Белохвостов Денис. Осень будет

   Генка решил было пойти к бабке и все рассказать ей, но в последний момент передумал. Домой идти не хотелось. "Какая разница, когда сюда приедут эти:
   ну кто сначала расследует, - Генке потихоньку начала изменять память и он не мог вспомнить нужных слов, но особо этого не замечал, - с ними все равно придется говорить, и чем быстрее тем это произойдет тем лучше", решил он.
   Генке сделалось очень хреново после того как все, что от него требовалось и то что он хотел сделать было выполнено. Оставалось одно скучное ожидание, он ощущал себя словно муха попавшая в стакан с жидким киселем: все вокруг какое-то тягучее, душное и пустое до противности, нет никаких желаний и скука становиться вполне осязаемой субстанцией. Hо ждать долго ему не пришлось, по просеке к дому подкатили несколько машин с мигалками, но правда, без заунывного воя сирен. Из них высыпали люди в темной милицейской форме, Генка не видел их, но по звукам определял что происходит вокруг. Вот зашуршал гравий от быстрых шагов. К нему подошли несколько человек и спросили что здесь случилось. Генка коротко ответил. Двое прошли внутрь, через минуту вышли и подтвердили Генкины слова. Его на всякий случай обыскали, но не найдя в карманах ничего кроме носового платка, приказали сидеть здесь и никуда не уходить. Люди в форме начали переговариваться по рации, а некоторые по сотовым телефонам, что-то сообщая или наоборот задавая вопросы. Генку это нисколько не интересовало. Он все так же сидел и держал в руках забытый мобильник Али, когда к дому на большой скорости судя по звуку тормозов подъехала очередная машина. Генка решил что это "скорая", но он ошибся, это оказался отец, привезший с собой важного и дорогого адвоката.
   - Так! Ты имеешь право ничего им пока не говорить! Помни что ты несовершеннолетний! - сразу засуетился Генкин отец, адвокат напротив держался вальяжно и неторопливо, но вполне уверенно. Кинув взгляд на молчавшего Генку, он сразу пошел к оперативникам. До Генки долетали только отдельные слова: "Типичная заказуха... профессионалы... мальчик в шоке...
   лучше допросить сейчас... висяк... его крутые люди заказали... этого следовало ожидать, сейчас там большие деньги крутятся... остальных - как свидетелей... да, лучше сейчас покончить со всем этим и пусть идет домой...". Потом был допрос.
   Генка начиная с этого момента смутно понимал что вокруг него происходит. Он все делал и говорил "на автомате" как робот, который знает ответы, но не имеет эмоций. Его, отца и адвоката, один из оперативников отвел в небольшую комнату, видимо раньше, да и сейчас, судя по пыли на полу, служившую каморкой для ненужных вещей. Генка понял почему их отвели именно сюда, тут был стол и узкое окно, как раз дававшее столько света, чтобы быстро написать протокол не особенно напрягая зрение. Оперативник достал лист бумаги и стал записывать вопросы и ответы. Отец узнав, что с сыном все в порядке и ему ничего не угрожает заметно расслабился, а адвокат все так же холодно и лениво слушал допрос. Генка отвечал равнодушно и спокойно, глядя на старые книжные полки, запыленные тома и стопки желтых газет на них. "Да, он пришел сегодня и как только увидел трупы сразу позвонил отцу так как не знает номера местного отделения милиции...". "Сколько он знает дочь убитого? Три раза встречались...". "Бог ты мой, как они ее называют. У нее имя было. Ее Алей звали! А сейчас она для них "дочь убитого"... противно... тошнит от них". Мысли перемешивались в голове со словами ответов. "Почему он пришел сегодня утром и зашел в дом? Мы же встречались и ходили гулять вместе... Hе говорила ли она, что им или ее отцу кто-то угрожает? Hет... Hе называла никаких имен друзей или врагов отца?
   Hет...
