Страница:
Ройс усилием воли заставил себя смотреть на ринг, и в течение часа или около того казалось, что происходившее там полностью завладело его вниманием. К счастью, прежде чем зрелище успело окончательно прискучить ему, борьба закончилась. Сильным ударом в голову человек в черном трико сбил противника с ног. Ройс не мог уйти немедленно, он должен был подождать, пока Захари присоединится к нему, а Захари принялся обсуждать с Джорджем Понтеби и несколькими приятелями подробности боя. Было ясно, что никто не сдвинется с места, пока тема не будет исчерпана полностью.
Толпа между тем быстро таяла, и Ройс был уже готов просто-напросто схватить Захари за шиворот и потащить к экипажу, когда Захари посмотрел на него и улыбнулся.
— Я думаю, — сказал он застенчиво, — ты не против, если мы навестим наших лошадок. Они уже, наверное, заскучали.
— О, — воскликнул Джордж Понтеби, — мы не можем так закончить день! Пойдем в один из клубов, поиграем в» фараон или еще во что-нибудь.
Ройс колебался: образ прекрасной Деллы, ждущей его в мягкой пуховой постели, витал перед ним. Мужская компания ему определенно наскучила. Он ухватил Захари за локоть и, бочком отходя от Джорджа и его друзей, вкрадчиво сказал:
— Как-нибудь в другой раз. Жаль, но у меня иные планы.
Сопровождаемый возгласами сожаления, Ройс, держа Захари бульдожьей хваткой, двинулся вперед вместе с остатками толпы. Большая часть собравшихся уже рассеялась, и можно было передвигаться более свободно.
Они с Захари миновали нескольких всадников, протиснулись между все еще загромождавшими дорогу телегами и повозками, и наконец Ройс заметил свой экипаж. Думая лишь о том, как побыстрее добраться до лошадей, Ройс не заметил маленькую фигурку в зеленом жакете и серых панталонах, следовавшую за ним по пятам. Только когда мальчик споткнулся и налетел на него, Ройс почувствовал неладное — и мгновенно понял, что произошло.
Пип, а это была именно она, нагло улыбнулась американцу:
— Спасибо, мистер! Я бы шлепнулся, если бы не вы.
— Я так и думал. — Стальные пальцы Манчестера сжали ее запястье. — Был бы вам очень признателен, если бы вы вернули мне часы и печатку. А потом посмотрим, как вам понравится поездка в Ньюгейт!
— Чтоб мне провалиться, сэр! Понятия не имею, о чем вы!
— О, я уверен, ты прекрасно понимаешь, о чем. А теперь — часы!
Пип Приняла позу оскорбленной добродетели и, не глядя на американца, схватившего ее, с надеждой воззрилась на джентльменов, толпящихся вокруг.
— Господи помилуй! Да спросите этих джентльменов — похож я на вора?
Но Ройса трудно было сбить с толку. Он фыркнул и одним быстрым движением извлек из кармана Пип свои часы и печатку, а еще шелковый носовой платок, в котором Джордж Понтеби без труда узнал свою собственность.
Сдвинув свободной рукой кепку в сторону, Пип широко раскрыла глаза и сказала изумленно:
— Пусть я ослепну! Откуда это, черт подери? Разрываясь между желанием расхохотаться над изобретательностью маленького негодяя и одновременно надрать ему уши, Ройс схватил парнишку за воротник и хорошенько встряхнул его — Тебе не надоело валять дурака? — воскликнул он. Пип подняла голову и укоризненно посмотрела на Джентльмена.
Рассматривая обращенное к нему лицо маленького вора, Ройс поморщился, осознав внезапно, что в мальчике есть что-то ужасно знакомое. «Где же, — силился вспомнить Ройс, — я видел это лицо?»
— Неприятности, Манчестер? — спросил знакомый вкрадчивый голос.
Оторвав взгляд от лица мальчика, Ройс посмотрел на говорившего. Это был граф Сен-Одри, который только что подошел к нему, а по обе стороны от него стояли два старых друга: Стаффорд и Везерли.
Было ясно, что они не прочь позлорадствовать, и Ройс почувствовал острый приступ раздражения. «Не сейчас, — в бешенстве подумал он. — Я не в настроении вступать с тобой в перебранку, ты, воровское отродье!» Но, взглянув в кошачьи серые глаза, он вдруг поперхнулся: его осенило. «Вот он, оригинал, — прямо передо мной».
Готовая ухватиться за любой удобный случай, Пип повернулась в сторону трех изящно одетых джентльменов, подошедших к американцу, и остолбенела.
Пип часто думала, каким был ее отец, поскольку у нее не было ни малейшего сходства с Джейн. И вот теперь она обнаружила, что видит самое себя в незнакомом элегантном джентльмене средних лет. Ошибки быть не могло — сходство не подлежало сомнению, и притом поразительное сходство.
Изумление Пип не осталось незамеченным. Догадавшись, что перед ним не кто иной, как незаконный ребенок графа Сен-Одри, Ройс тут же понял, чем вызвана реакция воришки. Пип на мгновение забыла, в какой переплет попала, и подавила взрыв хохота, представляя себе реакцию этого джентльмена, вздумай она броситься ему на шею и воскликнуть: «Отец! Я вас всюду искала. Вы не узнаете меня? Я ваша дочь!»
Граф, разумеется, не обратил ни малейшего внимания на маленького сорванца, схваченного Рейсом. Он продолжал улыбаться, и голос его звучал все так же вкрадчиво:
— Вы решили пообщаться с простыми людьми? Наверное, их общество вам приятнее, а может быть, и ближе? Ройс улыбнулся в ответ:
— Пожалуй. Во всяком случае, они более вежливы, чем иные из моих знакомых.
Лицо графа помрачнело, и он сделал шаг вперед, но Джордж Понтеби, вечный миротворец, громко произнес удивительное дело, Стивен, — Ройс схватил этого маленького нищего, когда тот уже обокрал нас. Только вообразите!
Воришка, которого Ройс по-прежнему держал за шиворот, неожиданно стал центром общего внимания.
Еще долго Ройс не мог понять, что именно побудило его как бы случайно надвинуть черную кепку на лицо мальчика.
— Говорите, вор? — Везерли устремил свои темные глаза на маленькую фигурку. — Что же вы собираетесь с ним делать?
Еще мгновение назад Ройс ответил бы не задумываясь Но теперь…
Он колебался. Один из двух весьма сомнительных типов, подошедших с Девлином, заявил вдруг:
— Мы были бы рады помочь вам, сэр. Отдайте нам этого прохвоста, и мы передадим его полиции. Зачем вам мараться о него?
