Страница:
— Прошу вас, мадам и мсье Сэвидж, следуйте за мной. — И повел их к великолепным апартаментам на третьем этаже.
Показывая им две спальни, гостиные, туалетные комнаты, он повернулся к Джейсону и произнес извиняющимся тоном:
— В предварительных инструкциях не было сказано, что прибудет и мадам Сэвидж, но мы заверяем, что для горничной мадам будет приготовлена комната возле комнаты вашего слуги. Могу добавить, что, если мадам или мсье нуждаются в услугах служащих отеля «Крильон», пока не прибудут ваши слуги, пожалуйста, сообщите мне, и все будет сделано.
Низко поклонившись, он вышел из комнаты, оставив за собой зловещее молчание.
— Мадам Сэвидж? — гневно взорвалась Кэтрин. Джейсон повернулся к ней, насмешливая улыбка скривила уголки его губ, густая темная бровь поползла вверх:
— А ты предпочитаешь, чтобы я громогласно объявил, что привез с собой любовницу? — спросил он сухо. — «Крильон» очень консервативный и респектабельный отель. Когда дядя послал сюда предварительное уведомление о моем прибытии, он не знал, что я буду не один. Он до сих пор ничего не знает об этом. Если бы знал, я уверен, отдал бы более осторожные распоряжения.
Решительно и зло, сверкая глазами, Кэтрин произнесла с поддельной наивностью:
— Тебя действительно беспокоит, что могут подумать о твоих действиях? Никогда не могла бы себе этого представить. Ладно, наверное, твой дядя — тот человек, которым ты восхищаешься. Я и размышляю, как бы он отнесся к изнасилованию и похищению женщины?
Джейсон равнодушно пожал широкими плечами.
— Взгляды дяди на мою мораль мне достаточно известны, и ты будешь изумлена, как часто его мнение обо мне совпадает с твоим.
Он подошел к тяжелой резной двери, выходящей в покрытый коврами коридор.
— Я распорядился, чтобы тебе приготовили ванну и чтобы прислали горничную разобрать твои вещи, как бы мало пока их ни было. Думаю, что ты сильно устала, так что поужинай в своих комнатах и пораньше ложись спать.
Не дожидаясь ответа, он вышел.
Кэтрин молча смотрела на закрывавшуюся за ним дверь. Он не» мог просто так оставить ее! Но проходили минуты, а Джейсон не возвращался. Ей стало ясно, что он не только мог так поступить, но и поступил! Усталости у нее как не бывало, она пробежала через комнату к двери и распахнула ее. На пороге заколебалась, потом выглянула в широкий, белый с золотом, коридор. Он был совершенно пуст. Она закусила нижнюю губу, не зная, что предпринять дальше.
Потом вернулась в комнату, прикрыв за собой дверь. У нее не было денег, и ей не к «ому было идти. Сейчас придется принять высокомерные действия Джейсона, как бы они ни были противны. Но она не спала уже несколько дней, а пустой желудок торопил ее подвести итог размышлениям — стоит повременить по крайней мере до тех пор, пока она не поест и не смоет дорожную пыль. Тогда и подумает о дальнейших стратегических шагах. Приняв решение, она принялась разглядывать роскошные апартаменты, не в силах перебороть любопытство.
Все комнаты были большими, прекрасно отделанными. Кремовые стены, высокие потолки с хрустальными люстрами, мягкое золото ковров, застилавших натертые полы. Тяжелые занавеси из темно-золотого бархата спускались на высокие окна, и Кэтрин с удовольствием обнаружила пару застекленных дверей, которые вели на маленький балкон.
Стук в дверь прервал ее наблюдения. В комнату вошла крошечная брюнетка с очаровательными карими глазами. Она смущенно улыбнулась Кэтрин и сделала книксен, сказав, что ее послали помочь мадам и что зовут ее Жанна.
Черная униформа девушки с белым кружевным фартуком и соответствующей шляпкой не могли скрыть девичью свежесть Жанны. Без сомнения, она была хорошенькой, румяные щечки выдавали ее деревенское происхождение. Ей было не более шестнадцати. Глядя, как она вынимает ее платья и раскладывает их в спальне, Кэтрин вдруг подумала, сам ли Джейсон выбрал Жанну и только ли с целью быть горничной при его так называемой жене? Но она тут же устыдилась своих мыслей, оставила Жанну хлопотать с вещами, а сама стала бесцельно расхаживать по пустым комнатам.
Под ее окнами расстилался вечерний Париж. Вдоль вымощенных булыжником улиц горели фонари, и их жеманный желтый свет яркими пятнами проступал в чернильной темноте ночи. Изящные быстрые экипажи развозили модных горожан. Звучно цокали копыта.
Некоторые направлялись в театр, возможно, в тот, который парижане называли «Домом Мольера», некоторые — в игорные дома, предоставлявшие джентльменам разнообразные развлечения, и не только за игорными столами.
Их апартаменты выходили окнами на Площадь Согласия, где десятилетием раньше несчастный Людовик XVI, потеряв трон, потерял и свою голову на гильотине. За площадью медленнотекущая Сена мирно несла свои воды через бурно разрастающийся город.
Но Кэтрин снова охватила усталость, она уже не могла следить за движущимися огнями и почувствовала облегчение, когда Жанна объявила, что ванна готова.
Быстро сняв платье, Кэтрин скользнула в благоухающую розовым ароматом воду, чувствуя, как она охватывает ее усталое тело. Прекрасное мыло, плавающее в воде, тоже пахло розами, и она стала усердно натирать себя от макушки до пальцев ног. Жанна помогала ей, подливая горячую воду из медного кувшина. Когда Кэтрин вымылась и сполоснула свои длинные волосы, латунная ванна была заполнена до краев.
Выйдя из ванны, Кэтрин предоставила себя живому вниманию Жанны, но горничная была столь деловита и деликатна, что Кэтрин даже почувствовала себя неловко, настолько быстро ее обтерли, обсушили, напудрили душистой пудрой, облачили в мягкую ночную рубашку. Она не успела запротестовать, как Жанна уже накинула на нее черный бархатный халат — ровно за секунду до стука в дверь, возвестившего, что доставлен заказанный Джейсоном ужин.
Позже, впав в приятную дремоту от вкусной еды и выпитого вина, Кэтрин прилегла на синий диван; глаза у нее совсем слипались. Усилием воли она их приоткрыла и снова оглядела великолепные комнаты. Ухоженная, умиротворенная, она ни о чем не думала и уже через несколько минут блаженно уснула.
