прохожие под зонтиками направлялись на работу.
- Куплю сигарет, - сказал я и вышел.
Я подошел к киоску и просунул в окошко помятую купюру.
- Пачку "Житана", - сказал я и поглядел в сторону машины.
- У вас деньги рваные. Я такие не беру, - ответил киоскер.
- Какого черта! - сказал я в окошко. - На них есть номер и все знаки
достоинства!
- Ну и что! У меня такие никто не возьмет! Не себе же мне их брать!
- Это не мои проблемы, дядя! Давай сигареты, я тороплюсь!
- Давай другие деньги, получите сигареты.
Я плюнул и пошел к машине.
- Нина, - спросил я, открыв дверь, - у вас не найдется немного денег мне
на сигареты. Бюрократ киоскер не хочет брать у меня слегка надорванную
купюру! Безобразие!
- Ну так застрелите его! - ответила Нина.
- Я вам серьезно говорю, дайте денег.
- Какой вы деликатный преступник! Хама продавца вам застрелить жалко, а
отбирать деньги у слабой женщины вы не гнушаетесь.
- Кто у вас отбирает?! Я прошу вас, поменять одну купюру на другую и все!
- А я не желаю оказывать вам такие услуги! Я вам не сберкасса!
- Черт с вами! - я начал залезать в машину, чтобы ехать дальше.
- Ладно уж, нате, - Нина протянула деньги.
- Нет уж, - я отодвинул от себя ее руку, - теперь не надо!
- Да ладно, возьмите!
- Нет, не возьму!
- Ну возьмите же, вам говорят!
- Не возьму и все!
- Что вы, как мальчишка, себя ведете? Берите деньги, последний раз говорю!
- Нет!
- Не хотите?.. Как хотите. Ну и глупо!
- Ладно, уговорили, - я взял купюру. Конечно, не нужно было брать, но уж
очень курить хотелось из-за нервов.
Я вернулся к киоску и просунул в окошко руку с деньгами.
- Вот тебе, дядя! Давай сигареты!
Вдруг я почувствовал, как на запястье защелкнулись наручники.
- Гражданин Пирпитум, вы арестованы! - сказали изнутри.
59
Я подумал, что пока я вел препирательства с Ниной, киоскер, узнавший меня,
успел вызвать милицию, но увидел, что в киоске сидит все тот же
невооруженный продавец, что и раньше, который, по-видимому, решил проявить
собственную инициативу. К тому же наручники теперь свободно продаются в
каждом киоске.
Киоскер гнусно улыбался и воображал, наверное, что завтра его фотография
появится во всех газетах рядом с моей. Этот бдительный гражданин
пристегнул меня к прилавку.
- Узнал меня, человек-анхимия?! - спросил он.
Я присмотрелся и узнал. Это был тот самый рыбак-пенсионер, у которого я
одолжил резиновые сапоги.
- Я тебе сразу не поверил, - продолжал киоскер, - что ты никакой не
спортсмен. Ты ? душегуб и украл мои сапоги!
- Отстегни наручники, дед, а то хуже будет, - сказал я.
- А вот я сейчас милицию вызову и ты узнаешь, кому будет хуже! Постой пока
тут, отдохни.
Дед вышел из киоска и пошел за милицией.
Свободной рукой я выхватил из кармана пистолет и выстрелил в наручники. Но
с первого раза не попал. Я выстрелил еще и на этот раз перестрелил их.
Освободившись, я схватил пачку "Житана" и побежал к машине.
Из-за угла, размахивая дубинками, выскочили милиционеры.
Я бросился к машине, но прямо перед моим носом машина рванула с места и
уехала.
Кажется, я пропал.
Я быстро вытащил из кармана тюбик с клеем и размазал клей по асфальту, а
сам отбежал за киоск. Я вытащил второй пистолет и, дождавшись, когда
милиционеры добегут до намазанного клеем асфальта, открыл из-за угла
беспорядочную стрельбу поверх голов.
Милиционеры плюхнулись на асфальт.
Я не прекращал стрельбу еще с пол-минуты, не давая им подняться, а когда
они приклеились, я выскочил из укрытия и, обходя их сзади, бросился к
дороге, надеясь остановить какой-нибудь транспорт.
60
Мимо ехал трамвай.
Я вскочил на подножку и ворвался внутрь. Пассажиров в вагоне было немного.
- Всех перестреляю! Я - Пирпитум! - закричал я и выстрелил в воздух.
Всем очистить помещение! Считаю до пяти!
Пассажиры не заставили себя долго ждать. Трое молодых людей спрыгнули с
подножки довольно ловко. За ними, ойкая, выпрыгнули две девушки. Потом,
разбежавшись, прыгнул упитанный мужчина средних лет и приземлился на
клумбу. Последней прыгала старушка с палочкой. Она упала не доходя до
ступенек и поползла в их сторону. Я поднял ее и помог спуститься, а потом
скинул ее сумку с продуктами.
Затем я забежал в кабину, приставил пистолет к виску водителя и сказал:
- Гони без остановок, шеф!
Шефом была молодая симпатичная девушка.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Тамара, - ответила девушка, дрожащим от страха голосом.
- А меня Борис Пирпитум. Слыхала обо мне?
Тамара кивнула.
- Тамара, все, что ты про меня слышала, это вранье! Но сейчас за мной
гонится милиция и если меня поймают, то мне будет очень сложно доказать
им, что я ни в чем не виноват! Поэтому, гони, Тамара, на всю железку! Я не
хочу, чтобы тебя задела шальная пуля.
Трамвай быстро мчался по рельсам, не останавливаясь на светофорах.
Выдалась минута подумать. Хотел я вернуть деду сапоги, - подумал я а
теперь - черта с два он от меня дождется! Поменьше бы таких активистов
побольше было бы порядка!
Вдруг, я увидел впереди машину Петлиса.
- Поднажми, Тамара! Мы должны догнать вон ту иномарку!
Я вышел из кабины и встал на подножку. Из-под колес сыпались искры. Еще
чуть-чуть... еще немного... ну... ну... Мы поравнялись с иномаркой. Ну,
Пирпитум, давай! Я прыгнул и приземлился на крышу автомобиля, ухватившись
руками за края открытого люка. Не теряя времени, я головой вниз
проскользнул в него и упал между задним и передним сидениями. Я не очень
удачно приземлился и не сразу смог поднять голову вверх, а ноги опустить
вниз.