Ройс посмотрел на говорившего. Второй молодчик молчал, но Манчестер почувствовал, что оба они как-то странно взволнованы, слишком уж готовы услужить. Трудно было сказать, сколько им лет, может быть, двадцать с хвостиком, может быть, меньше. Полная лишений жизнь сделала весьма затруднительным ответ на этот вопрос — худые, с острыми чертами, они казались лишенными возраста. Сообразительный Ройс сразу догадался, что это дружки маленького вора. Настороженное спокойствие и затаенное дыхание его пленника выдали их с головой. Мрачно улыбаясь,
Ройс ответил:
— Большое спасибо за ваше великодушное предложение, но я сам им займусь.
Пип украдкой посмотрела на братьев, бравада в ее взгляде мешалась с отчаянием. Если только Джако и Бен не предпримут чего-нибудь немедленно, она очень скоро очутится в Ньюгейте.
— Неужели вам не жалко столь юное создание? — протянул чей-то незнакомый голос, и Пип оглянулась на него с надеждой. В разговор вступил другой спутник графа, Руф Стаффорд. — Вы американец и не знаете, какая судьба ожидает юного вора. Вероятнее всего, мальчишку повесят — только потому, что он украл у вас несколько безделушек. — Он добавил с укором:
— Какая вопиющая несправедливость — мальчик скорее всего воровал, чтобы купить кусок хлеба, а вы спокойно могли бы обойтись без этих украденных у вас безделушек. Теперь он может лишиться жизни из-за них.
— Вас и вправду беспокоит судьба воришки? — насмешливо спросил Ройс. — Поскольку вы, кажется, приняли интересы мальчика близко к сердцу, могу ли я считать, что вы хотите взять на себя ответственность за него?
Стаффорд сощурил глаза:
— Я не это имел в виду, как вы понимаете. Я только, обратил ваше внимание на то, какая судьба его ждет.
В этот момент подал голос Ньюэлл, один из друзей Джорджа:
— Действительно, нелепо и постыдно, если мальчика повесят за такую мелочь. И потом, вы же вернули свои вещи!
Шепот одобрения прошел среди джентльменов, и Джордж Понтеби робко заметил:
— Действительно, не слишком милосердно, если мальчишку вздернут за такие, в сущности, пустяки. Он ведь еще ребенок.
С лучом надежды в серых глазах Пип смотрела то на одного, то на другого, с трудом веря своим ушам. Поди разбери богачей! Ее поймали на месте преступления, однако этих господ, кажется, волнует ее судьба, и, если повезет, можно избежать Ньюгейта.
— Понимаю, — медленно произнес Ройс. — Вы полагаете, господа, я должен отпустить мальчика?
— Гм, я не знаю, — грустно признался Джордж. — Если вы его отпустите, он обворует еще кого-нибудь.
— Тогда что же, во имя всего святого, вы предлагаете? Усыновить его и привести к себе домой? Избавить от стези порока?
Лицо Джорджа просветлело:
— Слушайте, Ройс, а ведь это прекрасная мысль. Пип совсем так не думала и злыми глазами посмотрела на Джорджа. Почему бы ему не заткнуть свою проклятую глотку?
Но слова, слетевшие с уст Джорджа, казалось, пришлись по вкусу кое-кому из участников сцены. Даже Френсис Атуотер, другой знакомый Джорджа, молчавший до сих пор, решил взять слово:
— Знаете, это не такая уж плохая мысль. Если ему найти подходящее занятие, возможно, он станет человеком.
— Разумеется, если вы не хотите, чтобы мальчика повесили, а брать ответственность за него вам в тягость, можно просто отпустить его, — неожиданно заговорил Мартин Везерли. — Как кто-то заметил, вы уже вернули свои вещи. Полагаю, теперь можно разойтись с миром.
Но Джордж Понтеби с этим не согласился. С чрезвычайно серьезным видом он произнес:
— Ну нет. Так не пойдет! Этот малыш скорее всего возьмется за старое и все равно попадет в Ньюгейт. Нет, нет. Ройс, вам следует отвести его в свой дом. Найдите ему там какую-нибудь работу. Следите за тем, чтобы он избавлялся от преступных привычек. Сделайте из него лакея или что-нибудь в этом роде. Вы такой умный малый! Я уверен, вы что-нибудь придумает Захари, молчавший до сих пор как рыба, произнес негромко:
— Знаешь, Ройс, Джордж прав. Ты же не хочешь, чтобы мальчишку вздернули, и ты не можешь отпустить его, чтобы он продолжал воровать. Почему бы тебе не приставить его к дворецкому или, скажем, повару?
Ройс состроил гримасу, мрачно посмотрел на Захари и проворчал:
— И ты туда же?
Захари одарил его сердечнейшей улыбкой:
— Да, боюсь, я в этом деле на стороне Джорджа. Думай об этом как о благородном поступке.
Ройс, вероятно, нашел бы выход, даже после того как на него взвалили «благородный поступок», который он определенно не собирался совершить, но именно в этот момент заговорил граф Сен-Одри. С насмешкой в голосе, не обращаясь ни к кому конкретно, он заметил:
— Подумать только! Как забавно! Наш американский гость берется вывести этого маленького беспризорника в люди. Действительно, очень забавно. Говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок! Вам не кажется?
Прежде чем Ройс вспылил, Джордж, натянуто улыбаясь, разрядил ставшую взрывоопасной ситуацию:
— Гм, да. Это, может быть, и верно, но не кажется ли вам более точным переиначить пословицу? И назвать, моего кузена серебряным чайником?
Френсис Атуотер тут же поддержал его:
— Да, особенно после того, как он у нас выиграл крупную сумму на пари. Я не сомневаясь назвал бы его серебряным!
Зло улыбаясь, Девлин поклонился и промолвил:
— Сдаюсь, джентльмены. Но удача не всегда будет сопутствовать вашему другу.
Ройсу хотелось возразить, что способности, а не удача до сих пор помогали ему брать верх, но Джордж, должно быть, по глазам Ройса угадал его намерение, ибо наступил ему на ногу. Ройс чуть не вскрикнул и бросил на Джорджа яростный взгляд. Но тот был слишком занят, поторапливая — графа и его друзей, чтобы обратить на это внимание. Приятно улыбаясь графу, Джордж промолвил:
— Да, да! Вы совершенно правы. Извините, но нам пора.
— А как же мальчишка? — спросил Везерли.
— О Боже! Мальчишка! — воскликнул взволнованно Джордж. И, одарив Ройса ангельской улыбкой, уверенно добавил:
— Ройс о нем позаботится.
Смирившись с неизбежным, Ройс принял невозмутимый вид:
— Да, я думаю отвезти мальчишку домой и посмотреть, могу ли я убедить его в том, что честность и тяжелый труд приносят больше пользы, чем воровство.
