Бэрбор Энн. Вернуть прошлое

   Лайза медленно брела почти в ногу с Джайлзом. Время от времени она украдкой бросала на него взгляды. Лайза заранее заготовила несколько маленьких изящных монологов, которые теперь приводила в состояние боевой готовности.
   – Джайлз, – начала она, но остановилась. Они дошли до отдаленной просеки, упиравшейся в стену сада, и здесь Джайлз внезапно остановился.
   – Лайза, – сказал он почти одновременно с ней, и оба от неловкости рассмеялись. Джайлз подвел ее к удобной скамейке возле маленькой двери в стене. – Лайза, – повторил он твердым голосом, – между нами было отчуждение в последнее время, которое меня очень больно ранило. Умоляю, скажите мне, дорогая, чем я мог вас оскорбить?
   Лайза придала своему лицу выражение сочувствия и повернулась к нему.
   – Вы не сделали ничего особенного, что могло бы меня оскорбить, Джайлз. Просто мне кажется, что в последнее время я и вы… ваши жизненные ценности отличаются от моих. Мы явно видим вещи в разном свете, и эти…
   – Нет! Не говорите так. Вы знаете, я сделаю для вас все. Вы говорите о Чаде Локридже, разве не так? Лайза, многие годы я знал о его порочности, но я оберегал вас. Теперь же, когда я начал приоткрывать перед вами правду, вы отворачиваетесь от меня!
   – Джайлз, я не знаю того, что – как вы думаете – вы знаете, но я не буду слушать…
   – Тогда выслушайте это. – Джайлз соскользнул со скамейки и опустился на одно колено у ног Лайзы. – Моя обожаемая девочка, я знаю одну вещь, которая не подлежит сомнению. В хаосе наших недоразумений и непонимания моя любовь к вам – как путеводная звезда на горизонте. Вы должны знать, что я боготворю вас и преклоняюсь перед вами, что мне не нужно ничего другого на свете, только чтобы вы стали моей, и что я навсегда защищу вас от мужчин, подобных Чаду Локриджу.
   – Джайлз! – Лайза так была поражена, что, несмотря на свой гнев, чуть не рассмеялась над абсурдной напыщенностью его слов. Она пыталась, но безуспешно, высвободиться из его цепких пальцев. Лайза окинула взглядом маленькую лужайку и, к досаде, обнаружила, что они с Джайлзом были здесь совершенно одни. Смущенная и немного встревоженная возбужденным состоянием спутника, она попыталась подняться. – Джайлз, вы сказали вполне достаточно и, – продолжила более резким голосом, – вы были очень смешны.
   Он поднялся и встал рядом.
   – Правда? – спросил он мягко, но с явным огорчением.
   На какое-то мгновение Лайзу охватило сожаление: что стало с их дружбой! С ее уст уже почти сорвались извинения, но он нежно обнял ее за плечи.
   – Ох, Лайза, почему вы не любите меня? Джайлз наклонил к ней голову и коснулся ее губ нежным поцелуем. Лайза не протестовала – она просто застыла в его объятиях, никак не отвечая. Через мгновение он отпустил Лайзу и отступил назад, чтобы взглянуть на нее. Его волосы блестели в лунном свете, пробивавшемся сквозь листву деревьев. Глаза его странно сверкали.
   – Ну что ж, пусть будет так.
   Лайза уловила в его голосе грустное веселье.
   – Теперь я возвращу вас вашей семье, но есть нечто, что я сначала должен вам показать.
   К удивлению Лайзы, он начал подталкивать ее к маленькой двери, которую она еще раньше заметила.
   Чувствуя себя в высшей степени неуютно, она встревоженно возразила:
   – Джайлз, давайте пойдем назад.
   – Боюсь, я должен быть настойчивым, моя дорогая.
   Теперь уже, к полному изумлению Лайзы, он все энергичнее теснил ее к двери в стене. Лайза открыла рот, чтобы выговорить более решительный протест, но ее опередил чей-то твердый голос, раздавшийся из тени деревьев:
   – Дама сказала, она не хочет быть с Дэвентри. Может, у нее нет никакого желания быть похищенной.
