Страница:
Пуганув фоев, Лотар сунул кинжал за пояс и схватился левой рукой за скобу, по которой только что взобрался наверх Сухмет, оттолкнул ногой какого-то дурня с расширенными от ужаса глазами и приготовился взлететь. «Летящее Облако» поднялось над песком, Лотар подивился, какая гора трупов в три, иногда четыре ряда лежала вдоль того борта, который он защищал, и тут увидел фойских лучников…
Впрочем, их не стоило опасаться – тут постарался Сухмет, одевший гондолу с помощью посоха Гурама в почти непробиваемую, невидимую противнику броню силовой защиты…
Кроме того, прямо над Лотаром, выпрямившись в полный рост, как на стрельбище, стояли Бостапарт и Рамисос. Они били из луков в темпе, от которого даже у Лотара зарябило в глазах. Вдвоем они никому не позволили прикоснуться к левому крылу и сдерживали невероятное количество фойских вояк, убивая почти каждого, кто казался слишком опасным. Молодцы, решил Лотар, даром времени не теряют.
Корабль поднялся уже саженей на пять, когда откуда-то сзади раздался вопль отчаяния. Лотар взлетел на палубу, чуть поскользнувшись на досках, потому что его сапоги были залиты кровью погибших фоев, и проскочил к левому борту. Да, положение было не таким уж безоблачным…
Партуаз внизу погибал, это было ясно. Он еще держался, но лицо его превратилось в маску гибнущего зверя, а десяток ран на шее, плечах и руках не оставляли сомнения, что он быстро истечет кровью. Он еще отмахивался от тех, кого видел, должно быть, уже сквозь кровавый туман, но надежды не оставалось.
Телохранитель не упал только потому, что рядом, пытаясь прикрыть его сразу со всех сторон, носился Виградун. Он упивался своей силой и неуязвимостью, он бился с таким пылом, словно пытался доказать что-то целому свету… Он дал себе волю, отпустил вожжи и позволил победить в себе той пружине, которая всегда заставляла его слишком яростно стремиться к победе.
Закрепленный веревочный трап свисал прямо на плечи Партуазу, но тот не обращал на него внимания.
– Купсах, висеть, не подниматься! – закричал Лотар. Потом снова посмотрел вниз: – Виградун, поднимайся на борт. Я приказываю.
– А этот?!
Кончиком своего левого меча, залитого кровью до самой гарды, Виградун показал на Партуаза, который вдруг опустил руки и, покачиваясь, стал падать на песок. Лотар вздохнул. Его ученик был прав.
– Я иду один! – заорал он, не сомневаясь, что остальные, если бы он не запретил, тут же последовали бы за ним, и спрыгнул, стараясь ногами в воздухе оглушить сразу двух фоев, которые подобрались уже слишком близко.
Потом он встал спиной к Виградуну и заставил откатиться трех самых наглых восточников, изрезав двоих так, что они надолго выбыли из строя.
Здесь, на песке, в привычном ракурсе боя, все выглядело совсем не так безобидно, как сверху. И противник был близко, и его атаки проходили, примерно одна из трех, а то из пяти десятков, но проходили. И Виградун был уже несколько раз ранен… А главное, противник был не сломлен. Фои хотели добиться хоть какого-то результата.
– Подхватывай его, и наверх, – коротко приказал Лотар и повернулся, чтобы прикрыть спину Виградуна, слишком резко наклонившегося к Партуазу.
И все-таки опоздал. Мальчишка слишком устал, слишком истощился… Три клинка почти одновременно вонзились в спину Виградуна, и он зашатался.
Лотар стиснул зубы и тут же наказал фоев. Одному незаметным ударом снизу он отсек руку у локтя, второму вспорол вену с внутренней стороны ноги, а третьему просто рассек голову почти до шеи, разбив надвое и шлем, и налобную пластину, и все, что было миром этого человека…
– Все, поднимайся сам, Партуаза захвачу я… Купсах, вверх помалу, только не спеши!
Корабль стал медленно подниматься. Капитан «Летящего Облака» головы не терял, это их сейчас и спасало.
Виградун, качаясь, повис на веревочном трапе, продев ногу меж перекладин. Он быстро слабел, уж очень скверными были у него раны. Лотар подхватил Партуаза под мышки, продев левую руку под скрещенные ремни перевязей, отогнал несколько атакующих солдат и уцепился за перекладину.
Кто-то еще попытался броситься вперед, но опоздал. Лотар угостил дурака сверху колющим ударом в шею и оказался вне досягаемости.
Веревочный трап уже подтягивали. Виградун качался, но кулаков не разжимал. Кровь из ран на его спине стекала Лотару на плечи, на голову, в лицо. Партуаз, которого он держал, прижимая к себе, был уже мертв. Это была их первая потеря.
Глава 16
Глава 17
Впрочем, их не стоило опасаться – тут постарался Сухмет, одевший гондолу с помощью посоха Гурама в почти непробиваемую, невидимую противнику броню силовой защиты…
Кроме того, прямо над Лотаром, выпрямившись в полный рост, как на стрельбище, стояли Бостапарт и Рамисос. Они били из луков в темпе, от которого даже у Лотара зарябило в глазах. Вдвоем они никому не позволили прикоснуться к левому крылу и сдерживали невероятное количество фойских вояк, убивая почти каждого, кто казался слишком опасным. Молодцы, решил Лотар, даром времени не теряют.
Корабль поднялся уже саженей на пять, когда откуда-то сзади раздался вопль отчаяния. Лотар взлетел на палубу, чуть поскользнувшись на досках, потому что его сапоги были залиты кровью погибших фоев, и проскочил к левому борту. Да, положение было не таким уж безоблачным…
Партуаз внизу погибал, это было ясно. Он еще держался, но лицо его превратилось в маску гибнущего зверя, а десяток ран на шее, плечах и руках не оставляли сомнения, что он быстро истечет кровью. Он еще отмахивался от тех, кого видел, должно быть, уже сквозь кровавый туман, но надежды не оставалось.
Телохранитель не упал только потому, что рядом, пытаясь прикрыть его сразу со всех сторон, носился Виградун. Он упивался своей силой и неуязвимостью, он бился с таким пылом, словно пытался доказать что-то целому свету… Он дал себе волю, отпустил вожжи и позволил победить в себе той пружине, которая всегда заставляла его слишком яростно стремиться к победе.
Закрепленный веревочный трап свисал прямо на плечи Партуазу, но тот не обращал на него внимания.
