Бережной Василий. Под ледяным щитом

   - Хватит! Ты не ввел программу в свою электронную машину!
   Глеб в недоумении вытаращился на него.
   - Ну знаешь, я думал... просто потрепаться...
   - Формальное внимание к товарищу, который споткнулся?
   - Ну почему же формальное?
   - А рецепты, советы, наставления, прописи для меня есть?
   - Правда одна, - тверже заговорил Глеб. - Пока Совет морали и этики не применил к тебе санкций, ты должен честно признать...
   - Вот это уже мысль! Хотя и убогая, никчемная по сути своей, но мысль. А то лепечет...
   - Почему убогая? Почему никчемная?
   - Ты этого не поймешь. А впрочем, подумай.
   Разговор явно не клеился. Морализаторство Глеба ничего не дало. Немного посидев, он исчез так же тихо и незаметно, как появился. А Никифор долго не мог заснуть. И досадно было, что потерял друга (ведь так нужен был ему сейчас а настоящий товарищ!), и все же как-то вроде бы полегче стало на душе. Что поделаешь, мелкокалиберным оказался Глеб. Явился сюда, наверно, так, чтобы и Леля не знала. Ну и пусть... Может быть, и Клара хотела, чтобы я в ошейнике ходил... Клара... Пифия..
   Вера улыбалась, наблюдая, как Никифор вынужденно, в силу необходимости подчиняется "кнопочной цивилизации".
   - Ну что, Ник, полегче немного?
   - Немного.
   - А дикого меда не хочется?
   Он только махал рукой и отворачивался - нашла, мол, над чем смеяться. Но вот и сам рассмеялся:
   - Если бы ты знала, как они набросились! Тучей! Если бы не прыгнул вниз и не скатился бы под куст...
   - Не прыгнул, а упал. Ведь и ногу сломал, и бока ободрал.
   - Не будем уточнять. Я закрыл лицо руками, а они... Ох и злые!
   - Не надо на них пенять: они защищали свой дом.
   - А зачем преследовали, когда я отступил?
   - Ты хочешь сказать: когда они тебя прогнали?
   - Какая разница?
   - А такая, что они хотели прогнать врага как можно дальше. Ну, может быть, и погорячились немного.
   - И все-таки они злые.
   Долго еще, пожалуй, до самого выздоровления Никифора главной темой их иронических разговоров были его контакты с природой, а особенно пчелиное "угощение". Шутками Вера все время пыталась скрыть волнение, охватывавшее ее, когда она бывала рядом с ним. А он был уже вежливый и... равнодушный. Шли дни. Вера продлила свой отпуск, и Никифор в конце концов не мог не приступить к своей научной работе. Учитывая ситуацию, он и не пытался занять свое место в Научном центре, но через Веру получил все материалы, которые его интересовали, и просиживал над ними целые ночи. Особую заинтересованность вызывал у него геомагнитный полюс в Антарктиде.
   - Это, может быть, потому, что там Клара?.. - спросила однажды Вера не без иронии.
   - Ты так считаешь? - Никифор поднял голову от проекционного аппарата.
   Вера подошла к Никифору и легонько тронула его за плечо.
   - Слушай, а ты... когда сбежишь в Антарктиду?
   - Не сбегу, а отправлюсь, когда хорошо подготовлюсь. - И он заговорил на свою любимую тему, словно проверяя собственные выводы. Напряженность поля, силовые линии, функции - все эти слова не трогали Верину душу. Девушка думала об одном: "Уедет, уедет... Ну и что? Но ведь там Клара... Клара... Неужели я ревную? Неужели влюбилась?"
   - Ты почему молчишь? - остановился напротив нее Никифор.
   - А что? Разве ты меня о чем-то спросил?
   - Уже поздно, иди спать.
   - Да... верно... - Встала, потянулась, заметила, что он скользнул по ней взглядом, и растерялась. - Пора! Я так замечталась... Да, вспомнила... Вот ты говоришь: источник... Так это ведь твоя гипотеза? Даже отец...
