Берристер Инга. Прощаю и люблю

   Почему-то Шерон представлялось, что Герри должен быть единственным ребенком в семье, но, как ни странно, оказалось, что у него есть два брата. Оба уже обзавелись собственными семьями, только Герри оставался холостяком, и за это его здорово дразнили.
   — Так вы не одобряете брак? — с улыбкой спросила Шейла.
   Герри рассмеялся. Шерон не могла не признать, что у него приятный искренний смех. Когда он смеялся, из уголков его глаз разбегались морщинки-лучики, а с ее сердцем начинало твориться что-то невообразимое.
   — Совсем наоборот, — заверил Герри. Было видно, что вопрос его не смутил. — Но, по моему глубокому убеждению, брак — это на всю жизнь, поэтому нужно быть абсолютно уверенными друг в друге. Брак, основанный только на страсти, на сексуальном притяжении недолговечен, как бы сильно партнеров ни влекло друг к другу поначалу, — откровенно заявил он. — Спору нет, эта сторона отношений очень важна в браке, но сексом все не исчерпывается. Наверное, я потому до сих пор не женился, что пока не встретил женщину, без которой не мыслил бы жизни. Шейла рассмеялась.
   — А вы, оказывается, романтик!
   — Разве не все мы в душе романтики? Специалист по двигателям, объявляющий себя романтиком? Ну не фантастика ли?
   — А вы, Шерон? Вы — романтик?
   Вопрос застал Шерон врасплох. Она растерянно смотрела на Герри, чувствуя, как медленно заливается румянцем. Прекрасно слыша весь разговор, она почему-то считала, что ее он не касается, и теперь, когда Герри задал ей вопрос, у Шерон закралось подозрение, что он не столько искренне интересовался ответом, сколько хотел ее смутить.
   Роберт, сам того не ведая, пришел дочери на выручку.
   — Шерон — романтик? — Он фыркнул. — Да моя дочь, если хотите знать, принадлежит к поколению современных молодых женщин, которые считают себя выше старомодной романтики. Она у нас дама независимая, и гордится этим.
   Шерон знала, что отец всего лишь поддразнивает ее, но почему-то была задета его словами. Воображение сразу же нарисовало образ холодного бесчувственного создания, и Шерон этоне понравилось. Неужели она и впрямь такая? Не может быть!
   Она, конечно, независимая, но вовсе не бесчувственная, просто… просто ей хотелось не стеснять свободу отца, живя с ним под одной крышей, не лишать его права на личную жизнь. Может, ее мотивы и не были столь альтруистичны, и она — в этом отец прав — действительно любит свою работу, но, будь она на самом деле такой женщиной, образ которой нарисовал отец, она давным-давно уехала бы в Бостон, сулящий гораздо больше возможностей. Или в Нью-Йорк.
   — Право же, Роберт, это не так, — вмешалась Шейла. — Герри, не слушайте его. Нечасто встретишь женщину с таким нежным сердцем, как у Шерон, хотя она и пытается это скрыть и ни за что не признается. Подозреваю, она боится, что люди поймут, насколько она чувствительна, и это сделает ее слишком уязвимой.
   Шерон ужаснулась. Конечно, в шутку описанный отцом образ решительной непробиваемой особы, не тратящей времени на бесполезные эмоции, не слишком симпатичен, но уж лучше предстать перед окружающими бесчувственной, чем нежным ранимым существом, каким изобразила ее Шейла.
   Девушка чувствовала на себе взгляд Герри, но ей не хватало мужества и самообладания посмотреть ему в глаза.
   — Никому не хочется выглядеть незащищенным.
   Герри обращался к Шейле, но Шерон знала, что он по-прежнему наблюдает за ней.