- Вот видишь, Нина, - крикнул я угрожающим голосом, - от меня не уйдешь!
Я уже было вылез, но тут машина резко затормозила и я снова застрял.
Наконец я перевернулся как надо.
- Что же ты... - я запнулся.
61
На меня смотрело дуло пистолета, а вместо Нины сидел незнакомый мужчина.
- Руки вверх! - приказал он.
Я узнал этот голос. Этот голос я слышал в первый раз, когда сидел в бочке
в подвале дома Пулеплетова, а второй раз я слышал его, искаженный
мегафоном, когда милиционеры окружили кафе "Летающие тарелки". И снова я
слышал его, когда нас с Машей взяли в кольцо. Этот голос принадлежал
капитану или майору милиции! Я попался! Я запрыгнул не в ту машину!
- Между прочим, - сказал я, не поднимая рук, - у меня тоже есть пистолет и
я держу его в руке.
- Покажи, - сказал милиционер.
Молниеносным движением, я выхватил из карманов оба пистолета и поднес к
лицу капитана-майора.
- Вот! Даже два!.. Кто кого?!
Мы замерли с наставленными друг на друга пистолетами, пристально
вглядываясь друг другу в глаза и напряженно ожидая той доли секунды, когда
у одного из нас не выдержат нервы и он не нажмет на безжалостный холодный
спусковой крючок.
Время практически остановилось и не известно сколько мы так сидели, пока
наконец капитан-майор не сказал:
- Опусти свои пушки, парень, и давай поговорим спокойно.
Сам же он пистолета не опускал. И я тоже не стал опускать.
- Я вижу, что ты крепкий парень, - продолжал говорить майор. - Но после
того, что ты устроил в тюрьме во время побега, каждый милиционер считает
своим долгом застрелить тебя при задержании. И ты должен благодарить Бога,
что тебе попался именно я. Никто другой не стал бы ждать, пока ты вылезешь
из-под сидения, а уложил бы тебя сразу. Я очень тебе советую сдать оружие
и поехать со мной куда надо. Даю тебе слово, что я доставлю тебя живым и
здоровым и передам порядочным следователям.
- Спасибо за заботу, - ответил я, - и за то, что вы не стали стрелять мне
в спину, но мы с вами, кажется, в данную минуту находимся в одинаковом
положении и даже, - я потряс двумя пистолетами, - у меня есть некоторое
преимущество. Так что неизвестно - кто кому должен диктовать условия.
- Брось, Пирпитум! - сказал капитан. - Ты натворил столько всего, что
теперь за тобой гоняется вся муниципальная и вся федеральная милиция и
тебя все равно поймают. Но в следующий раз у тебя не будет такой
возможности. В следующий раз тебя просто прикончат при задержании.
- Прошу прощения, - сказал я, - но чем я обязан такому хорошему с вашей
стороны отношению? Почему это все хотят меня пристрелить, а вы нет?
- Сам не пойму, но чем-то ты мне симпатичен. Может быть тем, что один смог
навести такой переполох. Такие шухеры я видел только в кино и всегда
думал, что только в кино такое и бывает.
- Ну хорошо, раз вы такой благородный, - сказал я, - то давайте разойдемся
мирно, чтобы у нас друг о друге остались наилучшие воспоминания.
- Нет, так не выйдет. Я потомственный сыщик... Если я тебя отпущу, то я
предам память своих предков, а хуже этого ничего нет.
- Понимаю, - сказал я, оценив по достоинству благородство этого толстого
человека. - Но и вы должны меня понять. Даже если вы доставите меня к
хорошему следователю, меня все равно убьют. Какая мне разница умирать
при задержании или после того, как надо мной поиздеваются в тюрьме?..
Только находясь на воле я, может быть, смогу распутать этот клубок и
узнать, кто является настоящим виновником всех преступлений, в которых
обвиняют меня!
- Ты хочешь сказать, что это не ты перерезал столько человек?!
- Не я! Клянусь честью!
Майор пристально на меня посмотрел и после небольшой паузы сказал:
- Я очень долго работаю с криминальными элементами и за это время научился
по глазам распознавать - врет человек или нет. Почему-то мне кажется, - он
задумчиво посмотрел на пистолет, - что ты говоришь правду. И в то же
время, мне трудно поверить в то, что ты совсем уж чист перед законом.
- Разумеется, совершенно чистым перед законом я быть не могу, ответил я,
- я думаю, вообще не существует людей совершенно чистых перед законом...
Например, вы выпиваете на службе.
Майор удивился:
- Откуда вы знаете? - он неожиданно перешел на вы.
- Когда вы с вашими коллегами выпивали в подвале у Пулеплетова, я сидел в
бочке.
- Как вы там оказались?
- Вы все равно не поверите. Я бы, во всяком случае, вам не поверил, будь
вы на моем месте.
- А вы попробуйте.
- Хорошо, - сказал я, подумав. - Но прежде, давайте уж уберем тогда наши
пистолеты.
- Согласен.
Мы спрятали пистолеты. Я вытащил сигарету, закурил и сказал:
- История долгая. Не лучше ли нам отъехать куда-нибудь в сторонку, чтобы
не привлекать к себе лишнего внимания.
62
Мы доехали до тихой набережной, вышли и сели на скамейку. Вокруг никого не
было, если не считать игравших у воды детей.
Над водой кружились чайки, иногда ныряя в воду и выныривая из нее с
серебристой рыбешкой в клюве. На подстриженных тополях сидели вороны и
галки. Вороны громко каркали. Медленно проплыла мимо баржа "Инженер
Киргизов". На палубе матрос играл на баяне и пел:
Обезьяну одну
Я словил на охоте
Долго плакала в клетке
Моя шимпанзе
Когда я увозил
Ее на пароходе
Из родимого края
От верных друзей
Когда я увозил
Ее на пароходе
Из родимого края
От верных друзей
И однажды она
Левой заднею лапой
Прутья клетки погнула
И спрыгнула прям в океан
И в пучине морской
Потонула макака
И рыдали матросы
И честь ей отдал капитан
И в пучине морской
Потонула-а-а-а-а макака
И рыдали матросы
И честь ей отдал капита-а-ан
Неслась над рекой песня.
