Басов Николай Владленович. Лотар-миротворец

   Итак, все было готово к решению новых задач, но главной проблемой было то, что никто не знал, в чем они состоят.
   На прощальный ужин в замке КамЛута собрались почти все видные люди долины Шонмора. Но ситуация была настолько неясной, что вместо веселого пира получилось унылое застолье. Лотар сидел тихо, ни на кого не обращал внимания и только иногда смотрел на Жарну или Шазию, которые пытались поднять его настроение и сели по бокам от него.
   Сухмету было знакомо это состояние Желтоголового, и он не торопился понять, что из этого следует. А вот Рубос забыл, и пару раз довольно некстати приставал к Лотару, чтобы тот пояснил хотя бы ему, что они теперь собираются делать. Когда окончательно стало ясно, что ни он, и никто другой ответа на этот вопрос пока не узнает, хозяева - удивительное дело - даже немного успокоились. Словно они гордились тем, что долина Шонмора превращает чью угодно жизнь в спокойную и размеренную, - вот и охотники на демонов отсюда не срываются в немедленный поход.
   Афис вместе с Дро КаФрамом даже немного развеселились. И добродушный владетель долины попытался, как мог, утешить гостей:
   - Я же говорил тебе, Желтоголовый: у нас тут нет ничего странного или необычного. - КамЛут, как и многие другие, уже усвоил привычку обращаться к Лотару по прозвищу. - У нас и не может быть ничего необычного, мы живем тихо и никого не трогаем.
   - Но и нас не нужно трогать, - поддакнул ему толстенький Дро. Иначе...
   Что дальше нужно говорить, он не знал. Взглянув на него, Лотар убедился, что отец двух красавиц изрядно нагрузился и пребывает в самом радужном настроении.
   - Ну, не уверен, что мы очень уж сильны, - вдруг усомнился Афис. - Ты вот, Дро, когда последний раз доспехи натягивал на свое брюхо?
   Дро сосредоточенно похлопал себя по животу, попытался честно припомнить, когда доспехи попадались ему на глаза, но не сумел, и со вздохом ответил:
   - Давно.
   - Вот так-то, - словно он доказал что-то, подвел итог содержательному разговору Афис.
   Лотар хмыкнул. Лицо его стало настолько отрешенным, невыразительным и таким нездешним, что все, кто это видел, умолкли. Словно в теплом, ярко освещенном зале на мгновение пахнуло ледяным ветром опасности. Кое-кто даже попытался закрыть лицо.
   Лотар повернулся к Сухмету и, ни на кого не обращая внимания, спросил:
   - Сухмет, может ли Жалын изменять свою внешность?
   Восточник, зная, что с Лотаром происходит что-то очень важное, даже не притронулся к еде, только глотал слабое ячменное пиво. Он ответил мгновенно:
   - Он способен мимикрировать под любого из нас. С точки зрения подражательной магии, способность маскироваться - лишь функция времени, а времени у него - хоть отбавляй.
   Так, подумал Лотар. Значит, их враг может быть где угодно.
   - А он способен усваивать психологию и даже пластику тех, под кого подстраивается?
   - Любой психологический портрет для него - открытая книга, а что касается способности двигаться... Он настолько превосходит физическими кондициями любого из тех, за кого себя выдает, что ты не отличишь его и от молодого человека, если даже устроишь с ним кулачный поединок.
   - Гром и молнии, о чем вы говорите? - спросил Афис. - А ты, старик, имеешь в виду кого-то конкретно? Тогда назови его имя, а не прячь свои обвинения под странными и непонятными словами.
   - Мы не готовы никого обвинять, Афис, - ответил ему Рубос. - Может, до этого вообще не дойдет.
   - Тогда в чем дело? И что за этим последует?
   Лотар чувствовал, что решение совсем рядом, настолько близко, что вот-вот появится... Или не появится вовсе, как бывает у каждого, кто пытается решить проблему, которая сложнее своего исследователя.
