Басов Николай Владленович. Демон Жалын

   Скоро эта речка влилась в большую реку с пустынными берегами. Определенно истоки живительной влаги в этих краях стерегли довольно внимательно.
   Лотар хотел было приказать впередсмотрящему, чтобы он не пропустил ставку Торсингая, как вдруг на горизонте появился настоящий кочевничий город – несколько тысяч ковровых, очень дорогих шатров.
   Лотар подошел к Сансу:
   – Спустись пониже, лейтенант. И прикажи всем соблюдать тишину. Невидимость невидимостью, но шум на корабле могут услышать.
   Теперь даже приказы передавались шепотом.
   «Летящее Облако» шло очень низко, на высоте в три десятка саженей. Лотар знал, что он встретит Торсингая, он вычислил это, как только услышал рассказ Присгимула о повадках кочевого владыки. И не ошибся.
   Они перевалили через небольшой холм и увидели, как сотня кочевников взяла в полукольцо берег реки, где одинокий, голый по пояс человек очень упорно работал с небольшим шестом. Наметанным глазом Лотар определил, что Торсингай в превосходной форме.
   – Санс, – шепотом приказал он лейтенанту, – держи всех под рукой, но тихо, чтобы эти, – он кивнул на ханнов-стражников, – ничего не слышали.
   Потом он спустился, нацепил самое скромное оружие, затянул на спине Гвинед и снова вышел на палубу.
   Сухмет был уже здесь. Вопреки привычкам, он оделся в обыкновенный восточный халат, а его Утгела была так тщательно замаскирована, что выглядела не дороже обычного ножа из кухни бедного постоялого двора.
   – Сухмет, я хотел отправиться один.
   – Нет, господин мой.
   – Сухмет.
   – Нет.
   Лотар еще раз посмотрел на старика. В этот момент из люка вывалился Рубос. Он был великолепен. В роскошной восточной кольчуге и с огромным ятаганом, который показался Лотару очень знакомым, мирамец выглядел не хуже самого Торсингая.
   – Рубос, а ты-то куда? Это будет не драка, не…
   У того места, откуда обычно сбрасывали веревочный трап, спинами к фальшборту сидели четверо учеников. Все одеты были очень просто, но в бою, особенно в маневренном бою, эта простота стоила бы жизни многим противникам.
   – А вы куда?
   Лотар понял, что повторяется. Нужно было объясниться.
   – Послушайте, это не бой, а всего лишь попытка определить фокус противника. Это довольно сложно. Если вы все пойдете со мной, он насторожится, и мне придется убить его. Значит, появится другой степной император, его снова нужно будет вычислять, искать к нему подходы… Тем, что вы задумали, вы все усложняете.
   – Ты лукавишь, Лотар, – сказал Рубос.
   – Тише, ты хочешь, чтобы они нас услышали? – Но даже окрик на Рубоса сейчас не действовал. Пламя сопротивления в его глазах не погасло. – Хорошо, вы можете быть наготове. На случай осложнения ситуации. Но сами без моей команды не вмешивайтесь. Это приказ, понятно?
   – Ты не сможешь с ним договориться, господин мой, ты не знаешь языка.
   – Хорошо. – Лучше было мириться с Сухметом, чем со всеми этими героями разом. – Со мной пойдет только Сухмет. Остальные – в засаде. А теперь, – Лотар повернулся к Сансу, – лейтенант, опустись, чтобы я мог сойти мили за две до этого повелителя степей.

Глава 10

   Огромный воин с жиденькой бороденкой на очень гладких щеках и горящими раскосыми глазами молча ткнул Лотара в грудь. Копье он не поднимал – ему было жарко, он ленился даже сказать что-нибудь этому чужеземцу с желтыми, как солома, волосами.
   – Мне нужно к императору степи, – произнес Лотар заранее заготовленную фразу.
   Бородатый ответил что-то, еле выговаривая слова. Казалось, они едва вываливаются у него через нижнюю губу.
