Басов Николай Владленович. Экспансия

   – А может, мы все-таки перестраховываемся? – грубовато спросил Поликарп. Он мало что понимал, если дело не касалось железа, устройств разной степени сложности или хотя бы приборов. Нет, определенно его сомнения можно было объяснить. Рост даже внутренне простил его, хотя сейчас он и мешал, ох как мешал.
   – Мы не можем сделать это так, как задумали, следовательно… – вежливо, как и вначале, до всех этих криков, продолжил Ростик, но договорить ему, конечно, не дали.
   – Гринев, ты вечно что-то придумываешь, причем так, что у всех разом возникает куча проблем!
   Дондик хлопнул ладонью по столу. Оглянулся, посмотрел в окна. Психолог, подумал Рост. Но бывший капитан госбезопасности действительно знал, что делает. В комнате установилась тишина.
   Они сидели в кабинете Председателя, и Дондик смотрел в окна, выходившие на главную площадь города, где когда-то стоял огромный Ленин с простертой вперед рукой. Только сейчас Рост почему-то понял, что он указывал на Дворец культуры, так что его неизбежно нужно было демонтировать, тот еще был… культурный деятель. Впрочем, когда-то на его руку они повесили вечевой колокол, который потом Рымолов снял, опасаясь за свою власть, хотя это ему все равно не помогло.
   Пышность кабинета, возникшая при Мураде, теперь испарилась без остатка. Кабинет был строго функциональным, кресла, стулья по стеночке, стол Председателя, пара полок с какими-то папками. В углу небольшая вешалка для тех, кто пришел с улицы и не успел раздеться в приемной – тоже признак демократизма и умной распорядительности. Дондик попросил:
   – Гринев, давай еще раз.
   – Все просто. Викрамы нас не выпустят. Они считают, вероятно, что акватория залива, кроме узкой полоски воды, где стоят наши корабли, их собственность. А так как они настроены к нам сейчас весьма недружелюбно, то…
   – Тебе кажется или ты твердо знаешь? – спросил Смага, не мог промолчать.
   – Ничего твердо знать нельзя, – ответил ему Рост, потому что повторяться не хотел. – Особенно когда дело касается викрамов.
   – А если все-таки пойти на прорыв? – спросил Перегуда. – Скорость, которую развивает наш экраноплан, ты говоришь, позволит проскочить залив часов за пять.
   – Скорее за семь, – поправил его Поликарп. – Машина не обкатана…
   – Если она сломается, нам все равно хана, сломаемся мы в Новой Гвинее, посередине моря или в центре залива, – ответил Рост.
   – Все-таки есть разница, – с деланым возмущением высказался Смага.
   – Никакой, – чеканно произнес с ближайшего к выходу стула Катериничев. Вот он действительно не привык к таким совещаниям, потому и говорил как-то невпопад, обращая на себя внимание, чего совершенно не хотел.
   – Не понимаю – почему? – спросил Перегуда. Ему действительно хотелось понять, он просто не мог усвоить высказанное Ростом мнение сразу, ему требовалось привыкнуть к этой новости.
   – Викрамы поняли, что у нас есть новая машина, которая… Которую они все-таки могут достать из-под воды. Скорости у них для ее преследования, конечно, не хватает, но они умеют действовать широкими охватами, выстраиваясь в цепь. Так загоняют косяки, они знают об этой тактике больше, чем мы когда-нибудь узнаем. Это первое. Второе, они настроены враждебно. Не напрямую, но воспримут попытку прорыва как открытые военные действия. И попытаются ее блокировать. Что они умеют делать с кораблями, мы видели на примере плавающего города пурпурных. За час с небольшим они взорвали два корабля, да так, что их разметало в клочья.
   – Мы же сами тогда дали им эти взрывпакеты, – вмешался Смага.
   – А если они научились по придуманной тогда рецептуре делать собственные взрывпакеты? – ответил Поликарп мельком.
   – Да, разницы никакой, – согласился Дондик задумчиво. – Вот только… Мы же тогда их с трудом придумали, ты сам и придумал. – Он посмотрел Росту в глаза.
   – Они разбираются во вкусе воды, они умеют определять содержание почти любого химического состава с точностью до долей процента, я в этом уверен… – Рост не выдержал. – Что-что, а уж в химии они настоящие мастера, даже Шир Гошоды так не умеют. – И тут же подумал, что когда-нибудь они это используют, если получится. – Доступ к берегу дваров у них имеется, так что добыть первичное сырье несложно, и время было, а возможно, и желание… В общем, я уверен, они умеют делать эту взрывчатку. Это значит…
   – Но прорыв экраноплана предполагает использование фактора неожиданности, – снова вступил Смага.
