Беккет Сэмюэль. В ожидании Годо (сборник)

Сэмюэль Беккет
В ожидании Годо (сборник)

В ожидании Годо

   ^[1]

Действующие лица

   Эстрагон.
   Владимир.
   Поццо.
   Лаки.
   Мальчик.

Действие I

   Деревенская дорога. Дерево. Вечер. Эстрагон сидит на земле и пытается снять ботинок. Тяжело дыша, стаскивает его обеими руками. В изнеможении останавливается, переводит дух, начинает сначала. Сцена повторяется.
   Входит Владимир.
 
   Эстрагон (вновь останавливаясь). Гиблое дело.
   Владимир (подходит к нему мелкими шажками, широко расставляя негнущиеся ноги). Мне тоже начинает так казаться. (Молчит, думает.) Сколько лет я гнал от себя эту мысль, все уговаривал себя: Владимир, подумай, может, еще не все потеряно. И опять бросался в бой. (Задумывается, вспоминая тяготы борьбы. Эстрагону.) Я смотрю, ты опять здесь.
   Эстрагон. Думаешь?
   Владимир. Рад тебя снова видеть. Я думал, ты больше не вернешься.
   Эстрагон. Я тоже.
   Владимир. Надо как-то отметить нашу встречу. (Задумывается.) А ну-ка, встань, я тебя обниму. (Протягивает Эстрагону руку.)
   Эстрагон (раздраженно). Погоди, погоди.
 
   Пауза.
 
   Владимир (оскорбленный, холодно). Позвольте узнать, где месье изволил провести ночь?
   Эстрагон. В канаве.
   Владимир (в изумлении). В канаве?! Где?
   Эстрагон (не шевелясь). Там.
   Владимир. И тебя не били?
   Эстрагон. Били… Не очень сильно.
   Владимир. Все те же?
   Эстрагон. Те же? Не знаю.
 
   Пауза.
 
   Владимир. Вот я думаю… давно думаю… все спрашиваю себя… во что бы ты превратился… если бы не я… (Решительно.) В жалкую кучу костей, можешь не сомневаться.
   Эстрагон (задетый за живое). Ну и что?
   Владимир (подавленно). Для одного человека это слишком. (Пауза. Решительно.) А с другой стороны, вроде кажется, сейчас-то чего расстраиваться попусту. Раньше надо было решать, на целую вечность раньше, еще в тысяча девятисотом году.
   Эстрагон. Ладно, хватит. Помоги мне лучше снять эту дрянь.
   Владимир. Мы с тобой взялись бы за руки и чуть не первыми бросились бы с Эйфелевой башни. Тогда мы выглядели вполне прилично. А сейчас уже поздно – нас и подняться-то на нее не пустят.
 
   Эстрагон с новой силой принимается снимать ботинок.
 
   Что ты делаешь?
   Эстрагон. Разуваюсь. Можно подумать, тебе самому не приходилось.
   Владимир. Сколько можно повторять – ботинки нужно снимать каждый день. Мог бы, наконец, и запомнить.
   Эстрагон (жалобно). Помоги мне!
   Владимир. Тебе что, больно?
   Эстрагон. Больно! Он еще спрашивает.
   Владимир (с горечью). Можно подумать, один ты на этом свете страдаешь. Остальные не в счет. Вот побывал бы хоть раз в моей шкуре, то-то бы, наверное, запел.
   Эстрагон. Тебе что, тоже было больно?
   Владимир. Больно! Он еще спрашивает!
   Эстрагон (показывая пальцем). Это же не повод, чтобы ходить расстегнутым.
   Владимир (наклоняясь). Ну да. (Застегивает брюки.) Распускаться не следует даже в мелочах.
   Эстрагон. Ну что тебе сказать, вечно ты ждешь последнего момента.
   Владимир (задумчиво). Последнего момента… (Раздумывает.) Можно и подождать, если есть чего ждать. Чьи это слова?
   Эстрагон. Ты что, не хочешь мне помочь?
   Владимир. Иногда я думаю, ведь когда-то же он наступит. И чувствую себя как-то странно. (Снимает шляпу, заглядывает в нее, засовывает в нее руку, трясет, снова надевает.) Как бы это сказать? Вроде становится легко и в то же время… (ищет подходящее слово) жутко. (С силой.) Жут-ко! (Снова снимает шляпу, заглядывает в нее.) Надо же. (Стучит по шляпе, словно надеясь вытрясти из нее что-либо, снова заглядывает в нее, надевает на голову.) Ну и ну…
   Эстрагон (ценой невероятных усилий наконец снимает ботинок. Смотрит в него, засовывает руку вовнутрь, переворачивает, трясет, смотрит, не выпало ли оттуда что-нибудь, ничего не находит, снова засовывает в него руку. Выражение лица отсутствующее). И что же?
   Владимир. Ничего. Дай посмотрю.
   Эстрагон. Смотреть тут не на что.
   Владимир. Попробуй его снова надеть.
   Эстрагон (осмотрев ногу). Пусть немного проветрится.
   Владимир. Вот, полюбуйтесь – человек во всей красе: набрасывается на ботинок, когда виновата нога. (Снова снимает шляпу, заглядывает в нее, засовывает руку, трясет, стучит по ней, дует на нее, надевает на голову.) Ничего не понимаю.
 