   У нее начисто пропал аппетит. Ковыряя вилкой поданное блюдо, она мечтала только о том, чтобы этот вечер поскорее закончился. Шерон вздохнула с облегчением, когда отец принялся расспрашивать Герри о его планах относительно перевода фирмы в их город. К удивлению и в какой-то степени к огорчению Шерон, Герри рассказал, что собирается не открывать филиал, а полностью перевести сюда фирму и набрать новый персонал, хотя на ключевых постах останутся прежние бостонские сотрудники.
   — В нашем бизнесе нужны молодые мозги. Моей фирме удалось занять выгодную нишу на рынке, и сейчас у нас довольно прочное положение, но, чтобы его удержать, мы не должны отставать от прогресса, и нам нужны свежие творческие умы.
   — А что будет с вашими нынешними сотрудниками? — спросила Шерон.
   — Многие уже нашли себе новую работу. В Бостоне всегда большой спрос на квалифицированные кадры, ну и, конечно, все уволенные получат выходное пособие. На самом деле, никто из тех, кто будет уволен, не изъявил желания покинуть Бостон. Это все люди молодые, но с устоявшимся стилем жизни, большинство из них еще не женаты, и их вовсе не привлекает перспектива переезда в небольшой городок.
   — А вас?
   С какой стати я стала задавать ему вопросы, вообще заговорила с ним? — запоздало спохватилась Шерон. Будь у меня хоть капля здравого смысла, я помалкивала бы. Чем меньше между нами будет общего, тем лучше.
   — Во-первых, мне уже далеко не двадцать, меня больше не привлекает бешеный темп бостонской жизни. Во-вторых, мне нужен дом, настоящий дом, а не стерильная бостонская квартира. Эти края мне всегда нравились. Когда-то, когда я был подростком, мы некоторое время жили в пригороде Сомервилла. Сейчас родители переехали на север, на границу с Канадой. Отец родом из тех мест и, выйдя на пенсию, он купил дом в родном городке.
   — Кстати, о домах, — ловко вклинился Роберт, — я прихватил с собой описания нескольких домов. Вы, кажется, хотели поселиться в пригороде?
   — Да, по возможности.
   Пока мужчины обсуждали достоинства и недостатки разных домов, Шерон спросила будущую мачеху, как продвигается подготовка к свадьбе. Шейла высказалась в том духе, что мечтает о том дне, когда вся суета останется позади.
   Подали кофе, а затем наступил момент, которого Шерон больше всего боялась. Освещение в зале приглушили, заиграл маленький оркестр, и площадку для танцев стали постепенно заполнять пары.
   Шерон молила Бога, чтобы Герри из вежливости не пригласил ее танцевать. Меньше всего на свете ей хотелось бы оказаться в его объятиях. Хотя чего ей бояться? Ведь, как бы сильно Герри ни привлекал ее поначалу, влечение прошло, как только она узнала, кто он такой, — разве нет? Так что бояться нечего, более того, нечего забивать голову проблемами, которые еще не возникли и, может быть, не возникнут. Вероятнее всего Герри и не думает приглашать ее на танец.

3

   — Можно вас пригласить на танец? Шерон замерла. Отказаться? Неудобно…
   — Д-да, спасибо.
   Она неуверенно поднялась и в сопровождении Герри Салливана покорно проследовала на площадку.
   — Хочу попросить у вас прощения, если вам навязали мое общество. Когда Роберт пригласил меня на вечеринку, я решил, что это будет неплохой способ завязать новые знакомства.
   Шерон попыталась сосредоточиться на смысле слов Герри и как можно меньше думать о его близости. Обращайся с ним, как с любым другим клиентом, приказала она себе, но заранее знала, что это невозможно.
   Оркестр заиграл вальс, и Шерон непроизвольно напряглась, когда одна ладонь Герри легла на ее талию, а пальцы другой руки переплелись с ее собственными.
   — Сейчас не верится, что когда-то вальс считался чуть ли не развратным танцем, правда?
