайся!
    Актер. — Что случилось? Пожарная тревога? Напали террористы? Нас атаковал спецназ и повсюду сонный газ?
    Луиза. — Хуже!
    Актер. — Как, еще хуже? Я тут заснул немножко… надеюсь, не пропустил ничего интересного?
    Луиза. — Пока ты спал, мне сделали предложение!
    Актер. — Предложение? Тебе? Какое предложение? Предложение чего?
    Луиза. — А вот того же самого, что и ты! Суповой набор — рука и сердце!
    Актер. — Не смеши меня! Кому ты нужна, кроме меня! Какой еще дурак решится взять тебя в жены? Нужно, чтобы полностью крыша поехала, для такого шага. Это может случиться только у гениального, творческого, тонко мыслящего и чувствующего индивидуума — то есть у меня!
    Луиза. — А вот нашелся такой… смельчак. И он присутствует здесь и сейчас!
    Актер. — Кто? Один из этих клоунов — Рекс или Макс? Чем же ты их сумела так очаровать? Неужели они тебя так продегустировали в погребе, что решили этим заняться на постоянной основе?
    Луиза. — Любимый, ты пошляк. Вовсе не они. Вот он! (Указывает на отца Филарета).
    Актер. — Он? Он? Лизка, ты свихнулась. Он же тебя почти не знает. Он тебя сегодня вообще увидел в первый раз.
    Луиза. — А вот и нет. Это ж Филька! Мой старый приятель. Еще по Криворожью. Он за мной в столицу приехал, представляешь?!
    Актер. — Не представляю…
    Луиза. — Ну он узнал, что я уехала, ноги в руки, полы рясы подобрал и за мной… Семинарию бросил…
    Актер. — Бросил?! Значит он даже не священник… Это кому же я исповедовался частным образом, на дому — какому-то… прощелыге, проходимцу, лицедею?!
    Луиза. — Ну не волнуйся, пупсик. Главное, чтобы человек был хороший. Я сама так люблю — поплакаться на плече… например подруги…
    Актер. — Хороша подруга! (Смотрит на отца Филарета, который хоть и в рясе, но без усов и бороды.) А ты знаешь, в нем действительно что-то не так… Без грима он выглядит совершенно иначе…
    Луиза. — А то! Он у меня совсем молодой! Ну и ты тоже.
    Актер. — Не смей нас сравнивать! И все-таки не верю! Я его знаю уже почти полгода. Познакомились в приличном доме, на приличном вечере… Все о душе говорил…
    Луиза. — Да, это он любит — про душу трепаться.
    Актер. — Так… так, так. Кажется, поверил.
    Луиза. — Дошло? Вот и молодец!
    Актер. — Все ясно. Как я сразу не догадался! Это сговор. Ты привела его сюда, помогла ему проникнуть в дом!
    Луиза. — Я?! Да ведь ты сам с ним договаривался!
    Актер. — Это ты ему подсказала! Ты наводчица! Да у меня тут одних картин Рембранта и ваз эпохи Мин на семь миллионов! Вы хотели ограбить меня и жить припеваючи! А на досуге проповеди лохам читать!
    Луиза. — Ну, пупсик, ты совсем с ума съехал. Я люблю тебя, только тебя!
    Актер. — Не верю! На старости лет я поверил в женскую любовь, решил жениться, завести детишек и быть как все! И вот! Мое сердце, старое, поседевшее сердце, разбито! Звезда в шоке!
    Луиза. — Прямо Гамлет, принц поддатский.
    Актер. — Ты ни черта в этом не смыслишь! Скорее уж король Лир. В общем, все мои надежды разлетелись в пух и прах. Я обманут и обесчещен еще до свадьбы, причем, как я понимаю, не один раз.
    Луиза. — Какой бред.
    Актер. — «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?»
    Луиза. — Я всегда молюсь, утром, днем и вечером, три раза в день, перед едой! Я почти уже святая, блин!
    Актер. — Я уже чувствую, как у меня растут рожки. Растут и вьются. Все. Пока уходить от народной жизни. Продам «Фольксваген», куплю «Бентли». Заведу любовницу с двумя, нет с тремя высшими образованиями! Гуманитарным, экономическим и юридическим. Чтоб уж на все случаи жизни. А эта что кончала? Кулинарный техникум?