   Пауза. Эстрагон тем временем разминает ногу, шевелит пальцами, чтобы их лучше обдуло ветром.
 
   Один из разбойников был спасен. (Пауза.) В процентном отношении вполне честно. (Пауза.) Гого…
   Эстрагон. Что?
   Владимир. Может, нам покаяться?
   Эстрагон. В чем?
   Владимир. Ну, там… (Пытается подыскать слово.) Да вряд ли стоит вдаваться в подробности.
   Эстрагон. Уж не в том ли, что мы на свет родились?
 
   Владимир начинает хохотать, но тут же замолкает, с искаженным лицом схватившись за низ живота.
 
   Владимир. Даже смеяться не могу.
   Эстрагон. Вот ведь беда какая.
   Владимир. Только улыбаться. (Растягивает рот в невероятно широкой улыбке, держит ее некоторое время, потом так же внезапно убирает.) Только это совсем не то. Хотя… (Пауза.) Гого!
   Эстрагон (раздраженно). Ну, что еще?
   Владимир. Ты читал Библию?
   Эстрагон. Библию? (Размышляет.) Наверное, когда-то просматривал.
   Владимир (удивленно). Где? В школе для безбожников?
   Эстрагон. Для безбожников или нет, не знаю.
   Владимир. А может, ты ее с тюрьмой путаешь?
   Эстрагон. Возможно. Помню карту Палестины. Цветную. Очень красивую. Мертвое море бледно-голубое. От одного взгляда на него пить хотелось. Я мечтал: вот там мы проведем медовый месяц. Будем плавать. Будем счастливы.
   Владимир. Тебе надо было быть поэтом.
   Эстрагон. Я и был. (Показывая на свои лохмотья.) Разве не видно?
 
   Пауза.
 
   Владимир. Так о чем это я говорил… Как твоя нога?
   Эстрагон. Опухает.
   Владимир. Ах да, вспомнил, о тех разбойниках. Ты знаешь эту историю?
   Эстрагон. Нет.
   Владимир. Хочешь, расскажу?
   Эстрагон. Нет.
   Владимир. Так быстрее время пройдет. (Пауза.) Это история про двух злодеев, которых распяли вместе со Спасителем. Говорят…
   Эстрагон. С кем?
   Владимир. Со Спасителем. Два злодея. Говорят, что один был спасен, а другой… (ищет подходящее слово) был обречен на вечные муки.
   Эстрагон. Спасение от чего?
   Владимир. От ада.
   Эстрагон. Я ухожу. (Не двигается.)
   Владимир. Только вот… (Пауза.) Не могу понять почему… Надеюсь, мой рассказ тебя не очень утомляет?
   Эстрагон. Я не слушаю.
   Владимир. Не могу понять, почему из четырех евангелистов об этом сообщает только один. Ведь они все четверо были там, ну, или неподалеку. И только один упоминает о спасенном разбойнике. (Пауза.) Слушай, Гого, ты мог бы хоть для приличия поддерживать разговор.
   Эстрагон. Я слушаю.
   Владимир. Один из четырех. У двоих других об этом вообще нет ни слова, а третий говорит, что его злословили оба разбойника.
   Эстрагон. Кого?
   Владимир. Что кого?
   Эстрагон. Я ничего не понял… (Пауза.) Кого злословили?
   Владимир. Спасителя.
   Эстрагон. Почему?
   Владимир. Потому что он не хотел их спасти.
   Эстрагон. От ада?
   Владимир. Да нет же! От смерти.
   Эстрагон. И что?
   Владимир. Тогда выходит, что на вечные муки были обречены оба.
   Эстрагон. Почему бы и нет?
   Владимир. Но ведь другой говорит, что один был спасен.
   Эстрагон. И что из того? Просто не сумели договориться, вот и все.
   Владимир. Они там были вчетвером. А о спасенном разбойнике упоминает только один. Почему же верят ему, а не остальным?
   Эстрагон. Кто верит?
   Владимир. Да все. Только этой версии и верят.
   Эстрагон. Все люди – кретины.
 
