Баюканский Анатолий. Черный передел. Книга I

   – Простите, пан Власик, – вмешался Субботин, – эти люди… Чей резерв?
   – Мой! – широко улыбнулся Власик, и Субботин так и не смог понять, правду он сказал или пошутил. – И последнее. Вы в Карловых Варах будете встречаться с неким Парфеном, так?
   – Вы и это знаете? – искренне удивился Субботин. Сидит себе сухонький старичок в центре Пражского града, готовит микстуры, и никто не предполагает, какой мощной силой и тайной он обладает.
   – Чего же тут удивительного? Вы в моей стране, а если я не буду в курсе дел Чехии, то… – Он развел руками. Потом протянул чек. – Это передайте Парфену от якобы зарубежных сотоварищей по преступной мафии. Деньги небольшие, но они произведут сильное впечатление и окончательно развеют сомнения этого уголовника. Когда идешь на вершину, каждый камень должен служить тебе опорой. Прошел шаг и тогда можешь его скинуть в пропасть, а пока… Нам крайне нужна сеть преступного мира России. Им, полагаю, тоже не повредит выход на европейское пространство.
   – А если все пойдет по-вашему, уголовники из России и впрямь попытаются разместить свои грязные деньги в европейских банках?
   – Мы разместим их! – простодушно проговорил пан Власик. – Ассоциация потому и называется всемирной, что имеет своих людей всюду.
   – Благодарю вас за помощь, пан Власик! – поднялся Субботин.
   – Идите! Благословляю вас! Давайте вместе помолимся великому и всеобщему архитектору мира и строителю человеков о благословении всех наших предприятий, чтобы он сделал вас причастными к Божественной своей природе. Прощайте, молодой друг.
   Субботин еще раз проверил тайник за подкладкой, тепло попрощался со стариком, вышел на залитую солнцем пражскую улицу…

* * *

   В Карловых Варах весна уже давным-давно вступила в свои права. Цвели каштаны. Глаз радовали розарии, которые, казалось, заполонили город-курорт. От реки Шпрудель, по ней текла целебная вода, поднимался парок, разнося знакомый запах тухлых яиц. В отеле «Интернационал» Субботину сказали, что гражданина Вешнякова Парфена Ивановича в номере нет. Он принимает ванны в курзале. Субботин вышел на главную улочку, которая, казалось, сошла с картин, изображающих средневековый город, едва не столкнулся с грациозной негритянкой, которая вела на длинном поводке белоснежную собачонку. «Черная королева взяла в плен белую болонку» – усмехнулся Субботин, поймав призывный взгляд женщины.
   «За что проклят небом народ российский? – невольно подумал Субботин. – Государство построено на лжи. Людям задурачили головы, и они невольно верят, что в Америке царит расизм, белые унижают черных. Глянули бы они на эту негритянку с белой болонкой!» Остановившись у киоска, Субботин взял порцию мороженого в форме трубочки, стал, как в далеком детстве, лизать холодную сладость, не стесняясь прохожих. Поймав недоуменные взгляды, присел на удобную скамейку, принялся рассматривать гуляющих. И вдруг… Не сразу поверил собственным глазам. По аллее медленно шел Парфен, держатель российского «общака» Одет он был довольно прилично, опирался на трость с блестящей рукояткой, держался довольно уверенно, будто не впервой было шагать по всемирно известному курорту. Субботин хотел пойти навстречу, но передумал. Парфен прошагал мимо, не удостоив его взглядом. Однако почему-то остановился у яркой витрины ювелирного магазина, шагах в тридцати от сидящего Субботина.
   «Молодец, Парфен!» – мысленно похвалил его агент, догадавшись об известном маневре. Так поступают сыщики и воры, через зеркальную витрину рассматривая преследующих. Ясное дело, Парфен приметил Субботина, однако решил удостовериться, что, кроме писателя, его больше никто не «пасет».