Мы закурили.
- Кстати, мы с вами до сих пор не познакомились, - сказал я. - Борис
Андреевич Пирпитум.
- Приходько Михаил Иванович.
- Если не секрет, в каком вы звании?
- Капитан.
- Я так и подумал.
- Почему это вы так подумали?
- Не знаю, - я развел руками, - но когда я вас увидел, я сразу подумал
либо вы капитан, либо майор.
- Был майором, - Михаил Иванович затянулся и выпустил дым. Разжаловали.
- За что?
- За это дело, - он вздохнул.
- Понятно... Вы женаты?
- Был.
- И я тоже был. Одному, конечно, тяжело, но все-таки проще.
- Тем более при моей работе, - кивнул Михаил Иванович и вздохнул. Жена
вот не выдержала и ушла... Все время, говорила, ты дежуришь, и днем и
ночью, а семья у тебя на втором месте.
- И у меня тоже самое, - сказал я. - Ревновала меня к науке. Или, говорит,
я или твоя дурацкая наука. Вот я науку и выбрал. С тех пор ни на ком не
женился... Так... - я покрутил ладонью, - случайные связи...
- Они самые, - Приходько покачал головой.
Я затушил каблуком окурок.
- Так вот, Михаил Иванович... Произошло со мной вот что...
63
Я начал рассказывать. По тому, как Михаил Иванович реагировал, я понимал,
что он мне верит. Он крякал, вскакивал с лавки, расхаживая взад-вперед, в
нужных местах смеялся, а в других делался очень серьезным.
На всякий случай, я не стал рассказывать ему про мою первую встречу с
демонами, потому что это выглядело уж очень неправдоподобным. Но когда я
дошел до места, где я с помощью демонов освобождаюсь из тюрьмы, я понял,
что не рассказать этого никак нельзя, иначе мне придется признаться, что
это я перекусал всех охранников за шею.
Михаил Иванович помрачнел.
- Ну знаете ли!.. - сказал он. - До сих пор я вам верил, но теперь
извините! Теперь мне кажется, что зря я вас сразу не арестовал.
- Не верите? - я прищурился и поднял руку. - Вот оно это кольцо.
- Ну и что?! Я за свою жизнь перевидал тысячи таких колец!
- Хотите вызвать демонов?
Михаил Иванович посмотрел на меня как на идиота.
- Это как у Высоцкого? - хмыкнул он.
- Что у Высоцкого?
- В песне про джинна. Высоцкий вызывает джинна и просит его раздобыть
вина. А джинн ему говорит - только, говорит, могу морды бить, а больше
ничего не могу.
- Неплохая идея, - сказал я и потер перстень один раз.
Воздух завибрировал и перед нами появился пингвин-кровосос. Он сложил на
животе крылья, поклонился и сказал:
- Кар!
Михаил Иванович вытаращил глаза и открыл рот.
- Рекомендую, - сказал я, - пингвин-кровосос. Говорить по-человечески не
умеет, но все понимает.
Я потер кольцо еще раз и перед нами появилась кровавая балерина.
Балерина сделала реверанс.
- Здравствуйте, хозяин, - сказала она и спрятала за щеки свои острые
клыки.
Михаил Иванович потянулся за пистолетом.
- Не стоит, - остановил я его руку. - Во-первых, свинцовыми пулями их не
убьешь, а во-вторых они не причинят нам никакого вреда, пока я владею
кольцом. А теперь я хочу представить вам самого интеллигентного субъекта
из этой компании.
Я потер кольцо в третий раз и вызвал маркиза Бербезиля.
Маркиз приложил шляпу к сердцу.
- Салют, милорды! - сказал он.
- Здравствуйте, маркиз, - сказал я.
Михаил Иванович рассеянно кивнул.
- Уважаемый Бербизиль, - продолжал я, - вот Михаил Иванович не верит, что
я вышел из тюрьмы с вашей помощью. Он думает, что это я перекусал всех
охранников. Скажите ему.
- Ну, Михаил Иванович?! - Бербезиль развел руками. - Да как же вы можете
не верить Борису Андреевичу?! Как же вы можете так думать?! Разве Борис
Андреевич из таких?! Это все мы покусали, вурдалаки несчастные! А Борис
Андреевич не такой!
Михаил Иванович вытащил из кармана носовой платок и промокнул им
вспотевшее лицо.
- Вы видите, - сказал я, показывая на вспотевшего капитана, Михаилу
Ивановичу жарко, он хочет выпить. Не могли бы вы, господа, сбегать в
магазин и принести нам коньяку, - я вытащил из кармана рваную купюру и
протянул маркизу.
- Будет исполнено, - сказал маркиз. - Але-гоп!
Монстры перевернулись в воздухе, превратились в трех забулдыг и
отправились в магазин.
64
Приходько долго не мог прийти в себя. Он всему поверил. После того, как
капитан увидел вампиров, он больше ни в чем не сомневался. Слишком уж
сильный был у меня козырь. Он дослушал меня до конца, а когда я закончил,
как раз вернулись из магазина вампиры с двумя бутылками армянского
коньяку.
Маркиз Бербезиль находился в приподнятом настроении.
- Вот ваши деньги, - он протянул мне ту же самую купюру. Представляете,
Борис Андреевич, продавщица не хотели принимать у нас купюру! Они нам
говорят: У вас купюра рваная. А я им говорю: А у вас халат рваный! Они
посмотрели на свой халат, а у них в животе дырка насквозь! Ха-ха-ха!
Засмеялся Бербезиль загробным смехом.
А пингвин подпрыгнул и каркнул.
- Гипноз! - маркиз поднял вверх палец. - Они в обморок упали, а мы забрали
две бутылки за их такое хамство!
- Мандарины, - сказала балерина, протягивая кулек Михаилу Ивановичу.
Видно было, что Михаил Иванович побаивается брать мандарины из рук
балерины. Я принял кулек сам.
- Спасибо, друзья, - сказал я. - Можете испаряться.
Монстры растворились в воздухе.