   Лотар сосредоточился. Вот сейчас, вот-вот... Нет, пока еще нет. Рубос тем временем заговорил:
   - А за этим, дорогой Афис, если я правильно понимаю, может последовать удивительнейшее событие... А может, ничего не последует.
   Ничего. Да, это они уже знают, два дня они провели здесь, ничего не обнаружив.
   И вдруг Лотар понял, что нужно делать. От облегчения он даже откинулся на спинку резного стула. Потом, конечно, сообразил, что его идея может и не сработать... Но предчувствие уже твердило ему: сработает!
   Словно откуда-то издалека до него донесся голос Дро КаФрама:
   - Если носить доспехи - единственное, на что должен быть способен мужчина, то откуда берется все остальное - пиво и мясо, дети и урожай? Ну, пусть кто-нибудь мне ответит!
   С другого конца зала донесся мягкий, журчащий девичий голосок. Кажется, это была Бетия, черноволосая, чернобровая красавица с повадками дикой кошки.
   - Когда обнаруживаешь, что мужчину интересует только урожай, а не то, что ему предшествует, остается возблагодарить Демиурга, что не все они таковы.
   Смех разлетелся по залу, как плеск крыльев голубиной стаи.
   Лотар потянулся к своей кружке, попробовал. В ней было очень крепкое пиво, пронизывающее и тяжелое, как крик голодного хищника на рассвете, как запах трав, дурманящих рассудок. Лотар знаком подозвал слугу, но, когда тот подошел, забыл, о чем собирался попросить.
   - Сухмет, давай рассуждать последовательно. Если я ошибусь, поправь меня.
   - Принеси моему господину воды, - сказал Сухмет слуге, потом повернулся к Желтоголовому: - Я готов слушать, господин.
   Лотар собрался, как перед поединком с незнакомым противником, который мог оказаться искусней его в бою.
   - Почему мы так легко определили первую линзу?
   - Мы таскались по всему Переднему Востоку, - буркнул Рубос, - ничего себе легко!
   - И тем не менее мы без труда вычислили эту точку. Как только Купсах нарисовал три линии, мы...
   - Я нарисовал их под диктовку, сэр, - отозвался Купсах. Оказалось, он тоже слушал.
   - Что думаешь об этом, Сухмет?
   Восточник принял из рук подоспевшего слуги кружку, заглянул внутрь, потому что Лотар в таком состоянии мог, не глядя, проглотить и расплавленное олово, успокоившись, поставил воду на стол и ответил:
   - У нас были следы мыслей незащищенных людей. А когда мы столкнулись с людьми защищенными, вовремя подвернулась позолоченная статуя Боллоба.
   - Правильно. Только это были еще и заряженные люди запрограммированные, одураченные, так или иначе находящиеся под пятой того, кто собрал, заставил оснастить и направил эти армии на Запад. Именно его след мы использовали в поисках линзы. И боюсь, я несколько переоценил себя. Линза эта была спрятана гораздо лучше, чем казалось вначале, просто мы воспользовались хорошим следом... То, что мы не можем найти вторую линзу, доказывает это.
   Сухмет напряженно следил за Лотаром.
   - Допустим. Что из этого следует?
   - Из этого следует, Сухмет, что сейчас у нас есть только один выход воспользоваться тем же приемом. Определить направление и найти линзу с помощью человека, которого наш враг зарядил на зло.
   Рубос растерянно осмотрелся, потом произнес:
   - Но у нас нет тут такого человека. Посмотри, здесь лишь мелкие помещики, отошедшие от дел вояки да прибрежные мореходы... Если тут и есть кто-то, запущенный в этот садок врагом, как ты его называешь, мы его не знаем. А сам он вряд ли объявится.
   - Сам он не объявится, это верно. Но ты не прав, Рубос, когда говоришь, что у нас нет тут такого человека. Такой человек у нас есть.
   Сухмет вдруг откинулся назад, и на его обычно ироничном старческом личике вдруг появилось выражение восхищения.