Было очень поздно, когда Джейсон вернулся в отель. Его письмо Ливингстону, в котором он просил о срочной аудиенции у Монро, было отослано, он встретился с французским министром финансов Франсуа де Барби-Марбуа и наметил решение некоторых семейных проблем. Поскольку не все члены клана Бове перебрались в Новый Свет, с одобрения дяди, Джейсон разослал записки всем парижским родственникам. Съев в ресторане отеля свой обед, он был приятно удивлен, обнаружив, что один кузен уже ожидает его в фойе.
Мишель Бове, изящный молодой человек приятной наружности, выбрал на этот вечер известное игорное заведение, когда посыльный принес ему записку от Джейсона. Чрезвычайно любезный малый, Мишель решил немедленно повидаться со своим американским кузеном. Молодые люди мгновенно сошлись, и Джейсон охотно принял предложение кузена показать ему ночную жизнь города. По мере того как они веселились, Мишель пичкал Джейсона сжатыми, порой забавными, характеристиками разных родственников» и определенно дал понять, кого из них следует избегать.
Джейсон пребывал в отменном расположении духа, когда тихонько вошел в комнаты, которые до этого бесцельно разглядывала Кэтрин. Проследовав в самую большую спальню, он бросил свой шарф на спинку стула, освободился от сапог и через тихие комнаты устремился на поиски Тамары.
Он не ожидал найти ее в своей спальне, он был убежден, что она спит у себя. Однако в ее комнате кровать была пуста. Он нахмурился, задумчиво потер отросшую на подбородке черную щетину, пошел дальше, в меньший из двух салонов. Завидев Тамару, спящую на диване, он замер посреди комнаты.
Она лежала на боку, шелковые черные волосы, уже подсохшие, густым облаком клубились вокруг плеч. Одну руку она подсунула под щеку, другая свисала на пол. Глядя на эту прелестную картину, он как-то странно заулыбался — это не была ни его обычная ухмылка, ни улыбка доброты, но что-то среднее. С минуту он смотрел, как вздымается и опускается ее грудь под черным бархатом. Затем, взволнованный и недовольный неожиданным приступом нежности, он решительно подошел к дивану, поднял ее на руки и понес в спальню.
Когда он снял с нее халат и сунул между двумя теплыми простынями на большую кровать, она слегка потянулась и сонно мигнула, словно котенок. Начав просыпаться, взглянула на него сквозь полуоткрытые веки своими немыслимыми фиалковыми глазами. Не выдержав, Джейсон прильнул к ее мягкому рту долгим, ищущим поцелуем, после чего Кэтрин окончательно проснулась, а Джейсон пришел в гневное смущение.
Он не намеревался поцеловать ее таким поцелуем! Он хотел всего лишь чмокнуть ее в губы. Но в этот момент что-то странное взорвалось между ними. Ее рот словно ждал его, губы ее слегка раскрылись, и язык ответил на ласку его языка.
Борясь с желанием оказаться рядом с ней и посмотреть, как далеко зашло неожиданно уступчивое настроение, Джейсон вглядывался в глаза Кэтрин. Так они молча смотрели друг на друга несколько секунд, неподвижно, не желая разорвать это странное очарование. Затем, пробормотав ругательство, он резко повернулся и вышел.
Со сложным чувством, но без радости, Кэтрин глядела ему вслед. Что произошло? Она же ненавидит его! Он ее обесчестил, обращался с ней жестоко, и вот, достаточно было ей поесть досыта, и она все забыла и растаяла в его объятиях, словно уличная девка. Закрыв глаза, она постаралась выкинуть из памяти этот поцелуй, но он тут же вернулся. Как могла она так откликнуться на него! Но еще больше потрясло ее то, что он ушел. Она мрачно напомнила себе, что поклялась отомстить ему, что запретила себе отвечать на ласки, — она уже достаточно погорела на этом. Помни это, ты, маленькая дурочка, когда в следующий раз почувствуешь что-то вроде желания ответить на его объятия.
Некоторые другие неприятные мысли мешали ей еще несколько минут, но, неспособная решить ни одну из насущных проблем и наслаждаясь изумительным ощущением чистой постели после долгого путешествия, она погрузилась в сладостный сон — второй раз за этот вечер.
Этого нельзя было сказать о Джейсоне. Он расхаживал по спальне еще добрый час. Кэтрин было бы приятно узнать, что большую часть его он провел в попытках избавиться от странных, незнакомых эмоций, которые она заставила его испытать. И чем настойчивее искал он объяснение, тем в большее смущение впадал. И заснул он с чувством, что на него навалилась какая-то незаслуженная напасть, вроде зубной боли; глаза бы его никогда не видели проклятую маленькую цыганку! Как смела она внести такое смятение в его мысли!
Глава 18
Показывая им две спальни, гостиные, туалетные комнаты, он повернулся к Джейсону и произнес извиняющимся тоном:
— В предварительных инструкциях не было сказано, что прибудет и мадам Сэвидж, но мы заверяем, что для горничной мадам будет приготовлена комната возле комнаты вашего слуги. Могу добавить, что, если мадам или мсье нуждаются в услугах служащих отеля «Крильон», пока не прибудут ваши слуги, пожалуйста, сообщите мне, и все будет сделано.
Низко поклонившись, он вышел из комнаты, оставив за собой зловещее молчание.
— Мадам Сэвидж? — гневно взорвалась Кэтрин. Джейсон повернулся к ней, насмешливая улыбка скривила уголки его губ, густая темная бровь поползла вверх:
— А ты предпочитаешь, чтобы я громогласно объявил, что привез с собой любовницу? — спросил он сухо. — «Крильон» очень консервативный и респектабельный отель. Когда дядя послал сюда предварительное уведомление о моем прибытии, он не знал, что я буду не один. Он до сих пор ничего не знает об этом. Если бы знал, я уверен, отдал бы более осторожные распоряжения.
Решительно и зло, сверкая глазами, Кэтрин произнесла с поддельной наивностью:
— Тебя действительно беспокоит, что могут подумать о твоих действиях? Никогда не могла бы себе этого представить. Ладно, наверное, твой дядя — тот человек, которым ты восхищаешься. Я и размышляю, как бы он отнесся к изнасилованию и похищению женщины?
Джейсон равнодушно пожал широкими плечами.
— Взгляды дяди на мою мораль мне достаточно известны, и ты будешь изумлена, как часто его мнение обо мне совпадает с твоим.
Он подошел к тяжелой резной двери, выходящей в покрытый коврами коридор.
— Я распорядился, чтобы тебе приготовили ванну и чтобы прислали горничную разобрать твои вещи, как бы мало пока их ни было. Думаю, что ты сильно устала, так что поужинай в своих комнатах и пораньше ложись спать.