    Луиза. — Это неправда!
    Актер. — А что?!
    Луиза. — Курсы кройки и шитья!
    Актер. — Это бодрит! А вообще, черт с ними, с бабами. Все они суки и эгоистки. Заботятся только о себе. Снова буду дружить с молодыми, талантливыми ребятами. Тут у нас в театре начал служить один симпатичный актер-стажер…
    Луиза. — Стой! Вернись! Не уходи в себя!
    Актер. — Ах, зачем и к кому мне теперь возвращаться?
    Луиза. — Ко мне! Ко мне, мой Мухтар!
    Актер. — Ты мне изменила… все кончено.
    Луиза. — Нет, я верна тебе! И я сейчас это докажу.
    Актер. — Докажешь? Здесь, рядом с любовником, которого ты сама сюда затащила?
    Луиза. — Он сам пришел! Он не поп, это маскировка. Он журналист! Репортер! Папарацци!
    Актер. — Что? Что ты сказала?
    Луиза. — Что слышал! (Подбегает к отцу Филарету, роется в его карманах, достает оттуда фотоаппарат и журналистское удостоверение и предъявляет улики Актеру.) Вот, смотри!
    Актер(читает). — «Удостоверение члена союза журналистов России Филимона…» Боже! Печать дьявола! «Каинова печать — наша пресса».
    Луиза. — Вот-вот!
    Актер. — «У бедной девушки на плече был цветок лилии. Она была заклеймена.»
    Луиза. — А я тебе о чем?
    Актер. — Ничего себе девушка — сто кило… А почему он Филимон, а не Филарет?
    Луиза. — Попы часто меняют имена, если не звучит. У него так себе ФИО — Филимон Блиндяев.
    Актер. — Понимаю… отец Филарет — это псевдоним…Теперь дом придется святить… Нечистый проник, папарацци.
    Луиза. — Этот проник, а еще двоих ты сам пригласил.
    Актер. — Я пригласил? Они сами пригласились, с забора на мою голову свалились! Это ты сказала их оставить. Я хотел в землю закопать. Только ради венчания пожалел.
    Луиза. — Ты у меня гуманист!
    Актер. — Да, я знаю. Честное пионерское.
    Луиза. — А зачем дом святить, если ты вроде атеист?
    Актер. — А зачем я священника зову, если я атеист? Потому что так сейчас принято. Сейчас даже коммунисты в церковь ходят. Свечку подержать. А кому служат, богу или дьяволу — неведомо.
    Луиза. — Сейчас надо решить — что с этим делать? (Указывает на отца Филарета).
   Если фото напечатают, он их обещал моей мамаше показать, да, да!
    Актер. — Да? А ты надеялась, что их никто не увидит?
    Луиза. — Ну… увидит — не увидит… Мамаша у меня вообще не в курсе, чем я здесь занимаюсь. Она думает, я швея-мотористка, на фабрике нитки на палец мотаю.
    Актер. — Да, мамашу жалко. Но, сама посуди, не могу же я его и впрямь тут грохнуть! Замочить, так сказать в сортире. Божьего человека!
    Луиза. — Он шантажист, моралист, зануда и провокатор, а не божий человек! Чмо по жизни!
    Актер. — Все мы создания божьи. Скажем так — он божья тварь.
    Луиза. — Что тварь, это точно!
    Актер. — Может, ему денег дать?
    Луиза. — Не возьмет. На принцип пойдет.
    Актер. — О как. А может, вообще ничего не печатать? Хрен с ней, с этой скандальной фотосессией.
    Луиза. — Ну как так можно, котик? У тебя же упадет рейтинг. Я уже чувствую, что он какой-то не такой. Количество твоих фото в телепрограммах упало на 15 процентов за последние три месяца!
    Актер. — Да… что же делать?
    Луиза. — Накопать на него компромат!
    Актер. — Как это?
    Луиза. — А вот так! Сейчас мы ему устроим фотосессию типа «Последнее прости»! Что стоишь? Помогай! Свет ставь!
 
   Луиза подбегает к отцу Филарету, сажает его за стол, вставляет флешку в фотокамеру Макса, делает несколько кадров с ним в виде пьяницы, целующегося с бутылкой, затем подтаскивает к нему Рекса и Макса, ставит кадры их объятий — то ли пьянка, то ли гомосексуализм, не разобрать. Играет музыка, щелкает фотоаппарат, сияет вспышка.