   - Значит, Санс! Ну, господин мой, ты придумал трюк, который даже Жалын не мог бы предусмотреть.
   - Что это значит? - коротко спросил Рубос.
   - Он хочет использовать Санса вместо компаса, - пояснил ему Бостапарт. Лицо юноши было неподвижно, но Лотар понял: Бостапарт и не сомневался, что Желтоголовый обязательно что-нибудь придумает.
   - А разве это возможно? - с непонятной тревогой спросил Афис. - Это же чистая магия.
   - Надеюсь, ты не возражаешь против белой магии, от которой не отказывается даже Астафий Задорский? - спросил его Рубос, поднимаясь.
   - Если это нужно для дела, - с сомнением проговорил Афис. - Но мне придется присутствовать при этом.
   Лотар поднял на него свои серые, как море перед летним штормом, глаза.
   - Если мне будет позволено так выразиться, Афис, я даже настаиваю на этом. Потому что последствия такого эксперимента могут оказаться абсолютно непредсказуемыми.
   Глава 29
   Лотар стоял перед дрожащим от холода Сансом. К костру его не пускали, а спать на земле отдаленного северного острова стало уже холодновато. Лотар подумал, что нужно будет спросить, выпадает ли тут снег, - он так соскучился по снегу, - но потом понял, что просто тянет время. Ему очень не хотелось делать то, что они должны были сделать.
   Сухмет стоял рядом и с тревогой всматривался в Санса. Он взвешивал, хватит ли у лейтенанта выносливости, чтобы выдержать рискованный эксперимент. Для юноши дело могло закончиться безумием, или смертью, или тем неведомым состоянием, которое Сухмет убежденно называл участью хуже смерти.
   - Да-да, конечно, - говорил Санс, - я понимаю. И я, безусловно, согласен.
   Он не понимает, решил Лотар и попробовал объяснить еще раз:
   - Видишь ли, Санс, мы хотим сделать тебя таким же инструментом, каким тебя сделал некто, заложивший в тебя программу предательства. Это очень сложно, и может оказаться для тебя делом более болезненным, чем ты подозреваешь.
   - Я ничего не боюсь, если потом, - он посмотрел на Сухмета, - вы уберете из меня все, что делает меня вашим противником.
   Лотар пожал плечами:
   - Ну, не знаю, что можно сделать. Некоторые системы подчинения человека силам зла вообще неистребимы. Другие так плотно привязаны к его личности, что невозможно оставить эту личность совершенно нетронутой при проведении такой операции...
   - Лотар, ты же понимаешь, чего он хочет, - сказал вдруг Рубос. - Не нужно забивать наши головы ученой белибердой. Просто скажи, что ты попытаешься.
   - Но я хочу объяснить, чтобы он понял...
   - Может быть, человек вообще этого понять не может. Тогда мы просто теряем время.
   Да, подумал Лотар, возможно, Рубос и прав. Если уж даже он сам этого не может осознать по-настоящему, чего же требовать от простого лейтенанта?
   И все равно он почти со страхом вглядывался в глаза Санса. В них таились неуверенность и страх, но взгляд был ясным и здоровым. Останется ли он таким же ясным, когда закончатся поиски? Или глаза лейтенанта навеки затянет болезненная муть - и виной тому будет их - и только их - азарт и неумение сделать дело по-другому, не причинив Сансу вреда?
   Хорошо, решил Лотар. Если невозможно объяснить, тогда нужно делать то, что задумали. И пусть все идет своим чередом. А в конце пути кто-то другой взвесит то, что они сейчас сделают с юношей, и скажет, грех ли это, отягощающий душу, или добро. Он отступил назад, давая возможность Сухмету взяться за дело.
   Сухмет попросил всех, кроме Лотара, отойти подальше, снял свою превосходную Утгелу, расстегнул халат, чтобы не стеснял дыхания, и положил руки на плечи юноши. Кросс, подумал Лотар, он собирается работать контактно - ничто уже не будет разделять его и этого мальчишку, который даже не знает, на что идет.
