Максин Барри
Растопить ледяное сердце
Глава 1
Оксфорд, Англия.
Лора Ван Гилдер порывисто подалась вперед и с жадностью прильнула к окошку такси, стараясь получше разглядеть Оксфорд, впервые представший перед ее глазами.
Сказочный город с фантастическими шпилями, устремленными в небо.
Пожалуй, она не могла выбрать более подходящего времени. Было около шести часов вечера. Лучи заходящего солнца заливали весь город удивительным золотисто-красным сиянием, которое можно увидеть только осенью. С Хедингтонских холмов начинал спускаться легкий туман, окутывающий очертания знаменитого города таинственной туманной дымкой.
У Лоры буквально перехватило дыхание. Как жаль, что у нее нет с собой видеокамеры!
В самолете по пути из Бостона она довольно много прочитала об Оксфорде и сейчас могла различить величественные башни колледжа Крайст-Черч, зеленые лужайки, купола Бодлианской библиотеки и театра Шелдона, зубчатые стены многочисленных старинных зданий.
– Неплохая картинка, а, девушка? – неожиданно прервал ее мысли дружелюбный голос шофера такси.
– Еще бы. – Она с глубоким вздохом откинулась на спинку сиденья.
Она говорила с приятным восточноамериканским акцентом, и таксист, мужчина лет сорока, бросил оценивающий взгляд в зеркало заднего вида. За длинный полуторачасовой путь из Хитроу он делал это уже не первый раз.
– Значит, вы одна из этих стипендиаток Родса? – небрежно заметил мужчина, с гордостью демонстрируя свое знакомство с Оксфордским университетом и его порядками, чем вызвал у Лоры легкую улыбку.
Она взглянула на начинающий лысеть затылок водителя.
– Нет, – коротко, но дружелюбно ответила она.
Ей было двадцать восемь, и она считала, что ее трудно принять за студентку. Но таксиста нельзя было винить за эту ошибку. Лора выглядела лет на пять моложе, В этом постоянно уверяли ее самые злоязычные подруги.
Грустные карие глаза таксиста снова встретили в зеркале взгляд черных глаз Лоры. Пассажирка немного смягчилась. Почему обиженные мужчины выглядят так трогательно?
– Я уже получила степень магистра, – осторожно объяснила она. – В Рэдклиффе.
Название престижного американского колледжа мало о чем говорило шоферу, который только пожал плечами, затормозил у светофора и начал насвистывать что-то совершенно лишенное мелодии.
Лора деликатно, но со свойственной ей непосредственностью зевнула.
– Мы уже недалеко? – спросила она.
Таксист рывком тронулся с места, бросив сердитый взгляд на спортивного вида автомобиль, остановившийся рядом с ним и намеревавшийся занять место впереди.
– А? О, вам ведь надо на Вудсток-роуд, не так ли? Не знаю, девушка, я не очень хорошо знаю эти места. Когда мы въедем в город, я остановлюсь и спрошу, куда дальше ехать.
Лора пожала плечами, но и не подумала взглянуть на тикающий счетчик. Когда твоя семья – мультимиллионеры, никакая плата за такси не страшна!
Однако страшило другое.
Она почувствовала, как на мгновение напряглась спина, и заставила себя расслабиться. Это же для нее не первая поездка за границу, рассердилась на себя Лора. Хотя в этот раз она впервые выступала деловым представителем семьи Ван Гилдер. Впервые как равноправный член клана. И глава клана к тому же…
Раньше для Лоры Европа означала праздник. Катание на лыжах в Австрии, покупка шоколада в Бельгии, выбор платьев в Париже. В оправдание можно сказать, что она делала только то, что от нее и требовалось. Папарацци должны были видеть наследницу Ван Гилдер там, где требовалось, ее фотографии должны появляться в определенных журналах, а лицо – украшать все модные благотворительные балы. Этого ожидал от нее отец.
И конечно, все ожидали, что она к этому времени уже выберет себе мужа. Может быть, наследного принца в изгнании? Известного магната или знаменитого филантропа. Но до сих пор, к большому огорчению матери, палец дочери не украшало обручальное кольцо.
Три месяца назад все эти ожидания, споры и неопределенные планы оборвались самым неожиданным и ужасающим образом. Тогда отец Лоры направлялся в свой офис в Бостоне. По дороге в его лимузин врезался пьяный водитель. Отец, Бернард, погиб на месте.
За одни сутки империя Ван Гилдера пошатнулась. Единению семьи грозил раскол. Но братья отца поспешно начали действовать, чтобы «успокоить» фондовый рынок и спасти семейные акции. Им это удалось.
Вторым ударом стало завещание. Словно взорвалась бомба!
Лора снова почувствовала, как сводит лопатки, и острая пульсирующая боль заставила ее скорчиться на сиденье. Она гневно вздохнула и начала делать дыхательные упражнения, стараясь расслабить мышцы. Надо привыкать к ответственности, свалившейся на ее плечи.
А это только первое испытание. Но, если подумать, оно такое простое, такое легкое. Если она будет позволять себе впадать в панику…
– Послушай, друг, ты, случайно, не знаешь, как проехать к Вудсток-роуд? – Голос таксиста снова прервал поток ее мрачных мыслей, и она, выглянув из окна, увидела молодого человека с длинными прямыми волосами, который наклонился и бросил на девушку удивленный взгляд.
Она почти не слышала, как прохожий, вероятно, студент, объяснял шоферу дорогу, не спуская глаз с пассажирки такси. Они поехали дальше, и Лора снова погрузилась в свои мысли.
Семья Ван Гилдер была большой, богатой и влиятельной. Первый Ван Гилдер, ее прапрапра… – может быть, не хватает еще одного «пра»? – …дедушка был весьма предприимчивым голландцем, который оставил свою фамильную компанию, занимавшуюся алмазами, в Амстердаме, чтобы создать бизнес в развивающихся Соединенных Штатах Америки. Конечно, он начинал с алмазов, но его сыновья занялись железными дорогами. Их сыновья создали судостроительную компанию, и несколько самых больших лайнеров Золотого века были построены Ван Гилдерами. А сыновья этих сыновей пошли еще дальше! Теперь Ван Гилдеры снимали в Голливуде «мегадолларовые» фильмы. В Канзасе Ван Гилдеры, маисовые короли, кормили страну и финансировали больницы. В Канаде тоже были Ван Гилдеры (бароны лесоторговли, естественно), и ее собственная семейная ветвь Ван Гилдеров – на Восточном побережье. Они, вероятно, отклонились дальше всех. Ее отец покровительствовал музеям, школам и балету, в то время как его компания занималась предметами, далекими от искусства, такими, как подшипники, запасные части для автомобилей, сталь, больничное оборудование и издание общеобразовательной литературы.