    Луиза(не может отдышаться). — Вот так! И так будет с каждым! Кто с фотокамерой к нам придет, от нее и помрет!
    Актер. — А дальше?
    Луиза. — А дальше я пошлю все эти снимочки его мамашке! Старушка жива еще пока. И старше моей. Если он мою мутер ткнет носом в мои снимки, то я его мазер ткну ее корявым носиком в снимки сынишки! Пусть полюбуется, как ее семинарист-недоучка в столице с мужиками целуется и винище жрет!
    Актер. — Ну ты жестокая, Лизунчик!
    Луиза. — А то! Иначе у вас в городе не проживешь! И это еще не все…
    Актер. — Не все? Что же еще-то надобно?
    Луиза. — Буди этих гавриков! Ну, живо! (Будит Рекса и Макса.)

Действие 10

    Макс(потягивается). — Вау! Какая компания! Вижу, никто не ушел…
    Рекс. — Ну наконец-то я с вами… Свободная, проснувшаяся пресса с вами!
    Макс. — А мы ничего не пропустили? Не было ли тут без нас каких-нибудь интересных событий? Волнующих, пикантных подробностей? Перчика? Изюминки?
    Луиза. — Счас тебе будет и перчит и изюминка! Мы шпиона поймали!
    Рекс. — Шпиона? Где?
    Луиза. — Здесь! Прямо тут вот! Проник в дом. Но мы его разоблачили и обезвредили! (Указывает на отца Филарета).
    Макс. — Батюшка — шпион? Не может быть! Отец Филарет ближе к святому, чем любой из моих знакомых!
    Луиза. — Вот доказательства! (Протягивает фотоаппарат Филарета и удостоверение).
    Макс. — Ах, вот как! Конкурирующая фирма! Где-то я это уже слышал… Поп — охотник за сокровищами и конкурент честных благородных папарацци!
    Рекс. — Выходит, поп поддельный? Меня не удивило. Даже не вставляет. Я чувствовал, от него несет провинцией. Да и жаргончик… Через каждое слово.
    Луиза. — Он мой земеля, а сленга он уже у вас тут нахватался! Короче устроим ему исповедь типа допрос — чтобы уже не отмазался!
    Макс. — Лучше назовем интервью — эксклюзивчик!
   Отец Филарет медленно приходит в себя.
    Луиза. — Давай сюда спецсредства! (Поддерживая голову отца Филарета, поит его вином).
    Актер. — Аккуратнее… Вино дорогое…
    Луиза. — Да их ничем не прошибешь — только бутылкой по балде!
    Рекс(щелкает диктофоном). — Слушаем с нетерпением!
    Макс. — Итак, батюшка… тьфу… господин незваный гость… что вас привело в дом артиста NN?
    Отец Филарет(сонным голосом). — Меня пригласили… провести венчание…
    Актер. — Венчание, понимаешь, мое венчание! Мое с Луизой! А ты, негодяй, подонок однозначно, что устроил? Хотел бежать с ней?!
    Отец Филарет. — Да, типо этого… не корысти ради, а только волею божественного чувства…
    Актер. — А может хотел меня того… ограбить? Унести все деньги и ценности? Сберкнижки? Кредитки? Счета в швейцарском банке?
    Отец Филарет. — Никаких банок я не трогал… только хотел бежать с Лизкой… Спасти ее из сего вертепа…
    Макс. — Ну вот, можно не беспокоиться. Ничего ценного он забрать не хотел.
    Луиза. — А меня?!
    Макс. — Таких криворожских мисок на Тверской полно… через каждый метр три штуки…
    Луиза. — Что?! Ах ты журналюга хренов!
    Актер. — Попрошу не оскорблять будущую мадам NN! Супружницу мою ненаглядную.
    Макс. — Не отвлекаемся. Продолжаем разговор. Итак, значит, любовь? Вами двигала любовь? Всепоглощающая, так сказать, страсть?
    Отец Филарет. — Ну да… как Лизка сюда уехала, я подхватился — и за ней! А у вас тут в столице всюду строгий фейс-контроль и жесткий дресс-код… Оба злые как собаки…
    Макс. — Понимаю, понимаю… даже сочувствую…
    Отец Филарет. — Ну вот и пришлось мне по старой памяти рясу нацепить… в память несостоявшейся мечты стать священником… А как было бы хорошо! Служба… прихожане… домик в деревне… супруга матушка Лизавета…
    Луиза. — Еще чего!