– Купсах, висеть, не подниматься! – закричал Лотар. Потом снова посмотрел вниз: – Виградун, поднимайся на борт. Я приказываю.
– А этот?!
Кончиком своего левого меча, залитого кровью до самой гарды, Виградун показал на Партуаза, который вдруг опустил руки и, покачиваясь, стал падать на песок. Лотар вздохнул. Его ученик был прав.
– Я иду один! – заорал он, не сомневаясь, что остальные, если бы он не запретил, тут же последовали бы за ним, и спрыгнул, стараясь ногами в воздухе оглушить сразу двух фоев, которые подобрались уже слишком близко.
Потом он встал спиной к Виградуну и заставил откатиться трех самых наглых восточников, изрезав двоих так, что они надолго выбыли из строя.
Здесь, на песке, в привычном ракурсе боя, все выглядело совсем не так безобидно, как сверху. И противник был близко, и его атаки проходили, примерно одна из трех, а то из пяти десятков, но проходили. И Виградун был уже несколько раз ранен… А главное, противник был не сломлен. Фои хотели добиться хоть какого-то результата.
– Подхватывай его, и наверх, – коротко приказал Лотар и повернулся, чтобы прикрыть спину Виградуна, слишком резко наклонившегося к Партуазу.
И все-таки опоздал. Мальчишка слишком устал, слишком истощился… Три клинка почти одновременно вонзились в спину Виградуна, и он зашатался.
Лотар стиснул зубы и тут же наказал фоев. Одному незаметным ударом снизу он отсек руку у локтя, второму вспорол вену с внутренней стороны ноги, а третьему просто рассек голову почти до шеи, разбив надвое и шлем, и налобную пластину, и все, что было миром этого человека…
– Все, поднимайся сам, Партуаза захвачу я… Купсах, вверх помалу, только не спеши!
Корабль стал медленно подниматься. Капитан «Летящего Облака» головы не терял, это их сейчас и спасало.
Виградун, качаясь, повис на веревочном трапе, продев ногу меж перекладин. Он быстро слабел, уж очень скверными были у него раны. Лотар подхватил Партуаза под мышки, продев левую руку под скрещенные ремни перевязей, отогнал несколько атакующих солдат и уцепился за перекладину.
Кто-то еще попытался броситься вперед, но опоздал. Лотар угостил дурака сверху колющим ударом в шею и оказался вне досягаемости.
Веревочный трап уже подтягивали. Виградун качался, но кулаков не разжимал. Кровь из ран на его спине стекала Лотару на плечи, на голову, в лицо. Партуаз, которого он держал, прижимая к себе, был уже мертв. Это была их первая потеря.
Глава 16
«Летящее Облако» стояло внизу в долине. Около него остались только матросы. Остальные поднялись на вершину холма, который стал естественным курганом над двумя свежими могилами. Ближе всего к могиле Виградуна стоял Лотар. Ему было зябко, хотя жара стояла такая, что с Рубоса пот катил градом, и очень хотелось пить.
– Он первый из нас, – сказал вдруг Каш, имея в виду только Виградуна. – Будут ли другие?
– Если не побережемся, то непременно будут, – буркнул Рубос. Теперь, после первых смертей, он проникся к мальчишкам непритворным чувством боевого товарищества. Он видел, как они работают в бою.
– Как такое вообще могло получиться? – спросил Сухмет, опережая Лотара.
– Мы очистили крыло от фоев, потом отступили к корпусу корабля, – сказал Рубос. – Партуаз уже вымотался, с его техникой вообще нельзя было сходить с борта и ввязываться в свалку, но Джимескин приказал…
– Я приказал, потому что нужно было что-то делать.
Пухленький банкир заметно нервничал. Лотар не знал, в каких отношениях он был со своим телохранителем, но понимал, что теперь ему в любом случае придется привыкать обходиться без своей живой тени.
– Приказ был идиотский, – спокойно сказал Рубос. – Он не решил ситуацию, а люди погибли.
– Что-то нужно было делать, – повторил Джимескин.
– Это мы уже слышали, – вдруг очень жестко сказал Каш.
– Каш, – позвал его Лотар, – нет.
Хотя Джимескин был виноват в гибели Виградуна лишь косвенно, его вина была неоспоримой. Но теперь и об этом Лотар предложил не упоминать, и банкир вздохнул с заметным облегчением.
– Он был моим земляком, из Мирама. Когда мы вернемся домой, я прикажу выдать его матери…
– Заткнись, – не повышая голоса, посоветовал ему Рубос. Потом продолжил: – Когда мы уже взобрались на борт, я посмотрел на Каша и Виградуна, обрубил пару веревок, по которым лезли фои, и вдруг понял, что кого-то нет. Выглянул за борт – Партуаза вот-вот должны были зарубить. Я хотел было спуститься, но… – Рубос вздохнул: – Я не решился, дело выглядело почти безнадежным. И тогда Виградун скакнул вниз прежде, чем я успел его остановить. Он размел фоев, поддержал Партуаза, но тот был уже очень плох. А потом, когда стало ясно, что он не может выволакивать Партуаза и отбиваться от восточников, я опять… не бросился вперед.
– Почему? – спросил Лотар.
– Держал этого, – Рубос кивнул на Каша.
– Да, я хотел броситься вперед, но он не дал. И я не сумел освободиться от его захвата. Перепробовал почти все, что мог, а не освободился.
Лотар положил руку ему на плечо:
– От захватов Рубоса и мне не всегда удавалось освободиться.
– Ну, в общем, дело было плохо. Я заорал на Виградуна, он-то мог подняться на борт без труда, но все не поднимался. Дрался, как демон, я в жизни не видел, чтобы мальчишка его лет практически без опыта творил такие чудеса, но не бросил Партуаза и не поднялся.
– Чудес маловато оказалось, – сухо сказал Сухмет.
– Он мог уйти, но не ушел, – вздохнул Рубос. – Потом появился ты, но было поздно. Он пару раз пропустил удары сбоку и один раз очень скверный удар по ногам.
– Сухмет, – позвал Лотар, – от чего он все-таки умер?
– Он бы выкарабкался, господин мой, но лезвие одного из мечей, которым его ударили в спину, было смазано очень скверной дрянью. Действительно очень скверной… Он был безнадежен, она бы, не приведи Демиург, свалила и тебя, окажись ты на его месте.
– Это был кто-то из тех, кого?..
– Да, из тех, с кем ты потом сразу же расправился.