Он взглянул на маленького оборвыша, которого по-прежнему держал за шиворот, и проворчал:
— Уверен, что после того, как он искупается и переменит одежду, его никто не узнает. — И сухо добавил:
— Интересно одно — можно ли убедить его не обобрать меня до нитки, пока я буду спать!
Его слова потрясли Пип. Она беспомощно смотрела туда, где за спинами джентльменов маячили Джако и Бен. Дело принимало скверный оборот. Гораздо лучше попасть в Ньюгейт.
— Ты действительно считаешь разумным везти эту тварь к себе домой? — с любопытством спросил Ньюэлл.
Ройс посмотрел на Пип, та ответила встречным взглядом: ее серые глаза грозили страшной местью. Вздохнув, Ройс признался:
— По всей видимости, нет. Но сейчас я просто не вижу другого выхода.
Убедившись, что нет никакой возможности сорвать злость на американце, граф потерял всякий интерес к оборванцу и повернулся, чтобы уйти. За ним по пятам следовали оба прихлебателя. Джордж, взвалив на Ройса заботу о Пип, тут же забыл о случившемся и, подхватив Ньюэлла под руку, двинулся к Сен-Джеймсу в поисках новых развлечений.
— А Манчестер? — поинтересовался Ньюэлл. — Он не поедет с нами?
Джордж печально вздохнул:
— Мой кузен сегодня будет по горло занят этим маленьким воришкой! Ему не до нас.
С едва заметной саркастической улыбкой Ройс наблюдал, как удаляется Джордж со своей компанией, оставляя его в обществе вора и Захари. Исчезли даже те двое парней, что вызвались передать мальчика полиции.
Пип не могла поверить: хитро подмигнув ей, Джако и Бен испарились! Они бросили ее! До сих пор она почти безучастно ждала, что произойдет, но теперь, когда Джако и Бен бросили ее на произвол судьбы, она поняла, что надеяться остается только на себя самое. Только! И она изо всех сил ударила американца.
Удар пришелся Ройсу в голень. Убаюканный смирным поведением мальчика, Ройс был застигнут врасплох и чуть не выпустил из рук воротник жакета воришки. Не обращая внимания на боль ниже колена, он с мрачной решимостью держал кусающегося, пинающегося, царапающегося, как зверек, мальчишку.
Борьба была неравной, и, хотя Пип сопротивлялась отчаянно и даже нанесла Ройсу, прежде чем тот сумел укротить ее, несколько ударов, исход был предрешен. Выхватив из кабриолета плед, Ройс набросил его на извивающееся у него в руках кровожадное существо, надежно запеленал маленькую брыкающуюся фигурку и швырнул в кабриолет без всяких церемоний.
Повернувшись к Захари, который, широко улыбаясь, стоял рядом, наблюдая за происходящим, он прорычал:
— Если тебе не надоело глазеть, словно деревенщине на ярмарке, и если ты не хочешь, чтобы я уехал и оставил тебя здесь, советую немедленно сесть в кабриолет!
Захари поспешно сделал так, как ему велели, и благоразумно молчал, пока экипаж бешено несся по улицам Лондона.
Что же» касается зажатого между ними воришки, он всю дорогу метался и вопил что-то несусветное, изрыгая ругательства, заставившие Ройса приподнять брови. Когда к нему вернулось обычное хладнокровие, он, покачивая головой, усмехнулся, вспоминая уготованную ему маленьким оборванцем судьбу. Выходя из кабриолета, Ройс заметил с улыбкой:
— О, я не сомневаюсь, что ты с удовольствием отрежешь мне кое-что и «засунешь в пасть», но я постараюсь не дать тебе такой возможности!
Сильные руки схватили Пип и понесли. Она принялась решено извиваться, пытаясь высвободиться, но американец держал крепко. Наконец, после того как ее бесцеремонно бросили на пол, ей удалось освободиться от пледа.
Она вскочила с пола, как шипящая пантера. Ее серые глаза сузились и потемнели, черные как смоль локоны спутались, дыхание обрывалось. Не теряя ни секунды, Пип бросилась на Ройса. Американец стоял между ней и резной двойной дверью, ведущей, как она считала, на улицу, и ее единственной мыслью, как у загнанного в угол зверя, было вырваться из западни.
Ройса удивила бешеная энергия оборванца. Схватив его за плечи, он, словно шутя, поднял напавшего драчуна и держал его так, несмотря на неистовые удары.
Взбешенная, Пип окончательно потеряла голову и, стиснув зубы, прошипела:
.
— Если случится так, что я обрету свободу, обещаю тебе: я непременно вырежу твою печенку и заставлю тебя ее съесть!
— Что ты говоришь, мой тигренок! Ты не ошибаешься?.. Ты же собирался вырезать кое-что почище печени? — весело спросил Ройс, однако брови его приподнялись: мальчик, оказывается, безукоризненно владеет языком — не английским трущоб, а английским салонов. Интересно. Ребенок не только поразительно похож на графа Сен-Одри, но еще и получил воспитание. Кто же дал его воришке? Очень странно. Ройс почувствовал, как растет его любопытство. Предстояло решить весьма необычную головоломку…
Пип сразу осознала свою ошибку, ее глаза в испуге расширились. Отчаянно пытаясь исправить положение, она пробормотала, перейдя на язык трущоб:
— Да, я это сделаю! Я нарежу твою печенку кусками и запихну их в твою проклятую глотку. Вот увидишь.
— О, я совершенно уверен: если дать тебе малейшую возможность, ты без колебаний разрежешь меня на куски, но, боюсь, я так привык к своему телу, что не смогу доставить тебе такого удовольствия, — заметил Ройс, улыбнувшись.
Взгляд, исполненный бешенства, был ему ответам, но Ройс почувствовал, что силы оборванца на исходе. :
— Если я спущу тебя на пол, обещаешь, что не накинешься на меня или моих домочадцев?
Обессилевшей Пип хотелось только одного — чтобы ее оставили в покое, но страх был сильнее голоса разума. И она снова принялась извиваться в сильных руках американца, сквернословя пуще прежнего.
Наконец Ройсу это надоело, и, грубо встряхнув мальчишку, он заявил без обиняков:
— Тебе нечего бояться меня или других в этом доме! Мы не сделаем тебе ничего плохого, хотя я уверен, что ты мне не веришь. Поскольку я намного сильнее тебя, я не выпущу тебя из рук до тех пор, пока ты не потеряешь сознание — или примешь мое предложение. Будешь ты сопротивляться или нет — результат один: от меня не уйдешь. Ну как, порукам?