   - А я докажу, вот увидишь. Там, где полюс, там и источник, вернее, наоборот: где источник, там и полюс. Потому что если бы это была функция всего земного ядра, то полюсов на поверхности не было бы. В любом случае пора его изучить, потому что фактически о магнитном поле Земли мы знаем не больше, чем в двадцатом веке. Ну а ты, я надеюсь, догадываешься, какое это имеет значение?
   Последние слова Никифор произнес с иронией, но Вера только снисходительно улыбнулась:
   - А какое это имеет значение: догадываюсь я или не догадываюсь?
   - Очень большое, - серьезно заметил Никифор. - Я думал, ты мне поможешь...
   - Собираться к Кларе?
   Никифор помрачнел. Последнее время он не любил говорить о своем увлечении, но Вера не знала почему: то ли он охладел к Кларе, то ли, может быть, не хотел растравлять свою рану.
   Подошла к нему, заглянула в глаза.
   - Ты обиделся? Не надо, я ведь пошутила. А об источнике магнетизма... Интересная идея, можно создать видеофильм.
   - Я думал, ты поедешь со мной...
   Никифор прижался лбом к прозрачной стене и так стоял, глядя в черноту ночи. Вера онемела от радости, ей так хотелось броситься к нему, обнять, расцеловать. Да это ведь именно то, о чем она не смела и мечтать! Как хорошо! Игра продолжается! Ах, какой же он странный, какой чудной! Милый Ник...
   - А когда мы отправимся? - спросила она, стараясь не выдать себя.
   Он обернулся, и в первое мгновенье на лице его промелькнула радость, но тут же сделалось оно непроницаемым, на переносице сошлись брови.
   - Как только будем готовы, сразу и отправимся.
   Но оказалось, что подготовка к экспедиции - не такое уж простое дело, как думала Вера. Во-первых, они не знали, сколько на это потребуется времени, а значит, и какой брать запас продовольствия. Да и снаряжение подобрать нелегко. Снег, лед, морозы.
   - А знаешь что, давай возьмем все, что берут альпинисты! - сказала Вера.
   - Хорошая мысль, - согласился Никифор.
   Вера проконсультировалась в одном из спортивных центров и привезла на виллу два чудесных альпинистских комплекта. Тут была и обувь, и одежда с электрообогревом, и палатка с теплыми надувными постелями, аптечка, рация, пищевые концентраты на две недели и еще много всякой всячины.
   Никифор дни и ночи просиживал над литературой об Антарктиде. С небольшой фотографии внимательно смотрел на него знаменитый норвежец Амундсен, первым достигший Южного полюса. А ведь полюс геомагнитный - почти рядом! Теперь, когда в этот район планеты можно добраться с помощью комфортабельной геолодки, только будучи наделенным богатым воображением, можно представить себе, какая это была когда-то невероятно тяжелая и опасная экспедиция! Небольшой, по нынешним меркам, отрезок пути Амундсен с четырьмя товарищами преодолевал почти два месяца. Транспорт - собачья упряжка. Никифор улыбнулся: а что, если и нам попробовать на собаках? Только вряд ли выдержим мы такое путешествие. Ведь даже такой опытный полярный исследователь, как англичанин Роберт Фолкон Скотт, который вслед за Амундсеном побывал на Южном полюсе, погиб в снегах...
   - Взгляни, Вера, на это продолговатое лицо, - сказал Никифор, показав Вере портрет Амундсена. - Видишь, какие глубокие морщины?
   - Наверно, мужественный был человек.
   - Как же я ему завидую! Тогда были еще не открытые полюса...
   - А я думаю, он вам позавидовал бы. Разве не лучше, если цели можно достигнуть меньшими усилиями?
   - Э! - махнул рукой Никифор. - Ты не понимаешь.
   - Не горюй, для нас тоже кое-что осталось, есть еще много неоткрытого. Если твоя гипотеза оправдается, это будет грандиозное открытие.
