- Их, должно быть, сотни, - заметил американец.
- Их тысячи, - сказала Фоу-тан.
- А против кого воюет Лодиварман?
- Против Пном Дхека.
- Только против Пном Дхека? - продолжал расспросы Кинг.
- Да, только против Пном Дхека.
- А почему он не воюет с кем-нибудь еще? У него, что, нет других врагов?
- А против кого он будет воевать? - удивилась девушка. - В мире существуют только Лодидхапура и Пном Дхек.
- Да, это, верно, его несколько ограничивает, - согласился Кинг.
Они притихли. Затем девушка заговорила.
- Гордон Кинг, - сказала она мягким, ласкающим голосом; он так нравился Гордону, что он иногда специально болтал с ней, только бы послушать звуки его. - Гордон Кинг, мы скоро расстанемся навсегда.
Американец нахмурился. Ему не нравилась даже мысль об этом. Он старался выбросить ее из головы и представить себе, что им разрешат быть вместе после прибытия в Лодидхапуру. Фоу-тан была веселым и приятным спутником даже в самый тяжелый для нее день. Ведь он здесь единственный ее друг! Ну конечно, они не лишат его возможности видеться с ней. После бесед с Вамой и другими воинами у Кинга появилась надежда на то, что Лодиварман сделает его своим солдатом. Фоу-тан эту надежду разделяла.
- Почему ты так говоришь? - спросил Кинг. - Почему мы больше не увидимся?
- Будет ли тебе грустно, Гордон Кинг, если ты больше не увидишь Фоу-тан? - вместо ответа спросила она.
Гордон помедлил, обдумывая новую для себя проблему. В глазах девушки появилось странное, грустное выражение.
- Это немыслимо, Фоу-тан, - вымолвил он наконец, и взгляд огромных карих глаз смягчился, на них выступили слезы. - Мы с тобой так подружились, - добавил он.
- Да, - согласилась она. - Мы так недолго знакомы, а стали такими добрыми друзьями будто знаем друг друга всю жизнь.
- Почему же мы больше не увидимся? - еще раз задал он вопрос.
- Лодиварман может наказать меня за бегство, а единственное наказание, что удовлетворит его гордыню - смерть. Но если он меня простит, а он, без сомнения, простит меня за мою красоту и молодость и потому что желает меня, то меня возьмут в королевский дворец, и ты не сможешь увидеть меня до тех пор, пока я не умру. Так что так или иначе, результат один.
- Я увижу тебя снова, Фоу-тан, - заявил Кинг.
Она покачала головой. - Я рада, что ты так говоришь, хотя и знаю, что это невозможно.
- Увидишь, Фоу-тан. Если мы оба будем живы, я найду способ увидеть тебя. И я найду способ вывести тебя из дворца и увести в Пном Дхек.
Она посмотрела на него доверчиво и восхищенно. - Когда ты так говоришь, мне невозможное кажется возможным.
- Надейся, Фоу-тан, а когда мы будем врозь, всегда помни, что все мои помыслы сосредоточены на тебе и твоем спасении.
- Это поможет мне жить до последней страшной минуты, после которой уже не будет надежды, а дальше я все равно не пойду.
- Что ты хочешь этим сказать, Фоу-тан? - что-то в ее голосе ужаснуло его.
- Я смогу жить во дворце, сохраняя надежду до тех пор, пока король опять не пошлет за мной, а тогда...
- А тогда?
- А тогда - смерть.
- Нет, Фоу-тан, не надо так говорить, нельзя даже думать так.
- А что может быть - потом? - спросила она. - Он же прокаженный! Исполненный глубокого ужаса голос и выражение лица, даже то как она выговаривала это слово, вызывали страстное желание защитить ее. Кингу хотелось обхватить ее, успокоить и подбодрить, но руки у него были связаны, и ему оставалось молча идти рядом к огромным резным воротам Лодидхапуры.
Караул у ворот остановил Ваму и его отряд, хотя по тому, как Ваму приветствовали после полагающегося оклика, было ясно, что кроме Кинга, страже были знакомы все прибывшие. Кинг был даже удивлен строгой дисциплиной в войсках отдаленного от цивилизации королевства прокаженного короля.
Вызвали начальника караула, и он вышел из расположенной сбоку от ворот башни. Это был молодой человек в блестящем золотом сине-желтом мундире. Его сверкающая кираса и шлем были из драгоценного металла, но оружие - настоящее боевое.
- Кто идет? - спросил он.
- Вама из королевской гвардии с апсарой из Пном Дхека, что бежала в джунгли, и воином из далекой страны, которого мы взяли в плен, - отвечал командир отряда.
- Хорошо сделано, Вама, - сказал офицер, оглядывая пленников. - Входи и сразу же иди во дворец, ибо таковы были приказания на случай, если твой поход будет удачен.
За воротами улицы Лодидхапуры были полны народу. Вдоль улицы, по которой провели пленников, стояло множество лавчонок под большими навесами. Торговцы в длинных одеждах и богато украшенных головных уборах сидели за прилавками с разнообразнейшим товаром: керамикой, серебряными и золотыми украшениями, коврами, тканями, благовониями, оружием и доспехами.
Аристократического вида мужчины и женщины под богатыми зонтами, которые несли над ними почти обнаженные рабы, торговались с продавцами предлагаемых товаров; священники в высоких головных уборах медленно двигались в толпе, тогда как здоровенные солдаты без церемоний толпу распихивали, проходя в разных направлениях. Многие обратили внимание на пленников и их эскорт, а Фоу-тан вызвала оживленные разговоры и жестикуляцию, но Вама, преисполненный сознания собственной важности, не обращал ни на что внимания.
По мере того, как они шли к центру города, Кинг все больше поражался богатству Лодидхапуры, разнообразию товаров, выставленных в бесчисленных лавках и магазинах, и великолепию архитектуры. Его привели в восторг богатая резьба на фасадах домов и красота самих строений; но когда они приблизились ко дворцу Лодивармана, американец был просто потрясен его изумительной красотой.
Их провели через парк, разбитый с восточной стороны величественного храма Шивы, доминировавшего над всем городом. Громадные деревья и пышный кустарник затеняли извилистые аллеи, вдоль которых стояли статуи и колонны великолепных, хотя и несколько варварских очертаний. А затем его взору предстал внезапно королевский дворец - изумительное здание, от фундамента до мельчайшей башенки покрытый необычайно красочным сверкающим узором.
Перед входом во дворец Лодивармана стояла стража из пятидесяти воинов. Это были не солдаты, о чем говорили их сверкающие золотые доспехи и высокомерное обращение, вызванное высоким положением и большой ответственностью их службы.