   – Уже нет, – ответил Рост. – До серьезных ходовых испытаний можно было попробовать, после – я не рискну. Просто не хочу потерять людей и машину.
   – Ага, это же по твоему требованию машину испытывали, а теперь, после испытаний, сразу стало нельзя. – «Как же успокоить этого Смагу?» – почти с раздражением подумал Ростик. – Значит, ты и виноват, вот и расхлебывай теперь…
   – Испытание проводилось по моему настоянию, – не раскрывая глаз, сказал Казаринов. – Гринев как раз пробовал сопротивляться, но… разум победил.
   – Это правда, – согласился и Поликарп, который, конечно, был в курсе всего, что творилось даже в Одессе, ведь дело касалось железок. – Его уговаривать пришлось, и весьма упорно.
   После этих слов на Смагу с неудовольствием посмотрел даже Дондик. Потом он повернулся к одному из старцев аймихо, который спокойно сидел в уголке комнаты.
   – Что ты думаешь, Ложни-хо?
   – Ему виднее, – ответил аймихо. – Он уже давно не Познающий, а лучше… Я прошу вас ему верить.
   Дондик кивнул.
   – Значит, посмотрев на наш экраноплан, они будут его поджидать и… Попробуют его остановить? Понятно. Что же делать?
   Рост посмотрел на Казаринова, на Поликарпа и сказал:
   – Стартовать с полуострова пернатых. Послать кого-нибудь, кто с ними хорошо умеет разговаривать, и объяснить наши затруднения. Думаю, против того, чтобы мы использовали пустынный кусочек их берега, бегимлеси возражать не будут.
   – Экраноплан туда своим ходом не дойдет, – по-прежнему сонно отозвался Казаринов.
   – А если устроить разведку самой гладкой и ровной дороги? – спросил Перегуда.
   – Все равно, – ответил Поликарп. – Как ни разведывай, а все эти холмы-буераки – не для такой громоздкой машины. Ее даже высокая трава может повредить, не говоря уж о камнях.
   – Скорость к тому же должна быть максимальной, – добавил Казаринов, – иначе экраноплан не поднимется. А это значит, что управление должно быть безупречным. Малейшая ошибка пилота… И все, у нас нет машины.
   – Что же вы такое сделали, если она даже над землей ходить не может? – буркнул Смага.
   – Сделали с учетом Полдневных океанов, – спокойно объяснил Казаринов. – Для океанов Земли, например, она бы уже не подошла. Пришлось бы, вероятно, устраивать подводное крыло или…
   – Стоп, – попросил Дондик, – без технических деталей. Рост, как ты хочешь выполнить свое условие?
   – Машину, если она не может ходить над землей, следует перенести по воздуху. – Он посмотрел на инженеров и твердо добавил: – Просто-напросто перелететь туда, может быть, с помощью пары других крейсеров. Разумеется, используя и основной треугольник, который позволит управлять всем крылом и добавит скорости.
   – Это возможно? – спросил Дондик у Поликарпа.
   – Считать надо, – вздохнул инженер. – Можно максимально облегчить несущие крейсеры, чтобы увеличить до предела подъемную силу и скорость, как подсказал Ростик… То есть считать динамически… Не знаю пока.
   – Траверсу все равно придется делать, – высказался Казаринов. – На мягких подвесках, потому что синхронизировать работу трех пилотов – это, я вам скажу, не намного проще, чем без единого контакта с грунтом провести экраноплан своим ходом несколько сот километров.
   – Значит, все-таки возможно, – удовлетворенно высказался Перегуда.
   – Тогда о сроках, – кивнул Дондик. – Даю вам на решение этой проблемы… неделю. Если за это время не справитесь, отложим поход до весны. И так-то не слишком надежно получается, а с этими штормами – и вовсе, особенно на обратном пути, когда экраноплан пойдет груженым.
   «Если пойдем и если гружеными», – подумал Ростик, как, наверное, и все подумали, включая самого Председателя.
   – За неделю можем не успеть, – попробовал спорить Поликарп, но Дондик только кивнул ему, и все встало на свои места.
   Потом Председатель посмотрел на Ростика.
   – А ты займись-ка поисками травы в лесу дваров.
