Бэнкс Лианна. Цветочный переполох

   — Ты не представляешь, насколько ты привлекательна. Я схожу с ума…
   Гэннон прошелся губами по ее груди, поцеловал очаровательный пупок, опустился ниже. Она изогнулась, пребывая в состоянии невероятного возбуждения.
   — Войди в меня, — попросила она. — Войди.
   Он широко развел ее ноги.
   — Осторожнее, — взмолилась Эрика. — Не спеши. Мы должны наслаждаться каждым мгновением.
   Но Гэннон уже ничего не слышал. Мужчина полностью окунулся в бездну страсти. И он с нетерпением ждал кульминации.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   После того как они возвратились из Майами, Гэннон понял одно: без Эрики Лейвен он больше жить не сможет. Быть с нею постоянно рядом превращалось в привычку. Она его и возбуждала, и успокаивала, и стимулировала, и делала сильнее. Во всех отношениях. У нее это очень хорошо получалось.
   В общем, нужно как-то определяться. Правда, дел полно. Даже некогда поговорить с близкими по душам. Но вот, пожалуйста, внезапно на ленч пригласила мама, вдруг захотели пообщаться братья и сестра. К чему бы это?
   Гэннон встретился с родственниками в обычном кафе. Так они захотели.
   — Приятный загар, — улыбаясь, заметила мамочка.
   — Да, — подтвердила Бриджит. — Должно быть, во Флориде зимой светит яркое солнце.
   Свое словцо вставил братец Тэг:
   — И ты могла бы порезвиться на пляже, если бы не вкалывала до посинения на Файнолу.
   — А вдруг она станет главой холдинга? — предположила Бриджит. — Тогда я буду на коне.
   — Самым большим начальником станет твой отец, — заявил Гэннон сестре.
   — Еще неизвестно, — пробормотал Лайем. — Время покажет.
   Мать семейства подняла руки и покачала головой.
   — Не будем ссориться. Давайте просто нормально поедим.
   — Извини, мама, — промолвил Тэг.
   — Однако вернемся к загару Гэннона, — снова не удержалась Бриджит. — С кем расслаблялся?
   Гэннон спокойно потягивал кофе.
   — Я не обязан отчитываться.
   Мать встретилась с ним взглядом.
   — Гм-м. А она тебе очень нравится? И почему на сей раз молчит пресса? — Карен Эллиотт ждала ответа.
   Гэннон пристально посмотрел на свою маму. Ну что она так нервничает? Забыла о своей молодости? Тоже всякое бывало.
   — Мамочка, пожалуйста, только не думай о плохом. Кстати, чем занимаешься?
   — Ничем особенным. Хожу в библиотеку, общаюсь с Мив… — Дама посмотрела на часы. — А сейчас мне нужно идти на собрание одного благотворительного общества. Но я хотела, чтобы все знали, — скоро ложусь в больницу на обследование. Вот так.
   Гэннона охватила тревога.
   — Какое еще обследование? Тэг тоже разволновался.
   — Мама, это необходимо?
   — Врачи говорят, да. Но я не придаю их словам большого значения. В моем возрасте нужно постоянно находиться под наблюдением.
   Карен недавно стукнуло пятьдесят четыре.
   — Ерунда какая-то, — успокоил мать Лайем. — Ты крепкая женщина.
   — Дорогие мои, возраст берет свое.
   — Но, мамочка, — вмешалась Бриджит, — ты же не скрываешь от нас какую-то тайну? Я правильно все поняла?
   Карен помолчала.
   Тэг откашлялся и с дрожью в голосе спросил:
   — Мама, ты серьезно больна? Мы хотим знать.
   Женщина печально улыбнулась.
   — Узнаете, когда придет время. А теперь я должна идти.
   Тиган помог ей надеть пальто. Он нежно обнял свою мать.
   — Мы очень любим тебя и всегда придем на помощь.
   — А когда мне будут помогать мои внуки? Где они?
   Тэг застонал.
   — Еще появятся. Жди.
   — Ожидание затянулось. Ладно. До свидания, дорогие, — Карен со всеми расцеловалась и вышла на улицу.