   – Он говорит, всем хотелось бы к господину царей, но это не положено.
   – Я кулачный боец, – ответил Лотар, глядя прямо в глаза воина.
   Вокруг стало тихо. Несколько других охранников с интересом повернули головы к Лотару. Потом один из них, самый молодой, что-то провизжал, и все, кто его слышал, рассмеялись.
   – Он спрашивает, ты хочешь умереть?
   – Очень забавно, – буркнул Лотар, потом изобразил вежливую, даже приторную улыбку. – Думаю, я докажу Торсингаю, что он не первый боец в мире.
   Все, кто был поблизости, тут же выставили копья и окружили их.
   Лотар еще не вытаскивал Гвинед, он лишь изучал два десятка узкоглазых лиц, которые повернулись к нему, дыша угрозой. Уголком губ он спросил у Сухмета:
   – Что я сказал не так?
   – Не нужно было поминать его по имени, – ответил старик, не поворачиваясь.
   – Эй! – крикнул Лотар так, что кое-кто из солдат охранения даже потерял бдительность и чуть-чуть опустил копье. – Император степи, меня не пропускают к тебе!
   Одинокая фигура возле реки замерла. Потом Торсингай присел несколько раз, отложил шест и трусцой побежал в сторону Лотара.
   Желтоголовый смотрел на этот бег и гадал, насколько опасен Торсингай. Получалось, что он очень хорошо тренирован, с умом владеет той техникой, которую наработал долгими упражнениями, но ограничен, как почти каждый, кто слишком рано отказывается от учителей. Впрочем, может, он и в самом деле постиг все, чему его могли научить эти степняки. Откуда же такая слава? Ведь есть очень сильные бойцы на юге, есть фои, наконец, – создатели очень эффективных боевых систем.
   Вблизи он оказался громадным, фунтов триста, не меньше. Ноги и руки его выдавали недюжинную силу. Но Лотару показалось, что в этом человеке жила еще просто невероятная для такой массы скорость.
   Один из охранников непочтительно остановил своего господина на расстоянии трех десятков шагов от Лотара и Сухмета. Торсингай, привычно подчинившись требованию телохранителя, спросил:
   – Что тут происходит?
   У него был иной выговор, чем у бородатого. Его, как ни странно, Лотар понимал.
   – Я хочу биться с тобой, но меня не пускают.
   – Биться? – Торсингай рассмеялся, хотя, насколько Лотар мог судить, глаза его остались абсолютно непроницаемыми. – Ты не производишь впечатление силача.
   – Думаю, побеждает не сила. Вернее, победа не только в силе.
   – Отпустите его, – потребовал Торсингай.
   Охранник уверенно и жестко заговорил. Торсингай выслушал его и кивнул:
   – Да, нужно, чтобы ты снял свой меч. И дал себя обыскать.
   Лотар изобразил удивление, хотя все шло так, как и было задумано.
   – Мой меч стоит дорого, а твои головорезы не производят впечатление добропорядочных слуг.
   Бородатый, чуть дрогнув от удивления бровями, нанес удар. От такого удара успела бы улететь даже муха. Лотар перехватил его кулак, вывернул во внешнюю сторону, а когда вояка согнулся от боли в кисти, открывая правый бок, ударил ногой в печень, под нагрудную пластину. Степняк рухнул в пыль и отключился. Впрочем, он был жив.
   – Я никому не позволю себя ударить, – спокойно прокомментировал Лотар и взглянул на Торсингая: – Ну, так как?
   – Можешь оставить меч своему слуге. Ему-то ты веришь?
   Лотар кивнул.
   – Но твои должны отойти от него на пять десятков шагов. Иначе, боюсь, они все-таки попробуют выслужиться перед тобой, а мой слуга стар.
   Сухмет хихикнул, восхищенный Лотаровым замечанием, и горделиво выпрямился. То, что он, сморщенный и согнутый годами старик, мог справиться со всей этой сворой, пока должно было оставаться в тайне.