   – Как это? – не понял Смага.
   – Он же разведчик, – ответил ему Дондик. – Пусть ищет эту ихну в лесу. Заодно и экипаж свой слетает, тоже не последнее дело.
   – Экипаж лучше бы нам поручить, чтобы мы научили их тащить экраноплан на траверсе, – начал было Поликарп, но Перегуда жестковато отозвался:
   – Для этой операции возьмите других людей, у нас их два десятка на аэродроме почти без дела болтается. И дрессируйте, сколько влезет…
   А он не слишком любит служивых, понял Рост и хмыкнул. Хотя перспектива две недели висеть над лесом дваров и искать, не зная чего, была не из лучших. Но, кажется, тут уже все решили, что ему можно отдавать приказы. Или это к лучшему, иначе какая к черту дисциплина, если не приказывать? Кто он – свободный художник или все-таки офицер?
   Этим Рост и занялся. Прежде всего еще раз проверил крейсер, на котором собирались отправиться через море, а потом принялись летать над лесом, словно не было у них никакого другого дела. Иногда часов по четырнадцать висели в воздухе. Почти сразу же возникло два затруднения.
   Первое касалось летающих китов, которые по осени собирались над лесом такими стаями, что иногда приходилось от них улепетывать. Устраивать с ними корриду у Роста не было ни желания, ни возможности. Хотя к черным треугольникам эти почти невидимые и весьма голодные звери относились с большим уважением, чем к простым лодочкам. Но все равно могли броситься.
   Вторая трудность возникла, когда к Росту совершенно неожиданно прибыли Пестель с Кимом. Пестелю приказали принять участие в этих поисках, может быть, потому, что Дондик не очень-то верил, что Гринев возьмется за полеты над лесом всерьез. А вот от Кима пришлось отказаться, объяснив ему, что Рост слетывает экипаж, и участие такого классного пилота, как Ким, который не пойдет с ними через море, все-таки нежелательно.
   – А можно, я просто так посмотрю, как твои ребята действуют? – заныл Ким, когда понял, что Рост намерен дать ему от ворот поворот.
   – Когда тебя учили, очень здорово опекали? – спросил Ростик. И сам же ответил: – Нет, потому что если кто-то такой авторитетный, как ты, рядом, тогда… Даже Изыльметьев начнет нервничать.
   – Знал бы я, какой ты непреклонный, – зашипел Ким, – я бы его тебе ни в жизни не отдал.
   – За то, что отдал, спасибо. А что тебе нельзя с нами, возможно, сам виноват. Нужно было с самого начала считать это делом решенным, тогда бы никто и не подумал, что без тебя можно обойтись.
   Ким повздыхал, еще немного поныл, но в конце концов признался:
   – Меня сейчас не особенно-то и отпускают в дальние походы… Знаешь, скучать начал.
   – В начальники выбился, вот и терзайся, а меня, пожалуйста, не трогай.
   В общем, плоховато получилось, но Ким-служака в конце концов подчинился. И даже, по старой дружбе, не слишком обиделся.
   Изыльметьев, который очень нервно наблюдал за тем, сменит его Рост на Кима или нет, облегченно перевел дух, а потом так явно обрадовался, что временами даже Лада за это его подначивала. А Рост вспоминал, как этот мальчишка улыбался, когда вел на ходовых испытаниях экраноплан и считал, что все сделал правильно. Таким, как Серый, трудно оставаться без дела, в тылу, в бесконечных и не очень уже нужных ему учениях.
   Но сколько они ни летали, Рост, несмотря на все свои попытки сосредоточиться, так и не сумел уловить даже намека на то, что искомая трава внизу имеется. Сам он этому совершенно не удивлялся, зато другим показалось странным, что как-то во время полета и попытался прояснить Катериничев. Он вторгся в кабину с главными пушками, где сидел в тот момент Ростик, и спросил не слишком громко:
   – Командир, я вот чего не понимаю. Ведь тут есть леса дваров. И на той стороне континента тоже. Ты говоришь, что эти деревья растут только в том случае, если есть трава. Так как же они могли тут вырасти, если деревья есть, а травы – нет?
   – Спроси Пестеля, он у нас спец по биологии.
   – Он даже не знает, как эта трава выглядит.
   – Признаться, я тоже не знаю, – сказал Ростик. – Видел один раз на экране в Нуаколе, когда мне о ней лекцию читали… И все.