Пип нехотя кивнула своей кудрявой головой: деваться было некуда, но поражение оставило горький вкус во рту, а в серых глазах тлела ненависть, когда Ройс медленно опускал ее на пол. С угрюмой усмешкой на изящно изогнутых губах она стояла перед ним, ожидая, что будет дальше.
Без особого удовольствия оглядывая непрошеного гостя, Ройс думал о том же самом. Видит Бог, благотворительность была несвойственна ему, и, если бы не связанная с мальчиком тайна, Ройс отпустил бы его. Но поскольку он сам себя лишил такой возможности, Ройс продолжал рассматривать худенького забияку, раздумывая, как сделать так, чтобы тот вписался в его хорошо управляемое и более чем укомплектованное домашнее хозяйство.
— Как тебя зовут, мальчик? — Ройс внезапно прервал молчание. Он ничуть не удивился, когда тот высокомерно запрокинул голову и презрительно посмотрел на него. Казалось, Девлины надменны от самого рождения. Сдерживаясь, Ройс предпринял еще одну попытку:
— А твои родители? Разве они не будут беспокоиться за тебя? Ты мне ничего не расскажешь о себе?
Единственным ответом был негодующий взгляд оборванца. Вздохнув, Ройс еще раз оглядел его с ног до головы. Как он был нелеп и грязен, каким неуместным казался в респектабельных стенах фешенебельного особняка! И еще Ройсу пришло в голову, что он слишком мал и хрупок для своего возраста.
Хотя нет, это было обманчивое впечатление. Испытав на себе силу его кулаков и ног, Ройс убедился, что, невзирая на худобу и маленький рост, мальчишка полон энергии. Найти для него пищу, одежду и жилище нетрудно, но что же он, черт побери, будет делать с этим злым маленьким чудовищем, когда оно будет накормлено, вымыто и уложено в постель?
Забыв о Захари и дворецком, не без удивления переводившем взгляд с хозяина на оборванца, Ройс как зачарованный смотрел на стоящее перед ним существо. Наконец его взгляд остановился на угрюмом лице воришки, и он вдруг осознал, что мальчишка сказочно, не правдоподобно красив. «Почти экзотическая красота, — думал Ройс, пока глаза его медленно скользили по лицу подростка. — Это проклятые глаза Девлинов, ошибиться невозможно!» И не только глаза говорили о знатном происхождении. Оно проступало в изящном носике, скульптурно изваянных щеках, очаровательной формы губах. Очнувшись, Ройс отрывисто бросил, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Так что же нам, черт возьми, делать с этим неожиданным пополнением в доме? Может быть, из него получится паж? А? Как вы полагаете?
Дворецкий Чеймберс добродушно рассмеялся в ответ, и поскольку Захари благоразумно молчал, Ройс набросился на дворецкого:
— У вас есть что-нибудь на примете, Чеймберс? Дворецкий, как и другие слуги, совсем недавно поступил на службу к Ройсу — когда Джордж Понтеби снимал дом для своего кузена, он позаботился и об образцовом персонале.
При виде разгневанного и озадаченного хозяина и грязного мальчишки, которого тот бросил на паркет, как кучу тряпья, Чеймберс смутился, но, оказавшись на высоте положения, спокойно произнес немного погодя.
— Может быть, после того как, гм, мальчика отмоют и накормят, у вас появится лучшая идея, сэр.
— А моя идея вам не по вкусу? — Улыбка искривила губы Ройса.
Чеймберс слегка поклонился:
— Я думаю, сэр, после легкого завтрака, который уже ждет вас, и должным образом все обдумав, вы примете наилучшее решение. А пока, с вашего позволения, я заберу мальчика и прослежу, чтобы его вымыли, накормили и одели соответствующим образом.
Чувствуя облегчение, Ройс кивнул:
— Очень хорошо, Чеймберс, оставляю мальчишку в ваших образцовых руках.
Ройс уже повернулся, но, вовремя сообразив, что его непрошеный гость немедленно попытается сбежать, остановился.
— Да, проследите, чтобы кто-то все время находился рядом с этим плутишкой. Не сомневаюсь: стоит повернуться к нему спиной, как он выпорхнет наружу. — И Ройс похлопал Захари по плечу:
— Ну, закусим наконец? После всех утренних передряг я просто умираю с голоду.
Захари с готовностью согласился. Оставив Пип недоверчиво взирающей на Чеймберса, Ройс и Захари удалились.
Глава 4
Толпа между тем быстро таяла, и Ройс был уже готов просто-напросто схватить Захари за шиворот и потащить к экипажу, когда Захари посмотрел на него и улыбнулся.
— Я думаю, — сказал он застенчиво, — ты не против, если мы навестим наших лошадок. Они уже, наверное, заскучали.
— О, — воскликнул Джордж Понтеби, — мы не можем так закончить день! Пойдем в один из клубов, поиграем в» фараон или еще во что-нибудь.
Ройс колебался: образ прекрасной Деллы, ждущей его в мягкой пуховой постели, витал перед ним. Мужская компания ему определенно наскучила. Он ухватил Захари за локоть и, бочком отходя от Джорджа и его друзей, вкрадчиво сказал:
— Как-нибудь в другой раз. Жаль, но у меня иные планы.
Сопровождаемый возгласами сожаления, Ройс, держа Захари бульдожьей хваткой, двинулся вперед вместе с остатками толпы. Большая часть собравшихся уже рассеялась, и можно было передвигаться более свободно.
Они с Захари миновали нескольких всадников, протиснулись между все еще загромождавшими дорогу телегами и повозками, и наконец Ройс заметил свой экипаж. Думая лишь о том, как побыстрее добраться до лошадей, Ройс не заметил маленькую фигурку в зеленом жакете и серых панталонах, следовавшую за ним по пятам. Только когда мальчик споткнулся и налетел на него, Ройс почувствовал неладное — и мгновенно понял, что произошло.
Пип, а это была именно она, нагло улыбнулась американцу:
— Спасибо, мистер! Я бы шлепнулся, если бы не вы.
— Я так и думал. — Стальные пальцы Манчестера сжали ее запястье. — Был бы вам очень признателен, если бы вы вернули мне часы и печатку. А потом посмотрим, как вам понравится поездка в Ньюгейт!
— Чтоб мне провалиться, сэр! Понятия не имею, о чем вы!
— О, я уверен, ты прекрасно понимаешь, о чем. А теперь — часы!
Пип Приняла позу оскорбленной добродетели и, не глядя на американца, схватившего ее, с надеждой воззрилась на джентльменов, толпящихся вокруг.
— Господи помилуй! Да спросите этих джентльменов — похож я на вора?