Гордону Кингу было трудно осознать реальность всего происходящего. Опять и опять его трезвый рассудок янки говорил, что не может существовать такого в глубине камбоджийских джунглей и что он снова в плену болезненных галлюцинаций. Но когда офицер у ворот уведомил Ваму, что ему и его подчиненным следует привести пленников во дворец к Лодиварману, он понял, что галлюцинация слишком убедительна и сдался, решив принимать как реальность любые невероятные и невозможные события.
Их провели под эскортом золотых воинов Лодивармана по длинным коридорам к центру дворца, а затем после ожидания у массивных дверей ввели наконец в огромный зал, в дальнем конце которого на возвышении сидело несколько человек. В помещении было много пышно одетых людей - священнослужителей, придворных и воинов. Один из воинов в великолепном мундире подошел к ним и провел в дальний конец к возвышению.
На троне Кинг увидел истощенного человека, сплошь покрытого отвратительными язвами. По правую руку от него стояли богато одетые мрачного вида мужчины, а по левую - около двадцати печальных девушек и женщин. Так это и был Лодиварман, прокаженный король Лодидхапуры! Американец внутренне содрогнулся при виде этого отталкивающего создания и внезапно понял ужас, испытываемый Фоу-тан при одной мысли о личном контакте с прокаженным, на который обрек ее неумолимый рок.
Около короля стоял на коленях раб с большим подносом, где лежала какая-то еда. Король в течение всей аудиенции постоянно ел, беря с подноса руками с длинными ногтями. Когда же Кинга подвели ближе, он с удивлением понял, что деликатес был просто-напросто - грибы.
- Кто это? - спросил Лодиварман, холодно глядя на пленников.
- Вама, начальник десятки, - ответил офицер, - который вернулся со своего задания во славу короля с апсарой, которую он разыскал и странным незнакомым воином, которого он взял в плен.
- Фоу-тан из Пном Дхека, - вопросил Лодиварман, - почему ты уклонилась от чести, которой я решил удостоить тебя?
- Великий король, - ответила девушка, - мое сердце принадлежит земле моих предков. Я хотела вернуться в Пном Дхек, потому что тоскую по отцу и друзьям, которых люблю и которые любят меня.
- Желание простительное, - промолвил король, - и на сей раз проступок будет прощен, но остерегись повторить его. Ты удостаиваешься высокой чести снискать благосклонность короля Лодивармана. И в будущем, до самой смерти, ты должна быть достойной ее, помни об этом.
Фоу-тан, дрожа, низко поклонилась. Лодиварман обратил свои холодные рыбьи глаза на Гордона Кинга. - Что за человека привели вы пред королевские очи? - спросил он.
- Незнакомый воин из дальней страны, Великий. - ответил Вама.
- Больше похож на беглого раба из Пном Дхека, - заметил Лодиварман.
- Я тоже так думал, Блистательный Сын Неба, - склонился Вама, - но деяния его таковы, что не оставляют сомнений в том, что он не раб и не сын раба.
- Какие деяния?
- Он в одиночку встретил мой отряд и единственным выстрелом уложил одного из лучших королевских лучников.
- И это все? Это просто причуда Судьбы.
- Нет, Брат Богов, - возразил Вама. - Это не все.
- Так что же? Поспеши, я не могу провести целый вечер в пустой болтовне о рабе.
- Одним ударом копья он сразил Господина Тигра! - вскричал Вама.
- И ты был тому свидетелем?
- Фоу-тан видела это, и все мы видели тушу тигра на следующее утро. О Король, он вонзил копье в грудь тигра, когда он на него напал, на полных два фута. Он прекрасный воин, и Вама счастлив, что привел его для службы в войсках Лодивармана.
Лодиварман помолчал, мертвый взор его покоился на лице Кинга, в то время как он постоянно брал нежные на вид грибы с подноса, что держал раб.
- Ты говоришь, что он сразил тигра единым ударом? - обратился он к Фоу-тан.
- Именно так, Великий король, - ответила девушка.
- Как он пришел к этому? Ни один здравомыслящий человек не поднимет руку на зверя без нужды в том.
- Он сделал это, чтобы спасти меня, на которую тигр готовился напасть.
- Сомнения мои относительно незнакомца возросли вдвое, - проговорил Лодиварман. - Каково же должно быть вознаграждение, чтобы удовлетворить тебя? - обратился он к Кингу.
- У меня нет никаких пожеланий, - ответил американец, - кроме того, чтобы ты дозволил Фоу-тан вернуться в ее любимый Пном Дхек.
- Немного же ты просишь! - закричал король. - Ты мне нравишься. Ты не будешь казнен, напротив, ты будешь служить в моей дворцовой гвардии - такой копьеносец может оказаться вдвое дороже, чем равное ему по весу количество золота. А что до твоей просьбы, то запомни, что Фоу-тан принадлежит Лодиварману, королю, а потому более не может быть предметом разговоров под страхом смерти! Заберите его в помещения для гвардии! - обратился он к одному из офицеров, кивая на Кинга, - и проследи, чтобы о нем позаботились, обучили и вооружили.
- Да, о величайший из королей, - поклонился офицер.
- Отведите девушку на женскую половину и смотрите, чтобы она снова не сбежала, - приказал Лодиварман, одним жестом отпуская всех.
Сопровождаемый эскортом к одному из выходов из приемной, Кинг увидел, что девушку выводят через другой. Она оглянулась на него, в газах ее была такая безнадежность и тоска, что его как по сердцу ножом резануло.
- До свидания, Гордон Кинг! - обратилась к нему Фоу-тан.
- До встречи, Фоу-тан, - ответил он.
- Вы больше не встретитесь, - сказал сопровождавший его офицер, выводя Кинга из приемной.
Бараки, куда отвели Кинга, находились вдали от дворца, с задней стороны, около королевского слоновника с внутренней стороны дворцовой ограды. Длинные низкие здания, в которых размещались солдаты королевской гвардии Лодивармана, были глинобитные, а крыши у них были из пальмовых листьев. Вдоль стен на грязном полу лежали соломенные подстилки, служившие рядовым солдатам постелями. На каждого приходилось пространство в четыре фута в ширину и около семи футов в длину. Над тюфяком у каждого в стену были битвы крючки, на которые можно было вешать одежду, оружие, котелок для приготовления пищи и сосуд для воды. Вдоль по центру каждого из строений оставалось свободное место футов восьми шириной, образующее проход, где можно было выстраивать солдат для проверки. По всей длине обеих стен прямо под крышей оставалось также пространство, совершенно открытое, благодаря чему вентиляция была хороша, но освещены бараки были скверно. Окон как таковых в бараках не было, а двери находились по обоим концам зданий.