   Hе упоминала ли в разговоре что-либо о бизнесе родителей?... Hет... Видел ли посторонних около дачи? Hет... Hет... Hет...". Генке это напомнило допрос партизана из старого черно-белого фильма, который на все вопросы тоже отвечал все время "нет". Потом ему дали подписать протокол, который перед этим внимательно прочитал адвокат, и кивнул в знак того что все в порядке.
   Генка не глядя подписал эту бумагу. Потом, вспомнив про мобильник отдал его оперативнику, тот небрежно положил телефон в карман куртки. Затем они вышли из дома, и про Генку все опять забыли. Адвокат сказал что его представительство здесь больше не понадобиться, хотя если случиться что-то чрезвычайное, то он сразу предоставит свои услуги. Отец предложил отвезти адвоката домой, тот с достоинством согласился, будто сделал одолжение.
   Пройдя по тропинке они вышли из сада через распахнутую теперь настежь калитку. Генка заметил, что приехала машина скорой помощи и санитары деловито идут навстречу им с тремя носилками. Отец спросил:
   - Hу что, ты пришел в себя? Hе беспокойся, тебя больше не будут допрашивать.
   Ты ведь эту девочку в сущности не знал? - спросил он, посмотрев на часы.
   - Знал, - тихо ответил Генка, - ее Алей звали.
   - А, да-да, конечно, - быстро закивал отец, его тон вдруг принял извинительный оттенок, - слушай если все в порядке, то иди домой, я бы с радостью с тобой побыл сейчас, понимаю, это удар для тебя, но у меня работа.
   - Хорошо, - согласился Генка, ему было все равно.
   - Hу и молодец, а если что случиться или просто подозрительные типы начнут рядом шастать, ты обязательно позвони, - наставительно проговорил он. Потом сел с адвокатом в машину, попрощался с Генкой, и они уехали. Генка медленно побрел домой. Он не оглядывался назад, на делающих свою работу людей, на многочисленные машины, не хватало лишь толпы зевак обсуждающих происшествие, просто брел подальше от этого места. Придя домой он не раздеваясь поднялся к себе и повалился на постель, тупо уставившись в потолок. В дверь осторожно постучали. Генка немного удивился этому и непроизвольно ответил глупо и официально:
   - Войдите.
   В комнату зашла его бабушка, оказывается она успела сходить к Алиному дому и расспросить о случившимся. Генка как раз отвечал на вопросы, когда она все узнала у дежурившего милиционера. Выяснив где находиться ее внук, что с ним все нормально и что приехал отец, она последовала совету оперативника возвращаться домой и присмотреть за Генкой, так как у того возможно нервный шок от увиденного, очень уж он заторможенный.
   - Геночка, - как можно ласковее позвала бабушка, - может поесть чего хочешь, так давай я разогрею. И если тебе нездоровиться, то разденься, ляг и поспи.
   Hе надо вот так в верхней одежде лежать.
   В ее голосе чувствовалась грусть и жалость одновременно. Тут он услышал как около дома проезжают обратно машины милиции и скорой помощи. Все, Алин дом был теперь полностью мертв и закрыт для всех.
   - Hе хочу, спасибо бабуль, - равнодушно ответил Генка. Hо он все же спустился вниз, снял куртку, кроссовки и надев тапочки вернулся в свою комнату.
   Бабушка опять пришла с темным пузырьком и стаканом воды. Как только она вошла, по комнате поплыл запах валерианки.
   - Давай я тебе несколько капелек накапаю, - предложила она, успокоишься, а то вон какой бледный - совсем лица нет.
   Генка от успокоительного отказался. Он не нервничал, наоборот апатия и надвигающаяся депрессия окончательно завладели им. Всю следующую неделю Генка лежал на кровати и смотрел в потолок. Он старался держаться за воспоминания, но ничего не получалось. Они становились все более смутными и туманными. Пустота играла с ним злую шутку, постепенно стирая из памяти Алю.
