- Пишешь? - спросил он верного подручного. Петрович не слышал Каверина, его слух услаждали совсем иные звуки - беседа о наркоте оказалась интересной. Ишь, какой благородный клиент попался - в России дурь не хочет продавать. Из патриотов, не иначе. Но беседа - беседой, а от уровня новой техники даже у видавшего виды бывшего топтуна Петровича съезжала крыша. Технический, блин, прогресс!
- Пишешь? - Каверин тронул Петровича за плечо и пощелкал пальцем по внешней стороне наушника - уж так-то он его услышит.
- Ага... - Петрович приподнял наушники. Он не мог больше сдерживать восхищение. - Ни черта себе приборчик. А как это действует?
- Да лазер элементарный, - объяснил Каверин, не уточняя, впрочем, сколько эта "элементарщина" стоит. - Луч считывает вибрации воздуха с оконного стекла.
- Беда! - Петрович снова надел наушники и приник к окуляру. Как там пациенты? Не перестреляли случаем друг друга? Без присмотра-то.
* * *
Фара сдерживал гнев и разочарование уже из последних сил. Он, конечно, знал, что Саша человек упрямый, но не настолько же. Самое главное, он никак, ну никак не мог понять, почему тот так упорствует. Фара не видел для этого причин. Поэтому и злился все больше и больше.
- Саша, ты же знаешь, ты мне как брат. Я тебе последнее отдам...
- Фара, я люблю тебя как брата, - но личное есть личное, а дело есть дело. Это бизнес, какого черта!.. Все, короче. - Саша вскочил со своего места и начал нервно ходить по кабинету, словно рубя ладонью воздух. - В Москву я наркоту не пропускаю. Скажешь родне. - Он поднял взгляд на Фару и, хотя увидел в его глазах окончательную, какую-то вселенскую тоску, резко и безапелляционно закончил: - Белый в отказе. Пусть хоть бомбу бросают, мне по фигу.
- Ох, брат!.. - Фарин взгляд не смог передать весь спектр его чувств от обиды до восхищения. Да, даже восхищение выражал его взгляд. Но все-таки не это было в нем главным. Заканчивалось сегодня что-то очень важное, может быть, это был последний день, последний вечер их дружбы.
Фархад, поняв, что сказать ему больше нечего, лишь сжал в тонких пальцах рюмку, едва не раздавив ее.
- Фара, ты устал, - решил перевести разговор на более спокойные темы Саша. - Поезжай в гостиницу, отоспись...
- Саша, я уйду! - вскочил теперь и Фара: ему еще будут указывать, как себя вести, когда и что делать. - Но ты помни, - потряс он перед собой пальцем, - что ты своего брата кинул! Ты кинул... - Фара, схватив свой длинный черный плащ, выскочил из кабинета и буквально через несколько ступенек понесся вниз. Полы плаща развевались - и Фара еще больше напоминал Демона, того самого, который - хочешь, не хочешь - вынужден нести людям зло.
- Фара! - крикнул вслед ему Белый. - Ребята, проводите!
- Фара, стой! Чего ты кипятишься? - Пчела нагнал Фару уже в коридоре перед дверью. И только потому, что тот остановился там на время, поглядывая вверх и бормоча какие-то родные заклинания.
- Ты не понимаешь! - ну, может, хоть мудрый и расчетливый Пчела поймет всю опасность ситуации. - Сначала они убьют меня, - и он убежденно ткнул себя пальцем в грудь, - потом убьют его, - и Фара показал куда-то наверх, имея в виду, впрочем, всего лишь Сашу Белова, а не какого-то там небожителя. Даже если последний себя таковым уверенно считает.
- Фара! - с неменьшим убеждением и даже немного назидательно ответил ему Пчела. - Саша зря ничего не делает!
К ним двоим присоединился и Фил, спустившийся по лестнице с банкой красной икры, которую он уплетал ложкой, правда, не столовой, а чайной столовая бы в такую банку просто не влезла.
Фара посмотрел на почти безмятежно пожирающего икру главу службы безопасности и окончательно понял: каши с ними сейчас не сваришь. И он, уходя, бросил уже совершенно обреченным гоном:
- Наивные вы, как дети. Вы моих басмачей не знаете! Э-э-э... - И скрылся в ночи.
- Вить, не ломай голову, - махнул рукой на все Фил. - Пойдем накатим.
- Подожди, - закурил по новой Пчела. - Пусть потрещат.
У всех у них оставался последний шанс, что Космос все же сможет убедить Сашу. У него это иногда получалось, хотя в последнее время все реже и реже. Белый предпочитал все решать сам. Фил с таким положением давно смирился, но Пчелу и Космоса оно не совсем устраивало, если не сказать больше.
- Надоела. Не могу ее больше жрать. - Фил поставил недоеденную банку с икрой на подоконник. А Пчела затушил прямо в икру недокуренную сигарету. Завоняло, надо сказать, премерзко.
* * *
Каверин в своей темной комнате отобрал наушники у Петровича:
- Давай-ка езжай за азиатом, узнай, где живет.
- Есть! - по-военному ответил тот. Каверин же с нетерпеливым интересом стал слушать: он чуял, что не все еще было сказано - самое интересное, оно, может быть, как раз еще впереди.
Космос и вправду надеялся исправить положение. Он не слишком-то был напуган угрозами Фары. Но он тоже никак не мог понять почти ослиного упорства Белого. Уж в чем, в чем, а в особом чистоплюйстве Саша замечен не был.
- Белый, послушай меня... Только сразу не заводись, ладно? - попросил Космос. По его примирительному тону Саша сразу почувствовал, куда тот клонит.
- И ты туда же?
- Ну ты послушай! - Кос почувствовал, что Сашино настроение несколько переменилось. Он был сейчас намного спокойнее. И поэтому надо было ловить шанс. - Это же выгодно для нас!
- Космос! Ты ни черта не знаешь. - Саша понимал, насколько все его доводы выглядят пустыми и неубедительными, но что ему было делать? Рассказать о Введенском прямо сейчас? Это было невозможно!
- Зато считать умею! - принялся загибать пальцы Космос. - Мы теряем колоссальные бабки! Это Москва, блин, порт пяти морей. Не мы будем, тут же найдутся другие...
Саша с тоской посмотрел на Фила и заученно повторил, по-прежнему ничего не объясняя:
- Повторяю! Ты ничего не знаешь. Я не буду гнать наркоту в Россию. Только транзит. Все. - Разговор был окончен.
- Ну, как знаешь... - Космос почувствовал себя в положении Фары, когда понимаешь, что никакие доводы не действуют. Хоть стреляйся. Или стреляй. Ну не в Белова же?!
Он поднялся, обреченно махнул рукой и направился к двери - тут ловить было больше нечего.
- Кос! - услышал он Сашин голос и обернулся. - У меня, между прочим, сын вчера родился.
