Страница:
Послы вышли за дверь, сопровождаемые свистом и хохотом нелюдей. Комета также покинула трактир, чтобы посмотреть на отъезд гостей. Оказалось, что послов сопровождал эскорт: шесть всадников в металлических шлемах и кирасах, со шпагами на поясах и с массивными пистолетами в седельных кобурах. Также Комета увидела четырех взрослых кентавров, которые стояли возле паланкина — кабинки с мягким креслом, прикрепленной к двум длинным шестам. На груди и животе каждого кентавра виднелись три рубца.
Кроме всадников и кентавров-триединистов возле трактира толпились жители деревни, которым не хватило места внутри. Они с любопытством разглядывали пришельцев, обсуждали их одежду и вооружение. Всадники старательно делали вид, что не замечают направленных на них взглядов и не слышат разговоров нелюдей. Кентавры-триединисты перебирали копытами, не поднимая глаз, и не отвечали на вопросы своих соплеменников. Наверное, они боялись совершить какой-нибудь очередной греховный поступок, за который придется отвечать перед церковью.
Выйдя из трактира, граф Гамилианский одним легким движением взлетел в седло своего горячего скакуна. Нотариус неуклюже вскарабкался на смирную лошадку. Священник сел в паланкин, и кентавры подняли его, взявшись за шесты. Повинуясь взмаху руки графа, посольство двинулось прочь из деревни. Никто из людей не обернулся. Юные жеребята кентавров поскакали было следом, но строгие окрики взрослых заставили их вернуться в деревню.
— Они вернутся, — услышала Комета за спиной голос пожилого кентавра, который вышел из трактира следом за ней. — Они так просто не отступятся.
— Я знаю, — Комета вздохнула. — Но я надеюсь, что люди еще не настолько сильны, чтобы нас сломить.
Кентавр мягко взял ее за плечи и подтолкнул обратно к двери трактира:
— Пойдем, нам надо о многом поговорить.
Первой, кого Комета увидела внутри, была матушка Гордола.
— Что с тобой, девочка? — горная копательница с испугом смотрела то на свою приемную дочь, то на идущего сзади кентавра. — Хрумпин, что случилось с моей Кометой? Я слушала, что она говорит, но поняла едва ли половину ее слов.
— Это называют «светлым воплощением», — ответил кентавр. — Эта девочка больше не Комета. В ней воплотился дух предков.
— Нет, я Комета! — запротестовала девушка. — Я еще сама не разобралась в том, что со мной произошло, но могу твердо сказать: я — Комета.
— Ты что-нибудь помнишь о своей предыдущей жизни? — спросил Хрумпин.
— Достаточно четко я помню о двух жизнях, но, как мне кажется, если постараться, то можно вспомнить и другие.
Кентавр удивленно поднял брови:
— О двух? Первый раз слышу о таком явлении. И ты лучше пока не старайся вспомнить все, не напрягай голову. Тебе сейчас нужно отдохнуть, посидеть и расслабиться…
— Да, Комета, — сказал один из древоточцев, пододвигая девушке стул, — сядь с нами. Ух, и здорово ты врезала этим людишкам!
— А мы-то хороши, — подхватил другой, — уши развесили, рты раскрыли. Надо было сразу гнать их отсюда!
— А вот я слышал, что на Побережье тоже поначалу отказались признавать королевскую власть, — произнес какой-то кентавр. — Да только когда люди навалились на них всей своей силой, сразу запросили пощады и согласились на все условия. Хрумпин, ты много путешествовал и много чего повидал. Расскажи, как это было?
Но пожилой кентавр не торопился начинать рассказ. Похоже, его интересовала только Комета и ее «светлое воплощение». Однако и девушка присоединилась к просьбам жителей деревни:
— Хрумпин, я почти ничего не знаю о мире за пределами этой деревни. Но теперь я чувствую, что скоро мне эти знания понадобятся. Расскажи, пожалуйста, что это за мир?
Кентавр вздохнул и заговорил:
— Как все вы знаете, наш мир состоит из двух огромных материков, разделенных Междуземным проливом. Люди живут на западе. Мы живем на востоке. Долгие годы люди и нелюди практически не общались друг с другом. Лишь немногочисленные купцы да торговцы переплывали с материка на материк, чтобы обменяться товарами. Но с недавних пор все изменилось. Люди начали строить большие корабли, которые приводятся в движение парусами. Люди овладели искусством огненного оружия. Раньше они воевали друг с другом, но около ста лет назад одно королевство победило мелкие государства и подчинило их себе. Теперь взоры людей обратились на восток. Сначала хитростью и уговорами они добились разрешения поселиться на Побережье. Но через некоторое время вдруг оказалось, что переселенцев с западного материка так много, что наши прибрежные обитатели перестали быть хозяевами в собственном доме. Люди принесли свои законы и свою религию, а тех местных жителей, которые пытался отстаивать свои права, либо изгоняли, либо убивали. К сожалению, тогда мы еще не осознали всей угрозы, поэтому не объединились в борьбе против общего врага. Так в мире нелюдей возник раскол. Некоторые прибрежные народы признали королевскую власть и приняли триединую веру.
— Как те кентавры-носильщики, что теперь таскают паланкин со священником, — вставил древоточец.
— Совершенно верно. На их примере вы видите, какое место уготовано нелюдям в человеческом государстве. Как говорила Комета, мы для людей — сильные и выносливые рабы. Но и Побережья людям показалось мало. Теперь они собираются расширить свои границы. Вначале люди присылают своих послов, чтобы уговорить местных жителей добровольно расстаться со свободой. Если же этот номер не проходит, люди захватывают земли силой. Люди многочисленны и лучше нас вооружены. Но в Холмогорье уже собираются отряды кентавров, чтобы дать отпор захватчикам. Собственно, для того я и прискакал в вашу деревню. Я рассчитывал найти добровольцев, желающих сражаться за родной дом. Совершенно случайно я встретил тут человеческих послов. Если бы не Комета, я сам раскрыл бы вам глаза на их коварные замыслы. Однако эта девушка справилась лучше меня.
Комета скромно опустила глаза, слушая обращенные к ней хвалебные крики двух десятков горных копателей, древоточцев и кентавров.
Хрумпин продолжил:
— К счастью для всех нас, на эту девушку снизошло «светлое воплощение». Силы ее души и разума увеличились за счет памяти и опыта предков…
— А вот в этом я не уверена, — сказала Комета. — Не хочу вас разочаровывать, но мои воспоминания не имеют ничего общего с этим миром.