   Все четверо молчали.
   — Странно, — нарушила тишину Бриджит. — Мама никогда не была такой. Я беспокоюсь.
   — Всех порой одолевает депрессия, — заявил Лайем.
   — А ты что думаешь? — спросил Тэг Гэннона.
   — Даже не знаю, — тот сокрушенно покачал головой.
   — А отец ничего не говорил тебе? — Тиган никак не мог угомониться.
   — Нет. Не говорил.
   — У меня плохое предчувствие, — промолвила Бриджит. Глядя на лица своих братьев, она окончательно расстроилась. — Но судьба ведь миловала нашу семью в последние годы…
 
   Эрика работала над очередной статьей. Устала. Сделала перерыв, потянулась. И вот привычный стук в дверь. Вошел Гэннон. Настроение моментально поднялось.
   — Очень рада видеть тебя.
   — Я тоже. — Он вытащил девушку из-за стола и крепко обнял ее.
   — Наш совместный уикенд был замечательным. — Она таяла в его объятиях. — Мне даже не хочется работать. Бросить бы все…
   — Это, конечно, глупо, но меня одолевают те же мысли. И вообще, я так скучал по тебе.
   — Значит, мы оба несерьезные. Что может быть важнее работы?
   Гэннон нагнулся и поцеловал Эрику.
   Приятно, сладостно. Ощущение полного счастья. Но что-то настораживает. Девушка посмотрела на своего друга. Он казался слишком напряженным.
   — Есть проблемы?
   — Просто очень болит голова. Жесткая посадка после путешествия в рай.
   У нее прихватило сердце.
   — Хочешь сказать, что попал в ад реальности?
   — Только успокойся.
   Она вцепилась рукой в свою шею.
   — Парень моей мечты снова хочет предать меня?
   Он стиснул зубы.
   Эрика нахмурилась.
   — Гэннон, я понимаю, что-то не так. Говори сразу, не тяни…
   — Моя мать, кажется, серьезно больна. Она держит это в секрете, но вокруг нее ведь не глупые люди.
   — Ах, Гэннон, мне очень жаль.
   — Мама скоро уйдет, я чувствую это. Она многое пережила. Она как губка впитывала в себя все наши неприятности. Постоянно сглаживала все острые углы. Что же мы будем делать без нее?
   — Но послушай… Не надо думать о самом плохом.
   — Мне нужна подробная информация, — произнес с раздражением Гэннон.
   — Понимаю, любишь контролировать ход событий.
   Он кивнул.
   — В данной ситуации — тем более.
   — Однако я не возьму в толк. Почему же Карен не доверилась полностью своим детям?
   — Сложный вопрос.
   — Странно. Разумные люди так не поступают. — Эрика потерла виски.
   — Послушай, — возмутился Гэннон. — Это моя мать. И дай ей возможность поступать так, как она считает нужным.
   — Ради бога. Только не надо нервничать. Чем я могу помочь?
   — Извини за вспышку. Можешь мне помочь своим присутствием. Ты мне нужна, понимаешь?
   Оттого, как он посмотрел на нее, девушка почувствовала, что это действительно так. Неужели? Трудно поверить.
 
   Они проводили вдвоем все последующие ночи. Ниточку, их связавшую, было не разорвать. Вместе жили, вместе спали, вместе навещали девочку по имени Тиа.
   Гэннон продолжал тянуть с подписанием контракта, где значился пункт о ребенке, а она до поры до времени помалкивала. Надеялась на естественный ход процесса? Конечно. Хотя и не могла сознаться в этом.
   Но от подобной перспективы захватывало дух. Вдруг Гэннон Эллиотт станет ее законным мужем? Вот и появится еще одна полноценная семья.
 
   Следующий рабочий день начался как обычно. Трудились над редакционными материалами. И вдруг Гэннон исчез. Через несколько минут преподнес ей роскошную розу. Эрика была потрясена. Чуть ли не плакала от умиления.
   А во вторник все изменилось. Гэннон Эллиотт вошел в ее кабинет с мрачным лицом. Закрыл дверь, поправил галстук.