Лотар посмотрел на заходящее солнце, на облака, низко нависшие над равниной. Его злило то, что он не заметил отравленного меча, и то, что слишком резко приказал Виградуну подниматься на борт, и то… У поражения очень много причин, подумал он, никогда не знаешь, какая именно оказалась решающей.
Он сжал кулаки так, что треск заставил вздрогнуть Санса, который стоял в пяти шагах сбоку.
– Так. – Лотар никому не смотрел в глаза. – Все на борт, у нас очень много дел.
Они пошли назад. Лотар шагал не оглядываясь. Чувствуя, что Сухмет, как всегда, рядом, он спросил:
– Когда ты наложил заклятье невидимости на «Летящее Облако» , фои не смогли его снять. А ведь ты говорил, что у них полно монахов, магов, колдунов…
– На борту кораблей, которые кружили над нами, были только простые солдаты, господин, среди них не было ни одного мага. Иначе они раскололи бы мою хитрость, как гнилой орех.
– Может быть, в следующий раз они так и сделают, – буркнул Лотар.
– Ты думаешь, следующий раз будет? – спросил Сухмет.
Лотар не ответил. Он шагал и, вероятно, думал о следующем этапе этого дела.
Возле корабля к Лотару подошел Купсах:
– Куда теперь?
– В лагерь вендийцев. Если уж что-то делать, то до конца.
– Что делать? – спросил все еще расстроенный Рубос.
– Определять направление. Теперь все заключено в направлении, а не в фокусе.
Они летели медленнее, чем прежде, и под утро прошли всего двести миль от того места, где осталась могила Виградуна. Только теперь перестали попадаться конные разъезды огромной фойской армии. Зато почти сразу стали встречаться патрули великой вендийской армии. Они были наряжены в живописные халаты, а плюмажам их боевых верблюдов могли позавидовать южные страусы и павлины, вместе взятые.
Разглядывая их, Сухмет вдруг произнес:
– С такой тягой к ярким краскам они не кажутся очень уж опасными воинами.
Лотар слабо усмехнулся:
– Разве восточникам противна пышность?
– Восточникам, конечно, нет, но восточным воинам, как и всем воинам во всех странах, где я бывал, – пожалуй.
– Может, им приказали так вырядиться? – предположил Рубос. И он был, кажется, прав.
Потом пошла привычная картина – бесконечная людская река, направленная к западным границам мира, против общего для всех трех азийских армий врага. Повозки, караваны, пехотинцы, вьючные животные – все двигалось к некой точке, о которой Лотар уже имел понятие, но которую теперь требовалось проверить и в лагере вендийцев.
Под вечер Лотар понял, что ставка вендийского главнокомандующего находилась в самой середине армий. И двигалась она значительно медленнее, чем сами гигантские армии, и даже медленнее, чем иные из войсковых обозов. Дело в том, что богобоязненные вендийцы тащили с собой огромную статую своего Боллоба – бога довольно славного, хотя Лотару немного непонятного.
Статуя была из чистой бронзы и возвышалась ни много ни мало на двенадцать локтей. Вес даже пустотелого идола был так велик, что повозку с семьюдесятью двумя колесами влекли тридцать шесть пар волов, что обозначало совершенство в численном каноне этой великой, хотя и смутной религии.
Когда Лотар в своей медитации прочувствовал эту статую, он спросил Сухмета, зачем им это. Восточник печально ответил, что вендийцы считают, будто иначе им не простится пролитая кровь врагов. После этого Лотару даже медитировать о вендийцах расхотелось. Он решил лишь не упускать статую из внутреннего поля видения, хотя зачем это было ему нужно, он пока сказать не мог.
Наступила ночь. На педалях сидели все по очереди, даже старый Сухмет отказался пропустить свой черед. И под утро «Летящее Облако» оказалось всего в десятке миль от статуи. Теперь даже Рубос, не напрягая глаз, видел, как солнце блестит на огромной круглой голове гигантского божества.
Лагерь вендийцев еще спал, но Лотар решительно заявил:
– Все, пора готовиться. Сухмет, ты сделал то, о чем я просил?
– Конечно, господин мой.
И старый восточник вынес на палубу точнейшую копию штандарта, которую они украли у посланца от императора Поднебесной.
– Как же так? – удивился Рубос, который все утро не отходил от Лотара. – Ты же унес его, когда вы отправились к этим фоям?
– По приказанию моего господина, – Сухмет впервые с момента похорон Виградуна расплылся в улыбке, – я изготовил точнейшую копию. И прошу отметить, это очень хорошая копия. Никто, даже я сам, не заметил бы, что это магический дубликат, а не сам штандарт – настолько мало он фонит и так аккуратно убраны все концы линейных энергий, составляющих его ткань.
– А шкатулка? – поинтересовался Лотар.
– Шкатулочка с посланием Дракона оставалась в руках Сун Ло, пока ты тащил его по лагерю фоев. А когда подвел к «Летящему Облаку» , я взял шкатулку из его рук и отнес на корабль, прежде чем вмешался в твой поединок с фойской армией.
– Так вот куда ты исчезал, – удивился Лотар. – Вполне предусмотрительно.
– Не только ты умеешь действовать целеустремленно, господин мой, – ответил Сухмет. – Так что подделывать само послание не нужно – у нас есть оригинал. Что весьма важно, ведь кто-то из высших вендийцев возьмет его в руки. А они там все брахманы высших посвящений и действительно многое умеют.
С этими словами Сухмет извлек из складок своего фойского халата кожаную шкатулку, в замке которой торчал ключик, вставленный туда главнокомандующим фоев.
– Послание внутри? – спросил Лотар.
Сухмет кивнул.
– Но ведь ты мне рассказывал, что это какая-то глупейшая бумажка? – вмешался Рубос. – Не слишком ли рискованно снова вот так соваться?..
– У нас нет выхода, – мягко ответил Лотар. – Приходится снова повторять маскарад. Кстати, Купсах, прикажи всем, кто может, подойти к Сухмету, чтобы он снова навел на них фойский марафет. – Тут Лотар застыл на мгновение, а потом решительно произнес: – Нет, Купсах, я ошибся, прикажи сделать это очень быстро – у нас скоро появятся гости.
И Лотар указал на далекие, вынырнувшие из легкого утреннего облака темные точки, приближающиеся к их кораблю.
– Что это? – спросил Рубос.
– Фиолетовые фламинго, – ответил Сухмет. – Кто бы мог подумать?
– Ты же говорил, что их очень мало, – мирамец с искренним негодованием повернулся к маленькому восточнику. – Я рассчитывал, что мы от них разом избавились, когда Лотар заморозил их тем белым взрывом.