— Неужели? — удивился Хрумпин. — Что же ты помнишь?
Комета сжато и коротко пересказала истории жизней Найи Кайдавар и Латэлы Томпа. Многое она не стала упоминать. Так, например, она ничего не рассказала об уничтожении нескольких поселений зиганьеров, от своего преображения в доме Бургуна сразу перейдя к возвращению в замок Кайдавар. Если первая жизнь была нелюдям достаточна ясна, то мир гигаполиса Птиола и чудовищный аппарат государственного подавления оказался выше их понимания.
— Так что в некоторых вопросах я по-прежнему остаюсь ограниченной Кометой, — улыбнулась девушка. — Я совершенно не представляю, где находится Побережье, что такое Холмогорье, и как велика наша Горная страна.
— Ну, это объяснить достаточно просто, — сказал Хрумпин. — Побережьем называется часть суши вдоль Междуземного пролива. Горная страна, где мы сейчас находимся, лежит к северо-востоку от пролива. Холмогорьем называют необъятные холмистые равнины, расположенные на востоке от Побережья, то есть к югу от Горной страны. А на юго-востоке находятся озера и леса, населенные лесными жителями: дриадами, фавнами и водяными. Как нам известно, основной удар люди готовят на востоке — в Холмогорье, так как на равнинной части их армия может использовать свои главные преимущества: конницу и огнестрельное оружие. Горная страна представляет собой естественную крепость, а озера и леса для людей практически непроходимы. Именно поэтому они стараются действовать здесь больше хитростью, чем силой. Однако вам теперь придется всегда быть наготове. Если люди положили глаз на эту землю, они сюда вернуться…
Слова Хрумпина были прерваны громкими криками на улице. Собравшиеся в трактире выбежали наружу. Оказалось, что в деревню прискакал молодой кентавр. Его спина была залита кровью, и другие кентавры уже начали оказывать ему первую помощь, прикладывая к ране целебный мох.
Но молодой кентавр вырывался и кричал:
— Позовите Хрумпина! Немедленно позовите Хрумпина!
— Я здесь! — крикнул кентавр и поскакал навстречу. — Что случилось, Махир? — Остальным Хрумпин объяснил: — Это Махир, мой племянник и помощник. Мы вместе прискакали из Холмогорья и разделились в долине, чтобы обойти несколько горных деревень.
Махир произнес, обращаясь к Хрумпину, но его громкий голос слышали все:
— Сюда идут люди! Около сотни пехотинцев и два десятка всадников. Я скакал к тебе из соседней деревни, когда увидел их отряд, идущий по дороге. Я обогнал его по лесу, чтобы предупредить вас, но меня заметили. Я едва оторвался от всадников, но пуля меня все-таки догнала. Хрумпин, объясни ты этим горцам, что нельзя перевязывать рану, не вытащив из нее пули!
— Он прав! — Хрумпин растолкал местных жителей и осмотрел рану Махира. — Ничего страшного, пуля сидит неглубоко. Ну-ка…
Пожилой кентавр вынул из ножен на поясе длинный нож… Махир дико вскрикнул и одновременно дернул всеми четырьмя ногами. Если бы его не держали другие кентавры, он, наверняка, подскочил бы вверх на высоту своего роста.
— Вот и все, — Хрумпин продемонстрировал окровавленный кусочек металла. — Пуля извлечена. Отведите Махира в трактир, промойте рану и перевяжите.
— Люди появятся здесь меньше, чем через час! — кричал уводимый Махир.
— Значит, мы должны их достойно встретить.
Комета предложила:
— Заминируйте подходы к деревне. Поставьте пулеметы в окнах первых этажей, снайперы пусть займут позиции на крышах. Когда атакующий отряд окажется под перекрестным огнем…
— О чем ты говоришь? — удивился кентавр.
Комета замолчала. Она поняла, что произнесенные слова пришли из какой-то другой жизни, которая не имела ничего общего ни с Найей Кайдавар, ни с Латэлой Томпа, ни, тем более, с окружающей действительностью. Комета окинула взглядом нестройную толпу деревенских жителей и вспомнила, что никто из них ни разу в жизни не держал боевого оружия. Лишь несколько охотников-кентавров имели луки.
Если не организовать эту толпу, не повести ее за собой, то нелюди разбредутся по своим домам, чтобы защищать собственные семьи, собственные жилища. В этом случае люди с легкостью перебьют их поодиночке.
Хрумпин испытующе посмотрел на Комету:
— Ну, девочка, похоже, только ты способна защитить эту деревню. Ты единственная, кто имеет хоть какой-то боевой опыт.
— А ты?
— Я скорее путешественник, чем воин. Кроме того, я здесь чужой. А тебя знают и, самое главное, в тебя верят.
— Да уж, меня тут знают, — скептически поморщилась Комета.
Но, посмотрев в глаза ближайших нелюдей, она с удивление увидела в них надежду и веру. Известие о «светлом воплощении» бывшей деревенской дурочки со скоростью молнии пролетело по деревне. Теперь все ждали от нее приказов и распоряжений. Комета поняла, что если немедленно не найдет подходящих слов и не примет простых и понятных всем решений, то ее авторитет вновь опустится до нижней точки.
Чтобы выиграть время на размышления, Комета громко приказала:
— Пусть готовые к битве мужчины разделятся на группы по видам. Женщины и дети, бегите по домам, закрывайте ставни на окнах и готовьте перевязочный материал.
Нелюди с готовностью повиновались.
Тем временем Комета мысленно составляла план предыдущего сражения. Она достаточно хорошо знала родную деревню и понимала, как непросто будет ее защитить. Дома были хаотически разбросаны по склону горы. Единственная дорога, которая вела из долины, заканчивалась у дверей трактира. Вдоль дороги не было ни кустов, ни крупных камней, за которыми можно было бы устроить засаду. Лишь выше по склонам начинались густые заросли. Но они были слишком далеко, чтобы начать оттуда атаку. Люди перестреляли бы нападавших прежде, чем дело дошло до рукопашной.
Пока Комета размышляла, нелюди разделились на четыре группы.
В первую вошли горные копатели — их было восемнадцать. Эти массивные и сильные существа могли бы нанести людям серьезный урон в ближнем бою, но, к сожалению, не обладали достаточной быстротой, чтобы резко сократить дистанцию. Пули ружей и пистолетов уничтожили бы горных копателей раньше, чем им удалось бы приблизиться к людям.
