Басов Николай Владленович. Рождение гигантов

   Он принялся рассказывать и эту историю, втайне надеясь, что она все произошедшее там как-нибудь прокомментирует, и из этих ее слов удастся понять, как аймихо относятся к тому, что они с Михайловым пережили. Но Винрадка, и Ждо, и Винторук, который приковылял послушать, и бакумуреныши в несметном количестве, которых не отправили в Боловск учиться на зиму, и даже кто-то из невидимок, как Ростик почувствовал по тому, что Винрадка побаивается смотреть в угол у лестницы, ведущей на второй этаж, слушали его словно сказочника, который, может быть, придумывает все прямо на ходу.
   Ростик еще не успел завершить свое повествование, еще обдумывал, как уляжется спать после такого-то обеда, но вдруг Винторук поднял свои уши из шерсти над плечами. Рост дрогнул.
   – Что?
   – А-а’грв.
   – Не может быть. Кому я потребовался, если Ким, скорее всего, обо всем доложил начальству?.. Или это не ко мне?
   Но Винт оказался прав, в морозном воздухе за стенами их теплого и уютного дома разливался шум работающих на пределе мощности антигравитационных котлов тяжелого крейсера. От чувства покоя всего этого места мигом не осталось и следа, оно было разорвано в клочья, разметено, как легкий утренний туман разгоняют даже слабые полдневные ветра. И определенно, крейсер шел за Ростом.
   Это были Ким с Ладой, они даже не особенно и отошли от своего крейсера, который, как иногда бывало с Ростиком, показался ему чужим, большим и чрезмерно ощетинившимся пушками.
   – Быстрее, Рост, начальство требует, чтобы ты прибыл в Одессу.
   Пришлось собираться, хотя с этим как раз проблем не было, Ждо, по старой привычке наложила ему пирожков с рыбой, даже приготовила судок с понравившимся грибным супом, но передать не успела, Лада, усевшись на место левого вспомогательного пилота, так зашипела на Кима, который расположился за правыми задними рычагами, что они взлетели, чуть не обдав спешащую бакумуршу антигравитационной волной.
   – К чему спешка? – оторопело спросил Ростик.
   – Председатель, Перегуда, Пестель и еще кто-то… уже в Одессе, – пояснил Ким. – Ждут тебя, чтобы быть готовыми к приему иностранцев.
   Рост поерзал, сидеть на месте среднего вспомогательного пилота, куда его решительно усадила Лада, было трудно. Кроме того, все время хотелось взяться за рычаги, хотя Ким заранее попросил его этого не делать. Мол, мы сами, ты только тормозить нас будешь… Рост даже вспомнил Бастена с его – «замедляешь», но в возражения не пускался, ему хотелось спать, а кроме того, боли после поездки на невидимке стали сильнее.
   – Какие иностранцы? – не понял Ростик, подумав об аймихо, аглорах и пурпурных разом. Еще, при желании, можно было вспомнить бегимлеси, дваров, волосатиков и викрамов. Еще, опять же, где-то существовали другие разумные или полуразумные… соседи человечества, но о них думать уже не хотелось.
   И смех и грех, решил Рост, про себя удивляясь вот этой русской привычке принимать в себя почти любые формы жизни и считать их едва ли не своими, родственными, но при этом постоянно чуть ли не паниковать при мысли о каких-нибудь… иностранцах. Что-то в этом было неправильное, но уже до того обыденное, что и спорить не хотелось.
   – Сухроб, ты поднажать не можешь? – прикрикнул Ким на сидящего за головными рычагами пилота. Рост опять не понял, спросил шепотом:
   – Какой сугроб?
   – Это Сухроб, ты его, кажется, не знаешь, – пояснила Лада, указав подбородком на первого пилота крейсера. – Через пару-тройку месяцев, наверное, научится пилотировать велосипед, если будет стараться.
   Рост заметил, как тяжелая шея парня впереди налилась краской. Все-таки казарменные обычаи в Ладе стали необратимыми, решил Рост и принялся рассказывать, как он сдуру сумел-таки объяснить Фопу, что корабль следует пропустить в Одессу.
   – Никто в этом не сомневался, – буркнул Ким, и разговор на этом неловко завершился.
   В Одессе, когда они прибыли, дым стоял коромыслом. Город готовился к приему «иностранцев», как выразился Ким. Оказалось, что для прибытия, организуя встречу первых в жизни человечества Боловска купцов с другого континента, начальство решило расстараться. Тем, кто должен был прибыть, решили выделить вполне уютные домики неподалеку от порта, два строения для складов, и даже подбирали кое-какую охрану, чтобы их поменьше беспокоила местная ребятня.