   Кажется, они хорошо поняли друг друга. Ленивой походкой Парфен продефилировал по узкой аллее, перешел через дорогу и отворил дверь в закусочную, на вывеске которой были нарисованы знаменитые швейковские кнедлики и кружка с пивом. Субботин, выдержав паузу, вошел следом. В пивной было всего три посетителя. Парфен один сидел спиной к входу, читал газету, а скорее всего, просто прикрывался ею.
   – Здравствуйте, пан Парфен! – весело поздоровался Субботин. – Как приятно видеть родное лицо в чужой стране!
   – Мне тоже! – хмуро ответил Парфен Иванович, внутренне напрягся. Парфен ничего не боялся на свете, кроме одного: болезни, которая может приковать к постели. И вот явился ангел-избавитель, вручил путевку от неизвестных друзей. Не чувствуя подвоха, Парфен тогда же держал «совет» с «авторитетами». Решили дружно: «Нужно ехать, а бояться писателя нам не с руки. Просветим его, с кем дружбу водит, и примем меры». И вот этот самый писатель вдруг появляется в Карловых Варах, в чужой стране. – Каким ветром вас сюда занесло?
   – Решил проведать крестника! Дай, думаю, загляну, узнаю про здоровье. Мы ведь граждане мира, потому и не знаем границ.
   – Любопытно было бы узнать, кто это «мы»? – Парфен замолк, увидя подходившего официанта.
   – Пиво пить будете? – спросил Субботин.
   – Не пью спиртного.
   – Кнедлики?
   – Лучше сосиски с капустой.
   – Пожалуйста. – Субботин обратился к официанту по-английски: – Нам две порции сосисок с капустой, пирог с яблоками и одну большую кружку бархатного пива. – Проводив официанта глазами, Субботин неожиданно положил мускулистую руку на плечо Парфена. – А теперь я отвечу на вопрос, кто такие мы. Я представляю одну из корпораций всемирной мафии. – И, не давая Парфену опомниться, напористо продолжал мысль. – Меня уполномочили наши старейшины установить с вами тесный контакт для дальнейшей совместной деятельности. Для начала, зная, что вы, Парфен Иванович, являетесь держателем «общака», всемирное сообщество просит принять на нужды заключенных в Советском Союзе этот скромный дар. – Субботин протянул Парфену чек. – Здесь немного – десять тысяч долларов. Примите, расходуйте по своему усмотрению. Мы знаем вашу честность.
   – Даже так! – Парфену явно понравилась последняя фраза. Агенты Ассоциации успели хорошо «прогреть» его, подготовили, видимо, к главной встрече.
   – В своем скромном офисе, – при этих словах Субботин не мог сдержать улыбки, – держать такие огромные деньги, отказывая себе в самом необходимом, может далеко не каждый.
   – Мне бы хотелось иметь гарантии, – Парфен Иванович не притрагивался к чеку, – откуда у вас баксы? Вдруг они – наживка? А я уже давно не клюю на самодуры. За моей спиной стоят люди, воры, а это не шпана-шантрапа Мы все понимаем: пошли на вашу покупку, взяли эту путевку.
   – Разве поездка в Карловы Вары пошла вам во вред?
   – Нет, за это превеликое спасибо. Не думал, что так крепко подлечусь. – Парфен Иванович стал ловко отрезать от куска пирога аккуратненькие ломтики, удивительно похожие по размеру один на другой, отправляя их в рот. – А теперь вы сюда приканали за расчетом. Так?
   – Почти. – Субботин по глазам видел настороженность «авторитета» преступного мира, ни на йоту не сомневался в том, что Парфен тоже не лыком шит, предусмотрел ответные удары на все случаи жизни, ибо речь идет не о простом уголовнике, а о кассе воровского сообщества. – Признаюсь, вы нам нужны не ради солидарности. Близится время, когда в России станет полным-полно богатых людей. Они примутся ворочать миллионами, и тогда… мы с вами поделим в России сферы влияния.