   Открытие... Не в нем ли смысл человеческой жизни? Первые шаги ребенка - первые открытия. Постепенно, день за днем, год за годом, человек открывает мир и самого себя - в движении, в звуке и в мысли, в видимом и спрятанном от глаза. Тайное должно стать явным! Стремление к открытиям - органическая потребность человеческого духа. Но откуда начинать? Как приблизиться непосредственно к источнику магнитных сил?
   Никифор сделал бесконечное множество набросков. Решил, что в первую очередь необходимо исследовать уже тысячу раз исследованный район магнитного полюса в Антарктиде. Ведь предшественники исследовали, имея в виду свои специфические цели, но такой цели, как у него, не было еще ни у кого! Регулярно составлялись магнитные карты, регистрировались вековые вариации, но никто даже не подумал копнуть материк под толщею льда! А как, собственно, это сделать? Глубина залегания ледяного покрова - четыре километра.
   Никифор изучал подледную карту, являющуюся как бы рентгеновским снимком материка Антарктиды, и воображение возводило перед ним четырехкилометровый ледяной панцирь. И где-то под твердым как кремень зеленоватым льдом скрыт таинственный объект, а они с Верой, как букашки, ковыряются над ним на такой высоте...
   - Послушай, Вера, ты, кажется, говорила, что тебя приглашают на Антарктиду в гости?
   Вера примеряла альпинистские бутсы. Подняла раскрасневшееся лицо.
   - Да, меня приглашает Клара.
   - И что-нибудь было сказано о туннелях во льду?
   - Да, Клара говорила о ледяных гротах. - Вера испытующе смотрела на Никифора.
   - Что же о них было сказано?
   - Клара уверяет: там чудесно.
   - Перестань, пожалуйста. Этих гротов ни на одной карте нет. А если туннели проходят на большой глубине и вблизи полюса...
   - Понимаю, Ник.
   - Так вот, нужно узнать о туннелях все: расположение, длину, каким способом проложены. И вообще все, что можно.
   - Я сейчас свяжусь с Антарктидой, и мы получим надежную информацию.
   - Э нет, лучше там побывать и все увидеть своими глазами.
   "Вот оно что!.. - подумала Вера. - Ник обосновывает свой визит..." У нее опустились руки, лицо помрачнело.
   - Ты чего скисла? - Никифор тронул ее за плечи. - Разве это так трудно?
   - Почему трудно? Справишься.
   - Поедешь ты.
   - Я?.. Правда?..
   - Ты.
   Девушка сразу ожила. Никифор, значит, не едет к Кларе. Ну что ж, если он так решил... Ей захотелось прыгать, плясать, танцевать. Но на одной ноге была у нее тапка, а на другой тяжеленная альпинистская бутса. Вера стукнула ею об пол, но стука не получилось: шипы вонзились в ковровый пластик, и она едва не упала.
   - Поеду, поеду, Ник!
   Антарктида так отличается от остальных материков, что Вере показалось, будто бы попала она на другую планету. Когда подъемник вынес ее с подземной платформы на поверхность, к прозрачному куполу, окруженному безбрежным снежным простором, девушка даже вздрогнула. Навстречу ей, улыбаясь, шла Клара. Шапка смоляных волос, карие, с сухим блеском глаза и белые-белые зубы... Следом за нею почтительно шествовал невысокий, крепкого сложения молодой человек.
   Клара радостно приветствовала подругу, познакомила ее с Генрихом.
   - Ах, как здесь интересно! Я ведь никогда не была за Полярным кругом!
   - Ну вот видишь, давно надо было прилететь! - улыбнулась Клара.
   - Великолепно! И - таинственно...
   - Это загадочный материк, - подхватил Генрих. - Как вы думаете, Клара?
   - Да, он еще не совсем изучен.
   - А может быть, наоборот: совсем не изучен? - бросила Вера. - Здесь еще множество тайн.
   Вере хотелось рассказать о гипотезе Ника, расспросить о туннелях во льду и обо всем, что касается магнитного полюса, но она своевременно сдержалась. Зачем горячиться?
   - Тайн? - удивилась Клара. - Я бы этого не сказала.
   - А знаете, Клара, - вставил Генрих, - уже одно то, что здесь заморожено девяносто процентов всей пресной воды, уникально.