   При этом пурпурных, которых оказалось больше тысячи, подумывали выселить, чтобы не пугать неизвестных моряков раньше времени. Но и мощь собирались продемонстрировать, поэтому расположили за городом, на посадочной площадке два крейсера, с тем, который приволок Ростика, насчитывалось три.
   Офицеры сбились с ног, наводя на всех постах и в орудийных башнях небывалый блеск, попутно распиная каждого солдатика, у которого не все пуговицы оказывались начищены до хирургической чистоты, а остальному населению срочно приказали провести банный день. С обязательной постирушкой, чтобы все выглядели цивилизованно.
   Рост, как ни намеревался сразу по прибытии в Одессу доложиться и отправиться на боковую, все-таки походил по улицам, посмотрел на разные странные, с его точки зрения, проявления начальственной подготовки к торжественной встрече, а затем отправился к Дондику.
   Бывший капитан госбезопасности сидел в привычном для него здании, в общей столовой, за здоровенным столом, составленном из сдвинутых трех обеденных, и распоряжался кучей дел сразу. Вокруг него тоже разместилось немало народу, Росту даже пришлось подождать, пока перед Председателем освободится место. Зато потом он уселся с полным правом и поздоровался.
   – Ты чего такой хмурый? – спросил его Дондик, протянув руку, хотя, чтобы ответить на рукопожатие, Росту пришлось привстать. – Ты все, как обычно, сделал правильно, сходил на Гвинею, приволок кого-то… Хотелось бы, правда, знать, кого именно?
   – Гринев, – спросил его оказавшийся неподалеку Пестель, – что тебе не нравится?
   – Ваш марафет, – выдавил Ростик, набираясь решимости. – Глупости это все.
   – Объясни? – попросил Перегуда.
   – Если вы хотите их правильно встретить, то лучше не пурпурных выселять и не бакумуров заставлять расчесываться, а выслать им навстречу крейсер, или даже пару, сбросить с них концы, посмотреть, захотят ли они зачалиться, и добуксировать до Одессы, если все получится. И вежливость будет соблюдена, и силу продемонстрируем, если вам захотелось с помпой их встречать.
   – Та-ак, – протянул Дондик, оглянувшись на тех, кто стоял за его плечами. – Этот Гринев всегда придумает…
   – Нечто такое, что потом только в затылке чешешь, и как сами не догадались, – подсказал Пестель, тонко улыбнувшись Ростику через очки.
   – А ведь и впрямь! – зачастил невесть откуда вынырнувший Смага. – На Земле, когда встречают корабль, то высылают ему лоцмана.
   – Дело не в лоцмане, а в том, чтобы они на веслах не надрывались, – уронил Перегуда. – Дело говоришь, парень, – добавил он, обращаясь к Ростику.
   После этого, уже не обращая ни на кого внимания, даже на начальство, которое единодушно принялось отдавать соответствующие приказы, Рост отправился к себе наверх, в комнату, где на столе еще лежали листы с недописанным отчетом. Поглядывая на ручку в чернильнице, он решил его при случае доделать. Мало ли кто захочет его прочитать, вдруг найдет что-нибудь такое, что он и сам пропустил, пока болтался на Гвинее в Левиафане.
   Все-таки, «сбоку виднее, – как говорил отец, – «за» доской все умеют играть», подразумевая шахматы. Кстати, решил Ростик, это идея, если что и может служить доказательством цивилизованности людей, так это не чистые подворотнички или даже крейсеры-буксировщики, а вот эти деревянные фигурки. Да, это я отлично придумал, не забыть бы, когда они приедут, думал он перед самым засыпанием.
   Разумеется, он понимал, что спать ему придется недолго. Если начальство все правильно разыграет, «иностранцы» должны были появиться в Одессе, может быть, еще до наступления темноты.

Глава 27

   Рост проснулся от шепота.
   – Как думаешь, он почему такой ленивый? Тут такое творится…
   – Он и перед боем всегда пробовал соснуть, – прозвучал голос Кима.
   – Наслышаны, – снова прошептала Лада.
   – Входите, – Рост поднял голову.
   – Они подошли к Одессе, Председатель требует тебя к себе, – бодро доложил Ким.