   – Хорошо, – согласился Торсингай. – А потом, если мы подружимся, я попрошу тебя все-таки показать мне это чудо света, которое ты так бережешь.
   – Подружимся? Один из нас, кажется, должен будет умереть. Я пришел биться с тобой за право обладать твоей властью. На кон ставлю свою жизнь.
   И Торсингай, и его стража от смеха просто повалились на землю. У них очень простое чувство юмора, подумал Лотар. Если бы он знал это раньше, он бы попробовал проникнуть в их лагерь как обыкновенный шут. Хотя нет, на это потребовалось бы время, да и язык он знает плоховато. Отдышавшись и смахнув с ресниц слезу, Торсингай проговорил:
   – И чего только не разнесут по степи эти болтуны. Власть свою в поединке против твоей головы я ставить не буду, слишком неравные ставки. Но если ты действительно такой боец, каким представляешься, я могу предложить тебе стать моим темником и отдам в жены одну из третьестепенных дочерей. Но могу и убить тебя, если сочту необходимым. Согласен?
   Лотар, решив, что играть больше не стоит – любой степной бродяга с радостью согласился бы на эти условия, – заулыбался и принялся отгонять стражников, чтобы отдать Сухмету свои легкие доспехи и Гвинед.
   Когда Торсингаева свита отошла подальше, Сухмет, сохраняя угодливую улыбочку, серьезно сказал:
   – Ты говорил очень уверенно, господин. Но теперь ты должен помнить о разнице в чинах. Дай ему выиграть достойно. Это важно.
   – Ты уверен, что я одолею его?
   – Несомненно. Я внимательно считал его состояние, в нем нет ничего магического, ровным счетом ничего. – А если что-то получится не так?
   Улыбка Сухмета стала еще шире, он с поклоном принял Гвинед и доспехи Лотара.
   – Тогда я телепортирую тебе меч под ноги, будь готов. И вызову «Летящее Облако» , они задержатся не больше чем на пару минут.
   – Ты видишь их?
   Самому Лотару не хотелось сейчас тратить энергию, чтобы увидеть летающий корабль. По крайней мере, начать поединок он должен был как нормальный человек.
   – Конечно. Они висят вон над тем высоким холмом, и у них все в порядке.
   Лотар потянулся, присел несколько раз, помахал в воздухе руками и ногами. Приятно было ощущать себя без доспехов, только в легких штанах, плотной рубашке и очень коротких мягких сапожках. Они почти ничего не весили и не замедляли удар.
   – Ну, я пошел. Если можно, смотри, что движет этим амбалом. Это главная цель, все остальное – пустяки.
   На этот раз стражники обыскали его, едва касаясь тела. Оказывается, они ничего не знали об иглах на подошвах сапог, стрелках в складках специально надрезанной кожи или пузырях с ядовитым газом. В общем, пока они не оправдывали название восточных воинов – ни утонченного коварства, ни умения упреждать чужое коварство.
   Пока Лотар разоружался и снимал доспехи, степной император успел облачиться в халат – в знак того, что не считает противника опасным.
   Встав друг против друга, Лотар и Торсингай пошли в сторону реки на расстоянии десяти шагов, чтобы избежать неожиданного нападения. Все тело Торсингая было сплошной глыбой энергии и силы. В нем играла чудовищная мощь – Лотару доводилось видеть даже демонов с меньшими запасами энергии. Пожалуй, подумал Лотар, он может и одолеть меня. Впрочем, посмотрим.
   – Мне нравится, как ты ходишь, – ухмыльнулся Торсингай. – Сразу видно, ты привык к своему телу. Мы в степи говорим – «походкой не примнет траву». Где ты учился бою?
   – То тут, то там, я бродячий боец.
   – Бродячим бойцам полагается учиться, а не бросать вызов.
   – Ты в этом уверен?