   — Что случилось? Плохо твоей маме?
   — Нет. Дело в другом.
   — В чем же?
   Он тяжко вздохнул.
   — Снова пошли мерзкие слухи. Нас видели, нас засекли. Мы гуляли там-то. Отвратительно. Лезут в чужую жизнь…
   — Значит, ты меня снова бросишь.
   Он покачал головой.
   — Нет. Ошибаешься. Нам просто нужно на время притормозить…
   — Что значит притормозить? На какое время?
   — Хватит прикидываться. Прекрасно понимаешь, о чем речь. И вообще, нужно думать не о сексе, а о том, как занять пост главы холдинга.
   — Практичный господин. Ничего не скажешь.
   — Какой есть.
   — И в личной жизни во всем видишь выгоду? Ищешь достойную партию? — Эрика разозлилась.
   — Ищу. И не трогай меня.
   — Но, кажется, сегодня утром я была в твоей постели.
   — Забудь. Сейчас трудное время. Мое внимание полностью приковано к «Пульсу». Отец должен стать главой холдинга «Эллиотт». Потом, через несколько лет, — я. Да, ты мне нравишься. Но дело важнее.
   Чувствуя себя полной идиоткой, Эрика едва сдерживала слезы и ярость. Ее в очередной раз предали. Но ведь Гэннон ничего не обещал. Верно. А она, дурочка, сама виновата, забыла об осторожности.
   Сердце разрывалось от боли. Понятно, что ее любовник — деловой человек. Но нельзя же быть таким жестоким.
   Она едва могла говорить.
   — У меня нет слов. Ты снова растоптал мои чувства. Ты — чудовище.
   — Ошибаешься. Просто трезво смотрю на жизнь.
   — Я больше не буду работать в «Пульсе», — Эрика чуть не дала Гэннону пощечину.
   — Что?
   — То, что слышал.
   — Может, мне обнародовать наши отношения? Ты этого хочешь?
   Она возмутилась.
   — А чего ты так боишься? Мы же не маленькие дети. Разве не имеем права на интим? Впрочем, все кончено. Я не хочу больше видеть тебя, сталкиваться с тобой каждый день в редакции…
   — Можно работать в разные смены.
   — Нет. На одном этаже нам двоим не место. Я немедленно возвращаюсь в «Домашний стиль».
   — Хватит истерик, — разозлился он. — Ты не уйдешь из «Пульса».
   — Но ведь в нашем договоре сказано, что я могу покинуть этот журнал в любое время. — У нее внутри все кипело. — Или ты вообще не собирался подписывать его? А как же твое обещанное донорство?
   — Бредовая идея. Ты никогда не затащишь меня в лабораторию по производству детей из пробирки…
   — Подлец. — Она потерла виски. — Наигрался со мною и снова бросил. Бог накажет тебя. Обязательно.
 
   Гэннон Эллиотт не мог заснуть. Он метался по своей роскошной, но пустой квартире до рассвета. Ему казалось, он чувствует запах Эрики, слышит ее переливчатый смех. Запутавшийся в себе мужчина напряженно думал. Ну не мог он отпустить Эрику Лейвен! Она была нужна ему. В «Пульсе». Но самое главное — по жизни. Гэннон хотел, чтобы она стала его постоянной спутницей. И боялся этого. Связывать себя по рукам и ногам не хотелось. Слишком любил независимость.
   Однако что же делать? Как лучше поступить? Он лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации.
 
   Эрика специально пришла на работу пораньше. Охваченная чувством гнева, быстро перенесла свои вещи обратно в «Домашний стиль». Ее преемница еще окончательно здесь не устроилась, поэтому у Лейвен был шанс, заняться прежним делом. Тем более, по слухам, новую сотрудницу не все устраивало в весьма специфическом журнале. Собиралась уходить. Значит, Эрика может быть спокойна. Она никого не выживала.
   Перед тем как покинуть «Пульс», Лейвен оставила записку на столе секретарши Майкла. Сообщала, что решила вернуться в «Домашний стиль», ибо ей там больше нравится. В подробности не вдавалась.