Вторую группу составили тридцать шесть древоточцев. У них были большие головы с мощными челюстями, сильные руки и длинные цепкие хвосты. Но их ноги были слишком коротки и слабы. Самый рослый древоточец едва ли доставал до пояса взрослому человеку.
Третью группу образовали восемь взрослых кентавров (не считая Хрумпина и раненого Махира) и шесть подростков, которые не желали признавать себя детьми и потому не отправились по домам вместе с женщинами. Кентавры были далеко не так велики и могучи, как принято описывать в мифах и легендах. Настоящие кентавры были ростом с высокого человека. Их «конские» половины были короче и ниже, чем у обычных лошадей. Правда, кентавры были выносливы и ловки. Их крепкие мохнатые ноги одинаково легко преодолевали многомильные переходы или взбирались на горные кручи. Но на равных сражаться с конницей кентавры, разумеется, не могли.
Четвертая группа оказалась самой малочисленной. В нее вошли два фавна и один дриад, которые остановились на ночлег в трактире матушки Гордолы. Это были купцы, которые привезли в деревню каучуковый сок из южных лесов. Но и они готовы были сражаться с захватчиками, защищая нечеловеческий мир.
Итого, в распоряжении Кометы находилось семьдесят одно существо, способное держать оружие. При необходимости можно было бы мобилизовать и женщин. Горные копательницы, например, силой ничуть не уступали своим мужьям. Но проблема заключалась в том, что оружия у нелюдей не было. Кроме того, девушка боялась, что присутствие женщин на поле боя лишь внесет суматоху и неразбериху.
— Сколько среди вас лучников? — спросила Комета у кентавров.
Пятеро взрослых и четверо подростков сделали шаг вперед.
— Бегите за оружием и захватите весь запас стрел, что у вас есть. У кого нет луков, вооружитесь всем, чем сможете. Возьмите длинные колья, ножи, топоры… Затем спрячьтесь за стенами ближайших к дороге домов. Когда люди приблизятся на расстояние прицельного выстрела, первым делом постарайтесь уничтожить стрелков и кавалеристов. Зря не высовывайтесь и не лезьте под огонь. Маневрируйте, перебегайте с места на место и стреляйте, стреляйте, стреляйте. Договорились?
Копыта кентавров застучали по камням частой дробью, когда они помчались выполнять приказание.
Комета подошла к древоточцам.
— Видите те сквателы на склоне горы прямо над дорогой? — она показала на рощу высоких деревьев. — Так вот, вы должны подтесать эти сквателы так, чтобы они упали вниз по моему сигналу.
— Но они не достанут до дороги, — сказал Хрумпин, неотступно следующий за Кометой.
— Конечно, не достанут, — согласилась Комета. — Поэтому людей надо заманить наверх.
— А-а-а! — хором протянули кентавр и древоточцы.
Комета махнула рукой:
— Раз план вам ясен, бегите наверх. Времени у вас мало.
Древоточцы резво посеменили в указанном направлении на своих коротеньких ножках.
— Теперь вы, — Комета обратилась к горным копателям. — Спрячьтесь пока за трактиром. Не В трактире, а ЗА ним. Дверь слишком узкая, вы не успеете выскочить и атаковать все разом. Ясно?
— Ясно, — произнесли горные копатели и направились к месту засады.
Затем Комета подошла к фавнам и дриаду. Эти трое купцов были одеты в короткие штаны и куртки без рукавов. На их поясах Комета еще издали заметила ножны с длинными широкими тесаками. Купцам приходилось много путешествовать, а оказываться без оружия на большой дороге было небезопасно даже в нечеловеческом мире.
— Вы, как я вижу, умеете обращаться с этими штуками, — Комета показала на тесаки.
— Это хозяйственный инструмент, — с улыбкой сказал дриад, — дров для костра нарубить, фрукты и овощи порезать…
— Значит, в нужный момент из рук ты тесак не выронишь, — хмыкнула Комета, — и то хорошо. Тебя как зовут?
— Гардалат, сестренка, — широко улыбнулся дриад.
Он назвал Комету «сестренкой», хотя видел, что перед ним стоит не дриада, а полукровка. Девушка ответила на этот комплимент такой же открытой улыбкой.
— Гардалат, у меня будет для тебя особенно важное задание. Ты должен забраться на крышу трактира и следить за моими сигналами. Когда я сделаю так… — Комета подняла правую руку вверх и описала круг над головой, — …то ты прикажешь горным копателям атаковать людей.
Затем Комета оценивающе посмотрела на кривоногих фавнов с острыми рожками:
— А вы отправляйтесь к горным копателям. Когда дело дойдет до рукопашной, ваши тесаки скрестятся с человеческими шпагами.
Дриад легко вскарабкался наверх по отвесной стене трактира благодаря присоскам на руках и ногах. Он спрятался за дымовой трубой и послал Комете воздушный поцелуй. Девушка ответила ему легким взмахом руки, не собираясь поощрять любвеобильного «братишку».
Расставив свою импровизированную армию по местам, Комета обернулась к Хрумпину:
— Я не уверена, что мой план сработает. Я еще не придумала, как заманить людей под падающие сквателы.
Хрумпин издал звук, похожий на настоящее лошадиное ржание:
— Честно говоря, я думал, что эту роль ты отвела себе.
— Себе? Почему?
Кентавр смутился:
— Ну… люди так прореагируют на твое появление… Ты же видела, что сделалось с послами, когда ты стояла перед ними…
— Что сделалось с послами? — продолжала недоумевать Комета.
Кентавр совершенно сконфузился:
— Ну… Это… На тебе же нет человеческой одежды…
Действительно, так же, как и горные копатели, Комета носила лишь кожаный фартук, который спереди не прикрывал ее грудь и доходил лишь до середины бедер, а сзади вообще не имел ничего, кроме завязок. Только сейчас Комета осознала, что пламенный взгляд графа Эрдавана Гамилианского означал вовсе не ненависть, как она решила вначале, а самое настоящее греховное вожделение.
Как ни странно, Комета вовсе не испытывала стыда. Древоточцы и кентавры ходили совершенно обнаженными, так что девушка с детства привыкла к окружавшей ее наготе. А вот люди — совсем другое дело.
Комета подняла руки вверх и несколько раз повернулась перед Хрумпином:
— Как ты думаешь, если я сделаю ТАК на склоне горы, то солдаты побегут за мной?