   Торсингай закусил губу. Ха, подумал Лотар с изумлением, а он самолюбив.
   – Не нужно злить меня, чужак. В конце концов от моего к тебе расположения будет зависеть, добью я тебя или возьму темником в свою армию.
   Пора начинать его злить, решил Лотар, так будет легче найти и прочитать все, что есть в его сознании.
   – Я повторяю: ты уверен? Я почему-то думаю, что ты переоцениваешь себя. В тех краях, где я побывал, любой уличный мальчишка дерется получше тебя, но сохраняет скромность.
   Торсингай потемнел лицом, на его шее вздулась вена.
   – Ты не уважаешь меня?
   – Пока не вижу оснований, – ответил Лотар, по-бойцовски поклонился скорее реке, чем противнику, и стал в стойку.
   Торсингай бросился в атаку с яростью. Лотар попытался шагнуть в сторону, но вдруг с ужасом понял, что его собственные движения замедленны, словно кто-то тормозит их, заставляя вязнуть в пространстве, как в густом киселе.
   Он провернулся на месте, пропуская Торсингая, но не сумел даже нанести ему удар. Кто бы поверил, что Лотар не сможет одолеть противника одним щелчком, если тот кидается в такую бездумную атаку? И вот это произошло.
   Торсингай остановился, повернулся и нанес несколько бешеных ударов, но опять попал в пустоту. И все-таки Лотар чувствовал, что не может блокировать эти выпады и едва успевает уходить от них. Он увязал в каждом движении, как в трясине. Тело не слушалось его, или тут была какая-то магия!
   Торсингай шагнул к Лотару и сделал выпад ногой на уровне живота. Лотар представил себе, как он ловит эту ногу, перехватывает ее, выворачивает и встречным движением бьет носком в живот императору, но… Он не сумел сделать ничего, только чуть уклонился, чтобы спастись. И все-таки император оказался очень близко. Это можно было использовать. Лотар собрался и изо всех сил локтем двинул в грудь Торсингаю. От такого удара обычный человек ломался, как тростинка, тренированный боец мог обойтись парой сломанных ребер… Но Торсингай даже не поморщился. Он выдержал и нанес открытой ладонью тяжелейший удар Лотару в шею. Желтоголовый едва успел подставить плечо, но все равно отлетел назад, как выброшенный из катапульты булыжник.
   Прокатившись по пыльной траве, он поднялся и снова стал в стойку. Он превосходно мог двигаться… Вот только на расстоянии пяти шагов от Торсингая тонул в каком-то замедляющем движение мареве, и даже удары его становились ватными, как будто он впервые разучивал их.
   – А ты силен, – сказал вдруг Торсингай. – Любой был бы уже мертв.
   Лотар хмыкнул и вдруг, прокатившись по траве, сделал нижнюю подсечку, но Торсингай даже не пошевелился. Нога Лотара, которая после такого замаха сносила быка, ударилась в подколенную кость Торсингая и застыла, словно врезалась в столетний дуб, – никакого эффекта, только жуткая боль разливается по стопе.
   Торсингай наклонился и нанес несколько очень коротких ударов полусогнутыми руками… Но Лотар сумел блокировать их. Тогда Торсингай прыгнул, чтобы приземлиться Лотару на грудь…
   Но Желтоголовый уже начал потихоньку привыкать к противнику. Дело было не в том, чтобы действовать очень быстро. Нужно было действовать очень коротко и делать только самое необходимое. Ведь есть приемы, которые не требуют скорости…
   На этот раз Лотар еще в воздухе поймал Торсингая за выпрямленную ногу, направив ее прямо в пах. Когда эта туша навалилась на него, Желтоголовый заскрипел зубами – так тяжел был император. Но тому было еще хуже, после такого удара он вообще не должен был остаться на ногах…
   Торсингай перелетел через Лотара, прокатился по траве и… поднялся. Глаза его были закрыты туманом боли, ненависти и ярости. Лотар тоже поднялся, хотя теперь едва мог ступить на свою ударную ногу, боль отзывалась во всех суставах, во всех мышцах…
   – Все, Желтоголовый, я убью тебя. Никто еще не поступал со мной так оскорбительно.