Не дожидаясь ответа, он вышел.
Кэтрин молча смотрела на закрывавшуюся за ним дверь. Он не» мог просто так оставить ее! Но проходили минуты, а Джейсон не возвращался. Ей стало ясно, что он не только мог так поступить, но и поступил! Усталости у нее как не бывало, она пробежала через комнату к двери и распахнула ее. На пороге заколебалась, потом выглянула в широкий, белый с золотом, коридор. Он был совершенно пуст. Она закусила нижнюю губу, не зная, что предпринять дальше.
Потом вернулась в комнату, прикрыв за собой дверь. У нее не было денег, и ей не к «ому было идти. Сейчас придется принять высокомерные действия Джейсона, как бы они ни были противны. Но она не спала уже несколько дней, а пустой желудок торопил ее подвести итог размышлениям — стоит повременить по крайней мере до тех пор, пока она не поест и не смоет дорожную пыль. Тогда и подумает о дальнейших стратегических шагах. Приняв решение, она принялась разглядывать роскошные апартаменты, не в силах перебороть любопытство.
Все комнаты были большими, прекрасно отделанными. Кремовые стены, высокие потолки с хрустальными люстрами, мягкое золото ковров, застилавших натертые полы. Тяжелые занавеси из темно-золотого бархата спускались на высокие окна, и Кэтрин с удовольствием обнаружила пару застекленных дверей, которые вели на маленький балкон.
Стук в дверь прервал ее наблюдения. В комнату вошла крошечная брюнетка с очаровательными карими глазами. Она смущенно улыбнулась Кэтрин и сделала книксен, сказав, что ее послали помочь мадам и что зовут ее Жанна.
Черная униформа девушки с белым кружевным фартуком и соответствующей шляпкой не могли скрыть девичью свежесть Жанны. Без сомнения, она была хорошенькой, румяные щечки выдавали ее деревенское происхождение. Ей было не более шестнадцати. Глядя, как она вынимает ее платья и раскладывает их в спальне, Кэтрин вдруг подумала, сам ли Джейсон выбрал Жанну и только ли с целью быть горничной при его так называемой жене? Но она тут же устыдилась своих мыслей, оставила Жанну хлопотать с вещами, а сама стала бесцельно расхаживать по пустым комнатам.
Под ее окнами расстилался вечерний Париж. Вдоль вымощенных булыжником улиц горели фонари, и их жеманный желтый свет яркими пятнами проступал в чернильной темноте ночи. Изящные быстрые экипажи развозили модных горожан. Звучно цокали копыта.
Некоторые направлялись в театр, возможно, в тот, который парижане называли «Домом Мольера», некоторые — в игорные дома, предоставлявшие джентльменам разнообразные развлечения, и не только за игорными столами.
Их апартаменты выходили окнами на Площадь Согласия, где десятилетием раньше несчастный Людовик XVI, потеряв трон, потерял и свою голову на гильотине. За площадью медленнотекущая Сена мирно несла свои воды через бурно разрастающийся город.
Но Кэтрин снова охватила усталость, она уже не могла следить за движущимися огнями и почувствовала облегчение, когда Жанна объявила, что ванна готова.
Быстро сняв платье, Кэтрин скользнула в благоухающую розовым ароматом воду, чувствуя, как она охватывает ее усталое тело. Прекрасное мыло, плавающее в воде, тоже пахло розами, и она стала усердно натирать себя от макушки до пальцев ног. Жанна помогала ей, подливая горячую воду из медного кувшина. Когда Кэтрин вымылась и сполоснула свои длинные волосы, латунная ванна была заполнена до краев.
Выйдя из ванны, Кэтрин предоставила себя живому вниманию Жанны, но горничная была столь деловита и деликатна, что Кэтрин даже почувствовала себя неловко, настолько быстро ее обтерли, обсушили, напудрили душистой пудрой, облачили в мягкую ночную рубашку. Она не успела запротестовать, как Жанна уже накинула на нее черный бархатный халат — ровно за секунду до стука в дверь, возвестившего, что доставлен заказанный Джейсоном ужин.
Позже, впав в приятную дремоту от вкусной еды и выпитого вина, Кэтрин прилегла на синий диван; глаза у нее совсем слипались. Усилием воли она их приоткрыла и снова оглядела великолепные комнаты. Ухоженная, умиротворенная, она ни о чем не думала и уже через несколько минут блаженно уснула.
Было очень поздно, когда Джейсон вернулся в отель. Его письмо Ливингстону, в котором он просил о срочной аудиенции у Монро, было отослано, он встретился с французским министром финансов Франсуа де Барби-Марбуа и наметил решение некоторых семейных проблем. Поскольку не все члены клана Бове перебрались в Новый Свет, с одобрения дяди, Джейсон разослал записки всем парижским родственникам. Съев в ресторане отеля свой обед, он был приятно удивлен, обнаружив, что один кузен уже ожидает его в фойе.
Мишель Бове, изящный молодой человек приятной наружности, выбрал на этот вечер известное игорное заведение, когда посыльный принес ему записку от Джейсона. Чрезвычайно любезный малый, Мишель решил немедленно повидаться со своим американским кузеном. Молодые люди мгновенно сошлись, и Джейсон охотно принял предложение кузена показать ему ночную жизнь города. По мере того как они веселились, Мишель пичкал Джейсона сжатыми, порой забавными, характеристиками разных родственников» и определенно дал понять, кого из них следует избегать.
Джейсон пребывал в отменном расположении духа, когда тихонько вошел в комнаты, которые до этого бесцельно разглядывала Кэтрин. Проследовав в самую большую спальню, он бросил свой шарф на спинку стула, освободился от сапог и через тихие комнаты устремился на поиски Тамары.
Он не ожидал найти ее в своей спальне, он был убежден, что она спит у себя. Однако в ее комнате кровать была пуста. Он нахмурился, задумчиво потер отросшую на подбородке черную щетину, пошел дальше, в меньший из двух салонов. Завидев Тамару, спящую на диване, он замер посреди комнаты.
Она лежала на боку, шелковые черные волосы, уже подсохшие, густым облаком клубились вокруг плеч. Одну руку она подсунула под щеку, другая свисала на пол. Глядя на эту прелестную картину, он как-то странно заулыбался — это не была ни его обычная ухмылка, ни улыбка доброты, но что-то среднее. С минуту он смотрел, как вздымается и опускается ее грудь под черным бархатом. Затем, взволнованный и недовольный неожиданным приступом нежности, он решительно подошел к дивану, поднял ее на руки и понес в спальню.
