Страница:
– Хороший денек, – сказал он, чтобы оправдать свое загля-дывание внутрь. – Далеко еще до Красного Бубна?
– Ага, – ответила девушка, – километров двадцать… Юра побарабанил пальцами по прилавку, думая, что бы еще сказать.
– Не страшно вам сидеть здесь одной?.. Вы такая красивая… Вас могут обидеть шоферы…
– А я не трусиха. У меня вот что есть, – девушка вытащила из-под прилавка пистолет.
– Ого!.. Настоящий?
– Газовый. Но с близкого расстояния можно глаз выбить.
– А что, приходилось уже?
– Нет, но если что – рука не дрогнет. Я в тире тренируюсь.
– Ну и как успехи?
– Из пятидесяти выбиваю сорок пять.
– Ничего себе!.. Как-то не вяжется пистолет с вашими руками…
– Это почему?
– У вас такие руки красивые и женственные.
– Правда?
– Я немного художник и кое-что в красоте понимаю… Я бы очень хотел, если бы это было возможно, вырезать вашу скульптуру из дерева.
– А вы что, скульптор?
– Минуточку, – Юра поднял руку. – Я бы хотел подарить вам одну мою скульптуру на память. Малую, так сказать, форму.
Он вернулся к машине, вытащил из бардачка деревянную белку и направился к киоску, подняв ее перед собой за подставку.
Пока он ходил, девушка вышла из киоска и курила рядом, прислонившись спиной к стенке. На ней была короткая юбка и едва прикрывавшая живот белая облегающая маечка с надписью «Ьоуе». Ноги и грудь у нее были не хуже рук. Юра почувствовал возбуждение.
– Это вам, – он протянул белку.
– Ой!.. Ну что вы… Мне неудобно…
– Что вы говорите?! Такая красивая девушка, как вы, должна владеть красивыми вещами… Берите-берите, – Юра сунул белку ей в руки.
– Белка… Шишку грызет! Какая прелесть!
– Строго говоря, она грызет не саму шишку, а орехи, которые в шишке находятся.
– Вы, правда, сами вырезали?
– Не верите?!. Я вырезал ее вот этими самыми руками. И мне вдвойне приятно, что эта белка попала в хорошие руки…
Девушка подняла белку на уровень глаз и смотрела на нее с восхищением.
– Надо же! Мои подруги умрут от зависти! Настоящий скульптор подарил мне свою скульптуру! Еще не поверят!
– Вот тут на подставке – мои инициалы. И я вам дам свой рабочий телефон. Можно позвонить, и я подтвержу, что это я вам подарил… Потому что вы такая прекрасная… Кстати, мы не познакомились… Вот, видите, здесь написано: Мешалкин Ю. Мешалкин – это я. А зовут меня Юра.
– Света…
– Вот и познакомились. А нет ли у вас ручки, чтобы записать телефон?
– Пойдемте в киоск, там есть. Ага, – подумал Мешалкин и сказал:
– Ага.
Они прошли в киоск. Света вырвала листок из журнала учета проданного товара и протянула Юре вместе с привязанным к журналу карандашом.
Он написал телефон.
– Вот и всё… звоните, когда захотите… – Можно было ехать дальше, но как-то не хотелось так сразу прерывать этого случайного, но такого приятного знакомства. Юра взял с витрины банку очаковского джин-тоника и повертел, разглядывая этикетку. – А вы здесь одна работаете?
– Сутки через двое… Нас всего два продавца… А хозяин один… Айзер…
– Понятно…
– А давайте за знакомство, – неожиданно предложила Света, – выпьем с вами по баночке джин-тоника!
– Я бы с огромным удовольствием, но я же за рулем…
– Да ерунда, – девушка махнула рукой. – Вам до деревни ехать осталось десять минут, а милиции здесь практически никакой… Раз – и готово!
– Да? – Мешалкину почему-то очень понравилось последнее замечание Светланы. – Ну, давайте!
– И жвачка есть. Зажуете – и не пахнет. Юра открыл две банки, они чокнулись.
– За знакомство, – сказала Света.
– И за вас, за прекрасных дам, – Юра запрокинул голову и в его рот потекла освежающая газированная жидкость.
Пока его голова была запрокинута, Мешалкин обдумывал перспективы задержки в дороге, встречи с женой, в смысле ее возможных подозрений, но эти мысли были где-то сзади, а на переднем плане были перспективы легкого флирта и связанные с ним последствия.
– Хороший напиток, – сказал Юра, прощупывая почву. – Пьется, как лимонад, а вставляет, как крепкое пиво.
– Как это вставляет?
– Ну… – Юра покраснел, уловив двусмысленность. – Я хотел сказать, балдеешь от него капитально…
– Может, тогда еще по баночке?..
– А не слишком будет?.. – Мешалкин неуверенно возразил. – Все-таки я за рулем…
– Мы же взрослые люди!
– Ладно, уговорили…
Они выпили еще по банке, и Юра почувствовал себя смелее. И поэтому, когда Светлана предложила выпить еще, он уже не сомневался. Ему сделалось так хорошо, как бывало не часто. Юра приобнял Светлану за плечо и стал рассказывать ей об интересной жизни скульптора, о том, как он работает, какие он задумал новые композиции и о выставке своих работ во Дворце культуры металлургов. Света слушала, приоткрыв рот. Видно было, что ей не хватает той культурной жизни, которая кипит в
Москве. А еще Мешалкин рассказал, что он живет в одном подъезде с киноартистом Леонидом Куравлевым и часто встречается с ним в магазине. Иногда они даже запросто бухают с артистом в гараже.
– Вот так, – говорил Юра, – как мы с тобой. Простецкий мужик! Но не дурак! Голова у него на плечах! И режиссеры его очень ценят!
Так, слово за слово и жест за жестом, Юра поймал себя на том, что он снял со Светланы трусики и отступать некуда. Да и не хочется. Тем более что и Светлана была на подъеме.
Секс в киоске получился захватывающим и каким-то космическим. Таких сексов в жизни Юры было немного. Секс без неоправданных надежд и разочарований. Таких сексов бывает немного в жизни каждого человека. Ну, может быть, четыре…
Светлана выглядела еще прекраснее. Она прерывисто дышала.
Они улыбнулись друг другу, говоря глазами то, о чем не хотелось сейчас говорить словами. Слова не могли этого передать.
Юра гладил Свету по волосам. А она целовала ему грудь.
Вдруг завизжали тормоза и хлопнула дверца.
Светлана резко отстранила Мешалкина, вырываясь из его обьятий.
– Прячься за коробками! Хозяин приехал! Юра полез за коробки, застегивая на ходу штаны.