Сухмет пожал плечами:
– Я тоже на это рассчитывал. Но, очевидно, у них есть еще несколько этих зверюг, чтобы контролировать воздушное пространство над ставкой.
Рубос повернулся к Лотару:
– Что делаем?
– То же, что и задумали, – ответил Лотар. – Мы послы фоев, направляемся к их генералитету от имени Поднебесного Дракона, или как там называет их императора Сухмет. Для подтверждения ты сейчас же поднимешь этот штандарт на носовом киле. И будем надеяться, что у них хватит ума догадаться, кого мы изображаем, но не хватит времени понять, что мы не настоящие фои. А остальное…
Он не договорил, а, прищурившись, стал рассматривать приближающуюся огромную птицу, на спине которой сидел волосатый коротышка, зорко и недоверчиво осматривающий их летающий корабль.
– Он первый из нас, – сказал вдруг Каш, имея в виду только Виградуна. – Будут ли другие?
– Если не побережемся, то непременно будут, – буркнул Рубос. Теперь, после первых смертей, он проникся к мальчишкам непритворным чувством боевого товарищества. Он видел, как они работают в бою.
– Как такое вообще могло получиться? – спросил Сухмет, опережая Лотара.
– Мы очистили крыло от фоев, потом отступили к корпусу корабля, – сказал Рубос. – Партуаз уже вымотался, с его техникой вообще нельзя было сходить с борта и ввязываться в свалку, но Джимескин приказал…
– Я приказал, потому что нужно было что-то делать.
Пухленький банкир заметно нервничал. Лотар не знал, в каких отношениях он был со своим телохранителем, но понимал, что теперь ему в любом случае придется привыкать обходиться без своей живой тени.
– Приказ был идиотский, – спокойно сказал Рубос. – Он не решил ситуацию, а люди погибли.
– Что-то нужно было делать, – повторил Джимескин.
– Это мы уже слышали, – вдруг очень жестко сказал Каш.
– Каш, – позвал его Лотар, – нет.
Хотя Джимескин был виноват в гибели Виградуна лишь косвенно, его вина была неоспоримой. Но теперь и об этом Лотар предложил не упоминать, и банкир вздохнул с заметным облегчением.
– Он был моим земляком, из Мирама. Когда мы вернемся домой, я прикажу выдать его матери…
– Заткнись, – не повышая голоса, посоветовал ему Рубос. Потом продолжил: – Когда мы уже взобрались на борт, я посмотрел на Каша и Виградуна, обрубил пару веревок, по которым лезли фои, и вдруг понял, что кого-то нет. Выглянул за борт – Партуаза вот-вот должны были зарубить. Я хотел было спуститься, но… – Рубос вздохнул: – Я не решился, дело выглядело почти безнадежным. И тогда Виградун скакнул вниз прежде, чем я успел его остановить. Он размел фоев, поддержал Партуаза, но тот был уже очень плох. А потом, когда стало ясно, что он не может выволакивать Партуаза и отбиваться от восточников, я опять… не бросился вперед.
– Почему? – спросил Лотар.
– Держал этого, – Рубос кивнул на Каша.
– Да, я хотел броситься вперед, но он не дал. И я не сумел освободиться от его захвата. Перепробовал почти все, что мог, а не освободился.
Лотар положил руку ему на плечо:
– От захватов Рубоса и мне не всегда удавалось освободиться.
– Ну, в общем, дело было плохо. Я заорал на Виградуна, он-то мог подняться на борт без труда, но все не поднимался. Дрался, как демон, я в жизни не видел, чтобы мальчишка его лет практически без опыта творил такие чудеса, но не бросил Партуаза и не поднялся.
– Чудес маловато оказалось, – сухо сказал Сухмет.
– Он мог уйти, но не ушел, – вздохнул Рубос. – Потом появился ты, но было поздно. Он пару раз пропустил удары сбоку и один раз очень скверный удар по ногам.
– Сухмет, – позвал Лотар, – от чего он все-таки умер?
– Он бы выкарабкался, господин мой, но лезвие одного из мечей, которым его ударили в спину, было смазано очень скверной дрянью. Действительно очень скверной… Он был безнадежен, она бы, не приведи Демиург, свалила и тебя, окажись ты на его месте.
– Это был кто-то из тех, кого?..
– Да, из тех, с кем ты потом сразу же расправился.
Лотар посмотрел на заходящее солнце, на облака, низко нависшие над равниной. Его злило то, что он не заметил отравленного меча, и то, что слишком резко приказал Виградуну подниматься на борт, и то… У поражения очень много причин, подумал он, никогда не знаешь, какая именно оказалась решающей.
Он сжал кулаки так, что треск заставил вздрогнуть Санса, который стоял в пяти шагах сбоку.
– Так. – Лотар никому не смотрел в глаза. – Все на борт, у нас очень много дел.
Они пошли назад. Лотар шагал не оглядываясь. Чувствуя, что Сухмет, как всегда, рядом, он спросил:
– Когда ты наложил заклятье невидимости на «Летящее Облако» , фои не смогли его снять. А ведь ты говорил, что у них полно монахов, магов, колдунов…
– На борту кораблей, которые кружили над нами, были только простые солдаты, господин, среди них не было ни одного мага. Иначе они раскололи бы мою хитрость, как гнилой орех.
– Может быть, в следующий раз они так и сделают, – буркнул Лотар.
– Ты думаешь, следующий раз будет? – спросил Сухмет.
Лотар не ответил. Он шагал и, вероятно, думал о следующем этапе этого дела.
Возле корабля к Лотару подошел Купсах:
– Куда теперь?
– В лагерь вендийцев. Если уж что-то делать, то до конца.
– Что делать? – спросил все еще расстроенный Рубос.
– Определять направление. Теперь все заключено в направлении, а не в фокусе.
Они летели медленнее, чем прежде, и под утро прошли всего двести миль от того места, где осталась могила Виградуна. Только теперь перестали попадаться конные разъезды огромной фойской армии. Зато почти сразу стали встречаться патрули великой вендийской армии. Они были наряжены в живописные халаты, а плюмажам их боевых верблюдов могли позавидовать южные страусы и павлины, вместе взятые.
Разглядывая их, Сухмет вдруг произнес:
– С такой тягой к ярким краскам они не кажутся очень уж опасными воинами.
Лотар слабо усмехнулся:
– Разве восточникам противна пышность?
– Восточникам, конечно, нет, но восточным воинам, как и всем воинам во всех странах, где я бывал, – пожалуй.