Когда он снял с нее халат и сунул между двумя теплыми простынями на большую кровать, она слегка потянулась и сонно мигнула, словно котенок. Начав просыпаться, взглянула на него сквозь полуоткрытые веки своими немыслимыми фиалковыми глазами. Не выдержав, Джейсон прильнул к ее мягкому рту долгим, ищущим поцелуем, после чего Кэтрин окончательно проснулась, а Джейсон пришел в гневное смущение.
Он не намеревался поцеловать ее таким поцелуем! Он хотел всего лишь чмокнуть ее в губы. Но в этот момент что-то странное взорвалось между ними. Ее рот словно ждал его, губы ее слегка раскрылись, и язык ответил на ласку его языка.
Борясь с желанием оказаться рядом с ней и посмотреть, как далеко зашло неожиданно уступчивое настроение, Джейсон вглядывался в глаза Кэтрин. Так они молча смотрели друг на друга несколько секунд, неподвижно, не желая разорвать это странное очарование. Затем, пробормотав ругательство, он резко повернулся и вышел.
Со сложным чувством, но без радости, Кэтрин глядела ему вслед. Что произошло? Она же ненавидит его! Он ее обесчестил, обращался с ней жестоко, и вот, достаточно было ей поесть досыта, и она все забыла и растаяла в его объятиях, словно уличная девка. Закрыв глаза, она постаралась выкинуть из памяти этот поцелуй, но он тут же вернулся. Как могла она так откликнуться на него! Но еще больше потрясло ее то, что он ушел. Она мрачно напомнила себе, что поклялась отомстить ему, что запретила себе отвечать на ласки, — она уже достаточно погорела на этом. Помни это, ты, маленькая дурочка, когда в следующий раз почувствуешь что-то вроде желания ответить на его объятия.
Некоторые другие неприятные мысли мешали ей еще несколько минут, но, неспособная решить ни одну из насущных проблем и наслаждаясь изумительным ощущением чистой постели после долгого путешествия, она погрузилась в сладостный сон — второй раз за этот вечер.
Этого нельзя было сказать о Джейсоне. Он расхаживал по спальне еще добрый час. Кэтрин было бы приятно узнать, что большую часть его он провел в попытках избавиться от странных, незнакомых эмоций, которые она заставила его испытать. И чем настойчивее искал он объяснение, тем в большее смущение впадал. И заснул он с чувством, что на него навалилась какая-то незаслуженная напасть, вроде зубной боли; глаза бы его никогда не видели проклятую маленькую цыганку! Как смела она внести такое смятение в его мысли!
Глава 18
Настоящий первый их день в Париже обещал быть хорошим. В белой нижней рубашке, в розовом шелковом халате, подпоясанном под маленькой твердой грудью, Кэтрин нежилась на балконе под ярким солнечным светом, когда сзади раздался голос Джейсона. Захваченная своими наблюдениями, она вскрикнула от неожиданности, когда он произнес:
— Рад видеть, что ты уже встала. Прежде чем принимать ванну, я зашел взглянуть на тебя — ты еще спала и выглядела, должен признать, прелестно.
Не поддавшись на провокацию в его голосе, она посмотрела на него с осторожностью, довольная тем, что сейчас одета. Не то что вчера вечером. При этом воспоминании глаза ее сверкнули обидой. Холодно, скрывая, как бьется в груди сердце, она спросила:
— А разве я должна была уже встать? Мне казалось, ты обещал мне сегодня свободный день. Или я должна быть у тебя в услужении и помогать тебе одеваться?
Неожиданный всплеск зеленых глаз дал ей возможность сделать паузу, в которую он тут же устремился, пресекая все ее дальнейшие рассуждения:
— Тебе не следует держать в голове мысли об одевании, моя дорогая. Только о раздевании — в любое время, какое ты предпочтешь, предложив мне свои услуги. Я соглашусь немедленно.
Испытывая дурацкое желание захихикать и досадуя на то, что по собственной неосторожности позволила так уколоть себя, она обрадовалась, когда негромкий стук в дверь отвлек внимание Джейсона.
Слуга в униформе не принадлежал к обслуживающему персоналу отеля, но, как поняла Кэтрин, Джейсон ожидал его. Посыльный вручил Джейсону запечатанный конверт, однако, ответа ждать не стал, а, сунув в карман золотую монету, вежливо поклонился и ушел.
Остро ощущая на своей талии руку Джейсона, которую он так и не убрал, она исподтишка наблюдала за ним; по мере чтения лицо его стало таким серьезным, какого она у него никогда не видела. Собственно, пробежал он записку в один момент, потом быстро взглянул на нее и поймал ее взгляд. В смущении она вспыхнула и освободилась из-под его руки. Улыбнувшись, Джейсон поддразнил ее:
— Играешь в смущение, да? Если, малышка, тебе доставляет удовольствие смотреть на меня, можешь продолжать. В конце концов, я же получаю удовольствие, глядя на тебя.
Кэтрин подавила желание ударить его, чтобы пощечиной согнать эту невыносимую выжидательную ухмылку с его красивого лица. Предоставив ему возможность любоваться своим затылком, она целиком погрузилась в разглядывание своих дрожащих рук, вцепившихся в перила балкона. С минуту он молчал, потом медленно произнес:
— Мне нужно на некоторое время оставить тебя. Прошу прощения, но поразвлекайся сама, пока я не вернусь.
Повернувшись, она спросила тихим напряженным голосом:
— А ты не боишься, что я сбегу.
— Нет. Если бы я думал, что есть хоть малейшая такая возможность, я бы не оставил тебя одну вчера вечером. Я не дурак, а тебе не так уж хочется сбежать от меня, как ты делаешь вид, моя маленькая возлюбленная. К тому же у тебя нет денег.
Он успел поймать ее поднятую руку и с легкостью завел ее за спину, одновременно прижав к себе все ее тело. Упираясь ему в грудь, она смотрела на него в упор, злясь больше на саму себя, чем на него. Он дразнил ее взвешенно — настолько взвешенно, чтобы она вела себя так, как ему надо. И у него получилось. Вызывающе вскинув голову, она выпалила:
— И что же теперь? Теперь будет то, что ты хотел в том, первом месте, да?
— Нет, не совсем. Но ты так легко поддаешься, так легко вспыхиваешь, моя дорогая, что мне трудно удержаться, чтобы не ловить тебя на одну и ту же удочку.