Наконец и до Космоса дошло, насколько они все сегодня заигрались в дела. Наркота, конечно, тема не последняя, но о Сашкином-то сыне они, подлецы, за всем этим забыли. Хотя именно ножки-то и хотели обмыть - всей дружной компанией. Ой, как нехорошо получилось. Выражение Космосова лица не только сменилось, но, казалось, лицо его буквально просветлело в этот момент.
- Лови. - Саша запустил по полированному столу рюмку водки.
- Прости, брат! - с чувством поднял рюмку Кос. - За Ивана твоего. Чтоб рос настоящим пацаном.
- А почему не профессором астрофизики? - подколол его Белый.
И вдруг неожиданно даже для самого себя принял решение. Пошли они все в задницу, эти умники из Министерства добрых, мать их, дел. Неужто они дороже ему старого друга? Не надо его подставлять. А то и вправду убьют, на хрен.
- Ладно. - И он хитро посмотрел на тут же вскинувшегося Космоса. Чего Фару под пресс ставить? Дадим ему килограммов... десять. Пусть отстегивает нам долю с доставки, а продажами занимается сам. И волки сыты, и овцы целы...
Глаза Космоса просто сияли.
* * *
Как нельзя больше доволен был и Каверин. Щелкнув кнопкой магнитофона, он сбросил наушники и залился тонким вибрирующим смехом. Раскачиваясь, как Ванька-Встанька, на табуретке, он пробормотал:
- Насчет овец ты это зря... - И голос его гулко разнесся по пустой квартире.
* * *
Праздник - так по полной! Даже охраннику налили стопарь, оставив, правда, на страже. Но с собственной бутылочкой "Абсолюта". Так что Костя Шишин на судьбу не жаловался. А служба, она и есть служба. Никто на нашу землю не ступит, не пройдет!
Не забывая прикладываться к водочке, он внимательно смотрел в черно-белый экран монитора, показывающий совершенно неизменную картинку: темные машины, безлюдную улицу. Город, казалось, вымер. Отдыхал после вчерашних безумств.
Из кабинета Белова неслось нестройное пение пацанов.
- А на черной скамье, на скамье подсудимых, ее сын дорогой и какой-то жиган!.. - пели там, наверху. Костя тихонько подпевал. Ох, любил он хорошие, правильные песни!
Космос прервал пение первым, еще Саня не отложил гитару. Коса все не оставляла в покое мысль о будущей профессии Сашиного сына, первого ребенка в их компании. Рождение этого малыша словно заставило их всех вспомнить, что они когда-то тоже были маленькими, тоже хотели чего-то достичь, кем-то стать...
- Саня!.. Саня, блин, братан... - Космос расчувствовался не на шутку. - Я ведь в первом классе думал, тоже буду профессором...
- А я сначала космонавтом, потом артистом порнофильмов, - Пчела вскочил и манерно завихлял бедрами, - а потом...
- Пчел, а я уже артист, ты понял, да? - перебил его гордый Фил.
- Ты артист? - возмутился Пчела. - Ты массовка!
- А я хотел вулканы изучать, - неожиданно грустно сказал Саня. И, уже зло, добавил: - сука.
Костя-охранник набрался уже основательно. Он старался не отрывать глаз от монитора. Но там не менялось ничего. Ни-че-го.
- Ну, блин, и телевизор, - задумчиво удивился Костя, наливая по новой. Чего-то он уже поплыл. Ну да за сына Белого грех не выпить! И немедленно выпил.
XXXII
- Подождите! - Катя ворвалась в квартиру первой и едва заставила остановиться Сашу и всех остальных. Сегодня она снимала фильм века. Фильм о Ваньке. Ну, и об остальных, Ванькиных родственниках. Главное, чтоб получилось. Кинооператор из нее еще тот - практики маловато, только вчера немного потренировалась. Она включила видеокамеру:
- Двадцать восьмое октября одна тысяча девятьсот девяносто третьего года! - торжественным голосом произнесла Катерина, стараясь, чтобы в объектив попали все. И племянник с Ванькой на руках, и Оля с охапкой цветов, несколько растерянная после больницы, и сестрица Татьяна, и Елизавета Павловна, всю дорогу ревниво посматривающая на Сашу. - Теперь входите, - милостиво разрешила она, выискивая новые ракурсы и выстраивая новые запоминающиеся мизансцены. Эх, надо было не в медицинский, а во ВГИК идти! Такие таланты в землю зарыла!
- Ну, с новосельем, Вань! - Саша шагнул первым, точнее, первым был Иван. Саша осторожно держал сына, разглядывая серьезное детское личико. Ванька не спал. Не иначе, как в виде исключения. Чувствуя торжественность момента. А ведь в машине сопел, как паровозик, даром, что кроха.
- Здесь у тебя детская будет... - под внимательным присмотром камеры Саша знакомил сына с квартирой.
- А ванночку купили? - заботливо спросила Елизавета Павловна. Она осталась в стороне от хозяйственных забот, и это ее немного раздражало. Наверняка ведь что-нибудь забыли!
- Купили, купили. Все купили, - успокоила ее Татьяна Николаевна. - И ванночку, и кроватку. Памперсов целый контейнер.
- А сюда мы железную дорогу купим... - показывал Саша Ваньке уже свой кабинет. - Ну все, пора на бочок. - Счастливый папаша положил сына в кроватку.
- Саш, улыбайся! А где Оля-то? - Катя решила, что пора бы и невестке появиться в историческом ее фильме. Как-никак, молодая мама.
Оля гремела на кухне посудой - надо было куда-то пристраивать огромных размеров букеты, от запаха цветов уже кружилась голова. Или это с непривычки? От свежего-то воздуха... Все-таки долго они с Ванькой провалялись в больнице - почти три недели.
- Наш Ванечка... - почти хором умильно прошептали Татьяна Николаевна и Елизавета Павловна, глядя на сонного ребенка. И переглянулись. Елизавета Павловна даже соизволила улыбнуться.
- Поцелуй для истории! - Катя, наконец, выстроила мизансцену. И Саша приник к Олиным губам сначала для камеры, а потом уже по-настоящему, забыв обо всем на свете...
- А коляску купили? - все-таки не удержалась Елизавета Павловна. И, надо же, попала! Коляски пока не было.
* * *
Фархад был почти счастлив. Все-таки Белый все понял и согласился с его предложениями. Иначе бы точно не обойтись без большой беды.
Зато сейчас он был на коне, встречая в Домодедове земляков, которые прибывали по реальному делу, а не просто так - в гости. Или еще хуже - для разборок с ним и с братом Белым.
Наконец стеклянные двери зоны прилетов распахнулись и выпустили Далера в сопровождении двух охранников. По обычаю обнялись. Чувствовалось, что все довольны и искренне рады видеть друг друга. А как же иначе может быть, когда все так хорошо складывается? Уже ведь и плантации решили увеличить под новые заказы и новые проекты.