   - Хваризелл, отраст ну-прамосо копраджа, бир сигам Фоату!
   Этого Лотар не понимал. Он даже не знал, откуда этот язык произошел, в какие времена люди им пользовались, и люди ли это были. Такой вид магии был непонятней, чем магическое оружие облаков и землетрясений, или эпидемии, насылаемые на еще не родившиеся поколения.
   И вдруг он понял, что Сухмет использует и его сознание. Возможно, старику требовалась его энергия, а может быть, Сухмет решил подключить Лотара, чтобы он не совершил какой-нибудь ошибки, когда придет его черед действовать.
   Окружающий мир поплыл, и вдруг в поле видения стали возникать полупрозрачные картины, словно во сне на зажмуренные веки упал отблеск неземного света, вызывающий галлюцинации. Только все это было наяву, вернее, почти наяву. Лотар закрыл глаза и сосредоточился.
   Полупрозрачные тени стали вполне вещественными и даже осязаемыми. Теперь Лотар не сомневался, что он и зыбкая, временами расплывающаяся тень Сухмета уходят куда-то вниз, в багровый туман, который висит непроницаемой завесой вокруг них, словно окрашенная вода или очень плотные тучи, способные оказывать сопротивление телу.
   Лотар на мгновение опустил глаза и увидел, что его тело, как и тело Сухмета, кажется зыбким и может рассыпаться на множество кусочков тени и света, если он не справится с тем, что его заставлял делать Сухмет.
   Итак, они падали в багровый океан, и, хотя вокруг было много воздуха, Лотар вдруг стал задыхаться. Оказалось, что здесь нужно дышать не в своем ритме, а в такт чужому, прерывистому и частому дыханию... Лотар догадался, что так дышал Санс, и они, скорее всего, находились в его сознании, которое в не очень подготовленном восприятии Лотара приняло образ океанской глубины.
   Они опускались еще очень долго. Лотар даже стал опасаться, что у Сухмета не хватит сил преодолеть возрастающее сопротивление багрового тумана, но наконец понял, что опасения напрасны - они уже двигались над самым дном... Вернее, над какой-то поверхностью из темных складок и чуть более светлых бугров. Ощущение немного напоминало полет над холмистой местностью, вот только в полете появлялась радость, а тут было уныние. Полет давал возможность видеть далеко и очень ясно, а тут невозможно было разглядеть даже кончики собственных рук.
   Внезапно Сухмет повернулся к нему и произнес какие-то дикие, совершенно нечеловеческие слова. И Лотар понял, что он хотел сказать, хотя ни язык, ни сами звуки не были ему понятны, как не были бы понятны, например, голоса китов.
   - Вот оно, смотри!
   Они опустились еще ниже и, к изумлению Лотара, увидели растянутую между скалами крупную сеть, которую снизу поддерживал белый, сверкающий, как пузырьки воздуха под водой, колокол непонятного свойства. Сухмет двинулся вокруг этого непонятного колокола. Было хорошо заметно, что он просто-напросто опасается его.
   И тогда Лотар тоже различил, что это никакой не колокол воздуха, а мерзкая, похожая на полужидкий гной масса, от которой исходил жуткий запах, и хотелось бежать, как от проклятия... Эта субстанция не должна находиться в человеке, кем бы он ни был.
   Сухмет вдруг решился, приблизился к одному из креплений сети и вырвал его из пористой поверхности скалы. Из образовавшейся раны потекла кровь. Лотар бросился к другому креплению и тоже вырвал его, Кровь ударила фонтаном. Лотар ощутил ее липкий вкус на губах. Он попытался было вырвать еще одно крепление и вдруг понял, что происходит что-то не то...
   Гноистая масса стала медленно и тяжело подниматься. Она всплывала, и почему-то это рождало облегчение. Лотар хотел было подтолкнуть ее, но Сухмет остановил его руку - к ней нельзя прикасаться...