   – Ты знаешь меня?
   – Кто же не знает западного демона, оборотня, который слишком зажился на этом свете?
   – И все-таки ты вступил в поединок со мной?
   – Я давно ждал этого, демон. Ждал и готовился… Вот! – С этим восклицанием Торсингай выхватил из-за спины кусок ткани, похожий на носовой платок.
   Но Лотар уже знал, что это не носовой платок. Это был Матрипост – одно из очень древних приспособлений для искривления пространства. Теперь Лотару стало понятно, как Торсингай тормозил его и почему Лотар не почувствовал это раньше. Матрипост не столько магический инструмент, сколько способен навести порчу и близок по действию к наркотикам. Этим, безусловно, не должен был пользоваться ни один достойный боец.
   – Ты фальсифицировал свое мастерство, Торсингай, – громко сказал Лотар. – Ты не боец, а шулер, мелкий, вонючий шулер, который позорит славное звание кулачного бойца. Когда я расскажу об этом, тебе…
   – Ты никогда не расскажешь об этом, демон! – заорал Торсингай и бросился вперед, сунув Матрипост себе за пазуху.
   Теперь стало понятно, почему он так и не научился атаковать как следует – для тех, кого ты тормозишь, нет нужды придумывать что-то изысканное, достаточно использовать свою массу и напор… Но не теперь. Лотар подпустил его поближе, потом изо всех сил подпрыгнул вверх. Он воспарил, поджав ноги. Торсингай оказался под ним. Лотар с силой выпрямился и ударил обеими ногами сверху в голову императора степи…
   И все-таки Торсингай снова поднялся. По лбу его текла кровь, но он шагнул вперед, как пьяный, и нанес удар ногой. Потом сразу же сделал задний хлесткий рывок, чтобы поймать Лотара, если тот выпрямится слишком быстро… Желтоголовый ушел от первого удара, выпрямляться не стал, а подкатился под ногу противника и атаковал колено опорной ноги локтем, потом другим, потом плечом… Нет, Торсингай все-таки слишком крепок, чтобы просто так завалиться. Пришлось откатываться назад, уворачиваясь от его нового прыжка, чтобы подняться на ноги.
   И все-таки он привык к этой медлительности, которая появлялась лишь вблизи от Торсингая. И еще понял: если не пропустит какого-нибудь шального удара, то разделает ханна, как новичка, даже с Матрипостом.
   Сухмет, мысленно позвал восточника Лотар, ты что-нибудь понимаешь? Или его нужно избить еще больше, чтобы он раскрылся? И тотчас прочитал ответ: попробуй избить, ничего не понятно, Матрипост мешает.
   Хорошо, решил Желтоголовый, попробуем добавить. Он встал в прямую стойку, готовясь встретить все атаки Торсингая без уверток. Ханн понял это, но почему-то не поверил. И атаковал очень осмотрительно… Лотар блокировался, попробовал задеть голову противника, опоздал и промазал, но зато и сам не раскрылся. Нужно было всего лишь вогнать Торсингая в грогги на пару секунд, но пока не получалось. Торсингай снова атаковал, и снова Лотар встретил его прямо, готовя удар ногой в лоб или в скулу, но удара так и не нанес.
   Торсингай понял, что проигрывает. Он слишком быстро отскочил назад, не давая ударить себя… И вдруг в его руке оказался короткий шест для тренировок. Он взмахнул им, проверяя силу рук, с удовольствием слушая, как под твердым деревом гудит воздух.
   – Ну все, Желтоголовый.
   Потом ханн рванулся вперед, взмахнул… Лотар прокатился под этим взмахом и перехватил шест рядом с руками Торсингая. Не давая шесту останавливаться, чтобы император не сумел использовать чудовищную силу своих рук, он ударил концом шеста Торсингая в лоб. Голова степняка откинулась назад, раздался звук, похожий на треск спелого арбуза, а шест остался в руках Лотара.
