Беляев Александр Романович. Взлетная полоса

   Теперь встал Сергей.
   – Могу я сразу оговорить одно условие?
   Александр Петрович согласно кивнул.
   – Не присылайте ко мне Руденко.
   Александр Петрович кивнул снова:
   – Она послезавтра уезжает в Речинск.
   – Я имел в виду его, - поспешно уточнил Сергей.
   – Он у нас больше не работает, - ответил Александр Петрович. И неожиданно вспомнил: - Я не сообщил вам еще об одном известии. Заниматься диссертацией вам все же придется. Вас зачислили в адъюнктуру заочником.
   Теперь уже действительно было сказано все. А если бы Александр Петрович вздумал добавить что-нибудь еще, Сергей, кажется, запросил бы пощады. "И все это Владимир Георгиевич, Владимир Георгиевич..." - не переставал твердить про себя Сергей. В Есино в тот день он не поехал и даже не звонил. Решил заявиться безо всяких предупреждений, да и времени на разговоры фактически не было. Он заказал машину на следующее утро к себе на квартиру и ушел из КБ. Надо было побывать в академии, хоть на полчаса увидеть Верховского, попытаться найти Юлю. Cде она могла быть, Сергей даже не предполагал. Но почему-то надеялся, что она сама найдет его вечером дома.
   Он все успел, как планировал. Не успел только в тот день пообедать. В академии пришлось пробыть часа три. Потом прождал Верховского. Затем беседовал с ним, неожиданно для себя, в его машине. Академик, как всегда, встретил его очень приветливо и тут же предложил встретиться через день, когда у него будет свободный вечер. Пригласил Сергея к себе, но Сергей никак этого предложения принять не мог. И тогда Верховский усадил его в свою машину. По дороге на очередное совещание он и выслушал все новости Сергея. Какие-то принял с одобрением. Что-то ему оказалось не по душе. Он даже спросил в обычной своей манере:
   – А нельзя ли сделать наоборот: конструировать заочно, а наукой, как она того и требует, заниматься каждый день?
   Сергей в ответ только беспомощно развел руками.
   – Ну да, понимаю, понимаю: обстоятельства, как всегда, превыше вас, -подавил улыбку Верховский и все же настоял на том, что Сергей в самое ближайшее время приедет к нему обговорить тему его будущей диссертации. На машине Верховского Сергей приехал и домой. День был сумасшедший. Один из тех, которые запоминаются на всю жизнь, ибо являются в ней чем-то вроде вех. И течет она, жизнь, меняя свое направление от одной вехи до другой, как река свое русло от поворота до поворота. От волнений, от беготни, от желания непременно все успеть Сергей устал и даже не хотел есть. Он разделся, лег на тахту и закурил. И когда немного пришел в себя, вдруг понял, что он счастлив. Счастлив, ибо вновь сможет заниматься своим любимым делом, которое теперь уже непременно доведет до конца. Счастлив, так как будет работать со своими друзьями, в своем коллективе. Конечно, до полного счастья ему сейчас не хватало звонка от Юли. Он даже не представлял, известно ли ей что-либо обо всех этих событиях в его жизни. Она могла о них знать, а могла и не знать. Но конечно, ничего она не ведала о их встрече с Верховским, о согласии академика стать его научным руководителем, что для Сергея было очень и очень важно: Однако Сергей почему-то был уверен в том, что Юля ему позвонит, и ждал звонка. О своих же еще столь недавних утешениях по поводу наконец-то обретенного нормального жизненного ритма он вспоминал сейчас со снисходительной улыбкой, словно прощал себе небольшую шалость. Никакого другого ритма, кроме того, в котором он жил, в который втянулся и к которому привык как к самому естественному, ему совершенно было не нужно. Его абсолютно не пугала и дополнительная нагрузка - заочная учеба. Знал: справится и с ней. Справится и выдержит, ибо надо выдержать:
   Телефон зазвонил. Но звонила не Юля, а Бочкарев. Он был уже в курсе всех событий и от души поздравил Сергея. Сергей, будучи от природы человеком несколько застенчивым, смутился. Действительно, получалось что-то похожее на то, о чем говорила ему при последней встрече Юля: выжил он Бочкарева с его места. Он сказал об этом Бочкареву. Но тот в ответ только рассмеялся.