– Здравствуйте, Мурат Рашидович.
– Сколько раз я тебя просил, не зови меня Мурат Рашидович! Для тебя я просто Мурат.
– Хи-хи-хи…
– Как торговля?
– Плохо… Никто здесь не ездит… Вот если бы на перекрестке стояли, там другое дело…
– Ясный дело! Там ментам не пускают! Много денег хотят, шакалы!.. Это чей машина стоит?
– Да один сломался, попросил присмотреть, а сам за слесарем пошел.
– Куда пошел? В лес?
– Да нет, в деревню…
– Когда пошел?
– Я забыла…
– Девичий память короткий. Сегодня помню, завтра – нет… Мина тоже забудешь…
– Да нет… Как же можно?..
– А вот сейчас посмотрим…
Мешалкин услышал, как хлопнула дверь киоска и понял, что сейчас произойдет. Ему стало неловко и обидно за себя и за всех русских парней и девчонок. Ему захотелось встать из-под коробок и вырвать эту прекрасную девушку из рук грязного предпринимателя, но Мешалкин вспомнил, что у него жена, дети и свои проблемы. А девушке надо где-то работать, зарабатывать деньги, а он сейчас вылезет и испортит ей карьеру. Кроме того, наверное, не обойдется без рукоприкладства, возможно они попадут в милицию, а у него в крови алкоголь. А потом еще до жены дойдет, что он спутался с какой-то девицей из киоска… И он не стал вмешиваться. Мешалкину оставалось только прислушиваться к долетающим из-за коробок звукам. И они ему не нравились.
Через, примерно, полчаса Мурат Рашидович уехал.
Юра вылез из-под коробок. Они попрощались со Светой, не глядя друг другу в глаза, и Мешалкин поехал дальше.
От возвышенного настроения не осталось и следа.
– Мама! А где папа?!
– Скоро приедет, – Татьяна отвернулась.
Где его, правда, черти носят? Давно уже должен быть!
Она села у окошка и стала перебирать фасоль, которую вырастила сама. В этот раз ее увезти домой не получится. Слишком мало в машине места, а нужно уместиться самим, еще забрать одежду и прочее такое, что могут украсть. А за урожаем уж придется приезжать специально. И не один раз! Вон, сколько всего выращено! Целая куча! Сколько труда положено! Сколько она воды перетаскала! Сколько сорняков повыдергала потрескавшимися от работы руками! Говорила же ему – купи прицеп к машине! Так нет – лень жопу поднять! Только бы от семьи подальше – на балкон – и стругать свою деревянную дребедень! Кому это надо?! Понятно, когда мальцы, вроде нашего Игорька, себе пистолетики выстругивают! А этот-то куда?! Лет уже – слава богу, а всё какой ерундой занимается! За всё время только два раза и приехал! И тут от него помощи никакой! Походил, походил, три грядки вскопал – и на рыбалку! Говорит: куда ты столько насажала! А как картошку с огурцами зимой жрать или как соления банку за банкой открывать – это он не отказывается! Паразит! Это для него – как с неба упало! А что за этим стоит тяжелый труд его жены – он не вспоминает! Конечно, я бы тоже лучше сидела и лепила что-нибудь из пластилина и на пианино ставила, если бы у меня не было тако-
го чувства ответственности перед своей семьей! Конечно, сослав меня на каторгу и рад! Что я ему – домработница?! Батрачка я ему, что ли?! Другие у всех жены уважают себя как женщинЦ в бассейнах плавают, в солярии загорают и делают себе прически в салонах красоты!.. Ходят на концерты, по ресторанам, ездят отдыхать за границу… Одна я, как Золушка, пашу на него всю жизнь и радости не вижу.
Таня увидела в окно, что Игорек в кошках, которые нашел в сарае, лезет на телеграфный столб и уже долез до половины. Таня представила, что будет, когда он доберется до верхушки и схватится руками за провода высокого напряжения. Она испугалась, бросила фасоль и побежала к двери, наступая ногами на зеленые помидоры, разложенные на газетах. Помидоры лопались, в разные стороны летели брызги.
От неожиданного шума Игорь отпустил столб и в следующую секунду уже висел вниз головой. Если бы не кошки, он бы точно упал и свернул себе шею. А так Игорь просто не очень сильно ударился затылком о столб и захныкал.
Таня ахнула. Она представила, что бы было, если бы Игорек долетел до земли и сломал шею. Ее сердце упало вниз и там бешено заколотилось. Она схватилась рукой за грудь и зашаталась.
– Игорек! – из ее груди вырвался отчаянный материнский вопль. – Что ты со мной делаешь?!
Игорек не отвечал, потому что хныкал и старался подтянуться, чтобы слезть со столба нормально, а не вниз головой. Но у него не получалось. Лицо Игоря налилось кровью.
Таня подбежала к столбу. У нее открылось второе дыхание.
– Слезай немедленно! – закричала она. – Папа приедет, я всё ему расскажу! Вот он тебе задаст!
– Папа тебя выпорет ремешком! – подхватила подбежавшая Верочка с лопаткой в руке. – А-та-та! А-та-та! А-та-та! – Она застучала лопаткой по железному ведерку.
– Уйди отсюда! – закричала на нее несчастная мать. – У меня и так голова от вас раскалывается!
Верочка отбежала к калитке, забралась на лавочку и, ухватившись за забор, наблюдала за событиями оттуда.
– Что ж ты за садист такой! – крикнула Таня сыну. – Над родной матерью издеваешься, как фашист! Все вы хотите меня поскорее на тот свет отправить! И ты, и Верка, и папа ваш любимый! Все вы надо мной издеваетесь! За что же мне такое наказание, Господи?! – Она обхватила голову руками и убежала в дом.
Игорь, закусив губу, продолжал попытки подтянуться и оказаться вверх головой. Наконец он понял, что так не получится, и стал осторожно вынимать ноги из кошек. Сначала вынул одну и обхватил ею столб. Потом – другую. И начал потихонечку двигаться к земле вниз головой.
Когда до земли оставалось совсем немного, на крыльцо выскочила мать со стремянкой и закричала:
– Осторожнее, расшибешься!
Игорь вздрогнул, ослабил хватку и рухнул вниз. Верочка запрыгала на лавке и захихикала. Игорь поднялся, потирая ободранный лоб. Таня схватилась за голову и убежала назад в дом.
– Игорь фасыст! – крикнула Верочка. – Мамку замучил!
– Пошла ты… – огрызнулся Игорь и прибавил выученное в деревне слово.