   – Вот оно что! – протянул Парфен Иванович. – Кажется, начинаю малость прозревать. Ну, давайте, раскрывайте бубны-козыри. Сферы влияния, это понятно. И должок назад потребуете?
   – Наоборот, мы все эти годы станем помогать вам, – горячо подхватил Субботин, радуясь тому, что сумел внушить воровскому «авторитету» подсознательную мысль о кровном братстве криминального мира. А пока… Окажите, Парфен Иванович, нам небольшую услугу.
   – С этого бы и начинали. Говорите.
   – В Ленинграде у нас есть свои интересы. Как бы это лучше объяснить? Ну, держим там крупную «малину». И хранитель есть. Но… Его взяли в оборот шарлатаны, рэкетиры. Требуют дань, грозят пытками. Он однажды сглупил, заплатил…
   – Теперь они и рады доить, так? – скривил губы Парфен Иванович. – Что за люди? Воры на это не двинут. Выходит, шантрапа, новая волна. Зелены, но наглы. Из спортсменов, поди?
   – Не знаю точно. Могу только поручиться, что из молодых, которые не имеют понятия о кодексе воровской чести. Вот возвращусь в Союз, поеду с ними разбираться.
   – Какая помощь нужна от меня?
   – Напишите кому нужно, пусть уберут дураков от запретного места. – Субботин вынул предусмотрительно заготовленный листок бумаги, был уверен, что Парфен не откажет. – Я к вашим людям обращусь.
   – А за вами все будет чисто подметено? – прищурился Парфен. – Скажу начистоту, вы у нас останетесь в заложниках, писатель! Если что не так, то… пожалуйста, не обижайтесь, но кодекс чести есть не только у строителей коммунизма. Ладно, ладно, не хмурьте брови, это я к слову. Ко мне тут без вас наезжали людишки, – Парфен Иванович не стал рассказывать подробности, лишь хищно стрельнул глазами, – крепкие, видать, мужички, на наших «авторитетов» не походят, будто господа какие, но… хватка чувствуется. К чему это я? Да к тому, что теперь знаю: писатель не туфта. Кто за спиной, нас мало интересует. Но… возьму-ка я ваш чек. На хорошее дело истрачу, для общества.
   – А бумагу в Ленинград? – напомнил Субботин. Наживка Парфеном была проглочена. Теперь предстояло действовать решительней. – Черканите так, чтобы со слезой, воры слезу пускать любят.
   – Завтра получите, – Парфен Иванович засобирался, взглянув на часы, – на обед опоздаю. На этом месте, в это время. – Неожиданно протянул Субботину волосатую руку. – А вас, писатель, я от себя лично благодарю, что послали меня в этот райский уголок. Здорово оклемался я тут. Посему… не знаю, как там сложатся наши общинные дела, но я, Парфен, всегда в должниках ваших ходить буду…

* * *

    1985 г. Ленинград. Октябрь.
   На Московском вокзале Павла Субботина встретил тамошний резидент по фамилии Глущенко. До сей поры они лично не встречались. Пришлось прибегнуть к помощи пароля и нескольких наводящих вопросов.
   – Прошу в машину! – Глущенко был пожилым человеком, очень напуганным. Он проводил Субботина к своему «москвичу», угодливо распахнул дверцу.
   По дороге в гостиницу Глущенко подробно обрисовал обстановку вокруг его крохотного офиса, проще говоря, кооперативного киоска, где он торговал газетами и журналами. Киоск появился на Лесном проспекте одним из первых и давал приличный доход. Это была весьма удачная «крыша», но… вскоре Глущенко посетили нежданные гости – плечистые парни с наглыми рожами. Не больно церемонясь, потребовали пять процентов с дохода киоска, припугнув не только пытками, но и похищением двух девочек-близняшек. Глущенко сдался, сразу выложил деньги. Думал этим отделался от рэкетиров. Но наглые парни зачастили к нему ежемесячно, точно 27-го числа, точно в восемь вечера, когда он подсчитывал выручку. Что было делать? Заявить в милицию – значило привлечь внимание к собственной персоне. Набравшись духу, послал шифровку в штаб-квартиру Ассоциации в Европе.