К сожалению, у Бернарда Ван Гилдера был только один ребенок – Лора.
Но у него также были три младших брата, дядья Лоры, и он поставил их во главе многих филиалов своей компании. Дядя Мэттью знал о хирургических инструментах больше, чем хирурги, но, что было значительно важнее, он знал, как продавать их крупными партиями всему миру. Дядя Томас занимался всем электронным оборудованием, а дядя Крейг распоряжался всем остальным. Бернарду принадлежала роль «патриарха» семьи. Ван Гилдеры всегда были символами благотворительности, безупречного качества, прекрасной репутации и прежде всего высокого класса. Все признавали это. Бернард создал самую классическую семью во всем Массачусетсе.
В результате все были счастливы. Благотворительность процветала, а у средств массовой информации имелось собственное «первое семейство Бостона», которое они могли осуждать или хвалить, в зависимости от изменений политического курса издателей. Сами Ван Гилдеры преуспевали и наслаждались плодами своих трудов.
И вот теперь Лора Ван Гилдер отвечала за все.
«По крайней мере, – думала она с усмешкой, – на бумаге».
В действительности она была слишком Ван Гилдер, чтобы верить в собственную популярность. Ее отец никогда не позволял дочери витать в облаках.
Дяди знали, как управлять своими мини-империями, чему ей никогда не научиться, и она, как ранее ее отец, была только рада оставить бизнес в их руках. Родственников Лора любила, особенно Крейга.
Ее мать, Мерседес, урожденная Марсден, в шестидесятые годы мгновенно покорила Бостон, когда молодой женой Ван Гилдера приехала из Филадельфии. Ее вечера посещали самые знаменитые люди (в экс-президентах не было недостатка), блюда готовились недоступным для других шеф-поваром Марселем, вина доставлялись с лучших виноградников Франции. Муж обожал ее с первых же минут их встречи и не изменил своего отношения к супруге за все тридцать лет совместной жизни. В то самое утро, когда произошла трагедия, он заказал для жены три дюжины белоснежных роз только потому, что за завтраком она пожаловалась, что в их роскошном розарии в этом году нет белых цветов.
Похороны Бернарда Ван Гилдера показали, каким разносторонним человеком он был – бизнесменом, покровителем искусств, филантропом, происходившим из старинного рода.
И вот теперь эстафетную палочку вручили Лоре, и ей ничего не оставалось, кроме как нести ее дальше.
– Это здесь, девушка, – радостно сообщил шофер. – Какой номер вам нужен?
Лора с трудом оторвалась от тяжелых и пугавших ее размышлений и, глубоко вдохнув, назвала номер дома, который сняла на три месяца. Она снова выглянула из окошка такси, на этот раз, чтобы взглянуть на Вудсток-роуд.
Первое, что она увидела, были ряды деревьев перед домами, создававшие впечатление загородной аллеи. Она догадалась, что в основном это были вишневые деревья. Лора подумала, как красиво они, должно быть, выглядят весной. Сами дома были большими и совершенно разными и каким-то таинственным образом казались чисто английскими.
Вот слева стоит Грин-колледж, а рядом обсерватория Рэдклифф. Справа промелькнула живописная группа колледжей с окнами, отражавшими неровный желтый свет уходившего за горизонт солнца.
Вокруг колледжа Св. Анны было столько зелени, что студенты чувствовали себя там как в собственном парке! И только Бевингтон-роуд отделяла их от колледжа Св. Антония.
Лора с досадой прикусила губу, поняв, что они пропустили колледж, больше всего интересовавший ее, – колледж Св. Беды.
Ничего! Впереди достаточно времени, чтобы осмотреть город.
Такси подъехало к большому белому дому, похожему на виллу, перед которым росла огромная магнолия.
– Это он, девушка?
– Думаю, что да, – сказала Лора.
Этот дом сняла ее личная секретарша. Сотрудница не видела дом, просто, узнав, что Вудсток-роуд достаточно престижный район, подумала, что это подойдет для хозяйки.
Лора повернула ручку дверцы и опустила свои длинные ноги на мокрый тротуар. Дома она обычно пользовалась лимузином, и дверцы всегда открывал шофер. Но теперь ей предстояло прожить как простой смертной несколько недель! Жизнь в атмосфере утонченности и роскоши может показаться кому-то привлекательной, но так легко навсегда остаться в этом замкнутом кругу!
Лора вышла из такси и огляделась. Влажный холодный ночной воздух вызывал легкую дрожь. Горели уличные фонари, придавая длинной дороге романтический вид. Движение на улице было для такого крупного города, как Оксфорд, удивительно небольшим.
Таксист, вынимая из багажника три больших чемодана, что-то проворчал.
В душе Лоры шевельнулось привычное сознание своей вины. Несмотря на ее решение не изображать «мадам Роскошь», она вынуждена была признать, что любит хорошо одеваться.
Она не пользовалась кредитными карточками семьи в дорогих ювелирных магазинах. Не посещала парикмахера каждый день, как это делали большинство ее подруг. Не переезжала с одного курорта на другой, не принимала наркотики и не имела на содержании дорогого плейбоя (опять-таки в отличие от большинства подруг за океаном!).
Ее родители, хотя и вели, казалось, роскошный образ жизни, всегда внушали дочери, что есть два порока – смотреть на деньги как на что-то само собой разумеющееся и думать, что весь мир – место для ее развлечений.
Единственным настоящим пороком «богатой стервы» (как она про себя думала) была страсть к одежде.
– Давайте я возьму один из них, – торопливо предложила Лора шоферу, безуспешно пытавшемуся ухватить все три чемодана.
Она открыла калитку, ведущую к вилле, и они вместе втащили ее багаж в небольшой, но красиво выложенный плиткой портик парадной двери. Как только они вошли в сад, загорелся свет, словно приветствуя новую хозяйку. Лора открыла сумочку, творение Гуччи, и заплатила таксисту, добавив щедрые чаевые.
Шофер широко улыбнулся. Падающий сверху свет придавал ее длинным, черным как вороново крыло волосам пугающий (но красивый) оранжевый оттенок. На высоких скулах и четкой линии овала лица играли темные тени. Шоферу показалось, что она похожа на сексуально притягательную ведьму из готического фильма ужасов, и дрожь пробежала по его телу, вызванная отнюдь не холодным туманом. Он в последний раз с сожалением посмотрел на нее, затем неохотно направился к машине, чтобы погнать свой верный (и ржавый) кеб обратно в Хитроу.