   Джайлз и Лайза одновременно обернулись, и она воскликнула:
   – Чад!
   – Дело не выгорело, – продолжил Чад, словно она ничего не сказала. – Думаю, тебе лучше убрать от Лайзы свои грязные лапы.
   – Какого черта ты себе позволяешь, Локридж? – огрызнулся Джайлз, крепко схватив Лайзу за руку. – Ты прервал личный разговор, и ты…
   – Я отлично знаю, что я прервал, Дэвентри, и это – последнее похищение людей, которое ты когда-либо еще затеешь, – сказал Чад тоном, какого Лайза никогда не слышала у него.
   – О чем вы говорите, Чад? – спросила она в ужасе, сбитая с толку. – Насильственное похищение? Похищение людей?
   – Думаю, он сошел с ума, – опять огрызнулся Джайлз. – Ясное дело! Наверное, его финансовые затруднения и чувство вины за свои преступные делишки отшибли ему мозги.
   – Джайлз! – Лайза не могла говорить, она только ошеломленно смотрела на него.
   – Но это все правда. – Голос Джайлза стал громче. – Я ходил сегодня на Боу-стрит, Локридж, и рассказал им о шкатулке, в которой раньше лежала подвеска Лайзы. Я рассказал им, где ее нашли. Думаю, когда ты вернешься домой, ты найдешь там ждущих себя сыщиков.
   Голос Чада зазвенел сталью, когда он спокойно произнес:
   – Боюсь, это с тобой они захотят побеседовать о подвеске… и о работорговле – кроме всего прочего. Если ты…
   – Прекратите! – закричала Лайза. – Я не знаю, что здесь происходит, но собираюсь узнать. Давайте все поедем в Рашлейк-хаус, где мы можем…
   – Не думаю, – ответил Джайлз дерзким тоном. – Мне совершенно не улыбается сидеть в доме Рашлейков – или где-то еще – вместе с Чадом Локриджем.
   Все еще держа Лайзу железной хваткой, он попятился к маленькой двери, которая, к изумлению Лайзы, оказалась незапертой. Джайлз распахнул ее настежь.
   – Если ты не уйдешь отсюда, – сказал он Чаду, – я отведу леди Лайзу в безопасное место.
   Лайза издала короткий крик протеста, когда Джайлз стал проталкивать ее в дверь, и тут с быстротой нападающей пантеры Чад прыгнул вперед. Он всадил один стальной кулак в живот Джайлза и подбил ему челюсть другим. Джайлз, скорчившись, свалился на землю, и через мгновение Чад уже был на нем и стискивал ему горло.
   – Я знаю, – сказал он, тщательно выговаривая слова, – что ты прячешь подвеску в своей поганой одежде, Дэвентри. Лучше скажи мне где, пока я не вышиб из тебя дух.
   Дыхание Чада даже не участилось, и он говорил так отчетливо, что Лайза похолодела. Она подняла глаза и внезапно обнаружила, что на поле битвы прибыл Рави Чанд. Двигаясь так же медленно и бесшумно, как тени, которые их окружали, он наклонился над Чадом и Джайлзом. В его руке блеснул занесенный кинжал.
   – Не-ет! – пронзительно закричала она.
   – Не тревожьтесь, леди, – произнес Рави Чанд тоном, который ему самому показался успокаивающим. – Просто предосторожность.
   Чанд бросил взгляд туда, где Джайлз боролся с Чадом.
   – Скажи мне то, что я хочу знать, – повторил Чад, пока Джайлз отчаянно пытался высвободиться. Сдавленные крики Джайлза стали слабее, когда Рави Чанд коснулся его кончиком своего зловещего кинжала.
   – Пардон, хозяин. Похоже, этот мешок дерьма… – он слегка пнул Джайлза носком своих больших туфель. – Пардон, мистер Дэвентри хочет нам что-то сказать. Может, он того и не заслуживает, но мы его послушаем.