   – Жена, понимаете, умоляет меня уехать в другой район, – скулил Глущенко, – продать киоск, боится за детей.
   – Успокойтесь, мы живо разберемся с этими «крутыми» парнями! – со своей обворожительной улыбкой пообещал Павел Субботин.
   – До меня дошли слухи, что вы специалист по борьбе с уголовной преступностью, – угодливо осклабился киоскер.
   Субботин ничего не ответил. Пусть думает что хочет. Вспомнил исповедальную речь держателя «общака» в Карловых Варах. Парфен Иванович ничем не рисковал. Ни один лидер «высшего света» не совершает ограблений и краж. Что ему можно инкриминировать? Ни-че-го! Если попадают в заключение все эти рэкетиры, самодеятельные жулики, то их попросту сдают – спрут отдает кончики щупальцев, чтобы легче было шевелить остальными. Зато когда попадаются «авторитеты», тут уж им в помощь подключается организация, и рано или поздно, они получают наказание ниже нижнего предела. Купить мягкий приговор – легче легкого, судьи тоже не дураки. Парфен нарисовал впечатляющую картину: в каждой настоящей криминальной группе есть свой лидер, который занимается распределением ролей, дележкой доходов, он же имеет главный голос в любом «толковище». Но группа не одинока. На самом верху этой невидимой пирамиды расположен «мозговой центр». И добраться до него у ментов руки коротки. Тем более что почти все хорошо организованные группы контактируют между собой, имеют крепкие связи в аппаратах власти и в милиции.
   Глущенко помог Субботину оформить документы, дождался, когда гость осмотрел номер гостиницы и остался доволен. После чего дважды извинился, сообщив, что жена очень боится оставаться одна дома, уехал, пообещав позвонить завтра. Субботину этот агент не понравился. В таком городе и вдруг такой слизняк. Хотя… Глущенко ему незнаком, Лидеры Ассоциации наверняка знают за ним больше достоинств. И с этой мыслью Субботин направился в ванную комнату, тихонько насвистывая себе под нос какой-то легкомысленный мотивчик.
   Надо же было случиться такому совпадению: перед тем как лечь спать, Субботин взял в руки купленную в вестибюле газету «Вечерний Ленинград», и на глаза ему попалась статья под броским названием «Смерть Жеки-каратэ». Кажется, Парфен Иванович упомянул его кликуху в очень нежелательном тоне: мол, к Жеке я тебе «малявы» не дам, его «резина короткая». Что бы это значило? Теперь-то Субботин понял, что имел в виду Парфен.
   Хорошо, что письмо-«малява» Парфена Ивановича была не к убитому. Оно адресовалось «хозяину» по кличке Кум. Якобы он тоже закончил институт, работал швейцаром в ресторане, сколотил команду из земляков-тамбовцев и постепенно прибрал к рукам весь воровской Питер. По словам Парфена, Кум был человеком с большой буквы: коммуникабельный, жесткий, умный, предприимчивый. Помнится, усмехнувшись, Парфен Иванович заметил, что подолгу в зонах сидят только «мужики», и поведал о том, как недавно освободился Кум. Адвокатом у него был человек, вызванный из США. А накануне заключительного заседания в суде прокурору проломили голову. Получив мягкий приговор, Кум уже через три месяца, по ходатайству руководства колонии, был послан «на химию», откуда уехал в Питер на автомашине иностранной марки.
   Ранним утром Субботин набрал номер телефона, данный ему Парфеном. Ему ответил заспанный женский голос.
   – Здравствуйте! – весело сказал Субботин. – Мне бы голосок передать хозяину.
   – Ты что, малый, спьяну, что ли, сюда звонишь? – нарочито возмутилась женщина. – Нет тут никаких «хозяев». – И повесила трубку. Видимо, этот нехитрый маневр входил в систему охраны Кума. Субботин вновь набрал нужный номер.