   Умываясь и пробуя немного почиститься по необходимости предстать перед начальством, Рост все-таки пробурчал:
   – И не нужно делать из меня невесть кого. Сплетни передавать тоже не нужно. – На всякий случай, чтобы ребятам было понятно, он передразнил Ладку: – Наслышаны… Что у тебя за присказка такая дурацкая появилась?
   – Сплетни не мы придумываем, это народное творчество, – объяснила Лада.
   – Ты уже не солдат с передовой, парень, – добавил и Ким. – Занимаешь значимое место в нашей иерархии, поэтому про тебя рассказывают разное, и поскольку ты предмет интересный, будут рассказывать, хоть ругайся на нас, хоть… что делай.
   Рост позлился еще немного, но вынужден был признать, что на ребят он набросился зря. Поэтому просто пошел с ними на пристань, где творилось самое важное, что только могло произойти – впервые в Одессу за все время пребывания в ней человечества появились неизвестно откуда какие-то… Рост не мог не фыркнуть – иностранцы, надо же какое словечко вспомнили.
   На причальной стенке круглой заводи, образованной двумя молами с башенками и воротами между ними, стояло начальство. Их было человек пятнадцать, они переговаривались между собой негромкими голосами. Остальной народ столпился по сторонам площади, видимо, их туда отогнали, чтобы сразу было видно – гостей тут лишний раз тревожить не станут. Рост огляделся, это построение не соответствовало привычному отношению людей и командиров в человечестве, но… Может быть, как раз слишком соответствовало, хотя признавать это было неприятно.
   Чтобы отвлечься от этих необязательных соображений, он посмотрел на море, оно было спокойным и холодным на вид, поднял голову к небу: до момента, когда выключится солнце, оставалось часа полтора или чуть меньше. Для первого контакта достаточно, хотя и странноватым показалось, как быстро доставили этот корабль оба летающих крейсера в Одессу, видимо, очень постарались.
   Лада твердой, как дерево, рукой подвела его под локоть к начальству. Пестель тут же спросил его, поблескивая очками:
   – Рост, как думаешь, они пристанут к берегу сегодня? Или будут до завтра ждать?
   Рост вгляделся в неизвестный корабль. Он был похож на тот, который устроил им с Михайловым засаду в речке на Гвинее, но было в нем и отличие. Вдоль его борта шла какая-то резьба, крашенная в слабый золотистый цвет, орнамент был, безусловно, растительным, и именно резаным, а не кованым, как люди сами привыкли делать за последнее время. В целом он почему-то показался не таким уж большим, чтобы с него мог подниматься антиграв, предположим, для постановки тянущих высоколетящих змеев.
   К тому же у него имелась мачта, которая сейчас, правда, лежала на палубе, от бака до румпельной площадочки. Примерно у миделя прорисовывалась какая-то конструкция, не выше человеческого роста, к которой мачта, видимо, и крепилась, когда следовало поставить парус. Хотя это выглядело сомнительно в высшей мере – чтобы в Полдневье, и вдруг – парус. Но могло быть и так, если учитывать, что зимами ветер становился напористее и резче.
   Корабль уже сбросил оба буксира и мирно покачивался на воде, крейсеры втянули канаты и садились за городом, их уже не было видно, но звон их двигателей еще раздавался между стенами города. Внезапно корабль выбросил весла с обоих бортов, и вода закипела. Рост смотрел на это немного хмуро, Казаринов спросил его:
   – Чего это они?
   – Морской форс показывают, – объяснил кто-то сбоку, оказалось, что это Паша-Тельняшка. Он молча протянул Росту руку, пожатие его оказалось сухим и взволнованным.
   – Тебя тоже вызвали?
   – Чтобы я конструкцию выяснил, – ухмыльнулся Паша. – Ведь среди всей нашей братии только я ходил под настоящими парусами, на Земле еще.
   Корабль прошел отделявший его от берега километр с небольшим, вздымая бурун под форштевнем. Но перед входом в гавань скорость вдруг упала, хотя движение продолжалось.
   – Гринев, – позвал Председатель, который, как Наполеон, стоял впереди всех и слегка на расстоянии. Ростик подошел к нему. – Что они делают, представляешь себе?
   – Мне кажется, – Ростик был не слишком уверен, но кажется, понимал и это, – они оценивают решетку между башнями.
   – М-да, решетка, – проговорил Смага сзади, – поторопились мы с ней. Столько труда ушло и металла, а пользы – шиш.