   Легким движением Чад выпустил свою жертву и вскочил на ноги. Он заговорил низким спокойным голосом, в котором слышались зловещие нотки, когда Рави Чанд поднял за шиворот Джайлза.
   – Давай, выкладывай все, Дэвентри. Немедленно.
   – Я не знаю… я не понимаю, о чем вы говорите, – хрипло выдавил из себя Джайлз. Чад сделал угрожающий шаг вперед по направлению к нему, а Рави Чанд медленно втянул в себя воздух. Снова блеснул кинжал и уперся в верхнюю пуговицу жилета Джайлза.
   Джайлз издал придушенный звук и полез в карман своего плаща. Когда он вынул руку, Лайза громко вскрикнула – она увидела искры красного и зеленого света, сверкнувшие сквозь его пальцы.
   – Подвеска! – чуть не задохнулась она. – Подвеска королевы… Господи Боже, Джайлз… – Она в изумлении смотрела на него, двигаясь инстинктивно вперед, пока не оказалась почти вплотную. – Но почему, Джайлз? – голос ее надломился. – Почему?
   Медленно он разжал пальцы, и она подхватила в ладонь соскользнувшую с его руки подвеску. Он отступил от нее назад.
   – Вы никогда не поймете, – сказал он с бесконечной усталостью в голосе. – Со своим огромным и надежным состоянием – и со своей удивительной способностью превращать в деньги все, к чему вы только прикоснетесь.
   – Что, – вмешался спокойный голос Чада, – без сомнения, объясняет ваши планы насильно увезти Лайзу для принудительного заключения с ней нелегального брака.
   Лайза резко обернулась к нему.
   – Нелегального брака? – ошеломленно прошептала она.

ГЛАВА 21

   Лайзе стало казаться, что мир поплыл у нее перед глазами. То, что сейчас происходило, не могло быть на самом деле. Она смотрела на Джайлза и видела незнакомца.
   – Нелегальный брак? – повторила она одеревеневшими губами.
   – Ты заставил нас сегодня побегать, – сказал Чад уже веселым тоном. – Нам потребовался целый день, чтобы понять твой план. Когда мы обнаружили, что ты вытащил из тайника в своей спальне подвеску, мы уже несколько часов знали, что ты нанял дорожный экипаж до Дувра. Позволь мне угадать: подвеску, которая так хорошо всем известна, очень трудно обратить в деньги в этой стране, и поэтому ты намеревался продать ее на континенте – целиком или по частям.
   – Какая чепуха, – фыркнул Джайлз.
   – Но, – говорил Чад, не обращая внимания на его высказывание, – тебя мгновенно поразила мысль: а зачем путешествовать одному? Лайза тем временем продолжала оставаться неотзывчивой к твоим постоянным декламациям о любви, и ты все больше и больше отчаивался от того, что не сможешь наложить лапы на ее аппетитное состояние.
   У Лайзы вырвалось неясное восклицание, и Джайлз посмотрел на нее. Во тьме трудно было прочесть выражение его лица, но ей показалось, что она увидела тревогу, усталость и что-то еще, чего понять не могла.
   Какое-то мгновение все думали, что Джайлз будет сохранять негодующую позу, но внезапно он обмяк и всхлипнул, глубоко вздохнув.
   – Да, это правда, но, Лайза, я так долго любил тебя – я мог бы сделать тебя моей королевой! Ты не смогла бы найти себе другого мужчину, который бы…
   – …торговал рабами, Джайлз, – голос Лайзы растворился в потоке его патетических слов, как кусок льда. – Расскажи мне о торговле рабами.
   Джайлз упал на каменную скамейку, он был окончательно сражен.
   – И расскажи ей о борделях, Дэвентри, и о тех молодых женщинах, которых ты крал с улиц или из дома, чтобы они там работали.
   – Ох… Господи, Джайлз…
   Голос Лайзы затих при звуке приближавшихся шагов, и со сдавленным проклятием перед ними очутился мужчина. Он был невысоким и коренастым, в сердитом расположении духа. Он оглядел присутствующих и издал раздраженный рык.