Поддразнивая ее, Джейсон почти касался губами ее рта. Обхватив ее руками так крепко, что их тела почти слились в одно целое, он медленно прошелся губами по ее лицу от лба до кончика носа, потом коснулся ее губ и мягко сказал:
— Мне придется ненадолго оставить тебя. И если у тебя действительно сохранилась идея сбежать отсюда, то можешь забыть ее. Прежде чем покинуть отель прошлым вечером, я имел разговор с консьержем и Жанной. Это было неприятно, но пришлось объяснить им, что, хотя мы недавно поженились и я тебя очень люблю, у тебя бывают приступы безумия, когда ты представляешь себя кем-то другим, думаешь, что я похитил тебя. Так что, видишь, моя дорогая, — почти добродушно добавил он, — не стоит и помышлять о побеге. Слуги просто запрут тебя в этих комнатах. И без денег ты далеко не уйдешь. Развлекай себя сегодня днем сама, а вечером, если будет время, мы, возможно, спланируем что-нибудь более интересное.
Затем она утратила способность связно мыслить, когда его теплые губы прильнули к ней и она снова ощутила жадное, необъяснимое чувство, которое рождали в ней его поцелуи.
Когда он ушел, в больших комнатах воцарилась необычная тишина, и разгневанная Кэтрин бросилась на свою кровать. Черт с ним! Он обращается с ней как с куклой, как с игрушкой! Скажите, он намерен планировать какое-нибудь развлечение, если на нее у него останется время! Как бы хотелось, со злостью подумала она, одержать победу в той игре в кошки-мышки, которую они вели.
Джейсон еще ухмылялся, когда вошел в американскую миссию и вручил привратнику свою карточку. Его туг же провели в маленький кабинет, наскоро приготовленный для Джеймса Монро, представителя Джефферсона в Париже. Он должен был помогать Роберту Ливингстону, американскому посланнику во Франции.
Сидя за темным дубовым столом, занимавшим чуть ли не всю комнату, поглощенный чтением, Монро встал, когда Джейсон вошел в кабинет, и положил на стол объемистый документ, который изучал.
— Бумажная работа, — прокомментировал он, — но скажите, молодой человек, что привело вас во Францию? Я думал, что Джефферсон хотел иметь вас в Англии до тех пор, пока Ливингстон не послал бы за вами. Но, насколько мне известно, Роберт этого не делал. Что же тогда стоит за этим настоятельным письмом, которое я получил от вас вчера вечером? Или у вас уже возникли неприятности с французским правительством?
Несмотря на поддразнивающие нотки в его голосе, Джейсон уловил в этом вопросе и скрытую угрозу. Он перестал улыбаться и спокойно ответил:
— Прошу прощения, если записка показалась резкой, но события настоятельно требовали, чтобы я переговорил с вами до того, как будут продолжены переговоры Ливингстона.
Устроившись поудобнее в своем мягком кресле, Монро окинул Джейсона пристальным, изучающим взглядом.
— Я знаю, — мягко произнес он, — что вы пользуетесь доверием Джефферсона, особенно при рассмотрении ряда вопросов в связи с Новым Орлеаном, но, боюсь, что никогда не понимал вашу роль в этом деле. Не соблаговолите ли просветить меня?
С печалью в своих зеленых глазах Джейсон признался:
— Боюсь, что я и сам не понимаю этого до конца. А если я этого не понимаю, то не могу в должной мере обсуждать это и с вами. Не так ли?
Монро не устроил такой уклончивый ответ.
— Я понимаю вас, Сэвидж, — сухо сказал он, — вы ничего мне не скажете. Полагаю, я должен быть доволен тем, что президенту служат личности, умеющие держать рот на замке. Конечно, вы не станете использовать узы личной дружбы для осуществления ваших личных задач?
На этот вежливо поставленный и пробный вопрос последовал утвердительный кивок. Уважая сдержанность Джейсона, хотя это ему и не нравилось, Монро спросил:
— Хорошо, почему же, в таком случае, вы хотели видеть меня?
— Я намерен сделать вам предложение, — осторожно начал Джейсон, — предложение, которое явно затруднит ту задачу, которая возложена на вас и Ливингстона. Но прежде разрешите прояснить несколько моментов. Первое: я не могу объяснить, где и как я узнал то, что узнал. Вы должны будете довериться мне и принять сказанное за истину. Второе: я не буду отвечать ни на какие вопросы, поскольку дал слово, что не раскрою мои источники. — Он в упор взглянул на Монро и добавил:
— Если вы не примете мои условия, продолжать я не могу.
Обеспокоенный и заинтригованный, как это и предвидел Джейсон, Монро стал спешно припоминать, что он знает об этом надменном молодом человеке. Несомненно, Джефферсон доверял ему некоторые жизненно важные секреты внешней политики, а он всегда благоразумен в своем выборе. Сам он был в близких отношениях с Гаем Сэвиджем, но не с его сыном, как бы ему хотелось при данных обстоятельствах, но то, что он о нем знал, ему нравилось, хотя молодой Сэвидж имел репутацию человека себе на уме, пробивного и безжалостного в достижении цели. Порой такие характеристики лучше иных похвал.
Монро согласно кивнул головой, уже тронутой сединой.
— Продолжайте. Вы разожгли мое любопытство, и я постараюсь не задавать вам слишком много вопросов.
Когда Джейсон начал говорить, на лице его не было и следа обычной насмешливости.
— Я обладаю информацией, почему Барби-Марбуа приглашал вас и Ливингстона прошлым вечером, хотя нигде об этом сказано не было. Главной причиной встречи, даже до вашего формального представления правительству, была попытка начать переговоры о продаже всей территории Луизианы.
Монро постарался скрыть выражение крайнего изумления при этих словах Джейсона, лихорадочно прикидывая, где Сэвидж мог получить эту информацию. Он сказал правду. Монро пригласили и с ним поделились ошеломляющей новостью, что Наполеон серьезно рассматривает вопрос о продаже американцам огромных пустующих земель, которые и составляют Луизиану.
Схитрив, Монро ни о чем не спросил, но сказал:
— Вы же знаете, что в конституции нет параграфов о ситуации, подобной этой! — С нескрываемым раздражением он добавил:
— Кто бы мог предположить, когда я отплывал во Францию, что Наполеон не просто поддержит столь фантастическую идею, но и сам предложит ее?
Безразличный к проблеме законности такой покупки, Джейсон сделал первый выстрел:
— Я здесь сегодня как агент британской банковской фирмы «Хоуп и Бэринг». Меня уполномочили информировать вас, что фирма хотела бы предоставить вам как представителю Соединенных Штатов всю ту сумму денег, которая необходима Франции для овладения Луизианой.