   Эстрагон с трудом встает, хромая, идет к левой кулисе, останавливается, из-под ладони смотрит вдаль, поворачивается, идет к правой кулисе, смотрит вдаль. Владимир провожает его взглядом, потом поднимает его ботинок, заглядывает в него, поспешно бросает.
 
   Владимир. Тьфу! (Плюет.)
 
   Эстрагон возвращается на середину сцены, встает лицом к заднику.
 
   Эстрагон. Прелестное местечко. (Поворачивается лицом к залу, подходит к рампе, смотрит в зрительный зал.) Смеющиеся рожи. (Поворачивается к Владимиру.) Пошли отсюда.
   Владимир. Нельзя.
   Эстрагон. Почему?
   Владимир. Мы ждем Годо.
   Эстрагон. Ты прав. (Пауза.) А ты уверен, что это здесь?
   Владимир. Что?
   Эстрагон. Здесь надо ждать.
   Владимир. Он сказал, возле дерева.
 
   Оба смотрят на дерево.
 
   Ты видишь здесь другие деревья?
   Эстрагон. А что это за дерево?
   Владимир. По-моему, ива.
   Эстрагон. А где же листья?
   Владимир. Может, она засохла.
   Эстрагон. Отплакалась.
   Владимир. Или, может, сейчас время года не то.
   Эстрагон. А что, если это кустарник?
   Владимир. Куст.
   Эстрагон. Кустарник.
   Владимир (хочет еще что-то сказать, но передумывает). На что ты, собственно, намекаешь? Что мы не там ждем?
   Эстрагон. Он мог бы уже и прийти.
   Владимир. Он ничего твердо не обещал.
   Эстрагон. А если он не придет?
   Владимир. Тогда вернемся завтра.
   Эстрагон. А потом послезавтра.
   Владимир. Может быть.
   Эстрагон. И так без конца.
   Владимир. Ты хочешь сказать…
   Эстрагон. Пока он не придет.
   Владимир. Ты безжалостен.
   Эстрагон. Что мы делали вчера вечером?
   Владимир. Вчера вечером?
   Эстрагон. Да.
   Владимир. Черт возьми… (Сердито.) С тобой поговоришь, так вообще во всем начнешь сомневаться, тут тебе равных нет.
   Эстрагон. По-моему, вчера мы были здесь.
   Владимир (оглядываясь вокруг). Тебе знакомо это место?
   Эстрагон. Я бы не сказал.
   Владимир. И все же?
   Эстрагон. Может, и да.
   Владимир. И все же… это дерево… (поворачиваясь к зрительному залу) это торфяное болото…
   Эстрагон. А ты уверен, что сегодня?
   Владимир. Что сегодня?
   Эстрагон. Сегодня надо ждать.
   Владимир. Он сказал – в субботу. (Пауза.) Вроде…
   Эстрагон. После трудов праведных.
   Владимир. Я, кажется, где-то записал. (Роется в карманах, набитых всякой дрянью.)
   Эстрагон. А в какую субботу? И суббота ли сегодня? А вдруг сегодня воскресенье? Или понедельник. Или пятница.
   Владимир (в отчаянии озирается вокруг, словно надеясь прочитать дату встречи на окружающем ландшафте). Этого не может быть!
   Эстрагон. Или четверг.
   Владимир. Что же теперь делать?
   Эстрагон. Если он зазря прождал нас тут вчера, сегодня его ждать нечего, я тебе точно говорю.
   Владимир. Но ты же сказал, что мы были тут вчера.
   Эстрагон. А если я ошибся? (Пауза.) Давай немного помолчим, а?
   Владимир (тихо). Ладно.
 