Здание, куда привели Кинга, было приблизительно двести футов длиной и размещалось там сто человек. Это было одно из многих однотипных строений, которые - как он узнал позже - были построены на стратегически важных пунктах с внутренней стороны дворцовой стены, и рассчитаны были на то, чтобы одновременно там находилось пять тысяч вооруженных воинов.
По просьбе Вамы Кинг был назначен в его десятку взамен того воина, которого он застрелил в джунглях. Итак, Кинг приступил к воинской службе в составе отряда из десяти человек, куда входили Вама, Кау, Чек и остальные его знакомые солдаты, ставшие теперь его товарищами.
Став солдатом кхмерского короля, он одним прыжком преодолел долгие годы эволюции - если брать за точку отсчета его существование в качестве голого лесного охотника - и все еще был за тысячу лет от цивилизации, в которой родился.
Глава 7. СОЛДАТ КОРОЛЕВСКОЙ ГВАРДИИ
Жизнь личных солдат королевской гвардии кхмерского короля была очень однообразна. Самым важным их заданием было несение караульной службы, что приходилось исполнять каждые четыре дня. Кроме того, каждый день были учения, пешие и верхом на слонах, да еще бесконечные парады и церемонии.
Никакого физического труда, кроме учений и ухода за личным оружием, они не знали: все остальное исполняли рабы. Раз в неделю солома из тюфяков вытряхивалась и на запряженных волами повозках перевозилась в слоновник на подстилку, а в бараки привозили свежую солому.
Часы отдыха, которых у них было немного, солдаты использовали по-разному: сплетничали, играли в азартные игры и слушали сказителей, свободно пропускавшихся в королевский сад. Кинг услышал за время службы множество историй - рассказов о былой славе и королях, владевших миллионами рабов и сотнями тысяч слонов; рассказов о Камбу, легендарном основателе кхмерской расы, о славном короле Йаковармане, о последнем из великих королей Яайавармане VIII. И в каждой из историй обязательно функционировали в качестве действующих лиц йики и наги, вечные мифологические персонажи, о которых он слышал в легендах по ту сторону джунглей, в сумрачной хижине Че и Кенгри, а теперь и в тени дворца великого короля Лодивармана.
Когда же сказителей не было, или когда он уставал от сплетен своих приятелей, или когда его начинала раздражать их бесконечная азартная игра, Кинг отключался и погружался в прошлое или в решение, а скорее поиски решения загадок будущего. Воспоминания о далеком доме и друзьях всегда вызывали в памяти облик Сьюзен Энн Прентайс - друзья и Сьюзен Энн составляли единое целое; они представляли собой его прошлое и манили в будущем. Трудно было подумать даже о жизни, лишенной дома, друзей и Сьюзен Энн, но каждый раз мысли о них заслоняла одна и та же маленькая фигурка, печальные глаза, сохранявшие при этом присущие им врожденные радость и оживление, милое личико и сверкающие меж ярких губ зубы. Как бы ни далеки от нее были его мысли, но всегда они приводили опять к этому изящному цветку, и он сводил брови и сжимал челюсти, мучась и нервничая из-за невозможности помочь ей.
Однажды, когда он сидел, погрузившись в трудные свои мысли, он увидел странную фигуру, приближавшуюся к баракам. - О боже! - воскликнул он, и довольно громко, - мои сны один за другим становятся реальностью! Если это не тот старикан, что я видел перед тем как Че и Кенгри меня выходили, то я съем свою рубашку!
Кингу было довольно трудно до сих пор дифференцировать фантастические образы своих галлюцинаций от реальных встреч и событий во время его скитаний по джунглям, поэтому, хотя Че и Кенгри настаивали, что старик в длинном желтом одеянии под красным зонтом действительно существует, он испытал что-то вроде шока, узнав его. Когда Вай Тхон проходил мимо солдат, они все поднимались и низко склонялись перед ним, выражая свое благоговение и почтение. Он проходил, кивая и благословляя, внимательно вглядываясь в лицо каждого, как бы разыскивая кого-то.
Видя, что все встают и кланяются, Кинг поступил так же. Когда взгляд Вай Тхона остановился на лице Гордона, лицо его просветлело. - Вот и ты, сын мой, - сказал он. - Ты припоминаешь меня?
- Вы Вай Тхон, верховный жрец Шивы, - отвечал американец.
- Тот, которого ты спас от Господина Тигра, - подтвердил священнослужитель.
- Эту услугу вы полностью окупили, повелев Че и Кенгри ухаживать за мной и вернуть к жизни.
- Этого не окупить никогда, - возразил Вай Тхон, - и именно поэтому я и пришел к тебе, чтобы предложить тебе доказательство моей вечной благодарности.
- Как вы узнали, что я здесь? - спросил Кинг.
- Я беседовал с Фоу-тан, - ответил Вай Тхон, - когда она описала мне воина, спасшего ее, я сразу понял, что это ты.
- Вы видели Фоу-тан и говорили с ней? - взволновался Кинг.
Верховный жрец кивнул.
- Как она? Она в безопасности?
- Тело ее здорово, но сердце болит, - отвечал жрец, - но она в безопасности - те, кто заслужил благосклонность короля, всегда в безопасности, до тех пор, пока продолжает существовать королевская благосклонность.
- Она... Он...
- Я понял, о чем ты хочешь спросить меня, сын мой, - сказал Вай Тхон. Лодиварман еще не посылал за ней.
- Но пошлет! - закричал Кинг.
- Сегодня вечером, судя по всему, - добавил Вай Тхон.
Муку в глазах молодого человека мог бы заметить и не столь мудрый и проницательный, как Вай Тхон. Он сочувственно дотронулся до плеча американца. - Если бы я мог, я помог бы тебе, сын мой, но в таких делах королей не в силах остановить даже боги.
- Где она?
- Она в королевских палатах, - Вай Тхон указал на дворцовое крыло, что было видно оттуда, где они стояли.
Вспыхнувший решимостью взгляд американца надолго остановился на королевских палатах.
Вай Тхон, верховный жрец Шивы, был мудр, стар и опытен. - Я читаю в сердце твоем, сын мой, - вздохнул он, - и сердце мое полно сочувствия к тебе, но план твой невыполним, привести он может лишь к пыткам и смерти.
- В какой комнате она? - спросил Гордон.
Вай Тхон печально покачал головой. - Оставь это, это приведет тебя только к могиле. Я друг тебе и хотел бы помочь, но я был бы скверным другом, если бы поддержал безумный замысел, что, как я догадываюсь, зреет у тебя в голове. Я обязан тебе жизнью и всегда готов помочь тебе всем, что в моих силах и власти, но не в этом. А теперь прощай и да помогут тебе боги забыть твою печаль.