Лора достала связку ключей, присланных ей агентом по недвижимости, и вставила ключ в замок. Дверь распахнулась, и она облегченно вздохнула.
В доме уже была включена отопительная система, и помещение хорошо прогрелось.
По представлениям Лоры, дом казался небольшим. Быстрый осмотр показал, что в нем имелись прекрасный холл, выложенный черными и белыми плитами, с большой деревянной лестницей; приятная гостиная с эркерами; полностью оборудованная кухня, отделанная сосной; музыкальная комната с роялем и оранжерея, которая, если Лора правильно сориентировалась, освещалась по утрам первыми лучами солнца и представляла собой идеальное место для завтрака. Наверху находились три больших спальни с ванными en suite. Ее мать могла бы посчитать все это немного убогим, но Лора решила, что дом ей вполне подходит. Очень даже подходит.
Именно здесь она может успокоить свою измученную душу и передохнуть.
Лора все еще горевала об отце. А корона Ван Гилдеров все еще казалась такой тяжелой, что постоянно вызывала головную боль. Но со свойственной ей практичностью и настойчивостью она решила пробыть в Англии около месяца и разобраться в делах Ван Гилдеров, связанных с Великобританией.
Дядюшки с радостью предоставили ей длинный список компаний (и президентов компаний), которые должны принимать Лору, давать в честь нее обеды и вообще всячески льстить.
Сначала ее это немного возмущало. Неужели они думают, что она ни на что не годится, кроме как размахивать флагом Ван Гилдеров и демонстрировать свое хорошенькое личико и элегантность? Но потом, поразмыслив, призналась себе в том, что именно этим всю жизнь занимался ее отец. Его красивое лицо украшало многие периодические издания, помещавшие фотографии, на которых он пожимал руки иностранных политиков, бизнесменов и потенциальных как союзников, так и соперников.
Ее дядюшки, может быть, и управляли компаниями, но контракты заключал, постоянно развивал бизнес и держал весь механизм в рабочем состоянии отец.
Теперь от нее ждали, что она будет делать то же самое. И она предпочтет скорее умереть, чем не оправдать их надежд! Для этого она и приехала сюда.
Первым в программе стояло вручение престижной премии фонда Ван Гилдера, присуждавшейся за работы в области психологии, а также Огентайнского кубка. Серебряный кубок пятнадцатого века, каким-то чудом избежавший жадных рук Генриха Восьмого, в конце концов оказался в коллекции Ван Гилдера. Впервые мысль «одалживать» кубок тем колледжам, ученые которых получали премию Ван Гилдера, пришла в голову двоюродному деду ее отца. Кубок отправили в Англию на пароходе, и теперь Лоре оставалось лишь позвонить и распорядиться, чтобы его доставили в Оксфорд под охраной. (Только по оценке страховщиков он стоил не менее ста тысяч фунтов.)
Лора выбрала самую просторную спальню и, распаковав один из чемоданов, осмотрела большую, прекрасно оборудованную ванную. После долгого перелета, утомительной поездки на такси и душевного напряжения горячая ванна была весьма кстати.
Лора быстро наполнила ванну горячей водой, достала из чемодана туалетные принадлежности и любимый махровый халат. Принеся их в уже наполнившуюся паром ванную, девушка сбросила свой строгий темно-синий костюм от Валентино.
Брошенная в воду щедрая горсть ароматической соли «Шанель» с запахом гардении и самбука тотчас же вспенилась, распространяя божественный аромат. Лора сняла простое белое нижнее белье и мельком взглянула на свое отражение в зеркале.
Она хорошо знала, как выглядит.
Рост пять футов одиннадцать дюймов, большинство окружающих считали его и элегантным, и модным. Ее тонкая, даже чуть угловатая фигура тоже их восхищала, как вершина женской красоты. Но Лора была склонна думать, что она высокая и худая.
Длинные черные волосы, по ее мнению, были всего лишь длинными и черными. А многие находили очаровательным иссиня-черный оттенок ее шелковистых прядей. В больших, черных как смоль глазах было почти невозможно разглядеть зрачок. Она всегда подозревала, что они делают ее похожей на довольно глупую панду, и это огорчало.
Но мужчины восхищались этими глазами.
Черты лица были резкими, а скулы – высокими, твердо очерченными, нос длинным и прямым.
Не красивая, нет.
Но эффектная.
Загадочная.
Чарующая.
Притягательная.
Мужчины находили самые разные определения для ее треугольного личика еще с тех пор, как Лоре исполнилось пятнадцать. Один даже додумался назвать его «острым как бритва».
Она чуть не вышла за него замуж.
Он был честным. И забавным. И, как выяснили частные сыщики отца, очень бедным. Лору это бы не волновало, если бы он честно в этом признался, но жених скрывал свою бедность. Он брал напрокат «ламборгини», обманным путем пользовался яхтами, домами, одеждой богатых друзей и даже их драгоценностями.
И все это с единственной целью – поймать богатую невесту!
Лора поморщилась, попробовав ногой слишком горячую воду. Айкая и ойкая, она опустилась в ванну и устало вздохнула. Стерев с лица мягким маленьким полотенцем легкий грим, она от сознания своей вины прополоскала его в ванне.
Ее мать пришла бы от этого в ужас. Но Лора редко использовала много косметики, по крайней мере в дневное время. Как у многих черноволосых женщин, у нее была белая кожа, и ей даже нравился этот бледный вид. Поэтому она мало пользовалась тональным кремом и румянами. Ее большие темные глаза выглядели бы нелепо с накрашенными ресницами. Большую часть денег она тратила на губную помаду.
У Лоры был довольно большой рот – и в буквальном, и в переносном смысле. В буквальном – ее пухлые губы выглядели потрясающе практически с любой помадой. В переносном – склонность говорить то, что она думает, ставила ее в трудное положение чаще, чем богатство, внешность и к тому же еще и превосходное чувство юмора.
Сейчас она стряхнула с себя прошлые грехи и решительно отправила их в прошлое.
В конце концов, твердо решила девушка, какая польза жить прошлым. Отец умер, и надо привыкнуть к этому. Она очень его любила. Он был добр и великодушен, проницателен и умен. Потрясение от неожиданной утраты было ужасно, как и гнев за ее бессмысленность и нелепость.