Вокруг лежали поля. Зеленые участки нескошенной травы сменялись золотистыми проплешинами скошенной пшеницы. Черные квадраты картофельных участков подмигивали неосы-павшимися вялыми цветочками. Редкие деревья встречались вдоль дороги. Листья на некоторых уже наполовину пожелтели, и это наводило на мысли. Ничто так не наводит на мысли, как увядающая природа.
Где-то сверху закаркала ворона. Ирина остановилась и подняла голову. В разведшколе она усвоила, что вороны в России зря не каркают.
Ворона сидела на березе и смотрела сверху на Пирогову черными глазами-бусинками. Ирине вороны нравились. В них она всегда чувствовала какую-то скрытую тайну. Почти такую же, какую Ирина носила в себе.
– Что случилось, Каркуша? – спросила она птицу. Внутри Пироговой горько щелкнуло, потому что ей хотелось задать птице вопрос на родном языке. Крау, вотс хэпенд? Но таковы были условия игры, что даже к вороне она вынуждена была обращаться на русском языке.
Ворона качнулась на ветке и опять каркнула. Она явно что-то хотела сообщить Ирине, о чем-то ее хотела предупредить, но и птица была не вольна говорить на другом языке.
Ирина все же поняла, что ворона предупреждает ее об опасности.
– Спасибо, Каркуша, я буду осторожна.
– Кар! – ответила птица. А затем взлетела в небо, описала круг и исчезла за облаками…
Вот дословный отредактированный перевод того, что она думала.
– В правительстве засели известно кто, – громко говорил водитель, – известно, кому на Руси жить хорошо! А русским как жилось при татарах, так и теперь! – Он резко крутанул баранку влево, и Ирину прижало к дверце.
– Как вы отчаянно водите свой драндулет, – она потерла плечо.
Напрасно она так сказала. Таким, как Витя Пачкин, говорить такое под руку было нельзя, таких, как он, это только возбуждало, им сразу хотелось закрепить успех.
– Я еще и не так могу! – сказал он и начал крутить руль влево-вправо, выписывая на дороге кренделя.
– Ах! – Ирину кидало то на дверцу, то на Витино плечо. А Витю это заводило еще сильнее, и он крутил баранку так энергично, как будто качал помпу на тонущем корабле, на котором тонула его невеста, красивая, как Мэрилин Монро.
– Ах! Витя, прекратите! Меня сейчас стошнит!
Витя с готовностью дал по тормозам, и Ирина влетела в лобовое стекло.
Фак ю! – прозвучал ее внутренний голос. А Пачкин сказал:
– Какой русский не любит быстрой езды! Ирина наморщилась и потерла лоб.
– Угу, – процедила она сквозь зубы.
– Если бы в стране не было такого бардака и машина была бы другая, я бы и не такое показал! Мы бы, Ирочка, улетели с вами, как птицы, за горизонт досягаемого. – Эту красивую фразу Витя списал из кино и обязательно говорил всем бабам. – А на этой развалюхе только в канаву улетишь, – он в сердцах ударил кулаком по сигналу, и Ирина дернулась от резкого звука.
– Ой! – работать разведчицей в России вдвойне опасно. С ума можно сойти!
Пачкин запел песню:
Мелькают километры и столбы Колеса крутятся и нет конца дороге И нет пути назад, но знаем мы Что позади останутся тревоги
Шофер, крути баранку Шофер, дави на газ И пусть тебе поможет В дороге верный глаз
И пусть тебе помогут Дороги виражи Твой верный конь железный И спутник интересный Веселый пассажир
Дорога, дорога Петляет впереди Налево, направо Бараночку крути…
– Эх, Ирочка, выходите за меня замуж, – вдруг предложил Панкин. Ирина вскинула брови. – А что? – Витя посмотрел на шпионку. – Я свободный. У нас с вами всё, я думаю, получится. Вы молодая, красивая. Я молодой, красивый, неплохо зарабатываю. Недавно вот круто заработал. Между нами, приобрел антикварную вазу из чистого золота. Что еще нужно?
– А как же любовь?
– А что любовь? И любовь, само собой! Я, например, к вам чувствую любовь. И вы, я чувствую, ко мне неравнодушны. Давайте доедем вон до того леса и там проверим наши чувства. У кого крепче!
Кажется, я зря к нему села. Лучше бы шла пешком. Он, наверное, маньяк. Не везет так не везет! Пантелеев провалился. Связной угорел. Теперь еще маньяк… Скотская страна! За такие слова я бы его в Штатах затаскала по судам! Он бы, засранец, у меня работал бы всю жизнь на лекарства! А здесь даже некому пожаловаться! Все считают в порядке вещей домогаться до девушки! Скотство какое!.. Надо соглашаться. До леса доедем, а там посмотрим. Если не соглашусь, то этот ублюдок, еще чего доброго, опять начнет дергать туда-сюда руль… Не знаю, как живы остались… Лучше доедем до леса, а там посмотрим… Посмотрим…
– Вы так, наверное, всем девушкам говорите?
– Нет… Только тем, кто мне нравится… Тормозим у леса? – он вопросительно посмотрел.
– Уговорили…
Пачкин хмыкнул от неожиданности.
– А я думал, тебя еще километров двадцать уламывать придется! Мне нравятся такие девушки!
– Ну что, в кабине или на травке? – спросил он, гадко ухмыляясь.
– Конечно, на травке, – Ирина поморщилась.
Он открыл дверь, спрыгнул и поприседал, разминая затекшие ноги.
Ирина вылезла тоже.
– Земля холодная, – сказал Пачкин. – Я куртку под тебя подстелю, – он снял потертую кожаную куртку, от которой несло бензином.
– А у тебя контрацептивы есть? – спросила Ирина.
– Чего?.. Это гондоны что ли?.. А на фига они мне? Я ж не заразный!.. Может ты заразная?
– Я не заразная.
– Ну?! Зачем они нам тогда?!
– Ладно, стели.
Пачкин кинул на траву куртку.
– Готово! – он расстегнул штаны.
– Нет, не готово. Если я быстро согласилась – это не значит, что я стану на плохо постеленном.
– Вас, баб, не поймешь! – вздохнул Пачкин. – То вам не то, это вам не это! – Он нагнулся и стал поправлять куртку.
Ирина собралась нанести ему точный точечный удар по основанию черепа. Но не успела. Пачкин распрямился.
– Всё, – сказал он. – Готово!
– Нет, это очень небрежно. Я на таком не могу. Поправь рукава.
– Да че ты прицепилась, ексель-моксель?! – он топнул ногой. – Какие в жопу рукава?! На хрен тебе рукава?!
– Поправляй, а то не буду! Пачкин крякнул.
– Бабы кого хочешь доведут!.. Мы с тобой пять минут знакомы, а ты мне устраиваешь сцены, как жена!