   Когда Лотар открыл глаза, то обнаружил, что сидит на траве, в десятке футов от Санса. Лейтенант катался по земле, и его рвало - отчаянно, с кровью и желчью... Сухмет стоял над ним, пытался удерживать и подносил к носу какую-то коробочку с пахучей солью. Старик, конечно, не справился бы, но ему уже помогали Рубос и Бостапарт.
   Пошатываясь, Лотар поднялся на ноги.
   - Ну что?
   - Он оказался крепче, чем я думал, он выдержал, - просипел бледный от усталости Сухмет. - Теперь все в порядке, он - наш. И мы вырвали эту штуку... - Старик быстро оглянулся на Лотара: - Должен сказать, ты действовал очень решительно, господин мой, я даже думал, что ты убьешь его своими рывками. Но ты был прав - сделать это следовало быстро.
   - Что сделать? - спросил Рубос.
   - Не важно. - Лотар подошел к затихшему Сансу и спросил: - Он еще в трансе?
   Сухмет привычно кивнул, как благовоспитанный восточник. Лотар в который раз подумал, что так двигают шеей гуси или утки, когда волнуются.
   - Транс теперь - не проблема. Вот тот гнойник был действительно проблемой. Он был очень низовым, практически на базовом уровне.
   - О чем вы говорите? - снова спросил Рубос.
   Лотар посмотрел на Бостапарта и вдруг догадался, что мальчишке тоже кое-что стало понятно. Он был там, в подсознании Санса, хотя, конечно, и не в такой явной форме, как Лотар. Неужели Сухмет и его использовал?
   Санс вдруг сел на траву и вытер рукавом губы.
   - Ох, ну и мерзкое же дело. Если бы можно было иначе...
   - Иначе нельзя, - твердо сказал Сухмет и вдруг щелкнул лейтенанта по лбу. - Слушай и повинуйся.
   - Я готов, - ответил Санс неживым голосом. Это был голос куклы, нежити, послушного и безвольного орудия.
   - Найди то, что заставляло тебя страдать.
   Санс поднялся и механическими шагами, не воспринимающими никакой неровности земли, пошел к замку КамЛут. Лотар хотел было остановить его, поправить, но мешать Сухмету было нельзя. Они двинулись следом.
   За ними тронулись остальные - Джимескин, Шивилек, Афис КамЛут, даже кто-то из жителей долины.
   Процессия дотащилась до стены замка, и тут Санс принялся царапать стену, стараясь не то влезть на нее, не то пройти сквозь огромные, толстые блоки, как иногда во сне это удавалось Лотару.
   - М-да, - задумчиво пробормотал Сухмет, - пожалуй, у него слишком сильная программа. Сейчас мы ее ослабим.
   Он подкрался к Сансу сзади, снова щелкнул его, на этот раз по затылку, и громко произнес:
   - Ищи предмет, не следуй по направлению. Думай, используй, что знаешь.
   Долгое-долгое мгновение Лотар чувствовал, что мозги лейтенанта проворачиваются в голове, как ржавый шарнир, а когда он остановил головокружение, стало ясно, что все известное о замке КамЛут было теперь внедрено в сознание Санса, но таким быстрым и жестоким способом, что Лотар мог только понадеяться, что никогда не испытает этого впредь.
   Потом Санс повернулся и пошел к воротам. Их пропустили беспрепятственно.
   От ворот Санс шагнул влево, миновал две или три низенькие дверцы, скользнул в какую-то калиточку и вдруг оказался во внутреннем дворе, где продолжалась неспешная стройка.
   Здесь он остановился и простоял, как столб, минуту, вторую, третью... Через четверть часа кое-кто из тех, кто следовал за ними, стал проявлять нетерпение. Сухмет грозно посмотрел на них, а затем на Афиса. Тот понял и грубовато выгнал всех лишних из дворика, чтобы они не мешали.
   На месте остались только Санс, Сухмет, Лотар, Рубос, Бостапарт и сам хозяин замка. Внезапно Рубос отошел в сторонку и подобрал огромную кованую кирку, которой, как тараном, можно сокрушить и камень, и дерево, и все на свете.