    Актер. — Насчет домика в деревне — это неплохо. Поэтично.
    Макс. — Ну хорошо. В общем понятно ваше желание жениться на Луизе. Черт возьми, телка с буферами… все при ней!
    Луиза. — Да! Я и не скрываю! Никакого силикона, все натуральное!
    Макс. — Это невозможно скрыть! Но как в таком случае объяснить эту комедию с фотоаппаратом?
    Отец Филарет. — Так и объяснить… Жить-то надо… Оставшись без средств к существованию, вынужден был подрабатывать вашим подлым ремеслом! (Всхлипывает). Надев рясу, втирался в доверие… всюду вынюхивал, выспрашивал, шпионил, фотографировал….
    Макс. — Да, бандит просто-напросто! Его посылали подслушивать, а он подглядывал! Нехорошо!
    Отец Филарет. — Печатался под псевдонимом Филя-лысый…
    Макс. — Мрак. Афтарр, выпей йаду, убей себя ап стену! Отбивать наш хлеб!
    Отец Филарет. — Я его честно отрабатывал! Знаменитостей узнать нетрудно — у кого в толпе черные очки во всю морду, какие и не носит уже никто — тот звезда и есть! Идешь по следу, як собака. Вы помните ту заметку? Ну как у известной певицы выпала вставная челюсть? Вместе с сиськами?
    Макс. — Эта, которая?..
    Отец Филарет. — Эта!
    Макс. — А как же, помню. Я читал — сам чуть не покраснел! Потому и запомнил. Значит, батюшка, это написали вы?
    Отец Филарет. — Я. Прости меня, господи, грешного. Я.
    Макс. — Однако!
    Луиза. — Боже!
    Актер. — Ну и дела!
    Отец Филарет. — Сам от себя не ожидал. А ту сенсацию, когда знаменитую балерину сфотографировали в объятиях с ее песиком-волкодавом? Этому и названия не подобрать!
    Макс. — Ну просто зоофилка! Любит животных. Как Бриджит Бордо.
    Отец Филарет. — А групповую оргию с участием одновременно четырех популярных женских музыкальных групп? «Белки», «Стрелки», «Лайки» и «Жучки»?!
    Макс. — И это вы, батюшка? Респект, коллега! Завидую! А эротическое видео Ксюши Собчак с Тимати — не вы?
    Отец Филарет. — Святые угодники! Нет, не я. Так низко я не успел опуститься.
    Актер. — Но зачем же вы все это проделывали? Неужели нельзя было избрать себе более спокойную стезю? Сидели бы, строчили заметки про детский кружок юннатов в стиле «Ворона, лисица и бойскаут Петя». Конечно, денег меньше, но ведь и греха!
    Отец Филарет. — Гордыня, сын мой…
    Актер. — Гордыня? В чем же это выразилось?
    Отец Филарет. — Я решил, как Аника-воин, одолеть все дьявольское наваждение, вышибив, так сказать, клин клином… Помыслил я, что если все эти пакостные мерзости усилить многократно, если разоблачить бесовскую сущность наших богомерзких кумиров, показать все это людям, то отвернется от них наш народ-богоносец…
    Макс. — Ну и как? Отвернулся?
    Отец Филарет. — Не отворачивается!!!
    Макс. — Ай-ай-ай. Сочувствую. Но этого следовало ожидать.
    Отец Филарет. — Почему? Отчего сие? За что такое наказание на нашу святую землю? Шоу-бизнес, разврат, свингеры, победа Билана на «Евровидении»?! Доколе, господи, за что покарал?!
    Актер. — Ну, не убивайтесь так, несостоявшийся батюшка-разоблачитель. Срыватель, так сказать, покровов. Все проходит. Не благодаря вашим усилиям, так само собой.
    Отец Филарет. — А если не пройдет?!
    Актер. — Ну значит, так и останется. Короче, бывший святой отец, разжалованный до простого грешника — вы раскаиваетесь?