– Ты же утверждал, что не женат!
– Вот я и говорю – пять минут знакомы, а ты, как жена!
– Значит, я тебе уже не нравлюсь?! – Ирина вспыхнула. Почему-то это ее задело. – А раз я тебе не нравлюсь, то я с тобой и не буду ничего! – Она повернулась, чтобы уйти.
– Всё-всё-всё! – Пачкин схватил ее за локоть и замахал свободной рукой. – Уже поправляю!
– Нет уж! Раньше надо было поправлять! А теперь поздно! Теперь ты меня больше не интересуешь! Я думала, что ты хороший человек, но я в тебе ошиблась!
Пачкин заволновался.
– Ну что ты в самом деле?! Всё же было нормально! Договорились же!.. Так нельзя! Первое слово дороже второго!..
– Пусти меня, – Ирина дернулась.
– Ну прости!.. Ну я был не прав…
– Ладно… Стели.
Пачкин бросился к куртке поправлять рукава.
– И пуговицами вниз, пожалуйста, – приказала Ирина. Пачкин вздохнул и перевернул куртку. В этот момент с него свалились расстегнутые штаны, и Ирине посчастливилось увидеть желтые в зеленый горох трусы.
Она с отвращением наклонилась над Пачкиным и стукнула ему куда собиралась. Удар получился.
– Ох! – выдохнул Пачкин и упал на куртку.
Настроение резко улучшилось. Так с Ириной бывало всякий раз, когда ей удавалось какое-нибудь дело. Она обошла вокруг, не сдержалась, и с удовольствием плюнула Панкину на спину. Потом достала из кабины рюкзак и пошла вперед по дороге, насвистывая про себя Звездно-полосатый флаг.
Случись бы это в Америке, она дошла бы до ближайшего полисмена и сдала бы ему этого извращенца. А здесь, наоборот, возможно пришлось бы доказывать, что она не причинила ему особенного вреда…
Но неприятное чувство не проходило.
Она прошла еще примерно километр и увидела указатель КРАСНЫЙ БУБЕН.
Он шел специально медленно, на ходу соображая, какую занять позицию по вопросу опоздания, чтобы ослабить напряжение. Он перебрал в голове несколько возможных вариантов, но потом махнул рукой, потому что, в принципе, знал, что Таню убедить словами невозможно.
Он вытащил пачку «Явы», закурил и подошел к калитке, улыбаясь, что наконец-то увидел свою жену, по которой сильно соскучился.
Таня размашистым движением закинула тряпку на забор.
– Интересно… Интересно, что это тебя так задержало?.. Что именно для тебя важнее, чем твоя жена и дети, которые тебя с утра ждут?.. – она подбоченилась.
Юра затянулся.
– Да ладно, чего ты… – виновато улыбнулся он.
– Чего я?!. Чего я?!. Он спрашивает – чего я?!. Я всё лето гну спину, как батрачка! Таскаю огромные ведра с водой! Делаю заготовки, которые ты будешь жрать всю зиму, только для того, чтобы прокормить семью, раз уж ты не можешь заработать достаточно денег, чтобы покупать всё это на рынке! За всё лето ты приехал два раза и то ни хера не делал, а вместо того, чтобы помогать, ловил дохлых карасей для кошки! Хотя бы сегодня, в последний день, ты мог меня разгрузить?! Ты мог приехать вовремя, чтобы помочь собраться и уехать засветло?! Я кручусь, как белка в колесе, укладываю вещи, собираю помидоры, и еще должна успевать смотреть за твоими детьми, которые все в тебя! Вместо того чтобы матери помогать, одна колотит весь день по ведру, а у меня и без того голова от всего раскалывается! А Игорь из-за тебя, из-за того, что ты вовремя не приехал, упал со столба и мог бы разбиться! Спасибо тебе, дорогой, за твое внимание к нам! К жене своей и к детям! Проходи теперь поужинай, – Таня раскрыла перед ним калитку. – Проголодался, наверное, дорогой, пока неизвестно где шлялся? Иди поешь! Всё на столе! Картошечка своя, огурчики малосольные, помидорчики, зелень, котлеты! – Она схватила тряпку и закинула себе на плечо. – Давай-давай, проходи, господин Мешалкин!
– Ага, – ответила девушка, – километров двадцать… Юра побарабанил пальцами по прилавку, думая, что бы еще сказать.
– Не страшно вам сидеть здесь одной?.. Вы такая красивая… Вас могут обидеть шоферы…
– А я не трусиха. У меня вот что есть, – девушка вытащила из-под прилавка пистолет.
– Ого!.. Настоящий?
– Газовый. Но с близкого расстояния можно глаз выбить.
– А что, приходилось уже?
– Нет, но если что – рука не дрогнет. Я в тире тренируюсь.
– Ну и как успехи?
– Из пятидесяти выбиваю сорок пять.
– Ничего себе!.. Как-то не вяжется пистолет с вашими руками…
– Это почему?
– У вас такие руки красивые и женственные.
– Правда?
– Я немного художник и кое-что в красоте понимаю… Я бы очень хотел, если бы это было возможно, вырезать вашу скульптуру из дерева.
– А вы что, скульптор?
– Минуточку, – Юра поднял руку. – Я бы хотел подарить вам одну мою скульптуру на память. Малую, так сказать, форму.
Он вернулся к машине, вытащил из бардачка деревянную белку и направился к киоску, подняв ее перед собой за подставку.
Пока он ходил, девушка вышла из киоска и курила рядом, прислонившись спиной к стенке. На ней была короткая юбка и едва прикрывавшая живот белая облегающая маечка с надписью «Ьоуе». Ноги и грудь у нее были не хуже рук. Юра почувствовал возбуждение.
– Это вам, – он протянул белку.
– Ой!.. Ну что вы… Мне неудобно…
– Что вы говорите?! Такая красивая девушка, как вы, должна владеть красивыми вещами… Берите-берите, – Юра сунул белку ей в руки.
– Белка… Шишку грызет! Какая прелесть!
– Строго говоря, она грызет не саму шишку, а орехи, которые в шишке находятся.
– Вы, правда, сами вырезали?
– Не верите?!. Я вырезал ее вот этими самыми руками. И мне вдвойне приятно, что эта белка попала в хорошие руки…
Девушка подняла белку на уровень глаз и смотрела на нее с восхищением.
– Надо же! Мои подруги умрут от зависти! Настоящий скульптор подарил мне свою скульптуру! Еще не поверят!