На мгновение Монро утратил дар речи. О таком они не смели и мечтать! С откровенной заинтересованностью он спросил:
— И как далеко согласны пойти ваши патроны? Впервые с того момента, как он вошел в эту комнату, Джейсон расслабился, к нему вернулась ею обычная насмешливая улыбка. Ответ был по существу.
— Десять миллионов под шесть процентов.
Джейсон произнес эти цифры с явным удовольствием, но Монро было не до эмоций.
Играя свою роль, Джейсон искусно отвел все наводящие вопросы Монро, заявив, что он много не знает и что теперь очередь за американскими дипломатами. Осознав, что нежданный визитер больше ничего не скажет, Монро был вынужден отступить, но, прежде чем расстаться, он получил от Джейсона осторожное обещание вернуться через несколько дней и держать американскую миссию в курсе своих действий.
Довольный тем, что так удачно увернулся от каверзных вопросов дипломата, Джейсон понимал, что уже следующей их встрече не суждено развиваться по его воле, как это было сегодня. С отвращением он подумал, что всю эту проблему можно решить очень легко, если бы все выложили на стол свои карты. Потом подумал, что он ошибается. Существовала ведь Испания, и, если бы она знала, что Франция распоряжается подвластной ей территорией, она запротестовала бы так энергично, как только могла.
Выполнив политическую миссию, он вернулся к своим проблемам. Конечно, это была Тамара и планы его пребывания во Франции. Данное Монро обещание уже их меняло — нужно было отказаться от прежнего намерения снять дом за городом. Что же, его вполне устраивает и «Крильон».
Неожиданно для себя он остановился у одного из бесчисленных лотков, где продавали цветы, и купил два огромных букета красных гвоздик. Он чувствовал себя несколько странно, когда шествовал через фойе отеля с этим ароматным богатством. Скрытая ухмылка консьержа тоже обеспокоила его — через несколько минут весь персонал будет знать, что мсье и мадам Сэвидж либо поссорились, либо безумно влюблены друг в друга. Ему не улыбалось стать объектом гостиничных пересудов, и он вошел в свои апартаменты с хмурым лицом.
Удовольствие от покупки испарилось, он кинул гвоздики на зеленый парчовый диван в своей комнате, — касторовую шляпу с узкими полями швырнул на стоящий рядом маленький столик. И тут же услышал хихиканье и беззаботные голоса, доносящиеся из комнат Тамары. Неслышными шагами пересек он комнату и рывком отворил дверь, разделявшую их апартаменты.
Вошел и изумленно замер на пороге, почти онемев от предметов женского туалета, роскошных тканей и модных выкроек, разбросанных по всей комнате. На диване громоздились шелка, муслин и парча, вся подходящая мебель стала чем-то вроде вешалки для всей этой бабьей мишуры. Две молодые женщины — видно было, что они приказчицы из магазина — занимались тем, что разворачивали рулоны роскошных узорчатых тканей. Его неожиданное вторжение напугало их, а мрачный взгляд мигом согнал улыбку со счастливых лиц.
Обретя дар речи, Джейсон прогремел:
— Тамара! Что, черт побери, здесь происходит? Журчащая болтовня в другой спальне мгновенно прервалась, и в комнату, словно видение, вплыла Тамара в каком-то газовом облаке, сопровождаемая тучной седовласой женщиной и восторженной Жанной. С невинной улыбкой на губах Кэтрин проворковала:
— Ах, дорогой, ты вернулся так рано. Я думала, тебя не будет еще несколько часов.
Подойдя к его окаменевшей фигуре, она приподнялась на цыпочки и легонько поцеловала его в уголок рта. Прежде чем он оправился от потрясения, она промурлыкала:
— Дорогой Джейсон, ты оставил меня одну на целый день, а я так скучала. Ты не можешь представить, как это ужасно не иметь с собой денег и никого не знать. — Она задушевно взглянула на него, и его глаза понимающе сузились. — Но тут я поговорила с консьержем, и он рекомендовал мне обратиться к мадам Элоизе. — Она томно махнула рукой в сторону седовласой женщины. — Консьерж был так добр, что написал ей записочку, и она тут же пришла. Она самая знаменитая модистка, ты же понимаешь, — невинным тоном закончила Кэтрин.
Джейсон, который однажды уже заплатил за несколько платьев, привезенных из Франции и сшитых знаменитой мадам Элоизой, для одной своей птички в Новом Орлеане, застонал про себя. Это будет стоить ему небольшое состояние!
Не догадываясь в точности об этих его мыслях, но понимая, что он весьма недоволен, и радуясь этому, Кэтрин продолжала болтать:
— Разве это не мило с ее стороны — принести сюда все эти чудесные вещи лишь для того, чтобы я взглянула на них? Я уже сказала, что намерена купить несколько платьев и еще кое-что из одежды. В конце концов, ты же обещал мне новый гардероб.
— Рад видеть, что ты уже встала. Прежде чем принимать ванну, я зашел взглянуть на тебя — ты еще спала и выглядела, должен признать, прелестно.
Не поддавшись на провокацию в его голосе, она посмотрела на него с осторожностью, довольная тем, что сейчас одета. Не то что вчера вечером. При этом воспоминании глаза ее сверкнули обидой. Холодно, скрывая, как бьется в груди сердце, она спросила:
— А разве я должна была уже встать? Мне казалось, ты обещал мне сегодня свободный день. Или я должна быть у тебя в услужении и помогать тебе одеваться?
Неожиданный всплеск зеленых глаз дал ей возможность сделать паузу, в которую он тут же устремился, пресекая все ее дальнейшие рассуждения:
— Тебе не следует держать в голове мысли об одевании, моя дорогая. Только о раздевании — в любое время, какое ты предпочтешь, предложив мне свои услуги. Я соглашусь немедленно.
Испытывая дурацкое желание захихикать и досадуя на то, что по собственной неосторожности позволила так уколоть себя, она обрадовалась, когда негромкий стук в дверь отвлек внимание Джейсона.
Слуга в униформе не принадлежал к обслуживающему персоналу отеля, но, как поняла Кэтрин, Джейсон ожидал его. Посыльный вручил Джейсону запечатанный конверт, однако, ответа ждать не стал, а, сунув в карман золотую монету, вежливо поклонился и ушел.
Остро ощущая на своей талии руку Джейсона, которую он так и не убрал, она исподтишка наблюдала за ним; по мере чтения лицо его стало таким серьезным, какого она у него никогда не видела. Собственно, пробежал он записку в один момент, потом быстро взглянул на нее и поймал ее взгляд. В смущении она вспыхнула и освободилась из-под его руки. Улыбнувшись, Джейсон поддразнил ее:
— Играешь в смущение, да? Если, малышка, тебе доставляет удовольствие смотреть на меня, можешь продолжать. В конце концов, я же получаю удовольствие, глядя на тебя.