– Может, им приказали так вырядиться? – предположил Рубос. И он был, кажется, прав.
Потом пошла привычная картина – бесконечная людская река, направленная к западным границам мира, против общего для всех трех азийских армий врага. Повозки, караваны, пехотинцы, вьючные животные – все двигалось к некой точке, о которой Лотар уже имел понятие, но которую теперь требовалось проверить и в лагере вендийцев.
Под вечер Лотар понял, что ставка вендийского главнокомандующего находилась в самой середине армий. И двигалась она значительно медленнее, чем сами гигантские армии, и даже медленнее, чем иные из войсковых обозов. Дело в том, что богобоязненные вендийцы тащили с собой огромную статую своего Боллоба – бога довольно славного, хотя Лотару немного непонятного.
Статуя была из чистой бронзы и возвышалась ни много ни мало на двенадцать локтей. Вес даже пустотелого идола был так велик, что повозку с семьюдесятью двумя колесами влекли тридцать шесть пар волов, что обозначало совершенство в численном каноне этой великой, хотя и смутной религии.
Когда Лотар в своей медитации прочувствовал эту статую, он спросил Сухмета, зачем им это. Восточник печально ответил, что вендийцы считают, будто иначе им не простится пролитая кровь врагов. После этого Лотару даже медитировать о вендийцах расхотелось. Он решил лишь не упускать статую из внутреннего поля видения, хотя зачем это было ему нужно, он пока сказать не мог.
Наступила ночь. На педалях сидели все по очереди, даже старый Сухмет отказался пропустить свой черед. И под утро «Летящее Облако» оказалось всего в десятке миль от статуи. Теперь даже Рубос, не напрягая глаз, видел, как солнце блестит на огромной круглой голове гигантского божества.
Лагерь вендийцев еще спал, но Лотар решительно заявил:
– Все, пора готовиться. Сухмет, ты сделал то, о чем я просил?
– Конечно, господин мой.
И старый восточник вынес на палубу точнейшую копию штандарта, которую они украли у посланца от императора Поднебесной.
– Как же так? – удивился Рубос, который все утро не отходил от Лотара. – Ты же унес его, когда вы отправились к этим фоям?
– По приказанию моего господина, – Сухмет впервые с момента похорон Виградуна расплылся в улыбке, – я изготовил точнейшую копию. И прошу отметить, это очень хорошая копия. Никто, даже я сам, не заметил бы, что это магический дубликат, а не сам штандарт – настолько мало он фонит и так аккуратно убраны все концы линейных энергий, составляющих его ткань.
– А шкатулка? – поинтересовался Лотар.
– Шкатулочка с посланием Дракона оставалась в руках Сун Ло, пока ты тащил его по лагерю фоев. А когда подвел к «Летящему Облаку» , я взял шкатулку из его рук и отнес на корабль, прежде чем вмешался в твой поединок с фойской армией.
– Так вот куда ты исчезал, – удивился Лотар. – Вполне предусмотрительно.
– Не только ты умеешь действовать целеустремленно, господин мой, – ответил Сухмет. – Так что подделывать само послание не нужно – у нас есть оригинал. Что весьма важно, ведь кто-то из высших вендийцев возьмет его в руки. А они там все брахманы высших посвящений и действительно многое умеют.
С этими словами Сухмет извлек из складок своего фойского халата кожаную шкатулку, в замке которой торчал ключик, вставленный туда главнокомандующим фоев.
– Послание внутри? – спросил Лотар.
Сухмет кивнул.
– Но ведь ты мне рассказывал, что это какая-то глупейшая бумажка? – вмешался Рубос. – Не слишком ли рискованно снова вот так соваться?..
– У нас нет выхода, – мягко ответил Лотар. – Приходится снова повторять маскарад. Кстати, Купсах, прикажи всем, кто может, подойти к Сухмету, чтобы он снова навел на них фойский марафет. – Тут Лотар застыл на мгновение, а потом решительно произнес: – Нет, Купсах, я ошибся, прикажи сделать это очень быстро – у нас скоро появятся гости.
И Лотар указал на далекие, вынырнувшие из легкого утреннего облака темные точки, приближающиеся к их кораблю.
– Что это? – спросил Рубос.
– Фиолетовые фламинго, – ответил Сухмет. – Кто бы мог подумать?
– Ты же говорил, что их очень мало, – мирамец с искренним негодованием повернулся к маленькому восточнику. – Я рассчитывал, что мы от них разом избавились, когда Лотар заморозил их тем белым взрывом.
Сухмет пожал плечами:
– Я тоже на это рассчитывал. Но, очевидно, у них есть еще несколько этих зверюг, чтобы контролировать воздушное пространство над ставкой.
Рубос повернулся к Лотару:
– Что делаем?
– То же, что и задумали, – ответил Лотар. – Мы послы фоев, направляемся к их генералитету от имени Поднебесного Дракона, или как там называет их императора Сухмет. Для подтверждения ты сейчас же поднимешь этот штандарт на носовом киле. И будем надеяться, что у них хватит ума догадаться, кого мы изображаем, но не хватит времени понять, что мы не настоящие фои. А остальное…
Он не договорил, а, прищурившись, стал рассматривать приближающуюся огромную птицу, на спине которой сидел волосатый коротышка, зорко и недоверчиво осматривающий их летающий корабль.
Глава 17
– Очень хорошо, что мы захватили с собой мальчишек, – сказал Сухмет, нервно оглядывая ряд мощных, великолепно тренированных сабельщиков, окруживших их, едва они сошли на землю.
– А мне, наоборот, это не очень нравится. Не уверен я, что мальчики справятся с этими вендийцами, если они разозлятся по-настоящему.
Хотя Лотар говорил шепотом, ему казалось, что ни одно слово, которое он произносит, не пропадает даром, – что каждый из сипаев, даже не понимая смысла, может передать его речь звук в звук, и через много дней знающий западные языки переводчик донесет до командования то, о чем говорили странные послы Поднебесной. В этих бойцов была вколочена такая прорва магии, что они казались уже и не совсем людьми – так, нечто среднее между демонами и бездушными, абсолютно лишенными эмоций машинами.
Воинов было немало. Лотар насчитал почти три десятка великанов с темными, словно подкрашенными легким раствором сепии лицами и рельефными, очень выразительными мускулами. Но еще больше вендийцев было где-то рядом, за границей видимости.