– Вот тут на подставке – мои инициалы. И я вам дам свой рабочий телефон. Можно позвонить, и я подтвержу, что это я вам подарил… Потому что вы такая прекрасная… Кстати, мы не познакомились… Вот, видите, здесь написано: Мешалкин Ю. Мешалкин – это я. А зовут меня Юра.
– Света…
– Вот и познакомились. А нет ли у вас ручки, чтобы записать телефон?
– Пойдемте в киоск, там есть. Ага, – подумал Мешалкин и сказал:
– Ага.
Они прошли в киоск. Света вырвала листок из журнала учета проданного товара и протянула Юре вместе с привязанным к журналу карандашом.
Он написал телефон.
– Вот и всё… звоните, когда захотите… – Можно было ехать дальше, но как-то не хотелось так сразу прерывать этого случайного, но такого приятного знакомства. Юра взял с витрины банку очаковского джин-тоника и повертел, разглядывая этикетку. – А вы здесь одна работаете?
– Сутки через двое… Нас всего два продавца… А хозяин один… Айзер…
– Понятно…
– А давайте за знакомство, – неожиданно предложила Света, – выпьем с вами по баночке джин-тоника!
– Я бы с огромным удовольствием, но я же за рулем…
– Да ерунда, – девушка махнула рукой. – Вам до деревни ехать осталось десять минут, а милиции здесь практически никакой… Раз – и готово!
– Да? – Мешалкину почему-то очень понравилось последнее замечание Светланы. – Ну, давайте!
– И жвачка есть. Зажуете – и не пахнет. Юра открыл две банки, они чокнулись.
– За знакомство, – сказала Света.
– И за вас, за прекрасных дам, – Юра запрокинул голову и в его рот потекла освежающая газированная жидкость.
Пока его голова была запрокинута, Мешалкин обдумывал перспективы задержки в дороге, встречи с женой, в смысле ее возможных подозрений, но эти мысли были где-то сзади, а на переднем плане были перспективы легкого флирта и связанные с ним последствия.
– Хороший напиток, – сказал Юра, прощупывая почву. – Пьется, как лимонад, а вставляет, как крепкое пиво.
– Как это вставляет?
– Ну… – Юра покраснел, уловив двусмысленность. – Я хотел сказать, балдеешь от него капитально…
– Может, тогда еще по баночке?..
– А не слишком будет?.. – Мешалкин неуверенно возразил. – Все-таки я за рулем…
– Мы же взрослые люди!
– Ладно, уговорили…
Они выпили еще по банке, и Юра почувствовал себя смелее. И поэтому, когда Светлана предложила выпить еще, он уже не сомневался. Ему сделалось так хорошо, как бывало не часто. Юра приобнял Светлану за плечо и стал рассказывать ей об интересной жизни скульптора, о том, как он работает, какие он задумал новые композиции и о выставке своих работ во Дворце культуры металлургов. Света слушала, приоткрыв рот. Видно было, что ей не хватает той культурной жизни, которая кипит в
Москве. А еще Мешалкин рассказал, что он живет в одном подъезде с киноартистом Леонидом Куравлевым и часто встречается с ним в магазине. Иногда они даже запросто бухают с артистом в гараже.
– Вот так, – говорил Юра, – как мы с тобой. Простецкий мужик! Но не дурак! Голова у него на плечах! И режиссеры его очень ценят!
Так, слово за слово и жест за жестом, Юра поймал себя на том, что он снял со Светланы трусики и отступать некуда. Да и не хочется. Тем более что и Светлана была на подъеме.
Секс в киоске получился захватывающим и каким-то космическим. Таких сексов в жизни Юры было немного. Секс без неоправданных надежд и разочарований. Таких сексов бывает немного в жизни каждого человека. Ну, может быть, четыре…
Светлана выглядела еще прекраснее. Она прерывисто дышала.
Они улыбнулись друг другу, говоря глазами то, о чем не хотелось сейчас говорить словами. Слова не могли этого передать.
Юра гладил Свету по волосам. А она целовала ему грудь.
Вдруг завизжали тормоза и хлопнула дверца.
Светлана резко отстранила Мешалкина, вырываясь из его обьятий.
– Прячься за коробками! Хозяин приехал! Юра полез за коробки, застегивая на ходу штаны.
– 3 —
– Привет, детка, – услышал он голос с азербайджанским акцентом. – Как дела?– Здравствуйте, Мурат Рашидович.
– Сколько раз я тебя просил, не зови меня Мурат Рашидович! Для тебя я просто Мурат.
– Хи-хи-хи…
– Как торговля?
– Плохо… Никто здесь не ездит… Вот если бы на перекрестке стояли, там другое дело…
– Ясный дело! Там ментам не пускают! Много денег хотят, шакалы!.. Это чей машина стоит?
– Да один сломался, попросил присмотреть, а сам за слесарем пошел.
– Куда пошел? В лес?
– Да нет, в деревню…
– Когда пошел?
– Я забыла…
– Девичий память короткий. Сегодня помню, завтра – нет… Мина тоже забудешь…
– Да нет… Как же можно?..
– А вот сейчас посмотрим…
Мешалкин услышал, как хлопнула дверь киоска и понял, что сейчас произойдет. Ему стало неловко и обидно за себя и за всех русских парней и девчонок. Ему захотелось встать из-под коробок и вырвать эту прекрасную девушку из рук грязного предпринимателя, но Мешалкин вспомнил, что у него жена, дети и свои проблемы. А девушке надо где-то работать, зарабатывать деньги, а он сейчас вылезет и испортит ей карьеру. Кроме того, наверное, не обойдется без рукоприкладства, возможно они попадут в милицию, а у него в крови алкоголь. А потом еще до жены дойдет, что он спутался с какой-то девицей из киоска… И он не стал вмешиваться. Мешалкину оставалось только прислушиваться к долетающим из-за коробок звукам. И они ему не нравились.
Через, примерно, полчаса Мурат Рашидович уехал.
Юра вылез из-под коробок. Они попрощались со Светой, не глядя друг другу в глаза, и Мешалкин поехал дальше.
От возвышенного настроения не осталось и следа.
Глава пятая
ЗЕЛЕНЫЕ ПОМИДОРЫ
– 1 —
Татьяна давно собрала вещи и уже нервничала. Юра всё не ехал и не ехал. Верочка с совком и ведерком забежала на веранду и крикнула:– Мама! А где папа?!
– Скоро приедет, – Татьяна отвернулась.
Где его, правда, черти носят? Давно уже должен быть!