- Рад тебя видеть. Как семья? - спросил, улыбаясь, Фархад.
- Слава Аллаху, все здоровы, - серьезно ответил Далер, приглаживая свои непослушные воздушные волосы. Которые почему-то в последнее время еще поседели. - Весь род гордится тобой. Ты доказал, что заботишься о семье.
Обычные вроде бы восточные комплименты были все равно приятны Фархаду. Прежде всего потому, что ему не придется доказывать, что он не верблюд, корабль пустыни. И объяснять, что бессилен договориться с Белым. Теперь все пойдет как по маслу. Главное - хорошо организовать первую продажу, наладить связи. Ну, не хочет сам Белый в это ввязываться, пусть остается в стороне. Главное, чтобы не мешал. Тогда всем будет хорошо.
- Для начала взял у Белого десять килограмм из общей партии, - выходя из зала аэропорта, объяснил он Далеру. - Скоро начнем свое дело. Все будут довольны. - Больше всех этим словам верил сам Фархад. И это было главное.
XXXIII
"Все-таки нельзя из жратвы делать культа", - думал Каверин, глядя на поглощающих жирные креветки Бека и Леву. Так или примерно так сказано было в каком-то фильме, чуть ли не про Остапа Бендера.
Если на Леву еще можно было смотреть, то Бек вызывал просто омерзение - он за столом напоминал какое-то животное, точнее - зверя. Жадного и нечистоплотного. Но что было делать. Володя вынужден был работать с этими людьми. Хотя бы пока. Пока не накопит собственных сил. Приходилось терпеть эти застолья, на которых у него напрочь пропадал аппетит. По крайней мере, так он себе это объяснял. Потому что ему просто ни разу ничего не предложили. Он присаживался за этот стол просто как бедный родственник. И в лучшем случае мог выпить минералки из чистого фужера.
- Чего морщишься, Володенька? - обратил, наконец, на него внимание Бек, сплевывая креветочную шелуху и вытирая жирные руки белой салфеткой, на которой тотчас же проступили мокрые желтые пятна.
- Послушай, Бек, я знаю человека, - Каверин сделал паузу, чтобы последующие слова прозвучали позначительнее, - который хочет продать десять килограммов героина.
- Кто такой? - прихлебнув вина, спросил Лева.
- Абсолютно левый азиат, - нарочно не вдаваясь в подробности, пояснил Каверин. - Он работает с Белым, но не при делах.
Бек подцепил на вилку огромный кусок зажаренной свинины и впился в него зубами. Чавкая, он родил, наконец, оперативное решение:
- Ну, тогда сведи его с пацанами.
"Ага", - кивнул Каверин. Рыба, похоже, начинала клевать. Большая и маленькая. Это его больше всего и устраивало.
* * *
Разговаривая по телефону с мамой, Саша чертил на листочке предмет разговора. Коляска удавалась на славу. Главное, четыре колеса. Только вот вентилятор немного мешал - листок то и дело норовил улететь со стола. Саша уже начал штриховать кузов супермашины:
- Да, мам, понял, на Комсомольском проспекте. Не доезжая дворца... Там левый разворот есть? Ну, я с набережной заеду. Ну, давай, мы подхватим тебя и вместе поедем, какие проблемы?
Коротко стукнув, в рабочий кабинет ввалился Космос и устало упал на диван. Саша не отреагировал - Кос любил подурачиться. Космос пощелкал пальцами, но Саша все чертил и чертил что-то на листке.
"Не иначе, Белый продумывает новые схемы транспортировки грузов", - но Космосу все же позарез надо было отвлечь Саньку от телефона. Он сунул указательный палец под лопасти вентилятора и остановил его. О! Подействовало!
Саша поднял голову, прикрывая трубку ладонью.
- Ты чего, Кос?
- Завтра груз приходит, я подвериться хотел, мы Фаре-то отдаем?
- Ну, мы ж договорились, - подтвердил Саша. - Кто покупатель, знаешь?
- Он ведь гордый, молчит. - Космос недовольно пожевал губами. Говорит, приличные люди. - Он пожал плечами. Какие-такие приличные? Хрен их разберет. - Нет, я все же думаю, пусть Фил ему даст пацанов, подстрахуют.
- Эх, Фарик, с огнем играет! - Саша сжал губы. - Дурак... - И он качнул головой, словно отгоняя дурные мысли - Да не волнуйся, подберем, заговорил он снова в телефон, отнимая ладонь. - Я?.. Я хочу темно-синюю. Ну ладно, мам, договорились.
Космос убрал палец из-под лопастей вентилятора и вышел из кабинета, насвистывая нехитрый мотивчик. Отдаленно напоминавший чижика-пыжика.
* * *
Теперь их было трое. Иван Александрович лежал посередине. Только что плотно поужинав, он спал так безмятежно, как спят только в самом раннем детстве. Саша и Оля переговаривались тихо-тихо, боясь спугнуть этот сон.
- Такой сладкий, да? - Оля готова была любоваться на Ваньку часами. Особенно на спящего.
- На червячка похож, - разглядывая лысую макушку, усмехнулся Саша.
Так смешно - у Ваньки была самая настоящая лысина - в обрамлении мягоньких беленьких волос. А там, в самом ее центре - родничок, как называла его Оля, где билась, пульсировала голубая жилка. Оля еще утверждала, что через этот вот родничок Ванька общается с космосом. Как все младенцы. Это лишь потом человек полностью остается на земле. Когда зарастает родничок. Оля слегка толкнула мужа ладонью. В лоб.
- Белов!.. Какой червячок! Убью.
- Да ладно, - смеялся Саша. - Я же любя, - защищался он одной рукой.
- Как интересно... - Оля ничуть не сердилась, она любила, когда Саша вот так, беззлобно, подкалывал ее. А теперь вот и Ваньку. Сына. - Вот вырастет потом такой большой-большой, представь... Кем будет?
- А кем после Оксфорда бывают? - Саша казался вполне серьезным, но Оля лишь махнула рукой. Вечно Сашка скажет тоже! Оксфорд!
- А что? - Саша приподнялся на локте. - Он за меня все сделает, что я не успел. Знаешь, я вот думал, ночью, когда ты рожала, а я приехать не мог, я вдруг понял, что вообще такое дети. - Ванька смешно засопел, Саша поправил завернувшееся одеяльце. - Это шанс от Господа все исправить. Что это, типа, ну, искупление такое, что ли. Не знаю, как сказать...
- Саша, давай покрестимся, - тихо и серьезно произнесла Оля. Она давно уже об этом думала, еще в роддоме. - И его покрестим...
- Да я еще не решил... - Саша задумался на минуту. - Нет, Оль, давай попозже.
Оля вздохнула. Что ж, позже, так позже. Совсем не отказывается - и то хлеб.
- Оль, - вдруг вкрадчивым, прямо лисьим голосом заговорил Саша, - а тебе совсем нельзя пока, да?