   – Мне нужен Кум! – прямо заявил Субботин, досадуя, что Парфен не посвятил его в детали связи.
   – Опять ты? – уже спокойнее проговорила женщина. – Путаешь чего-то. Говори яснее.
   – «Маляву» я притартал хозяину. Дело есть.
   – На какой такой тарабарщине ты говоришь, мужик! – хохотнула молодая незнакомка. Голос у нее был чистый, певучий.
   – Где я могу передать хозяину письмо? – Субботин не стал больше рядиться под блатного.
   – Ты с Литейного или с райотдела?
   – Хватит дурить! – повысил голос Субботин. – Я приезжий, отдам письмо и по домам.
   – Откуда прикатил?
   – Из Старососненска. Это рядом с Тамбовом. – Субботин рассчитал точно. Кум-то был из тамбовских, он никак не оставил бы без ответа нуждающегося земляка.
   – Ладно, – смилостивилась женщина, – приходи в восемь вечера к кассам кинотеатра «Художественный», на Невском. Тебя найдут…
   Субботин начал собираться на встречу часов с шести. Отлично понимал, что сам Кум вряд ли захочет его увидеть, а с его окружением следовало вести себя либо независимо, либо прикинуться «деревенским». Подумав как следует, Субботин выбрал средний вариант: будет держаться как обычно. Его дело передать «малявку», которую он прочитал, не распечатывая конверта. Парфен довольно убедительно, по-свойски советовал Куму «протянуть руку» подателю сего письма, обещая при большом совете все толком объяснить. Судя по «маляве», сам Парфен Иванович являлся и впрямь крупной шишкой в преступном мире. И вряд ли даже всесильный Кум откажет в просьбе корешу, держателю «общака». Деньги есть деньги.
   Возле кинотеатра было многолюдно. Субботину вдруг вспомнилось, как в спецшколе бывший русский, преподаватель тайнописи, на вечеринке, перебрав лишнего, заплакал, вспоминая предвоенные годы в Питере, как он с девушкой смотрел первый в жизни кинофильм «Истребители» в этом самом кинотеатре «Художественный». Невский проспект в любое время катил привычные волны людей. Правда, рекламных огней в центре стало меньше, чем в прошлые годы. Субботин прошел вдоль зеркальных витрин, замедлил шаг возле касс, рассматривая очередь. Попробовал представить, что за «гонец» от Кума к нему придет: красивая женщина-связная, прожженный «вор в законе» или крутой парень из «шестерок». Его нервная система, оттренированная до автоматизма, чутко реагировала на каждое движение проходящих мимо. Взглянув на часы, Субботин встал у крайней кассы. И тотчас кто-то осторожно тронул его за руку. Перед ним стояла женщина средних лет, одетая аккуратно, но не крикливо. Вид у нее был явно не блатной, скорее интеллигентный.
   – Вы кого-то ждете?
   – Наверное, вас! – заулыбался Субботин. Хотел дружески пожурить Кума, но… интуиция подсказала ему, что здесь что-то не так.
   – Я могу составить вам хорошую компанию. – Женщина кокетливо поправила волосы, дернула плечиком. – Живу здесь недалеко. Вы, судя по всему, приезжий?
   – Извините, я пошутил! – Субботин понял, попал не по адресу. Это была обыкновенная возрастная проститутка. Он поспешил ретироваться. Но не успел пройти и трех шагов, как она догнала Субботина, подхватила под руку и напористо повела прочь от кинотеатра.
   – Ты искал Кума? – Вот это была маскировочка: обычная женщина вдруг превратилась совсем в иного человека – властную, решительную, знающую себе цену. Задержалась перед черной автомашиной. Кто-то изнутри распахнул перед ними дверцу. – Не робей, воробей! – подтолкнула Субботина. – Садись, покалякаем!