   – Они оценивают ее как признак богатства и безопасности, – сдержанно отозвался Ростик. – Кроме того, кто же знал, что у нас появится такой дружелюбный Фоп? Кстати, для него эта решетка тоже многое значит.
   – Ладно, смотрим дальше, – потребовал Председатель.
   Стали смотреть. Корабль вошел в гавань, по левому его борту весла принялись вдруг табанить, и он развернулся почти на месте. Потом очень осторожно, подгребая уже не вполне понятным Ростику образом, он двинулся бортом к людям на берегу. Весла справа убрались в отверстия, из которых торчали, вместо них появились какие-то манжеты или даже затычки, и весь корпус осторожнее и нежнее, чем Ростик мог бы погладить Ладу, подошел к каменному краю пристани.
   – Странно, – проговорил Паша, честно выполняя долг специалиста-консультанта, – никаких кранцев не намечается.
   – Еще бы узнать, что это такое, – отозвался неуемный Смага.
   С корабля полетели чалки, Рост посмотрел на Казаринова, но тот и сам все понимал, уже отрядил кого-то, кто быстренько их подхватил и притянул корабль. Как и на земных кораблях, его фальшборт раскрылся дверцей, из нее выскочило сразу чеверо вырчохов, они разбежались попарно в разные стороны, перехватили у людей швартовые тросы и завязали их на причальных тумбах. Те стояли тут с незапамятных времен, их даже все замечать перестали, и вот они пригодились.
   В дверцу с корабля на береговую стенку просунулся трап, с набитыми по всей длине мелкими шипами, чтобы не поскользнуться из-за сырости, и все замерли. Корабль стоял, вырчохи снова вбежали на палубу, чужая команда собралась вдоль борта, лицом к людям, но на трапе никого видно не было. Это длилось минуты три, Председатель обернулся к Росту:
   – Как думаешь, может, нам следует к ним заявиться?
   – Нет, – отозвался Рост.
   И оказался прав, потому что тут же между существами на корабле произошло какое-то волнение, а потом на камни Одесского причала ступили… Сначала Рост даже не знал, как реагировать, он поджался, словно вот сейчас ему следовало воевать, причем насмерть. Он очнулся, только когда Лада убрала его руку с рукояти пистолета, которую он, оказывается, незаметно для себя сжал, приготовившись выхватить его и открыть пальбу.
   Это были вас-смеры, шесть душ, как всегда, неторопливые, мягкие, переливающиеся, выставившие вперед свои пальцы, из которых могли стрелять не хуже, чем люди били из ружей. На них, вопреки тому, что Ростик видел на Вагосе, имелись какие-то доспехи, неожиданно и необычно устроенные из плотной ткани и костяных пластин неизвестного происхождения. Смотрелись они грозно, но в целом вели себя спокойно, хотя это мог оценить, наверное, только тот, кто видел их раньше.
   Потом по трапу сошло сразу полдюжины вырчохов. Эти были в одеждах, которые понравились бы и модницам из людей, хотя оставляли чрезмерно много голого тела, прикрывая только самое необходимое… Опять же, с точки зрения человеческих понятий о стыдливости. В руках у одного из них было ружье, остальные придерживали узкие протазаны или нагинаты. Похожее оружие Ростик видел в одном из альбомов отца, оно делалось в прежние времена в Китае. Как им следовало драться, представить было трудно, но это было смертоносное и сильное оружие.
   И лишь потом по трапу, осторожненько, покачиваясь на неверной доске, прошествовал Докай. Его узнали сразу, и среди людей, собравшихся по обе стороны площади, возникло небольшое волнение. Начальство, даже выдержанный Дондик-Председатель, слегка качнулись вперед. И Рост не сразу понял, что это было вызвано очень богатой аурой, которую транслировал сейчас, буквально разбрасывал горстями, этот друг-Докай. Он был, как и положено послу, в длинных одеждах, обычная скромность этих существ отступила, его пояс и множество побрякушек на шее и одежде сверкали разнообразным блеском. А потом… что-то случилось.
   Из толпы сбоку вдруг вылетел Табаск. Он притормозил, покрутился, словно сам не понимал, чем вызвано чрезмерное внимание к нему, припустил дальше и ловко забрался на плечи Докай, улегся вокруг него, как живой воротник. Докай рассмеялся, поднял руку, чтобы погладить мангуста, но это здорово смахивало и на приветствие всем, кто встречал корабль. Народ принялся даже слегка шуметь, хотя сомневающихся в том, что происходящее было правильно, тоже имелось немало.