- Черт! - спохватился я. - Нужно было их попросить стаканчики. - Я хотел
потереть кольцо еще раз, но Михаил Иванович меня остановил.
- Не нужно, - сказал он. - У меня есть, - и вытащил из кармана складной
металлический стакан с крышечкой.
Я откупорил бутылку и уже собирался разливать, когда услышал детский крик.
- Тону! Тону! Помогите!
65
Один из мальчишек, игравших у берега, упал в воду и беспомощно барахтался.
Я сунул бутылку Михаилу Ивановичу, разбежался и прыгнул в воду. Голова
мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня
проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях
мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть.
Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил
Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился.
- Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, - Приходько протянул мне стакан.
Я залпом выпил.
- Ты, Борис, настоящий человек! - растроганно сказал он, переходя на ты.
Клянусь, что я сделаю все, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я
предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего
ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно
переодеться в сухое.
Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу.
- Если хочешь, - предложил Приходько, - налей себе еще.
- А ты? - спросил я, наливая стакан.
- А я за рулем не пью, - отрезал капитан.
66
Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на
улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была
однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира.
В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с
усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На
подоконнике торчал засохший кактус.
Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться
в него, пока моя одежда будет сохнуть.
Я переоделся в халат и мы прошли в кухню.
В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и
одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел
прошлогодний отрывной календарь.
- Вот так и живем, - сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на
веревку.
Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника
банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана.
Мы выпили.
- Лихо тебе пришлось, - сказал он. - Я за свою жизнь повидал многое... но
чтоб такое... - Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и
посмотрел серьезно. - Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок
и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить.
- Спасибо тебе, Миша, - ответил я, растрогавшись. - Если у нас получится
бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня
недавно появились новые идеи и наработки. Если все получится, то
заработаем не хуже, чем на клее.
- Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил - у нас
династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович
Сизов, Камо арестовывал.
- Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он
сумасшедший?
- Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали, что он
страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический,
Приходько покрутил у виска пальцем.
- Ну смотри, - я проткнул вилочкой шпротину. - А то, может, надумаешь?
- Ладно, посмотрим, - Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок
яичницы и проглотил. - Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает.
- Неплохое.
Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся.
- Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в
люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил!
- А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем? - я тоже
засмеялся.
- Даааа, - хохотал Михаил Иванович.
Наконец мы успокоились и он сказал:
- Отставить ха-ха. Поговорим о деле.
Мы разлили остатки коньяка.
- Как я думаю, - сказал капитан, - в самое ближайшее время меня должны
вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова.
Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду,
расскажу. А дальше - по обстоятельствам.
Зазвонил телефон.
- О! - Михаил Иванович поднял палец.
Он вытер руки об занавеску и снял трубку:
- Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так...
Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов
нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне!
Ну все... Конец связи. - Михаил Иванович положил трубку. - По поводу
перестрелки на площади Тельмана.
- Я понял.
- Между прочим, ты Тельману отстрелил нос.
- Это еще вопрос - кто отстрелил Тельману нос - я или милиция. В случае
чего, на мой клей элементарно приклеивается.
- Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень
клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые
материалы клеются хреново.
- А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал?
- Твердый.
- Смотри, - я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и
отдал ему. - Попробуй.
Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло.
- и-мое! - сказал он, разглядывая стаканы на просвет. - Буду внукам
показывать. Память от серийного убийцы.
- Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, - я протянул Михаилу
Ивановичу тюбик, - а не только серийный убийца. А что касается стаканов
очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу.
- Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы
приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю!
Зазвонил телефон.
- Приходько слушает!.. Так... Так... Труп в ванной?!.. Так... Кто
сообщил?.. Дежурный по подьезду?.. Так... Какой адрес?.. Улица
Изумрудная?.. Еду! - Михаил Иванович положил трубку. - Ага! Убийство в
ванной на Изумрудной! Понял? Я поехал.
- А мне что делать?
- Ложись спать, а я приеду, все тебе расскажу.
67
Приходько взял пистолет и уехал.
Только теперь я почувствовал, как устал. У меня буквально подкашивались
ноги и слипались на ходу глаза. Я с трудом добрался до кровати, засунул
под подушку пистолет и забылся глубоким сном.
Проснулся я от того, что в прихожей хлопнула дверь. Было уже темно.
- Михал Иваныч! - окликнул я.
Дверь в комнату приоткрылась и на пороге я увидел силуэт мужчины.
- Михал Иваныч, это ты?
- Я. А кто же еще?
- Ну как дела?
- Как дела?! - переспросил Михал Иваныч угрюмым голосом. - Наделал ты,
Борис, делов, нечего сказать!
- Ты это про Тельмана?
- Тельман! Сам ты Тельман! - Приходько тяжело вздохнул. - Ты нам, Борис,
всем поперек горла встал! Я только что от начальства. Ты нам все
показатели сбил. Кривая преступности из-за твоих похождений резко поползла
вверх.
- Да ты что, Михал Иваныч, рехнулся?! Ты же прекрасно знаешь, что я ни в
чем не виноват!
- Шутишь, Борис Андреевич! Не виноват он, а у нас целый отдел без премии
останется! Сотрудникам не платят... Сотрудники без штанов... Ты, Борис, не
обижайся, но я должен тебя арестовать.
- Да что с тобой, Михал Иваныч?! - я нащупал под подушкой пистолет и
вскочил с кровати.
- Брось оружие! - Приходько вытащил откуда-то мегафон. - Дом окружен!
Сопротивление бесполезно! - закричал он в него.
Я ногой вышиб мегафон из руки Михал Иваныча и рукояткой пистолета ударил
его в лоб. Приходько закачался, сделала несколько шагов назад и упал
навзничь.
Я включил свет и остолбенел. У Михаила Ивановича от уха до уха было
перерезано горло.
Нужно быстрее убираться отсюда. Я бросился в кухню, где на веревке сохла
моя одежда.
На веревке, вместо моей одежды, висели дамские платья, юбки и лифчики. Я
схватил красное платье и натянул на себя.
Зазвонил телефон...
68
Я вздрогнул и проснулся.
Телефон продолжал звонить.
Я снял трубку.