    Отец Филарет. — Да!!! Воистину раскаиваюсь, сын мой… бывший. Не надо было и связываться. Этот погрязший в грехе мир не спасти ни проповедями святыми, ни демонстрацией картинок премерзейших.
    Макс. — Вот и еще один несостоявшийся Иисус. Не тянете, батюшка, на святого-то?
    Отец Филарет. — Не тяну, сын мой. Но я хотя бы попытался.
    Актер. — Минуточку, фотки, шмотки — это все мелочи, а как насчет попытки увести чужую невесту из-под венца? Да еще и с отягчающими обстоятельствами — венчать-то должны были именно вы? Да еще и, как выяснилось, не имели на это никакого права?
    Отец Филарет. — В этом не раскаиваюсь! В этом виновата исключительно любовь!
    Макс. — Любовь, батюшка? Я вас по привычке так называю. Вы еще, значит, способны на любовь?
    Отец Филарет. — Да! К Лизке и ко всему человечеству! Хоть и не оправдало оно моих надежд. И Лизка тоже не оправдала. Стяжательство и корысть завладели ее душой. Бессилен я здесь. Так что я от нее отрекаюсь. От человечества нет, а от нее — да. Не любовь она мне более, а так, знакомая.
    Актер. — Отрекаетесь? Это хорошо. Еще трижды не пропел петух, а он уже отрекся. В этом есть что-то творческое. Так что, господа собравшиеся гости, простить его, что ли?
    Макс. — Ну, учитывая почти добровольное и чистосердечное признание… Пожалуй можно и отпустить грехи-то.
    Рекс. — Простить и отпустить. Чего там. Амнистия.
    Луиза. — Да пускай катится! Только пусть запомнит — в случае чего, там и его фото есть.
    Отец Филарет. — Какие это такие фото? Ась?
    Луиза. — Очень, очень откровенные!
    Отец Филарет. — Откуда?!
    Луиза. — Оттуда! (Указывает на фотокамеру.)
    Отец Филарет. — Так это что же… вы же… меня же… в непотребном виде?!
    Луиза. — Да. И все.
    Отец Филарет. — Покидаю этот дом разврата! Видеть вас не хочу и вспоминать не буду! Прямо вот сейчас же и пойду.
    Макс. — Постойте, батюшка! У нас же еще гвоздь программы, так сказать, финал — венчание. Вы должны принять участие в венчании!
    Отец Филарет. — В каком венчании?
    Луиза. — Забыл ты что ли, Филька? В моем с пупсиком! Зачем тебя звали-то?
    Отец Филарет. — Так я же не того чину! Я же так и не стал образованным пастырем… Не получил диплома!
    Луиза. — Кошмар. Двое пьяных репортеров и один поп-недоучка. И это моя свадьба!
    Макс. — Ничего, мы вас по-своему повенчаем!
    Луиза. — Это как это?
    Актер. — Да, действительно?
    Макс. — А вот как… Поскольку христово воинство проявило себя не с лучшей стороны, придется действовать по-другому. Там вино еще осталось?
    Рекс. — Счас посмотрю… да вроде есть!
    Макс. — Вот и чудненько! (Луизе, Актеру.) Вставайте.
 
   Луиза и Актер становятся рядом. Макс вручает Рексу фотоаппарат и тот держит его над головами «молодых» наподобие венца в церкви. Второй фотоаппарат Макс повесил себе на грудь.
    Макс. — Согласен ли ты, раб искусства и масс-медиа NN взять в жены рабу шоу-бизнеса Луизу?
    Актер. — Эээ… Ну… Я…
    Луиза. — Так согласен или нет? (Бьет его локтем в бок).
    Актер. — А! Согласен! Чего уж!
    Макс. — Согласна ли ты, раба шоу-бизнеса и любви Луиза, взять в жены раба масс-медиа народного артиста NN?
    Луиза. — А чего ж я здесь стою? Согласна! Конечно, согласна!
    Макс. — Именем всемогущих Масс-медиа, бульварной прессы, газет, журналов и эротический сайтов объявляю вас мужем и женой! Аминь.
 
   Играет музыка, вспыхивает свет, Макс щелкает фотоаппаратом, снимая «новобрачных», Рекс также щелкает фотоаппаратом прямо над головами Актера и Луизы.
    Отец Филарет. — Ура! Многие лета! Чтоб вы жили счастливо и умерли в один день!