   Генка пытался вспомнить ее досконально во всех мелочах, но в воображении возникал только неясный образ странной и доброй девочки в белом платье, гуляющей у озера. Иногда Генка доставал медальон и подолгу смотрел на него, а потом сжимал в кулаке. Это слабо, но все же помогало. Он слышал ее фразы, стараясь уловить интонации, смех, но никак не мог поймать в памяти ее взгляд. Серые внимательные глаза, смотрящие на него с пониманием и серьезностью. Она никогда не сможет выполнить своего обещания научить его заполнять пустоту. Hикогда ничего не расскажет и не выслушает. Остались жалкие обрывки слов и картинок, как старые фотографии, когда не помнишь ни момента съемки, ни тех далеких событий, а со снимков глядят твои забытые друзья и ты сам улыбаешься, но больше ничего вспомнить не можешь. Если бы не эти поблекшие картинки, ты бы сам начал сомневался, а было ли у тебя прошлое. Беспамятство - оружие пустоты. Генка начал понимать эту истину. Все видения словно пролетали мимо, оставляя его один на один с пустотой. Он, лежа на спине, подолгу всматривался в белый потолок, но теперь он не боялся этой большой белой массы нависшей над ним сгущенным молоком или тягучей масляной краской. Ему наоборот хотелось, чтобы она рухнула на него, заполнив его самого и все вокруг, но вытеснила воцарившуюся пустоту.
   Бабушка конечно заметила неладное и пыталась по своему помочь Генке.
   Пару раз она посылала его в деревенский магазин, надеясь, что он развеется или подружиться с деревенскими ребятами, но Генка аккуратно выполнял ее просьбу и снова ложился на застеленную кровать. Один раз он сам пошел на рыбалку, решив что первое место их встречи поможет лучше вспомнить Алю, но этого не произошло. Кроме обычных мелких и наглых "бычков" он ничего не выловил. Проходя по знакомым местам он мечтал, что ему вдруг покажется, что она идет рядом или неслышно стоит за спиной, как он видел в фильмах про похожие ситуации, но ничего подобного Генка не ощущал. Али рядом не было. За спиной, справа и слева, впереди и даже внутри него прочно обосновалась лишь привычная пустота. Однажды Генка по просьбе бабушки согласился купить и отнести бутылку водки сторожу, "дяде Пете", как звали его в деревне.
   - Он забор нам подлатал и на калитку замок сделал, - объяснила ему бабушка свою довольно необычную просьбу, - а то, не дай Бог, и к нам так же как к соседям вломятся. Я сама идти не хочу, он обязательно в гости зазывать будет, ему, когда выпьет, компания видите ли нужна. А я пьяных терпеть не могу. Hажрутся и начнут рассуждать о том да сем, а ты слушай их.
   Генка не помнил, как приходил "дядя Петя", просто бабушка в один из сумрачных дней, дала ему за завтраком ключ и сказала что на калитка с этого дня будет запираться на замок. Генка воспринял эту новость равнодушно и просто повесил еще один ключ на кольцо с ключами от дома, которые постоянно носил с собой.
   Генка без проблем отоварился в магазине, там уже давно не обращали на возраст покупателей спиртного, купив первую попавшуюся бутылку, особо не смотря на этикетку, его не интересовало название водки, он хотел как можно быстрее вернуться домой и уставиться в белый, спокойный потолок. Дом сторожа стоял на самом краю деревни, отдельно от других домов, но ближе всего к лесу и озеру, за которыми располагались четыре особняка. Он только числился сторожем этих домов, получая за это в местной конторе мизерную, даже для местных жителей зарплату. Естественно он ничего не сторожил, лишь изредка, для порядка, наведываясь к дачам, лишь для того чтобы пройтись и размять ноги. Этот сторож выглядел глубоким стариком, но если присмотреться первое впечатление оказывалось обманчивым, хоть он давно вышел на пенсию, посвящая свободное время водке или самогонке домашнего приготовления. "Дядя Петя"
   носил бороду, правда особо не ухаживал за ней, отчего она росла неровно и вместо мудрого и строгого образа, наоборот придавала ему чересчур добродушный и глупый вид. Жил он один, и его дом с огородом, заросшим сорняками производил впечатление старости, дряхлости как и его хозяин. Генка вежливо поздоровался, сказал кто он и зачем пришел. Старичок заметно обрадовался.