Она села у окошка и стала перебирать фасоль, которую вырастила сама. В этот раз ее увезти домой не получится. Слишком мало в машине места, а нужно уместиться самим, еще забрать одежду и прочее такое, что могут украсть. А за урожаем уж придется приезжать специально. И не один раз! Вон, сколько всего выращено! Целая куча! Сколько труда положено! Сколько она воды перетаскала! Сколько сорняков повыдергала потрескавшимися от работы руками! Говорила же ему – купи прицеп к машине! Так нет – лень жопу поднять! Только бы от семьи подальше – на балкон – и стругать свою деревянную дребедень! Кому это надо?! Понятно, когда мальцы, вроде нашего Игорька, себе пистолетики выстругивают! А этот-то куда?! Лет уже – слава богу, а всё какой ерундой занимается! За всё время только два раза и приехал! И тут от него помощи никакой! Походил, походил, три грядки вскопал – и на рыбалку! Говорит: куда ты столько насажала! А как картошку с огурцами зимой жрать или как соления банку за банкой открывать – это он не отказывается! Паразит! Это для него – как с неба упало! А что за этим стоит тяжелый труд его жены – он не вспоминает! Конечно, я бы тоже лучше сидела и лепила что-нибудь из пластилина и на пианино ставила, если бы у меня не было тако-
го чувства ответственности перед своей семьей! Конечно, сослав меня на каторгу и рад! Что я ему – домработница?! Батрачка я ему, что ли?! Другие у всех жены уважают себя как женщинЦ в бассейнах плавают, в солярии загорают и делают себе прически в салонах красоты!.. Ходят на концерты, по ресторанам, ездят отдыхать за границу… Одна я, как Золушка, пашу на него всю жизнь и радости не вижу.
Таня увидела в окно, что Игорек в кошках, которые нашел в сарае, лезет на телеграфный столб и уже долез до половины. Таня представила, что будет, когда он доберется до верхушки и схватится руками за провода высокого напряжения. Она испугалась, бросила фасоль и побежала к двери, наступая ногами на зеленые помидоры, разложенные на газетах. Помидоры лопались, в разные стороны летели брызги.
– 2 —
– Игорь! – закричала Таня с порога срывающимся голосом. – Ты что?! Ты что?! Немедленно перестань лезть! Тебя током стукнет, дурак!От неожиданного шума Игорь отпустил столб и в следующую секунду уже висел вниз головой. Если бы не кошки, он бы точно упал и свернул себе шею. А так Игорь просто не очень сильно ударился затылком о столб и захныкал.
Таня ахнула. Она представила, что бы было, если бы Игорек долетел до земли и сломал шею. Ее сердце упало вниз и там бешено заколотилось. Она схватилась рукой за грудь и зашаталась.
– Игорек! – из ее груди вырвался отчаянный материнский вопль. – Что ты со мной делаешь?!
Игорек не отвечал, потому что хныкал и старался подтянуться, чтобы слезть со столба нормально, а не вниз головой. Но у него не получалось. Лицо Игоря налилось кровью.
Таня подбежала к столбу. У нее открылось второе дыхание.
– Слезай немедленно! – закричала она. – Папа приедет, я всё ему расскажу! Вот он тебе задаст!
– Папа тебя выпорет ремешком! – подхватила подбежавшая Верочка с лопаткой в руке. – А-та-та! А-та-та! А-та-та! – Она застучала лопаткой по железному ведерку.
– Уйди отсюда! – закричала на нее несчастная мать. – У меня и так голова от вас раскалывается!
Верочка отбежала к калитке, забралась на лавочку и, ухватившись за забор, наблюдала за событиями оттуда.
– Что ж ты за садист такой! – крикнула Таня сыну. – Над родной матерью издеваешься, как фашист! Все вы хотите меня поскорее на тот свет отправить! И ты, и Верка, и папа ваш любимый! Все вы надо мной издеваетесь! За что же мне такое наказание, Господи?! – Она обхватила голову руками и убежала в дом.
Игорь, закусив губу, продолжал попытки подтянуться и оказаться вверх головой. Наконец он понял, что так не получится, и стал осторожно вынимать ноги из кошек. Сначала вынул одну и обхватил ею столб. Потом – другую. И начал потихонечку двигаться к земле вниз головой.
Когда до земли оставалось совсем немного, на крыльцо выскочила мать со стремянкой и закричала:
– Осторожнее, расшибешься!
Игорь вздрогнул, ослабил хватку и рухнул вниз. Верочка запрыгала на лавке и захихикала. Игорь поднялся, потирая ободранный лоб. Таня схватилась за голову и убежала назад в дом.
– Игорь фасыст! – крикнула Верочка. – Мамку замучил!
– Пошла ты… – огрызнулся Игорь и прибавил выученное в деревне слово.
Глава шестая
ВОРОНЫ В РОССИИ НЕ КАРКАЮТ ЗРЯ
– 1 —
Ирина Пирогова с зеленым рюкзаком за плечами шла по проселочной дороге пружинистой спортивной походкой человека, который долго не устает. На ней были надеты кроссовки, потертые джинсы, майка «Дональд Дак» и выцветшая штормовка. Вид был самый что ни на есть обыкновенный, незапоминающийся.Вокруг лежали поля. Зеленые участки нескошенной травы сменялись золотистыми проплешинами скошенной пшеницы. Черные квадраты картофельных участков подмигивали неосы-павшимися вялыми цветочками. Редкие деревья встречались вдоль дороги. Листья на некоторых уже наполовину пожелтели, и это наводило на мысли. Ничто так не наводит на мысли, как увядающая природа.
Где-то сверху закаркала ворона. Ирина остановилась и подняла голову. В разведшколе она усвоила, что вороны в России зря не каркают.
Ворона сидела на березе и смотрела сверху на Пирогову черными глазами-бусинками. Ирине вороны нравились. В них она всегда чувствовала какую-то скрытую тайну. Почти такую же, какую Ирина носила в себе.
– Что случилось, Каркуша? – спросила она птицу. Внутри Пироговой горько щелкнуло, потому что ей хотелось задать птице вопрос на родном языке. Крау, вотс хэпенд? Но таковы были условия игры, что даже к вороне она вынуждена была обращаться на русском языке.
Ворона качнулась на ветке и опять каркнула. Она явно что-то хотела сообщить Ирине, о чем-то ее хотела предупредить, но и птица была не вольна говорить на другом языке.
Ирина все же поняла, что ворона предупреждает ее об опасности.
– Спасибо, Каркуша, я буду осторожна.