Он смотрел на нее глазами опереточного соблазнителя.
Оля прыснула от неожиданности:
- Хитрый какой, Белов. Я думаю, что это он? А он издалека зашел. - Но она быстро сменила шутливый тон, понимая, как трудно сейчас Сашке. Хоть и хитрец первостатейный, но родной ведь человек. Муж как-никак. - Нельзя пока, милый. И долго еще нельзя будет, роды тяжелые были.
- Ну маленечко?.. - Сашин голос источал мед.
- Нельзя, Санька, потерпи чуть-чуть, - она удрученно покачала головой и предложила тихо, чуть слышно. - Ну, давай по-другому. Хочешь?
- Да ладно, потерпим. - Саша с сожалением потянулся. - По-настоящему хочется, чтоб с криками. Ладно, давай спать. Как говорится в детских сказках, утро вечера мудреней...
День завтра, как, впрочем, и почти всегда в последнее время, предстоял тяжелый. Фарик со своими басмачами должны были первый раз продать товар в Москве. Ох, как Саше не нравилось все это. Но все. Поезд ушел. Оставалось только надеяться на лучшее.
Саша посмотрел на жену, уже прикрывшую глаза и, кажется, даже задремавшую. И на сына, так и сопевшего между ними. Привстав с кровати, Саша выключил торшер. И только теперь стало видно, что в небе над Москвой вовсю светила полная луна.
XXXIV
Холод завернул почти зимний. Хотя снега пока как-то не предвиделось. Оттого все выглядело как в дурном сне - еще не успевшая окончательно опасть листва чернела прямо на деревьях. Трава на газонах была белесой и ломкой. И птиц этим холодным утром не было слышно, будто они все повымерли.
Из гостиницы "Космос" вышли четверо. Они были в приподнятом настроении и почти не замечали холода. Впрочем, эта нечувствительность могла идти и от излишней взволнованности. Буквально на грани нервного срыва. Первый раз он всегда самый трудный. Фархад, хоть и хорохорился, но уже немного жалел, что согласился с Далером не привлекать к этому делу людей Белого. Далеру очень хотелось доказать всем, что они сами с усами.
Фархад с Далером шли впереди, на полшага опережая своих охранников. В руках одного из охранников была большая тяжелая десятикилограммовая сумка с невинной надписью "VII съезд педиатров России".
- Короче, если все хорошо, говори по-узбекски, - отрывисто инструктировал Фархад. - Если что-то не так - по-таджикски.
- А если убивать будут? - с деланной небрежностью поинтересовался Далер.
- Кричи по-русски, - с нервным смешком ответил Фархад.
Обнявшись на прощание, они сели в две разные машины. Фархаду с товаром было ехать совсем рядом, на ВДНХ, так что пока еще оставалось время, они двинулись по проспекту Мира в сторону центра, чтобы там позже развернуться. Машина Далера - в противоположную сторону, к Лосиному острову, где недалеко от МКАД была назначена встреча для получения денег. Все продумали вроде бы заранее. Так что особых проблем не предвиделось.
* * *
На дело приехали гастролеры. Их только что пацаны Бека встретили на Ярославском вокзале. И передали им металлический кейс с деньгами.
Гастролеров было двое. Никакими особыми приметами они не отличались. Разве что ростом. Одеты были скромно и просто, как и большинство жителей нашей необъятной Родины. Маленький - в короткую кожаную куртку, темные джинсы и темный же свитер. Большой оказался непредусмотрительнее по части погоды. На нем были дутая китайская куртка, стандартные джинсы и ботинки на рифленой подошве.
- Ну и погода, как в Антарктике, - ежился Маленький. - Вроде с севера приехал, а здесь холодней, чем дома.
- А ты летом приезжай, - хохотнув, бросил ему Грек, его сегодняшний напарник и водитель.
- Да был я, ничего хорошего. - Маленький действительно здесь был летом. Когда нужно было урегулировать отношения с бывшими коллегами, которые чего-то там не хотели понимать. А чего именно - Маленького не касалось. Он был просто исполнитель. За это и получал бабки. Между прочим, неплохие. Того, что ему заплатят за сегодняшнюю работу, хватит на классный джип. Пусть пока и не новый. И еще хватит на хорошо погулять.. В Москве.
Большой приехал днем раньше. Давно уж пора перебираться в столицу. Размах здесь другой. Настоящий.
С Маленьким они знакомы были давно. Еще в Афгане вместе служили. Там-то их и прозвали Большой-Маленький. С тех пор так и повелось. Но последнее время встречались в основном по работе, зато часто.
- Счастливо! - машина Маленького рванула переулками к проспекту Мира. Конечным пунктом была ВДНХ.
- Счастливо! - водитель Большого выбрал маршрут через Сокольники. Им надо было поторапливаться. На дальний край Лосиного острова - путь не близкий.
* * *
"Рабочий и Колхозница" встречали въезжавших на территорию выставки вечным приветствием, высоко в небо взметнув навеки соединенные руки с серпом и молотом. Сразу позади монумента возвышался стеклянный фасад павильона "Москва". Чуть левее, ближе к центральному входу, медленно крутилось Колесо обозрения. Чертово колесо.
Фархад с Касымом прошли на территорию через Восточный вход. Тот, что поближе к монументу.
Касым отставал на полшага - его тормозила тяжелая сумка. Глянув на раскачивающиеся кабинки, Фархад заговорил задумчиво:
- Слышь, Касым, сто лет уж в парке не был. Да, точно, помню. В восемьдесят втором я в последний раз на аттракционе катался.
Касым не ответил, молча кивнув направо. Оттуда неторопливым шагом шли двое: маленький неприметный мужичонка в короткой кожаной куртке и амбал в вязаной шапочке. Похоже, они.
В кабинку с номером 32 вошли все четверо.
- Поехали! - сказал Маленький и внимательно осмотрел окрестности. Все было чисто...
* * *
Успели вовремя. Повезло - пробок не было. Большой вышел из машины первым, поставил металлический кейс под ноги. Разминаясь, чуток понаклонялся.
- Ну что, готов к труду и обороне? - спросил он напарника, передавая тому кейс.
- Всегда готов, - отрапортовал тот.
Лес безмолвствовал. Большой с напарником спустились по тропинке к пруду. Вода была неподвижной и темной, почти черной.
На берегу их уже ждали. Таджик с охранником.
Далер посмотрел на часы. Было ровно девять. Он приветственно улыбнулся и махнул рукой.
Большой коротко кивнул. И приказал напарнику:
- Давай.
Кейс открыли прямо на влажной траве.
Далер пересчитал купюры в одной пачке, помощник считал количество пачек. Срослось.
- Хорошо, хорошо. - Далер аккуратно протер очки и внимательно посмотрел на Большого.
Тот невозмутимо кивнул. Почти синхронно достали мобильники.
- Да, Фархад, все в порядке, - по-узбекски сказал Далер, поворачиваясь спиной к Большому. Ему не хотелось, чтобы тот видел выражение его лица.