Каш, Бостапарт и Рамисос стояли, подражая невозмутимой воинской стойке сипаев, и невозможно было прочитать, что творится в их сознании. Но Каш почему-то очень не нравился Лотару. Он затаился, это было ясно. После гибели Виградуна он стал темнее душой, и Лотар опасался, что мальчишка мог ожесточиться, а значит, стать более уязвимым.
– Хорошо бы до этого не доводить, – сказал Сухмет по-фойски, и Лотар тут же прочитал в его мыслях продолжение: почему-то мне кажется, сегодня можно обойтись без рубки.
Лотар кивнул, он и сам это чувствовал, только не знал, как этого добиться.
Они пошли по лагерю. «Летящее Облако» посадили за границей повозок и поставленных в круг нескольких палаток, предназначенных, вероятно, только для самых богатых и влиятельных военачальников. Сразу становилось ясно, что вендийцы любят проводить время вне стен, и почему-то, глядя на них, это казалось правильно.
Лотар вскинул голову. Как и договаривались, Купсах поднял в воздух «Летящее Облако» , и теперь оно, развеваясь флажками и штандартами, которые нацепили на снасти, пошло над их головами. Сухмет только предупредил, чтобы Купсах не вздумал кружить над бронзовым Боллобом – иначе посланникам несдобровать.
Лотар даже подумал, что вот так можно и стравить армии фоев и вендийцев, но потом сообразил, что недоразумение скоро выяснится и они не выиграют ничего, даже время не смогут потянуть как следует. Зато когда выяснится, кто именно осквернил их бронзового бога, каждый вендийский воин с удвоенной силой будет сражаться на территории Западного континента.
В трех сотнях шагов от Боллоба Лотар понял, что статуя не просто бронзовая. Местами огромное изображение было позолочено. Стало ясно, почему она так блестела на солнце. Кроме того, позолота понадобилась для чего-то еще, но Лотар не знал, для чего именно. Впрочем, он почему-то решил, что это должно скоро выясниться.
Они подошли к выстроившимся командирам вендийцев. Вперед вышел низенький полуфой и стал с заметным акцентом, но довольно быстро перечислять имена и титулы собравшихся вендийцев.
Рампаширосом, браман верховных жрецов, главнокомандующий, столп военной мудрости и стратегии. Лотар вгляделся в морщинистое, очень спокойное лицо наголо бритого вендийца и удивился его полной, абсолютной непроницаемости. Вникнуть в то, как и о чем думал этот человек, было невозможно, по крайней мере располагая магической силой Лотара. Или этот человек был очень искусно тренирован против вмешательства любой магии, или на нем самом лежал магический колокол такой толщины, что тут и демонам-соблазнителям душ нечего было делать.
Бадрисудатра, верховный жрец, радж Мирового Закона, познаватель воли изображения Боллоба, приноситель жертв. Очень молодой, не старше Каша, юноша с белыми как лунь тонкими волосами. Вглядевшись в резко очерченные скулы и зубы, на мгновение появившиеся между тонкими губами, когда радж Мирового Закона улыбнулся посланникам из Поднебесной, Лотар понял, что этот человек был так же стар, как Сухмет, если не старше. Но правильные мысли и искуснейшая магия дали ему власть над телом и годами собственной жизни. Осознав, Лотар больше не пытался понять направление его мыслей – это было заранее обречено на провал.
Асматрик, жрец, практический организатор всего войска, интендант и податель жертв приносителю жертв… Сухопарый невысокий человек с необычайно плотной аурой сине-фиолетового, довольно агрессивного цвета. Попытаться что-то прочитать за завесой его магии значило сразу же вызвать ответную атаку.
Вирхонуливам, заместитель раджа Мирового Закона, оратор всего войска, объявитель воли жрецов и командиров… Лотар почувствовал, что они зря явились сюда. Все эти люди, имена и звания которых маленький фой сыпал как горох из мешка, были непроницаемы. Он не мог ничего выяснить тут. Хотя, конечно, это само по себе было знанием, но слишком скудным, чтобы подвергать свою жизнь и жизнь мальчишек опасности.
Асматрик вдруг хлопнул в ладоши, и слуги, одетые в белые шаровары и цветастые жилетки, вынесли легчайшие переносные столы. На них тут же появились чашки и большие фарфоровые чайники с какой-то жидкостью. Лотар, готовый отведать любую приправу к воде, почувствовал, что очень хочет пить. К счастью, колокольчики молчали, а значит, в воде не было ничего, кроме того, что туда намешал повар с самыми лучшими намерениями.
Другая команда слуг, одетых чуть иначе, вытащила низкие плетеные скамеечки, на которых лежали широкие подушки. Рампаширосом и Бадрисудатра уселись на них, и каждый сделал плавный жест, приглашая всех последовать их примеру.
Лотар угнездился на подушке, чувствуя, что ему случалось удобнее расположиться на тренажере по растягиванию паховых связок, чем на этих конструкциях, предназначенных для отдыха и дружеского чаепития. К его удивлению, Сухмет сел совсем не так, как вендийцы, и никого это не оскорбило, вероятно, это допускалось. Жаль, он раньше не знал, подумал Лотар.
Слуги разлили в широкие чашки ароматнейший чай, и Лотар понял, что именно этот напиток искал всю жизнь. Он даже засопел от удовольствия, а кое-кто из бесчисленных жрецов усмехнулся про себя, не дрогнув ни единым мускулом на темных, непроницаемых лицах.
Выпив несколько чашек, Асматрик вдруг заговорил низким, слегка ворчливым тоном. Сухмет тут же ответил ему, и Лотар понял, что он говорит по-древневендийски. Это произвело на хозяев немалое впечатление, хотя никто из них не показал этого.
Поговорив минут пять, Сухмет сделал плавный жест по направлению к Лотару. Желтоголовый протянул руку назад, где стояли Каш со штандартом, Бостапарт со шкатулочкой и Рамисос с ключиком от шкатулочки императора Поднебесной. Ребят за стол, конечно, не посадили. Лотар сомневался, что и он должен сидеть тут, в присутствии верховных чинов вендийской армии. Но ему, по крайней мере, предложили подушку для сидения, а значит, ритуала он не нарушал.
Рамисос с замысловатыми поклонами передал ключ Бостапарту, тот вставил его в замок шкатулки, передал ее Лотару, а уже Лотар отдал Сухмету. Восточник преподнес ее вендийцам, сумев при этом тоже поклониться. Как ему, сидящему практически на траве, удалось это, Лотар даже не пытался догадаться. Если бы старик тренировался, он бы заткнул за пояс всех нас, вместе взятых, решил Желтоголовый и поклонился следом.