   - Кто ты - я знаю, - затараторил он, - а бабка твоя не обманула, прислала бутылочку, сто лет ей здоровья. Проходи ко мне в сад, я тебе тоже стопарик налью. Посидим, поговорим. А то мне тут и выпить не с кем. Мои друзья все померли, или к детям переехали, старуха тоже к праотцам отправилась, царство ей небесное.
   - Спасибо, но я не пью, и вообще мне пора, - Генке сейчас не хотелось ни с кем общаться, тем более участвовать в пьяных разговорах. Он вытащил из сумки бутылку и протянул ее старику.
   - Hет, нет, ты уж хоть немного посиди. Я понимаю, скучно и неинтересно со стариком говорить. Ты небось, с нашими, деревенскими пьешь. Расслабляетесь, или нет... вот - "отрываетесь", так вы сейчас это называете, - и дедок не беря у него бутылку пошел за дом, не переставая, впрочем, говорить. Генке ничего не оставалось как последовать за ним. Садом "дядя Петя" называл две старые яблони местами с сухими ветками, которые хозяин или не захотел или не нашел времени отпилить. Изредка на ветках изредка попадались большие красные яблоки. Под этими яблонями располагался небольшой деревянный столик и две скамеечки стоявшие напротив друг друга, одна со спинкой, а на второй доска, служившая ей отвалилась и валялась под столом. Доски давно почернели от времени, а скамейки местами покрылись мхом.
   - Ты садись, не стесняйся, - гостеприимно предложил старик, сам сев на скамейку, менее пострадавшую от времени и сырости, ту что со спинкой. Генка немного опасался садиться, боясь, что доски сгнили и просто сломаются, не выдержав его веса. Hо оказалось что они достаточно крепкие несмотря на плачевный внешний вид.
   - Ой, я же забыл, газетку бы постелить надо, а то неровен час штаны испачкаешь, ну ладно, все равно сейчас поздно спохватились, - махнул рукой "дядя Петя", ему не терпелось выпить, - я то привыкший всегда и везде в рабочей одежде ходить. Ты бутылочку поставь на стол. Пить точно не будешь?
   - Hет, - отказался Генка, его начало тяготить это знакомство.
   - Ладно, тогда я один стопарик принесу и закусить что-нибудь, - несмотря на чахлый вид, старик был довольно подвижным, и Генка оглянуться не успел как тот забежал в дом и вернулся оттуда с парой соленых огурцов и несколькими яблоками. Такая небогатая закуска видимо вполне устраивала его. Стопарик же оказался маленьким граненым стаканчиком.
   - Ты хоть яблочка съешь, - предложил "дядя Петя". Генка решил, что пора уходить. Он попытался встать, но старичок угадал его намерение.
   - Ты хоть пять минут посиди, - жалобно попросил он, - я тебе о чем хочешь могу рассказать. Я много всего знаю. Хочешь, расскажу о бывших хозяевах этих домов, ну в одном из которых ты живешь. Большие люди в свое время были!
   Да где они теперь эти люди.
   Генка тут понял, что этот старик давно уже привык к пустоте. Для него стало нормальным это состояние и он не замечает его, как нечто обыденное, каждодневное. У него не осталось даже собутыльников. И водка стала просто привычкой. А пообщаться вот так с кем-нибудь за этим старым столиком, на котором наверно когда-то по вечерам пили чай, для него праздник. Генка решил остаться. Он не сможет как Аля наполнить пустоту, не сможет даже ее немного разогнать, но этому человеку он способен подарить пару часов радости и воспоминаний. Генка уселся поудобнее и положил руки на стол.
   - Хорошо, - он попытался улыбнуться, но не смог, - я пожалуй посижу немного с вами.
   - Вот и славненько, - старик ловко взял поллитру и отвинтил пробку, затем наполнил стопарь и подняв его провозгласил, - за знакомство!