- Доля, все спокойно, я передал. - Фархад тоже говорил по-узбекски. Кажется, все шло по намеченному плану. Без осложнений.
- Пишешь? - Каверин тронул Петровича за плечо и пощелкал пальцем по внешней стороне наушника - уж так-то он его услышит.
- Ага... - Петрович приподнял наушники. Он не мог больше сдерживать восхищение. - Ни черта себе приборчик. А как это действует?
- Да лазер элементарный, - объяснил Каверин, не уточняя, впрочем, сколько эта "элементарщина" стоит. - Луч считывает вибрации воздуха с оконного стекла.
- Беда! - Петрович снова надел наушники и приник к окуляру. Как там пациенты? Не перестреляли случаем друг друга? Без присмотра-то.
* * *
Фара сдерживал гнев и разочарование уже из последних сил. Он, конечно, знал, что Саша человек упрямый, но не настолько же. Самое главное, он никак, ну никак не мог понять, почему тот так упорствует. Фара не видел для этого причин. Поэтому и злился все больше и больше.
- Саша, ты же знаешь, ты мне как брат. Я тебе последнее отдам...
- Фара, я люблю тебя как брата, - но личное есть личное, а дело есть дело. Это бизнес, какого черта!.. Все, короче. - Саша вскочил со своего места и начал нервно ходить по кабинету, словно рубя ладонью воздух. - В Москву я наркоту не пропускаю. Скажешь родне. - Он поднял взгляд на Фару и, хотя увидел в его глазах окончательную, какую-то вселенскую тоску, резко и безапелляционно закончил: - Белый в отказе. Пусть хоть бомбу бросают, мне по фигу.
- Ох, брат!.. - Фарин взгляд не смог передать весь спектр его чувств от обиды до восхищения. Да, даже восхищение выражал его взгляд. Но все-таки не это было в нем главным. Заканчивалось сегодня что-то очень важное, может быть, это был последний день, последний вечер их дружбы.
Фархад, поняв, что сказать ему больше нечего, лишь сжал в тонких пальцах рюмку, едва не раздавив ее.
- Фара, ты устал, - решил перевести разговор на более спокойные темы Саша. - Поезжай в гостиницу, отоспись...
- Саша, я уйду! - вскочил теперь и Фара: ему еще будут указывать, как себя вести, когда и что делать. - Но ты помни, - потряс он перед собой пальцем, - что ты своего брата кинул! Ты кинул... - Фара, схватив свой длинный черный плащ, выскочил из кабинета и буквально через несколько ступенек понесся вниз. Полы плаща развевались - и Фара еще больше напоминал Демона, того самого, который - хочешь, не хочешь - вынужден нести людям зло.
- Фара! - крикнул вслед ему Белый. - Ребята, проводите!
- Фара, стой! Чего ты кипятишься? - Пчела нагнал Фару уже в коридоре перед дверью. И только потому, что тот остановился там на время, поглядывая вверх и бормоча какие-то родные заклинания.
- Ты не понимаешь! - ну, может, хоть мудрый и расчетливый Пчела поймет всю опасность ситуации. - Сначала они убьют меня, - и он убежденно ткнул себя пальцем в грудь, - потом убьют его, - и Фара показал куда-то наверх, имея в виду, впрочем, всего лишь Сашу Белова, а не какого-то там небожителя. Даже если последний себя таковым уверенно считает.
- Фара! - с неменьшим убеждением и даже немного назидательно ответил ему Пчела. - Саша зря ничего не делает!
К ним двоим присоединился и Фил, спустившийся по лестнице с банкой красной икры, которую он уплетал ложкой, правда, не столовой, а чайной столовая бы в такую банку просто не влезла.
Фара посмотрел на почти безмятежно пожирающего икру главу службы безопасности и окончательно понял: каши с ними сейчас не сваришь. И он, уходя, бросил уже совершенно обреченным гоном:
- Наивные вы, как дети. Вы моих басмачей не знаете! Э-э-э... - И скрылся в ночи.
- Вить, не ломай голову, - махнул рукой на все Фил. - Пойдем накатим.
- Подожди, - закурил по новой Пчела. - Пусть потрещат.
У всех у них оставался последний шанс, что Космос все же сможет убедить Сашу. У него это иногда получалось, хотя в последнее время все реже и реже. Белый предпочитал все решать сам. Фил с таким положением давно смирился, но Пчелу и Космоса оно не совсем устраивало, если не сказать больше.
- Надоела. Не могу ее больше жрать. - Фил поставил недоеденную банку с икрой на подоконник. А Пчела затушил прямо в икру недокуренную сигарету. Завоняло, надо сказать, премерзко.
* * *
Каверин в своей темной комнате отобрал наушники у Петровича:
- Давай-ка езжай за азиатом, узнай, где живет.
- Есть! - по-военному ответил тот. Каверин же с нетерпеливым интересом стал слушать: он чуял, что не все еще было сказано - самое интересное, оно, может быть, как раз еще впереди.
Космос и вправду надеялся исправить положение. Он не слишком-то был напуган угрозами Фары. Но он тоже никак не мог понять почти ослиного упорства Белого. Уж в чем, в чем, а в особом чистоплюйстве Саша замечен не был.
- Белый, послушай меня... Только сразу не заводись, ладно? - попросил Космос. По его примирительному тону Саша сразу почувствовал, куда тот клонит.
- И ты туда же?
- Ну ты послушай! - Кос почувствовал, что Сашино настроение несколько переменилось. Он был сейчас намного спокойнее. И поэтому надо было ловить шанс. - Это же выгодно для нас!
- Космос! Ты ни черта не знаешь. - Саша понимал, насколько все его доводы выглядят пустыми и неубедительными, но что ему было делать? Рассказать о Введенском прямо сейчас? Это было невозможно!
- Зато считать умею! - принялся загибать пальцы Космос. - Мы теряем колоссальные бабки! Это Москва, блин, порт пяти морей. Не мы будем, тут же найдутся другие...
Саша с тоской посмотрел на Фила и заученно повторил, по-прежнему ничего не объясняя:
- Повторяю! Ты ничего не знаешь. Я не буду гнать наркоту в Россию. Только транзит. Все. - Разговор был окончен.
- Ну, как знаешь... - Космос почувствовал себя в положении Фары, когда понимаешь, что никакие доводы не действуют. Хоть стреляйся. Или стреляй. Ну не в Белова же?!
Он поднялся, обреченно махнул рукой и направился к двери - тут ловить было больше нечего.
- Кос! - услышал он Сашин голос и обернулся. - У меня, между прочим, сын вчера родился.
Наконец и до Космоса дошло, насколько они все сегодня заигрались в дела. Наркота, конечно, тема не последняя, но о Сашкином-то сыне они, подлецы, за всем этим забыли. Хотя именно ножки-то и хотели обмыть - всей дружной компанией. Ой, как нехорошо получилось. Выражение Космосова лица не только сменилось, но, казалось, лицо его буквально просветлело в этот момент.