   – Ах вот вы где! Я слоняюсь по этому проклятущему месту уже час или больше в поисках вас! О Господи, чтобы мне дважды залепили пощечину и наподдали пинков, я не заметил вас, миледи. Прошу прощения.
   Это был Джордж Сергуд. Он быстро посмотрел на Чада, а потом бросил презрительный взгляд в сторону Джайлза.
   – Это и есть то дерьмо? Жалкое зрелище, не так ли?
   Казалось, Джайлз едва заметил, когда сыщик приблизился к нему, чтобы прочесть список обвинений. Мистер Сергуд еще не закончил свой монолог, а Чарити, Джон Вэстон и леди Бернселл, сопровождаемая сэром Джорджем, появились на дорожке.
   – Лайза? – удивленно произнесла леди Бернселл. – Чад? И Джайлз? Ну наконец-то! Мы искали вас повсюду. Что это с вами, Джайлз? И что вы все здесь делаете, в этом укромном месте?
   – Лайза! – на этот раз это была Чарити, чей голос стал громким от изумления. – Твоя подвеска? Она вернулась к тебе?! Кто?..
   Тут наперебой раздались взволнованные возгласы, но вскоре наступило молчание – когда стал известен виновник.
   – Силы небесные! – пророкотал сэр Джордж. – Кто бы мог подумать! Невозможно поверить! – выразил он всеобщее мнение.
   – Мистер Дэвентри? Сэр! – раздался голос молодого человека, заглянувшего в открытую дверь в стене. – Уже давно прошел тот час, к которому вы велели приготовить экипаж… Все в…
   Его фраза повисла в воздухе неоконченной, когда он заметил коренастую фигуру, вынырнувшую неподалеку от него. К его далеко не приятному удивлению, на незнакомце был красный жилет сыщика с Боу-стрит. Молодой человек поспешно попятился.
   – Стеббинс! – Лайза, думавшая, что этот вечер больше не принесет никаких потрясений, чуть не вскрикнула от изумления. – Что ты тут делаешь? Так это ты…
   – Не дайте ему уйти! – громко закричал Чад, когда парень пустился во всю прыть. Джон Вэстон, стоявший ближе всех к стене, бросился вперед и удивил себя – как и всех остальных – тем, что свалил наземь бывшего лакея Лайзы метким ударом в челюсть.
   – Ох, Джон! – задохнулась от восхищения Чарити, широко раскрыв глаза.
   – Отлично сработано! – со смехом одобрил Чад. – А я и не знал, что у вас неотразимый удар левой в числе ваших прочих талантов.
   Чад подошел к Лайзе и, заметив ее шоковое состояние, дал знак сыщику, который с помощью Рави Чанда стал поднимать Джайлза на ноги. Индиец уже держал одной рукой злосчастного лакея, прижимая его к себе локтем.
   Все оживились, когда из тени вынырнул Джем Дженуари. Он выглядел очень усталым, а карман его подозрительно оттопыривался.
   – Ах, мистер Дэвентри, – сказал он с дьявольской усмешкой. – Вижу, вы уже не в одиночестве. Я рад. Только жаль, что я пропустил самое интересное, но у вас на Арлингтон-стрит было столько увлекательных бумаг! Как я мог устоять? Я очень любознателен. Так что, пока я их все собрал, прошло довольно много времени. Между прочим, я с нетерпением жду, когда смогу с вами побеседовать по душам, – он огляделся вокруг, – в более уютной обстановке.
   Джайлз смотрел на него с явным изумлением.
   – Я вас не знаю, – сказал он безучастно, оглядывая группу людей, окруживших его. – Я не знаю этого человека, – повторил Джайлз, словно этот факт мог благотворно повлиять на его обстоятельства.
   – Джем Дженуари, к вашим услугам, сэр, – галатно ответил джентльмен. – И вы меня отлично знаете, правда, мы с вами встречались довольно давно.
   Джайлз отвернулся, и после последнего мучительного взгляда на Лайзу его увели Сергуд и Рави Чанд.