Но и этот гнев, и яростная скорбь тоже сейчас переходили в тупую затихающую боль.
Отец первым бы велел ей перестать горевать и заняться делом. Он бы сумел объяснить ей, что она должна занять его место. Он оставил ей все свои деньги, акции компаний и власть.
Дяди должны продолжать работать так же, как они работали под благосклонным руководством Бернарда. Они сохраняли свои звания, огромное жалованье и много других привилегий. Но всем было дано понять, что теперь глава семьи – Лора.
И она справится. Должна справиться.
Ее жених и его предательство были давно забыты. Ей было восемнадцать, и она основательно обожгла перышки, но они отросли снова.
Лора приехала в Оксфорд, чтобы вручить престижную премию Ван Гилдера достойному победителю, а затем внести знамя Ван Гилдеров в британские филиалы.
Приятное и легкое начало. Отец сделал бы это, стоя на голове. Ничего сложного. Она чувствует себя прекрасно. Все прекрасно.
Лора неожиданно почувствовала, что по ее лицу текут слезы. Они застали ее врасплох, и она, резко выпрямив спину, поднесла руки к щекам и с недоумением посмотрела на увлажненные слезами пальцы.
– Черт! – со злостью произнесла девушка. – О, черт побери!
Рассердившись на себя, она вымыла голову и долго натирала лицо и тело дорогим жидким мылом. Затем вытерлась, обернула голову полотенцем (возможно, ее длинные волосы были красивы, но их так трудно было высушить!) и решительно направилась вниз.
На кухне Лора обнаружила большие запасы продовольствия и, повинуясь неожиданно возникшему желанию, сделала себе целую кружку «Хорликса», которого не пила уже много лет. Наконец, немного смущенная тем, что чувствует себя как смешная девчонка, перешла в гостиную и включила телевизор. Удивленная отсутствием на экране торговой рекламы, она поняла, что смотрит Би-би-си, и удобно устроилась на диване.
На следующее утро Лора решила осмотреть достопримечательности. Она приехала в незнакомый город, и надо было многое увидеть.
Девушка доехала до центра на такси, и к тому времени, когда она вышла из него, у нее уже созрела мысль обзавестись велосипедом, ибо на них ездил весь Оксфорд.
Студенты-новички на велосипедах спешили в свои колледжи на церемонию посвящения в студенты. Преподаватели – в школы, клубы, пабы или в музеи. Старые дамы тоже пользовались велосипедами.
Лора Ван Гилдер тоже приобретет велосипед.
Прежде всего ей хотелось осмотреть старинное здание колледжа Крайст-Черч, увидеть собор, расположенный на территории колледжа.
Лора долго слушала репетицию церковного хора, затем вышла на лужайку в надежде увидеть оленей. Но они либо где-то спрятались в этот день, либо она что-то перепутала, и олени были в колледже Св. Магдалины. Выйдя на Брод-стрит, она буквально заблудилась среди лабиринта полок в знаменитом книжном магазине «Блэкуэллз». В одиннадцать Лора выпила кофе в кафе на Сент-Олдейтс, затем побродила среди изумительных арок и узких улочек вокруг колледжа Уодем и случайно наткнулась на вонючий, но интересный крытый рынок позади Корнмаркет-стрит и перекусила в «Браунз».
Ноги болели, глаза наслаждались древней британской архитектурой, а душа под теплыми лучами сентябрьского солнца начала обретать покой.
В этот день Лора совершила чудесную прогулку по ботаническим садам, смотрела на механические фигурки, вышедшие из уличных часов, когда они пробили четыре часа. Потом взяла такси и в пригороде Ботли купила обещанный себе велосипед.
Он был ярко-вишневого цвета, большой, легкий, и ехать на нем было одно удовольствие. К тому же у него было столько приспособлений, что девушка подумала, что перед покупкой следовало бы взять несколько уроков вождения. Но дело сделано.
Лора купила в том же магазине карту города и решительно отправилась домой.
На ней были выцветшие джинсы от Кельвина Кляйна, теплый пушистый свитер приятной бежево-оранжевой и шоколадно-коричневой расцветки и толстая золотая цепочка, бросавшая отраженные лучи солнца на шею и подбородок. Волосы были небрежно стянуты на затылке, но некоторые пряди выбивались на свободу и падали на глаза.
Когда Лора добралась до колледжа Святого Креста, яркий солнечный свет начал меркнуть.
От непривычной нагрузки она чувствовала приятную боль в ногах. Голуби шумно взлетали с дороги и садились на крыши стоявших вокруг колледжей. Час пик миновал, но ей все равно нравилось въезжать и выезжать из рядов машин, застывших перед светофором, испытывая жалость к водителям, заключенным в душных салонах автомобилей.
Она не могла себе этого объяснить, но ей было необыкновенно хорошо. Лора больше не чувствовала себя одинокой, подавленной, терзаемой жалостью к себе самой, девушкой, вчера вечером неожиданно разразившейся слезами. Она вдруг оказалась молодой, богатой, свободной, не слишком некрасивой, и в чудесном городе.
Кроме того, не обращала внимания на правила движения.
Как все вновь прибывавшие в Британию американцы, Лора привыкла к правостороннему движению. В Штатах, как и в большинстве европейских стран, движение было правосторонним. В Англии – наоборот.
Сначала, когда она выехала, или, точнее, вывиляла из магазина, это казалось очень странным, но она заставила себя сосредоточиться.
Первое время сама необычность этого не позволяла ей расслабиться. Всю дорогу от Ботли ее не покидало ощущение, что она едет не по той стороне дороги. Однако, когда Лора добралась до центра, ощущение чего-то нового начало исчезать. Она немного расслабилась, получая удовольствие от того, что едет на велосипеде по прекрасным улицам Оксфорда. И утратила осторожность.
Ранее она решила оставить знакомство с колледжем Св. Беды напоследок, но, взглянув на часы, увидела, что уже не успеет как следует осмотреть его. Лучше отложить до завтра. Если она сообщит им о своем приезде, то ее ожидает торжественная встреча. Сегодня этого хотелось меньше всего.
Приближаясь к колледжу, Лора взглянула на кремовые стены из котсуолдского камня и древние сдвоенные окна.
Она не заметила низкий зеленый открытый «морган», двигавшийся в другом ряду, абсолютно по правилам, впереди нее.
Лора знала, что впереди находится улица, где ей надо свернуть, чтобы попасть на Уолтен-стрит. Это был более длинный путь домой, но она никуда не спешила.