Но Ройса трудно было сбить с толку. Он фыркнул и одним быстрым движением извлек из кармана Пип свои часы и печатку, а еще шелковый носовой платок, в котором Джордж Понтеби без труда узнал свою собственность.
Сдвинув свободной рукой кепку в сторону, Пип широко раскрыла глаза и сказала изумленно:
— Пусть я ослепну! Откуда это, черт подери? Разрываясь между желанием расхохотаться над изобретательностью маленького негодяя и одновременно надрать ему уши, Ройс схватил парнишку за воротник и хорошенько встряхнул его — Тебе не надоело валять дурака? — воскликнул он. Пип подняла голову и укоризненно посмотрела на Джентльмена.
Рассматривая обращенное к нему лицо маленького вора, Ройс поморщился, осознав внезапно, что в мальчике есть что-то ужасно знакомое. «Где же, — силился вспомнить Ройс, — я видел это лицо?»
— Неприятности, Манчестер? — спросил знакомый вкрадчивый голос.
Оторвав взгляд от лица мальчика, Ройс посмотрел на говорившего. Это был граф Сен-Одри, который только что подошел к нему, а по обе стороны от него стояли два старых друга: Стаффорд и Везерли.
Было ясно, что они не прочь позлорадствовать, и Ройс почувствовал острый приступ раздражения. «Не сейчас, — в бешенстве подумал он. — Я не в настроении вступать с тобой в перебранку, ты, воровское отродье!» Но, взглянув в кошачьи серые глаза, он вдруг поперхнулся: его осенило. «Вот он, оригинал, — прямо передо мной».
Готовая ухватиться за любой удобный случай, Пип повернулась в сторону трех изящно одетых джентльменов, подошедших к американцу, и остолбенела.
Пип часто думала, каким был ее отец, поскольку у нее не было ни малейшего сходства с Джейн. И вот теперь она обнаружила, что видит самое себя в незнакомом элегантном джентльмене средних лет. Ошибки быть не могло — сходство не подлежало сомнению, и притом поразительное сходство.
Изумление Пип не осталось незамеченным. Догадавшись, что перед ним не кто иной, как незаконный ребенок графа Сен-Одри, Ройс тут же понял, чем вызвана реакция воришки. Пип на мгновение забыла, в какой переплет попала, и подавила взрыв хохота, представляя себе реакцию этого джентльмена, вздумай она броситься ему на шею и воскликнуть: «Отец! Я вас всюду искала. Вы не узнаете меня? Я ваша дочь!»
Граф, разумеется, не обратил ни малейшего внимания на маленького сорванца, схваченного Рейсом. Он продолжал улыбаться, и голос его звучал все так же вкрадчиво:
— Вы решили пообщаться с простыми людьми? Наверное, их общество вам приятнее, а может быть, и ближе? Ройс улыбнулся в ответ:
— Пожалуй. Во всяком случае, они более вежливы, чем иные из моих знакомых.
Лицо графа помрачнело, и он сделал шаг вперед, но Джордж Понтеби, вечный миротворец, громко произнес удивительное дело, Стивен, — Ройс схватил этого маленького нищего, когда тот уже обокрал нас. Только вообразите!
Воришка, которого Ройс по-прежнему держал за шиворот, неожиданно стал центром общего внимания.
Еще долго Ройс не мог понять, что именно побудило его как бы случайно надвинуть черную кепку на лицо мальчика.
— Говорите, вор? — Везерли устремил свои темные глаза на маленькую фигурку. — Что же вы собираетесь с ним делать?
Еще мгновение назад Ройс ответил бы не задумываясь Но теперь…
Он колебался. Один из двух весьма сомнительных типов, подошедших с Девлином, заявил вдруг:
— Мы были бы рады помочь вам, сэр. Отдайте нам этого прохвоста, и мы передадим его полиции. Зачем вам мараться о него?
Ройс посмотрел на говорившего. Второй молодчик молчал, но Манчестер почувствовал, что оба они как-то странно взволнованы, слишком уж готовы услужить. Трудно было сказать, сколько им лет, может быть, двадцать с хвостиком, может быть, меньше. Полная лишений жизнь сделала весьма затруднительным ответ на этот вопрос — худые, с острыми чертами, они казались лишенными возраста. Сообразительный Ройс сразу догадался, что это дружки маленького вора. Настороженное спокойствие и затаенное дыхание его пленника выдали их с головой. Мрачно улыбаясь,
Ройс ответил:
— Большое спасибо за ваше великодушное предложение, но я сам им займусь.
Пип украдкой посмотрела на братьев, бравада в ее взгляде мешалась с отчаянием. Если только Джако и Бен не предпримут чего-нибудь немедленно, она очень скоро очутится в Ньюгейте.
— Неужели вам не жалко столь юное создание? — протянул чей-то незнакомый голос, и Пип оглянулась на него с надеждой. В разговор вступил другой спутник графа, Руф Стаффорд. — Вы американец и не знаете, какая судьба ожидает юного вора. Вероятнее всего, мальчишку повесят — только потому, что он украл у вас несколько безделушек. — Он добавил с укором:
— Какая вопиющая несправедливость — мальчик скорее всего воровал, чтобы купить кусок хлеба, а вы спокойно могли бы обойтись без этих украденных у вас безделушек. Теперь он может лишиться жизни из-за них.
— Вас и вправду беспокоит судьба воришки? — насмешливо спросил Ройс. — Поскольку вы, кажется, приняли интересы мальчика близко к сердцу, могу ли я считать, что вы хотите взять на себя ответственность за него?
Стаффорд сощурил глаза:
— Я не это имел в виду, как вы понимаете. Я только, обратил ваше внимание на то, какая судьба его ждет.
В этот момент подал голос Ньюэлл, один из друзей Джорджа:
— Действительно, нелепо и постыдно, если мальчика повесят за такую мелочь. И потом, вы же вернули свои вещи!
Шепот одобрения прошел среди джентльменов, и Джордж Понтеби робко заметил:
— Действительно, не слишком милосердно, если мальчишку вздернут за такие, в сущности, пустяки. Он ведь еще ребенок.
С лучом надежды в серых глазах Пип смотрела то на одного, то на другого, с трудом веря своим ушам. Поди разбери богачей! Ее поймали на месте преступления, однако этих господ, кажется, волнует ее судьба, и, если повезет, можно избежать Ньюгейта.
— Понимаю, — медленно произнес Ройс. — Вы полагаете, господа, я должен отпустить мальчика?
— Гм, я не знаю, — грустно признался Джордж. — Если вы его отпустите, он обворует еще кого-нибудь.
— Тогда что же, во имя всего святого, вы предлагаете? Усыновить его и привести к себе домой? Избавить от стези порока?