Вай Тхон повернулся и медленно пошел по направлению к храму, а Гордон все стоял, пристально глядя на дворец Лодивармана. Забыт был Вай Тхон, забыт и его мудрый совет. Кинга будто загипнотизировали: он всюду видел только одно - даже сквозь черепицу и свинцовое покрытие королевских палат маленькую фигурку, заслонявшую для него все.
День склонялся к вечеру. Воины, которые должны были сменить дворцовый караул на закате, тщательно готовились к дежурству: застегивали свои доспехи, разглаживали и распрямляли кожаные туники, прилаживали шлемы, чистили оружие до такого блеска, что в полутьме бараков оно начинало мерцать.
Гордона Кинга к действительности вернули два запаздывающих воина, спешивших одеться к дежурству; и мгновенно возник безумный план. Недолго думая, он решил привести его в исполнение.
Он побежал, чтобы догнать парней до того, как они успеют зайти в барак, догнав, он положил одному из них руку на плечо.
- Можно тебя на одно слово? - спросил он.
- Времени у меня нет, я уже опаздываю, - ответил солдат.
- Я быстро, - пообещал Кинг. - Уступи мне твое дежурство сегодня, и мое следующее жалование - тебе.
Поначалу парень засомневался.
- Странная просьба, - проговорил он. - Любой приплатил бы, чтобы не дежурить. Чего это ты?
- Да тут есть одна рабыня в королевских палатах, и как раз сегодня она будет разыскивать одного воина. - И американец толкнул сослуживца локтем в бок и хитро подмигнул.
Солдат расплылся в улыбке. - Ну и получим же мы, если нас поймают, ну да ладно, клянусь Шивой, трехмесячное жалованье тоже не шутка. Быстро! Давай собирайся, а я пока объясню парням, в чем дело. Только смотри, не проболтайся о жаловании, а то каждый захочет получить свою долю.
- Ты же это делаешь по дружбе, - засмеялся Кинг, торопясь в барак. Пока он торопливо надевал доспехи и шлем, тот, с кем он поменялся, объяснял остальным причину их обмена. Рассказ был встречен хохотом и фривольными шуточками.
Старшина десятки поначалу соглашаться не хотел, и Кингу пришлось пообещать ему месячное жалование. - Но помни, - предупредил старшина, - я ничего не знаю, потому что с моего ведома такие вещи делаться не могут.
Когда десятка воинов отправилась ко дворцу, американец начал волноваться, но ему удалось волнение свое скрыть. Что он будет делать, как он собирается осуществить свой совершенно сумасшедший план, Гордон, по правде говоря и сам не знал. Не знал он, каковы будут обстоятельства, что его ждет? Быть может, даже удача? Он прекрасно понимал, что задуманное им неразумно, плохо продумано и просто-таки обречено на провал; и все же он все равно не повернул назад, даже если бы можно было переиграть.
Они остановились немного сбоку от главного входа во дворец около небольшой двери. Из других бараков тоже подходили воины, а сменяющийся караул начал выходить из этой низкой двери. Была проведена краткая церемония смены караула.
Сразу же после церемонии несколько стражей получили приказ занять пост около и внутри дворца, и случилось так, что Гордон оказался среди них. Отправляясь с этой группой, он мог только размышлять о том, что куда бы судьба его ни привела, он все равно найдет возможность попасть внутрь.
Часть охраны была сразу же направлена к дальнему концу крыла, где несколько человек должны были охранять доступ к небольшому входу, затененному деревьями и кустарником. Кинг подумал, что это был бы великолепный вариант, но ему было велено следовать с остальными караульными дальше. Так постепенно караул обходил все крыло, оставляя в определенных местах по несколько человек. Кинг уже начал опасаться, что его вообще не поставят на пост. И действительно, отряд обошел все крыло и подошел к разукрашенному входу в королевские покои, где опять десять человек были оставлены для охраны.
Все получившие назначение разошлись, осталось только пять воинов, и Кинг среди них. К удивлению и восторгу американца им было велено войти внутрь здания. Трое заняли свои места в длинном коридоре, а Кинг и еще один воин были проведены в огромный, богато обставленный покой. В одном конце огромного помещения было небольшое возвышение, покрытое великолепными коврами. На возвышении стоял низкий стол, уставленный золотой посудой, вазами с фруктами и сладостями, массивными золотыми кувшинами и кубками с узорной чеканкой. Около стола лежала груда расшитых подушек, а надо всем убранством высился балдахин из золотой парчи. Под возвышением стоял длинный стол, уставленный посудой и яствами, но не столько богато, он тоже был окружен бесчисленными расшитыми подушками.
По обе стороны входа стояли как две бронзовые статуи Кинг и его напарник в сверкающих медных кирасах. В течение пяти минут они разглядывали пустую комнату, а затем открылась дверь в дальнем конце и появилось человек двадцать пять - тридцать рабов. Двое из них встали друг напротив друга на возвышении позади стола и подушек, опустив руки и глядя прямо перед собой. Остальные рабы выстроились между длинным столом и возвышением, лицом к возвышению. Впереди них стоял лицом к возвышению некто в богатых одеждах, которого Кинг мысленно прозвал мажордомом.
Опять прошло несколько минут ожидания, в течение которых никто не пошевельнулся и не промолвил ни звука. Затем через дверь, охраняемую Кингом и его напарником, стали входить люди. Некоторые из них были в золотых военных доспехах и шлемах, остальные - в длинных одеяниях ярких расцветок и с богатой вышивкой. У некоторых из них были фантастические головные уборы, у нескольких человек до двух футов высотой.
Гости маленькими группами собрались около длинного стола, тихо переговариваясь. Смеха слышно не было, разговаривали тоже буквально шепотом. Казалось, что при входе их всех накрыло темным облаком. Шпалеры позади возвышения раздвинулись и появился воин с золотой фанфарой. Он поднес ее к губам, и едва затих последний звук, рабы распростерлись на полу, гости преклонили колени и опустили головы: из входа, скрытого шпалерами позади возвышения медленно вышел Лодиварман, прокаженный король Лодидхапуры. Пока Лодиварман приближался и усаживался на подушках у своего стола, продолжали стоять только трубач и двое стражей у дверей. Он обвел тусклым взором зал и, явно удовлетворенный, хлопнул в ладоши.
Тотчас же все поднялись. Мажордом трижды поклонился королю, затем то же проделал каждый, после чего в полном молчании, все расселись по своим местам за столом. Когда все уселись, Лодиварман вновь хлопнул в ладоши, и тотчас же рабы бесшумно принялись обносить всех яствами и разливать вино. После того, как Лодиварман в третий раз подал знак, гости слегка расслабились и вступили в тихую беседу.