Вендийцы принялись передавать шкатулочку из рук в руки. Это был торжественный ритуал. Когда послание оказалось в руках Рампаширосома, тот отставил шкатулку в сторону и с широкой улыбкой вдруг сказал по-ибрийски:
– Ну а теперь, я надеюсь, Желтоголовый расскажет, что же в действительности привело его в наш лагерь?
Он говорил почти без акцента. Лотар усмехнулся. Не стоило труда и переодеваться. Эти браманы читали его и Сухмета гораздо лучше, чем он сумел прочитать их. И к тому же вендийцы знали про него. Да, скверный из него получился разведчик, его без труда определил сначала Торсингай, потом Ди, теперь эти смуглолицые… Зато стало ясно, почему его пригласили за стол вместе с Сухметом, который якобы играл главную роль.
Лотар вздохнул и посмотрел на старика. Тот глядел на Лотара.
Тогда Лотар вскочил, выхватывая Гвинед. Ребята побросали все, что было у них в руках, и тоже выхватили оружие. Каш к тому же успел пришибить двух соседних сипаев и Вирхонуливама. Оратор рухнул поперек стола, как бревно, но досталось ему, конечно, не очень сильно. С этой свирепостью в Каше потом как-нибудь следовало поработать. Она была опасна прежде всего для самого юноши…
Лотар и его спутники тут же стали спина к спине, внутри круга оказался Сухмет.
Жрецы попрятались за спины подоспевших сипаев, которые тоже выхватили свои страшные мечи из-за поясов и сомкнули широкое кольцо вокруг гостей, готовые выполнить любой приказ верховных вендийских командиров. Если не считать этих вполне разумных оборонительных мер, все вендийцы оставались совершенно спокойными. Чего нельзя было сказать про Лотара и его друзей.
– Ты зря решил прийти к нам, Лотар, – по-ибрийски продолжил Рампаширосом, – у тебя практически не было шансов, едва ты сошел со своего самодельного воздушного корабля.
– Ты уверен? – спросил Желтоголовый.
– Абсолютно. Лотар, тебе придется сдаться. Если ты не сдашься, мы одолеем тебя, Непобедимый, и это будет твоим первым поражением.
Лотар криво усмехнулся и еще раз осмотрелся. Да, положение у них и в самом деле было незавидное. Сипаи окружили их очень плотной, совершенно непрошибаемой стеной. Взять кого-то в заложники было невозможно. Использовать магию Сухмета, по всей видимости, тоже, потому что вендийцы, вероятно, начали готовиться к этому бою, едва увидели «Летящее Облако» на горизонте.
– Думай быстрее, господин мой, – прошипел Сухмет, – их кольцо сжимается.
В самом деле, сипаи стали подкрадываться. Теперь их было уже более полусотни.
– А мне, наоборот, это не очень нравится. Не уверен я, что мальчики справятся с этими вендийцами, если они разозлятся по-настоящему.
Хотя Лотар говорил шепотом, ему казалось, что ни одно слово, которое он произносит, не пропадает даром, – что каждый из сипаев, даже не понимая смысла, может передать его речь звук в звук, и через много дней знающий западные языки переводчик донесет до командования то, о чем говорили странные послы Поднебесной. В этих бойцов была вколочена такая прорва магии, что они казались уже и не совсем людьми – так, нечто среднее между демонами и бездушными, абсолютно лишенными эмоций машинами.
Воинов было немало. Лотар насчитал почти три десятка великанов с темными, словно подкрашенными легким раствором сепии лицами и рельефными, очень выразительными мускулами. Но еще больше вендийцев было где-то рядом, за границей видимости.
Каш, Бостапарт и Рамисос стояли, подражая невозмутимой воинской стойке сипаев, и невозможно было прочитать, что творится в их сознании. Но Каш почему-то очень не нравился Лотару. Он затаился, это было ясно. После гибели Виградуна он стал темнее душой, и Лотар опасался, что мальчишка мог ожесточиться, а значит, стать более уязвимым.
– Хорошо бы до этого не доводить, – сказал Сухмет по-фойски, и Лотар тут же прочитал в его мыслях продолжение: почему-то мне кажется, сегодня можно обойтись без рубки.
Лотар кивнул, он и сам это чувствовал, только не знал, как этого добиться.
Они пошли по лагерю. «Летящее Облако» посадили за границей повозок и поставленных в круг нескольких палаток, предназначенных, вероятно, только для самых богатых и влиятельных военачальников. Сразу становилось ясно, что вендийцы любят проводить время вне стен, и почему-то, глядя на них, это казалось правильно.
Лотар вскинул голову. Как и договаривались, Купсах поднял в воздух «Летящее Облако» , и теперь оно, развеваясь флажками и штандартами, которые нацепили на снасти, пошло над их головами. Сухмет только предупредил, чтобы Купсах не вздумал кружить над бронзовым Боллобом – иначе посланникам несдобровать.
Лотар даже подумал, что вот так можно и стравить армии фоев и вендийцев, но потом сообразил, что недоразумение скоро выяснится и они не выиграют ничего, даже время не смогут потянуть как следует. Зато когда выяснится, кто именно осквернил их бронзового бога, каждый вендийский воин с удвоенной силой будет сражаться на территории Западного континента.
В трех сотнях шагов от Боллоба Лотар понял, что статуя не просто бронзовая. Местами огромное изображение было позолочено. Стало ясно, почему она так блестела на солнце. Кроме того, позолота понадобилась для чего-то еще, но Лотар не знал, для чего именно. Впрочем, он почему-то решил, что это должно скоро выясниться.
Они подошли к выстроившимся командирам вендийцев. Вперед вышел низенький полуфой и стал с заметным акцентом, но довольно быстро перечислять имена и титулы собравшихся вендийцев.
Рампаширосом, браман верховных жрецов, главнокомандующий, столп военной мудрости и стратегии. Лотар вгляделся в морщинистое, очень спокойное лицо наголо бритого вендийца и удивился его полной, абсолютной непроницаемости. Вникнуть в то, как и о чем думал этот человек, было невозможно, по крайней мере располагая магической силой Лотара. Или этот человек был очень искусно тренирован против вмешательства любой магии, или на нем самом лежал магический колокол такой толщины, что тут и демонам-соблазнителям душ нечего было делать.