   – Чушь! Выкиньте ее из головы, - сказал Бочкарев. - Произошло то, что и должно было произойти. Только жаль, что сделали мы это не сами, а вынудили вмешаться в наши дела высокое начальство. Но так или иначе, а я еще раз поздравляю. Выдвижение ваше заслуженно и весьма своевременно. От души желаю удачи.
   Потом были другие звонки. И тоже не от Юли. А около одиннадцати позвонил Владимир.
   – О, да ты дома! - обрадовался он. - Когда приехал?
   – Вчера, - не менее обрадовался его звонку Сергей.
   – А почему не объявляешься?
   – Вчера пытался.
   – Во сколько?
   – Часов в десять вечера:
   – Я в кино был. У нас "Белое солнце" крутили. А ты бы попозднее еще звякнул.
   – Спать я позднее завалился. Привык в отпуске рано ложиться, - признался Сергей.
   – Слушай, тут слух у нас любопытный ходит: - продолжал Владимир.
   – Какой?
   – Вроде начальство с Руденко все переиграло:
   – И до вас уже докатилось?
   – Долго ли? Мы сначала не поверили. А он и на самом деле не возвращается.
   – Завтра приеду, потолкуем, - уклончиво ответил Сергей.
   – Ты приедешь? - удивился Владимир.
   – Я, я! - громче повторил Сергей.
   – Ты же в академию собирался:
   – Одно другому не мешает, - вывернулся Сергей. - А что у тебя?
   – Все то же. Через час на старт.
   – Неужели еще снимаешь? - не поверил Сергей.
   – Запланировано до конца месяца.
   – Завтра же отменю к черту!
   – Ты? Ну дает...
   – До завтра, брат, - попрощался Сергей.
   – Давай: - недоверчиво ответил Владимир.
   Сергей положил трубку и только сейчас подумал, что, пожалуй, напрасно ждет Юлиного звонка, что она на сей раз может и не позвонить, потому что еще неизвестно, как отнеслась она к переводу мужа из КБ. И еще он подумал: отныне их отношения вообще могут резко измениться. И уж, конечно, только в худшую сторону. И все же надежда, а точнее, просто желание услышать ее голос не покидало его в тот вечер до тех пор, пока он не уснул. Но Юля так и не позвонила.
   Не было от нее звонка и утром. Сергей собрался, взглянул на молчавший телефон, вышел и запер квартиру. Машина уже ожидала его у подъезда. Он сел на заднее сиденье, но, прежде чем отправиться в Есино, решил буквально на минуту снова заскочить в академию. Вчера ему не удалось встретиться с некоторыми преподавателями. Надо было сделать это сейчас. Он так и сделал. Но пробыл в академии не минуту, а почти два часа. Лишь после этого он направился в Есино.
   Дорогой, как обычно, думал о делах: о диссертации, о встрече с Верховским, о Юле. Но очень скоро забыл обо всем, кроме предстоящей работы, и полностью сосредоточился на своем проекте. Конечно, отдохнул он неплохо. Но если бы не этот отдых, проект был бы полностью закончен. Возможно, сейчас бы уже создавался опытный образец. А теперь придется начинать с того, на чем он остановился месяц назад. Потерянного времени было жаль:
   В городке Сергей у подъезда дома Владимира отпустил машину и поднялся в квартиру. Владимира дома не было. Это Сергея не удивило. Но удивило другое: Занда была не выгуляна. Едва Сергей открыл дверь, она пулей выскочила на лестницу и, не обращая внимания на команды, стремглав припустила вниз. Сергей бросил свой чемодан и побежал следом за ней. Того, что Занда может потеряться, ни он, ни Владимир не боялись. Но она могла придушить чью-нибудь кошку или натворить еще что-нибудь, поэтому гулять ей без присмотра не разрешалось.