   Шерон изо всех сил старалась не обращать внимания на ощущения, вызванные его прикосновением. От волнения она чувствовала себя неуклюжим подростком. Хорошо еще, что Герри не догадывается, как действует на нее.
   — Ну… не знаю, — задумчиво протянул Герри. — Если учесть, что вальс — первый танец, который мужчина и женщина танцуют по-настоящему вдвоем, не меняя партнеров, к тому же их тела соприкасаются… Парочки уже в те времена понимали, что интимность, официально дозволенная в вальсе, сулит им некоторые приятные возможности.
   Тут уж Шерон ничего не смогла с собой поделать — с трудом сохраняемое самообладание дало трещину. Воображение живо нарисовало ей картину, как она и Герри кружатся по залу, его руки обнимают ее так, что она чувствует каждое движение его мускулов, каждый его вздох, малейший отклик его тела на ее близость… Шерон залилась краской и в то же время невольно поежилась.
   Герри нахмурился и участливо заглянул ей в глаза.
   — Вам холодно?
   — Да, немного, — пролепетала Шерон.
   Это была ложь. Скорее Шерон было жарко, чем холодно, но не могла же она объяснить, чем вызвана чувственная дрожь, пронизавшая ее тело!
   Подстраиваясь под шаг своего партнера, Шерон испытала пугающее желание придвинуться ближе, сократить пространство, разделяющее их тела, и… Она зажмурилась, пытаясь подавить волну недозволенных ощущений, захвативших ее, но с закрытыми глазами стало еще хуже: острее чувствовалось тепло тела Герри, аромат его одеколона, смешанный со слабым запахом теплой кожи. Шерон чувствовала все это с такой невероятной остротой, что интимность ощущений рождала иллюзию, будто она и Герри — давние любовники. Последнее особенно потрясло ее. Выходит, подсознательно она уже смирилась со своим влечением к этому мужчине, признала его как данность. Вот в чем недостаток слишком развитого воображения, с горечью подумала Шерон. Куда только оно не заведет! К примеру, если бы сегодня днем я не предалась бесплодным фантазиям, не превратила силой воображения мелкий уличный инцидент в нечто вроде сексуального приключения, сейчас мне не пришлось бы терпеть унижение, да и просто неудобство, пытаясь подавить физическую реакцию собственного тела на предмет моих фантазий.
   Слава Богу, что никто еще не изобрел способ читать чужие мысли. Страшно представить, как я опозорилась бы, если бы Герри узнал, что со мной творится. Конечно, эмансипация многое изменила. Если женщину влечет к малознакомому мужчине, никак не поощряющему ее влечение, то у нее не больше оснований стыдиться, чем было бы у мужчины, если бы они поменялись местами.
   Однако этот довод, который Шерон мысленно приводила себе, почему-то не действовал. По-видимому, я в действительности более консервативна, чем привыкла считать, невесело решила она.
   — Роберт говорит, вы живете на берегу залива?
   Шерон ответила не сразу.
   — Да, я купила там коттедж.
   — Не слишком уединенное место?
   — Возможно, если бы в течение дня мне не приходилось так много общаться с самыми разными людьми, он и показался бы слишком уединенным, но так…
   — А знаете, я вас понимаю. Признаюсь, мне нравится, что коттедж, который я сейчас снимаю, стоит на отшибе. Я решил, что, прежде чем отважиться купить дом, стоит немного пожить отшельником и посмотреть, каково это.
   — И каковы же ваши впечатления? — полюбопытствовала Шерон.
   Герри ответил не раздумывая:
   — Интересно. Нечто вроде путешествия вглубь самого себя. Я очень давно не жил один.
   Шерон снова напряглась. Означает ли это, что у Герри была или есть постоянная любовница? Но его следующие слова развеяли ее сомнения.
   — В Бостоне я снимал квартиру в верхнем этаже того же здания, где располагался мой офис. Надо сказать, вариант не слишком удачный, так как получалось, что я буквально проводил круглые сутки на работе. Когда мой бизнес только вставал на ноги, это было даже хорошо, но со временем я стал замечать, что вся моя жизнь вращается вокруг компании. Шерон слегка пожала плечами.