Бадрисудатра, верховный жрец, радж Мирового Закона, познаватель воли изображения Боллоба, приноситель жертв. Очень молодой, не старше Каша, юноша с белыми как лунь тонкими волосами. Вглядевшись в резко очерченные скулы и зубы, на мгновение появившиеся между тонкими губами, когда радж Мирового Закона улыбнулся посланникам из Поднебесной, Лотар понял, что этот человек был так же стар, как Сухмет, если не старше. Но правильные мысли и искуснейшая магия дали ему власть над телом и годами собственной жизни. Осознав, Лотар больше не пытался понять направление его мыслей – это было заранее обречено на провал.
Асматрик, жрец, практический организатор всего войска, интендант и податель жертв приносителю жертв… Сухопарый невысокий человек с необычайно плотной аурой сине-фиолетового, довольно агрессивного цвета. Попытаться что-то прочитать за завесой его магии значило сразу же вызвать ответную атаку.
Вирхонуливам, заместитель раджа Мирового Закона, оратор всего войска, объявитель воли жрецов и командиров… Лотар почувствовал, что они зря явились сюда. Все эти люди, имена и звания которых маленький фой сыпал как горох из мешка, были непроницаемы. Он не мог ничего выяснить тут. Хотя, конечно, это само по себе было знанием, но слишком скудным, чтобы подвергать свою жизнь и жизнь мальчишек опасности.
Асматрик вдруг хлопнул в ладоши, и слуги, одетые в белые шаровары и цветастые жилетки, вынесли легчайшие переносные столы. На них тут же появились чашки и большие фарфоровые чайники с какой-то жидкостью. Лотар, готовый отведать любую приправу к воде, почувствовал, что очень хочет пить. К счастью, колокольчики молчали, а значит, в воде не было ничего, кроме того, что туда намешал повар с самыми лучшими намерениями.
Другая команда слуг, одетых чуть иначе, вытащила низкие плетеные скамеечки, на которых лежали широкие подушки. Рампаширосом и Бадрисудатра уселись на них, и каждый сделал плавный жест, приглашая всех последовать их примеру.
Лотар угнездился на подушке, чувствуя, что ему случалось удобнее расположиться на тренажере по растягиванию паховых связок, чем на этих конструкциях, предназначенных для отдыха и дружеского чаепития. К его удивлению, Сухмет сел совсем не так, как вендийцы, и никого это не оскорбило, вероятно, это допускалось. Жаль, он раньше не знал, подумал Лотар.
Слуги разлили в широкие чашки ароматнейший чай, и Лотар понял, что именно этот напиток искал всю жизнь. Он даже засопел от удовольствия, а кое-кто из бесчисленных жрецов усмехнулся про себя, не дрогнув ни единым мускулом на темных, непроницаемых лицах.
Выпив несколько чашек, Асматрик вдруг заговорил низким, слегка ворчливым тоном. Сухмет тут же ответил ему, и Лотар понял, что он говорит по-древневендийски. Это произвело на хозяев немалое впечатление, хотя никто из них не показал этого.
Поговорив минут пять, Сухмет сделал плавный жест по направлению к Лотару. Желтоголовый протянул руку назад, где стояли Каш со штандартом, Бостапарт со шкатулочкой и Рамисос с ключиком от шкатулочки императора Поднебесной. Ребят за стол, конечно, не посадили. Лотар сомневался, что и он должен сидеть тут, в присутствии верховных чинов вендийской армии. Но ему, по крайней мере, предложили подушку для сидения, а значит, ритуала он не нарушал.
Рамисос с замысловатыми поклонами передал ключ Бостапарту, тот вставил его в замок шкатулки, передал ее Лотару, а уже Лотар отдал Сухмету. Восточник преподнес ее вендийцам, сумев при этом тоже поклониться. Как ему, сидящему практически на траве, удалось это, Лотар даже не пытался догадаться. Если бы старик тренировался, он бы заткнул за пояс всех нас, вместе взятых, решил Желтоголовый и поклонился следом.
Вендийцы принялись передавать шкатулочку из рук в руки. Это был торжественный ритуал. Когда послание оказалось в руках Рампаширосома, тот отставил шкатулку в сторону и с широкой улыбкой вдруг сказал по-ибрийски:
– Ну а теперь, я надеюсь, Желтоголовый расскажет, что же в действительности привело его в наш лагерь?
Он говорил почти без акцента. Лотар усмехнулся. Не стоило труда и переодеваться. Эти браманы читали его и Сухмета гораздо лучше, чем он сумел прочитать их. И к тому же вендийцы знали про него. Да, скверный из него получился разведчик, его без труда определил сначала Торсингай, потом Ди, теперь эти смуглолицые… Зато стало ясно, почему его пригласили за стол вместе с Сухметом, который якобы играл главную роль.
Лотар вздохнул и посмотрел на старика. Тот глядел на Лотара.
Тогда Лотар вскочил, выхватывая Гвинед. Ребята побросали все, что было у них в руках, и тоже выхватили оружие. Каш к тому же успел пришибить двух соседних сипаев и Вирхонуливама. Оратор рухнул поперек стола, как бревно, но досталось ему, конечно, не очень сильно. С этой свирепостью в Каше потом как-нибудь следовало поработать. Она была опасна прежде всего для самого юноши…
Лотар и его спутники тут же стали спина к спине, внутри круга оказался Сухмет.
Жрецы попрятались за спины подоспевших сипаев, которые тоже выхватили свои страшные мечи из-за поясов и сомкнули широкое кольцо вокруг гостей, готовые выполнить любой приказ верховных вендийских командиров. Если не считать этих вполне разумных оборонительных мер, все вендийцы оставались совершенно спокойными. Чего нельзя было сказать про Лотара и его друзей.
– Ты зря решил прийти к нам, Лотар, – по-ибрийски продолжил Рампаширосом, – у тебя практически не было шансов, едва ты сошел со своего самодельного воздушного корабля.
– Ты уверен? – спросил Желтоголовый.
– Абсолютно. Лотар, тебе придется сдаться. Если ты не сдашься, мы одолеем тебя, Непобедимый, и это будет твоим первым поражением.
Лотар криво усмехнулся и еще раз осмотрелся. Да, положение у них и в самом деле было незавидное. Сипаи окружили их очень плотной, совершенно непрошибаемой стеной. Взять кого-то в заложники было невозможно. Использовать магию Сухмета, по всей видимости, тоже, потому что вендийцы, вероятно, начали готовиться к этому бою, едва увидели «Летящее Облако» на горизонте.
– Думай быстрее, господин мой, – прошипел Сухмет, – их кольцо сжимается.
В самом деле, сипаи стали подкрадываться. Теперь их было уже более полусотни.