- Их тысячи, - сказала Фоу-тан.
- А против кого воюет Лодиварман?
- Против Пном Дхека.
- Только против Пном Дхека? - продолжал расспросы Кинг.
- Да, только против Пном Дхека.
- А почему он не воюет с кем-нибудь еще? У него, что, нет других врагов?
- А против кого он будет воевать? - удивилась девушка. - В мире существуют только Лодидхапура и Пном Дхек.
- Да, это, верно, его несколько ограничивает, - согласился Кинг.
Они притихли. Затем девушка заговорила.
- Гордон Кинг, - сказала она мягким, ласкающим голосом; он так нравился Гордону, что он иногда специально болтал с ней, только бы послушать звуки его. - Гордон Кинг, мы скоро расстанемся навсегда.
Американец нахмурился. Ему не нравилась даже мысль об этом. Он старался выбросить ее из головы и представить себе, что им разрешат быть вместе после прибытия в Лодидхапуру. Фоу-тан была веселым и приятным спутником даже в самый тяжелый для нее день. Ведь он здесь единственный ее друг! Ну конечно, они не лишат его возможности видеться с ней. После бесед с Вамой и другими воинами у Кинга появилась надежда на то, что Лодиварман сделает его своим солдатом. Фоу-тан эту надежду разделяла.
- Почему ты так говоришь? - спросил Кинг. - Почему мы больше не увидимся?
- Будет ли тебе грустно, Гордон Кинг, если ты больше не увидишь Фоу-тан? - вместо ответа спросила она.
Гордон помедлил, обдумывая новую для себя проблему. В глазах девушки появилось странное, грустное выражение.
- Это немыслимо, Фоу-тан, - вымолвил он наконец, и взгляд огромных карих глаз смягчился, на них выступили слезы. - Мы с тобой так подружились, - добавил он.
- Да, - согласилась она. - Мы так недолго знакомы, а стали такими добрыми друзьями будто знаем друг друга всю жизнь.
- Почему же мы больше не увидимся? - еще раз задал он вопрос.
- Лодиварман может наказать меня за бегство, а единственное наказание, что удовлетворит его гордыню - смерть. Но если он меня простит, а он, без сомнения, простит меня за мою красоту и молодость и потому что желает меня, то меня возьмут в королевский дворец, и ты не сможешь увидеть меня до тех пор, пока я не умру. Так что так или иначе, результат один.
- Я увижу тебя снова, Фоу-тан, - заявил Кинг.
Она покачала головой. - Я рада, что ты так говоришь, хотя и знаю, что это невозможно.
- Увидишь, Фоу-тан. Если мы оба будем живы, я найду способ увидеть тебя. И я найду способ вывести тебя из дворца и увести в Пном Дхек.
Она посмотрела на него доверчиво и восхищенно. - Когда ты так говоришь, мне невозможное кажется возможным.
- Надейся, Фоу-тан, а когда мы будем врозь, всегда помни, что все мои помыслы сосредоточены на тебе и твоем спасении.
- Это поможет мне жить до последней страшной минуты, после которой уже не будет надежды, а дальше я все равно не пойду.
- Что ты хочешь этим сказать, Фоу-тан? - что-то в ее голосе ужаснуло его.
- Я смогу жить во дворце, сохраняя надежду до тех пор, пока король опять не пошлет за мной, а тогда...
- А тогда?
- А тогда - смерть.
- Нет, Фоу-тан, не надо так говорить, нельзя даже думать так.
- А что может быть - потом? - спросила она. - Он же прокаженный! Исполненный глубокого ужаса голос и выражение лица, даже то как она выговаривала это слово, вызывали страстное желание защитить ее. Кингу хотелось обхватить ее, успокоить и подбодрить, но руки у него были связаны, и ему оставалось молча идти рядом к огромным резным воротам Лодидхапуры.
Караул у ворот остановил Ваму и его отряд, хотя по тому, как Ваму приветствовали после полагающегося оклика, было ясно, что кроме Кинга, страже были знакомы все прибывшие. Кинг был даже удивлен строгой дисциплиной в войсках отдаленного от цивилизации королевства прокаженного короля.
Вызвали начальника караула, и он вышел из расположенной сбоку от ворот башни. Это был молодой человек в блестящем золотом сине-желтом мундире. Его сверкающая кираса и шлем были из драгоценного металла, но оружие - настоящее боевое.
- Кто идет? - спросил он.
- Вама из королевской гвардии с апсарой из Пном Дхека, что бежала в джунгли, и воином из далекой страны, которого мы взяли в плен, - отвечал командир отряда.
- Хорошо сделано, Вама, - сказал офицер, оглядывая пленников. - Входи и сразу же иди во дворец, ибо таковы были приказания на случай, если твой поход будет удачен.
За воротами улицы Лодидхапуры были полны народу. Вдоль улицы, по которой провели пленников, стояло множество лавчонок под большими навесами. Торговцы в длинных одеждах и богато украшенных головных уборах сидели за прилавками с разнообразнейшим товаром: керамикой, серебряными и золотыми украшениями, коврами, тканями, благовониями, оружием и доспехами.
Аристократического вида мужчины и женщины под богатыми зонтами, которые несли над ними почти обнаженные рабы, торговались с продавцами предлагаемых товаров; священники в высоких головных уборах медленно двигались в толпе, тогда как здоровенные солдаты без церемоний толпу распихивали, проходя в разных направлениях. Многие обратили внимание на пленников и их эскорт, а Фоу-тан вызвала оживленные разговоры и жестикуляцию, но Вама, преисполненный сознания собственной важности, не обращал ни на что внимания.
По мере того, как они шли к центру города, Кинг все больше поражался богатству Лодидхапуры, разнообразию товаров, выставленных в бесчисленных лавках и магазинах, и великолепию архитектуры. Его привели в восторг богатая резьба на фасадах домов и красота самих строений; но когда они приблизились ко дворцу Лодивармана, американец был просто потрясен его изумительной красотой.
Их провели через парк, разбитый с восточной стороны величественного храма Шивы, доминировавшего над всем городом. Громадные деревья и пышный кустарник затеняли извилистые аллеи, вдоль которых стояли статуи и колонны великолепных, хотя и несколько варварских очертаний. А затем его взору предстал внезапно королевский дворец - изумительное здание, от фундамента до мельчайшей башенки покрытый необычайно красочным сверкающим узором.
Перед входом во дворец Лодивармана стояла стража из пятидесяти воинов. Это были не солдаты, о чем говорили их сверкающие золотые доспехи и высокомерное обращение, вызванное высоким положением и большой ответственностью их службы.