Лора Ван Гилдер порывисто подалась вперед и с жадностью прильнула к окошку такси, стараясь получше разглядеть Оксфорд, впервые представший перед ее глазами.
Сказочный город с фантастическими шпилями, устремленными в небо.
Пожалуй, она не могла выбрать более подходящего времени. Было около шести часов вечера. Лучи заходящего солнца заливали весь город удивительным золотисто-красным сиянием, которое можно увидеть только осенью. С Хедингтонских холмов начинал спускаться легкий туман, окутывающий очертания знаменитого города таинственной туманной дымкой.
У Лоры буквально перехватило дыхание. Как жаль, что у нее нет с собой видеокамеры!
В самолете по пути из Бостона она довольно много прочитала об Оксфорде и сейчас могла различить величественные башни колледжа Крайст-Черч, зеленые лужайки, купола Бодлианской библиотеки и театра Шелдона, зубчатые стены многочисленных старинных зданий.
– Неплохая картинка, а, девушка? – неожиданно прервал ее мысли дружелюбный голос шофера такси.
– Еще бы. – Она с глубоким вздохом откинулась на спинку сиденья.
Она говорила с приятным восточноамериканским акцентом, и таксист, мужчина лет сорока, бросил оценивающий взгляд в зеркало заднего вида. За длинный полуторачасовой путь из Хитроу он делал это уже не первый раз.
– Значит, вы одна из этих стипендиаток Родса? – небрежно заметил мужчина, с гордостью демонстрируя свое знакомство с Оксфордским университетом и его порядками, чем вызвал у Лоры легкую улыбку.
Она взглянула на начинающий лысеть затылок водителя.
– Нет, – коротко, но дружелюбно ответила она.
Ей было двадцать восемь, и она считала, что ее трудно принять за студентку. Но таксиста нельзя было винить за эту ошибку. Лора выглядела лет на пять моложе, В этом постоянно уверяли ее самые злоязычные подруги.
Грустные карие глаза таксиста снова встретили в зеркале взгляд черных глаз Лоры. Пассажирка немного смягчилась. Почему обиженные мужчины выглядят так трогательно?
– Я уже получила степень магистра, – осторожно объяснила она. – В Рэдклиффе.
Название престижного американского колледжа мало о чем говорило шоферу, который только пожал плечами, затормозил у светофора и начал насвистывать что-то совершенно лишенное мелодии.
Лора деликатно, но со свойственной ей непосредственностью зевнула.
– Мы уже недалеко? – спросила она.
Таксист рывком тронулся с места, бросив сердитый взгляд на спортивного вида автомобиль, остановившийся рядом с ним и намеревавшийся занять место впереди.
– А? О, вам ведь надо на Вудсток-роуд, не так ли? Не знаю, девушка, я не очень хорошо знаю эти места. Когда мы въедем в город, я остановлюсь и спрошу, куда дальше ехать.
Лора пожала плечами, но и не подумала взглянуть на тикающий счетчик. Когда твоя семья – мультимиллионеры, никакая плата за такси не страшна!
Однако страшило другое.
Она почувствовала, как на мгновение напряглась спина, и заставила себя расслабиться. Это же для нее не первая поездка за границу, рассердилась на себя Лора. Хотя в этот раз она впервые выступала деловым представителем семьи Ван Гилдер. Впервые как равноправный член клана. И глава клана к тому же…
Раньше для Лоры Европа означала праздник. Катание на лыжах в Австрии, покупка шоколада в Бельгии, выбор платьев в Париже. В оправдание можно сказать, что она делала только то, что от нее и требовалось. Папарацци должны были видеть наследницу Ван Гилдер там, где требовалось, ее фотографии должны появляться в определенных журналах, а лицо – украшать все модные благотворительные балы. Этого ожидал от нее отец.
И конечно, все ожидали, что она к этому времени уже выберет себе мужа. Может быть, наследного принца в изгнании? Известного магната или знаменитого филантропа. Но до сих пор, к большому огорчению матери, палец дочери не украшало обручальное кольцо.
Три месяца назад все эти ожидания, споры и неопределенные планы оборвались самым неожиданным и ужасающим образом. Тогда отец Лоры направлялся в свой офис в Бостоне. По дороге в его лимузин врезался пьяный водитель. Отец, Бернард, погиб на месте.
За одни сутки империя Ван Гилдера пошатнулась. Единению семьи грозил раскол. Но братья отца поспешно начали действовать, чтобы «успокоить» фондовый рынок и спасти семейные акции. Им это удалось.
Вторым ударом стало завещание. Словно взорвалась бомба!
Лора снова почувствовала, как сводит лопатки, и острая пульсирующая боль заставила ее скорчиться на сиденье. Она гневно вздохнула и начала делать дыхательные упражнения, стараясь расслабить мышцы. Надо привыкать к ответственности, свалившейся на ее плечи.
А это только первое испытание. Но, если подумать, оно такое простое, такое легкое. Если она будет позволять себе впадать в панику…
– Послушай, друг, ты, случайно, не знаешь, как проехать к Вудсток-роуд? – Голос таксиста снова прервал поток ее мрачных мыслей, и она, выглянув из окна, увидела молодого человека с длинными прямыми волосами, который наклонился и бросил на девушку удивленный взгляд.
Она почти не слышала, как прохожий, вероятно, студент, объяснял шоферу дорогу, не спуская глаз с пассажирки такси. Они поехали дальше, и Лора снова погрузилась в свои мысли.
Семья Ван Гилдер была большой, богатой и влиятельной. Первый Ван Гилдер, ее прапрапра… – может быть, не хватает еще одного «пра»? – …дедушка был весьма предприимчивым голландцем, который оставил свою фамильную компанию, занимавшуюся алмазами, в Амстердаме, чтобы создать бизнес в развивающихся Соединенных Штатах Америки. Конечно, он начинал с алмазов, но его сыновья занялись железными дорогами. Их сыновья создали судостроительную компанию, и несколько самых больших лайнеров Золотого века были построены Ван Гилдерами. А сыновья этих сыновей пошли еще дальше! Теперь Ван Гилдеры снимали в Голливуде «мегадолларовые» фильмы. В Канзасе Ван Гилдеры, маисовые короли, кормили страну и финансировали больницы. В Канаде тоже были Ван Гилдеры (бароны лесоторговли, естественно), и ее собственная семейная ветвь Ван Гилдеров – на Восточном побережье. Они, вероятно, отклонились дальше всех. Ее отец покровительствовал музеям, школам и балету, в то время как его компания занималась предметами, далекими от искусства, такими, как подшипники, запасные части для автомобилей, сталь, больничное оборудование и издание общеобразовательной литературы.