   – Мадам! – попытался он перевести все в шутку, отлично понимая, что от изобретательного Кума и его уголовных собратьев можно ожидать чего угодно. На всякий случай взялся за пуговицу с нервно-паралитическим газом. – Я уже давно не пользуюсь услугами даже валютных путан. Извините!
   Но его уже никто не слушал. Сильные руки из машины увлекли его, швырнули на сиденье, быстрыми движениями обшарили карманы, подмышки. Субботин невольно улыбнулся: знали бы эти шустряки, с кем имеют дело. Он не носит ни выкидных ножей, ни бесшумных пистолетов, однако ему ничего не стоит уложить всех находящихся в машине за пару секунд.
   – Вроде чист! – пробормотал один из парней. Лица его Субботин не мог разглядеть.
   – Тогда поехали! – приказала дама. Машина рванулась к Староневскому, свернула влево, пошла по переулку. Все молчали. Субботин делал вид, будто поглощен созерцанием вечернего Ленинграда. Он и впрямь был спокоен. Шустрые мальчики, ища оружие, даже не сумели отыскать «маляву» Парфена, которую он вез в потайном кармане, на боку.
   Дама задернула шторки перед лицом Субботина, ясно давая понять, что знать маршрут ему совсем не обязательно.
   – Благодарю вас! – пошутил Субботин. – Люблю темноту.
   – Скоро ты навек в нее погрузишься! – пробасил второй парень, сидевший рядом с шофером.
   – Веселенький у нас пошел разговорчик! – Субботину захотелось «прощупать» этих крутых парней. Так, на всякий случай. Однако машина, чуть слышно скрипнув тормозами, остановилась.
   Субботину надвинули на глаза шерстяную шапочку, под руку повели по просторной лестнице примерно на третий этаж. Их, видимо, ожидали. Двери отворились сами собой, и Субботин очутился в ярко освещенной комнате. Прямо перед ним в кожаном кресле сидел здоровенный парень с квадратным лицом, без признаков интеллекта. Субботин понял, что перед ним вовсе не Кум, огляделся. Комната была обставлена вполне современно, но не крикливо. Правда, на правой стороне от двери висели две картины в золоченых рамах, несомненно принадлежащие кисти известного испанского художника Гойи. Копии их Субботин видел, кажется, в Мадриде.
   – Ну, садись, гостюшка! – пробасил верзила. – Будем знакомиться. – Протянул руку. – Я Кум, которого ты так искал.
   – Нет, ты не Кум! – спокойно отпарировал Субботин, не подавая руки. – И я тебе не гостюшка.
   – Неужто хозяин? – хохотнул парень, досадуя на то, что незнакомец мигом раскусил их нехитрую задумку.
   – Угадал. Только хозяйства у нас разные. Где сам?
   – Допустим, что я здесь! – Отворилась боковая дверь, прикрытая тяжелой шторой, и в комнату вошел Кум. В этом можно было не сомневаться, ибо таким и описывал его Парфен: высокий, крутой, с умными всепонимающими глазами, да и особую метку Субботин сразу отыскал – шрам за ухом. Кум прошел на место верзилы и того словно ветром сдуло. – И вы идите! Все! – Кум уселся напротив Субботина, заложив ногу на ногу. – Итак, начинай толкать легенду Но, учти, если обманешь, то… Кто ты?
   – Сначала прочтите «малявку» от Парфена Ивановича! – Субботин извлек письмо, протянул Куму Тот недоуменно покрутил конверт в руке.
   – А мои мальчики ничего не нашли.
   – Они не имеют столь высокой квалификации, как я! – позволил себе пошутить Субботин. – Читайте.
   Прочитав письмо, Кум встал, кликнул кого-то из «шестерок», приказал накрыть стол. И через несколько мгновений перед Субботиным вырос столик, заполненный всевозможными изысканными кушаньями. Кум самолично наполнил бокалы шампанским. Субботин заметил: шампанское было французское, из знаменитой провинции.