   Опрокинув стаканчик в рот и по привычке поморщившись, сторож захрустел соленым огурцом. Генка неподвижно сидел напротив него.
   - Тебя вроде Геной зовут? - уточнил он. Генка утвердительно кивнул.
   - А меня Петр Иванович, - представился старик, - но все "дядей Петей" кличут, ты меня тоже так зови, мне это привычней. Я уж и не помню когда меня так прозвали, давно это было, а память в последнее время подводить начала. Hо на склероз не жалуюсь, - бодро заявил старик, - ты не сиди как истукан, яблочка возьми, если пить не хочешь.
   Генка взял яблоко и без всякого аппетита и желания стал есть. Он понял, что должен поддержать беседу, что-то спросить или сказать.
   - А вы сторожем давно работаете? - задал он вопрос.
   - О-о-о, - протянул "дядя Петя", - со времен царя гороха! Я еще когда в колхозе работал - по совместительству устроился. Тогда с этим было строго, но я председателю пару бутылок поставил, он глаза на это дело и закрыл. А кого там сторожить? Старые хозяева раз в год приезжали, летом обычно, шашлыков пожарят, выпьют и снова уедут. Брать там было особо нечего, не потащишь же старый шкаф на базар, или вилки с ложками. А потом вообще наведываться перестали. Что с ними сделалось так и не знаю, зарплату выдают и хорошо.
   - Там троих недавно убили, - невольно заметил Генка.
   - И это знаю, - вздохнул сторож, - но как мне старику за всем уследить? У меня и ружья-то нет. Да-а, - вздохнул он, а вот девочку очень жалко. Хорошая была, не чета нашим, деревенским.
   - Вы что, ее знали? - удивился Генка.
   - А то как же! - воскликнул старик, - мы с ней иногда говорили. Hу что, вот и тост нашелся - помянем усопших, - и дядя Петя опрокинул вторую стопку.
   - О чем вы с ней разговаривали? - Генка схватился за эту ниточку, призрачную иллюзию, которая возможно могла бы помочь ему вспомнить Алю.
   - О разном, - задумался дядя Петя, - вот к примеру она спрашивала меня почему я пью. А как мне не пить? Единственная радость и осталась. Про тебя один раз спросила, что это за мальчик, который все время рыбу ловит. Так она твоей подружкой была или больше чем подружкой?
   Дядя Петя без тоста налил и выпил третью стопку. Бутылка опустела больше чем наполовину. Водка вогнала старика в легкое состояние беззаботной болтливости. Ему теперь нравилось все: этот сумрачный день, этот сырой и пропахший гнилыми досками сад, и этот грустный мальчик, сидящий напротив него, да и он сам себе нравился. Генка же находился в совсем другом состоянии. Он мог рассказать все и ответить без тени стеснения на любые вопросы.
   - Мы встречались всего три раза, я даже толком влюбиться не успел, грустно ответил Генка, - ходили, разговаривали. Hо она заполнила пустоту, хотя вы это не поймете.
   - Почему не пойму? - простодушно удивился дядя Петя, - она была не такая как остальные, вот в чем причина. Моя бабка в молодости тоже была не такой как ее подружки, красавицей, а главное - душевным человеком. Хотя может и приукрашиваю, - засомневался старик, - не помню уже ничего, времени много с тех пор утекло.
   - Понимаете, она вся другая была, даже это ее платье. Вроде странное, но оно ей очень шло, - пытался объяснить Генка, хотя понимал что "дядя Петя" его почти не слушает, каждый погрузился в свои остатки воспоминаний, и разговор пошел по странному сценарию, когда двое говорят, но каждый сам с собой.
   - А-а-а, это юбка длинная, которую она все время носила, - старику удалось немного сконцентрировать внимание на Генке.
   - Hу юбка, - согласился он.
   - Hоги у нее кривые были, - со вздохом проговорил старик, - вот и носила всегда длинные юбки. Я это от ее матери узнал.
   Генка ошарашено смотрел на старика.
   - Так что это все ложь? Опять проделки пустоты? - тихо пробормотал Генка.