   А потом Рост увидел чуть не десяток пурпурных, габат и г’метов, которые несли разные штуковины, рассматривать которые было уже некогда, потому что Дондик шагал вперед с вытянутыми руками. Докай тоже сделал несколько шагов к нему и сдержанно поклонился.
   Пестель и Ким, внезапно оказавшись рядом с Ростом, вытолкали его вперед. Ростик оглянулся, остальные остались на месте. Тогда он пошел за Председателем и, когда тот заговорил, стал переводить.
   – Ты скажи ему, – Дондик даже слегка задыхался, – что мы рады его видеть. И если его появление тут вызвано какой-нибудь причиной, пусть он выскажет ее сразу. Мы многое готовы сделать, чтобы появление кораблей у нас стало постоянным и частым.
   Докай выслушал его внимательно, потом вдруг блеснул глазами и, уже обращаясь только к Росту, спросил:
   – Друг мой, приветствую и тебя тоже. Где ты учился единому?
   Рост перевел эти слова Дондику, опустив, естественно, вторую часть заявления, демонстрируя этим, кто здесь все-таки главный.
   – Может, не стоит вот так сразу? – спросил Ростик, когда Дондик немного задумался, что говорить дальше.
   – Я все продумал, ты только переводи, – отозвался Председатель. И открыл рот, чтобы продолжить какие-то приветственные сентенции, но Докай сделал и вовсе нетерпеливый жест.
   – Я получил совет, – пояснил он, – что необходимо появиться тут и поговорить… Кажется, с тобой, люд, ведь это ты бывал на нашей земле?
   Ростик перевел все Дондику, потом подтвердил мнение посла.
   – Тогда все просто, – Докай снова улыбнулся, и это было очень красиво. – Мы с экипажем корабля, который вежливо согласился доставить меня сюда, походим по этому городу, посмотрим на то, что вы сочтете нужным показать, и поговорим. Если вы не возражаете? – спросил он с характерной интонацией Докай, убежденного, что его предложение является наилучшим даже для того, кого он как бы уговаривает.
   Председатель решил от себя Ростика не отпускать ни на минуту, поэтому ему не удалось понять, как умница Казаринов вдруг устроил, чтобы к тем группам с корабля, которые сформировались довольно быстро, приставить побольше пурпурных переводчиков. Главной среди них оказалась, разумеется, Василиса, но и остальные не очень-то растерялись. К тому же Баяпошка привела с собой чуть не с полсотни аймихо, которые принялись, насколько Рост понял потом по рассказам, сначала острожно, на расстоянии, изучать купцов, а затем довольно активно включились в общение.
   Команду корабля прямо-таки разобрали, почти каждый не только из офицеров, но и жителей Одессы хотел хотя бы на время заполучить к себе этих интересных ребят, которые к ним приплыли по морю и о которых они были наслышаны только по книге Ростика. Не успело выключиться солнце, как в городе установилась атмосфера, смахивающая на карнавал. Люди и пришельцы бродили по улицам, кажется, пробовали разные хмельные напитки, которые русские наливали иногда больше меры, рассматривали дома или заседали в таких местах, в которых, как выяснилось, одесситы разных рас и сами любили посидеть после работы.
   А вот с Докай не очень-то получилось. Виноват в этом оказался Ростик. Когда Председатель в окружении своей свиты в сопровождении двух вас-смеров, на которых Докай и сам посматривал с веселым любопытством, словно недоумевал, откуда они взялись, проводил его в главный дом Одессы, усадил за стол и начались переговоры, сразу же возникло недоразумение.
   – Кажется, вы хотите принять нас по вашему обычаю, – сказал Докай. – Но мы в этом не очень-то и нуждаемся.
   Рост послушно переводил, хотя буквально затылком ощущал, как кто-то из старцев аймихо переводил бы эти слова легче и, может быть, точнее.
   – Мы желали бы переговорить с вами, чтобы узнать ваши намерения, – Дондик даже немного краснел от сознания важности этих своих слов. А может, просто волновался, хотя особых причин для этого Ростик не видел.
   – Но мы уже многое про вас знаем.
   Дондик нахмурился. Он все-таки не очень хорошо ведет переговоры, решил Ростик.
   – Откуда? – спросил Перегуда.
   Докай почти небрежно, как могло показаться, кивнул на Ростика. Председатель, Перегуда, даже Пестель, не говоря уж об остальных чиновниках, воззрились на Роста, словно он был давно и прочно завербован этими самыми… «иностранцами», и вот только сейчас это выяснилось.