 
   Только несколькими часами позже каждый получил удовлетворительный ответ на вопрос, который его интересовал. После того как увели Джайлза и лакея Стеббинса, оставшиеся отправились в дом Чада, где он и объяснил им события этого вечера.
   – И я должен не забыть, – заключил он, – поблагодарить союзные войска, благодаря которым Провидение дало мне в руки такой шанс.
   Все взгляды обратились к Джему, тот встал и поклонился. Несмотря на свой довольно изможденный и нереспектабельный вид, он выглядел так, что всем было ясно – он совершенно на своем месте в гостиной джентльмена.
   Чад рассказал собравшимся о нападении на него неподалеку от Мервэйл-хауса. Лайза побледнела, как мел, и взгляд Чада не отрывался от ее лица, пока он перечислял улики, благодаря которым была доказана виновность Джайлза в поджоге его фабрики и организации взрыва на шахте.
   – Боже мой! – прошептала Лайза. Ей казалось, что Чад говорил о ком-то, кого она никогда не знала, – зловещем, порочном незнакомце, который безо всяких причин сеял зло и разрушение как одержимый навязчивой идеей маньяк. Усилием воли она заставила себя отогнать эти мысли. Ей это удалось, и она снова обратила все свое внимание на Чада и его рассказ.
   – …А кто нам обещал объяснение причин такого повышенного интереса к курьезной деятельности мистера Дэвентри, мистер… м-м… Дженуари?
   Джем повернулся к лицам, глядевшим на него с нетерпеливым любопытством.
   – Нет, не Дженуари, как вы сами уже, без сомнения, догадались к этому времени. Я придумал эту фамилию по названию месяца, когда я впервые приехал в Лондон. – Он глубоко вздохнул. – Я должен принести вам свои извинения, мистер Локридж, и всем остальным тоже, что имел честь стать вашим знакомым под фальшивой фамилией. Меня зовут Джереми Стэндиш, и мой дом – в Глостершире.
   – Стэндиш… – повторил задумчиво Чад. – Когда-то я знал семью с такой фамилией. Мой отец обычно покупал лошадей у джентльмена по имени Чарльз Стэндиш. Он выращивал самых лучших лошадей во всей стране.
   Улыбка зажглась в серых глазах Джема.
   – Да, Чарльз Стэндиш – мой отец.
   – Но, позвольте… – медленно проговорил Чад. – Он не был мистером Чарльзом Стэндишем; он был лордом Гленрейвеном.
   Джем смущенно кашлянул.
   – Да, это правда. Мой отец унаследовал скромное баронетство в Глостершире, где моя семья и я жили счастливо, пока эта мразь, это исчадие ада не отняло у нас наш дом. Я не буду утомлять вас подробностями – достаточно сказать, что мы разорены при содействии Джайлза Дэвентри. Из-за него и еще одного типа я оказался один на этом свете – на безжалостных улицах Лондона в возрасте четырнадцати лет. Но я неожиданно выжил и даже преуспевал в районе притонов и игорных домов.
   – Господи! – пробормотал Чад.
   – …И, – продолжал Джем, – даже заработал достаточную сумму денег – иногда не самым законным способом, должен признаться. И у меня образовалась целая сеть помощников и информаторов.
   – Но… простите, если я коснусь этого, – вмешался пораженный сэр Джордж. – Если ваш отец умер, тогда… Господи, значит, вы должны быть лордом Гленрейвеном!
   – Ну да… – застенчиво пожал плечами Джем. – Да, я – лорд Гленрейвен, хотя этот титул звучит гораздо внушительнее, чем мои довольно плачевные обстоятельства. И сам его носитель. – Он подождал, пока утихнут изумленные возгласы, прежде чем продолжить: – Во мне все крепло желание исправить несправедливость и зло, причиненные моей семье, а чтобы это осуществить, мне необходимо было составить исчерпывающее досье на мистера Дэвентри и его черные делишки. – Он с усмешкой обернулся к Чаду: – Именно мой интерес к мистеру Дэвентри и привел меня так неожиданно к вам, и это единственная вещь, за которую я ему обязан по гроб жизни. – Неожиданно он опять соскользнул на кокни. – Ва-аще, было так здорово служить у такого джентльмена – у-ух, хозяин! Но теперь, к сожалению, – продолжал он уже другим тоном, – боюсь, я должен откланяться – и довольно надолго. Пришло время… – Он умолк, а потом заключил дрогнувшим голосом: – Пришло время мне вернуться домой.