- Лови. - Саша запустил по полированному столу рюмку водки.
- Прости, брат! - с чувством поднял рюмку Кос. - За Ивана твоего. Чтоб рос настоящим пацаном.
- А почему не профессором астрофизики? - подколол его Белый.
И вдруг неожиданно даже для самого себя принял решение. Пошли они все в задницу, эти умники из Министерства добрых, мать их, дел. Неужто они дороже ему старого друга? Не надо его подставлять. А то и вправду убьют, на хрен.
- Ладно. - И он хитро посмотрел на тут же вскинувшегося Космоса. Чего Фару под пресс ставить? Дадим ему килограммов... десять. Пусть отстегивает нам долю с доставки, а продажами занимается сам. И волки сыты, и овцы целы...
Глаза Космоса просто сияли.
* * *
Как нельзя больше доволен был и Каверин. Щелкнув кнопкой магнитофона, он сбросил наушники и залился тонким вибрирующим смехом. Раскачиваясь, как Ванька-Встанька, на табуретке, он пробормотал:
- Насчет овец ты это зря... - И голос его гулко разнесся по пустой квартире.
* * *
Праздник - так по полной! Даже охраннику налили стопарь, оставив, правда, на страже. Но с собственной бутылочкой "Абсолюта". Так что Костя Шишин на судьбу не жаловался. А служба, она и есть служба. Никто на нашу землю не ступит, не пройдет!
Не забывая прикладываться к водочке, он внимательно смотрел в черно-белый экран монитора, показывающий совершенно неизменную картинку: темные машины, безлюдную улицу. Город, казалось, вымер. Отдыхал после вчерашних безумств.
Из кабинета Белова неслось нестройное пение пацанов.
- А на черной скамье, на скамье подсудимых, ее сын дорогой и какой-то жиган!.. - пели там, наверху. Костя тихонько подпевал. Ох, любил он хорошие, правильные песни!
Космос прервал пение первым, еще Саня не отложил гитару. Коса все не оставляла в покое мысль о будущей профессии Сашиного сына, первого ребенка в их компании. Рождение этого малыша словно заставило их всех вспомнить, что они когда-то тоже были маленькими, тоже хотели чего-то достичь, кем-то стать...
- Саня!.. Саня, блин, братан... - Космос расчувствовался не на шутку. - Я ведь в первом классе думал, тоже буду профессором...
- А я сначала космонавтом, потом артистом порнофильмов, - Пчела вскочил и манерно завихлял бедрами, - а потом...
- Пчел, а я уже артист, ты понял, да? - перебил его гордый Фил.
- Ты артист? - возмутился Пчела. - Ты массовка!
- А я хотел вулканы изучать, - неожиданно грустно сказал Саня. И, уже зло, добавил: - сука.
Костя-охранник набрался уже основательно. Он старался не отрывать глаз от монитора. Но там не менялось ничего. Ни-че-го.
- Ну, блин, и телевизор, - задумчиво удивился Костя, наливая по новой. Чего-то он уже поплыл. Ну да за сына Белого грех не выпить! И немедленно выпил.
XXXII
- Подождите! - Катя ворвалась в квартиру первой и едва заставила остановиться Сашу и всех остальных. Сегодня она снимала фильм века. Фильм о Ваньке. Ну, и об остальных, Ванькиных родственниках. Главное, чтоб получилось. Кинооператор из нее еще тот - практики маловато, только вчера немного потренировалась. Она включила видеокамеру:
- Двадцать восьмое октября одна тысяча девятьсот девяносто третьего года! - торжественным голосом произнесла Катерина, стараясь, чтобы в объектив попали все. И племянник с Ванькой на руках, и Оля с охапкой цветов, несколько растерянная после больницы, и сестрица Татьяна, и Елизавета Павловна, всю дорогу ревниво посматривающая на Сашу. - Теперь входите, - милостиво разрешила она, выискивая новые ракурсы и выстраивая новые запоминающиеся мизансцены. Эх, надо было не в медицинский, а во ВГИК идти! Такие таланты в землю зарыла!
- Ну, с новосельем, Вань! - Саша шагнул первым, точнее, первым был Иван. Саша осторожно держал сына, разглядывая серьезное детское личико. Ванька не спал. Не иначе, как в виде исключения. Чувствуя торжественность момента. А ведь в машине сопел, как паровозик, даром, что кроха.
- Здесь у тебя детская будет... - под внимательным присмотром камеры Саша знакомил сына с квартирой.
- А ванночку купили? - заботливо спросила Елизавета Павловна. Она осталась в стороне от хозяйственных забот, и это ее немного раздражало. Наверняка ведь что-нибудь забыли!
- Купили, купили. Все купили, - успокоила ее Татьяна Николаевна. - И ванночку, и кроватку. Памперсов целый контейнер.
- А сюда мы железную дорогу купим... - показывал Саша Ваньке уже свой кабинет. - Ну все, пора на бочок. - Счастливый папаша положил сына в кроватку.
- Саш, улыбайся! А где Оля-то? - Катя решила, что пора бы и невестке появиться в историческом ее фильме. Как-никак, молодая мама.
Оля гремела на кухне посудой - надо было куда-то пристраивать огромных размеров букеты, от запаха цветов уже кружилась голова. Или это с непривычки? От свежего-то воздуха... Все-таки долго они с Ванькой провалялись в больнице - почти три недели.
- Наш Ванечка... - почти хором умильно прошептали Татьяна Николаевна и Елизавета Павловна, глядя на сонного ребенка. И переглянулись. Елизавета Павловна даже соизволила улыбнуться.
- Поцелуй для истории! - Катя, наконец, выстроила мизансцену. И Саша приник к Олиным губам сначала для камеры, а потом уже по-настоящему, забыв обо всем на свете...
- А коляску купили? - все-таки не удержалась Елизавета Павловна. И, надо же, попала! Коляски пока не было.
* * *
Фархад был почти счастлив. Все-таки Белый все понял и согласился с его предложениями. Иначе бы точно не обойтись без большой беды.
Зато сейчас он был на коне, встречая в Домодедове земляков, которые прибывали по реальному делу, а не просто так - в гости. Или еще хуже - для разборок с ним и с братом Белым.
Наконец стеклянные двери зоны прилетов распахнулись и выпустили Далера в сопровождении двух охранников. По обычаю обнялись. Чувствовалось, что все довольны и искренне рады видеть друг друга. А как же иначе может быть, когда все так хорошо складывается? Уже ведь и плантации решили увеличить под новые заказы и новые проекты.
- Рад тебя видеть. Как семья? - спросил, улыбаясь, Фархад.
- Слава Аллаху, все здоровы, - серьезно ответил Далер, приглаживая свои непослушные воздушные волосы. Которые почему-то в последнее время еще поседели. - Весь род гордится тобой. Ты доказал, что заботишься о семье.