Гордону Кингу было трудно осознать реальность всего происходящего. Опять и опять его трезвый рассудок янки говорил, что не может существовать такого в глубине камбоджийских джунглей и что он снова в плену болезненных галлюцинаций. Но когда офицер у ворот уведомил Ваму, что ему и его подчиненным следует привести пленников во дворец к Лодиварману, он понял, что галлюцинация слишком убедительна и сдался, решив принимать как реальность любые невероятные и невозможные события.
Их провели под эскортом золотых воинов Лодивармана по длинным коридорам к центру дворца, а затем после ожидания у массивных дверей ввели наконец в огромный зал, в дальнем конце которого на возвышении сидело несколько человек. В помещении было много пышно одетых людей - священнослужителей, придворных и воинов. Один из воинов в великолепном мундире подошел к ним и провел в дальний конец к возвышению.
На троне Кинг увидел истощенного человека, сплошь покрытого отвратительными язвами. По правую руку от него стояли богато одетые мрачного вида мужчины, а по левую - около двадцати печальных девушек и женщин. Так это и был Лодиварман, прокаженный король Лодидхапуры! Американец внутренне содрогнулся при виде этого отталкивающего создания и внезапно понял ужас, испытываемый Фоу-тан при одной мысли о личном контакте с прокаженным, на который обрек ее неумолимый рок.
Около короля стоял на коленях раб с большим подносом, где лежала какая-то еда. Король в течение всей аудиенции постоянно ел, беря с подноса руками с длинными ногтями. Когда же Кинга подвели ближе, он с удивлением понял, что деликатес был просто-напросто - грибы.
- Кто это? - спросил Лодиварман, холодно глядя на пленников.
- Вама, начальник десятки, - ответил офицер, - который вернулся со своего задания во славу короля с апсарой, которую он разыскал и странным незнакомым воином, которого он взял в плен.
- Фоу-тан из Пном Дхека, - вопросил Лодиварман, - почему ты уклонилась от чести, которой я решил удостоить тебя?
- Великий король, - ответила девушка, - мое сердце принадлежит земле моих предков. Я хотела вернуться в Пном Дхек, потому что тоскую по отцу и друзьям, которых люблю и которые любят меня.
- Желание простительное, - промолвил король, - и на сей раз проступок будет прощен, но остерегись повторить его. Ты удостаиваешься высокой чести снискать благосклонность короля Лодивармана. И в будущем, до самой смерти, ты должна быть достойной ее, помни об этом.
Фоу-тан, дрожа, низко поклонилась. Лодиварман обратил свои холодные рыбьи глаза на Гордона Кинга. - Что за человека привели вы пред королевские очи? - спросил он.
- Незнакомый воин из дальней страны, Великий. - ответил Вама.
- Больше похож на беглого раба из Пном Дхека, - заметил Лодиварман.
- Я тоже так думал, Блистательный Сын Неба, - склонился Вама, - но деяния его таковы, что не оставляют сомнений в том, что он не раб и не сын раба.
- Какие деяния?
- Он в одиночку встретил мой отряд и единственным выстрелом уложил одного из лучших королевских лучников.
- И это все? Это просто причуда Судьбы.
- Нет, Брат Богов, - возразил Вама. - Это не все.
- Так что же? Поспеши, я не могу провести целый вечер в пустой болтовне о рабе.
- Одним ударом копья он сразил Господина Тигра! - вскричал Вама.
- И ты был тому свидетелем?
- Фоу-тан видела это, и все мы видели тушу тигра на следующее утро. О Король, он вонзил копье в грудь тигра, когда он на него напал, на полных два фута. Он прекрасный воин, и Вама счастлив, что привел его для службы в войсках Лодивармана.
Лодиварман помолчал, мертвый взор его покоился на лице Кинга, в то время как он постоянно брал нежные на вид грибы с подноса, что держал раб.
- Ты говоришь, что он сразил тигра единым ударом? - обратился он к Фоу-тан.
- Именно так, Великий король, - ответила девушка.
- Как он пришел к этому? Ни один здравомыслящий человек не поднимет руку на зверя без нужды в том.
- Он сделал это, чтобы спасти меня, на которую тигр готовился напасть.
- Сомнения мои относительно незнакомца возросли вдвое, - проговорил Лодиварман. - Каково же должно быть вознаграждение, чтобы удовлетворить тебя? - обратился он к Кингу.
- У меня нет никаких пожеланий, - ответил американец, - кроме того, чтобы ты дозволил Фоу-тан вернуться в ее любимый Пном Дхек.
- Немного же ты просишь! - закричал король. - Ты мне нравишься. Ты не будешь казнен, напротив, ты будешь служить в моей дворцовой гвардии - такой копьеносец может оказаться вдвое дороже, чем равное ему по весу количество золота. А что до твоей просьбы, то запомни, что Фоу-тан принадлежит Лодиварману, королю, а потому более не может быть предметом разговоров под страхом смерти! Заберите его в помещения для гвардии! - обратился он к одному из офицеров, кивая на Кинга, - и проследи, чтобы о нем позаботились, обучили и вооружили.
- Да, о величайший из королей, - поклонился офицер.
- Отведите девушку на женскую половину и смотрите, чтобы она снова не сбежала, - приказал Лодиварман, одним жестом отпуская всех.
Сопровождаемый эскортом к одному из выходов из приемной, Кинг увидел, что девушку выводят через другой. Она оглянулась на него, в газах ее была такая безнадежность и тоска, что его как по сердцу ножом резануло.
- До свидания, Гордон Кинг! - обратилась к нему Фоу-тан.
- До встречи, Фоу-тан, - ответил он.
- Вы больше не встретитесь, - сказал сопровождавший его офицер, выводя Кинга из приемной.
Бараки, куда отвели Кинга, находились вдали от дворца, с задней стороны, около королевского слоновника с внутренней стороны дворцовой ограды. Длинные низкие здания, в которых размещались солдаты королевской гвардии Лодивармана, были глинобитные, а крыши у них были из пальмовых листьев. Вдоль стен на грязном полу лежали соломенные подстилки, служившие рядовым солдатам постелями. На каждого приходилось пространство в четыре фута в ширину и около семи футов в длину. Над тюфяком у каждого в стену были битвы крючки, на которые можно было вешать одежду, оружие, котелок для приготовления пищи и сосуд для воды. Вдоль по центру каждого из строений оставалось свободное место футов восьми шириной, образующее проход, где можно было выстраивать солдат для проверки. По всей длине обеих стен прямо под крышей оставалось также пространство, совершенно открытое, благодаря чему вентиляция была хороша, но освещены бараки были скверно. Окон как таковых в бараках не было, а двери находились по обоим концам зданий.