   Всю дорогу до института (а это составило немного больше ста километров) они разговаривали об Антарктиде. То, что Вера называла таинственным, Клара считала специфическим, не более того. Генрих больше склонялся к Вериным доводам и этим вызвал у нее симпатию.
   - Вы ведь сами рассказывали, - учтиво обратился он к Кларе, - что каких-нибудь двадцать пять тысяч лет назад здесь был субтропический климат и все, что теперь произрастает в ваших оранжереях и теплицах, росло себе под открытым небом. Зеленые долины, склоны гор - разве только на их вершинах зимой лежал снег. Так что же это, если не тайна?
   Клара снисходительно улыбнулась:
   - Кто же не знает, что климат на Земле меняется...
   Генрих тоже улыбнулся: Клара всегда найдет что ответить, за словом в карман не полезет. Он смотрел на нее с восхищением, и это пробуждало острую зависть у Веры.
   В институте Клара сразу отвела подругу к себе домой, чтобы та отдохнула с дороги. Вера уверяла, что не устала, ей не терпелось как можно скорее побывать в ледяных туннелях, но Клара стояла на своем:
   - Будь умницей, Верочка. Все-таки не ближний свет. Вот душ, а вот спальня...
   - Да я ведь не засну!
   - Два часа, не меньше! Мы за тобой зайдем. Правда, Генрих?
   - Да-да, - закивал головою Уранос, и Вера заметила, что под светильником его волосы кажутся еще зеленее.
   Клара проделала какую-то манипуляцию над пультом, установленным у входа, и они ушли.
   Насладившись душем и съев вкусный бутерброд, Вера легла в постель. Ну конечно же она не сможет уснуть. Не выходил из головы Никифор: как он там? Хотелось вызвать его к экрану. Вдруг послышался приглушенный шелест. Поднялась на локтях и сквозь овальное окошко, которого раньше не замечала, увидела сад. Обыкновенный яблоневый сад. Невысокие густолистые яблони, зеленая стена тополей. Накрапынал дождь, это он шелестел в листве. Вера улыбнулась: ну и Клара! Знает, чем усыпить включила дождь. Вера всегда любила спать под монотонное шелестенье дождя в листве...
   Так с улыбкой на лице она и уснула. Сон немного разгладил эту детскую улыбку, но следы ее остались в уголках губ и исчезли только тогда, когда Вера открыла глаза и шевельнула губами. Дождь прошел, за окном засияло солнце, косые лучи тронули ее лицо - от этого, может быть, и проснулась. У постели стояла Клара.
   - Ну как, отдохнула? Вставай, мы тебя ждем в холле. Только смотри, чтобы ничего металлического у тебя не было, даже значка.
   Клара выключила и сад, и солнце, и окно. Комнату заполнил дневной свет.
   ...Теперь уже Вера не боялась показаться торопливой и напомнила Кларе о ледяных туннелях.
   - А не хочешь сперва в оранжерею?
   Клара рассказала, что это за чудо среди снегов, какой прекрасный оазис в белой пустыне. Уранос поддакивал, кивая зеленоватой головой, но видно было, что и ему не терпится попасть вниз. Вера же на уговоры не поддалась и от оранжереи отказалась сразу.
   Идя в направлении центральной штольни, она внимательно присматривалась к лабиринту, проложенному во льду. Чувствовала себя героиней одного из тех старинных фильмов, которые удавалось ей восстанавливать в Институте реставраций и реликвий, и это ощущение волновало. "Интересно, что сказала бы Клара, если бы узнала, что я прибыла на разведку?" - думала Вера, поглядывая на числовые табло и стрелки, указывающие путь. Представляла себе, как они будут бродить здесь с Никифором.
   Наконец они вышли из туннеля и оказались в просторном круглом зале. Клара указала на дверной проем у стены:
   - Это главный лифт, связывающий нас со всеми горизонтами в глубине ледяной мантии Антарктиды. А там, - указала она на такой же проем метрах в пятидесяти, - запасная штольня, параллельная главной.
   - И подъемники работают круглые сутки? - спросила Вера.