Обычные вроде бы восточные комплименты были все равно приятны Фархаду. Прежде всего потому, что ему не придется доказывать, что он не верблюд, корабль пустыни. И объяснять, что бессилен договориться с Белым. Теперь все пойдет как по маслу. Главное - хорошо организовать первую продажу, наладить связи. Ну, не хочет сам Белый в это ввязываться, пусть остается в стороне. Главное, чтобы не мешал. Тогда всем будет хорошо.
- Для начала взял у Белого десять килограмм из общей партии, - выходя из зала аэропорта, объяснил он Далеру. - Скоро начнем свое дело. Все будут довольны. - Больше всех этим словам верил сам Фархад. И это было главное.
XXXIII
"Все-таки нельзя из жратвы делать культа", - думал Каверин, глядя на поглощающих жирные креветки Бека и Леву. Так или примерно так сказано было в каком-то фильме, чуть ли не про Остапа Бендера.
Если на Леву еще можно было смотреть, то Бек вызывал просто омерзение - он за столом напоминал какое-то животное, точнее - зверя. Жадного и нечистоплотного. Но что было делать. Володя вынужден был работать с этими людьми. Хотя бы пока. Пока не накопит собственных сил. Приходилось терпеть эти застолья, на которых у него напрочь пропадал аппетит. По крайней мере, так он себе это объяснял. Потому что ему просто ни разу ничего не предложили. Он присаживался за этот стол просто как бедный родственник. И в лучшем случае мог выпить минералки из чистого фужера.
- Чего морщишься, Володенька? - обратил, наконец, на него внимание Бек, сплевывая креветочную шелуху и вытирая жирные руки белой салфеткой, на которой тотчас же проступили мокрые желтые пятна.
- Послушай, Бек, я знаю человека, - Каверин сделал паузу, чтобы последующие слова прозвучали позначительнее, - который хочет продать десять килограммов героина.
- Кто такой? - прихлебнув вина, спросил Лева.
- Абсолютно левый азиат, - нарочно не вдаваясь в подробности, пояснил Каверин. - Он работает с Белым, но не при делах.
Бек подцепил на вилку огромный кусок зажаренной свинины и впился в него зубами. Чавкая, он родил, наконец, оперативное решение:
- Ну, тогда сведи его с пацанами.
"Ага", - кивнул Каверин. Рыба, похоже, начинала клевать. Большая и маленькая. Это его больше всего и устраивало.
* * *
Разговаривая по телефону с мамой, Саша чертил на листочке предмет разговора. Коляска удавалась на славу. Главное, четыре колеса. Только вот вентилятор немного мешал - листок то и дело норовил улететь со стола. Саша уже начал штриховать кузов супермашины:
- Да, мам, понял, на Комсомольском проспекте. Не доезжая дворца... Там левый разворот есть? Ну, я с набережной заеду. Ну, давай, мы подхватим тебя и вместе поедем, какие проблемы?
Коротко стукнув, в рабочий кабинет ввалился Космос и устало упал на диван. Саша не отреагировал - Кос любил подурачиться. Космос пощелкал пальцами, но Саша все чертил и чертил что-то на листке.
"Не иначе, Белый продумывает новые схемы транспортировки грузов", - но Космосу все же позарез надо было отвлечь Саньку от телефона. Он сунул указательный палец под лопасти вентилятора и остановил его. О! Подействовало!
Саша поднял голову, прикрывая трубку ладонью.
- Ты чего, Кос?
- Завтра груз приходит, я подвериться хотел, мы Фаре-то отдаем?
- Ну, мы ж договорились, - подтвердил Саша. - Кто покупатель, знаешь?
- Он ведь гордый, молчит. - Космос недовольно пожевал губами. Говорит, приличные люди. - Он пожал плечами. Какие-такие приличные? Хрен их разберет. - Нет, я все же думаю, пусть Фил ему даст пацанов, подстрахуют.
- Эх, Фарик, с огнем играет! - Саша сжал губы. - Дурак... - И он качнул головой, словно отгоняя дурные мысли - Да не волнуйся, подберем, заговорил он снова в телефон, отнимая ладонь. - Я?.. Я хочу темно-синюю. Ну ладно, мам, договорились.
Космос убрал палец из-под лопастей вентилятора и вышел из кабинета, насвистывая нехитрый мотивчик. Отдаленно напоминавший чижика-пыжика.
* * *
Теперь их было трое. Иван Александрович лежал посередине. Только что плотно поужинав, он спал так безмятежно, как спят только в самом раннем детстве. Саша и Оля переговаривались тихо-тихо, боясь спугнуть этот сон.
- Такой сладкий, да? - Оля готова была любоваться на Ваньку часами. Особенно на спящего.
- На червячка похож, - разглядывая лысую макушку, усмехнулся Саша.
Так смешно - у Ваньки была самая настоящая лысина - в обрамлении мягоньких беленьких волос. А там, в самом ее центре - родничок, как называла его Оля, где билась, пульсировала голубая жилка. Оля еще утверждала, что через этот вот родничок Ванька общается с космосом. Как все младенцы. Это лишь потом человек полностью остается на земле. Когда зарастает родничок. Оля слегка толкнула мужа ладонью. В лоб.
- Белов!.. Какой червячок! Убью.
- Да ладно, - смеялся Саша. - Я же любя, - защищался он одной рукой.
- Как интересно... - Оля ничуть не сердилась, она любила, когда Саша вот так, беззлобно, подкалывал ее. А теперь вот и Ваньку. Сына. - Вот вырастет потом такой большой-большой, представь... Кем будет?
- А кем после Оксфорда бывают? - Саша казался вполне серьезным, но Оля лишь махнула рукой. Вечно Сашка скажет тоже! Оксфорд!
- А что? - Саша приподнялся на локте. - Он за меня все сделает, что я не успел. Знаешь, я вот думал, ночью, когда ты рожала, а я приехать не мог, я вдруг понял, что вообще такое дети. - Ванька смешно засопел, Саша поправил завернувшееся одеяльце. - Это шанс от Господа все исправить. Что это, типа, ну, искупление такое, что ли. Не знаю, как сказать...
- Саша, давай покрестимся, - тихо и серьезно произнесла Оля. Она давно уже об этом думала, еще в роддоме. - И его покрестим...
- Да я еще не решил... - Саша задумался на минуту. - Нет, Оль, давай попозже.
Оля вздохнула. Что ж, позже, так позже. Совсем не отказывается - и то хлеб.
- Оль, - вдруг вкрадчивым, прямо лисьим голосом заговорил Саша, - а тебе совсем нельзя пока, да?
Он смотрел на нее глазами опереточного соблазнителя.