- Але! Але! - услышал я в трубке голос Михаила Ивановича. - Борис, это
- Куплю сигарет, - сказал я и вышел.
Я подошел к киоску и просунул в окошко помятую купюру.
- Пачку "Житана", - сказал я и поглядел в сторону машины.
- У вас деньги рваные. Я такие не беру, - ответил киоскер.
- Какого черта! - сказал я в окошко. - На них есть номер и все знаки
достоинства!
- Ну и что! У меня такие никто не возьмет! Не себе же мне их брать!
- Это не мои проблемы, дядя! Давай сигареты, я тороплюсь!
- Давай другие деньги, получите сигареты.
Я плюнул и пошел к машине.
- Нина, - спросил я, открыв дверь, - у вас не найдется немного денег мне
на сигареты. Бюрократ киоскер не хочет брать у меня слегка надорванную
купюру! Безобразие!
- Ну так застрелите его! - ответила Нина.
- Я вам серьезно говорю, дайте денег.
- Какой вы деликатный преступник! Хама продавца вам застрелить жалко, а
отбирать деньги у слабой женщины вы не гнушаетесь.
- Кто у вас отбирает?! Я прошу вас, поменять одну купюру на другую и все!
- А я не желаю оказывать вам такие услуги! Я вам не сберкасса!
- Черт с вами! - я начал залезать в машину, чтобы ехать дальше.
- Ладно уж, нате, - Нина протянула деньги.
- Нет уж, - я отодвинул от себя ее руку, - теперь не надо!
- Да ладно, возьмите!
- Нет, не возьму!
- Ну возьмите же, вам говорят!
- Не возьму и все!
- Что вы, как мальчишка, себя ведете? Берите деньги, последний раз говорю!
- Нет!
- Не хотите?.. Как хотите. Ну и глупо!
- Ладно, уговорили, - я взял купюру. Конечно, не нужно было брать, но уж
очень курить хотелось из-за нервов.
Я вернулся к киоску и просунул в окошко руку с деньгами.
- Вот тебе, дядя! Давай сигареты!
Вдруг я почувствовал, как на запястье защелкнулись наручники.
- Гражданин Пирпитум, вы арестованы! - сказали изнутри.
59
Я подумал, что пока я вел препирательства с Ниной, киоскер, узнавший меня,
успел вызвать милицию, но увидел, что в киоске сидит все тот же
невооруженный продавец, что и раньше, который, по-видимому, решил проявить
собственную инициативу. К тому же наручники теперь свободно продаются в
каждом киоске.
Киоскер гнусно улыбался и воображал, наверное, что завтра его фотография
появится во всех газетах рядом с моей. Этот бдительный гражданин
пристегнул меня к прилавку.
- Узнал меня, человек-анхимия?! - спросил он.
Я присмотрелся и узнал. Это был тот самый рыбак-пенсионер, у которого я
одолжил резиновые сапоги.
- Я тебе сразу не поверил, - продолжал киоскер, - что ты никакой не
спортсмен. Ты ? душегуб и украл мои сапоги!
- Отстегни наручники, дед, а то хуже будет, - сказал я.
- А вот я сейчас милицию вызову и ты узнаешь, кому будет хуже! Постой пока
тут, отдохни.
Дед вышел из киоска и пошел за милицией.
Свободной рукой я выхватил из кармана пистолет и выстрелил в наручники. Но
с первого раза не попал. Я выстрелил еще и на этот раз перестрелил их.
Освободившись, я схватил пачку "Житана" и побежал к машине.
Из-за угла, размахивая дубинками, выскочили милиционеры.
Я бросился к машине, но прямо перед моим носом машина рванула с места и
уехала.
Кажется, я пропал.
Я быстро вытащил из кармана тюбик с клеем и размазал клей по асфальту, а
сам отбежал за киоск. Я вытащил второй пистолет и, дождавшись, когда
милиционеры добегут до намазанного клеем асфальта, открыл из-за угла
беспорядочную стрельбу поверх голов.
Милиционеры плюхнулись на асфальт.
Я не прекращал стрельбу еще с пол-минуты, не давая им подняться, а когда
они приклеились, я выскочил из укрытия и, обходя их сзади, бросился к
дороге, надеясь остановить какой-нибудь транспорт.
60
Мимо ехал трамвай.
Я вскочил на подножку и ворвался внутрь. Пассажиров в вагоне было немного.
- Всех перестреляю! Я - Пирпитум! - закричал я и выстрелил в воздух.
Всем очистить помещение! Считаю до пяти!
Пассажиры не заставили себя долго ждать. Трое молодых людей спрыгнули с
подножки довольно ловко. За ними, ойкая, выпрыгнули две девушки. Потом,
разбежавшись, прыгнул упитанный мужчина средних лет и приземлился на
клумбу. Последней прыгала старушка с палочкой. Она упала не доходя до
ступенек и поползла в их сторону. Я поднял ее и помог спуститься, а потом
скинул ее сумку с продуктами.
Затем я забежал в кабину, приставил пистолет к виску водителя и сказал:
- Гони без остановок, шеф!
Шефом была молодая симпатичная девушка.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Тамара, - ответила девушка, дрожащим от страха голосом.
- А меня Борис Пирпитум. Слыхала обо мне?
Тамара кивнула.
- Тамара, все, что ты про меня слышала, это вранье! Но сейчас за мной
гонится милиция и если меня поймают, то мне будет очень сложно доказать
им, что я ни в чем не виноват! Поэтому, гони, Тамара, на всю железку! Я не
хочу, чтобы тебя задела шальная пуля.
Трамвай быстро мчался по рельсам, не останавливаясь на светофорах.
Выдалась минута подумать. Хотел я вернуть деду сапоги, - подумал я а
теперь - черта с два он от меня дождется! Поменьше бы таких активистов
побольше было бы порядка!
Вдруг, я увидел впереди машину Петлиса.
- Поднажми, Тамара! Мы должны догнать вон ту иномарку!
Я вышел из кабины и встал на подножку. Из-под колес сыпались искры. Еще
чуть-чуть... еще немного... ну... ну... Мы поравнялись с иномаркой. Ну,
Пирпитум, давай! Я прыгнул и приземлился на крышу автомобиля, ухватившись
руками за края открытого люка. Не теряя времени, я головой вниз
проскользнул в него и упал между задним и передним сидениями. Я не очень
удачно приземлился и не сразу смог поднять голову вверх, а ноги опустить
вниз.