   – А определить-то ты ее сумеешь? А то кружим, как заведенные…
   – И еще до конца недели будем кружить, – признался Ростик. – Возможно, над тем лесом тоже пройдемся, чтобы удостовериться, что я не ошибаюсь. – Он помолчал, пытаясь своим таинственным, необъяснимым образом осознать, может, действительно, слетать на тот конец континента, и тогда все мигом разрешится? Вдруг, пусть не в ближайшем лесу, а в дальнем ихна имеется… Но понял, что и там нет, потому что тогда бы она и тут была.
   – Так сумеешь ее определить? – вернул его из размышлений Катериничев.
   – Надеюсь, что смогу.
   Рост действительно не знал толком, как она выглядит. Не знал, как она распространяется по свету, не сумел бы отличить от других ее семена… Но в одном он был уверен – если он ее увидит, то поймет, что это – она. И все. Другие аспекты этой проблемы в нем как-то не умещались.
   В некоторые дни Пестель ворчал больше обычного. Ему было жалко оторваться от своих экспериментов в универе, своих учеников, которых теперь учил вместо него кто-то другой. К тому же он сомневался, что их научат правильно и тому, чему следует. Пару раз себе в подкрепление он взял Сатклихо, но даже мудрый старик не знал, как это – искать траву ихну с крейсера. Аймихо старался, прилагал все усилия, но… Результат его не слишком отличался от того, чего «добился» Ростик. После второго вылета он признал:
   – Наверное, Рост, ты прав, ихны тут нет. Она сама выбирает места, где следует расти.
   Поэтому даже от этой не слишком эффективной помощи пришлось отказаться. Старик уставал, к тому же у него была какая-то странная апатия по отношению к этому заданию. Поразмыслив, Рост понял, что дело в простой перегруженности, которая сваливалась на аймихо, когда они летали над такой полной жизни территорией, как леса. У него, как ни печально, не было навыков разведки, он не умел смотреть мельком и сразу по большим площадям… В общем, со всей отличнейшей подготовкой и высоченной квалификацией у Сатклихо ничего путного выйти не могло. А может, потому и не могло, что он был слишком квалифицированным и, следовательно, высокоспециализированным ментатом. Хотя до конца его специализацию Рост осознать не умел.
   Однажды для полетов в самые труднодоступные из-за китов части леса Рост даже упросил составить ему компанию разведчика дваров Арнака. Но когда они как-то довольно удачно опустились на подвернувшуюся полянку и он с дваром попробовал найти кого-нибудь из местных ящеров, выяснилось, что язык этих местных совершенно Арнаку не знаком. То есть они, конечно, не стреляли, но очень четко обозначили тем, как его придерживали, что присутствие чужаков тут нежелательно. К счастью, ситуация все равно завершилась благополучно, потому что у дваров для того, чтобы начать стрелять, имелся целый кодекс, который обе стороны, разумеется, неукоснительно выполняли… Но при этом и попытка переговоров с этими ящерами, стремление Ростика добиться чего-нибудь осмысленного от этого контакта провалилась.
   Но труднее всего, как ни странно, Росту пришлось от постоянно находящейся поблизости Лады. Девушка бывала странной, то смеялась слишком громко, то затихала так, что ее буквально расталкивать приходилось. К тому же она еще и кокетничала с Ростом, слегка, как многие другие девушки в Боловске, где мужчин почти не осталось, что считалось в их среде само собой разумеющимся делом… Но что-то заставляло думать, что с Ладой происходит другое, и Рост все отчетливей начинал понимать, что долго не продержится. Слишком уж мощную волну она гнала, когда смотрела на него, этой энергией можно было айсберги растапливать, а не просто мужика смущать…
   Бедная Винрадка, думал при этом Ростик, она и не знает, что… Всякое с моей-то и без того хлипкой верностью может произойти. Но все-таки для чистоты совести старался отодвинуть этот момент насколько возможно. Он даже всерьез раздумывал, чтобы вообще обойтись без Лады, но с очевидностью понимал, что делать этого нельзя. Она бы не выдержала этого отказа, она бы… Неизвестно, конечно, что бы с ней произошло, Ростик слишком скверно разбирался в женской психологии, но твердо был уверен – делать этого нельзя. И не отсылал ее. Постепенно привыкая к своим угрызениям.
   К исходу недели, так и не слетав в дальний лес дваров, Рост с чистой совестью доложил, что ихну не обнаружил. Как ни странно, никто этому не удивился. Радости особой начальство, конечно, не выказывало, но ни слова попрека тоже не последовало, может быть, потому, что Пестель с Сатклихо подтвердили, что Ростик искал старательно.