   Санс, словно только этого и ждал, подошел к квадратной, непонятно для чего сделанной башне и стал опускаться вниз, в сырое, низкое подземелье. Шаги здесь звучали глухо, как в комнате, набитой коврами и тюфяками. Лотар сразу вспомнил, как меняются звуки во всех местах, связанных с магией.
   Словно в подтверждение, Афис что-то проговорил, но Лотар не разобрал ни слова, хотя находился от него шагах в трех, не больше. И когда они уже прошли футов двадцать, словно издалека долетело:
   - Эту перестройку затеял еще мой дед. Я только поддерживаю семейную традицию.
   Лотар оглянулся. Губы Афиса были снова плотно сжаты, он молчал. Лотар услышал слова, сказанные ранее.
   Внезапно Санс опустился на колени перед грубой кладкой и стал хныкать, как маленький ребенок. Сухмет метнулся к нему, щелчком вывел смертельно уставшего лейтенанта из транса и отвел его в сторону. Ему помогал Бост.
   - Не понимаю, - спросил Рубос, - что дальше?
   - Нужно ломать эту стену.
   - Ломать? - Афис очень удивился. - Эту стену сложили почти полсотни лет назад... Да и не удастся нам ее сломать, она толщиной в сорок футов, не меньше.
   Рубос пожал плечами:
   - Тем более попытаемся. А ты не волнуйся.
   Кажется, у него начался приступ недоверия к нашему хозяину, решил Лотар, но разубеждать мирамца не стал. Потому что и сам не был ни в чем уверен.
   Рубос ударил своей киркой раз, другой... На третий удар стена отозвалась пустотой. Больше всех был удивлен Афис.
   - Ну-ка еще раз, - попросил он.
   - Тут не раз, а еще много раз... - прогудел Рубос, нанося удары, как машина.
   И вдруг стена поддалась. Острый конец кирки вдруг глубоко провалился, и когда Рубос его выдернул, из дыры ударил лучик света.
   Лотар оглянулся. Оказалось, что до сих пор они пользовались светом единственного факела, который принес Бостапарт. А он и не заметил.
   Потом Афис сам принялся за дело. Дыра очень скоро стала достаточно широкой, чтобы в нее пролез не только Сухмет, но и сам владетель долины.
   Все поочередно протиснулись в небольшую комнатку, от которой ступени вели вниз, к свету. Но сам источник света был еще скрыт низким, грубым потолком, вырубленным прямо в скале.
   Свет показался Лотару знакомым. Так светилась первая линза, которую они нашли в пещере возле замка Астафия Задорского. В подтверждение Рубос спросил:
   - Лотар, узнаешь?
   - Что? - поинтересовался Афис, но ему никто не ответил.
   После недолгого молчания Сухмет приказал:
   - Пошли.
   Они пошли вниз. Конечно, это оказалась такая же линза, сделанная в виде Дракона Времени, которого Лотар видел у Жалына. Вернее, не всего Дракона, а какой-то его части. И конечно, она вполне нормально работала, несмотря на то, что первая линза была уже разрушена.
   Эта же мысль пришла в голову и Рубосу.
   - Значит, сигнал по-прежнему идет на восточников?
   Сухмет громко вздохнул:
   - Боюсь, сигнал будет идти до тех пор, пока мы не справимся с самим Жалыном.
   - Это и есть твой первый по счету враг? - спросил Лотара Рубос.
   - Второй, первый еще сильнее, - ответил Желтоголовый.
   - Кто же он?
   - Его имя я не хочу лишний раз даже произносить. И упаси тебя Кросс когда-нибудь с ним познакомиться.
   - Но ты его знаешь?
   Лотар кивнул на Сухмета:
   - Он знает.
   Перед ними остановился Афис. Он обошел вторую линзу и теперь выглядел растерянным, словно маленький мальчик в совершенно незнакомом лесу.
   - Кто мне объяснит, что это такое?
   Внезапно со ступеней донесся очень уверенный голос Шивилека.