Здание, куда привели Кинга, было приблизительно двести футов длиной и размещалось там сто человек. Это было одно из многих однотипных строений, которые - как он узнал позже - были построены на стратегически важных пунктах с внутренней стороны дворцовой стены, и рассчитаны были на то, чтобы одновременно там находилось пять тысяч вооруженных воинов.
По просьбе Вамы Кинг был назначен в его десятку взамен того воина, которого он застрелил в джунглях. Итак, Кинг приступил к воинской службе в составе отряда из десяти человек, куда входили Вама, Кау, Чек и остальные его знакомые солдаты, ставшие теперь его товарищами.
Став солдатом кхмерского короля, он одним прыжком преодолел долгие годы эволюции - если брать за точку отсчета его существование в качестве голого лесного охотника - и все еще был за тысячу лет от цивилизации, в которой родился.
Глава 7. СОЛДАТ КОРОЛЕВСКОЙ ГВАРДИИ
Жизнь личных солдат королевской гвардии кхмерского короля была очень однообразна. Самым важным их заданием было несение караульной службы, что приходилось исполнять каждые четыре дня. Кроме того, каждый день были учения, пешие и верхом на слонах, да еще бесконечные парады и церемонии.
Никакого физического труда, кроме учений и ухода за личным оружием, они не знали: все остальное исполняли рабы. Раз в неделю солома из тюфяков вытряхивалась и на запряженных волами повозках перевозилась в слоновник на подстилку, а в бараки привозили свежую солому.
Часы отдыха, которых у них было немного, солдаты использовали по-разному: сплетничали, играли в азартные игры и слушали сказителей, свободно пропускавшихся в королевский сад. Кинг услышал за время службы множество историй - рассказов о былой славе и королях, владевших миллионами рабов и сотнями тысяч слонов; рассказов о Камбу, легендарном основателе кхмерской расы, о славном короле Йаковармане, о последнем из великих королей Яайавармане VIII. И в каждой из историй обязательно функционировали в качестве действующих лиц йики и наги, вечные мифологические персонажи, о которых он слышал в легендах по ту сторону джунглей, в сумрачной хижине Че и Кенгри, а теперь и в тени дворца великого короля Лодивармана.
Когда же сказителей не было, или когда он уставал от сплетен своих приятелей, или когда его начинала раздражать их бесконечная азартная игра, Кинг отключался и погружался в прошлое или в решение, а скорее поиски решения загадок будущего. Воспоминания о далеком доме и друзьях всегда вызывали в памяти облик Сьюзен Энн Прентайс - друзья и Сьюзен Энн составляли единое целое; они представляли собой его прошлое и манили в будущем. Трудно было подумать даже о жизни, лишенной дома, друзей и Сьюзен Энн, но каждый раз мысли о них заслоняла одна и та же маленькая фигурка, печальные глаза, сохранявшие при этом присущие им врожденные радость и оживление, милое личико и сверкающие меж ярких губ зубы. Как бы ни далеки от нее были его мысли, но всегда они приводили опять к этому изящному цветку, и он сводил брови и сжимал челюсти, мучась и нервничая из-за невозможности помочь ей.
Однажды, когда он сидел, погрузившись в трудные свои мысли, он увидел странную фигуру, приближавшуюся к баракам. - О боже! - воскликнул он, и довольно громко, - мои сны один за другим становятся реальностью! Если это не тот старикан, что я видел перед тем как Че и Кенгри меня выходили, то я съем свою рубашку!
Кингу было довольно трудно до сих пор дифференцировать фантастические образы своих галлюцинаций от реальных встреч и событий во время его скитаний по джунглям, поэтому, хотя Че и Кенгри настаивали, что старик в длинном желтом одеянии под красным зонтом действительно существует, он испытал что-то вроде шока, узнав его. Когда Вай Тхон проходил мимо солдат, они все поднимались и низко склонялись перед ним, выражая свое благоговение и почтение. Он проходил, кивая и благословляя, внимательно вглядываясь в лицо каждого, как бы разыскивая кого-то.
Видя, что все встают и кланяются, Кинг поступил так же. Когда взгляд Вай Тхона остановился на лице Гордона, лицо его просветлело. - Вот и ты, сын мой, - сказал он. - Ты припоминаешь меня?
- Вы Вай Тхон, верховный жрец Шивы, - отвечал американец.
- Тот, которого ты спас от Господина Тигра, - подтвердил священнослужитель.
- Эту услугу вы полностью окупили, повелев Че и Кенгри ухаживать за мной и вернуть к жизни.
- Этого не окупить никогда, - возразил Вай Тхон, - и именно поэтому я и пришел к тебе, чтобы предложить тебе доказательство моей вечной благодарности.
- Как вы узнали, что я здесь? - спросил Кинг.
- Я беседовал с Фоу-тан, - ответил Вай Тхон, - когда она описала мне воина, спасшего ее, я сразу понял, что это ты.
- Вы видели Фоу-тан и говорили с ней? - взволновался Кинг.
Верховный жрец кивнул.
- Как она? Она в безопасности?
- Тело ее здорово, но сердце болит, - отвечал жрец, - но она в безопасности - те, кто заслужил благосклонность короля, всегда в безопасности, до тех пор, пока продолжает существовать королевская благосклонность.
- Она... Он...
- Я понял, о чем ты хочешь спросить меня, сын мой, - сказал Вай Тхон. Лодиварман еще не посылал за ней.
- Но пошлет! - закричал Кинг.
- Сегодня вечером, судя по всему, - добавил Вай Тхон.
Муку в глазах молодого человека мог бы заметить и не столь мудрый и проницательный, как Вай Тхон. Он сочувственно дотронулся до плеча американца. - Если бы я мог, я помог бы тебе, сын мой, но в таких делах королей не в силах остановить даже боги.
- Где она?
- Она в королевских палатах, - Вай Тхон указал на дворцовое крыло, что было видно оттуда, где они стояли.
Вспыхнувший решимостью взгляд американца надолго остановился на королевских палатах.
Вай Тхон, верховный жрец Шивы, был мудр, стар и опытен. - Я читаю в сердце твоем, сын мой, - вздохнул он, - и сердце мое полно сочувствия к тебе, но план твой невыполним, привести он может лишь к пыткам и смерти.
- В какой комнате она? - спросил Гордон.
Вай Тхон печально покачал головой. - Оставь это, это приведет тебя только к могиле. Я друг тебе и хотел бы помочь, но я был бы скверным другом, если бы поддержал безумный замысел, что, как я догадываюсь, зреет у тебя в голове. Я обязан тебе жизнью и всегда готов помочь тебе всем, что в моих силах и власти, но не в этом. А теперь прощай и да помогут тебе боги забыть твою печаль.