   Эстрагон садится на землю. Владимир в волнении начинает мерить сцену шагами, время от времени останавливается и смотрит вдаль. Эстрагон засыпает. Владимир подходит к нему.
 
   Гого… (Молчание.) Гого… (Молчание.) Гого!
 
   Эстрагон просыпается, как от толчка.
 
   Эстрагон (осознавая наконец весь ужас своего положения). Я спал. (С упреком.) Вечно ты мне мешаешь спать.
   Владимир. Мне стало одиноко.
   Эстрагон. Я видел сон.
   Владимир. Мне не интересно.
   Эстрагон. Мне снилось, что…
   Владимир. Мне не интересно!
   Эстрагон (делает руками жест, словно показывая на весь мир). Тебе только это интересно? (Пауза.) Так нехорошо, Диди. Ну кому же кроме тебя я могу поведать тайну моих кошмаров?
   Владимир. Лучше храни их в тайне. Ты же знаешь, я этого терпеть не могу.
   Эстрагон (холодно). Мне иногда кажется, что нам лучше было бы расстаться.
   Владимир. Тебе далеко не уйти.
   Эстрагон. Это, конечно, здорово усложняет дело. (Пауза.) Ужасно усложняет, а, Диди? (Пауза.) Особенно когда дорога так прекрасна. (Пауза.) А путники – сама доброта. (Пауза. Вкрадчиво.) А, Диди?
   Владимир. Слушай, это бестактно.
   Эстрагон (наслаждаясь каждым звуком). Бестактно… Такт… (Задумчиво.) Англичане говорят «тэ-э-кт». Тэ-э-кт для них превыше всего. (Пауза.) Ты знаешь анекдот про англичанина в борделе?
   Владимир. Знаю.
   Эстрагон. Расскажи.
   Владимир. Отстань.
   Эстрагон. Англичанин напился и отправился в бордель. Мадам его спрашивает, кого он хочет, блондинку, брюнетку или рыжую. Продолжай.
   Владимир. Отстань!
 
   Владимир уходит. Эстрагон поднимается и идет за ним до самой кулисы. Лицо его при этом выражает ту гамму чувств, что бывает у зрителей во время кулачного боя. Владимир возвращается, проходит мимо Эстрагона, пересекает сцену, не поднимая глаз. Эстрагон делает к нему несколько шагов, останавливается.
 
   Эстрагон (нежно). Ты хотел со мной поговорить?
 
   Владимир не отвечает. Эстрагон делает к нему еще шаг.
 
   Ты что-то хотел мне сказать?
 
   Тот молчит. Эстрагон делает еще один шаг.
 
   Скажи, Диди…
   Владимир (не поворачиваясь). Мне нечего тебе сказать.
   Эстрагон (делая еще шаг). Ты сердишься?
 
   Тот молчит. Еще шаг.
 
   Прости меня!
 
   Владимир молчит. Эстрагон делает еще шаг, дотрагивается до его плеча.
 
   Ну послушай!
 
   Тот молчит.
 
   Дай мне руку!
 
   Владимир поворачивается.
 
   Обними меня!
 
   Владимир весь напрягается.
 
   Давай помиримся!
 
   Владимир смягчается. Они обнимаются. Эстрагон, отпрянув.
 
   От тебя чесноком несет!
   Владимир. Очень полезно для организма.
 
   Пауза. Эстрагон пристально смотрит на дерево.
 