   Эрика взялась приводить свой кабинет в порядок. Вдруг на ее телефоне высветилось сообщение. Гэннон. Екнуло сердце. Только от одного вида его имени. Она не хотела читать послание, однако не удержалась. Любопытство перебороло.
   «Удивлен, что ты так быстро перебралась. Необходимо поговорить».
   Ну уж нет. Эрика чуть не разбила телефон вдребезги. Потом выскочила из кабинета, дабы охладить пыл, и… столкнулась именно с Гэнноном Эллиоттом.
   — Привет.
   — Здравствуй, — холодно произнесла она.
   — Куда торопишься?
   — Не твое дело. — Эрика еле держалась на ногах от волнения. — Оставь меня в покое. Я занятой человек.
   — Я тоже. Ну и что? Кстати, ты получила приглашение на чай от Мив Эллиотт?
   — Твоя бабушка очень удивила меня. Но, признаюсь, я обрадовалась приглашению. Давно хотела взять у этой замечательной женщины интервью, рассказать о ее жизни, сфотографировать ее симпатичный особняк. Теперь такая возможность появится. Какая удача. Я уже продумала вопросы, нашла отличного фотокорреспондента.
   — Вот и молодец, — Гэннон загадочно улыбнулся. — Действуй.
 
   Эрика на следующее утро раза три примеряла одежду. Наконец выбрала, как ей казалось, самый подходящий наряд. Даже прихватила с собой запасной. Вдруг случайно что-нибудь выльет на себя.
   За полчаса до приема Эрика поймала такси. Тут же подскочил фоторепортер. Девушка назвала водителю нужный адрес.
   И вот перед ними трехэтажный особняк Мив Эллиотт.
   Репортер даже присвистнул.
   — Ничего себе домик!
   Да. Впечатляло. За коваными железными воротами возвышался настоящий замок. Каменное здание было увито густым плющом, резко выделялась на этом фоне массивная красная входная дверь, как бы привлекая к себе внимание.
   — Чудное местечко. — Эрика обратилась к коллеге: — Но снимать пока ничего не будем. Вдруг это вызовет у хозяев гнев. Сначала нужно получить их разрешение на фотосъемку. Ты согласен?
   Фоторепортер кивнул и вылез из машины. Подал руку Эрике.
   — Том, у тебя отличные манеры. Ты очень хорошо воспитан.
   — Моя мама была бы рада услышать это, — засмеялся молодой человек.
 
   Они позвонили. Встречать журналистов вышла чопорная дама.
   — Миссис Эллиотт ждет вас. Чаепитие состоится в библиотеке.
   Она повела Эрику и Тома в огромную комнату слева от главного холла.
   Стол был уже накрыт. Конфеты, блюда с разноцветными пирожными, фрукты. Съесть хотелось все сразу. Просто разбегались глаза. А какие чашки! Изящный английский фарфор радовал глаз.
   — Привет, Эрика, — знакомый голос заставил ее вздрогнуть.
   Гэннон. Она с удивлением посмотрела на своего любовника.
   — Что ты здесь делаешь?
   — Вообще-то собираюсь пить чай со своей замечательной бабушкой.
   Эрику осенило.
   — Ты все подстроил.
   — Догадливая. И как тебе моя затея?
   Девушка хотела немедленно покинуть роскошный дом. Но с ее стороны это было бы невежливо. И она не могла упустить возможность познакомиться с легендарной Мив Эллиотт. А Гэннон? Главное — не обращать на него внимания.
   Внук обратился к бабушке:
   — Знакомься, это Эрика Лейвен, ведущий редактор журнала «Домашний стиль».
   Изящная женщина с седыми, но великолепно уложенными волосами, по-доброму улыбнулась. Поправив старинный медальон на шее, она внимательно посмотрела на девушку.
   — Эрика, очень рада познакомиться с вами. Гэннон мне говорил о вас много хорошего. Вы, по его словам, умная, трудолюбивая, отзывчивая. К тому же опекаете маленькую девочку. Похвально. — В знак одобрения Мив пожала Эрике руку.
   Девушка засияла.
   — Спасибо, что пригласили к себе в дом. Для меня это большая честь.