Глава 10

   За неделю, которую дал Дондик, ребята, конечно, не успели. Но, опоздав всего на день, они справились. Рост походил, посмотрел на странную, ажурную конструкцию, которая лежала во дворе завода, но так ничего в ней и не понял. Она казалась бессмысленной, громоздкой и совершенно ненужной. Ни для какой цели она подойти не могла.
   А потом с аэродрома подошли две грузовые лодки, очень чистенькие, чуть ли не смазанные маслом, как оружие на складе, без пушек и с минимальными экипажами – только пилоты и гребцы на котлах.
   Над ними еще вилось два крейсера, угрожающе ощетинившиеся пушками, и Рост догадался, что это эскорт. Против китов или другой какой нежданной напасти. Все было правильно, он бы и сам так предложил, если бы кто-нибудь спросил его. Может, даже предложил бы три эскортных антиграва, а не два.
   На присевшие на землю грузовики завели целую прядь каких-то тросов и канатов, потом с помощью интересно устроенного посередине полиспаста, который должен был компенсировать какие-то неравномерности в работе грузовиков, потянули эти тросы, чтобы они легли равномерно, машины заработали и… Вся эта ажурность повисла в воздухе, словно поперечина огромного козлового крана. Грузовики, снабженные радио, доложили, что у них все нормально, и вся эта штуковина тронулась в путь.
   Рост вынужден был лететь на третьем грузовике, который волок людей с завода, какие-то еще приспособления на всякий случай и топливо, очень много топлива.
   К Одессе подошли уже перед обедом. Главным образом потому, что крейсеры, облетая связанные вместе антигравы с двумя котлами, то и дело сообщали, что развелось слишком много китов и нежелательно идти напролом. Ким даже буркнул, все еще сердясь за то, что Рост обошелся в последние две недели без него:
   – Не понимаю, как над лесом-то ходили? Если тут столько червей, то сколько же их на пастбищах?
   – Как-то обошлось, – отозвалась Лада, которая сидела с ним за второго пилота.
   Рост, по своему обыкновению, на этот выпад не отозвался.
   В Одессе перекусили, плотно и со смаком, потому что несколько следующих дней должны были кормиться сухим пайком. А те, кто уходил на Гвинею, вообще должны были обходиться сухой кормежкой, вероятно, несколько следующих недель. По крайней мере продуктов взяли с расчетом на месяц, не меньше.
   Потом стали запрягать крейсер на крыло, чтобы он тоже помогал, расставляли людей, разгружали этот крейсер, чтобы не давать лишнего давления на траверсу, и вообще, готовились.
   Провозились до вечера, почему-то не получалось с запчастями, да и грузовой антиграв, который должен был нести все, разгруженное с основного крейсера, определенно не справлялся с таким весом. Пришлось срочно думать, распределять обеспечение по крейсерам, которые предназначались для эскорта.
   Поэтому Казаринов, который руководил загрузкой всего и вся, чуть озабоченно спросил Роста:
   – Ты не против, если мы завтра вылетим?
   – Теперь уже не имеет значения, – признал Ростик. – Все равно опоздали, лучшее время ушло.
   Казаринов, кажется, знал, что говорил, потому что ребята из Одессы с ним во главе проработали половину ночи, переваливая из машины в машину разные экспедиционные грузы. Но поутру стало ясно, что возились не зря. Машины действительно поднялись легко и даже, как показалось Росту, надежно.
   Из-за лобового стекла грузовика, который на этот раз вел какой-то незнакомый паренек, Рост видел, что крыло с крейсером на нем повисло в воздухе, подрагивая. Траверса иногда довольно здорово раскачивалась, но держала и крыло, и сам походный крейсер. Оба грузовика, образовавших летучий кран, тоже, по всей видимости, справлялись. Эскортные крейсеры ходили аккуратными кругами чуть выше и в стороне, один над морем, другой ближе к полуострову пернатых. Все было нормально.
   Рост крутанул рукоять динамки, подпитывающую его радио, запросил:
   – Говорит главный, доложить о готовности, прием.
   – Левый грузовой, все в норме, – высказался Ким.
   – Правый, что-то у меня тут здорово скрипит, – Рост узнал голос Лады, – но до места доберусь.
   – Изыльметьев с крыла, работаем на полную мощь, придется где-нибудь присесть, если не доберемся до океана за три часа.