   Чад встал, чтобы пожать ему руку.
   – Джем… о, вернее, милорд, знакомство с вами явилось для меня одной из самых больших радостей в жизни. И если я могу что-то сделать для вас, – только скажите.
   – Я тоже хочу присоединиться к этим словам, – вставила Лайза. – Мне тоже есть за что вас благодарить.
   Джем сделал жест, напоминавший воинское отдание чести.
   – Я счастлив, что способствовал возврату вашей собственности, миледи, и я хочу еще пожелать вам всего самого лучшего на будущее… м-м… и успеха в ваших деловых начинаниях.
   – Полагаю, – сказал Чад, глядя на толстую пачку бумаг, все еще торчавшую из кармана Джема, – вы хотите немедленно отправиться в Глостершир?
   – Да, как только мне удастся организовать беседу с Дэвентри. Остались еще вещи, на которые лишь он сам может пролить свет. А теперь, – Джем повернулся к собравшимся, которые все еще пристально смотрели на него, жадно ловя каждое его слово, – если вы меня извините, мне пора идти. День был тяжелым, и мне, – он указал на бумаги, – нужно еще кое-что прочесть.
   Оставшиеся в комнате какое-то время возбужденно делились впечатлениями по поводу удивительного молодого человека, который только что их покинул. Потом леди Бернселл встала и подала руку Джорджу.
   – Становится поздно, и, как заметил этот необыкновенный молодой человек, день был трудным. Отведите меня домой, дорогой. Чарити, тебе тоже уже давно пора быть в постели.
   Чарити встала и повернулась к Джону, который бережно накинул шарф на ее плечи. Лайза также встала и потянулась к своим вещам, но Чад задержал ее руку.
   – Могу ли я сказать вам еще несколько слов, Лайза?
   – Ох, но… – начала леди Бернселл. Но потом, глядя на свою старшую дочь, просто добавила: – Не задерживайся слишком долго, дорогая.
   Через несколько минут Чад и Лайза остались одни. Чад взял обе ее руки в свои.
   – Мне жаль, что все так произошло. Простите меня, Лайза, – произнес он тихим голосом.
   – Вы о Джайлзе?
   – Да… Я… я знаю, каковы ваши чувства к нему… и мне искренне жаль, что я причинил вам боль… способствовав его аресту. Но, Лайза, я так боялся, что вы выйдете за него замуж, не зная, что он за человек на самом деле. Я не мог позволить вам сделать это.
   – Чад, – голос Лайзы стал нежным. – То, что вы рассказали мне сегодня вечером про Джайлза, и то, что он сам выказал своим поведением, конечно, явилось для меня большим потрясением, но я и сама чувствовала себя с ним неуютно в последнее время. Я начала подозревать, что именно он в ответе за лавину сплетен, обрушившуюся на вас и чуть не сломавшую вам жизнь. Я считала его своим другом. Как я могла так ошибаться в нем?
   И Лайза сокрушенно покачала головой.
   Чад ничего не сказал, но только крепче сжал ее руку. Как и всегда, от его прикосновения у нее сильно забилось сердце, но она не отстранилась от него. Она застенчиво подняла на него глаза.
   – Я рада, что вы попросили меня остаться, потому что мне нужно с вами кое о чем поговорить.
   Чад изучающе смотрел на нее несколько минут, прежде чем сказать:
   – А о чем?
   – Срок нашего пари истекает через несколько дней, – начала Лайза, колеблясь.
   – Да, – тихо ответил он.