– Кар! – ответила птица. А затем взлетела в небо, описала круг и исчезла за облаками…
– 2 —
Несколько дней назад Ирина получила шифровку. Пантелеев провалился, ей срочно нужно покинуть Тамбов и отсидеться в какой-нибудь глуши. Ирина взяла расчет на автобазе, где работала уборщицей, собрала вещи и на попутках выехала из города. Она надеялась добраться до одной деревни, где жил связной. Но когда Ирина попала туда, она узнала, что связной, который работал трактористом, в нетрезвом состоянии заснул в избе и угорел. Положение становилось критическим. Ирина оказалась полностью отрезанной от центра и совершенно не представляла, как ей теперь восстанавливать оборванные каналы. Несмотря на отличную подготовку в разведшколе и огромный опыт жизни в России, психологически Ирине было нелегко осознать, что она отрезана от Родины. Полная изоляция. В какой-то момент она даже запаниковала. Ей захотелось добраться до ближайшего американского консульства и попроситься домой. I'm Ann Buttler State Visconsin! I'm Wanna Go Home! Yes-yes! Please! – говорила в ней загнанная в угол женщина. Но другая сторона натуры – профессиональная американская разведчица на службе у американского народа – взяла верх. Ирина сжала зубы и сказала себе так: Ты попала в сложную ситуацию. У тебя есть одна сложная проблема. Но любая сложная проблема когда-нибудь отступает. Вспомни Томаса Джонсона. Когда Томас Джонсон попал ногой в капкан, он не сдался. Он отпилил себе ногу и добрался до своих. Ему сделали отличный протез, и он продолжал бороться, пока не победил… Все-таки ему было хуже, чем тебе, когда он отпиливал себе ногу. Но он нашел мужество сказать: «ТОМАС, ЕСЛИ ТЫ ИМ СДАШЬСЯ, ТО НАШИ ОТРЯДЫ СТАНУТ МЕНЬШЕ НА ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА И НАШЕ ПРАВОЕ ДЕЛО ОКАЖЕТСЯ ПОД УДАРОМ! А ЕСЛИ ТЫ ПОЖЕРТВУЕШЬ ОДНОЙ СВОЕЙ НОТОЙ, У ТЕБЯ ОСТАНЕТСЯ ЕЩЕ ОДНА НОГА И ДВЕ РУКИ, НА КОТОРЫХ ТЫ СМОЖЕШЬ ДОБРАТЬСЯ ДО БРАТЬЕВ ПО ОРУЖИЮ И НАДРАТЬ ЗАДНИЦУ ВРАГАМ АМЕРИКАНСКОЙ ДЕМОКРАТИИ! НА ОДНОЙ ЧАШЕ ВЕСОВ НАХОДИТСЯ ТВОЯ НОГА, А НА ДРУГОЙ – ДЕМОКРАТИЯ! ЧТО ТЫ ВЫБИРАЕШЬ?» Томасу было хуже, чем тебе. А ты находишься в более-менее привычных условиях. И у тебя есть обе ноги. Ну да – пьянство, хамство и грязь! Но ты же знала, зачем ты сюда заброшена! Интересы американского государства и американского народа зависят от того, как ты теперь себя поведешь. О'кей! Я буду решать эту проблему.Вот дословный отредактированный перевод того, что она думала.
– 3 —
Ирина вышла на дорогу и, не имея в голове определенного плана, затормозила грузовик. Уже через минуту она сидела в кабине рядом с водителем и разговаривала о политике.– В правительстве засели известно кто, – громко говорил водитель, – известно, кому на Руси жить хорошо! А русским как жилось при татарах, так и теперь! – Он резко крутанул баранку влево, и Ирину прижало к дверце.
– Как вы отчаянно водите свой драндулет, – она потерла плечо.
Напрасно она так сказала. Таким, как Витя Пачкин, говорить такое под руку было нельзя, таких, как он, это только возбуждало, им сразу хотелось закрепить успех.
– Я еще и не так могу! – сказал он и начал крутить руль влево-вправо, выписывая на дороге кренделя.
– Ах! – Ирину кидало то на дверцу, то на Витино плечо. А Витю это заводило еще сильнее, и он крутил баранку так энергично, как будто качал помпу на тонущем корабле, на котором тонула его невеста, красивая, как Мэрилин Монро.
– Ах! Витя, прекратите! Меня сейчас стошнит!
Витя с готовностью дал по тормозам, и Ирина влетела в лобовое стекло.
Фак ю! – прозвучал ее внутренний голос. А Пачкин сказал:
– Какой русский не любит быстрой езды! Ирина наморщилась и потерла лоб.
– Угу, – процедила она сквозь зубы.
– Если бы в стране не было такого бардака и машина была бы другая, я бы и не такое показал! Мы бы, Ирочка, улетели с вами, как птицы, за горизонт досягаемого. – Эту красивую фразу Витя списал из кино и обязательно говорил всем бабам. – А на этой развалюхе только в канаву улетишь, – он в сердцах ударил кулаком по сигналу, и Ирина дернулась от резкого звука.
– Ой! – работать разведчицей в России вдвойне опасно. С ума можно сойти!
Пачкин запел песню:
Мелькают километры и столбы Колеса крутятся и нет конца дороге И нет пути назад, но знаем мы Что позади останутся тревоги
Шофер, крути баранку Шофер, дави на газ И пусть тебе поможет В дороге верный глаз
И пусть тебе помогут Дороги виражи Твой верный конь железный И спутник интересный Веселый пассажир
Дорога, дорога Петляет впереди Налево, направо Бараночку крути…
– Эх, Ирочка, выходите за меня замуж, – вдруг предложил Панкин. Ирина вскинула брови. – А что? – Витя посмотрел на шпионку. – Я свободный. У нас с вами всё, я думаю, получится. Вы молодая, красивая. Я молодой, красивый, неплохо зарабатываю. Недавно вот круто заработал. Между нами, приобрел антикварную вазу из чистого золота. Что еще нужно?
– А как же любовь?
– А что любовь? И любовь, само собой! Я, например, к вам чувствую любовь. И вы, я чувствую, ко мне неравнодушны. Давайте доедем вон до того леса и там проверим наши чувства. У кого крепче!
Кажется, я зря к нему села. Лучше бы шла пешком. Он, наверное, маньяк. Не везет так не везет! Пантелеев провалился. Связной угорел. Теперь еще маньяк… Скотская страна! За такие слова я бы его в Штатах затаскала по судам! Он бы, засранец, у меня работал бы всю жизнь на лекарства! А здесь даже некому пожаловаться! Все считают в порядке вещей домогаться до девушки! Скотство какое!.. Надо соглашаться. До леса доедем, а там посмотрим. Если не соглашусь, то этот ублюдок, еще чего доброго, опять начнет дергать туда-сюда руль… Не знаю, как живы остались… Лучше доедем до леса, а там посмотрим… Посмотрим…
– Вы так, наверное, всем девушкам говорите?
– Нет… Только тем, кто мне нравится… Тормозим у леса? – он вопросительно посмотрел.