   А теперь что будем делать?
   Эстрагон. Будем ждать.
   Владимир. Это понятно. А пока ждем?
   Эстрагон. Может, повеситься?
   Владимир. Чтобы встал?
   Эстрагон (взволнованно). А что, от этого встает?
   Владимир. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Куда капля упадет, там вырастают мандрагоры. Потому они и кричат так, когда их вырывают. А ты разве не знал?
   Эстрагон. Давай скорее вешаться.
   Владимир. На этой ветке?
 
   Оба подходят к дереву и оглядывают его.
 
   Что-то она мне не внушает доверия.
   Эстрагон. Так можно же попробовать.
   Владимир. Попробуй.
   Эстрагон. После тебя.
   Владимир. Нет, сначала ты.
   Эстрагон. Почему?
   Владимир. Ты легче меня.
   Эстрагон. Вот то-то и оно.
   Владимир. Не понимаю.
   Эстрагон. Ну подумай, подумай хорошенько!
 
   Владимир думает.
 
   Владимир (наконец). Не понимаю.
   Эстрагон. Ладно, сейчас объясню. (Задумывается). Ветка… ветка… (Раздраженно.) Ну как же ты не понимаешь!
   Владимир. Вся надежда на тебя.
   Эстрагон (с трудом выдавливая слова). Гого легкий – ветка не ломается – Гого умер. Диди тяжелый – ветка ломается – Диди один. (Пауза.) Хотя… (Подыскивает точное выражение).
   Владимир. Я об этом не подумал.
   Эстрагон (находит нужные слова). Кто может много, тот сможет и мало.
   Владимир. А разве я тяжелее тебя?
   Эстрагон. Ты сам так сказал. Мне-то откуда знать. Так что шансы – пятьдесят на пятьдесят. Или около того.
   Владимир. Так что же делать?
   Эстрагон. Давай ничего не будем делать. Так надежнее.
   Владимир. Да, и посмотрим, что он нам скажет.
   Эстрагон. Кто?
   Владимир. Годо.
   Эстрагон. Точно.
   Владимир. Сперва надо все как следует разузнать.
   Эстрагон. С другой стороны, может, лучше ковать железо, пока не остыло?
   Владимир. Мне ужасно интересно, что он нам предложит. Разумеется, это нас ни к чему не обязывает.
   Эстрагон. А что мы у него просили?
   Владимир. Ты разве не присутствовал при нашем разговоре?
   Эстрагон. Я не слушал.
   Владимир. Да так… Ничего конкретного.
   Эстрагон. Это было что-то вроде молитвы.
   Владимир. Вот-вот.
   Эстрагон. Что-то вроде неясной просьбы.
   Владимир. Можно и так сказать.
   Эстрагон. А что он тебе ответил?
   Владимир. Что посмотрит.
   Эстрагон. Что ничего не может обещать.
   Владимир. Что должен подумать.
   Эстрагон. На свежую голову.
   Владимир. Посоветоваться с семьей.
   Эстрагон. С друзьями.
   Владимир. Со страховыми агентами.
   Эстрагон. Посмотреть переписку.
   Владимир. Бухгалтерские книги.
   Эстрагон. Счет в банке.
   Владимир. Тогда уже и решать.
   Эстрагон. Все правильно.
   Владимир. Правда?
   Эстрагон. По-моему, да.
   Владимир. По-моему, тоже.
 
   Пауза.
 
   Эстрагон (с беспокойством). А мы?
   Владимир. Что?
   Эстрагон. Я спросил: а мы?
   Владимир. Не понимаю.
   Эстрагон. Наша-то роль здесь какова?
   Владимир. Наша роль?
   Эстрагон. Подумай, прежде чем ответить.
   Владимир. Наша роль? Роль просителей.
   Эстрагон. Вот ведь до чего докатились.
   Владимир. Уж не рассчитываете ли вы, сударь, выдвигать собственные требования?
   Эстрагон. А как же наши законные права?
 
   Владимир начинает хохотать, потом резко обрывает смех, как в прошлый раз. Все жесты и мимика из той сцены повторяются, за исключением улыбки.
 
   Владимир. Если бы можно было смеяться, я просто умер бы со смеху.
   Эстрагон. Мы их что, лишились?
   Владимир. Мы их разбазарили.
 