   — Пожалуйста, присаживайтесь. Попьем чайку. — Мив показала на симпатичный диванчик. — И ты тоже, Гэннон. Составь нам компанию.
   Он нежно улыбнулся бабушке.
   — Хорошо. Правда, я предпочитаю в это время кофе, нуда ладно.
   — Чай лучше, — дама повернулась к фоторепортеру. — Хотите начать съемки? Разрешаю.
   — Спасибо, мэм, — ответил Том и сразу же приступил к работе.
   — Вы не могли бы встать рядом с внуком? — попросила Эрика бабушку Гэннона.
   Мив засияла.
   — Конечно. С таким красивым мужчиной приятно фотографироваться.
   Гэннон вопрошающе взглянул на Эрику.
   — Если решишь это напечатать, сначала покажешь снимки мне.
   — Обязательно, — ответила она с грустью в голосе.
   Тоска давила со страшной силой. Ее родители далеко, у нее нет такой славной бабушки, и она никогда не станет представительницей семейства Эллиоттов. Даже нечего и мечтать.
   Том сделал еще несколько снимков.
   Мив подняла руку.
   — Достаточно. Анни, принеси еще одну чашку, пожалуйста, — обратилась она к помощнице. — Присоединяйтесь, дорогой.
   Фотограф растерялся. Он был не робкого десятка, но ему еще не приходилось пить чай в обществе великосветской дамы.
   Выручила Эрика.
   — Миссис Эллиотт. Отпустите молодого человека. У него на сегодня есть еще одно важное задание…
   — Надеюсь, вы меня извините, — сказал Том.
   Ну хорошо, — согласилась Мив. — Не будем вас задерживать. Однако осторожнее. На улице сильнейший ветер.
   — Спасибо за беспокойство, мэм. Всего доброго. — Том пошел к двери.
   — Какой вежливый молодой человек, — отметила Мив Эллиотт. — Сейчас это, увы, большая редкость.
   Эрика молчала. Исподтишка бросала сердитые взгляды на Гэннона. Развалился. Выставил напоказ свои длинные ноги. Чудовище. Корчит из себя заботливого внука. И какая милая улыбка. Лживый интриган.
   — Бабуля, а ты не хочешь рассказать Эрике, как познакомилась с дедушкой? Вдруг ей это будет интересно. — Гэннон многозначительно посмотрел на любимую родственницу.
   — Мне было девятнадцать лет. Я работала швеей в Ирландии, а Патрик приехал туда к родственникам. Познакомились мы случайно. Однако высокий темноволосый парень с голубыми, как небо, глазами сразу же покорил меня своим обаянием. Многие мужчины просили моей руки, но я хотела быть только с Патриком. К счастью, и он проявил настойчивость в ухаживаниях. А потом увез меня из Ирландии, и мы поженились.
   — У вас счастливая судьба. — Эрика улыбнулась Мив.
   Не жалуюсь. Патрик был хорош. Да и сейчас ничего. Вот этот мальчишка, — она указала на Гэннона, — многим на него похож. Но, правда, слегка недотягивает. Мой муж — сгусток энергии и воли. — Мив улыбнулась. — Он очень надежен, никогда никого не предавал. Настоящий мужчина. — Мив посмотрела на Гэннона и сжала его руку. — Рада была видеть тебя. Приходи почаще. Совсем забыл старушку.
   Он поцеловал ее в щеку.
   — Спасибо за прием.
   — Всегда рада принимать своих близких. А ты прав в отношении Эрики. Она производит весьма приятное впечатление.
   — Благодарю, миссис Эллиотт, — смутилась девушка и поднялась из-за стола.
   — Я подвезу тебя, — вызвался Гэннон.
   Эрика хотела было отказаться, но в присутствии Мив не решилась.
 
   Бабушка Гэннона проводила их до двери.
   Как только Эрика вышла наружу, она облегченно вздохнула. От присутствия любовника рядом она испытала просто дикое напряжение.
   Девушка бросилась к воротам.
   — Эй! Подожди, — Гэннон быстро догнал ее.
   — Что ты собираешься делать?
   — Ловить такси.
   — Я же сказал, что подвезу тебя.
   — В твоих услугах больше не нуждаюсь. — Эрика стерла с лица каплю дождя.
   Кажется, начиналась гроза.
   — Не глупи. Сейчас пойдет дождь. Такси не видно. И зачем тебе тратить деньги?
   — Я предъявлю счет вашей корпорации, — мрачно заявила она.
   Черт, ну где же такси? Как назло, ни одной машины.
   Эрика постояла несколько минут с поднятой рукой. Потом обреченно поплелась к авто Эллиотта.
   — Мне хочется побыстрее оказаться дома, — устало проворчала она. — Заранее спасибо.
   Довольный, Гэннон открыл ей дверцу. Девушка вжалась в кресло, положив около себя сумочку. Барьер. Не правда ли, смешно?
   — Тебе понравилась моя бабушка?
   — Очаровательная женщина. Но я не знала, что и ты приедешь на чаепитие.
   — А если бы знала, отказалась бы от приглашения?
   — Скорее всего. Однако сейчас я радуюсь. Такой потрясающий материал для «Домашнего стиля».
   — А что ты думаешь о Мив как о личности?
   Эрике не хотелось разговаривать с Гэнноном, но она переборола себя.
   — Мив — сильная, энергичная, умная. И, конечно, искренне любит своих внуков.
   Он кивнул.
   — Она такая.
   — Но ты другой. — Эрика не смогла удержаться от колкого замечания.
   Гэннон пронзил ее взглядом.
   — Подтекст негативный?
   — Считай, как хочешь.
   — Нет. Объяснись. — Он не мог скрыть досады.
   — Я же сказала — ты другой.
   — Может, недостаточно нежен с тобой?
   Салон машины показался ей в этот момент слишком тесным. Опять Гэннон пошел в атаку? Нет. Она больше не поддастся на его провокации. От аромата одеколона Гэннона у нее кружилась голова.
   — Ну, пожалуйста, оставь меня в покое. Чего ты добиваешься? Зачем мучаешь меня?
   — Вопросы серьезные. А ты скучала по мне?
   — Обязательно, как же. Не спала ночами. Страдала, как от зубной боли.
   Он усмехнулся.
   — А я по тебе скучал. И понял главное — не хочу и не могу жить без Эрики.
   У нее от волнения и неожиданности сжалось сердце.
   — Хватит водить меня за нос. Ты совсем недавно в очередной раз заявил, что нам надо расстаться.
   — Я только сказал, что нам нужно на время слегка притормозить…
   В ней все взорвалось.
   — Слушай, а тормоза-то исправны? Если нет, попадем в страшную аварию.
   — И сгорим в огне нашей страсти. — Гэннон пытался шутить. Но потом серьезно произнес: — Я давно хотел сказать тебе. Только поверь на этот раз. Я люблю тебя, Эрика. Понимаешь? Люблю.
   Он опустил голову и овладел ее губами в чувственном поцелуе. Она, сразу же забыв обо всех обидах, откликнулась. Похоже, сейчас Гэннон Эллиотт не лгал, подсказывала женская интуиция.
   Его ласки разрушили хрупкие защитные стены. По телу девушки пронесся ураган желания.
   Гэннон прошептал:
   — Ты ведь тоже любишь меня. Я это знаю.
   И вдруг она взбунтовалась. И разозлилась на себя. Опять так быстро сдалась? Слабовольная дурочка. Таких мужчины не уважают.
   — Все, Гэннон. Не могу я тебе довериться. Конечно, секс с тобой — это фантастика. Но для постельных утех я могу найти и кого-нибудь другого.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Гэннон Эллиотт страшно нервничал. У него было плохое предчувствие относительно здоровья матери. И отец как-то сник в последнее время. Даже боялся обсуждать эту тему с сыновьями и дочерью. Неужели думал о самом ужасном?
   Не давали Гэннону покоя и мысли об Эрике. Так нельзя обращаться с женщиной, тем более дорогой сердцу.