   - Я объясню. Это как раз то, что мы искали тут.
   Конечно, Шивилек стоял рядом с Джимескином. Только теперь не совсем понятно было, кто за кого прячется, потому что адъюнкт стоял перед банкиром. Возможно, Джимескин полагал, что от линзы исходит какое-то вредное излучение, и лучше поставить живую преграду.
   - Но это значит... Значит, что я...
   - Да, - резко произнес Джимескин. - Ты, уважаемый Афис, вполне можешь оказаться каким-нибудь исчадием темных сил, например, демоном.
   - Но это не так, - ответил Афис.
   Он обвел присутствующих взглядом округлившихся от волнения глаз. Никто не собирался его поддерживать. Все смотрели холодно и недоверчиво.
   - Время полного доверия прошло, - ответил Рубос. - Ты можешь доказать, что это устроено не тобой?
   - Доказать... Как?
   Внезапно Афис вырвал у Рубоса кирку и набросился на линзу. В этот миг он так напоминал Астафия, что даже на лице Санса появилось выражение узнавания, хотя его и не было в первой пещере.
   Линза хрустела, рассыпая осколки от мощных ударов. Потом стала гаснуть.
   И вдруг Сухмет отчетливо произнес:
   - Это здесь!
   Он стоял перед темной стеной, облепленной каким-то песком и камнями. По виду она была очень похожа на монолитную, но Лотар тоже почувствовал, что это тут.
   Дело было настолько необычным, что даже Афис остановился и подошел к остальным, тяжело дыша. Рубос осторожно взял кирку из рук Афиса и пару раз ударил плоским концом по краям непонятной выпуклости.
   Замазка отвалилась. Под ней оказалась следующая карта. На этот раз линия шла от того места, где находился остров Шонмор, совсем далеко на запад, в глубь Новолунгмии, самого трудного для жизни высокогорья Западного континента.
   - Да, с умом выбрали, - задумчиво произнес Шивилек. - Там мы можем искать третью линзу хоть до скончания времен.
   - Так вот какую карту вы видели до того, как прилетели ко мне, прошептал Афис. Он оглянулся на Лотара: - Но ведь это доказывает...
   - Это вообще-то почти ничего не доказывает, - ответил ему Джимескин. Но часть подозрений с тебя, конечно, снимает.
   - Значит, ты веришь? - спросил Афис Лотара. - Веришь, что это не мое?
   Лотар вспомнил, как он впервые говорил с этим человеком.
   - Ты даешь слово, что непричастен к этому колдовству, и у тебя не было темных замыслов и планов?
   Афис подумал и ответил:
   - Я даю тебе слово, что любые мои самые темные планы никогда не простирались так далеко и, уж конечно, никогда не имели ничего общего с колдовством.
   - Хорошо, - ответил Лотар и осмотрелся. - Добейте линзу, чтобы она полностью погасла. Я иду в свою комнату, мне нужно подумать. Сухмет, подлечи Санса. А остальным рекомендую как следует выспаться. Возможно, с завтрашнего утра это станет... затруднительным.
   Глава 30
   Обойдя "Летящее Облако", которое было готово к отлету, Лотар обнаружил, что правое, самое пострадавшее крыло, перебрали довольно аккуратно. Он был уверен, что так же аккуратно был отремонтирован весь привод крыльев и рули. Но вот что касается корпуса - тут сил у корабельщиков не хватило, они просто поставили пару грубых заплат. И конечно, нагрузили корабль под самые световые люки, чтобы как можно дольше лететь без всяких дозаправок и посадок. У Лотара даже сложилось впечатление, что часть ремонта Купсах решил сделать в воздухе, просто чтобы не терять времени.
   Джимескин был уже на борту. Он располагался с лихорадочной поспешностью, отдавая приказания нанятому на Шонморе новому телохранителю и попутно - Шивилеку, хотя, с точки зрения Лотара и, наверное, Рубоса, едва ползал по палубе. Впрочем, он был вполне доволен, настроение его поднялось.