   Пауза. Оба стоят неподвижно, на подгибающихся ногах, опустив руки, склонив голову на грудь.
 
   Эстрагон (слабым голосом). По-моему, он нас опутал. (Пауза). А?
   Владимир (поднимая руку). Тихо!
 
   Оба прислушиваются, застыв в тех же позах.
 
   Эстрагон. Я ничего не слышу.
   Владимир. Тссс!
 
   Прислушиваются. Эстрагон теряет равновесие, с трудом удерживается на ногах. Успевает уцепиться за руку Владимира, тот тоже чуть не падает. Уставившись друг на друга, тесно прижавшись, слушают.
 
   И я ничего.
 
   Вздох облегчения, расцепляют объятья, расходятся в стороны.
 
   Эстрагон. Как ты меня напугал.
   Владимир. Я думал, это он.
   Эстрагон. Кто?
   Владимир. Годо!
   Эстрагон. Ха! Просто ветер в камышах.
   Владимир. Готов поклясться, что слышал крики.
   Эстрагон. Какого черта ему кричать?
   Владимир. Ну, может, на свою кобылу.
 
   Молчат.
 
   Эстрагон. Пойдем отсюда.
   Владимир. Куда? (Пауза.) Вдруг сегодня нам удастся переночевать у него, на сытый желудок, в тепле, на сухой соломе. Все-таки стоит подождать. Разве нет?
   Эстрагон. Но не всю же ночь.
   Владимир. Сейчас еще день.
 
   Пауза.
 
   Эстрагон. Я голоден.
   Владимир. Хочешь морковку?
   Эстрагон. А больше ничего нет?
   Владимир. Кажется, есть еще несколько репок.
   Эстрагон. Давай морковь.
 
   Владимир роется в карманах, достает репу, протягивает.
 
   Спасибо. (Откусывает. Жалобным голосом.) Это репа.
   Владимир. Ах, прости, я думал, это морковь. (Снова лезет в карман, но там только репа.) Ничего, кроме репы. (Продолжает искать.) Ты, наверное, съел последнюю. (Ищет.) Погоди, кажется, нашел. (Вытаскивает морковку, дает ее Эстрагону.) Ешь, дорогой.
 
   Эстрагон вытирает морковь о рукав и начинает есть.
 
   Репу давай назад.
 
   Эстрагон протягивает ему репу.
 
   Слишком быстро не ешь, больше моркови нет.
   Эстрагон (жует). Я тебе задал вопрос.
   Владимир. Ага.
   Эстрагон. Ты мне ответил?
   Владимир. Ну, как морковка, ничего?
   Эстрагон. Сладкая.
   Владимир. Вот и отлично, вот и отлично. (Пауза.) О чем ты меня спрашивал?
   Эстрагон. Не помню. (Жует.) Ну что за напасть. (Задумчиво смотрит на морковь, вертит ее в пальцах.) Вкуснейшая морковка. (В раздумье сосет ее.) Подожди, сейчас вспомню. (Откусывает кусок.)
   Владимир. Ну?
   Эстрагон (с полным ртом, рассеянно). А он нас не опутал?
   Владимир. Не понимаю.
   Эстрагон (жует, проглатывает). Я говорю, он нас, случайно, не опутал?
   Владимир. Опутал?
   Эстрагон. Опутал.
   Владимир. Как опутал?
   Эстрагон. По рукам и ногам.
   Владимир. Кто?
   Эстрагон. Да дружок твой.
   Владимир. Годо? Годо опутал? Что за бред! Никогда в жизни! (Пауза.) Пока, во всяком случае.
   Эстрагон. Его зовут Годо?
   Владимир. По-моему, да.
   Эстрагон. Надо же! (Поднимает морковный огрызок за хвостик и крутит его перед глазами.) Как странно! Чем больше ем, тем противнее она кажется.
   Владимир. А я – наоборот.
   Эстрагон. То есть как?
   Владимир. Ко мне аппетит приходит во время еды.
   Эстрагон (после долгого раздумья). Это и есть наоборот?
   Владимир. Все дело в темпераменте.
   Эстрагон. В характере.
   Владимир. И ничего тут не поделаешь.
   Эстрагон. Сколько ни крутись.
   Владимир. Себя не переделаешь.
   Эстрагон. Хоть тресни.
   Владимир. Против природы не попрешь.
   Эстрагон. Да, плохо дело. (Протягивает огрызок Владимиру.) Хочешь доесть?
 