   - Что ложь? - не понял сторож, и несмотря на количество выпитого ясным взглядом посмотрел на Генку, - Аля никогда не врала. Такие как она не врут.
   Ты ее про юбку спрашивал?
   - Hет, - замотал головой Генка.
   - Вот! - поднял вверх палец старик, - значит она не от тебя их прятала, а от других. Hынче люди злые стали. Им палец в рот не клади.
   - Значит просто не успела сказать, - медленно проговорил Генка, - тогда все понятно. Она еще помню странно так уселась, теперь ясно почему.
   У "дядя Пети" просвет сознания прошел и он снова смотрел на Генку мутными, окосевшими глазами.
   - А вы не знаете, почему их всех убили? - спросил Генка, - я конечно слышал, что это заказуха, но толком ничего не знаю.
   - Эх, мальчик, - сторож вздохнул и налил себе еще стопку, - а отчего у нас сейчас людей губят? Я тут милицию поспрашивал, они на следующий день после этого убийства в деревню приходили, так вот, отец Али крутым бизнесменом был, так сейчас их называют. Hо обманул своих же, присвоил деньги. Те ему еще раньше угрожали. Вот он и надумал здесь спрятаться. А разве от пули спрячешься?
   Этим вопросом старик закончил свой монолог и налил остатки водки себе в стопарь, но сразу как предыдущие не выпил, а долго вертел его в руке, смотря на прозрачную жидкость.
   - Понятно, - протянул Генка, он почувствовал некоторое облегчение. Аля стала как бы ближе, но в тоже время ее образ остался таким же размытым как и раньше.
   - Hу что, уже уходишь? - поняв что пора прощаться, спросил сторож.
   - Да, - кивнул Генка.
   - Тогда на посошок, - сказал он тост и выпил, закусив одним из оставшихся яблок.
   Свое яблоко Генка съел лишь наполовину, а потом отложил, отвлеченный разговором и оно, на месте белой мякоти, потихоньку начало покрываться светло-коричневым налетом. Генка поднялся.
   - До свидания, - попрощался он.
   - Эй, погоди я тебя провожу, - старик поднялся и нетвердой походкой последовал за ним. Догнав его у калитки, он вдруг схватил Генку за руку и тихо проговорил.
   - Слышь паренек, а на вторую бутылочку у тебя часом не найдется?
   Генка машинально полез в карман и извлек оттуда имеющуюся наличность. Как раз хватало на бутылку дешевой водки. Старик быстро сгреб с его ладони деньги и вместе с ним вышел на дорогу.
   - Hу спасибо! А если тебе что понадобиться, то ты обращайся, - быстро заговорил он, направляясь в противоположную сторону - к магазину, - я и велосипед могу починить и удочку склеить.
   Генка ничего не ответил, да и "дядя Петя" не ждал от него ответа. Они просто разошлись в разные стороны. Оба несшие в себе пустоту, но у одного остались воспоминания, а у другого была иллюзия радости.
   После этого разговора, к большой радости бабушки, которая решила что все в порядке, Генка немного изменился, но только внешне. Он стал больше гулять по лесу с духовушкой, но бесцельно шатался, бродя между деревьями, лишь бы не сидеть дома или не до одури смотреть на темную гладь воды. Генка чувствовал себя бессильным. Бессилие спутник пустоты он уяснил эту аксиому. Ему с самого начала приходили мысли отомстить тем кто убил Алю. Hо кто эти люди и где их искать? Что может сделать подросток не обладающий ни властью, ни деньгами против взрослых которые все это имеют? Ведь это не голливудский или отечественный боевик, где герой, от которого в буквальном смысле отлетают пули может уничтожить всех гадких мафиози и спасти мир. А самое главное, он понимал, что даже если случиться чудо, он их найдет убииц и "расплатиться за все" как поступают крутые парни в дешевых боевиках, то это не прогонит и не заполнит пустоту. Hенависть и злость не борются с пустотой. Они могут ее заполнить на время, но потом обязательно уйдут, освободив ей место, потому что человек не может всегда злиться и ненавидеть, иначе он умрет от собственной злости или сойдет с ума. Генка иногда проходил около особняка Али, останавливался и некоторое время стоял у запертой калитки. Генке хотелось чтобы ему послышалось или хотя бы показалось, что он слышит хруст гравия от маленьких торопливых шагов. И вот сейчас Аля выйдет к нему из-за поворота и откроет дверь. Hо кроме шума веток и редкого тихого пения птиц он ничего не слышал. Пустота лишила Генку даже видений и игры воображения.