    Луиза. — Нет уж, умирать я пока не собираюсь! Не входит в мои планы.
    Актер. — В наши планы входит поездка на Канарские острова, медовый месяц, и масса чувственных удовольствий!
    Рекс. — Поздравляю!
    Макс. — Нас не забывайте!
    Актер. — А я и не забуду! Я сегодня прямо удивительно добрый. Столько лет прожил на свете, все было — и слава, и деньги, а женюсь как в первый раз!
    Луиза. — Но нам же надо еще и расписаться в ЗАГСе! Нет, во дворце бракосочетаний.
    Актер. — О чем разговор! Распишемся. Все как у людей. Главное не штамп в паспорте, а чувства, ведь так?
    Луиза. — Да! Чувства! Я испытываю к тебе чувства… такие глубокие-глубокие! А ты?
    Актер. — И я того же мнения!
    Луиза. — Но я же девушка верующая! А то я забыла на минуточку. Я хочу и венчания тоже, вот!
    Актер. — А пожалуйста! Вот что — этот Филимон, будущий полноправный отец Филарет, снова поступит в семинарию… восстановится там, получит диплом и повенчает нас по всем правилам! Я ему буду платить стипендию из своих скромных средств, заработанных на народной любви… Верно, Филя?
    Отец Филарет. — Правда что ли? Оплатите обучение? Век за вас буду бога молить, повенчаю вас и покрещу ваших деточек!
    Луиза. — Да, он нагонит! Он способный!
    Отец Филарет. — Я еще и кандидатскую напишу по богословию! Я в духовную академию хочу.
    Макс. — На все божья воля!
    Актер. — Будешь моим личным духовником и исповедником. Как у президента. Сейчас это модно.
    Макс. — А мы? Может и нам что перепадет, на радостях?
    Рекс. — Да, хотелось бы!
    Актер. — Аттракцион неслыханной щедрости! Вы будете моими личными фотографами! Персональными папарацци! Будете рассылать мои пикантные фото по всем желтым листкам! Но только с моего личного разрешения и визирования! Я не допущу падения рейтинга.
    Макс. — Слава нашему щедрому хозяину, графу NN, владыке своего поместья! Торжественно обещаю и клянусь перед лицом моего товарища и всевидящих СМИ — пока мы живы, рейтинг у вас не упадет никогда!
    Рекс. — Мы позаботимся, не сомневайтесь!
    Луиза. — Я проверю! (Хихикает).
    Актер. — Я вам доверяю и всецело полагаюсь!
    Макс. — А эти снимки мы сейчас же отправим в редакцию!
    Актер. — Только внимательно смотрите. А то там много лишнего…
    Луиза. — Да, уж наснимали так наснимали!
    Отец Филарет. — Да, чада мои, что-то мы разошлись «ни-па-деццки». «Жжет аццкий сотона!»
    Актер. — Ну ничего, все хорошо, что хорошо кончается!
    Макс. — За нерушимый союз масс-медиа, шоу-бизнеса, искусства и святой веры! (Разливает вино, все пьют).
    Отец Филарет. — За святую веру в то, что искусство рано или поздно победит шоу-бизнес! Добро всегда в сказках побеждает!
    Актер. — За любовь, которая есть самое высокое искусство!
    Рекс. — За вас и за нас, за нефть и за газ… то есть за СМИ и за мегазвезд!!!
    Актер. — Возьмемся же за руки, братья и сестры, в знак нашего нерушимого союза!
   Все присутствующие берутся за руки в ряд и пляшут под музыку. Все вместе (поют и танцуют в стиле рэп, постепенно переходя в канкан).
   — Вы сюда пришли, вас не звали!
   — Но — мы сказку вам рассказали!
   — В этой сказке все хорошо!
   — Волк и заяц вместе, дружок!
   — Знаем — в жизни так не бывает!
   — Папарацци всех донимают!
   — Но без них вы умрете со скуки!
   — У актеров опустятся руки!
   — Что без них завтра будет в газете?
   — И о чем пропоем мы в куплете?
   — Пусть и сплетня, но очень пикантно!
   — Хоть и не всегда толерантно!
   — Так что ждем вас всегда, господа!
   — Наша жизнь — напоказ, как всегда!
   — Так как ваши желанья — приказ!
   — Все для вас напоказ, все для вас!