   Сергей выбежал из дома и неожиданно столкнулся с Жердевым. Лицо у него было бледным, взгляд растерянным.
   – Я всегда говорил, в рубашке он родился, - сказал Жердев и, сняв фуражку, ладонью вытер пот со лба.
   – Кто? - не понял Сергей. - Привет, Николай Филиппович!
   – Володька твой, - не обращая внимания на приветствие Сергея, продолжал Жердев.
   – Что Володька? - снова переспросил Сергей.
   – А ты что, ничего не знаешь? - уставился на него Жердев.
   – Я только что приехал:
   – Гробанулся он сегодня на испытании.
   – Володька?!
   – Он самый. Мы думали - крышка. А он в рубашке родился. Один случай на тысячу.
   Известие поразило Сергея как громом. Так вот почему Владимира не было дома!
   – Ночью на испытании двигатель у него отказал, - продолжал Жердев. -Передал по радио: "Заклинило", и точка. Еще комиссия не разобралась, в чем дело. Скорее всего, птицу в турбину засосало. Ему руководитель полетов команду: "Немедленно катапультируйтесь!" А он в ответ: "Не могу. Кругом постройки". И потянул машину в болото. Решил посадить на брюхо. Шасси не выпускал. Не посадил бы! Ушел бы в трясину. Спасли его торфяные бурты. Торф в них мягкий, сухой. Три бурта раскидал. В четвертом застрял:
   – Что с ним: - не дал договорить Жердеву Сергей.
   – Живого из кабины вытащили.
   – Где он?
   – В больницу отправили.
   – В какую?
   – В местную.
   – Надо немедленно к нему!
   – Не пустят. Мы сразу же в Москву сообщили. В КБ. Как же они тебе не сказали?
   – Где я могу найти машину? - не слушал Жердева Сергей.
   – Бери дежурную. Возле КДП всегда стоит. Да незачем ехать. Все равно к нему сейчас не пустят, - объяснял Жердев.
   Но Сергей уже бежал к командно-диспетчерскому пункту. Почему-то вспомнился их совместный полет. И море огоньков под крыльями машины. Владимир тогда сказал: "Вот так везде в средней полосе. Яблоку упасть негде". Словно уже предупреждал себя: "Тут для твоей машины места нет. Тут люди!"
   Машину дежурный дал ему сразу. И водитель-солдат погнал ее на полном газу в больницу. В приемное отделение Сергей ворвался, как вихрь. Но дальше его не пустили. К нему вышел дежурный врач, объяснил:
   – Жив. Но, очевидно, получил какую-то травму позвоночника. Сейчас спит. Ему дали сильное снотворное. Надо снять нервное потрясение. Приходите завтра.
   Сергей вышел на улицу. Ему захотелось плакать то ли от потрясения, то ли от радости, что все обошлось именно так. А может, и от обиды, что он опять один. Даже нет с ним ни Окунева, ни Зарубы. И вдруг он увидел Юлю.
   Она заперла дверцу машины и пошла ему навстречу. Он почему-то нисколько не удивился, увидев ее.
   – Я искала тебя все утро, - сказала она.
   – Я заезжал в академию, - объяснил Сергей.
   – Тебя не пустили к нему?
   – Он спит.
   – Я все знаю. Мы несколько раз разговаривали с врачами, - сказала Юля. - Какой он замечательный парень. О себе не думал. О людях думал. Я разыскала Ирину и сообщила ей обо всем. Она, вероятно, тоже сейчас приедет сюда.
   – Ты побудешь немного? - спросил он.
   – Я приехала к тебе навсегда, - сказала она.
   Он молча кивнул, как будто случилось что-то само собой разумеющееся.
   Дунул ветер и закружил опавшие листья. Они зашумели, как жестяные, поднялись в маленьком смерче над землей и осыпались.
   – А в Речинск ты поедешь? - спросил Сергей.
   – Решай сам, - ответила Юля. - Если хочешь, я останусь в твоей группе. Теперь отец тебе не откажет. Твоя работа - все.
   – Так и сделаем, - сказал он и взял ее за руку. - Пойдем отпустим дежурную машину.