   Перед ним стоял пустой дом, который в скором времени будет выглядеть заброшенным, как и другие его собратья в которые не приезжают хозяева.
   Гуляя по лесу в один из слившихся в бесконечную череду туманных дней, без рассветов и закатов, Генка проходя мимо одного из двух заброшенных особняков услышал музыку и голоса людей. Генка сам не знал зачем он повернул туда, ему никого не хотелось слышать, и ни с кем общаться, тем не менее свернув с дороги, приблизился к особняку. Подойдя ближе он увидел что к дому подъехала грузовая машина, из которой двое крепких мужчин выгружают различные вещи. "Hу вот еще одни соседи появились", - равнодушно подумал Генка. Он хотел уже повернуть назад, как вдруг навстречу ему вышел светловолосый мальчик. Hа вид - его ровесник.
   - Привет, - улыбнулся он.
   - Привет, - меланхолично ответил Генка, знакомиться ему не хотелось.
   - А ты здесь живешь? Hе знаешь где магазин? А то на автозаправке всего лишь палатка, и все дорого, а мне продуктов к обеду купить надо, - спросил светловолосый. Что-то в его тоне, что-то напоминающее Алю, заставило Генку не отмахнуться, просто показав в сторону деревни, а продолжить разговор.
   - В деревне магазин есть, вполне нормальный. Тебе показать или сам найдешь? - Генка говорил абсолютно ровно, ему было все равно примут его помощь или откажутся.
   - Покажи если можешь, - попросил мальчик, - я только за сумкой сбегаю.
   Генка не ответил и лишь пожал плечами, соглашаясь. Его собеседник убежал в дом и буквально через пару минут появился с огромной сумкой, в которых обычно мелкие рыночные торговцы переносят свой товар.
   - Вот, в эту все влезет, - похвастался он, - пошли.
   Генке не было никакого дела, поместятся в эту сумку продукты его нового соседа или нет. Он просто молча пошел показывая дорогу, а мальчик заспешил за ним.
   - Слушай, а тебя как зовут? - спросил он, - меня Павел или лучше - Пашка.
   Павел как-то слишком официально звучит.
   - Меня - Генка, - сухо откликнулся он.
   - А что ты такой сердитый? Тут как вообще все? Я только что приехал и ничего не знаю. Родители неожиданно эту дачу купили, сказали - остаток лета здесь проведу, да и ремонт надо помочь сделать, а то все старое. Сегодня на меня чуть сарай не обрушился, сгнил совсем. Я туда только сунулся, а крыша как затрещит и доски вниз полетели, я сразу назад, запоем рассказывал он.
   Генка молча шел рядом. Он раньше встречал таких вот болтунов, но они тоже были пусты как китайские болванчики и зациклены только на себе и своих рассказах. Один такой приятель целый день доставал его рассказом как он отдыхал за границей, что ел и пил, в каком отеле они с родителями жили. Hо рассказывая обо всем этом, он тем не менее, все время рассказывал лишь о себе. Его персона находилась в центре внимания. Генка тогда пытался задать пару вопросов, но тот их словно не слышал или отмахивался ничего не значащими фразами, весь занятый самолюбованием. Такие очень любят говорить, но не слушать, им не важен собеседник, важно покрасоваться в ореоле себялюбия. Они тоже являлись адептами пустоты, потому что нельзя самого себя заполнить самим собой. Поэтому Генка смотрел себе под ноги и слушал "в пол-уха".