   — В наше время, если хочешь преуспеть, приходится отдавать работе большую часть времени.
   — И вам это нравится? Вы ставите карьеру превыше всего?
   — Не совсем… Если бы я работала в Бостоне — возможно, но не здесь. Да, я люблю свою работу, мне нравится быть независимой, но меня интересуют и другие вещи.
   — Какие, например?
   От неожиданности Шерон забыла об осторожности и посмотрела в глаза Герри. Его взгляд был прикован к ее лицу, в серых глазах застыло задумчивое выражение, а губы… Когда взгляд Шерон нечаянно опустился к его губам и задержался на них, словно прикованный магической силой, она нервно сглотнула.
   — Я… мне… мне многое нравится, — промямлила она, мысленно добавляя: например, такие опасные занятия, как брать на руки чужих младенцев или грезить наяву о красивых незнакомцах.
   — Роберт говорил, что вы активная участница нескольких общественных организаций.
   — Д-да.
   — В том числе состоите в комитете, который занимается сохранением старых зданий, — осторожно добавил Герри.
   — Да, это так.
   Интересно, к чему он клонит? — подумала Шерон.
   — По-моему, Уэбстер считает, что ваш комитет пытается организовать противодействие расширению и реконструкции города, хотя это сулит местным жителям массу выгод.
   — Например, новые рабочие места? — сухо осведомилась Шерон. К счастью, воспоминание о том, что творят варяги с ее родным городом, погасило опасный всплеск желания. — Разве нельзя было оставить исторические здания в покое, сохранить в неприкосновенности ансамбль старинной городской архитектуры, а новые здания для офисов, оборудованные по последнему слову техники, выстроить за пределами исторического центра? И без того уже слишком много городов утратили индивидуальность, потеряли связь с прошлым. Куда ни глянь, как грибы растут безликие коробки из стекла и бетона. Не пойму, почему для того, чтобы построить новое здание какой-нибудь фирмы или магазина, которые, может, и просуществуют-то всего несколько лет, нужно непременно разрушать старые? По-моему, это просто безумие и…
   — Совершенно с вами согласен, вот почему…
   Музыка смолкла, и Герри остановился. Только тогда Шерон спохватилась, что слишком увлеклась, проповедуя свои принципы. Чувствуя на себе насмешливый взгляд Герри, она покраснела.
   — Простите, кажется, я погорячилась. Меня очень волнует судьба старых зданий, — смущенно проговорила Шерон.
   — Я так и понял. — Герри мягко усмехнулся. — Интересно, что еще вызывает у вас столь же сильные чувства?
   Шерон бросила на него настороженный взгляд. Если бы на месте Герри был любой другой мужчина, она расценила бы этот вопрос как попытку пофлиртовать. Но Герри смотрел на нее совершенно серьезно, в его взгляде не было и намека на игривость. Словно почувствовав ее сомнения, Герри спокойно пояснил:
   — Я спрашиваю только затем, чтобы впредь не затронуть еще одну опасную тему.
   — Меня глубоко волнуют многие вещи, но так как вам они вряд ли интересны, не вижу смысла и говорить о них, — холодно ответила Шерон.
   С этими словами, не дожидаясь, пока он последует за ней, девушка устремилась к своему столику. Однако Герри почти сразу же поймал ее за руку. Сильные пальцы словно тисками сжали ее запястье, но это длилось всего мгновение, потом рука Герри скользнула выше, и вот он уже вполне пристойно поддерживал Шерон под локоток, сопровождая к столику. Только Шерон услышала, как он тихо произнес:
   — Вас ждет сюрприз.
   Десять минут спустя Шерон все еще прокручивала в голове их странный разговор. Она осталась одна за столиком: отец отошел побеседовать с президентом клуба, а Герри пригласил на танец Шейлу.