   – Я знаю, что к этому времени завтра стоимость правительственных ценных бумаг, которые вы купили на нашу оговоренную тысячу фунтов, возрастет в несколько раз. Может быть, это позволит вам выиграть пари, но я не хочу ждать так долго. Я хочу сдаться.
   Этого услышать от нее Чад совершенно не ожидал. Он взглянул на Лайзу, не веря своим ушам.
   – Но… почему?
   – Потому что… – Она умолкла, но потом продолжила на одном дыхании: – Потому что с самого начала это было нелепое пари, и я согласилась на него только оттого, что я… я всегда хотела, чтобы к вам вернулась подвеска королевы.
   Это было одно из тех редких мгновений в его жизни, когда Чад едва не лишился дара речи.
   – Я не понимаю, – проговорил он.
   Лайза вздохнула.
   – Я не уверена, что не говорю глупости, но я всегда чувствовала себя виноватой перед вами. Я была так раздавлена, когда вы покинули Англию. Я почти ненавидела вас за то, что вы бросили меня, я чувствовала себя в ответе… за случившееся с вами потом – ваш поспешный отъезд и зловещие сплетни о краже подвески. И тогда я решила разыскать ее и доказать, что эти слухи были ложью. – Она неловко рассмеялась. – Вы подумаете, что я очень глупа, но я мечтала о том, как я буду отдавать вам подвеску… вот так. – Она положила подвеску ему в ладонь несколько скованным движением. – С благородной речью… прочувствованной, а вы с благодарностью упадете к моим ногам. А потом…
   Она прикусила губу, потому что невольно чуть не выговорила: «А потом, я подумала, может, вы опять полюбите меня?»
   Господи, она чуть не показала себя перед ним полной идиоткой!
   Чаду казалось, что его охватил ураган противоречивых чувств. Стиснув подвеску, он думал только о тех словах, которые его больше всего ранили.
   – Я… бросил вас?Да как вы только могли… Если вы помните, леди Лайза, именно вы в буквальном смысле этого слова повернулись ко мне спиной – насколько я помню… вам нужно было послушаться ваших друзей, говоривших, что все эти слухи – правда.
   Вся его боль, и ярость, и разбитые иллюзии, так старательно подавляемые, прорвались наружу – он вспомнил ее хрупкую стройную фигурку, ее золотистые волосы, искристым потоком сбегавшие ей на спину.
   – Я верил вам… я любил вас. Вы были твердой скалой в океане мутной, грязной воды, в которой я тонул. А под конец вы – вы тоже – предали меня.
   Его горящий взгляд пронзал ее, как кинжал. Потом он посмотрел на подвеску.
   – Я благодарю вас за этот жест, поистине щедрый и великодушный, но подвеска королевы – слишком ценная вещь, чтобы подкреплять ею ваши слова и ваше состояние, может быть, минутное, возникшее благодаря случайному стечению обстоятельств. Честно говоря, я сам уже давно был не прочь аннулировать наше пари, и я с радостью куплю у вас эту штуку по рыночной цене.
   Чад уронил подвеску ей на колени и встал. Потом подошел к окну и устремил свой взор в темный сад. Лайза не отрываясь смотрела ему вслед. Господи, как все могло дойти до такого кошмара и как он мог только подумать, что?.. Она глубоко вздохнула.
   – Может, – сказала она жестко, – вы окажете мне в ответ такую же услугу – я имею в виду Брайтспрингс?
   Чад немного помолчал, а потом обернулся к Лайзе.
   – Продать вам Брайтспрингс? – спросил он со странной дрожью в голосе. – Боюсь, я не смогу этого сделать, потому что я его уже продал.
   Лайза просто окаменела. Наверное, она ошиблась? Неправильно расслышала? Неужели он ее ненавидел настолько, что просто дразнил ее, а сам продал Брайтспрингс кому-то другому? Но он не мог этого сделать! Как мог он продать собственность, которая была ставкой в их пари?! Только законченный мерзавец, подлец мог сделать такое, а Чад не такой… Она подняла глаза и увидела, что он стоит прямо перед ней и смотрит на нее в упор.