– Уговорили…
Пачкин хмыкнул от неожиданности.
– А я думал, тебя еще километров двадцать уламывать придется! Мне нравятся такие девушки!
– 4 —
Машина съехала на обочину и остановилась.– Ну что, в кабине или на травке? – спросил он, гадко ухмыляясь.
– Конечно, на травке, – Ирина поморщилась.
Он открыл дверь, спрыгнул и поприседал, разминая затекшие ноги.
Ирина вылезла тоже.
– Земля холодная, – сказал Пачкин. – Я куртку под тебя подстелю, – он снял потертую кожаную куртку, от которой несло бензином.
– А у тебя контрацептивы есть? – спросила Ирина.
– Чего?.. Это гондоны что ли?.. А на фига они мне? Я ж не заразный!.. Может ты заразная?
– Я не заразная.
– Ну?! Зачем они нам тогда?!
– Ладно, стели.
Пачкин кинул на траву куртку.
– Готово! – он расстегнул штаны.
– Нет, не готово. Если я быстро согласилась – это не значит, что я стану на плохо постеленном.
– Вас, баб, не поймешь! – вздохнул Пачкин. – То вам не то, это вам не это! – Он нагнулся и стал поправлять куртку.
Ирина собралась нанести ему точный точечный удар по основанию черепа. Но не успела. Пачкин распрямился.
– Всё, – сказал он. – Готово!
– Нет, это очень небрежно. Я на таком не могу. Поправь рукава.
– Да че ты прицепилась, ексель-моксель?! – он топнул ногой. – Какие в жопу рукава?! На хрен тебе рукава?!
– Поправляй, а то не буду! Пачкин крякнул.
– Бабы кого хочешь доведут!.. Мы с тобой пять минут знакомы, а ты мне устраиваешь сцены, как жена!
– Ты же утверждал, что не женат!
– Вот я и говорю – пять минут знакомы, а ты, как жена!
– Значит, я тебе уже не нравлюсь?! – Ирина вспыхнула. Почему-то это ее задело. – А раз я тебе не нравлюсь, то я с тобой и не буду ничего! – Она повернулась, чтобы уйти.
– Всё-всё-всё! – Пачкин схватил ее за локоть и замахал свободной рукой. – Уже поправляю!
– Нет уж! Раньше надо было поправлять! А теперь поздно! Теперь ты меня больше не интересуешь! Я думала, что ты хороший человек, но я в тебе ошиблась!
Пачкин заволновался.
– Ну что ты в самом деле?! Всё же было нормально! Договорились же!.. Так нельзя! Первое слово дороже второго!..
– Пусти меня, – Ирина дернулась.
– Ну прости!.. Ну я был не прав…
– Ладно… Стели.
Пачкин бросился к куртке поправлять рукава.
– И пуговицами вниз, пожалуйста, – приказала Ирина. Пачкин вздохнул и перевернул куртку. В этот момент с него свалились расстегнутые штаны, и Ирине посчастливилось увидеть желтые в зеленый горох трусы.
Она с отвращением наклонилась над Пачкиным и стукнула ему куда собиралась. Удар получился.
– Ох! – выдохнул Пачкин и упал на куртку.
Настроение резко улучшилось. Так с Ириной бывало всякий раз, когда ей удавалось какое-нибудь дело. Она обошла вокруг, не сдержалась, и с удовольствием плюнула Панкину на спину. Потом достала из кабины рюкзак и пошла вперед по дороге, насвистывая про себя Звездно-полосатый флаг.
Случись бы это в Америке, она дошла бы до ближайшего полисмена и сдала бы ему этого извращенца. А здесь, наоборот, возможно пришлось бы доказывать, что она не причинила ему особенного вреда…
– 5 —
Ирина проводила ворону долгим взглядом. Что-то неприятное шевельнулось у нее внутри. Но она попыталась освободиться от этого чувства. Просто, – подумала она, – у меня взвинчены нервы. И еще ей не нравились все эти русские деревни, где ей предстоит заночевать.Но неприятное чувство не проходило.
Она прошла еще примерно километр и увидела указатель КРАСНЫЙ БУБЕН.
Глава седьмая
ЧЕМОДАН НИКИТИНА
Где мой черный чемодан?
– 1 —
Когда приехал Юра, было уже совсем темно. У калитки его встречала Татьяна с тряпкой в руках. Юра сразу понял, что сейчас начнется. Он заглушил мотор, вздохнул, вылез из машины и направился к калитке.Он шел специально медленно, на ходу соображая, какую занять позицию по вопросу опоздания, чтобы ослабить напряжение. Он перебрал в голове несколько возможных вариантов, но потом махнул рукой, потому что, в принципе, знал, что Таню убедить словами невозможно.
Он вытащил пачку «Явы», закурил и подошел к калитке, улыбаясь, что наконец-то увидел свою жену, по которой сильно соскучился.
Таня размашистым движением закинула тряпку на забор.
– Интересно… Интересно, что это тебя так задержало?.. Что именно для тебя важнее, чем твоя жена и дети, которые тебя с утра ждут?.. – она подбоченилась.
Юра затянулся.
– Да ладно, чего ты… – виновато улыбнулся он.
– Чего я?!. Чего я?!. Он спрашивает – чего я?!. Я всё лето гну спину, как батрачка! Таскаю огромные ведра с водой! Делаю заготовки, которые ты будешь жрать всю зиму, только для того, чтобы прокормить семью, раз уж ты не можешь заработать достаточно денег, чтобы покупать всё это на рынке! За всё лето ты приехал два раза и то ни хера не делал, а вместо того, чтобы помогать, ловил дохлых карасей для кошки! Хотя бы сегодня, в последний день, ты мог меня разгрузить?! Ты мог приехать вовремя, чтобы помочь собраться и уехать засветло?! Я кручусь, как белка в колесе, укладываю вещи, собираю помидоры, и еще должна успевать смотреть за твоими детьми, которые все в тебя! Вместо того чтобы матери помогать, одна колотит весь день по ведру, а у меня и без того голова от всего раскалывается! А Игорь из-за тебя, из-за того, что ты вовремя не приехал, упал со столба и мог бы разбиться! Спасибо тебе, дорогой, за твое внимание к нам! К жене своей и к детям! Проходи теперь поужинай, – Таня раскрыла перед ним калитку. – Проголодался, наверное, дорогой, пока неизвестно где шлялся? Иди поешь! Всё на столе! Картошечка своя, огурчики малосольные, помидорчики, зелень, котлеты! – Она схватила тряпку и закинула себе на плечо. – Давай-давай, проходи, господин Мешалкин!