   Наверное, он лишь прощупывал почву, пытаясь выяснить, как деятельность комитета может повлиять на осуществление его планов перестройки купленного здания, решила наконец Шерон.
   В зале стало жарко. Воспользовавшись тем, что осталась одна за столиком, Шерон решила выйти подышать свежим воздухом. Следуя пожеланиям некоторых дам, предпочитавших, чтобы мужчины не мешали им сплетничать за вечерним чаем, к зданию клуба была пристроена терраса. В результате этой перестройки появилась возможность выйти из клуба в одну дверь, обогнуть здание снаружи и войти через другую, на террасе.
   Снаружи оказалось гораздо холоднее, чем ожидала Шерон. Поежившись, она ускорила шаг. Фасад здания сиял огнями, но стоило Шерон зайти за угол, как она очутилась в темноте. Не в кромешной тьме, конечно, впереди светилась терраса, но все же девушке стало немного не по себе. Позади нее хлопнула дверь: по-видимому, не ей одной захотелось выйти на свежий воздух.
   Погруженная в свои мысли, Шерон не слышала шагов и не знала, что за ней кто-то идет, пока ее сзади не обхватила мужская рука и неприятно знакомый голос не произнес с похотливым смешком:
   — Ну разве не удача? Не так уж часто мне выпадает шанс остаться с тобой без свидетелей.
   Седрик Уэбстер! Шерон застыла. Спокойно, главное не паниковать и не поддаваться эмоциям.
   — Отпустите меня сейчас же! — сквозь зубы процедила она.
   — На этот раз тебе придется подсластить язычок, — издевательски протянул Седрик.
   Одной рукой он притянул ее к себе, другой отвел ее волосы с шеи, и Шерон содрогнулась от отвращения.
   — Ты же знаешь, Шерон, я хочу тебя черт знает сколько времени. Может, перестанешь наконец ломаться и попробуешь быть со мной поласковее? Я человек щедрый, и как любовник тоже, если ты понимаешь, что я имею в виду.
   К горлу Шерон подступала тошнота, но она взяла себя в руки. Если она покажет Седрику, что испугалась… Девушка внутренне содрогнулась, представив, как этот мерзавец будет упиваться ее страхом. Седрик из тех мужчин, которым нравится запугивать женщин.
   Ах, появился бы кто-нибудь! — мечтала Шерон. Тогда я смогла бы сбежать. Рука Седрика переместилась с ее шеи на плечо, и Шерон с ужасом осознала, что еще несколько мгновений, и он облапит ее грудь. На ее лбу выступил холодный пот. Стараясь говорить как можно тверже, она повторила:
   — Пустите, Седрик!
   Никакого эффекта. Отчаявшись, Шерон добавила:
   — Вы не забыли, что у вас есть жена?
   — Так вот, что тебя останавливает? — почти нараспев произнес Седрик. В его голосе послышались торжествующие нотки. Похоже, он уже предвкушал победу. — Джуди не станет возражать, она даже будет тебе благодарна. — Седрик попытался развернуть Шерон к себе лицом. — Моя женушка не любит секс и только рада, когда я развлекаюсь в постели с кем-нибудь другим. Мне не стоило на ней жениться, да я и не женился бы, если бы она не залетела как последняя дура.
   Шерон захлестнула волна отвращения и гнева.
   — Знаете, Седрик, женщина не может забеременеть сама по себе, — язвительно сообщила она.
   Седрик захохотал.
   — О, об этом можешь не волноваться! Когда мужчина доживет до моих лет, он уже кое-что умеет. Тебе-то уж точно можно не волноваться, к тому же ты наверняка пьешь пилюли, правда? Сейчас все женщины…
   — Седрик, отпустите меня сейчас же! — в третий раз потребовала Шерон.