Лицо Джорджа просветлело:
— Слушайте, Ройс, а ведь это прекрасная мысль. Пип совсем так не думала и злыми глазами посмотрела на Джорджа. Почему бы ему не заткнуть свою проклятую глотку?
Но слова, слетевшие с уст Джорджа, казалось, пришлись по вкусу кое-кому из участников сцены. Даже Френсис Атуотер, другой знакомый Джорджа, молчавший до сих пор, решил взять слово:
— Знаете, это не такая уж плохая мысль. Если ему найти подходящее занятие, возможно, он станет человеком.
— Разумеется, если вы не хотите, чтобы мальчика повесили, а брать ответственность за него вам в тягость, можно просто отпустить его, — неожиданно заговорил Мартин Везерли. — Как кто-то заметил, вы уже вернули свои вещи. Полагаю, теперь можно разойтись с миром.
Но Джордж Понтеби с этим не согласился. С чрезвычайно серьезным видом он произнес:
— Ну нет. Так не пойдет! Этот малыш скорее всего возьмется за старое и все равно попадет в Ньюгейт. Нет, нет. Ройс, вам следует отвести его в свой дом. Найдите ему там какую-нибудь работу. Следите за тем, чтобы он избавлялся от преступных привычек. Сделайте из него лакея или что-нибудь в этом роде. Вы такой умный малый! Я уверен, вы что-нибудь придумает Захари, молчавший до сих пор как рыба, произнес негромко:
— Знаешь, Ройс, Джордж прав. Ты же не хочешь, чтобы мальчишку вздернули, и ты не можешь отпустить его, чтобы он продолжал воровать. Почему бы тебе не приставить его к дворецкому или, скажем, повару?
Ройс состроил гримасу, мрачно посмотрел на Захари и проворчал:
— И ты туда же?
Захари одарил его сердечнейшей улыбкой:
— Да, боюсь, я в этом деле на стороне Джорджа. Думай об этом как о благородном поступке.
Ройс, вероятно, нашел бы выход, даже после того как на него взвалили «благородный поступок», который он определенно не собирался совершить, но именно в этот момент заговорил граф Сен-Одри. С насмешкой в голосе, не обращаясь ни к кому конкретно, он заметил:
— Подумать только! Как забавно! Наш американский гость берется вывести этого маленького беспризорника в люди. Действительно, очень забавно. Говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок! Вам не кажется?
Прежде чем Ройс вспылил, Джордж, натянуто улыбаясь, разрядил ставшую взрывоопасной ситуацию:
— Гм, да. Это, может быть, и верно, но не кажется ли вам более точным переиначить пословицу? И назвать, моего кузена серебряным чайником?
Френсис Атуотер тут же поддержал его:
— Да, особенно после того, как он у нас выиграл крупную сумму на пари. Я не сомневаясь назвал бы его серебряным!
Зло улыбаясь, Девлин поклонился и промолвил:
— Сдаюсь, джентльмены. Но удача не всегда будет сопутствовать вашему другу.
Ройсу хотелось возразить, что способности, а не удача до сих пор помогали ему брать верх, но Джордж, должно быть, по глазам Ройса угадал его намерение, ибо наступил ему на ногу. Ройс чуть не вскрикнул и бросил на Джорджа яростный взгляд. Но тот был слишком занят, поторапливая — графа и его друзей, чтобы обратить на это внимание. Приятно улыбаясь графу, Джордж промолвил:
— Да, да! Вы совершенно правы. Извините, но нам пора.
— А как же мальчишка? — спросил Везерли.
— О Боже! Мальчишка! — воскликнул взволнованно Джордж. И, одарив Ройса ангельской улыбкой, уверенно добавил:
— Ройс о нем позаботится.
Смирившись с неизбежным, Ройс принял невозмутимый вид:
— Да, я думаю отвезти мальчишку домой и посмотреть, могу ли я убедить его в том, что честность и тяжелый труд приносят больше пользы, чем воровство.
Он взглянул на маленького оборвыша, которого по-прежнему держал за шиворот, и проворчал:
— Уверен, что после того, как он искупается и переменит одежду, его никто не узнает. — И сухо добавил:
— Интересно одно — можно ли убедить его не обобрать меня до нитки, пока я буду спать!
Его слова потрясли Пип. Она беспомощно смотрела туда, где за спинами джентльменов маячили Джако и Бен. Дело принимало скверный оборот. Гораздо лучше попасть в Ньюгейт.
— Ты действительно считаешь разумным везти эту тварь к себе домой? — с любопытством спросил Ньюэлл.
Ройс посмотрел на Пип, та ответила встречным взглядом: ее серые глаза грозили страшной местью. Вздохнув, Ройс признался:
— По всей видимости, нет. Но сейчас я просто не вижу другого выхода.
Убедившись, что нет никакой возможности сорвать злость на американце, граф потерял всякий интерес к оборванцу и повернулся, чтобы уйти. За ним по пятам следовали оба прихлебателя. Джордж, взвалив на Ройса заботу о Пип, тут же забыл о случившемся и, подхватив Ньюэлла под руку, двинулся к Сен-Джеймсу в поисках новых развлечений.
— А Манчестер? — поинтересовался Ньюэлл. — Он не поедет с нами?
Джордж печально вздохнул:
— Мой кузен сегодня будет по горло занят этим маленьким воришкой! Ему не до нас.
С едва заметной саркастической улыбкой Ройс наблюдал, как удаляется Джордж со своей компанией, оставляя его в обществе вора и Захари. Исчезли даже те двое парней, что вызвались передать мальчика полиции.
Пип не могла поверить: хитро подмигнув ей, Джако и Бен испарились! Они бросили ее! До сих пор она почти безучастно ждала, что произойдет, но теперь, когда Джако и Бен бросили ее на произвол судьбы, она поняла, что надеяться остается только на себя самое. Только! И она изо всех сил ударила американца.
Удар пришелся Ройсу в голень. Убаюканный смирным поведением мальчика, Ройс был застигнут врасплох и чуть не выпустил из рук воротник жакета воришки. Не обращая внимания на боль ниже колена, он с мрачной решимостью держал кусающегося, пинающегося, царапающегося, как зверек, мальчишку.
Борьба была неравной, и, хотя Пип сопротивлялась отчаянно и даже нанесла Ройсу, прежде чем тот сумел укротить ее, несколько ударов, исход был предрешен. Выхватив из кабриолета плед, Ройс набросил его на извивающееся у него в руках кровожадное существо, надежно запеленал маленькую брыкающуюся фигурку и швырнул в кабриолет без всяких церемоний.
Повернувшись к Захари, который, широко улыбаясь, стоял рядом, наблюдая за происходящим, он прорычал:
— Если тебе не надоело глазеть, словно деревенщине на ярмарке, и если ты не хочешь, чтобы я уехал и оставил тебя здесь, советую немедленно сесть в кабриолет!