К сожалению, у Бернарда Ван Гилдера был только один ребенок – Лора.
Но у него также были три младших брата, дядья Лоры, и он поставил их во главе многих филиалов своей компании. Дядя Мэттью знал о хирургических инструментах больше, чем хирурги, но, что было значительно важнее, он знал, как продавать их крупными партиями всему миру. Дядя Томас занимался всем электронным оборудованием, а дядя Крейг распоряжался всем остальным. Бернарду принадлежала роль «патриарха» семьи. Ван Гилдеры всегда были символами благотворительности, безупречного качества, прекрасной репутации и прежде всего высокого класса. Все признавали это. Бернард создал самую классическую семью во всем Массачусетсе.
В результате все были счастливы. Благотворительность процветала, а у средств массовой информации имелось собственное «первое семейство Бостона», которое они могли осуждать или хвалить, в зависимости от изменений политического курса издателей. Сами Ван Гилдеры преуспевали и наслаждались плодами своих трудов.
И вот теперь Лора Ван Гилдер отвечала за все.
«По крайней мере, – думала она с усмешкой, – на бумаге».
В действительности она была слишком Ван Гилдер, чтобы верить в собственную популярность. Ее отец никогда не позволял дочери витать в облаках.
Дяди знали, как управлять своими мини-империями, чему ей никогда не научиться, и она, как ранее ее отец, была только рада оставить бизнес в их руках. Родственников Лора любила, особенно Крейга.
Ее мать, Мерседес, урожденная Марсден, в шестидесятые годы мгновенно покорила Бостон, когда молодой женой Ван Гилдера приехала из Филадельфии. Ее вечера посещали самые знаменитые люди (в экс-президентах не было недостатка), блюда готовились недоступным для других шеф-поваром Марселем, вина доставлялись с лучших виноградников Франции. Муж обожал ее с первых же минут их встречи и не изменил своего отношения к супруге за все тридцать лет совместной жизни. В то самое утро, когда произошла трагедия, он заказал для жены три дюжины белоснежных роз только потому, что за завтраком она пожаловалась, что в их роскошном розарии в этом году нет белых цветов.
Похороны Бернарда Ван Гилдера показали, каким разносторонним человеком он был – бизнесменом, покровителем искусств, филантропом, происходившим из старинного рода.
И вот теперь эстафетную палочку вручили Лоре, и ей ничего не оставалось, кроме как нести ее дальше.
– Это здесь, девушка, – радостно сообщил шофер. – Какой номер вам нужен?
Лора с трудом оторвалась от тяжелых и пугавших ее размышлений и, глубоко вдохнув, назвала номер дома, который сняла на три месяца. Она снова выглянула из окошка такси, на этот раз, чтобы взглянуть на Вудсток-роуд.
Первое, что она увидела, были ряды деревьев перед домами, создававшие впечатление загородной аллеи. Она догадалась, что в основном это были вишневые деревья. Лора подумала, как красиво они, должно быть, выглядят весной. Сами дома были большими и совершенно разными и каким-то таинственным образом казались чисто английскими.
Вот слева стоит Грин-колледж, а рядом обсерватория Рэдклифф. Справа промелькнула живописная группа колледжей с окнами, отражавшими неровный желтый свет уходившего за горизонт солнца.
Вокруг колледжа Св. Анны было столько зелени, что студенты чувствовали себя там как в собственном парке! И только Бевингтон-роуд отделяла их от колледжа Св. Антония.
Лора с досадой прикусила губу, поняв, что они пропустили колледж, больше всего интересовавший ее, – колледж Св. Беды.
Ничего! Впереди достаточно времени, чтобы осмотреть город.
Такси подъехало к большому белому дому, похожему на виллу, перед которым росла огромная магнолия.
– Это он, девушка?
– Думаю, что да, – сказала Лора.
Этот дом сняла ее личная секретарша. Сотрудница не видела дом, просто, узнав, что Вудсток-роуд достаточно престижный район, подумала, что это подойдет для хозяйки.
Лора повернула ручку дверцы и опустила свои длинные ноги на мокрый тротуар. Дома она обычно пользовалась лимузином, и дверцы всегда открывал шофер. Но теперь ей предстояло прожить как простой смертной несколько недель! Жизнь в атмосфере утонченности и роскоши может показаться кому-то привлекательной, но так легко навсегда остаться в этом замкнутом кругу!
Лора вышла из такси и огляделась. Влажный холодный ночной воздух вызывал легкую дрожь. Горели уличные фонари, придавая длинной дороге романтический вид. Движение на улице было для такого крупного города, как Оксфорд, удивительно небольшим.
Таксист, вынимая из багажника три больших чемодана, что-то проворчал.
В душе Лоры шевельнулось привычное сознание своей вины. Несмотря на ее решение не изображать «мадам Роскошь», она вынуждена была признать, что любит хорошо одеваться.
Она не пользовалась кредитными карточками семьи в дорогих ювелирных магазинах. Не посещала парикмахера каждый день, как это делали большинство ее подруг. Не переезжала с одного курорта на другой, не принимала наркотики и не имела на содержании дорогого плейбоя (опять-таки в отличие от большинства подруг за океаном!).
Ее родители, хотя и вели, казалось, роскошный образ жизни, всегда внушали дочери, что есть два порока – смотреть на деньги как на что-то само собой разумеющееся и думать, что весь мир – место для ее развлечений.
Единственным настоящим пороком «богатой стервы» (как она про себя думала) была страсть к одежде.
– Давайте я возьму один из них, – торопливо предложила Лора шоферу, безуспешно пытавшемуся ухватить все три чемодана.
Она открыла калитку, ведущую к вилле, и они вместе втащили ее багаж в небольшой, но красиво выложенный плиткой портик парадной двери. Как только они вошли в сад, загорелся свет, словно приветствуя новую хозяйку. Лора открыла сумочку, творение Гуччи, и заплатила таксисту, добавив щедрые чаевые.
Шофер широко улыбнулся. Падающий сверху свет придавал ее длинным, черным как вороново крыло волосам пугающий (но красивый) оранжевый оттенок. На высоких скулах и четкой линии овала лица играли темные тени. Шоферу показалось, что она похожа на сексуально притягательную ведьму из готического фильма ужасов, и дрожь пробежала по его телу, вызванная отнюдь не холодным туманом. Он в последний раз с сожалением посмотрел на нее, затем неохотно направился к машине, чтобы погнать свой верный (и ржавый) кеб обратно в Хитроу.