Кэтрин подавила желание ударить его, чтобы пощечиной согнать эту невыносимую выжидательную ухмылку с его красивого лица. Предоставив ему возможность любоваться своим затылком, она целиком погрузилась в разглядывание своих дрожащих рук, вцепившихся в перила балкона. С минуту он молчал, потом медленно произнес:
— Мне нужно на некоторое время оставить тебя. Прошу прощения, но поразвлекайся сама, пока я не вернусь.
Повернувшись, она спросила тихим напряженным голосом:
— А ты не боишься, что я сбегу.
— Нет. Если бы я думал, что есть хоть малейшая такая возможность, я бы не оставил тебя одну вчера вечером. Я не дурак, а тебе не так уж хочется сбежать от меня, как ты делаешь вид, моя маленькая возлюбленная. К тому же у тебя нет денег.
Он успел поймать ее поднятую руку и с легкостью завел ее за спину, одновременно прижав к себе все ее тело. Упираясь ему в грудь, она смотрела на него в упор, злясь больше на саму себя, чем на него. Он дразнил ее взвешенно — настолько взвешенно, чтобы она вела себя так, как ему надо. И у него получилось. Вызывающе вскинув голову, она выпалила:
— И что же теперь? Теперь будет то, что ты хотел в том, первом месте, да?
— Нет, не совсем. Но ты так легко поддаешься, так легко вспыхиваешь, моя дорогая, что мне трудно удержаться, чтобы не ловить тебя на одну и ту же удочку.
Поддразнивая ее, Джейсон почти касался губами ее рта. Обхватив ее руками так крепко, что их тела почти слились в одно целое, он медленно прошелся губами по ее лицу от лба до кончика носа, потом коснулся ее губ и мягко сказал:
— Мне придется ненадолго оставить тебя. И если у тебя действительно сохранилась идея сбежать отсюда, то можешь забыть ее. Прежде чем покинуть отель прошлым вечером, я имел разговор с консьержем и Жанной. Это было неприятно, но пришлось объяснить им, что, хотя мы недавно поженились и я тебя очень люблю, у тебя бывают приступы безумия, когда ты представляешь себя кем-то другим, думаешь, что я похитил тебя. Так что, видишь, моя дорогая, — почти добродушно добавил он, — не стоит и помышлять о побеге. Слуги просто запрут тебя в этих комнатах. И без денег ты далеко не уйдешь. Развлекай себя сегодня днем сама, а вечером, если будет время, мы, возможно, спланируем что-нибудь более интересное.
Затем она утратила способность связно мыслить, когда его теплые губы прильнули к ней и она снова ощутила жадное, необъяснимое чувство, которое рождали в ней его поцелуи.
Когда он ушел, в больших комнатах воцарилась необычная тишина, и разгневанная Кэтрин бросилась на свою кровать. Черт с ним! Он обращается с ней как с куклой, как с игрушкой! Скажите, он намерен планировать какое-нибудь развлечение, если на нее у него останется время! Как бы хотелось, со злостью подумала она, одержать победу в той игре в кошки-мышки, которую они вели.
Джейсон еще ухмылялся, когда вошел в американскую миссию и вручил привратнику свою карточку. Его туг же провели в маленький кабинет, наскоро приготовленный для Джеймса Монро, представителя Джефферсона в Париже. Он должен был помогать Роберту Ливингстону, американскому посланнику во Франции.
Сидя за темным дубовым столом, занимавшим чуть ли не всю комнату, поглощенный чтением, Монро встал, когда Джейсон вошел в кабинет, и положил на стол объемистый документ, который изучал.
— Бумажная работа, — прокомментировал он, — но скажите, молодой человек, что привело вас во Францию? Я думал, что Джефферсон хотел иметь вас в Англии до тех пор, пока Ливингстон не послал бы за вами. Но, насколько мне известно, Роберт этого не делал. Что же тогда стоит за этим настоятельным письмом, которое я получил от вас вчера вечером? Или у вас уже возникли неприятности с французским правительством?
Несмотря на поддразнивающие нотки в его голосе, Джейсон уловил в этом вопросе и скрытую угрозу. Он перестал улыбаться и спокойно ответил:
— Прошу прощения, если записка показалась резкой, но события настоятельно требовали, чтобы я переговорил с вами до того, как будут продолжены переговоры Ливингстона.
Устроившись поудобнее в своем мягком кресле, Монро окинул Джейсона пристальным, изучающим взглядом.
— Я знаю, — мягко произнес он, — что вы пользуетесь доверием Джефферсона, особенно при рассмотрении ряда вопросов в связи с Новым Орлеаном, но, боюсь, что никогда не понимал вашу роль в этом деле. Не соблаговолите ли просветить меня?
С печалью в своих зеленых глазах Джейсон признался:
— Боюсь, что я и сам не понимаю этого до конца. А если я этого не понимаю, то не могу в должной мере обсуждать это и с вами. Не так ли?
Монро не устроил такой уклончивый ответ.
— Я понимаю вас, Сэвидж, — сухо сказал он, — вы ничего мне не скажете. Полагаю, я должен быть доволен тем, что президенту служат личности, умеющие держать рот на замке. Конечно, вы не станете использовать узы личной дружбы для осуществления ваших личных задач?
На этот вежливо поставленный и пробный вопрос последовал утвердительный кивок. Уважая сдержанность Джейсона, хотя это ему и не нравилось, Монро спросил:
— Хорошо, почему же, в таком случае, вы хотели видеть меня?
— Я намерен сделать вам предложение, — осторожно начал Джейсон, — предложение, которое явно затруднит ту задачу, которая возложена на вас и Ливингстона. Но прежде разрешите прояснить несколько моментов. Первое: я не могу объяснить, где и как я узнал то, что узнал. Вы должны будете довериться мне и принять сказанное за истину. Второе: я не буду отвечать ни на какие вопросы, поскольку дал слово, что не раскрою мои источники. — Он в упор взглянул на Монро и добавил:
— Если вы не примете мои условия, продолжать я не могу.
Обеспокоенный и заинтригованный, как это и предвидел Джейсон, Монро стал спешно припоминать, что он знает об этом надменном молодом человеке. Несомненно, Джефферсон доверял ему некоторые жизненно важные секреты внешней политики, а он всегда благоразумен в своем выборе. Сам он был в близких отношениях с Гаем Сэвиджем, но не с его сыном, как бы ему хотелось при данных обстоятельствах, но то, что он о нем знал, ему нравилось, хотя молодой Сэвидж имел репутацию человека себе на уме, пробивного и безжалостного в достижении цели. Порой такие характеристики лучше иных похвал.