   — Да ладно тебе, меня не одурачишь. Может, с виду ты и ледышка, но внутри… Кончай ломаться и признайся, что хочешь меня так же сильно, как я тебя.
   Он добавил еще какую-то гадость, но у Шерон в самом прямом смысле зашумело в ушах и она не расслышала. Ей было страшно даже подумать, что могло бы произойти дальше, если бы не послышались чьи-то шаги. Седрик немедленно убрал руки. К счастью, ее невольными освободителями оказались друзья отца. Шерон поспешила к ним и, не боясь показаться навязчивой, пошла за супружеской парой как приклеенная.
   Седрик не пытался ее преследовать. Только поднявшись на террасу и оказавшись в безопасности, Шерон осознала, как сильно испугана. У нее не поворачивался язык произнести слово «изнасилование» даже мысленно, уж слишком страшно оно звучало, однако намерения Седрика не вызывали сомнений, и он явно не стал бы дожидаться ее согласия.
   Чтобы немного прийти в себя, Шерон снова укрылась в дамской комнате. Посмотрев в зеркало, она ахнула: лицо побледнело, глаза расширились и потемнели от страха. Пока Шерон поправляла прическу и подновляла макияж, ей удалось совладать с собой. Она распрямила плечи и вышла в коридор. Не успела она вернуться в зал, как за спиной послышались шаги и кто-то тронул ее за плечо. Шерон вновь охватила паника. Не оборачиваясь, она прошипела:
   — Послушайте, Седрик, сколько раз повторять, вы меня не интересуете. Более то… — Повернув голову, Шерон умолкла на полуслове и покраснела от смущения: за ее спиной стоял Герри Салливан.
   Герри нахмурился, лицо посуровело. Взяв Шерон за руку, он увлек ее в затененную нишу.
   — В чем дело? — отрывисто спросил он. — Вас донимает Уэбстер?
   Шерон прикусила губу. Никогда еще она не попадала в столь глупое положение. Надо же ей было обознаться именно с ним…
   — Это вас не касается, — буркнула она. — Если вы соизволите отпустить мою руку, я вернусь к отцу.
   — Сию минуту. Кстати, что касается Уэбстера — не от него ли вы так поспешно убегали, когда налетели на меня?
   Его догадливость смутила Шерон, как назло, в голову не приходило ни одного правдоподобного объяснения, и она пробормотала нетвердым голосом:
   — А если и от него? Послушайте, Герри, я взрослая женщина, а не ребенок, и вполне способна втолковать мужчине, что его… ухаживания меня не интересуют.
   — Неужели? — сухо спросил Герри с плохо скрываемым недоверием. — Пока что мне так не показалось.
   Шерон почувствовала на себе его внимательный, почти оценивающий взгляд. Помолчав, он тихо добавил:
   — Вот что, Шерон, давайте на время забудем, что мы находимся по разные стороны баррикад, хорошо? Согласен, ваши отношения с Уэбстером меня не касаются, но если он вам в самом деле не нужен…
   Шерон задохнулась от возмущения. Не дав Герри договорить, она сердито прошипела:
   — Не знаю, на что вы намекаете, Но смею вас уверить, Седрик меня абсолютно не интересует ни в каком смысле! Дело даже не в том, что он женат, просто он… самый отвратительный представитель мужского пола из всех, каких мне только доводилось встречать!
   — Что ж, по-моему, сказано довольно определенно.
   И он еще смеет над ней потешаться?! Шерон сердито воззрилась на Герри. Однако он был серьезен.
   — Послушайте, Шерон, — его голос прозвучал мягко, почти нежно, — есть мужчины, которые не понимают слова «нет». Уэбстер — из этой породы. Как бы решительно вы его ни отвергали, он только с еще большим упорством будет пытаться вас переубедить. Боюсь, ваш отказ лишь прибавит ему решимости.
   У Шерон упало сердце. Герри Салливан подтвердил ее собственные опасения.