   - Да, круглые сутки. Дублирующая кабина включается, правда, в исключительных случаях, а эта - все время. Однако посторонних лифт не примет, здесь есть небольшой секрет...
   Клара быстро нажала сразу на несколько разноцветных кнопок, светившихся справа от двери, они изменили свои цвета, и реле сработало - двери открылись. Вера запомнила, в каком порядке нажимались кнопки, и в уме повторила: оранжевая, зеленая, красная, синяя... Еще один жест Клариной руки - и кабина бесшумно скользнула вниз. На табло начали вспыхивать номера горизонтов через каждый пятьдесят метров глубины. Клара что-то рассказывала об этой трехкилометровой штольне во льду: как ее пробивали, как наткнулись на пласт вулканического пепла,..
   Вера почти не слушала, думая о самом нижнем горизонте, откуда можно будет кратчайшим путем достигнуть магнитного полюса.
   Самый нижний туннель отличался от всех остальных не только большими размерами, но и полом: под ногами была земля, а не лед. Со стен падал слабый свет - на высоте около двух метров в ледяных нишах были установлены светильники, похожие на гигантские бананы, наполненные так называемым самосветящимся газом. Вера поняла: электричество сюда провести невозможно, чтобы не возмущать магнитное поле, поэтому решили обходиться хотя и не ярким, а все же достаточным свечением газа. Кое-где стены искрились, как стекло, а внизу желтела обыкновенная песчаная почва.
   - Исторический момент, Вера! - воскликнула Клара. - Ты впервые на поверхности Антарктиды. Ведь то, что ты видела раньше, - ледяной щит, а сама Антарктида - вот она, здесь!..
   Шли весело переговариваясь, дышалось легко, своды были высокие, и даже не верилось, что над головой - десятки тысяч тонн.
   - Нам нечего бояться, - пошутила Клара. - С нами Атлант! Если своды начнут оседать, он подставит свои могучие плечи!
   - А что вы думаете, - осклабился Генрих. - Этот лед можно и разбросать.
   - Лучше не надо, - сказала Вера. - Пока не храбритесь, а то вон там я вижу трещины...
   И верно, кое-где змеились по сводам трещины шириной что-нибудь в палец. Генрих, задрав голову, посмотрел на них и спросил Клару:
   - А что, бывали случаи оползней?
   - Никогда.
   Улучив минуту, когда Генрих отошел в сторону, Вера шепнула подруге:
   - И что ты нашла в этом зеленоватом?
   - То, что он не надоедает. Интересуется моей работой, Антарктидой, а не то что... Он какой-то не такой, как все.
   Рассмотрев трещину, Уранос снова присоединился к ним. Вера заметила, что чем дальше, тем больше на отшлифованной поверхности сводов видна была изморось.
   - Почему это? - спросила, указывая на снежную вату, которая покрывала стены.
   - Потом узнаешь, - загадочно ответила Клара, замедляя шаг.
   Вскоре послышался какой-то отдаленный шум, а затем стало видно, как прозрачными завитками клубился туман. Шум все нарастал, и в конце концов стало ясно: это шумит вода. Туннель вывел к огромному гроту, посреди которого текла довольно широкая, но не очень глубокая река. Вода бурлила на камнях, поднимался над нею пар, тянулся по берегам, всплывал вверх.
   Вокруг царил полумрак, и, может быть, поэтому грот напоминал древний храм - своды все в каких-то шипах, под стенами неисчислимые, сверкающие, как хрусталь, колонны, темно-зеленые наросты, похожие на бронзовых идолов; Вера стояла как завороженная, поводя глазами то в одну, то в другую сторону.
   Пошли вдоль реки.
   - Так что, - кричала сквозь шум Вера, - мы уже не во льдах?
   - Нет, вон, посмотри, ледник около входа, а мы внутри горы. Она поднимается в толще льда больше чем на километр.
   - Ого!
   - Река, как видишь, течет из-под горы. Может быть, и магнитный полюс омывает.
   - Полюс? - заволновалась Вера. - А где же он?
   - Как раз под горой.