   После того как Эрика побывала в доме его бабушки, кое-что изменилось. Гэннон понял, что. Он хотел постоянно навещать своих родственников не в одиночку, а вместе с близкой подругой. Мужчина осознал: лучше Эрики Лейвен ему не найти никого. Постоянно названивал ей, но она не отвечала. Видимо, решила окончательно порвать отношения.
   Однако Гэннон не верил в это. Он чувствовал, что девушка сходит по нему с ума. Не может без него жить. Почему не идет на контакт? Глупый вопрос.
   Но как же тяжко на душе! Как давит одиночество! Наконец-то он понял: человеку необходимо беречь свою половинку, а не отталкивать ее.
   Гэннон страдал. Нужно подобрать к сердцу Эрики ключик, договориться с ней о совместном будущем. Получится ли? Она избегала встреч.
   А он все больше переживал. Ведь он так сильно любит эту девушку. Поздно спохватился, твердил ему внутренний голос.
 
   В элитном пивном баре было многолюдно и шумно. Но родственникам Гэннона это нравилось. Они не любили тишины.
   Дядя Дэниел, будучи слегка навеселе, обратился к племяннику:
   — Гэнн, у тебя такой вид, будто ты проглотил кол. Смочи горло, выпей пару кружечек пивка. Что случилось-то? Докладывай немедленно.
   Гэннон скривился. Его кузены посмотрели на него вопросительно. А Дэниел посоветовал:
   — Слушай, спрячь свою грусть. Ну бывают огорчения. Вот я, например, долго терпел выходки своей жены. В последнее время жила отдельно, но не давала никакого покоя. Просто настоящая вымогательница. Однако — праздник! Наконец согласилась на развод.
   Гэннон поднял в приветствии свой бокал пива. Все знали, как трудно приходилось его дяде с Шэрон, второй супругой. Алчная, склочная особа. Теперь Дэниел от нее избавится. Оно и к лучшему. Слишком много нервов потрепала бедняге.
   — Прекрасная новость. Как тебе удалось договориться с Шэрон?
   — Пришлось все же откупаться. Иначе бы не отвязалась. Нет, больше я ни за что не воссоединюсь с ней. Кстати, хочу дать тебе еще один добрый совет. Выбирай жену себе сам, а не под влиянием родителей. Ты ведь самостоятельный мальчик. И не слушай своего отца.
   Дэниел попал в самую точку. Майкл давно искал для сына подходящую партию. Хорошо, что гонка за пост главы холдинга отвлекла его от этого занятия.
   Дядя Гэннона снова посмотрел на племянника.
   — Слушай, будто тебе дали в челюсть.
   — Так оно и есть.
   — Ну в общем вы тут разбирайтесь, а у нас полно важных дел, — доложил один из кузенов Гэннона.
   Парни попрощались. Дэниел прищурился.
   — Я не самый проницательный человек, но, похоже, ты влип… — Он потрепал родственника по плечу. — Околдовала какая-нибудь прелестница?
   Гэннон кивнул. А дядя продолжил:
   — Не помню, чтобы ты уж слишком сильно увлекался какой-нибудь женщиной. Полагаю, час пробил.
   — И совершенно не вовремя, — констатировал Гэннон, качая головой.
   — Разве можно так рассуждать, когда любишь по-настоящему? Ты не прав, дорогой. Истинное чувство рождается не каждый день.
   — Понимаю. И что же мне делать?
   — Если ты нашел женщину своей мечты, держи красавицу крепко. Упустишь — будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Всю жизнь.
 
   Во вторник, в одиннадцатом часу дня в кабинет Эрики Лейвен внесли огромный букет алых, благоухающих роз. Правда, никакой записки к нему приложено не было.
   У девушки возникло твердое подозрение: цветы прислал Гэннон Эллиотт, ибо только он так старательно скрывал их близкие отношения. Опять боялся общественного мнения. Трус. Настоящий трус.
   От этой неприятной мысли ей захотелось выбросить цветы в окно. Но розы были такими роскошными, так приятно пахли.
   Второй букет принесли через несколько минут. И снова карточки не было.
   Третий поставили ей на стол ровно в одиннадцать. Четвертый — в одиннадцать тридцать. Пятый в полдень.