Захари поспешно сделал так, как ему велели, и благоразумно молчал, пока экипаж бешено несся по улицам Лондона.
Что же» касается зажатого между ними воришки, он всю дорогу метался и вопил что-то несусветное, изрыгая ругательства, заставившие Ройса приподнять брови. Когда к нему вернулось обычное хладнокровие, он, покачивая головой, усмехнулся, вспоминая уготованную ему маленьким оборванцем судьбу. Выходя из кабриолета, Ройс заметил с улыбкой:
— О, я не сомневаюсь, что ты с удовольствием отрежешь мне кое-что и «засунешь в пасть», но я постараюсь не дать тебе такой возможности!
Сильные руки схватили Пип и понесли. Она принялась решено извиваться, пытаясь высвободиться, но американец держал крепко. Наконец, после того как ее бесцеремонно бросили на пол, ей удалось освободиться от пледа.
Она вскочила с пола, как шипящая пантера. Ее серые глаза сузились и потемнели, черные как смоль локоны спутались, дыхание обрывалось. Не теряя ни секунды, Пип бросилась на Ройса. Американец стоял между ней и резной двойной дверью, ведущей, как она считала, на улицу, и ее единственной мыслью, как у загнанного в угол зверя, было вырваться из западни.
Ройса удивила бешеная энергия оборванца. Схватив его за плечи, он, словно шутя, поднял напавшего драчуна и держал его так, несмотря на неистовые удары.
Взбешенная, Пип окончательно потеряла голову и, стиснув зубы, прошипела:
.
— Если случится так, что я обрету свободу, обещаю тебе: я непременно вырежу твою печенку и заставлю тебя ее съесть!
— Что ты говоришь, мой тигренок! Ты не ошибаешься?.. Ты же собирался вырезать кое-что почище печени? — весело спросил Ройс, однако брови его приподнялись: мальчик, оказывается, безукоризненно владеет языком — не английским трущоб, а английским салонов. Интересно. Ребенок не только поразительно похож на графа Сен-Одри, но еще и получил воспитание. Кто же дал его воришке? Очень странно. Ройс почувствовал, как растет его любопытство. Предстояло решить весьма необычную головоломку…
Пип сразу осознала свою ошибку, ее глаза в испуге расширились. Отчаянно пытаясь исправить положение, она пробормотала, перейдя на язык трущоб:
— Да, я это сделаю! Я нарежу твою печенку кусками и запихну их в твою проклятую глотку. Вот увидишь.
— О, я совершенно уверен: если дать тебе малейшую возможность, ты без колебаний разрежешь меня на куски, но, боюсь, я так привык к своему телу, что не смогу доставить тебе такого удовольствия, — заметил Ройс, улыбнувшись.
Взгляд, исполненный бешенства, был ему ответам, но Ройс почувствовал, что силы оборванца на исходе. :
— Если я спущу тебя на пол, обещаешь, что не накинешься на меня или моих домочадцев?
Обессилевшей Пип хотелось только одного — чтобы ее оставили в покое, но страх был сильнее голоса разума. И она снова принялась извиваться в сильных руках американца, сквернословя пуще прежнего.
Наконец Ройсу это надоело, и, грубо встряхнув мальчишку, он заявил без обиняков:
— Тебе нечего бояться меня или других в этом доме! Мы не сделаем тебе ничего плохого, хотя я уверен, что ты мне не веришь. Поскольку я намного сильнее тебя, я не выпущу тебя из рук до тех пор, пока ты не потеряешь сознание — или примешь мое предложение. Будешь ты сопротивляться или нет — результат один: от меня не уйдешь. Ну как, порукам?
Пип нехотя кивнула своей кудрявой головой: деваться было некуда, но поражение оставило горький вкус во рту, а в серых глазах тлела ненависть, когда Ройс медленно опускал ее на пол. С угрюмой усмешкой на изящно изогнутых губах она стояла перед ним, ожидая, что будет дальше.
Без особого удовольствия оглядывая непрошеного гостя, Ройс думал о том же самом. Видит Бог, благотворительность была несвойственна ему, и, если бы не связанная с мальчиком тайна, Ройс отпустил бы его. Но поскольку он сам себя лишил такой возможности, Ройс продолжал рассматривать худенького забияку, раздумывая, как сделать так, чтобы тот вписался в его хорошо управляемое и более чем укомплектованное домашнее хозяйство.
— Как тебя зовут, мальчик? — Ройс внезапно прервал молчание. Он ничуть не удивился, когда тот высокомерно запрокинул голову и презрительно посмотрел на него. Казалось, Девлины надменны от самого рождения. Сдерживаясь, Ройс предпринял еще одну попытку:
— А твои родители? Разве они не будут беспокоиться за тебя? Ты мне ничего не расскажешь о себе?
Единственным ответом был негодующий взгляд оборванца. Вздохнув, Ройс еще раз оглядел его с ног до головы. Как он был нелеп и грязен, каким неуместным казался в респектабельных стенах фешенебельного особняка! И еще Ройсу пришло в голову, что он слишком мал и хрупок для своего возраста.
Хотя нет, это было обманчивое впечатление. Испытав на себе силу его кулаков и ног, Ройс убедился, что, невзирая на худобу и маленький рост, мальчишка полон энергии. Найти для него пищу, одежду и жилище нетрудно, но что же он, черт побери, будет делать с этим злым маленьким чудовищем, когда оно будет накормлено, вымыто и уложено в постель?
Забыв о Захари и дворецком, не без удивления переводившем взгляд с хозяина на оборванца, Ройс как зачарованный смотрел на стоящее перед ним существо. Наконец его взгляд остановился на угрюмом лице воришки, и он вдруг осознал, что мальчишка сказочно, не правдоподобно красив. «Почти экзотическая красота, — думал Ройс, пока глаза его медленно скользили по лицу подростка. — Это проклятые глаза Девлинов, ошибиться невозможно!» И не только глаза говорили о знатном происхождении. Оно проступало в изящном носике, скульптурно изваянных щеках, очаровательной формы губах. Очнувшись, Ройс отрывисто бросил, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Так что же нам, черт возьми, делать с этим неожиданным пополнением в доме? Может быть, из него получится паж? А? Как вы полагаете?
Дворецкий Чеймберс добродушно рассмеялся в ответ, и поскольку Захари благоразумно молчал, Ройс набросился на дворецкого:
— У вас есть что-нибудь на примете, Чеймберс? Дворецкий, как и другие слуги, совсем недавно поступил на службу к Ройсу — когда Джордж Понтеби снимал дом для своего кузена, он позаботился и об образцовом персонале.