   — И что же мне в таком случае делать? Сказать «да», надеясь, что он сразу потеряет ко мне интерес?
   — Нет, есть другой путь. По-моему, если бы Уэбстер решил, что у вас роман с другим мужчиной, это остудило бы его пыл. Во-первых, так ему было бы легче смириться с тем, что вы не подвластны его «чарам». Во-вторых, мужчинам его сорта доставляет удовольствие терроризировать женщин, но, когда дело доходит до столкновения с представителем сильного пола, такие типы становятся гораздо осторожнее.
   — Пожалуй, вы правы, — неохотно согласилась Шерон. — Но у меня нет ни с кем романа…
   Напряжение этого ужасного вечера давало о себе знать. Шерон стала нервной и дерганой, напряжение слышалось и в голосе. В эту минуту ей больше всего на свете хотелось оказаться дома — в безопасности и в одиночестве.
   — Полагаю, вы имели в виду, что у вас не было романа, — задумчиво проронил Герри Салливан.
   Он стоял лицом к Шерон, и девушка почувствовала, что его внимание привлек некто или нечто за ее спиной. Но она лишь мимолетно отметила это обстоятельство, так как ее голова была занята другим. Шерон обдумывала последнюю фразу Герри, готовясь ее опровергнуть. Однако не успев ничего сказать, она, к своему вящему изумлению, во второй раз за вечер оказалась зажатой в кольце крепких мужских рук — но не грубых, как у Седрика, а бережных, почти нежных.
   На этот раз Шерон чувствовала себя скорее в объятиях любовника, нежели в плену агрессора. Казалось, эту разницу уловило и ее тело, потому что, когда Герри привлек Шерон к себе, она не попыталась воспротивиться нежному натиску его рук. Одной рукой Герри обнял ее за талию, другая рука легла на шею, скользнула под волосы, обхватила затылок и слегка наклонила голову Шерон навстречу его губам.
   Лицо Герри оставалось в тени, и Шерон не могла разглядеть его выражение. Она видела только блеск глаз, который парализовал ее волю и лишил способности мыслить здраво так же, как полная неожиданность того, что делал Герри, парализовала ее тело.
   Герри медленно коснулся губами ее губ — раз, другой, третий… Шерон непроизвольно закрыла глаза и подалась к нему, подставляя губы нежному давлению его рта в неосознанной потребности остановить его дразнящее движение. Герри внял ее немой просьбе, и его губы прижались к ее губам. Шерон тихонько застонала от удовольствия, а через мгновение уже вся трепетала, потому что Герри взял ее лицо в ладони и стал целовать по-настоящему: медленно, неторопливо, растягивая удовольствие, словно мягкость податливых губ Шерон дарила райское блаженство, от которого он никак не мог отказаться.
   Шерон была потрясена: она не представляла, что простой поцелуй, нежный и в то же время эротичный, может дарить такое острое чувственное наслаждение. От неожиданности она забыла, что ее целует практически незнакомый мужчина, человек, с которым они даже не очень-то ладят, хотя при первой встрече он и показался ей привлекательным. В эту минуту Шерон знала только одно: то, как он целует ее, то, как он ее обнимает, отклик, пробуждающийся в ее теле, — все это разительно отличается от того, что она когда-либо испытывала, и так упоительно, что она хотела бы, чтобы поцелуй длился вечно, чтобы Герри никогда не разжимал объятий.
   Однако он осторожно оторвался от ее губ и медленно отодвинулся, хотя и продолжал обнимать за талию. Чувствуя, как прохладный воздух касается ее разгоряченного тела, Шерон вздрогнула и неохотно открыла глаза. Она всмотрелась в лицо Герри: чувствует ли он то же самое, что и она? Возможно ли, чтобы в их первую случайную встречу Герри испытал тот же внезапный и необъяснимый всплеск желания? Не потому ли он рискнул пренебречь всеми условностями и поцеловать ее, что она рассказала о притязаниях Седрика?