   Шагнув вперед, Лотар запустил руку за пазуху императору и выхватил Матрипост.
   Теперь он знал, что сознание императора открыто – до такой степени, что читать его можно было, как младенца. Но то, что Лотар там обнаружил, очень ему не нравилось. Он даже замер, чтобы проверить свое ощущение.
   Теперь Торсингай уже не думал о кулачной забаве. Пошатываясь и указывая на Лотара изуродованным от постоянных тренировок пальцем, он заорал:
   – Взять его, он демон, он западный лазутчик!
   Лотару и оглядываться не нужно было. Он кожей ощутил, как все стражники рванулись к нему, чтобы выполнить приказ императора. Желтоголовый поудобнее перехватил шест и сказал, зная, что восточник услышит каждое его слово:
   – Сухмет, не нужно перегонять мне Гвинед, промахнешься еще. Лучше попроси «Летящее Облако» подхватить нас. Кажется, я определил то, что искал тут.

Глава 11

   Солдаты бежали медленно. Они были тяжеловаты, и кривоноги, и ели слишком много мяса.
   Когда они приблизились к нему, Лотар двинулся на одного из стражников, как две капли воды похожего на давешнего бородача. Глаза воина на миг стали маслеными от жестокого удовольствия близкого поединка и победы. Но Лотар бежал все быстрее, и на лице вояки появилась растерянность. Он понял, что противник не боится, никак не мог сообразить, к чему готовиться, и струсил.
   А Лотар просто бежал – свободно, легко, мягко, быстро сокращая расстояние до этого солдата и двух-трех других дурачков, которые образовали некое подобие строя. А когда до этого строя осталось не больше пяти шагов и ханны стали притормаживать, Лотар просто подпрыгнул… Он подлетел вверх, будто вместо ног у него были мощные пружины, способные выстреливать не слабее иной баллисты, и оказался за спиной у вояки, который так и застыл с раскрытым ртом.
   Сделав два оборота в воздухе, Лотар опустился на ноги, увернулся от удара пикой, который попытался нанести ему не в меру бойкий юнец, и помчался дальше. Краем глаза он увидел, что Сухмет все понял правильно и не собирается переправлять ему Гвинед, а просто по широкой дуге пытается его догнать. Но бежать старику было тяжко – мешали доспехи и Лотарово вооружение. Впрочем, несмотря на годы, в скорости он не уступал степнякам.
   За спиной что-то заорал Торсингай. В его голосе теперь была нескрываемая ненависть и угроза – видно, обещал растерзать всех, кто упустит Лотара. Всегда они обещают казнить каждого, кто не выполнит их приказ, только это все равно не помогает, потому что дело не в солдатах, а в таких вот Торсингаях, да они этого не хотят признавать, подумал Лотар. Он усмехнулся: сейчас не время глубоко задумываться.
   Лотар оглянулся – степняки не очень спешили, они чего-то ждали. Впрочем, догадаться не стоило большого труда. Из-за дальнего холма показался один всадник, другой… Скоро их оказалась целая сотня, и летели они так, что в сознании Лотара звякнул колокольчик.
   Лотар выхватил из рук старика доспехи и меч и проговорил:
   – Быстрее можешь?.. Кстати, где корабль?
   – За… заводится. Поднимается во-он там…
   Лотар проследил за его взглядом и в самом деле увидел какое-то марево над высоким курганом, которое поднималось почти вертикально… Нет, все-таки не вертикально, и даже уже не поднималось, а скатывалось к ним. Желтоголовый услышал скрип шарниров и тихое, струнное пение снастей. Корабль шел им навстречу на очень малой высоте.