Монро согласно кивнул головой, уже тронутой сединой.
— Продолжайте. Вы разожгли мое любопытство, и я постараюсь не задавать вам слишком много вопросов.
Когда Джейсон начал говорить, на лице его не было и следа обычной насмешливости.
— Я обладаю информацией, почему Барби-Марбуа приглашал вас и Ливингстона прошлым вечером, хотя нигде об этом сказано не было. Главной причиной встречи, даже до вашего формального представления правительству, была попытка начать переговоры о продаже всей территории Луизианы.
Монро постарался скрыть выражение крайнего изумления при этих словах Джейсона, лихорадочно прикидывая, где Сэвидж мог получить эту информацию. Он сказал правду. Монро пригласили и с ним поделились ошеломляющей новостью, что Наполеон серьезно рассматривает вопрос о продаже американцам огромных пустующих земель, которые и составляют Луизиану.
Схитрив, Монро ни о чем не спросил, но сказал:
— Вы же знаете, что в конституции нет параграфов о ситуации, подобной этой! — С нескрываемым раздражением он добавил:
— Кто бы мог предположить, когда я отплывал во Францию, что Наполеон не просто поддержит столь фантастическую идею, но и сам предложит ее?
Безразличный к проблеме законности такой покупки, Джейсон сделал первый выстрел:
— Я здесь сегодня как агент британской банковской фирмы «Хоуп и Бэринг». Меня уполномочили информировать вас, что фирма хотела бы предоставить вам как представителю Соединенных Штатов всю ту сумму денег, которая необходима Франции для овладения Луизианой.
На мгновение Монро утратил дар речи. О таком они не смели и мечтать! С откровенной заинтересованностью он спросил:
— И как далеко согласны пойти ваши патроны? Впервые с того момента, как он вошел в эту комнату, Джейсон расслабился, к нему вернулась ею обычная насмешливая улыбка. Ответ был по существу.
— Десять миллионов под шесть процентов.
Джейсон произнес эти цифры с явным удовольствием, но Монро было не до эмоций.
Играя свою роль, Джейсон искусно отвел все наводящие вопросы Монро, заявив, что он много не знает и что теперь очередь за американскими дипломатами. Осознав, что нежданный визитер больше ничего не скажет, Монро был вынужден отступить, но, прежде чем расстаться, он получил от Джейсона осторожное обещание вернуться через несколько дней и держать американскую миссию в курсе своих действий.
Довольный тем, что так удачно увернулся от каверзных вопросов дипломата, Джейсон понимал, что уже следующей их встрече не суждено развиваться по его воле, как это было сегодня. С отвращением он подумал, что всю эту проблему можно решить очень легко, если бы все выложили на стол свои карты. Потом подумал, что он ошибается. Существовала ведь Испания, и, если бы она знала, что Франция распоряжается подвластной ей территорией, она запротестовала бы так энергично, как только могла.
Выполнив политическую миссию, он вернулся к своим проблемам. Конечно, это была Тамара и планы его пребывания во Франции. Данное Монро обещание уже их меняло — нужно было отказаться от прежнего намерения снять дом за городом. Что же, его вполне устраивает и «Крильон».
Неожиданно для себя он остановился у одного из бесчисленных лотков, где продавали цветы, и купил два огромных букета красных гвоздик. Он чувствовал себя несколько странно, когда шествовал через фойе отеля с этим ароматным богатством. Скрытая ухмылка консьержа тоже обеспокоила его — через несколько минут весь персонал будет знать, что мсье и мадам Сэвидж либо поссорились, либо безумно влюблены друг в друга. Ему не улыбалось стать объектом гостиничных пересудов, и он вошел в свои апартаменты с хмурым лицом.
Удовольствие от покупки испарилось, он кинул гвоздики на зеленый парчовый диван в своей комнате, — касторовую шляпу с узкими полями швырнул на стоящий рядом маленький столик. И тут же услышал хихиканье и беззаботные голоса, доносящиеся из комнат Тамары. Неслышными шагами пересек он комнату и рывком отворил дверь, разделявшую их апартаменты.
Вошел и изумленно замер на пороге, почти онемев от предметов женского туалета, роскошных тканей и модных выкроек, разбросанных по всей комнате. На диване громоздились шелка, муслин и парча, вся подходящая мебель стала чем-то вроде вешалки для всей этой бабьей мишуры. Две молодые женщины — видно было, что они приказчицы из магазина — занимались тем, что разворачивали рулоны роскошных узорчатых тканей. Его неожиданное вторжение напугало их, а мрачный взгляд мигом согнал улыбку со счастливых лиц.
Обретя дар речи, Джейсон прогремел:
— Тамара! Что, черт побери, здесь происходит? Журчащая болтовня в другой спальне мгновенно прервалась, и в комнату, словно видение, вплыла Тамара в каком-то газовом облаке, сопровождаемая тучной седовласой женщиной и восторженной Жанной. С невинной улыбкой на губах Кэтрин проворковала:
— Ах, дорогой, ты вернулся так рано. Я думала, тебя не будет еще несколько часов.
Подойдя к его окаменевшей фигуре, она приподнялась на цыпочки и легонько поцеловала его в уголок рта. Прежде чем он оправился от потрясения, она промурлыкала:
— Дорогой Джейсон, ты оставил меня одну на целый день, а я так скучала. Ты не можешь представить, как это ужасно не иметь с собой денег и никого не знать. — Она задушевно взглянула на него, и его глаза понимающе сузились. — Но тут я поговорила с консьержем, и он рекомендовал мне обратиться к мадам Элоизе. — Она томно махнула рукой в сторону седовласой женщины. — Консьерж был так добр, что написал ей записочку, и она тут же пришла. Она самая знаменитая модистка, ты же понимаешь, — невинным тоном закончила Кэтрин.
Джейсон, который однажды уже заплатил за несколько платьев, привезенных из Франции и сшитых знаменитой мадам Элоизой, для одной своей птички в Новом Орлеане, застонал про себя. Это будет стоить ему небольшое состояние!
Не догадываясь в точности об этих его мыслях, но понимая, что он весьма недоволен, и радуясь этому, Кэтрин продолжала болтать:
— Разве это не мило с ее стороны — принести сюда все эти чудесные вещи лишь для того, чтобы я взглянула на них? Я уже сказала, что намерена купить несколько платьев и еще кое-что из одежды. В конце концов, ты же обещал мне новый гардероб.