   – Стоп, – Рост путался в словах на русском и едином, мучительно пробуя сделать так, чтобы его речь была понятна и людям, и Докай. – Тот парень, который мне попался на Гвинее…
   – Он не «парень», – ответил Докай неожиданно серьезно. – Он – один из самых мощных наших контактеров, специалист по выуживанию информации, умелец, чью профессию на едином я даже не берусь обсуждать. – Он помолчал, тоже, вероятно, подыскивал слова. – Скажем так, если к нему попадется какая-нибудь вещь из рук чужой расы, он сможет, например, пояснить, на каком языке эта раса, скорее всего, разговаривает. Насколько велика доля искусств в их миросознании, что они знают о логических науках… И многое другое.
   В Ростике неожиданно, совсем не к месту, вспыхнуло раздражение, видимо, здорово тогда его приложил «шаман», встреченный на берегу неизвестной речки, если он до сих пор переживал это со злобой и горечью.
   – Значит, он просто прочитал меня, как… Да мы так даже с нашими пленными не обращаемся.
   Докай пожал плечами, вышло это почти по-человечески. Ростик вспомнил, что этот жест иногда использовали вырчохи, выражая множество разных эмоций, и недоумение в том числе.
   – Возможно, ему незачем было с тобой объясняться?
   И вот тогда Рост понял, что странное, гложущее ощущение какой-то ошибки, или даже недосмотра, которого он должен был бы избежать, снова появилось у него.
   – Почему корабль оказался тут так быстро? – спросил он, пробуя подавить в себе эти мысли.
   – Докай не нужно встречаться, чтобы обмениваться важной информацией. Мы складываем сознания тех индивидуумов, что находятся поблизости, и выясняем необходимые действия нашего племени.
   Ростик опять попытался пережить неприятное ощущение собственного непонимания, хотя выяснить термин «поблизости» было бы действительно интересно. Вероятно, расстояние, которое разделяло Докай для этого обмена мнениями, могло насчитывать многие тысячи километров.
   – Значит, этот самый «шаман» просто попросил… сложенное сознание отыскать кого-нибудь, кто ближе всего находится к нам, чтобы завернуть к Одессе…
   – И чтобы убедиться… в тебе, – подтвердил Докай.
   Ростик осмотрелся, кажется, вся компания чинуш и управленцев, и даже некоторые из офицеров, которые оказались тут, все понимали, потому что неизвестно откуда вынырнувшая Баяпошка вполголоса, не мешая разговаривавшим, но и так, что ее было слышно во всех углах помещения, переводила, отставая лишь на пару-тройку слов. Дондик кивал и потирал лоб, Перегуда рисовал пальцем что-то перед собой на столе, Пестель очень задумчиво пил чай из большой глиняной кружки и хлопал глазами за своими очками, Герундий хмурился… Они не все понимали, может быть, потому, что подробный доклад Ростика о его путешествии на Новую Гвинею до них так и не дошел.
   – А какова твоя специализация?
   – Это я предпочитаю пока оставить при себе, – Докай улыбнулся, чтобы его слова не прозвучали грубо. – Но если мы будем много разговаривать, ты и сам поймешь.
   На этом официальная часть встречи, так сказать, завершилась. Казаринов неожиданно вмешался и так ловко повернул дело, пока Ростик размышлял об услышанном, что все принялись рассаживаться за столы, чтобы начался… да, самый обычный, русский банкет. Видимо, атмосфера карнавала или праздника просочилась из города и в это здание, в верхние, так сказать, сферы.
   Правда, отведав с десяток блюд, предложенных людьми, Докай посмотрел на своих спутников, один из вас-смеров куда-то ушел и скоро явился уже в сопровождении дюжины вырчохов, каждый из которых волок блюдо с пищей, более подходящей как Докай, так и его охранникам.
   Снова возникла небольшая суматоха, вновь прибывших стали рассаживать с их снедью, но и это продолжалось недолго. Докай вдруг спросил Ростика в упор:
   – Мне кажется, что ты приготовил мне нечто особенное, или так только кажется?
   Рост уже ждал этого вопроса. Он встал, подошел к Казаринову, который весело чокался с одним из вас-смеров, объясняя слишком громким голосом, что этот русский обычай означал некогда, что вино не отравлено, и попросил у него шахматы. Казаринов мигом протрезвел, позвал ту самую тетку, которая заведовала кухней, и пошептался с ней. Тетка всплеснула руками, почти сердито посмотрела на Роста.