- Вот видишь, Нина, - крикнул я угрожающим голосом, - от меня не уйдешь!
Я уже было вылез, но тут машина резко затормозила и я снова застрял.
Наконец я перевернулся как надо.
- Что же ты... - я запнулся.
61
На меня смотрело дуло пистолета, а вместо Нины сидел незнакомый мужчина.
- Руки вверх! - приказал он.
Я узнал этот голос. Этот голос я слышал в первый раз, когда сидел в бочке
в подвале дома Пулеплетова, а второй раз я слышал его, искаженный
мегафоном, когда милиционеры окружили кафе "Летающие тарелки". И снова я
слышал его, когда нас с Машей взяли в кольцо. Этот голос принадлежал
капитану или майору милиции! Я попался! Я запрыгнул не в ту машину!
- Между прочим, - сказал я, не поднимая рук, - у меня тоже есть пистолет и
я держу его в руке.
- Покажи, - сказал милиционер.
Молниеносным движением, я выхватил из карманов оба пистолета и поднес к
лицу капитана-майора.
- Вот! Даже два!.. Кто кого?!
Мы замерли с наставленными друг на друга пистолетами, пристально
вглядываясь друг другу в глаза и напряженно ожидая той доли секунды, когда
у одного из нас не выдержат нервы и он не нажмет на безжалостный холодный
спусковой крючок.
Время практически остановилось и не известно сколько мы так сидели, пока
наконец капитан-майор не сказал:
- Опусти свои пушки, парень, и давай поговорим спокойно.
Сам же он пистолета не опускал. И я тоже не стал опускать.
- Я вижу, что ты крепкий парень, - продолжал говорить майор. - Но после
того, что ты устроил в тюрьме во время побега, каждый милиционер считает
своим долгом застрелить тебя при задержании. И ты должен благодарить Бога,
что тебе попался именно я. Никто другой не стал бы ждать, пока ты вылезешь
из-под сидения, а уложил бы тебя сразу. Я очень тебе советую сдать оружие
и поехать со мной куда надо. Даю тебе слово, что я доставлю тебя живым и
здоровым и передам порядочным следователям.
- Спасибо за заботу, - ответил я, - и за то, что вы не стали стрелять мне
в спину, но мы с вами, кажется, в данную минуту находимся в одинаковом
положении и даже, - я потряс двумя пистолетами, - у меня есть некоторое
преимущество. Так что неизвестно - кто кому должен диктовать условия.
- Брось, Пирпитум! - сказал капитан. - Ты натворил столько всего, что
теперь за тобой гоняется вся муниципальная и вся федеральная милиция и
тебя все равно поймают. Но в следующий раз у тебя не будет такой
возможности. В следующий раз тебя просто прикончат при задержании.
- Прошу прощения, - сказал я, - но чем я обязан такому хорошему с вашей
стороны отношению? Почему это все хотят меня пристрелить, а вы нет?
- Сам не пойму, но чем-то ты мне симпатичен. Может быть тем, что один смог
навести такой переполох. Такие шухеры я видел только в кино и всегда
думал, что только в кино такое и бывает.
- Ну хорошо, раз вы такой благородный, - сказал я, - то давайте разойдемся
мирно, чтобы у нас друг о друге остались наилучшие воспоминания.
- Нет, так не выйдет. Я потомственный сыщик... Если я тебя отпущу, то я
предам память своих предков, а хуже этого ничего нет.
- Понимаю, - сказал я, оценив по достоинству благородство этого толстого
человека. - Но и вы должны меня понять. Даже если вы доставите меня к
хорошему следователю, меня все равно убьют. Какая мне разница умирать
при задержании или после того, как надо мной поиздеваются в тюрьме?..
Только находясь на воле я, может быть, смогу распутать этот клубок и
узнать, кто является настоящим виновником всех преступлений, в которых
обвиняют меня!
- Ты хочешь сказать, что это не ты перерезал столько человек?!
- Не я! Клянусь честью!
Майор пристально на меня посмотрел и после небольшой паузы сказал:
- Я очень долго работаю с криминальными элементами и за это время научился
по глазам распознавать - врет человек или нет. Почему-то мне кажется, - он
задумчиво посмотрел на пистолет, - что ты говоришь правду. И в то же
время, мне трудно поверить в то, что ты совсем уж чист перед законом.
- Разумеется, совершенно чистым перед законом я быть не могу, ответил я,
- я думаю, вообще не существует людей совершенно чистых перед законом...
Например, вы выпиваете на службе.
Майор удивился:
- Откуда вы знаете? - он неожиданно перешел на вы.
- Когда вы с вашими коллегами выпивали в подвале у Пулеплетова, я сидел в
бочке.
- Как вы там оказались?
- Вы все равно не поверите. Я бы, во всяком случае, вам не поверил, будь
вы на моем месте.
- А вы попробуйте.
- Хорошо, - сказал я, подумав. - Но прежде, давайте уж уберем тогда наши
пистолеты.
- Согласен.
Мы спрятали пистолеты. Я вытащил сигарету, закурил и сказал:
- История долгая. Не лучше ли нам отъехать куда-нибудь в сторонку, чтобы
не привлекать к себе лишнего внимания.
62
Мы доехали до тихой набережной, вышли и сели на скамейку. Вокруг никого не
было, если не считать игравших у воды детей.
Над водой кружились чайки, иногда ныряя в воду и выныривая из нее с
серебристой рыбешкой в клюве. На подстриженных тополях сидели вороны и
галки. Вороны громко каркали. Медленно проплыла мимо баржа "Инженер
Киргизов". На палубе матрос играл на баяне и пел:
Обезьяну одну
Я словил на охоте
Долго плакала в клетке
Моя шимпанзе
Когда я увозил
Ее на пароходе
Из родимого края
От верных друзей
Когда я увозил
Ее на пароходе
Из родимого края
От верных друзей
И однажды она
Левой заднею лапой
Прутья клетки погнула
И спрыгнула прям в океан
И в пучине морской
Потонула макака
И рыдали матросы
И честь ей отдал капитан
И в пучине морской
Потонула-а-а-а-а макака
И рыдали матросы
И честь ей отдал капита-а-ан
Неслась над рекой песня.