   Поблизости раздается страшный крик. Эстрагон роняет огрызок. Сначала оба замирают на месте, потом бросаются к кулисам. На полдороге Эстрагон останавливается, возвращается назад, хватает морковь, запихивает ее в карман, бежит к Владимиру, снова останавливается, возвращается, поднимает ботинок, бегом догоняет Владимира. Ухватившись друг за друга, вжав голову в плечи, замирают, повернувшись спиной к тому месту, откуда, как им кажется, исходит опасность.
   Входят Поццо и Лаки. Поццо ведет Лаки на веревке, узлом завязанной у того на шее, так что сначала появляется Лаки, за ним тянется веревка, настолько длинная, что Лаки уже доходит до середины сцены и только тут из-за кулис выходит Поццо. Лаки несет огромный чемодан, складной стул, корзину с провиантом, через руку перекинуто пальто. Поццо держит кнут.
 
   Поццо (из-за кулис). Быстрее!
 
   Появляется Поццо. Оба пересекают сцену. Лаки идет мимо Владимира и Эстрагона и выходит в противоположную кулису. Поццо, увидев двух незнакомцев, останавливается. Веревка натягивается. Поццо резко дергает веревку.
 
   Назад!
 
   Слышен грохот. Это Лаки падает со всей своей поклажей. Владимир и Эстрагон смотрят на него, понимая, что ему следовало бы помочь, но боятся вмешиваться не в свое дело. Владимир делает шаг к Лаки, Эстрагон хватает его за рукав.
 
   Владимир. Пусти!
   Эстрагон. Стой и не шевелись.
   Поццо. Осторожно! С ним шутки плохи.
 
   Эстрагон и Владимир смотрят на него.
 
   Не любит чужих.
   Эстрагон (тихо Владимиру). Это он?
   Владимир. Кто?
   Эстрагон. Ну, этот твой…
   Владимир. Годо?
   Эстрагон. Да.
   Поццо. Разрешите представиться – Поццо.
   Владимир. Да нет же.
   Эстрагон. Он сказал – Годо?
   Владимир. Да нет же.
   Эстрагон (обращаясь к Поццо). Простите, месье, вы, случайно, не месье Годо?
   Поццо (страшным голосом). Я – Поццо!
 
   Владимир и Эстрагон молчат.
 
   Вам это имя ничего не говорит?
 
   Те молчат.
 
   Я спрашиваю, вам это имя ничего не говорит?
   Эстрагон (делая вид, что пытается вспомнить). Боццо… Боццо…
   Владимир (тоже якобы ищет в памяти). Поццо…
   Поццо. Пппоццо!
   Эстрагон. Ах, Поццо! Ну да, конечно. Поццо.
   Владимир. Поццо или Боццо?
   Эстрагон. Поццо… нет, что-то не припоминаю.
   Владимир (пытаясь разрядить обстановку). Я знал когда-то семью Гоццо. Их мама вышивала на пяльцах.
 
   Поццо угрожающе движется на них.
 
   Эстрагон (быстро). Мы не здешние, месье.
   Поццо (останавливаясь). Но вы же как-никак представители рода человеческого. (Надевает очки.) Насколько я вижу. (Снимает очки.) Одного со мной происхождения. (Разражается гомерическим хохотом.) Одного происхождения с Поццо! Божественного происхождения!
   Владимир. Мы хотели сказать…
   Поццо (резко). Кто такой Годо?
   Эстрагон. Годо?
   Поццо. Вы меня приняли за какого-то Годо.
   Владимир. Что вы, месье, как вам такое в голову могло прийти, месье…
   Поццо. Кто он?
   Владимир. Да так… один знакомый.
   Эстрагон. Ничего подобного! Мы его почти совсем не знаем.
   Владимир. Ну, в общем, да, конечно, близко мы не знакомы, но… тем не менее…
   Эстрагон. Я даже не знаю толком, как он выглядит.