Оля прыснула от неожиданности:
- Хитрый какой, Белов. Я думаю, что это он? А он издалека зашел. - Но она быстро сменила шутливый тон, понимая, как трудно сейчас Сашке. Хоть и хитрец первостатейный, но родной ведь человек. Муж как-никак. - Нельзя пока, милый. И долго еще нельзя будет, роды тяжелые были.
- Ну маленечко?.. - Сашин голос источал мед.
- Нельзя, Санька, потерпи чуть-чуть, - она удрученно покачала головой и предложила тихо, чуть слышно. - Ну, давай по-другому. Хочешь?
- Да ладно, потерпим. - Саша с сожалением потянулся. - По-настоящему хочется, чтоб с криками. Ладно, давай спать. Как говорится в детских сказках, утро вечера мудреней...
День завтра, как, впрочем, и почти всегда в последнее время, предстоял тяжелый. Фарик со своими басмачами должны были первый раз продать товар в Москве. Ох, как Саше не нравилось все это. Но все. Поезд ушел. Оставалось только надеяться на лучшее.
Саша посмотрел на жену, уже прикрывшую глаза и, кажется, даже задремавшую. И на сына, так и сопевшего между ними. Привстав с кровати, Саша выключил торшер. И только теперь стало видно, что в небе над Москвой вовсю светила полная луна.
XXXIV
Холод завернул почти зимний. Хотя снега пока как-то не предвиделось. Оттого все выглядело как в дурном сне - еще не успевшая окончательно опасть листва чернела прямо на деревьях. Трава на газонах была белесой и ломкой. И птиц этим холодным утром не было слышно, будто они все повымерли.
Из гостиницы "Космос" вышли четверо. Они были в приподнятом настроении и почти не замечали холода. Впрочем, эта нечувствительность могла идти и от излишней взволнованности. Буквально на грани нервного срыва. Первый раз он всегда самый трудный. Фархад, хоть и хорохорился, но уже немного жалел, что согласился с Далером не привлекать к этому делу людей Белого. Далеру очень хотелось доказать всем, что они сами с усами.
Фархад с Далером шли впереди, на полшага опережая своих охранников. В руках одного из охранников была большая тяжелая десятикилограммовая сумка с невинной надписью "VII съезд педиатров России".
- Короче, если все хорошо, говори по-узбекски, - отрывисто инструктировал Фархад. - Если что-то не так - по-таджикски.
- А если убивать будут? - с деланной небрежностью поинтересовался Далер.
- Кричи по-русски, - с нервным смешком ответил Фархад.
Обнявшись на прощание, они сели в две разные машины. Фархаду с товаром было ехать совсем рядом, на ВДНХ, так что пока еще оставалось время, они двинулись по проспекту Мира в сторону центра, чтобы там позже развернуться. Машина Далера - в противоположную сторону, к Лосиному острову, где недалеко от МКАД была назначена встреча для получения денег. Все продумали вроде бы заранее. Так что особых проблем не предвиделось.
* * *
На дело приехали гастролеры. Их только что пацаны Бека встретили на Ярославском вокзале. И передали им металлический кейс с деньгами.
Гастролеров было двое. Никакими особыми приметами они не отличались. Разве что ростом. Одеты были скромно и просто, как и большинство жителей нашей необъятной Родины. Маленький - в короткую кожаную куртку, темные джинсы и темный же свитер. Большой оказался непредусмотрительнее по части погоды. На нем были дутая китайская куртка, стандартные джинсы и ботинки на рифленой подошве.
- Ну и погода, как в Антарктике, - ежился Маленький. - Вроде с севера приехал, а здесь холодней, чем дома.
- А ты летом приезжай, - хохотнув, бросил ему Грек, его сегодняшний напарник и водитель.
- Да был я, ничего хорошего. - Маленький действительно здесь был летом. Когда нужно было урегулировать отношения с бывшими коллегами, которые чего-то там не хотели понимать. А чего именно - Маленького не касалось. Он был просто исполнитель. За это и получал бабки. Между прочим, неплохие. Того, что ему заплатят за сегодняшнюю работу, хватит на классный джип. Пусть пока и не новый. И еще хватит на хорошо погулять.. В Москве.
Большой приехал днем раньше. Давно уж пора перебираться в столицу. Размах здесь другой. Настоящий.
С Маленьким они знакомы были давно. Еще в Афгане вместе служили. Там-то их и прозвали Большой-Маленький. С тех пор так и повелось. Но последнее время встречались в основном по работе, зато часто.
- Счастливо! - машина Маленького рванула переулками к проспекту Мира. Конечным пунктом была ВДНХ.
- Счастливо! - водитель Большого выбрал маршрут через Сокольники. Им надо было поторапливаться. На дальний край Лосиного острова - путь не близкий.
* * *
"Рабочий и Колхозница" встречали въезжавших на территорию выставки вечным приветствием, высоко в небо взметнув навеки соединенные руки с серпом и молотом. Сразу позади монумента возвышался стеклянный фасад павильона "Москва". Чуть левее, ближе к центральному входу, медленно крутилось Колесо обозрения. Чертово колесо.
Фархад с Касымом прошли на территорию через Восточный вход. Тот, что поближе к монументу.
Касым отставал на полшага - его тормозила тяжелая сумка. Глянув на раскачивающиеся кабинки, Фархад заговорил задумчиво:
- Слышь, Касым, сто лет уж в парке не был. Да, точно, помню. В восемьдесят втором я в последний раз на аттракционе катался.
Касым не ответил, молча кивнув направо. Оттуда неторопливым шагом шли двое: маленький неприметный мужичонка в короткой кожаной куртке и амбал в вязаной шапочке. Похоже, они.
В кабинку с номером 32 вошли все четверо.
- Поехали! - сказал Маленький и внимательно осмотрел окрестности. Все было чисто...
* * *
Успели вовремя. Повезло - пробок не было. Большой вышел из машины первым, поставил металлический кейс под ноги. Разминаясь, чуток понаклонялся.
- Ну что, готов к труду и обороне? - спросил он напарника, передавая тому кейс.
- Всегда готов, - отрапортовал тот.
Лес безмолвствовал. Большой с напарником спустились по тропинке к пруду. Вода была неподвижной и темной, почти черной.
На берегу их уже ждали. Таджик с охранником.
Далер посмотрел на часы. Было ровно девять. Он приветственно улыбнулся и махнул рукой.
Большой коротко кивнул. И приказал напарнику:
- Давай.
Кейс открыли прямо на влажной траве.
Далер пересчитал купюры в одной пачке, помощник считал количество пачек. Срослось.
- Хорошо, хорошо. - Далер аккуратно протер очки и внимательно посмотрел на Большого.
Тот невозмутимо кивнул. Почти синхронно достали мобильники.
- Да, Фархад, все в порядке, - по-узбекски сказал Далер, поворачиваясь спиной к Большому. Ему не хотелось, чтобы тот видел выражение его лица.
- Доля, все спокойно, я передал. - Фархад тоже говорил по-узбекски. Кажется, все шло по намеченному плану. Без осложнений.