   Лотар проверил: всадники далеко, они с Сухметом почти в безопасности. Корабль выписал над ними полукруг… И вдруг из ничего, прямо из воздуха выпала веревочная лестница. Верхний ее конец терялся в сфере невидимости, поставленной Сухметом, и потому казалось, что она просто болтается в воздухе. Вот так и рождаются глупые легенды, подумал Лотар и помог Сухмету ухватиться за нижние ступени лестницы.
   Из-за ближайшего холма появился одинокий всадник, но Лотар даже не стал обращать внимание на его стрелы, которые он пускал со скорострельностью целого отделения арбалетчиков. Сухмет висел уже в середине лестницы. Лотар подпрыгнул, схватил перекладину, подтянулся… Больше всего он опасался сейчас уронить что-нибудь из своих причиндалов. Не нужно было их брать, решил Лотар и сел в нижнем звене веревочной лестницы.
   Лестница стала подниматься. Кто-то резковато, толчками, но уверенно тащил ее наверх, и Лотар почувствовал, что совсем не против этой помощи. Сухмет уже скрылся в невидимом коконе, лишь ноги его болтались снаружи, но потом тоже пропали. Солдаты внизу стояли, раскрыв рты. Перед ними бегал Торсингай, он был в бешенстве. Конники тоже не успели и сейчас тащились чуть не шагом. Никто не торопился получать незаслуженные пинки.
   Корабль поднялся выше, пошел над рекой, и Лотара ослепило отражение солнца от зеркальной поверхности воды. Он понял, что тоже вошел в кокон невидимости, подождал, пока лестница поднимется почти до борта, и на последние пять-семь ступеней поднялся сам. Крепкие руки обхватили его, подняли, и вот он уже стоит на палубе «Летящего Облака» , а рядом Рубос, Партуаз и все остальные.
   – Лишних дырок в теле нет? – заботливо спросил Рубос.
   Вперед протолкался Джимескин.
   – Ну и почему ты его не убил? У тебя же была такая возможность!
   Лотар пожал плечами:
   – Это с самого начала не входило в мои планы. Я просто дрался с ним, чтобы понять… Почувствовать, что им управляет.
   – Ну и как? Почувствовал? – снова спросил Рубос.
   – Это довольно серьезно. И нуждается в подтверждении.
   – В каком?
   Вопрос задал Сухмет. Он стоял в спокойном ожидании. Он мог бы понять, что думает Лотар, и без всяких слов, но почему-то решил не мешать Желтоголовому самому разбираться в том, что внезапно обнаружилось на берегу. Само по себе это ничего не значило… Или означало очень многое.
   – Купсах, – проговорил Лотар, – курс на армию фоев. А ты, – он повернулся к Сухмету, – попытайся определить расстановку их сил и придумай способ, как бы нам проникнуть к их командирам.
   – Чтобы опять безрезультатно драться?
   Удивительно, Джимескин почему-то стал хуже относиться к Лотару. Он почти презирал его и не собирался понимать причины его поступков. Это печально, подумал Лотар, все-таки банкир – человек умный, должен разбираться в причинах и следствиях, но вот… Может, потому, что ситуация сейчас слишком напряженная?
   – Нет, чтобы просто поговорить. Пока этого будет достаточно.
   – Ой ли? – И Джимескин отошел, не скрывая своего раздражения.
   – А что будешь делать ты? – спросил Рубос.
   – Полежу на солнышке, – улыбнулся Лотар, – очищу сознание и попытаюсь посмотреть на мир непредвзятым взглядом. Сейчас это очень важно, чтобы не наломать дров.
   Он и в самом деле выпил кружку холодной воды и расположился на циновке, прислушиваясь к мерному движению крыльев. Перед ним простиралось безбрежное пространство, они были в нем одни, и никто не мог помешать их движению.
   Иногда снизу долетали крики погонщиков, скрип множества повозок, вопли животных – когда очередная река ханнов медленно, но неуклонно продвигалась на Запад. Но шум стихал, запахи исчезали, а оставалось только пространство впереди.