Мы закурили.
- Кстати, мы с вами до сих пор не познакомились, - сказал я. - Борис
Андреевич Пирпитум.
- Приходько Михаил Иванович.
- Если не секрет, в каком вы звании?
- Капитан.
- Я так и подумал.
- Почему это вы так подумали?
- Не знаю, - я развел руками, - но когда я вас увидел, я сразу подумал
либо вы капитан, либо майор.
- Был майором, - Михаил Иванович затянулся и выпустил дым. Разжаловали.
- За что?
- За это дело, - он вздохнул.
- Понятно... Вы женаты?
- Был.
- И я тоже был. Одному, конечно, тяжело, но все-таки проще.
- Тем более при моей работе, - кивнул Михаил Иванович и вздохнул. Жена
вот не выдержала и ушла... Все время, говорила, ты дежуришь, и днем и
ночью, а семья у тебя на втором месте.
- И у меня тоже самое, - сказал я. - Ревновала меня к науке. Или, говорит,
я или твоя дурацкая наука. Вот я науку и выбрал. С тех пор ни на ком не
женился... Так... - я покрутил ладонью, - случайные связи...
- Они самые, - Приходько покачал головой.
Я затушил каблуком окурок.
- Так вот, Михаил Иванович... Произошло со мной вот что...
63
Я начал рассказывать. По тому, как Михаил Иванович реагировал, я понимал,
что он мне верит. Он крякал, вскакивал с лавки, расхаживая взад-вперед, в
нужных местах смеялся, а в других делался очень серьезным.
На всякий случай, я не стал рассказывать ему про мою первую встречу с
демонами, потому что это выглядело уж очень неправдоподобным. Но когда я
дошел до места, где я с помощью демонов освобождаюсь из тюрьмы, я понял,
что не рассказать этого никак нельзя, иначе мне придется признаться, что
это я перекусал всех охранников за шею.
Михаил Иванович помрачнел.
- Ну знаете ли!.. - сказал он. - До сих пор я вам верил, но теперь
извините! Теперь мне кажется, что зря я вас сразу не арестовал.
- Не верите? - я прищурился и поднял руку. - Вот оно это кольцо.
- Ну и что?! Я за свою жизнь перевидал тысячи таких колец!
- Хотите вызвать демонов?
Михаил Иванович посмотрел на меня как на идиота.
- Это как у Высоцкого? - хмыкнул он.
- Что у Высоцкого?
- В песне про джинна. Высоцкий вызывает джинна и просит его раздобыть
вина. А джинн ему говорит - только, говорит, могу морды бить, а больше
ничего не могу.
- Неплохая идея, - сказал я и потер перстень один раз.
Воздух завибрировал и перед нами появился пингвин-кровосос. Он сложил на
животе крылья, поклонился и сказал:
- Кар!
Михаил Иванович вытаращил глаза и открыл рот.
- Рекомендую, - сказал я, - пингвин-кровосос. Говорить по-человечески не
умеет, но все понимает.
Я потер кольцо еще раз и перед нами появилась кровавая балерина.
Балерина сделала реверанс.
- Здравствуйте, хозяин, - сказала она и спрятала за щеки свои острые
клыки.
Михаил Иванович потянулся за пистолетом.
- Не стоит, - остановил я его руку. - Во-первых, свинцовыми пулями их не
убьешь, а во-вторых они не причинят нам никакого вреда, пока я владею
кольцом. А теперь я хочу представить вам самого интеллигентного субъекта
из этой компании.
Я потер кольцо в третий раз и вызвал маркиза Бербезиля.
Маркиз приложил шляпу к сердцу.
- Салют, милорды! - сказал он.
- Здравствуйте, маркиз, - сказал я.
Михаил Иванович рассеянно кивнул.
- Уважаемый Бербизиль, - продолжал я, - вот Михаил Иванович не верит, что
я вышел из тюрьмы с вашей помощью. Он думает, что это я перекусал всех
охранников. Скажите ему.
- Ну, Михаил Иванович?! - Бербезиль развел руками. - Да как же вы можете
не верить Борису Андреевичу?! Как же вы можете так думать?! Разве Борис
Андреевич из таких?! Это все мы покусали, вурдалаки несчастные! А Борис
Андреевич не такой!
Михаил Иванович вытащил из кармана носовой платок и промокнул им
вспотевшее лицо.
- Вы видите, - сказал я, показывая на вспотевшего капитана, Михаилу
Ивановичу жарко, он хочет выпить. Не могли бы вы, господа, сбегать в
магазин и принести нам коньяку, - я вытащил из кармана рваную купюру и
протянул маркизу.
- Будет исполнено, - сказал маркиз. - Але-гоп!
Монстры перевернулись в воздухе, превратились в трех забулдыг и
отправились в магазин.
64
Приходько долго не мог прийти в себя. Он всему поверил. После того, как
капитан увидел вампиров, он больше ни в чем не сомневался. Слишком уж
сильный был у меня козырь. Он дослушал меня до конца, а когда я закончил,
как раз вернулись из магазина вампиры с двумя бутылками армянского
коньяку.
Маркиз Бербезиль находился в приподнятом настроении.
- Вот ваши деньги, - он протянул мне ту же самую купюру. Представляете,
Борис Андреевич, продавщица не хотели принимать у нас купюру! Они нам
говорят: У вас купюра рваная. А я им говорю: А у вас халат рваный! Они
посмотрели на свой халат, а у них в животе дырка насквозь! Ха-ха-ха!
Засмеялся Бербезиль загробным смехом.
А пингвин подпрыгнул и каркнул.
- Гипноз! - маркиз поднял вверх палец. - Они в обморок упали, а мы забрали
две бутылки за их такое хамство!
- Мандарины, - сказала балерина, протягивая кулек Михаилу Ивановичу.
Видно было, что Михаил Иванович побаивается брать мандарины из рук
балерины. Я принял кулек сам.
- Спасибо, друзья, - сказал я. - Можете испаряться.
Монстры растворились в воздухе.