Вай Тхон повернулся и медленно пошел по направлению к храму, а Гордон все стоял, пристально глядя на дворец Лодивармана. Забыт был Вай Тхон, забыт и его мудрый совет. Кинга будто загипнотизировали: он всюду видел только одно - даже сквозь черепицу и свинцовое покрытие королевских палат маленькую фигурку, заслонявшую для него все.
День склонялся к вечеру. Воины, которые должны были сменить дворцовый караул на закате, тщательно готовились к дежурству: застегивали свои доспехи, разглаживали и распрямляли кожаные туники, прилаживали шлемы, чистили оружие до такого блеска, что в полутьме бараков оно начинало мерцать.
Гордона Кинга к действительности вернули два запаздывающих воина, спешивших одеться к дежурству; и мгновенно возник безумный план. Недолго думая, он решил привести его в исполнение.
Он побежал, чтобы догнать парней до того, как они успеют зайти в барак, догнав, он положил одному из них руку на плечо.
- Можно тебя на одно слово? - спросил он.
- Времени у меня нет, я уже опаздываю, - ответил солдат.
- Я быстро, - пообещал Кинг. - Уступи мне твое дежурство сегодня, и мое следующее жалование - тебе.
Поначалу парень засомневался.
- Странная просьба, - проговорил он. - Любой приплатил бы, чтобы не дежурить. Чего это ты?
- Да тут есть одна рабыня в королевских палатах, и как раз сегодня она будет разыскивать одного воина. - И американец толкнул сослуживца локтем в бок и хитро подмигнул.
Солдат расплылся в улыбке. - Ну и получим же мы, если нас поймают, ну да ладно, клянусь Шивой, трехмесячное жалованье тоже не шутка. Быстро! Давай собирайся, а я пока объясню парням, в чем дело. Только смотри, не проболтайся о жаловании, а то каждый захочет получить свою долю.
- Ты же это делаешь по дружбе, - засмеялся Кинг, торопясь в барак. Пока он торопливо надевал доспехи и шлем, тот, с кем он поменялся, объяснял остальным причину их обмена. Рассказ был встречен хохотом и фривольными шуточками.
Старшина десятки поначалу соглашаться не хотел, и Кингу пришлось пообещать ему месячное жалование. - Но помни, - предупредил старшина, - я ничего не знаю, потому что с моего ведома такие вещи делаться не могут.
Когда десятка воинов отправилась ко дворцу, американец начал волноваться, но ему удалось волнение свое скрыть. Что он будет делать, как он собирается осуществить свой совершенно сумасшедший план, Гордон, по правде говоря и сам не знал. Не знал он, каковы будут обстоятельства, что его ждет? Быть может, даже удача? Он прекрасно понимал, что задуманное им неразумно, плохо продумано и просто-таки обречено на провал; и все же он все равно не повернул назад, даже если бы можно было переиграть.
Они остановились немного сбоку от главного входа во дворец около небольшой двери. Из других бараков тоже подходили воины, а сменяющийся караул начал выходить из этой низкой двери. Была проведена краткая церемония смены караула.
Сразу же после церемонии несколько стражей получили приказ занять пост около и внутри дворца, и случилось так, что Гордон оказался среди них. Отправляясь с этой группой, он мог только размышлять о том, что куда бы судьба его ни привела, он все равно найдет возможность попасть внутрь.
Часть охраны была сразу же направлена к дальнему концу крыла, где несколько человек должны были охранять доступ к небольшому входу, затененному деревьями и кустарником. Кинг подумал, что это был бы великолепный вариант, но ему было велено следовать с остальными караульными дальше. Так постепенно караул обходил все крыло, оставляя в определенных местах по несколько человек. Кинг уже начал опасаться, что его вообще не поставят на пост. И действительно, отряд обошел все крыло и подошел к разукрашенному входу в королевские покои, где опять десять человек были оставлены для охраны.
Все получившие назначение разошлись, осталось только пять воинов, и Кинг среди них. К удивлению и восторгу американца им было велено войти внутрь здания. Трое заняли свои места в длинном коридоре, а Кинг и еще один воин были проведены в огромный, богато обставленный покой. В одном конце огромного помещения было небольшое возвышение, покрытое великолепными коврами. На возвышении стоял низкий стол, уставленный золотой посудой, вазами с фруктами и сладостями, массивными золотыми кувшинами и кубками с узорной чеканкой. Около стола лежала груда расшитых подушек, а надо всем убранством высился балдахин из золотой парчи. Под возвышением стоял длинный стол, уставленный посудой и яствами, но не столько богато, он тоже был окружен бесчисленными расшитыми подушками.
По обе стороны входа стояли как две бронзовые статуи Кинг и его напарник в сверкающих медных кирасах. В течение пяти минут они разглядывали пустую комнату, а затем открылась дверь в дальнем конце и появилось человек двадцать пять - тридцать рабов. Двое из них встали друг напротив друга на возвышении позади стола и подушек, опустив руки и глядя прямо перед собой. Остальные рабы выстроились между длинным столом и возвышением, лицом к возвышению. Впереди них стоял лицом к возвышению некто в богатых одеждах, которого Кинг мысленно прозвал мажордомом.
Опять прошло несколько минут ожидания, в течение которых никто не пошевельнулся и не промолвил ни звука. Затем через дверь, охраняемую Кингом и его напарником, стали входить люди. Некоторые из них были в золотых военных доспехах и шлемах, остальные - в длинных одеяниях ярких расцветок и с богатой вышивкой. У некоторых из них были фантастические головные уборы, у нескольких человек до двух футов высотой.
Гости маленькими группами собрались около длинного стола, тихо переговариваясь. Смеха слышно не было, разговаривали тоже буквально шепотом. Казалось, что при входе их всех накрыло темным облаком. Шпалеры позади возвышения раздвинулись и появился воин с золотой фанфарой. Он поднес ее к губам, и едва затих последний звук, рабы распростерлись на полу, гости преклонили колени и опустили головы: из входа, скрытого шпалерами позади возвышения медленно вышел Лодиварман, прокаженный король Лодидхапуры. Пока Лодиварман приближался и усаживался на подушках у своего стола, продолжали стоять только трубач и двое стражей у дверей. Он обвел тусклым взором зал и, явно удовлетворенный, хлопнул в ладоши.
Тотчас же все поднялись. Мажордом трижды поклонился королю, затем то же проделал каждый, после чего в полном молчании, все расселись по своим местам за столом. Когда все уселись, Лодиварман вновь хлопнул в ладоши, и тотчас же рабы бесшумно принялись обносить всех яствами и разливать вино. После того, как Лодиварман в третий раз подал знак, гости слегка расслабились и вступили в тихую беседу.