Лора достала связку ключей, присланных ей агентом по недвижимости, и вставила ключ в замок. Дверь распахнулась, и она облегченно вздохнула.
В доме уже была включена отопительная система, и помещение хорошо прогрелось.
По представлениям Лоры, дом казался небольшим. Быстрый осмотр показал, что в нем имелись прекрасный холл, выложенный черными и белыми плитами, с большой деревянной лестницей; приятная гостиная с эркерами; полностью оборудованная кухня, отделанная сосной; музыкальная комната с роялем и оранжерея, которая, если Лора правильно сориентировалась, освещалась по утрам первыми лучами солнца и представляла собой идеальное место для завтрака. Наверху находились три больших спальни с ванными en suite. Ее мать могла бы посчитать все это немного убогим, но Лора решила, что дом ей вполне подходит. Очень даже подходит.
Именно здесь она может успокоить свою измученную душу и передохнуть.
Лора все еще горевала об отце. А корона Ван Гилдеров все еще казалась такой тяжелой, что постоянно вызывала головную боль. Но со свойственной ей практичностью и настойчивостью она решила пробыть в Англии около месяца и разобраться в делах Ван Гилдеров, связанных с Великобританией.
Дядюшки с радостью предоставили ей длинный список компаний (и президентов компаний), которые должны принимать Лору, давать в честь нее обеды и вообще всячески льстить.
Сначала ее это немного возмущало. Неужели они думают, что она ни на что не годится, кроме как размахивать флагом Ван Гилдеров и демонстрировать свое хорошенькое личико и элегантность? Но потом, поразмыслив, призналась себе в том, что именно этим всю жизнь занимался ее отец. Его красивое лицо украшало многие периодические издания, помещавшие фотографии, на которых он пожимал руки иностранных политиков, бизнесменов и потенциальных как союзников, так и соперников.
Ее дядюшки, может быть, и управляли компаниями, но контракты заключал, постоянно развивал бизнес и держал весь механизм в рабочем состоянии отец.
Теперь от нее ждали, что она будет делать то же самое. И она предпочтет скорее умереть, чем не оправдать их надежд! Для этого она и приехала сюда.
Первым в программе стояло вручение престижной премии фонда Ван Гилдера, присуждавшейся за работы в области психологии, а также Огентайнского кубка. Серебряный кубок пятнадцатого века, каким-то чудом избежавший жадных рук Генриха Восьмого, в конце концов оказался в коллекции Ван Гилдера. Впервые мысль «одалживать» кубок тем колледжам, ученые которых получали премию Ван Гилдера, пришла в голову двоюродному деду ее отца. Кубок отправили в Англию на пароходе, и теперь Лоре оставалось лишь позвонить и распорядиться, чтобы его доставили в Оксфорд под охраной. (Только по оценке страховщиков он стоил не менее ста тысяч фунтов.)
Лора выбрала самую просторную спальню и, распаковав один из чемоданов, осмотрела большую, прекрасно оборудованную ванную. После долгого перелета, утомительной поездки на такси и душевного напряжения горячая ванна была весьма кстати.
Лора быстро наполнила ванну горячей водой, достала из чемодана туалетные принадлежности и любимый махровый халат. Принеся их в уже наполнившуюся паром ванную, девушка сбросила свой строгий темно-синий костюм от Валентино.
Брошенная в воду щедрая горсть ароматической соли «Шанель» с запахом гардении и самбука тотчас же вспенилась, распространяя божественный аромат. Лора сняла простое белое нижнее белье и мельком взглянула на свое отражение в зеркале.
Она хорошо знала, как выглядит.
Рост пять футов одиннадцать дюймов, большинство окружающих считали его и элегантным, и модным. Ее тонкая, даже чуть угловатая фигура тоже их восхищала, как вершина женской красоты. Но Лора была склонна думать, что она высокая и худая.
Длинные черные волосы, по ее мнению, были всего лишь длинными и черными. А многие находили очаровательным иссиня-черный оттенок ее шелковистых прядей. В больших, черных как смоль глазах было почти невозможно разглядеть зрачок. Она всегда подозревала, что они делают ее похожей на довольно глупую панду, и это огорчало.
Но мужчины восхищались этими глазами.
Черты лица были резкими, а скулы – высокими, твердо очерченными, нос длинным и прямым.
Не красивая, нет.
Но эффектная.
Загадочная.
Чарующая.
Притягательная.
Мужчины находили самые разные определения для ее треугольного личика еще с тех пор, как Лоре исполнилось пятнадцать. Один даже додумался назвать его «острым как бритва».
Она чуть не вышла за него замуж.
Он был честным. И забавным. И, как выяснили частные сыщики отца, очень бедным. Лору это бы не волновало, если бы он честно в этом признался, но жених скрывал свою бедность. Он брал напрокат «ламборгини», обманным путем пользовался яхтами, домами, одеждой богатых друзей и даже их драгоценностями.
И все это с единственной целью – поймать богатую невесту!
Лора поморщилась, попробовав ногой слишком горячую воду. Айкая и ойкая, она опустилась в ванну и устало вздохнула. Стерев с лица мягким маленьким полотенцем легкий грим, она от сознания своей вины прополоскала его в ванне.
Ее мать пришла бы от этого в ужас. Но Лора редко использовала много косметики, по крайней мере в дневное время. Как у многих черноволосых женщин, у нее была белая кожа, и ей даже нравился этот бледный вид. Поэтому она мало пользовалась тональным кремом и румянами. Ее большие темные глаза выглядели бы нелепо с накрашенными ресницами. Большую часть денег она тратила на губную помаду.
У Лоры был довольно большой рот – и в буквальном, и в переносном смысле. В буквальном – ее пухлые губы выглядели потрясающе практически с любой помадой. В переносном – склонность говорить то, что она думает, ставила ее в трудное положение чаще, чем богатство, внешность и к тому же еще и превосходное чувство юмора.
Сейчас она стряхнула с себя прошлые грехи и решительно отправила их в прошлое.
В конце концов, твердо решила девушка, какая польза жить прошлым. Отец умер, и надо привыкнуть к этому. Она очень его любила. Он был добр и великодушен, проницателен и умен. Потрясение от неожиданной утраты было ужасно, как и гнев за ее бессмысленность и нелепость.