   Черт, решил Ростик, за три часа не выйдет. Ходу у них будет часа четыре, а то и пять, как сказал Казаринов. Он, кстати, во главе своей команды стоял внизу, на земле, и все эти люди, задрав головы, смотрели вверх, на тех, кто отправлялся в полет. Между домами можно было увидеть и часть населения Одессы, которое вышло посмотреть на событие. Оркестра только не хватает, мрачно, без тени усмешки подумал Ростик.
   – Не слышу отзыва с крейсеров наверху! – гаркнул он так, что даже у самого… наушники заложило. – Прием!
   – А, что?.. У нас все в порядке.
   – У кого у нас? Прием, черт побери!
   – Не нервничайте, Гринев, что у нас может быть? Штатная ситуация. – Так и осталось непонятным, кто же ему докладывал.
   – Второй крейсер, норма.
   – Всем, держать прием, если нечего сказать. Слушать мои команды, и без дури, ребята, прошу соблюдать протокол общения в эфире.
   Он перевел свое радио на прием и откинулся на кресло. Паренек, что сидел за главного пилота перед Ростиком, чуть дрогнувшим голосом тоже доложился:
   – У меня все хорошо.
   Рост подавил раздражение, снова покрутил динамку и приказал:
   – Всем, в выбранную точку идем кратчайшим путем. С максимальной скоростью, какую развивают грузовики на траверсе. Все, поехали.
   Кто-то, кажется, первый крейсер, все-таки не удержался от ехидства:
   – Не поехали, Гринев, а полетели.
   Грузовики стали разворачиваться на условный северо-восток. Левый грузовик должен был совершить более сложный маневр, но Лада, похоже, Кима не очень-то ждала, рванулась сильнее необходимого. Траверса выдержала, только крыло качнулось. Рост представил, что говорит по этому поводу сейчас Изыльметьев. А может, ничего не говорит, лишь улыбается счастливой улыбкой мальчишки, которого наконец-то взяли играть во взрослую сборную, о чем он так долго мечтал.
   Пошли над морем. Рост попробовал было понять, как работают на рычагах Ким с Ладой, которым помогают незнакомые ему вторые пилоты, и не сумел. Молчание было напряженным, но все-таки никто голоса не подавал. Вероятно, все было пока вполне… достойно.
   Перешли береговой обрез полуострова пернатых. Из рощиц стали подниматься стаи птиц, среди них было несколько летающих страусов с седоками. Как бы эти бегимлеси сейчас не вздумали выяснять, по какому праву мы тут таскаем всякие свои железки, с опаской подумал Рост и сразу же догадался, что никаких неприятностей не будет. Переговоры с вождями о том, что людям придется стартовать с берега пернатых, были переданы этим стражникам. Поэтому они просто покрутились поблизости, посмотрели на диковинную летающую связку машин и быстро отстали.
   Неожиданно пошел дождик. Второму пилоту пришлось вручную подвигать рычажок, который позволял убирать капли с лобового стекла. Первый из летчиков грузовика при этом зашипел от досады, он-то правил как проклятый, даже вспотел, потому что тащить едва ли не перегруженный грузовик без второго номера было той еще работой. Рост даже подумал, а не помочь ли им, не подменить кого-нибудь, хотя бы на время, но… Его делом было следить, чтобы все шло нормально, и держать не только людей и технику, но и ответственность. А он от этого отвык, теперь приходилось привыкать заново и не лезть с помощью, тем более что для этих ребят перелет должен был оказаться не слишком трудным.
   – Первый крейсер, вижу большую стаю китов, прием, – донеслось из динамика.
   Рост покрутил рукоять динамки, чтобы подзарядить свое радио.
   – Крейсер, точнее, где, на какой дистанции? Прием.
   – Десять часов по курсу, на высоте метров шестьсот, на дистанции километров семь. Прием.
   Близко, слишком близко.
   – Держать прежний курс. Второй крейсер, занять позиции рядом с первым. Изготовиться к бою, следить за китами. Прием.
   – Вас понял.
   Второй крейсер, который шел справа, со стороны грузовика Лады, мягко перешел на левую по курсу сторону. Оба крейсера разделяло теперь всего-то метров двести или даже меньше. Ростик попытался в специальное стеклышко рассмотреть летающих прозрачных в обычном свете китов, но увидел лишь их тени. Молодец первый крейсер, хоть и ехидничает, но… Умеет, решил он, я бы не увидел.