- Черт! - спохватился я. - Нужно было их попросить стаканчики. - Я хотел
потереть кольцо еще раз, но Михаил Иванович меня остановил.
- Не нужно, - сказал он. - У меня есть, - и вытащил из кармана складной
металлический стакан с крышечкой.
Я откупорил бутылку и уже собирался разливать, когда услышал детский крик.
- Тону! Тону! Помогите!
65
Один из мальчишек, игравших у берега, упал в воду и беспомощно барахтался.
Я сунул бутылку Михаилу Ивановичу, разбежался и прыгнул в воду. Голова
мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня
проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях
мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть.
Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил
Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился.
- Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, - Приходько протянул мне стакан.
Я залпом выпил.
- Ты, Борис, настоящий человек! - растроганно сказал он, переходя на ты.
Клянусь, что я сделаю все, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я
предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего
ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно
переодеться в сухое.
Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу.
- Если хочешь, - предложил Приходько, - налей себе еще.
- А ты? - спросил я, наливая стакан.
- А я за рулем не пью, - отрезал капитан.
66
Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на
улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была
однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира.
В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с
усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На
подоконнике торчал засохший кактус.
Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться
в него, пока моя одежда будет сохнуть.
Я переоделся в халат и мы прошли в кухню.
В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и
одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел
прошлогодний отрывной календарь.
- Вот так и живем, - сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на
веревку.
Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника
банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана.
Мы выпили.
- Лихо тебе пришлось, - сказал он. - Я за свою жизнь повидал многое... но
чтоб такое... - Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и
посмотрел серьезно. - Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок
и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить.
- Спасибо тебе, Миша, - ответил я, растрогавшись. - Если у нас получится
бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня
недавно появились новые идеи и наработки. Если все получится, то
заработаем не хуже, чем на клее.
- Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил - у нас
династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович
Сизов, Камо арестовывал.
- Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он
сумасшедший?
- Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали, что он
страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический,
Приходько покрутил у виска пальцем.
- Ну смотри, - я проткнул вилочкой шпротину. - А то, может, надумаешь?
- Ладно, посмотрим, - Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок
яичницы и проглотил. - Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает.
- Неплохое.
Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся.
- Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в
люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил!
- А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем? - я тоже
засмеялся.
- Даааа, - хохотал Михаил Иванович.
Наконец мы успокоились и он сказал:
- Отставить ха-ха. Поговорим о деле.
Мы разлили остатки коньяка.
- Как я думаю, - сказал капитан, - в самое ближайшее время меня должны
вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова.
Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду,
расскажу. А дальше - по обстоятельствам.
Зазвонил телефон.
- О! - Михаил Иванович поднял палец.
Он вытер руки об занавеску и снял трубку:
- Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так...
Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов
нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне!
Ну все... Конец связи. - Михаил Иванович положил трубку. - По поводу
перестрелки на площади Тельмана.
- Я понял.
- Между прочим, ты Тельману отстрелил нос.
- Это еще вопрос - кто отстрелил Тельману нос - я или милиция. В случае
чего, на мой клей элементарно приклеивается.
- Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень
клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые
материалы клеются хреново.
- А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал?
- Твердый.
- Смотри, - я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и
отдал ему. - Попробуй.
Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло.
- и-мое! - сказал он, разглядывая стаканы на просвет. - Буду внукам
показывать. Память от серийного убийцы.
- Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, - я протянул Михаилу
Ивановичу тюбик, - а не только серийный убийца. А что касается стаканов
очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу.
- Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы
приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю!
Зазвонил телефон.
- Приходько слушает!.. Так... Так... Труп в ванной?!.. Так... Кто
сообщил?.. Дежурный по подьезду?.. Так... Какой адрес?.. Улица
Изумрудная?.. Еду! - Михаил Иванович положил трубку. - Ага! Убийство в
ванной на Изумрудной! Понял? Я поехал.
- А мне что делать?
- Ложись спать, а я приеду, все тебе расскажу.
67
Приходько взял пистолет и уехал.
Только теперь я почувствовал, как устал. У меня буквально подкашивались
ноги и слипались на ходу глаза. Я с трудом добрался до кровати, засунул
под подушку пистолет и забылся глубоким сном.
Проснулся я от того, что в прихожей хлопнула дверь. Было уже темно.
- Михал Иваныч! - окликнул я.
Дверь в комнату приоткрылась и на пороге я увидел силуэт мужчины.
- Михал Иваныч, это ты?
- Я. А кто же еще?
- Ну как дела?
- Как дела?! - переспросил Михал Иваныч угрюмым голосом. - Наделал ты,
Борис, делов, нечего сказать!
- Ты это про Тельмана?
- Тельман! Сам ты Тельман! - Приходько тяжело вздохнул. - Ты нам, Борис,
всем поперек горла встал! Я только что от начальства. Ты нам все
показатели сбил. Кривая преступности из-за твоих похождений резко поползла
вверх.
- Да ты что, Михал Иваныч, рехнулся?! Ты же прекрасно знаешь, что я ни в
чем не виноват!
- Шутишь, Борис Андреевич! Не виноват он, а у нас целый отдел без премии
останется! Сотрудникам не платят... Сотрудники без штанов... Ты, Борис, не
обижайся, но я должен тебя арестовать.
- Да что с тобой, Михал Иваныч?! - я нащупал под подушкой пистолет и
вскочил с кровати.
- Брось оружие! - Приходько вытащил откуда-то мегафон. - Дом окружен!
Сопротивление бесполезно! - закричал он в него.
Я ногой вышиб мегафон из руки Михал Иваныча и рукояткой пистолета ударил
его в лоб. Приходько закачался, сделала несколько шагов назад и упал
навзничь.
Я включил свет и остолбенел. У Михаила Ивановича от уха до уха было
перерезано горло.
Нужно быстрее убираться отсюда. Я бросился в кухню, где на веревке сохла
моя одежда.
На веревке, вместо моей одежды, висели дамские платья, юбки и лифчики. Я
схватил красное платье и натянул на себя.
Зазвонил телефон...
68
Я вздрогнул и проснулся.
Телефон продолжал звонить.
Я снял трубку.
- Але! Але! - услышал я в трубке голос Михаила Ивановича. - Борис, это