При виде разгневанного и озадаченного хозяина и грязного мальчишки, которого тот бросил на паркет, как кучу тряпья, Чеймберс смутился, но, оказавшись на высоте положения, спокойно произнес немного погодя.
— Может быть, после того как, гм, мальчика отмоют и накормят, у вас появится лучшая идея, сэр.
— А моя идея вам не по вкусу? — Улыбка искривила губы Ройса.
Чеймберс слегка поклонился:
— Я думаю, сэр, после легкого завтрака, который уже ждет вас, и должным образом все обдумав, вы примете наилучшее решение. А пока, с вашего позволения, я заберу мальчика и прослежу, чтобы его вымыли, накормили и одели соответствующим образом.
Чувствуя облегчение, Ройс кивнул:
— Очень хорошо, Чеймберс, оставляю мальчишку в ваших образцовых руках.
Ройс уже повернулся, но, вовремя сообразив, что его непрошеный гость немедленно попытается сбежать, остановился.
— Да, проследите, чтобы кто-то все время находился рядом с этим плутишкой. Не сомневаюсь: стоит повернуться к нему спиной, как он выпорхнет наружу. — И Ройс похлопал Захари по плечу:
— Ну, закусим наконец? После всех утренних передряг я просто умираю с голоду.
Захари с готовностью согласился. Оставив Пип недоверчиво взирающей на Чеймберса, Ройс и Захари удалились.
Глава 4
Войдя в солнечную комнату, Ройс и Захари обнаружили на длинной буфетной стойке у стены массу закусок. Быстро наполнив тарелки, они уселись за черный железный стол филигранной работы, отдавая должное расторопности Чеймберса и его несомненному гастрономическому вкусу.
Когда наконец насытившийся Ройс откинулся на спинку стула, откусив напоследок от чудеснейшего лимонного пирога, перед ним предстал вдруг растерянный и почему-то растрепанный Чеймберс. Сейчас Ройс был доволен всем на свете, ему уже представлялись пышные прелести Деллы, и он, досадуя, что его оторвали от сладостных мечтаний, строго взглянул на вошедшего. Выражение страдания на лице дворецкого и его растерзанный вид вернули Ройса к суровой реальности.
Приподнявшись с салфеткой в руках, он спросил:
— В чем дело? Мальчишка? Убежал? Заламывая руки, Чеймберс воскликнул:
— Сэр, это возмутительно! У этой грязной маленькой твари оказался нож, и теперь никто не может подступиться к воришке! Я едва спасся!
Золотистые глаза Ройса вспыхнули от раздражения, он отшвырнул свою салфетку:
— Вижу, без меня не обойдется, но на этот раз нашему гостю не поздоровится! Проводите меня к нему!
По состоянию комнаты — везде перевернутые табуретки, ведра, разбитая посуда, залитый пол — можно было понять, какая жестокая битва разыгралась здесь только что. Было очевидно, что заставить мальчишку залезть добровольно в медную ванну, наполненную горячей водой и поставленную напротив камина, будет нелегко, но выбора не было. У Ройса уже чесались руки — придется всыпать как следует этой маленькой подзаборной дряни. Он громко приказал всем удалиться.
— И не возвращайтесь, пока я вас не позову, какой бы шум ни услышали!
Пип не спускала глаз с высокого мужчины, стоявшего посреди кухни. Тут бы в самый раз вздохнуть с облегчением — остался всего один противник, но что-то в позе американца заставило ее сжаться. Противник сделал шаг вперед, и ее рука крепче сжала рукоятку ножа.
— Держись от меня подальше! — предупредила она. — Или я перережу тебе горло!
Сдерживая себя, Ройс сказал почти спокойно:
— Это можно сделать двумя способами — и без больших усилий для нас обоих или…
Пип злобно уставилась на него и фыркнула.
— Или что? — Голос ее звучал резко и грубо. — Ты отправишь меня в Ньюгейт? Хотелось бы мне знать, что тогда подумают твои шикарные дружки, которым ты так красиво обещал позаботиться обо мне.
В эту минуту Ройс бросился на нее. Схватив ее за шиворот, другой рукой он стиснул тонкое запястье, и ладонь, державшая нож, дернулась от боли.
Когда наконец насытившийся Ройс откинулся на спинку стула, откусив напоследок от чудеснейшего лимонного пирога, перед ним предстал вдруг растерянный и почему-то растрепанный Чеймберс. Сейчас Ройс был доволен всем на свете, ему уже представлялись пышные прелести Деллы, и он, досадуя, что его оторвали от сладостных мечтаний, строго взглянул на вошедшего. Выражение страдания на лице дворецкого и его растерзанный вид вернули Ройса к суровой реальности.
Приподнявшись с салфеткой в руках, он спросил:
— В чем дело? Мальчишка? Убежал? Заламывая руки, Чеймберс воскликнул:
— Сэр, это возмутительно! У этой грязной маленькой твари оказался нож, и теперь никто не может подступиться к воришке! Я едва спасся!
Золотистые глаза Ройса вспыхнули от раздражения, он отшвырнул свою салфетку:
— Вижу, без меня не обойдется, но на этот раз нашему гостю не поздоровится! Проводите меня к нему!
По состоянию комнаты — везде перевернутые табуретки, ведра, разбитая посуда, залитый пол — можно было понять, какая жестокая битва разыгралась здесь только что. Было очевидно, что заставить мальчишку залезть добровольно в медную ванну, наполненную горячей водой и поставленную напротив камина, будет нелегко, но выбора не было. У Ройса уже чесались руки — придется всыпать как следует этой маленькой подзаборной дряни. Он громко приказал всем удалиться.
— И не возвращайтесь, пока я вас не позову, какой бы шум ни услышали!
Пип не спускала глаз с высокого мужчины, стоявшего посреди кухни. Тут бы в самый раз вздохнуть с облегчением — остался всего один противник, но что-то в позе американца заставило ее сжаться. Противник сделал шаг вперед, и ее рука крепче сжала рукоятку ножа.
— Держись от меня подальше! — предупредила она. — Или я перережу тебе горло!
Сдерживая себя, Ройс сказал почти спокойно:
— Это можно сделать двумя способами — и без больших усилий для нас обоих или…
Пип злобно уставилась на него и фыркнула.
— Или что? — Голос ее звучал резко и грубо. — Ты отправишь меня в Ньюгейт? Хотелось бы мне знать, что тогда подумают твои шикарные дружки, которым ты так красиво обещал позаботиться обо мне.
В эту минуту Ройс бросился на нее. Схватив ее за шиворот, другой рукой он стиснул тонкое запястье, и ладонь, державшая нож, дернулась от боли.