   – В Китае говорят, – прервал паузу Кум, – если ты приехал, тебя три дня кормят и поят, а потом спрашивают: зачем приехал. У нас времени на чайные церемонии нет. В «малявке» про тебя хорошо, гладко написано, но… кто ты на самом деле?
   – Нам таиться друг от друга нет смысла. – Субботин намазал тонкий хлебец черной икрой. – Я представитель международной организации, которую очень не любит Интерпол.
   – А точнее? – прищурился Кум.
   – Давайте так, – жестко проговорил Субботин, – вы не из Интерпола. Я не ваша «шестерка». Сделаем дело и… Хотя, как рассчитывают мои шефы, в будущем мы сможем с вами плодотворно сотрудничать.
   – Чем докажете? – Кум был действительно толковым, осмотрительным человеком, с которым было приятно вести разговор. – Парфен сообщает, что вы к тому же и писатель. Сочинить можно любой роман, не то что легенду. – Кум вел разговор мягко, без нажима. – Да, вы подсобили «общаку» на хорошее дело.
   – Мы дали на наше общее дело.
   – А «общак» решил пофантазировать, – впервые улыбнулся Кум, – взять да построить дом престарелых для своих заслуженных людей. Место хорошее выбрали: станция Комарово, на Финском заливе. Ваши баксы будут кстати. Итак, вы, грубо говоря, купили Парфена: подлечили, сунули баксы, а дальше?
   – Дальше – больше. – Субботин засомневался, а вдруг Кум не станет марать рук о каких-то рэкетиров, связываться с мелочью. К чему тогда все хлопоты Ассоциации? Поэтому решил ужесточить разговор. – Если вас не интересует европейское сообщество, возможность держать деньги и «желтизну» в зарубежных банках, то давайте мирно разойдемся. – Субботин встал. – Благодарю за шампанское!
   – Сядьте! – желваки задвигались на щеках Кума. – Я вам не нервная барышня. Мне нужны косвенные доказательства мощи вашей организации. Косвенные. Для убедительности. Выкиньте что-нибудь эдакое. Скажите то, о чем бы я не слыхал. Может быть, вы обладаете своим «общаком» в Союзе? Оружием, какого у нас нет. Ну? Я подозрительный. Профессия обязывает. Про Жеку-каратэ читали? То-то.
   – Хорошо, я попробую! – мысль пришла неожиданно, осенила Субботина. – Вам не жаль подставить под мой удар кого-нибудь из свиты?
   – Под удар? – прищурился Кум. – Попробуйте меня.
   – Нет, нет! – Субботин представил себе, как кувыркнулся бы этот самоуверенный вор, но… Его трогать нельзя. – «Шестерку» дайте.
   – Один уговор: бить не до замочки.
   – Принято!
   – Погодите. – Кум потер переносицу. – Вас же мои хлопцы обшманали. Оружия не было.
   – А его и не было, – простодушно улыбнулся Субботин, – я извлеку оружие из воздуха. Где ваш подопытный кролик? Зовите! Да, сами сядьте, пожалуйста, за моей спиной. Вот так будет спокойней.
   – Эй, Фома! – позвал Кум. И тотчас в дверях появился тот самый басовитый парень, что обещал в машине навечно окунуть его в темноту. – Дай-ка этому фраеру пару горячих, чтоб не хорохорился!
   – Мигом сделаем! – широко заулыбался Фома. Закатал рукава ковбойки, обнажив мускулистые, поросшие волосами руки, шагнул к Субботину. Лицо его приобрело зверское выражение. Да, к такому «доктору» в пациенты лучше не попадаться. И вдруг словно лазерный тонкий лучик ударил в лицо нападавшему, и грузный Фома, словно мешок, с тихим стоном грохнулся на пол. Кум выскочил из-за спины Субботина, склонился над парнем, прислушался к его дыханию, которое стало едва слышным, недоуменно обернулся к гостю.
   – Чем вы его так? Покажите руки!
   – Пожалуйста! – Субботин протянул вожаку руки ладонями вверх. Кум внимательно их осмотрел, недоуменно пожал плечами.