Но и этот гнев, и яростная скорбь тоже сейчас переходили в тупую затихающую боль.
Отец первым бы велел ей перестать горевать и заняться делом. Он бы сумел объяснить ей, что она должна занять его место. Он оставил ей все свои деньги, акции компаний и власть.
Дяди должны продолжать работать так же, как они работали под благосклонным руководством Бернарда. Они сохраняли свои звания, огромное жалованье и много других привилегий. Но всем было дано понять, что теперь глава семьи – Лора.
И она справится. Должна справиться.
Ее жених и его предательство были давно забыты. Ей было восемнадцать, и она основательно обожгла перышки, но они отросли снова.
Лора приехала в Оксфорд, чтобы вручить престижную премию Ван Гилдера достойному победителю, а затем внести знамя Ван Гилдеров в британские филиалы.
Приятное и легкое начало. Отец сделал бы это, стоя на голове. Ничего сложного. Она чувствует себя прекрасно. Все прекрасно.
Лора неожиданно почувствовала, что по ее лицу текут слезы. Они застали ее врасплох, и она, резко выпрямив спину, поднесла руки к щекам и с недоумением посмотрела на увлажненные слезами пальцы.
– Черт! – со злостью произнесла девушка. – О, черт побери!
Рассердившись на себя, она вымыла голову и долго натирала лицо и тело дорогим жидким мылом. Затем вытерлась, обернула голову полотенцем (возможно, ее длинные волосы были красивы, но их так трудно было высушить!) и решительно направилась вниз.
На кухне Лора обнаружила большие запасы продовольствия и, повинуясь неожиданно возникшему желанию, сделала себе целую кружку «Хорликса», которого не пила уже много лет. Наконец, немного смущенная тем, что чувствует себя как смешная девчонка, перешла в гостиную и включила телевизор. Удивленная отсутствием на экране торговой рекламы, она поняла, что смотрит Би-би-си, и удобно устроилась на диване.
На следующее утро Лора решила осмотреть достопримечательности. Она приехала в незнакомый город, и надо было многое увидеть.
Девушка доехала до центра на такси, и к тому времени, когда она вышла из него, у нее уже созрела мысль обзавестись велосипедом, ибо на них ездил весь Оксфорд.
Студенты-новички на велосипедах спешили в свои колледжи на церемонию посвящения в студенты. Преподаватели – в школы, клубы, пабы или в музеи. Старые дамы тоже пользовались велосипедами.
Лора Ван Гилдер тоже приобретет велосипед.
Прежде всего ей хотелось осмотреть старинное здание колледжа Крайст-Черч, увидеть собор, расположенный на территории колледжа.
Лора долго слушала репетицию церковного хора, затем вышла на лужайку в надежде увидеть оленей. Но они либо где-то спрятались в этот день, либо она что-то перепутала, и олени были в колледже Св. Магдалины. Выйдя на Брод-стрит, она буквально заблудилась среди лабиринта полок в знаменитом книжном магазине «Блэкуэллз». В одиннадцать Лора выпила кофе в кафе на Сент-Олдейтс, затем побродила среди изумительных арок и узких улочек вокруг колледжа Уодем и случайно наткнулась на вонючий, но интересный крытый рынок позади Корнмаркет-стрит и перекусила в «Браунз».
Ноги болели, глаза наслаждались древней британской архитектурой, а душа под теплыми лучами сентябрьского солнца начала обретать покой.
В этот день Лора совершила чудесную прогулку по ботаническим садам, смотрела на механические фигурки, вышедшие из уличных часов, когда они пробили четыре часа. Потом взяла такси и в пригороде Ботли купила обещанный себе велосипед.
Он был ярко-вишневого цвета, большой, легкий, и ехать на нем было одно удовольствие. К тому же у него было столько приспособлений, что девушка подумала, что перед покупкой следовало бы взять несколько уроков вождения. Но дело сделано.
Лора купила в том же магазине карту города и решительно отправилась домой.
На ней были выцветшие джинсы от Кельвина Кляйна, теплый пушистый свитер приятной бежево-оранжевой и шоколадно-коричневой расцветки и толстая золотая цепочка, бросавшая отраженные лучи солнца на шею и подбородок. Волосы были небрежно стянуты на затылке, но некоторые пряди выбивались на свободу и падали на глаза.
Когда Лора добралась до колледжа Святого Креста, яркий солнечный свет начал меркнуть.
От непривычной нагрузки она чувствовала приятную боль в ногах. Голуби шумно взлетали с дороги и садились на крыши стоявших вокруг колледжей. Час пик миновал, но ей все равно нравилось въезжать и выезжать из рядов машин, застывших перед светофором, испытывая жалость к водителям, заключенным в душных салонах автомобилей.
Она не могла себе этого объяснить, но ей было необыкновенно хорошо. Лора больше не чувствовала себя одинокой, подавленной, терзаемой жалостью к себе самой, девушкой, вчера вечером неожиданно разразившейся слезами. Она вдруг оказалась молодой, богатой, свободной, не слишком некрасивой, и в чудесном городе.
Кроме того, не обращала внимания на правила движения.
Как все вновь прибывавшие в Британию американцы, Лора привыкла к правостороннему движению. В Штатах, как и в большинстве европейских стран, движение было правосторонним. В Англии – наоборот.
Сначала, когда она выехала, или, точнее, вывиляла из магазина, это казалось очень странным, но она заставила себя сосредоточиться.
Первое время сама необычность этого не позволяла ей расслабиться. Всю дорогу от Ботли ее не покидало ощущение, что она едет не по той стороне дороги. Однако, когда Лора добралась до центра, ощущение чего-то нового начало исчезать. Она немного расслабилась, получая удовольствие от того, что едет на велосипеде по прекрасным улицам Оксфорда. И утратила осторожность.
Ранее она решила оставить знакомство с колледжем Св. Беды напоследок, но, взглянув на часы, увидела, что уже не успеет как следует осмотреть его. Лучше отложить до завтра. Если она сообщит им о своем приезде, то ее ожидает торжественная встреча. Сегодня этого хотелось меньше всего.
Приближаясь к колледжу, Лора взглянула на кремовые стены из котсуолдского камня и древние сдвоенные окна.
Она не заметила низкий зеленый открытый «морган», двигавшийся в другом ряду, абсолютно по правилам, впереди нее.
Лора знала, что впереди находится улица, где ей надо свернуть, чтобы попасть на Уолтен-стрит. Это был более длинный путь домой, но она никуда не спешила.