   - Да ты что? Под горой - полюс?
   - А тебе не все ли равно? - рассмеялась Клара. - Почему это тебя так беспокоит?
   - Просто так... Хотелось постоять на самом полюсе...
   - Еще бы! - тряхнул зеленоватыми волосами Генрих. - Такие места притягивают людей. Полюса, высочайшие вершины, глубочайшие ущелья, величайшие водопады... Человеческая цивилизация развивается по горизонтали.
   - А я, например, ко всему этому совершенно равнодушна, сказала Клара.
   "Как же мы с Ником доберемся до этого полюса?" - подумала Вера.
   - Каково расстояние до него отсюда? - спросила она Клару.
   - Вот отметка, - Клара указала на красный круг, очерченный на скалистом полу, в центре которого стояла серая шкатулка. - Видишь - написано: шестьсот метров. Это так близко, что мы весь грот назвали "Магнитным полюсом". Всего в шестистах метрах отсюда сноп силовых линий магнитного поля входит в земной шар.
   Вера сразу же насупилась. "Всего шестьсот метров... Придется огорчить Никифора... .Его замысел неосуществим. Конечно, если бы он обратился за помощью... Но ведь ни один институт не примет его проект. Как обидно!"
   Никифор слушал рассказ Веры об Антарктиде с нетерпением, свойственным нервным людям. Ходил по комнате и торопил:
   - Конкретнее! Короче!
   А когда Вера заикнулась о зеленоволосом Ураносе, оборвал ее:
   - Это ни к чему!
   Подробно расспрашивал о гроте "Магнитный полюс", и Вере стало не по себе: ведь многого она так и не выяснила. Какие породы? Глубина реки при входе в грот? Скорость течения? Температура воды?..
   - Надо же ориентироваться на месте!
   Но больше всего переживала Вера по поводу того, как сказать о главном: о том, что от грота до полюса далеко и что, возможно, вообще придется оставить эту затею с экспедицией. Рассказала о лифте, о туннеле во льду, а Никифор все торопил:
   - Дальше, дальше!
   В его воображении уже вырисовывалась картина: они проберутся в грот, распакуют тюк и смонтируют переносный бур. Источник магнитного полюса может обнаружиться совсем близко от поверхности. Сверла, естественно, будут ломаться, необходимо запастись алмазами. Но прежде всего он прощупает породу ультразвуком.
   Эх, если бы раздобыть хоть самую малость этой таинственной материи! Вот бы все засуетились, сразу забыли бы о бойкоте. "Вот так Ярковой! Историческое открытие! Зря не прислушивались к его словам, ах, как нехорошо получилось!"
   Неожиданно зазвучал экран обязательного канала связи. Никифор оцепенел. Вера обернулась к серебряному прямоугольнику. На нем показалось сухощавое, уже немолодое лицо секретаря местного Совета морали и этики.
   - К сведению всей коммуны! - начал он. - Научный работник Никифор Ярковой до сих пор не признал своей вины. Совет морали и этики объявляет ему первое предупреждение. Напоминаем Ярковому, что после третьего предупреждения, согласно кодексу, совет будет вынужден вынести решение об уединении его на территории Гренландии.
   Никифор сжал кулаки.
   - Слыхала? Угрожают! Да мне в Гренландии было бы лучше, чем здесь. Но они еще пожалеют... - Он забегал по комнате, потом вернулся к притихшей Вере: - А ты чего съежилась? Осуди меня, накажи тоже, объяви бойкот, игнорируй!
   Вера посмотрела в его раскрасневшееся лицо:
   - Успокойся, Ник. Возьми себя в руки. Ситуация серьезная, нужно все взвесить. Я ведь тебе не договорила о гроте. Полюс-то не в гроте, а в шестистах метрах от горы, так что экспедиция наша сама собой...
   - Что?! - С минуту он не мог выговорить ни слова. Шестьсот метров?.. И ты думаешь, меня испугают эти метры? Ошибаешься!
   - А я бы посоветовала прислушаться к предупреждению...
   - И что?
   - Ну пойми же, Ник, для тебя же лучше будет...