Кентавр слегка охрипшим голосом сказал:
— Несомненно!
— Значит, у нас готова не только ловушка, но и приманка! — весело заключила Комета. — Пошли, посмотрим, все ли готово у древоточцев.
Она быстро зашагала к месту засады, кентавр пошел рядом с ней. Но Хрумин все еще был чем-то смущен.
Наконец, он решился задать вопрос:
— Скажи честно, Комета, почему ты решила сражаться против людей? Насколько я могу судить, ты сама наполовину человек. Кроме того, твои предыдущие жизни, о которых ты помнишь…
Кентавр замолчал, но Комета поняла, что он имеет в виду.
— Не важно, насколько я человек или насколько была человеком, — сказала она. — Сейчас важно лишь то, что на мою родную деревню готовится нападение. И я хочу преподать захватчикам хороший урок. Кроме того, если ты помнишь, Найя Кайдавар была человеком, но это не помешало ей расправиться с зиганьерами. Люди привыкли убивать людей, Хрумпин. Я тоже привыкла.
Девушка и кентавр приблизились к тому месту, где древоточцы готовили засаду. Хотя за густыми кустами ничего не было видно, еще издали можно было услышать дружный хруст и скрип, сопровождавший работу древоточцев. Комете даже показалось, что несколько сквател уже подрагивают и покачиваются.
Раздвинув кусты, Комета увидела, что древоточцы разбились на несколько бригад и обтесывали каждое дерево с нескольких сторон. К моменту появления девушки и кентавра толстые стволы одиннадцати сквател были обточены снизу, как карандаши. Опытные древоточцы оставили ровно столько древесины, чтобы сквателы не упали раньше времени.
— Пора бы уже и людям появиться, — задумчиво произнес Хрумпин, вглядываясь в идущую снизу дорогу.
Убедившись, что у древоточцев все готово, Комета также перенесла все свое внимание туда, откуда должны были появиться враги.
— Идут! — хором воскликнули девушка и кентавр, завидев легкую дымку пыли, поднимавшуюся над склоном горы.
Людей еще не было видно, так как дорога шла наверх змейкой, петляя между неровностями гористой местности. Но вот над каменистой поверхностью блеснули металлические предметы. Комета пригляделась и поняла, что это наконечники копий и лезвия боевых секир.
Прошло еще несколько минут, и люди показались в полный рост. Первыми шли стрелки с большими тяжелыми ружьями. Они внимательно вглядывались в растительность на склонах гор и были готовы открыть огонь при первом же появлении нелюдей.
Следом за стрелками шли копейщики и секироносцы. Вначале Комета удивилась, что в эпоху огнестрельного оружия люди продолжают использовать эти устаревшие предметы вооружения. Но потом поняла, что фитильные ружья несовершенны и требуют много времени на перезарядку. А древковое холодное оружие позволяет сдерживать атаки врага и освобождает стрелков от необходимости вступать в ближний бой.
Стрелки и копейщики чередовались отрядами по двенадцать человек. Подобная тактика позволяла им в случае неожиданного нападения быстро развернуться в любую сторону, встретить врага смешанным строем, объединить и дополнить возможности своего оружия. Махир оказался точен. Комета и Хрумпин насчитали четыре дюжины стрелков и четыре дюжины копейщиков.
Следом за пехотой двигалась конница. Ее возглавлял сам граф Эрдаван Гамилианский. Рядом с ним ехал знаменосец с развернутым полотнищем, на котором был изображен герб графа: рука в латной рукавице, сжимавшая рукоять сломанного пополам меча, по лезвию которого стекала кровь. Конных воинов насчитывалось две дюжины. Все они носили кирасы и шлемы. Кроме шпаг и пистолетов, некоторые держали в руках длинные пики.
Пехотинцы были защищены не так хорошо, как кавалеристы. Лишь несколько человек имели кирасы и металлические шлемы. Большинство было одето в длинные камзолы и широкополые шляпы.
Позади конницы двигался обоз из шести больших телег, каждую из которых тянула пара лошадей. Телегами правили возницы, которых в расчет можно было не принимать. В обозе также находился и паланкин отца Балимолта, который несли четыре кентавра-триединиста.
Хрумпин внимательно рассмотрел вереницу пеших и конных людей и сказал Комете:
— Похоже, граф Гамилианский был готов к тому, что деревня откажется подчиниться добровольно. Он привел с собой свой отряд и оставил его неподалеку в долине.
— Почему же он не атаковал сразу?
— Не знаю. Может, его посольство на самом деле было разведкой? Граф знал, что нелюди никогда не нападут на мирных послов, и лично явился в деревню, чтобы определить количество жителей и наметить пути наступления.
— Ну, что же, он сейчас узнает, что нелюди способны объединиться и дать отпор непрошеным гостям, — заявила Комета.
Дождавшись, пока большая часть пехоты проследует мимо места засады, девушка вышла из кустов на открытое пространство и громко крикнула:
— Куда вы так торопитесь, храбрые воины?
Первые солдаты из колонны пехоты были уже достаточно далеко, поэтому не заметили появления Кометы и продолжали идти по направлению к деревне. Ближайшие воины остановились. Стрелки взяли наизготовку свои ружья и раздули тлеющие фитили. Но выстрелов не последовало. Солдаты с удивлением смотрели на юную полуобнаженную девушку и косились на своего командира, ехавшего позади.
Граф Эрдаван Гамилианский поднял руку, приказывая следовавшей за ним коннице остановиться, и с подозрением оглядел кусты за спиной Кометы. Но древоточцы затаились у корней сквател, а Хрумпин спрятался за толстым стволом одного из деревьев.
Граф, видимо, был не очень высокого мнения о стратегических способностях нелюдей, поэтому решил, что опасаться нечего.
Он приказал двоим ближайшим всадникам:
— Притащите мне эту девчонку!
Те повернули коней и начали взбираться по склону.
Комета, не отрывая глаз от приближавшихся людей, тихо сказала прячущимся за кустами древоточцам:
— Когда они подойдут поближе, валите на них одно или два дерева. Не больше.
Всадники поднимались в гору довольно быстро. Они весело переговаривались и оценивающе поглядывали на девушку. Люди даже не попытались обнажить шпаги или достать пистолеты. Комета сделала несколько шагов назад, чтобы ее не задели ветви падающих сквател.
— Давайте! — крикнула она.
За спиной Кометы вначале послышался хруст подгрызаемой древесины, затем раздался треск последних лопнувших волокон. Девушка обернулась, чтобы в случае необходимости увернуться от падающего дерева. Но этого не потребовалось — древоточцы могли завалить любое дерево так, чтобы его вершина попала на вбитый в землю колышек.
Кроме всадников и кентавров-триединистов возле трактира толпились жители деревни, которым не хватило места внутри. Они с любопытством разглядывали пришельцев, обсуждали их одежду и вооружение. Всадники старательно делали вид, что не замечают направленных на них взглядов и не слышат разговоров нелюдей. Кентавры-триединисты перебирали копытами, не поднимая глаз, и не отвечали на вопросы своих соплеменников. Наверное, они боялись совершить какой-нибудь очередной греховный поступок, за который придется отвечать перед церковью.
Выйдя из трактира, граф Гамилианский одним легким движением взлетел в седло своего горячего скакуна. Нотариус неуклюже вскарабкался на смирную лошадку. Священник сел в паланкин, и кентавры подняли его, взявшись за шесты. Повинуясь взмаху руки графа, посольство двинулось прочь из деревни. Никто из людей не обернулся. Юные жеребята кентавров поскакали было следом, но строгие окрики взрослых заставили их вернуться в деревню.
— Они вернутся, — услышала Комета за спиной голос пожилого кентавра, который вышел из трактира следом за ней. — Они так просто не отступятся.
— Я знаю, — Комета вздохнула. — Но я надеюсь, что люди еще не настолько сильны, чтобы нас сломить.
Кентавр мягко взял ее за плечи и подтолкнул обратно к двери трактира:
— Пойдем, нам надо о многом поговорить.
* * *
Первой, кого Комета увидела внутри, была матушка Гордола.
— Что с тобой, девочка? — горная копательница с испугом смотрела то на свою приемную дочь, то на идущего сзади кентавра. — Хрумпин, что случилось с моей Кометой? Я слушала, что она говорит, но поняла едва ли половину ее слов.
— Это называют «светлым воплощением», — ответил кентавр. — Эта девочка больше не Комета. В ней воплотился дух предков.
— Нет, я Комета! — запротестовала девушка. — Я еще сама не разобралась в том, что со мной произошло, но могу твердо сказать: я — Комета.
— Ты что-нибудь помнишь о своей предыдущей жизни? — спросил Хрумпин.
— Достаточно четко я помню о двух жизнях, но, как мне кажется, если постараться, то можно вспомнить и другие.
Кентавр удивленно поднял брови:
— О двух? Первый раз слышу о таком явлении. И ты лучше пока не старайся вспомнить все, не напрягай голову. Тебе сейчас нужно отдохнуть, посидеть и расслабиться…
— Да, Комета, — сказал один из древоточцев, пододвигая девушке стул, — сядь с нами. Ух, и здорово ты врезала этим людишкам!
— А мы-то хороши, — подхватил другой, — уши развесили, рты раскрыли. Надо было сразу гнать их отсюда!
— А вот я слышал, что на Побережье тоже поначалу отказались признавать королевскую власть, — произнес какой-то кентавр. — Да только когда люди навалились на них всей своей силой, сразу запросили пощады и согласились на все условия. Хрумпин, ты много путешествовал и много чего повидал. Расскажи, как это было?
Но пожилой кентавр не торопился начинать рассказ. Похоже, его интересовала только Комета и ее «светлое воплощение». Однако и девушка присоединилась к просьбам жителей деревни:
— Хрумпин, я почти ничего не знаю о мире за пределами этой деревни. Но теперь я чувствую, что скоро мне эти знания понадобятся. Расскажи, пожалуйста, что это за мир?
Кентавр вздохнул и заговорил:
— Как все вы знаете, наш мир состоит из двух огромных материков, разделенных Междуземным проливом. Люди живут на западе. Мы живем на востоке. Долгие годы люди и нелюди практически не общались друг с другом. Лишь немногочисленные купцы да торговцы переплывали с материка на материк, чтобы обменяться товарами. Но с недавних пор все изменилось. Люди начали строить большие корабли, которые приводятся в движение парусами. Люди овладели искусством огненного оружия. Раньше они воевали друг с другом, но около ста лет назад одно королевство победило мелкие государства и подчинило их себе. Теперь взоры людей обратились на восток. Сначала хитростью и уговорами они добились разрешения поселиться на Побережье. Но через некоторое время вдруг оказалось, что переселенцев с западного материка так много, что наши прибрежные обитатели перестали быть хозяевами в собственном доме. Люди принесли свои законы и свою религию, а тех местных жителей, которые пытался отстаивать свои права, либо изгоняли, либо убивали. К сожалению, тогда мы еще не осознали всей угрозы, поэтому не объединились в борьбе против общего врага. Так в мире нелюдей возник раскол. Некоторые прибрежные народы признали королевскую власть и приняли триединую веру.
— Как те кентавры-носильщики, что теперь таскают паланкин со священником, — вставил древоточец.
— Совершенно верно. На их примере вы видите, какое место уготовано нелюдям в человеческом государстве. Как говорила Комета, мы для людей — сильные и выносливые рабы. Но и Побережья людям показалось мало. Теперь они собираются расширить свои границы. Вначале люди присылают своих послов, чтобы уговорить местных жителей добровольно расстаться со свободой. Если же этот номер не проходит, люди захватывают земли силой. Люди многочисленны и лучше нас вооружены. Но в Холмогорье уже собираются отряды кентавров, чтобы дать отпор захватчикам. Собственно, для того я и прискакал в вашу деревню. Я рассчитывал найти добровольцев, желающих сражаться за родной дом. Совершенно случайно я встретил тут человеческих послов. Если бы не Комета, я сам раскрыл бы вам глаза на их коварные замыслы. Однако эта девушка справилась лучше меня.
Комета скромно опустила глаза, слушая обращенные к ней хвалебные крики двух десятков горных копателей, древоточцев и кентавров.
Хрумпин продолжил:
— К счастью для всех нас, на эту девушку снизошло «светлое воплощение». Силы ее души и разума увеличились за счет памяти и опыта предков…
— А вот в этом я не уверена, — сказала Комета. — Не хочу вас разочаровывать, но мои воспоминания не имеют ничего общего с этим миром.
— Неужели? — удивился Хрумпин. — Что же ты помнишь?
Комета сжато и коротко пересказала истории жизней Найи Кайдавар и Латэлы Томпа. Многое она не стала упоминать. Так, например, она ничего не рассказала об уничтожении нескольких поселений зиганьеров, от своего преображения в доме Бургуна сразу перейдя к возвращению в замок Кайдавар. Если первая жизнь была нелюдям достаточна ясна, то мир гигаполиса Птиола и чудовищный аппарат государственного подавления оказался выше их понимания.
— Так что в некоторых вопросах я по-прежнему остаюсь ограниченной Кометой, — улыбнулась девушка. — Я совершенно не представляю, где находится Побережье, что такое Холмогорье, и как велика наша Горная страна.
— Ну, это объяснить достаточно просто, — сказал Хрумпин. — Побережьем называется часть суши вдоль Междуземного пролива. Горная страна, где мы сейчас находимся, лежит к северо-востоку от пролива. Холмогорьем называют необъятные холмистые равнины, расположенные на востоке от Побережья, то есть к югу от Горной страны. А на юго-востоке находятся озера и леса, населенные лесными жителями: дриадами, фавнами и водяными. Как нам известно, основной удар люди готовят на востоке — в Холмогорье, так как на равнинной части их армия может использовать свои главные преимущества: конницу и огнестрельное оружие. Горная страна представляет собой естественную крепость, а озера и леса для людей практически непроходимы. Именно поэтому они стараются действовать здесь больше хитростью, чем силой. Однако вам теперь придется всегда быть наготове. Если люди положили глаз на эту землю, они сюда вернуться…
Слова Хрумпина были прерваны громкими криками на улице. Собравшиеся в трактире выбежали наружу. Оказалось, что в деревню прискакал молодой кентавр. Его спина была залита кровью, и другие кентавры уже начали оказывать ему первую помощь, прикладывая к ране целебный мох.
Но молодой кентавр вырывался и кричал:
— Позовите Хрумпина! Немедленно позовите Хрумпина!
— Я здесь! — крикнул кентавр и поскакал навстречу. — Что случилось, Махир? — Остальным Хрумпин объяснил: — Это Махир, мой племянник и помощник. Мы вместе прискакали из Холмогорья и разделились в долине, чтобы обойти несколько горных деревень.
Махир произнес, обращаясь к Хрумпину, но его громкий голос слышали все:
— Сюда идут люди! Около сотни пехотинцев и два десятка всадников. Я скакал к тебе из соседней деревни, когда увидел их отряд, идущий по дороге. Я обогнал его по лесу, чтобы предупредить вас, но меня заметили. Я едва оторвался от всадников, но пуля меня все-таки догнала. Хрумпин, объясни ты этим горцам, что нельзя перевязывать рану, не вытащив из нее пули!
— Он прав! — Хрумпин растолкал местных жителей и осмотрел рану Махира. — Ничего страшного, пуля сидит неглубоко. Ну-ка…
Пожилой кентавр вынул из ножен на поясе длинный нож… Махир дико вскрикнул и одновременно дернул всеми четырьмя ногами. Если бы его не держали другие кентавры, он, наверняка, подскочил бы вверх на высоту своего роста.
— Вот и все, — Хрумпин продемонстрировал окровавленный кусочек металла. — Пуля извлечена. Отведите Махира в трактир, промойте рану и перевяжите.
— Люди появятся здесь меньше, чем через час! — кричал уводимый Махир.
— Значит, мы должны их достойно встретить.
Комета предложила:
— Заминируйте подходы к деревне. Поставьте пулеметы в окнах первых этажей, снайперы пусть займут позиции на крышах. Когда атакующий отряд окажется под перекрестным огнем…
— О чем ты говоришь? — удивился кентавр.
Комета замолчала. Она поняла, что произнесенные слова пришли из какой-то другой жизни, которая не имела ничего общего ни с Найей Кайдавар, ни с Латэлой Томпа, ни, тем более, с окружающей действительностью. Комета окинула взглядом нестройную толпу деревенских жителей и вспомнила, что никто из них ни разу в жизни не держал боевого оружия. Лишь несколько охотников-кентавров имели луки.
Если не организовать эту толпу, не повести ее за собой, то нелюди разбредутся по своим домам, чтобы защищать собственные семьи, собственные жилища. В этом случае люди с легкостью перебьют их поодиночке.
Хрумпин испытующе посмотрел на Комету:
— Ну, девочка, похоже, только ты способна защитить эту деревню. Ты единственная, кто имеет хоть какой-то боевой опыт.
— А ты?
— Я скорее путешественник, чем воин. Кроме того, я здесь чужой. А тебя знают и, самое главное, в тебя верят.
— Да уж, меня тут знают, — скептически поморщилась Комета.
Но, посмотрев в глаза ближайших нелюдей, она с удивление увидела в них надежду и веру. Известие о «светлом воплощении» бывшей деревенской дурочки со скоростью молнии пролетело по деревне. Теперь все ждали от нее приказов и распоряжений. Комета поняла, что если немедленно не найдет подходящих слов и не примет простых и понятных всем решений, то ее авторитет вновь опустится до нижней точки.
Чтобы выиграть время на размышления, Комета громко приказала:
— Пусть готовые к битве мужчины разделятся на группы по видам. Женщины и дети, бегите по домам, закрывайте ставни на окнах и готовьте перевязочный материал.
Нелюди с готовностью повиновались.
Тем временем Комета мысленно составляла план предыдущего сражения. Она достаточно хорошо знала родную деревню и понимала, как непросто будет ее защитить. Дома были хаотически разбросаны по склону горы. Единственная дорога, которая вела из долины, заканчивалась у дверей трактира. Вдоль дороги не было ни кустов, ни крупных камней, за которыми можно было бы устроить засаду. Лишь выше по склонам начинались густые заросли. Но они были слишком далеко, чтобы начать оттуда атаку. Люди перестреляли бы нападавших прежде, чем дело дошло до рукопашной.
Пока Комета размышляла, нелюди разделились на четыре группы.
В первую вошли горные копатели — их было восемнадцать. Эти массивные и сильные существа могли бы нанести людям серьезный урон в ближнем бою, но, к сожалению, не обладали достаточной быстротой, чтобы резко сократить дистанцию. Пули ружей и пистолетов уничтожили бы горных копателей раньше, чем им удалось бы приблизиться к людям.
Вторую группу составили тридцать шесть древоточцев. У них были большие головы с мощными челюстями, сильные руки и длинные цепкие хвосты. Но их ноги были слишком коротки и слабы. Самый рослый древоточец едва ли доставал до пояса взрослому человеку.
Третью группу образовали восемь взрослых кентавров (не считая Хрумпина и раненого Махира) и шесть подростков, которые не желали признавать себя детьми и потому не отправились по домам вместе с женщинами. Кентавры были далеко не так велики и могучи, как принято описывать в мифах и легендах. Настоящие кентавры были ростом с высокого человека. Их «конские» половины были короче и ниже, чем у обычных лошадей. Правда, кентавры были выносливы и ловки. Их крепкие мохнатые ноги одинаково легко преодолевали многомильные переходы или взбирались на горные кручи. Но на равных сражаться с конницей кентавры, разумеется, не могли.
Четвертая группа оказалась самой малочисленной. В нее вошли два фавна и один дриад, которые остановились на ночлег в трактире матушки Гордолы. Это были купцы, которые привезли в деревню каучуковый сок из южных лесов. Но и они готовы были сражаться с захватчиками, защищая нечеловеческий мир.
Итого, в распоряжении Кометы находилось семьдесят одно существо, способное держать оружие. При необходимости можно было бы мобилизовать и женщин. Горные копательницы, например, силой ничуть не уступали своим мужьям. Но проблема заключалась в том, что оружия у нелюдей не было. Кроме того, девушка боялась, что присутствие женщин на поле боя лишь внесет суматоху и неразбериху.
— Сколько среди вас лучников? — спросила Комета у кентавров.
Пятеро взрослых и четверо подростков сделали шаг вперед.
— Бегите за оружием и захватите весь запас стрел, что у вас есть. У кого нет луков, вооружитесь всем, чем сможете. Возьмите длинные колья, ножи, топоры… Затем спрячьтесь за стенами ближайших к дороге домов. Когда люди приблизятся на расстояние прицельного выстрела, первым делом постарайтесь уничтожить стрелков и кавалеристов. Зря не высовывайтесь и не лезьте под огонь. Маневрируйте, перебегайте с места на место и стреляйте, стреляйте, стреляйте. Договорились?
Копыта кентавров застучали по камням частой дробью, когда они помчались выполнять приказание.
Комета подошла к древоточцам.
— Видите те сквателы на склоне горы прямо над дорогой? — она показала на рощу высоких деревьев. — Так вот, вы должны подтесать эти сквателы так, чтобы они упали вниз по моему сигналу.
— Но они не достанут до дороги, — сказал Хрумпин, неотступно следующий за Кометой.
— Конечно, не достанут, — согласилась Комета. — Поэтому людей надо заманить наверх.
— А-а-а! — хором протянули кентавр и древоточцы.
Комета махнула рукой:
— Раз план вам ясен, бегите наверх. Времени у вас мало.
Древоточцы резво посеменили в указанном направлении на своих коротеньких ножках.
— Теперь вы, — Комета обратилась к горным копателям. — Спрячьтесь пока за трактиром. Не В трактире, а ЗА ним. Дверь слишком узкая, вы не успеете выскочить и атаковать все разом. Ясно?
— Ясно, — произнесли горные копатели и направились к месту засады.
Затем Комета подошла к фавнам и дриаду. Эти трое купцов были одеты в короткие штаны и куртки без рукавов. На их поясах Комета еще издали заметила ножны с длинными широкими тесаками. Купцам приходилось много путешествовать, а оказываться без оружия на большой дороге было небезопасно даже в нечеловеческом мире.
— Вы, как я вижу, умеете обращаться с этими штуками, — Комета показала на тесаки.
— Это хозяйственный инструмент, — с улыбкой сказал дриад, — дров для костра нарубить, фрукты и овощи порезать…
— Значит, в нужный момент из рук ты тесак не выронишь, — хмыкнула Комета, — и то хорошо. Тебя как зовут?
— Гардалат, сестренка, — широко улыбнулся дриад.
Он назвал Комету «сестренкой», хотя видел, что перед ним стоит не дриада, а полукровка. Девушка ответила на этот комплимент такой же открытой улыбкой.
— Гардалат, у меня будет для тебя особенно важное задание. Ты должен забраться на крышу трактира и следить за моими сигналами. Когда я сделаю так… — Комета подняла правую руку вверх и описала круг над головой, — …то ты прикажешь горным копателям атаковать людей.
Затем Комета оценивающе посмотрела на кривоногих фавнов с острыми рожками:
— А вы отправляйтесь к горным копателям. Когда дело дойдет до рукопашной, ваши тесаки скрестятся с человеческими шпагами.
Дриад легко вскарабкался наверх по отвесной стене трактира благодаря присоскам на руках и ногах. Он спрятался за дымовой трубой и послал Комете воздушный поцелуй. Девушка ответила ему легким взмахом руки, не собираясь поощрять любвеобильного «братишку».
Расставив свою импровизированную армию по местам, Комета обернулась к Хрумпину:
— Я не уверена, что мой план сработает. Я еще не придумала, как заманить людей под падающие сквателы.
Хрумпин издал звук, похожий на настоящее лошадиное ржание:
— Честно говоря, я думал, что эту роль ты отвела себе.
— Себе? Почему?
Кентавр смутился:
— Ну… люди так прореагируют на твое появление… Ты же видела, что сделалось с послами, когда ты стояла перед ними…
— Что сделалось с послами? — продолжала недоумевать Комета.
Кентавр совершенно сконфузился:
— Ну… Это… На тебе же нет человеческой одежды…
Действительно, так же, как и горные копатели, Комета носила лишь кожаный фартук, который спереди не прикрывал ее грудь и доходил лишь до середины бедер, а сзади вообще не имел ничего, кроме завязок. Только сейчас Комета осознала, что пламенный взгляд графа Эрдавана Гамилианского означал вовсе не ненависть, как она решила вначале, а самое настоящее греховное вожделение.
Как ни странно, Комета вовсе не испытывала стыда. Древоточцы и кентавры ходили совершенно обнаженными, так что девушка с детства привыкла к окружавшей ее наготе. А вот люди — совсем другое дело.
Комета подняла руки вверх и несколько раз повернулась перед Хрумпином:
— Как ты думаешь, если я сделаю ТАК на склоне горы, то солдаты побегут за мной?
Кентавр слегка охрипшим голосом сказал:
— Несомненно!
— Значит, у нас готова не только ловушка, но и приманка! — весело заключила Комета. — Пошли, посмотрим, все ли готово у древоточцев.
Она быстро зашагала к месту засады, кентавр пошел рядом с ней. Но Хрумин все еще был чем-то смущен.
Наконец, он решился задать вопрос:
— Скажи честно, Комета, почему ты решила сражаться против людей? Насколько я могу судить, ты сама наполовину человек. Кроме того, твои предыдущие жизни, о которых ты помнишь…
Кентавр замолчал, но Комета поняла, что он имеет в виду.
— Не важно, насколько я человек или насколько была человеком, — сказала она. — Сейчас важно лишь то, что на мою родную деревню готовится нападение. И я хочу преподать захватчикам хороший урок. Кроме того, если ты помнишь, Найя Кайдавар была человеком, но это не помешало ей расправиться с зиганьерами. Люди привыкли убивать людей, Хрумпин. Я тоже привыкла.
Девушка и кентавр приблизились к тому месту, где древоточцы готовили засаду. Хотя за густыми кустами ничего не было видно, еще издали можно было услышать дружный хруст и скрип, сопровождавший работу древоточцев. Комете даже показалось, что несколько сквател уже подрагивают и покачиваются.
Раздвинув кусты, Комета увидела, что древоточцы разбились на несколько бригад и обтесывали каждое дерево с нескольких сторон. К моменту появления девушки и кентавра толстые стволы одиннадцати сквател были обточены снизу, как карандаши. Опытные древоточцы оставили ровно столько древесины, чтобы сквателы не упали раньше времени.
— Пора бы уже и людям появиться, — задумчиво произнес Хрумпин, вглядываясь в идущую снизу дорогу.
Убедившись, что у древоточцев все готово, Комета также перенесла все свое внимание туда, откуда должны были появиться враги.
— Идут! — хором воскликнули девушка и кентавр, завидев легкую дымку пыли, поднимавшуюся над склоном горы.
Людей еще не было видно, так как дорога шла наверх змейкой, петляя между неровностями гористой местности. Но вот над каменистой поверхностью блеснули металлические предметы. Комета пригляделась и поняла, что это наконечники копий и лезвия боевых секир.
Прошло еще несколько минут, и люди показались в полный рост. Первыми шли стрелки с большими тяжелыми ружьями. Они внимательно вглядывались в растительность на склонах гор и были готовы открыть огонь при первом же появлении нелюдей.
Следом за стрелками шли копейщики и секироносцы. Вначале Комета удивилась, что в эпоху огнестрельного оружия люди продолжают использовать эти устаревшие предметы вооружения. Но потом поняла, что фитильные ружья несовершенны и требуют много времени на перезарядку. А древковое холодное оружие позволяет сдерживать атаки врага и освобождает стрелков от необходимости вступать в ближний бой.
Стрелки и копейщики чередовались отрядами по двенадцать человек. Подобная тактика позволяла им в случае неожиданного нападения быстро развернуться в любую сторону, встретить врага смешанным строем, объединить и дополнить возможности своего оружия. Махир оказался точен. Комета и Хрумпин насчитали четыре дюжины стрелков и четыре дюжины копейщиков.
Следом за пехотой двигалась конница. Ее возглавлял сам граф Эрдаван Гамилианский. Рядом с ним ехал знаменосец с развернутым полотнищем, на котором был изображен герб графа: рука в латной рукавице, сжимавшая рукоять сломанного пополам меча, по лезвию которого стекала кровь. Конных воинов насчитывалось две дюжины. Все они носили кирасы и шлемы. Кроме шпаг и пистолетов, некоторые держали в руках длинные пики.
Пехотинцы были защищены не так хорошо, как кавалеристы. Лишь несколько человек имели кирасы и металлические шлемы. Большинство было одето в длинные камзолы и широкополые шляпы.
Позади конницы двигался обоз из шести больших телег, каждую из которых тянула пара лошадей. Телегами правили возницы, которых в расчет можно было не принимать. В обозе также находился и паланкин отца Балимолта, который несли четыре кентавра-триединиста.
Хрумпин внимательно рассмотрел вереницу пеших и конных людей и сказал Комете:
— Похоже, граф Гамилианский был готов к тому, что деревня откажется подчиниться добровольно. Он привел с собой свой отряд и оставил его неподалеку в долине.
— Почему же он не атаковал сразу?
— Не знаю. Может, его посольство на самом деле было разведкой? Граф знал, что нелюди никогда не нападут на мирных послов, и лично явился в деревню, чтобы определить количество жителей и наметить пути наступления.
— Ну, что же, он сейчас узнает, что нелюди способны объединиться и дать отпор непрошеным гостям, — заявила Комета.
Дождавшись, пока большая часть пехоты проследует мимо места засады, девушка вышла из кустов на открытое пространство и громко крикнула:
— Куда вы так торопитесь, храбрые воины?
Первые солдаты из колонны пехоты были уже достаточно далеко, поэтому не заметили появления Кометы и продолжали идти по направлению к деревне. Ближайшие воины остановились. Стрелки взяли наизготовку свои ружья и раздули тлеющие фитили. Но выстрелов не последовало. Солдаты с удивлением смотрели на юную полуобнаженную девушку и косились на своего командира, ехавшего позади.
Граф Эрдаван Гамилианский поднял руку, приказывая следовавшей за ним коннице остановиться, и с подозрением оглядел кусты за спиной Кометы. Но древоточцы затаились у корней сквател, а Хрумпин спрятался за толстым стволом одного из деревьев.
Граф, видимо, был не очень высокого мнения о стратегических способностях нелюдей, поэтому решил, что опасаться нечего.
Он приказал двоим ближайшим всадникам:
— Притащите мне эту девчонку!
Те повернули коней и начали взбираться по склону.
Комета, не отрывая глаз от приближавшихся людей, тихо сказала прячущимся за кустами древоточцам:
— Когда они подойдут поближе, валите на них одно или два дерева. Не больше.
Всадники поднимались в гору довольно быстро. Они весело переговаривались и оценивающе поглядывали на девушку. Люди даже не попытались обнажить шпаги или достать пистолеты. Комета сделала несколько шагов назад, чтобы ее не задели ветви падающих сквател.
— Давайте! — крикнула она.
За спиной Кометы вначале послышался хруст подгрызаемой древесины, затем раздался треск последних лопнувших волокон. Девушка обернулась, чтобы в случае необходимости увернуться от падающего дерева. Но этого не потребовалось — древоточцы могли завалить любое дерево так, чтобы его вершина попала на вбитый в землю колышек.