   - Ну что ж... Если испугалась, можешь оставить меня. Я надеюсь...
   Вера подошла к нему с открытым взглядом.
   - Ты не понял. Мы будем вместе. Тебе ведь нужна моя помощь?
   Никифор молча обнял ее за плечи.
   Воет, завывает пурга.
   Вера дрожит, и кажется ей, что и "Электрон" тоже подрагивает от холода. За иллюминатором - сплошная темнота, по ней хлещут не умолкая снежные нагайки. В голове гудит, виски сжимает тупая боль. Вера слышит, как тяжело дышит Ник, и шепчет:
   - Ник... Ты слышишь, Ник?..
   Он что-то бормочет, долго что-то ищет, и наконец вспыхивает у него в руках фонарик.
   - Жива?
   - А ты?
   - Я живучий.
   Теперь она видит его распухшую щеку, окровавленную губу.
   - Та-ак, - говорит Никифор. - Это еще ничего, могло быть хуже.
   - Будем надеяться, что теперь все пойдет к лучшему.
   - Еще Прометей дал людям... надежду.
   ...Огромный красный шар солнца спрятался где-то за далекой Африкой, когда они, преодолев воды разбушевавшегося Индийского океана, приблизились к полярной снежной пустыне. Она заблистала ледяной стеной, освещенной прожекторами, у подножия вертикальных ледяных круч и утесов яростно бились водяные валы, дробясь и пенясь в немом реве.
   Вера сидела за спиной у Никифора (он, казалось, сросся с пультом управления) и через его плечо смотрела в передний овальный иллюминатор. Панорама разворачивалась неприветливая, суровая. Девушка сжалась в комок, почти физически ощущая явное свое бессилие перед дикой природой.
   - Держись, Верочка! - крикнул Никифор, на мгновенье обернувшись к ней. И ей показалось, что его лицо побледнело.
   В тот же миг "Электрон" окунулся в черную бездну антарктической ночи. Тут-то и началось. Аппарат швыряло как щепку. Ник пытался найти благоприятный ток воздуха, то устремляясь вниз, то бросаясь вверх и с ужасом фиксируя моменты, когда управление ускользало из-под контроля и "Электрон" оказывался под властью стихии. И чем дольше пробивался в глубину континента, тем чаще это случалось. То встряхивало так, словно аппарат катился по камням, то кренило набок, а один раз "Электрон" перевернулся вверх дном. Тогда Нику едва удалось стабилизировать его, но с каждой минутой управлять становилось все труднее. Иллюминаторы затянуло изморозью, приборы с трудом держали высоту, датчики растерянно мигали, словно жалобно прося о помощи. После того как второй раз перевернуло аппарат, Никифор решил пойти на спуск. Прекратится же в конце концов эта буря. Но низовые потоки воздуха внесли свои коррективы. "Электрон" ударился о снег, пробежал немного и застрял...
   - Не очень-то радушная встреча, - сказал Никифор. - Сейчас выйду, посмотрю, что можно сделать.
   - Не смей! Слышишь, Ник, не смей! Сперва надень костюм с обогревом. И маску.
   Вера, встав на колени, бросилась перебирать тюки, в беспорядке разбросанные по борту. Наконец нашла. Никифор нехотя облачился.
   - Только далеко не отходи, - просила Вера.
   - Ладно, ладно, ты не волнуйся.
   Люк был теперь наверху, и, пока Никифор выбрался из него, с диким ревом швырнуло в кабину снег. Стало так холодно, что Вера тоже надела костюм с обогревом.
   Прошло, наверно, с полчаса, а Ник все не возвращался. Вере стало жутко. Казалось, что она здесь одна на всем континенте среди снегов, буран засыплет ее, похоронит заживо и никто не придет на помощь. Включила антенну, и сразу же послышалось: кто-то скребется. Прислушалась - стучат в люк. Неужели заклинило? Торопясь, нажала кнопку, резко, с силой - и люк понемногу начал открываться; хотя и с натугой и нехотя, но все же щель увеличивалась. Никифор ввалился в кабину, как куль: