Страница:
Призрачная сцена на камбузе. Повар-китаец нетороплив,
стар и безучастен. Малыш из Фриско бледный и отчужденный...
- Есть еще филиппинский мальчик, он никогда не говорит... У него сон в
глазах, сэр...
Ставни лавок захлопываются на восточном базаре...
- AMOK AMOK AMOK..
- И Фрэнсис Джонс как он себя называет... Самый сладкий голос на
свете... Смотрите, что я нашел у него в рюкзаке...
Одри держит плакат "Разыскивается полицией":
"Фрэнк известный также как Фрэнсис или Кристофер Джонс"... снимок
моложавого человека с нафабренными усами и гладким пухлым лицом...
"Разыскивается по обвинению в грабеже и убийстве"...
Банк 1918 года... Входят Джонс и с ним еще трое. Сладкий голос эхом
раздается в зале...
- Будьте любезны, поднимите-ка руки вверх.
Кассир тянется за пистолетом. Джонс дважды стреляет ему в грудь, и
кассир валится, харкая кровью, а гладкое нафабренное лицо Джонса сияет
жутким злорадством.
- И три шведских братца, они следят за полубаком и издеваются, сэр...
Три шведа крушат бар, как торнадо.
- И не забудьте о грузе, сэр... алкоголь, сэр... Как же этим шведам
сюда не встрять... Вы уже познакомились с капитаном, сэр?
-Да.
Во флэшбэке капитан с худым немецким лицом и зелеными глазами
протягивает Джону ручку Произносит с легкой иронией, глядя на подпись:
- Вы приняли мудрое решение эээ Джон.
- В деле он известен как Опиум Джонс, сэр... опиум, белые невольники,
Опиум Джонс согласен на любую мерзость... И страшно жадный к тому же... За
то, что я вам это говорю, сэр, я могу поплатиться жизнью... Вот только
сегодня утром один из этих шведов схватил меня за шкирку вот такого больного
ударил по лицу сэр и сказал... "Ах ты маленький стукач"... Мне нужно как-то
защищаться, сэр... Вот если бы вы дали мне револьвер...
- Еще чего. Я сам разберусь, кто есть кто в команде. Одри чистил ногти,
не поднимая глаз...
- Может, все выйдет совсем наоборот, сэр? В следующей сцене корабль
плывет.... Один из шведов смотрит вслед Джону и сплевывает на палубу.
- Еще один педрила на этой чертовой посудине. Джон встречается с первым
помощником, у того в руках обрез. Помощник улыбается, глаза сверкают как лед
на солнце.
- Я уверен, Джон, мы с тобой друзья.
Карнавальные флэшбэки... Джонни-цианид, плюющийся огнем и глотающий
шпаги, умеет выплюнуть шпагу и воткнуть в цель. Он может расколоть
деревянный брусок ребром ладони, разорвать пополам две колоды карт,
раздавить в кулаке картошку или проткнуть ее пальцем. Хуанито метатель
ножей, умеющий кинуть нож и разрубить пополам ползущего таракана, и его
помощник Джерри Тайлер, бросающий ножи пальцами ног.
Морфинист-альбинос Энди-Висельник в костюме с розовыми блестками
показывает трюк с повешением на прорезиненной веревке. От морфия его лицо
стало серо-зеленого цвета, точно подземный гриб. Зрелище, когда он качается,
дрыгая ногами и закатив розовые глаза, довольно мерзкое, и посмотреть
набивается туча народу. В Сент-Луисе у него кончилась наркота, он забыл
проверить веревку, рухнул, сломал шею и кончил в свои розовые блестки в луче
прожектора -крутой был видок. Джонни вытащил Энди из петли, но ночью тот
умер. Так что Джонни сам стал показывать этот трюк. Потом он взял Джерри
своим помощником, чтобы тот изображал юного ковбоя, пойманного за
клеймлением чужих коров.
Джонни-цианид и Джерри на виселице. Внезапно вваливает толпа пьяных
скотников и углекопов.
- СЛЕЗАЙТЕ С ВИСЕЛИЦЫ ЕБАНЫЕ ПИДАРАСЫ НЕ ТО ВЗАПРАВДУ ВАС ВЗДЕРНЕМ.
- ЭЙ, ЛОХИ!
Джерри расстегивает наручники зажатым в зубах ключом, спрыгивает с
виселицы, открывает задвижку и выпускает стаю тигров.
ТОЛЬКОНЕТАМ
Флэшбэки Сент-Луиса... Как-то раз в кафе Массеранга миссис Гринфилд
угостила меня шоколадным напитком, и тут я увидел ее в действии. Энергичная
еврейка подваливает к столику
- О, миссис Гринфилд... Я так рада вас видеть...
Миссис Гринфилд склоняет голову и сияет ледяной улыбкой. Еврейка
заводит разговор о вечеринке, на которую ее пригласили, и миссис Гринфилд
произносит: "Вы ведь были очень счастливы, правда?" - поднимает ее за
шкирку, и та извивается, точно большой бурый карп, тщетно умоляя о пощаде.
Муж миссис Гринфилд, полковник, был одним из величайших зануд на свете.
Постоянно рассказывал, как в Первую Мировую служил лейтенантом в Париже.
"Женщина была такая красивая, настоящая богиня, однажды я целую ночь проспал
у ее двери. Думаю, любой настоящий южный джентльмен меня поймет".
Как-то раз он заставил меня выслушать историю о том, как ночью после
вечеринки к нему пристал французский педик. "Была холодная ночь, лил дождь,
и у него не было ни плаща, ни ботинок. Так что я сделал вид, что его
предложение меня устраивает, и, когда мы добрались до моего дома, я столкнул
его в канаву, где ему было самое место, и захлопнул дверь".
- Ну, - сказал я, - кажется, это слишком... Все-таки обычаи страны,
сами знаете...
- Да если б мой родной сын стал пидором, я бы убил его собственными
руками. И если б узнал, что сын моего друга -пидор, я бы и его убил...
Поскольку я был в группе бойскаутов и нас для защиты от растлителей
малолетних учили карате, я без лишних разговоров врезал ему коленом по яйцам
и всадил ладонь в багровую шею. Он рухнул на пол, и я прикончил его
скаутским ножом. Трижды я протащил его тело вокруг квартала, привязав к
красному фольксвагену-жуку.
- Он меня домогался, - сказал я легавым, по-мальчишески всхлипнув. И
меня наградили Красным Крестом за мужество.
Школьные флэшбэки... Такси останавливается чуть впереди под фонарем,
вылезает мальчик с чемоданом, худенький паренек в школьной форме... знакомое
лицо сказал себе Святой Отец напоминает мне что-то давно забытое мальчик
шарит в кармане брюк, ищет деньги заплатить за такси...
Бледный мертвый мальчик я шел за твоим старым цветочным запахом юных
ночей на пыльных шторах пустая школьная форма все дальше и дальше. Подойди
поближе. Слушай через задние дворы и жаровни с золой. Печальные человеческие
бумаги я несу Я ждал там...
Задница восход солнца на улице сент-луисское утро стоял надо мной голый
потный носок на одной ноге дрочил мне хуй.
- Хочу трахнуть тебя в жопу, Билли. Вздохнул изогнулся раздвинул мне
ноги потея корчась что это значит вниз на кровать на живот.
Мальчики стоят перед комодом. Одри - худенький бледный блондин с
большим прыщом там, где сходятся ягодицы. Джон - рыжий с зелеными глазами.
- Покажу тебе кое-что, Одри.
Он открывает ящик, а там вибратор с округлой красной резиновой
головкой. Одри мгновенно понял, что это такое. Во рту у него пересохло,
сердце застучало, серебристые пятна вскипели перед глазами. Он подошел к
кровати, лег на спину, подтянув колени к животу Вот Джон склоняется у него
между ног. Смазывает вибратор и медленно вставляет.
- Ну вот так, Одри.
Он нажимает кнопку. Одри чувствует как мягкий розовый моллюск корчась
пробирается по его телу и вдруг видит что стал прозрачным простата
пульсирует огромной жемчужиной в экстазе корчащийся прыщ взмахи ног теплый
день двадцатых годов а тело переливается всеми цветами... красные растворяют
его до желе он освежеван задыхается в красном тумане желтые бурые и
оранжевые цвета внутренностей испаряются от тела серебристые огоньки
вспыхивают в глазах и он изливается мягкими теплыми комками.
Тема урока в школе: зрение всем телом.
Джерри наклоняется, сжимает лодыжки и ухмыляется, глядя между ног.
Мальчики окружают его, каждый останавливается посмотреть. Вот на него
смотрит мексиканский мальчишка, и тут это происходит. Джерри видит его жопой
и ляжками. Он дрожит, ярко краснеет с ног до головы, покрывается гусиной
кожей, его жопа потрескивает, и мексиканец видит его своим вставшим хуем,
бедрами и животом. Кики подходит ближе и вставляет. Два тела корчатся вместе
точно держась за высоковольтный провод дрожа с ног до головы тяжелый
багровый запах озона исходит от них. Запах действует на мальчишек точно
валерьянка на котов. Они катаются по полу дрыгая ногами пинаясь ебясь
вылизывая друг другу жопы хохоча раздался звук точно выстрелили из автомата
когда он кончил.
Тема урока в школе: использование сексуальных лучей.
В оргонной комнате выложенной намагниченным железом мальчики сдирают с
себя нижнее белье "Расюрель" в ливнях голубых искр. Медленно безмолвно
пряный цветочный запах юных хуев наполняет комнату. Во рту Одри сладкий
металлический вкус который покалывая расползается по телу когда он
наклоняется взявшись за лодыжки и выпятив жопу маленькие голубоглазые
сумеречные ухмылки у него между ног. Мальчик берет маленький аккумулятор
вроде лучевого пистолета и указывает им на жопу Одри. Словно мягкие пузырьки
света потрескивая вибрируют у него в жопе. Другой мальчик стоит перед Одри и
направляет луч ему в пах. Яйца потрескивают и напрягаются легкие синие
искорки пробегают по волоскам. Другой мальчик бросается на кровать
раздвигает ноги задирает их и луч бьет ему в жопу яйца и хуй его тело
сокращается в жидком спазме извергая сперму до подбородка. Все тело Одри
вибрирует расплывается волосы на голове встают дыбом он ухмыляется скаля
зубы как дикий пес. Пряный синий озоновый запах исходит от него когда он
кончает млечным путем...
Мальчики стоят в синих сумерках повторяя школьную
клятву:
- Дикий Мальчик гнусен, коварен, вял, порочен и похот-
лив.
Патруль приближается к полицейскому посту.. Часовой мертв...
отравленный дротик... в будке три солдата, горла разрезаны до хребта...
стойка для ружей пуста... Взгляните на это устройство... В кожаную полоску
вшиты бритвенные лезвия, к одному концу приделан свинцовый груз, деревянная
ручка с другого... захлестывает шею сзади, а вот гаррота с зажимом вроде тех
чемоданов которые набиваешь барахлом а потом садишься сверху, освободить
можно только нажав на зажим.
В болотистых прибрежных городах двуполые мальчики-сирены которые могут
принимать женский образ заманивают солдат и доводят до экстатической смерти
покрывая их тела гниющими эрогенными язвами...
Мальчики на высоких башнях поднимают руки... ВЕТЕР ВЕТЕР
Ветер поднимается, и вот мальчики уже в небе, оседлали ураган, швыряют
волны на дамбу, смотрят, как поддаются и ломаются деревья, дома взлетают
точно спичечные коробки, реки выходят из берегов...
ВЕТЕР ВЕТЕР ВЕТЕР
Трясущееся черное бешенство торнадо затмевает его юное чело крутится
вокруг него давя мотели и супермаркеты переворачивая на бок грузовики...
ВЕТЕР ВЕТЕР ВЕТЕР
Проносится по темному небу..
Летучие велосипеды, планеры, запущенные конькобежцами и лыжниками,
странные воздушные корабли с парусами и пропеллерами... синий ястреб
вырывается из головы мальчика, прочерчивая небо, из тел вылетают стаи
малиновок и синиц, цапель и диких гусей...
А вот мальчики-сновидцы, спящие наяву, их сны висят точно призраки в
неподвижном воздухе, и мальчики-молчуны, не произносящие ни слова и живущие
там, где слова невозможны. Лишь немногие способны там дышать.
Патруль диких мальчиков разбил лагерь на краю Голубой Пустыни, где
обитают крошечные пустынные мальчишки, робкие и игривые, как песчаные лисы с
дрожащими ушками, глаза горят, когда они жадно бродят вокруг лагеря. Парень
держит кусочек мяса, и один пустынный мальчик подходит ближе. Парень берет
его за запястье и прижимает к груди. Пустынный мальчик несколько секунд
сопротивляется, потом замирает, тяжело дыша, с него срывают набедренную
повязку и, схватив за ноги, дрочат ему, засунув палец в жопу, он дрожит,
повизгивает и кончает....
Другие пустынные мальчишки пришли в лагерь, и вот уже двое ебутся на
четвереньках, уши дрожат, они обнимаются, глядя на пески, скаля острые
зубки, повизгивая, урча и лая. Вот пустынные мальчишки под одеялами
сворачиваются калачиком на их телах, постанывая во сне... сонные
совокупления в заброшенной каменоломне, сперма летит на ржавый песчаник
Комната в Мексике, за окном синее небо, грифы кружат над бескрайней
пустой долиной. Стены выкрашены темно-синей краской. Два мальчика сидят на
медной кровати. В центре комнаты кресло-качалка из светлого дуба с кожаной
подушкой. Мальчики смотрят на кресло, которое чуть покачивается от ветра.
Они смотрят, облизывают губы, у них встает. Кики подходит к креслу, садится.
Он делает знак Одри, худенькому бледному мальчику с русыми волосами. Одри
забирается Кики на колени лицом к нему и медленно садится на его член.
Мальчики начинают раскачиваться взад-вперед фаллические тени на синей стене
скачут все быстрее. Внезапно ноги напрягаются мальчики корчатся вместе
безмолвные лица спокойные сосредоточенные и синие искры летят из глаз.
Другая комната с желтыми обоями. Кики сажает Одри себе на колени. Они
качаются взад-вперед крепкие темные яйца Кики под яйцами Одри изгибаются в
русых волосах розовые шторы слегка колышутся на ветру мальчики несутся
вместе жопы хуи и тугие яйца расплываются в хула-хупах света скачущего по их
телам комната вибрирует и трясется стены трескаются и мальчики мчатся на
кресле-качалке по небу.
Где-то очень давно закончилось лето. Старые бульварные журналы на белых
ступенях. Заскорузлые штаны стояли стоймя даже пятна. Последний раз вместе
последний прах надежды где-то там в синем полете отрочества на пути
Незнакомца. Помнишь, кем был Незнакомец, вдыхающий писательскую уверенность
в себе и вину Создателя? Помнишь, кем был Незнакомец вдыхающий листья в
рыжих волосах твой запах орехов в его ладони? Грязное слово нацарапанное на
дальнем берегу давным-давно. Холодный прах мертвого мальчика последняя
поездка домой над сияющими пустыми небесами кусочки пустых слов ты будешь
его последней экспедицией. Давным-давно о как давно в потерянном городке
кажется он был мальчиком подающим мячи для гольфа гораздо позже.
Харбор-Бич - живописный городок на озере Гурон. От озера на невысокие
холмы поднимаются аккуратные белые домики, тянутся крутые продуваемые ветром
улицы. Летом холмы покрыты буйной зеленью, вокруг лужайки, поля, речки с
каменными мостиками, дальше - дубовые, сосновые и березовые леса. У дачников
здесь коттеджи, летом весь город принадлежит им, и почти все обедают в
общественной столовой, куда их созывает колокол. Любимое развлечение детей
дачников - неурочно звонить в колокол и опустошать ле' дники с имбирным
элем, виноградным соком и напитком "Свисток". Есть здесь и окруженные
стенами виллы с уединенными садами, там живут старые миллионеры. Порой
удается подсмотреть, как с помощью шофера они садятся в машину -закутанные в
пледы, с брюзгливым порочным видом.
Харбор-Бич был основан семьей Бринков. Старый Бринк не любил говорить и
не терпел болтунов. Он открывал рот только в крайней необходимости, и у
того, кто к нему обращался, должна была быть веская на то причина. Вроде бы
я был городским. Кроме рыбалки, в Харбор-Бич ничего не было, только дачники.
Так что осенью, зимой и в начале весны заняться нечем. Большинство из нас
откладывали достаточно денег и могли не беспокоиться. Мы наебывали дачников,
тайно завышая цены, - весь город этим занимался. Обычно в подобных
ситуациях, когда людям почти не о чем говорить, все страстно обсуждают
пустяки. Но Старый Бринк установил Тишину на три зимних месяца. Никто вообще
не разговаривал. Поначалу общались на языке глухонемых или рисовали
картинки, а кое-кто даже научился чревовещанию, но спустя некоторое время мы
просто потеряли нужду в разговорах, и на Харбор-Бич опустилась тишина,
похожая на плотные сугробы, заглушавшие наши шаги.
Шестеро мальчиков, в том числе и я, оккупировали заброшенный маяк на
мысе над озером и устроили на башне обсерваторию. На первом этаже мы
построили сауну Той зимой мне исполнилось пятнадцать. Была ясная ночь,
звездный свет на снегу, полумесяц в небе.
Я прошел по дорожке - по одежде на крючках в прихожей сразу можно
определить, кто внутри. Вошел в сауну, все сидели бок о бок на деревянной
скамейке... Кики-мексиканец, рыжий по кличке Пинки и португальский мальчишка
с негритянской кровью, сын ловца карпов. У черного португальца было красивое
тело, темно-багровое с розовым отливом, как гладкая дыня или кабачок, глаза
- точно обсидиановое зеркало с пытливой бесстрастностью рептилии. Пинки,
задрав ногу, стриг ногти. Мексиканец откинулся назад, его член привстал.
После сауны мы, голые, поднялись в обсерваторию. Сели в кружок в звездном
свете и переводили взгляд с одного лица на другое ожидая что пробежит ток и
вот между мной и португальцем возник электрический разряд у меня и у него
встал и я почувствовал как стучит кровь в голове. Мы выхолим в центр круга и
он ебет меня стоя чувствуя охотников с головами оленей и Козлиных Богов и
карлика с горящими голубыми глазами сжимающего нам яйца мягкими
электрическими пальцами когда мы проносимся по ночному небу точно падающие
звезды как мягкая бесстрастность рептилии и он ебет меня стоя здрав одну
ногу на скамейке Козлиный Бог откинулся его член привстал наши яйца под
звездным светом по ночному небу цветной электрический ток встает и тишина
опустилась на Харбор-Бич и зима заглушавшая наши шаги мне было пятнадцать
звездный свет на снегу и тишина на тропинке толстые сугробы. Живописный
городок на озере Гурон. Вроде бы я был городским. Существовало несколько
категорий городских. Прыщавая безжалостная молодежь, тусовавшаяся у
красно-кирпичного бассейна: сыновья ловцов карпов. Дети дачников очень
боялись этих парней. В суеверных незрелых детских умах городские вырастали
до мифических чудовищ, внушавших ужас и трепет. Этот образ передал мне много
лет спустя один дачник, с которым я завел странную дружбу Он рассказал мне,
как его старший брат показал на говно, лежавшее у каменной ограды, и
произнес:
- Городские всякий раз срут, когда тут проходят.
- Как же это они могут срать, когда им вздумается? -спросил младший
брат.
- Городские могут, - мрачно подтвердил старший.
И, конечно, худшее, что могло случиться с маленьким дачником, это
оказаться в кольце рыбацких сынков, кривляющихся похабно...
- Ну-ка, посмотрим, что у тебя в штанах, пацан. Однажды я видел, как
они раздели под мостом визжащего мальчишку лет четырнадцати и отдрочили ему
в речку Мое отношение к дачникам было столь же мифологическим. Помню
молодого человека, сидевшего за рулем "дузенберга" с таким жестоким и тупым
восторгом от собственного богатства, что мне чуть не сделалось дурно. И еще
были странные раздражительные кислые старики-миллионеры, обитавшие в больших
поместьях и никогда не появлявшиеся в общественной столовой. Иногда можно
было увидеть, как их вытаскивают из инвалидных кресел и сажают, накрыв
колени пледом, на задние сиденья роскошных черных лимузинов. Однажды я стоял
на обочине, а одного из этих сморщенных старых демонов провозили мимо. Я
заметил злобную красную харю шофера в отметинах от фурункулов, а потом сам
Старец взглянул на меня, и что-то черное и мерзкое брызнуло из его глаз. Я
внезапно почувствовал себя плохо, меня слегка поташнивало, - ощущение,
которое позднее я связывал с легкой формой лучевой болезни. Я и очень многие
другие.
Кем я был?
Помню горлиц прилетавших на рассвете из леса, довольно густого
изрезанного ручьями леса, с дубами, буками и березами...
Помню как наткнулся на юных дачников - они купались голые в пруду,
точно фаллические божки, показывали друг другу торчащие штыри...
Помню желтого окуня, бьющегося на пирсе, застойную воду за волноломом,
где обитали карпы. Порой карпы бывали футов под пятьдесят, и рыбаки
вытаскивали их сетями. На удочку мне ни одного не удалось поймать.
И длинные холодные зимы взаперти, когда люди большую часть времени
сидели на кухне и иногда погружались в то, что мы называли Тишиной. Так они,
сто раз перебрав банальности, вдруг обнаруживали, что сказать больше нечего,
замолкали, и комната словно наполнялась безмолвным гулом - чувство, которое
иногда возникает в лесной глуши или в тихих городских закоулках. А порой в
Тишину погружался весь городок.
Кем я был?
Незнакомец был шагами в снегу давным-давно.
Мальчики устроили дрочильный клуб, и мы встречались над гаражом, где
мой отец держал старый ветхий "форд-Т". Отец был ветеринаром и всю жизнь
посвятил животным. Его не волновало, что творится вокруг. Мы собирались
после ужина, зажигали свечи, пили кофе, а потом начиналась церемония...
Берт Хенсон, швед с русыми волосами и ясными голубыми глазами, его отец
делал лодки и продавал дачникам...
Клинч Тодд, сын ловца карпов, сильный парень с длинными руками, было
что-то сонное и невозмутимое в его прыщавом лице и карих глазах, испещренных
точками света...
Пако - португалец, сын местной колдуньи и повивальной бабки. Его отец,
рыбак, утонул, когда Пако было шесть лет.
Был еще Джон Брэди, сын полицейского, ирландец с негритянской кровью -
с черной курчавой шевелюрой и живой проворной улыбкой. Он легко управлялся
кулаками или разбитой бутылкой, если возникала нужда - настоящий вор, игрок
и жулик.
Мы так хорошо знали тела друг друга, что у нас не было обычного
подросткового "Что, слабо тебе?.."
- Я буду, если ты будешь... - Смешки, ухмылки, и вот уже штаны скинуты
и выскакивают торчащие хуи.
То, чем мы занимались, как сейчас кажется издалека, было похоже на
спиритический сеанс. Мы находились в Тишине, так что никто не разговаривал.
Мальчики раздевались, садились в кружок, и тут появлялись картинки...
отблески других времен и стран...
Люди-козлы, скачущие на ясном солнце.
Карлик-Агучи два фута ростом, сжимающий наши яйца в момент оргазма.
Нордический дух с горящими ушами и длинными русыми волосами.
Медленно беззвучно гиацинтовый запах молодых хуев заполняет комнату.,
другие запахи тоже... Едкая озоновая вонь Агучи вонь сырых козлиных шкур и
немытой зимней плоти под северным сиянием...
Порой мы одержимы духами животных, скулим, мурлычем и подвываем,
чувствуем, как волосы встают дыбом, лица восторженные и пустые, кончаем в
столб света, поднимающийся в синее электрическое небо над погребенном в
снегу городком.
Джонни Конь был зачат 6 августа 1816 года, Холодным Летом, и в тот же
день его отец повесился в амбаре. Миссис Конь обрезала веревку. Девять
месяцев спустя, 7 мая 1817 года, родился Джонни. Через каждую секунду на его
месте в книжке появляется конь. Чувствуешь, чем пахнет конь? Это
подразумевает имя. Незнакомец был шагами в снегу давным-давно... холодные
аллеи в небесах...
Холодное лето 1816 года... "Джеймс Винчестер замерз насмерть в сильном
снежном буране 17 июня этого года..."
"Что произойдет, - задавался праздным вопросом журнал "Норт-Америкэн
Ревью" в том году, - если солнцу надоест освещать эту мрачную планету?"
Джонни Конь был тихим мальчиком с безжизненными зелеными глазами. Почти
все время он проводил, рыбача в ручьях и у волнореза, осенью и зимой
охотился.
В свой шестнадцатый день рождения Джон взял новую удочку и банку червей
и отправился на рыбалку., то тут, то там заплатки снега... холодный ветер с
озера. Он прошел по железнодорожным путям к мосту, насадил наживку на крючок
и забросил удочку. Присел на корточки и бессмысленно смотрел на воду.
- Не холодно ловить?
Джонни обернулся и увидел Билли Нортона. Он узнал его: один из
дачников, что обычно приезжают в конце июня. Летом Джонни подавал им мячи
для гольфа.
- Рыбу можно и подо льдом ловить.
- Да, но не весной, когда так холодно и ветер дует. Пошли ко мне на
дачу, выпьем чаю с тортом.
Джонни вытащил леску и содрал червяка. Вымыл руки холодной водой, вытер
синим платком. Воткнул крючок в пробковую рукоятку. Они с Билли Нортоном
двинулись назад по шпалам. Лужайка с редкими деревьями спускалась от
железной дороги к коттеджам дачников, окруженным соснами, березами и буками.
Билли провел его по тропинке, крутившейся по лужайке, а потом через мост.
Калитка со скрипом открылась.
На заднем крыльце - ледник из мореного желтого дуба. Дверь на кухню.
Билли кипятит чайник на керосинке и дает Джонни кусочек карамельного торта.
Торт в дыхании Джонни, когда Билли целует его и ведет в свою комнату...
синие обои с морскими сценами, модель корабля в бутылке, полка с ракушками,
чучело восемнадцатифутовой форели на стене. После этого Джонни несколько раз
пытался найти дорогу к коттеджу в надежде, что Билли окажется там, но ему не
удавалось отыскать нужную тропинку, и ни один коттедж не был похож на дачу
Билли.
Тем летом я работал на ярмарке. Когда я вернулся в сентябре было все
еще очень тепло бабье лето горлицы рано утром ворковали в лесу однажды я
гулял по шпалам перед завтраком и тут увидел тропинку и вдалеке коттедж.
Дачники уже уезжали. Вряд ли там окажется Джон Хемлин. Я пересек мост
над маленьким ручьем. Калитка скрипела на утреннем ветерке. Коттедж казался
заброшенным, дверь на заднем крыльце открыта. Я поднялся по ступенькам, и
постучал в открытую дверь.
- Есть кто-нибудь дома?
Я вошел на кухню. Плитка была на месте, но стол, стулья и посуда
исчезли. Я поднялся по крутым ступенькам в маленький коридор, и вот эта
комната. Дверь закрыта, но не заперта. Медленно поворачиваю ручку, толкаю
дверь и вхожу. Комната пуста - ни кровати, ни стульев, только синие обои с
стар и безучастен. Малыш из Фриско бледный и отчужденный...
- Есть еще филиппинский мальчик, он никогда не говорит... У него сон в
глазах, сэр...
Ставни лавок захлопываются на восточном базаре...
- AMOK AMOK AMOK..
- И Фрэнсис Джонс как он себя называет... Самый сладкий голос на
свете... Смотрите, что я нашел у него в рюкзаке...
Одри держит плакат "Разыскивается полицией":
"Фрэнк известный также как Фрэнсис или Кристофер Джонс"... снимок
моложавого человека с нафабренными усами и гладким пухлым лицом...
"Разыскивается по обвинению в грабеже и убийстве"...
Банк 1918 года... Входят Джонс и с ним еще трое. Сладкий голос эхом
раздается в зале...
- Будьте любезны, поднимите-ка руки вверх.
Кассир тянется за пистолетом. Джонс дважды стреляет ему в грудь, и
кассир валится, харкая кровью, а гладкое нафабренное лицо Джонса сияет
жутким злорадством.
- И три шведских братца, они следят за полубаком и издеваются, сэр...
Три шведа крушат бар, как торнадо.
- И не забудьте о грузе, сэр... алкоголь, сэр... Как же этим шведам
сюда не встрять... Вы уже познакомились с капитаном, сэр?
-Да.
Во флэшбэке капитан с худым немецким лицом и зелеными глазами
протягивает Джону ручку Произносит с легкой иронией, глядя на подпись:
- Вы приняли мудрое решение эээ Джон.
- В деле он известен как Опиум Джонс, сэр... опиум, белые невольники,
Опиум Джонс согласен на любую мерзость... И страшно жадный к тому же... За
то, что я вам это говорю, сэр, я могу поплатиться жизнью... Вот только
сегодня утром один из этих шведов схватил меня за шкирку вот такого больного
ударил по лицу сэр и сказал... "Ах ты маленький стукач"... Мне нужно как-то
защищаться, сэр... Вот если бы вы дали мне револьвер...
- Еще чего. Я сам разберусь, кто есть кто в команде. Одри чистил ногти,
не поднимая глаз...
- Может, все выйдет совсем наоборот, сэр? В следующей сцене корабль
плывет.... Один из шведов смотрит вслед Джону и сплевывает на палубу.
- Еще один педрила на этой чертовой посудине. Джон встречается с первым
помощником, у того в руках обрез. Помощник улыбается, глаза сверкают как лед
на солнце.
- Я уверен, Джон, мы с тобой друзья.
Карнавальные флэшбэки... Джонни-цианид, плюющийся огнем и глотающий
шпаги, умеет выплюнуть шпагу и воткнуть в цель. Он может расколоть
деревянный брусок ребром ладони, разорвать пополам две колоды карт,
раздавить в кулаке картошку или проткнуть ее пальцем. Хуанито метатель
ножей, умеющий кинуть нож и разрубить пополам ползущего таракана, и его
помощник Джерри Тайлер, бросающий ножи пальцами ног.
Морфинист-альбинос Энди-Висельник в костюме с розовыми блестками
показывает трюк с повешением на прорезиненной веревке. От морфия его лицо
стало серо-зеленого цвета, точно подземный гриб. Зрелище, когда он качается,
дрыгая ногами и закатив розовые глаза, довольно мерзкое, и посмотреть
набивается туча народу. В Сент-Луисе у него кончилась наркота, он забыл
проверить веревку, рухнул, сломал шею и кончил в свои розовые блестки в луче
прожектора -крутой был видок. Джонни вытащил Энди из петли, но ночью тот
умер. Так что Джонни сам стал показывать этот трюк. Потом он взял Джерри
своим помощником, чтобы тот изображал юного ковбоя, пойманного за
клеймлением чужих коров.
Джонни-цианид и Джерри на виселице. Внезапно вваливает толпа пьяных
скотников и углекопов.
- СЛЕЗАЙТЕ С ВИСЕЛИЦЫ ЕБАНЫЕ ПИДАРАСЫ НЕ ТО ВЗАПРАВДУ ВАС ВЗДЕРНЕМ.
- ЭЙ, ЛОХИ!
Джерри расстегивает наручники зажатым в зубах ключом, спрыгивает с
виселицы, открывает задвижку и выпускает стаю тигров.
ТОЛЬКОНЕТАМ
Флэшбэки Сент-Луиса... Как-то раз в кафе Массеранга миссис Гринфилд
угостила меня шоколадным напитком, и тут я увидел ее в действии. Энергичная
еврейка подваливает к столику
- О, миссис Гринфилд... Я так рада вас видеть...
Миссис Гринфилд склоняет голову и сияет ледяной улыбкой. Еврейка
заводит разговор о вечеринке, на которую ее пригласили, и миссис Гринфилд
произносит: "Вы ведь были очень счастливы, правда?" - поднимает ее за
шкирку, и та извивается, точно большой бурый карп, тщетно умоляя о пощаде.
Муж миссис Гринфилд, полковник, был одним из величайших зануд на свете.
Постоянно рассказывал, как в Первую Мировую служил лейтенантом в Париже.
"Женщина была такая красивая, настоящая богиня, однажды я целую ночь проспал
у ее двери. Думаю, любой настоящий южный джентльмен меня поймет".
Как-то раз он заставил меня выслушать историю о том, как ночью после
вечеринки к нему пристал французский педик. "Была холодная ночь, лил дождь,
и у него не было ни плаща, ни ботинок. Так что я сделал вид, что его
предложение меня устраивает, и, когда мы добрались до моего дома, я столкнул
его в канаву, где ему было самое место, и захлопнул дверь".
- Ну, - сказал я, - кажется, это слишком... Все-таки обычаи страны,
сами знаете...
- Да если б мой родной сын стал пидором, я бы убил его собственными
руками. И если б узнал, что сын моего друга -пидор, я бы и его убил...
Поскольку я был в группе бойскаутов и нас для защиты от растлителей
малолетних учили карате, я без лишних разговоров врезал ему коленом по яйцам
и всадил ладонь в багровую шею. Он рухнул на пол, и я прикончил его
скаутским ножом. Трижды я протащил его тело вокруг квартала, привязав к
красному фольксвагену-жуку.
- Он меня домогался, - сказал я легавым, по-мальчишески всхлипнув. И
меня наградили Красным Крестом за мужество.
Школьные флэшбэки... Такси останавливается чуть впереди под фонарем,
вылезает мальчик с чемоданом, худенький паренек в школьной форме... знакомое
лицо сказал себе Святой Отец напоминает мне что-то давно забытое мальчик
шарит в кармане брюк, ищет деньги заплатить за такси...
Бледный мертвый мальчик я шел за твоим старым цветочным запахом юных
ночей на пыльных шторах пустая школьная форма все дальше и дальше. Подойди
поближе. Слушай через задние дворы и жаровни с золой. Печальные человеческие
бумаги я несу Я ждал там...
Задница восход солнца на улице сент-луисское утро стоял надо мной голый
потный носок на одной ноге дрочил мне хуй.
- Хочу трахнуть тебя в жопу, Билли. Вздохнул изогнулся раздвинул мне
ноги потея корчась что это значит вниз на кровать на живот.
Мальчики стоят перед комодом. Одри - худенький бледный блондин с
большим прыщом там, где сходятся ягодицы. Джон - рыжий с зелеными глазами.
- Покажу тебе кое-что, Одри.
Он открывает ящик, а там вибратор с округлой красной резиновой
головкой. Одри мгновенно понял, что это такое. Во рту у него пересохло,
сердце застучало, серебристые пятна вскипели перед глазами. Он подошел к
кровати, лег на спину, подтянув колени к животу Вот Джон склоняется у него
между ног. Смазывает вибратор и медленно вставляет.
- Ну вот так, Одри.
Он нажимает кнопку. Одри чувствует как мягкий розовый моллюск корчась
пробирается по его телу и вдруг видит что стал прозрачным простата
пульсирует огромной жемчужиной в экстазе корчащийся прыщ взмахи ног теплый
день двадцатых годов а тело переливается всеми цветами... красные растворяют
его до желе он освежеван задыхается в красном тумане желтые бурые и
оранжевые цвета внутренностей испаряются от тела серебристые огоньки
вспыхивают в глазах и он изливается мягкими теплыми комками.
Тема урока в школе: зрение всем телом.
Джерри наклоняется, сжимает лодыжки и ухмыляется, глядя между ног.
Мальчики окружают его, каждый останавливается посмотреть. Вот на него
смотрит мексиканский мальчишка, и тут это происходит. Джерри видит его жопой
и ляжками. Он дрожит, ярко краснеет с ног до головы, покрывается гусиной
кожей, его жопа потрескивает, и мексиканец видит его своим вставшим хуем,
бедрами и животом. Кики подходит ближе и вставляет. Два тела корчатся вместе
точно держась за высоковольтный провод дрожа с ног до головы тяжелый
багровый запах озона исходит от них. Запах действует на мальчишек точно
валерьянка на котов. Они катаются по полу дрыгая ногами пинаясь ебясь
вылизывая друг другу жопы хохоча раздался звук точно выстрелили из автомата
когда он кончил.
Тема урока в школе: использование сексуальных лучей.
В оргонной комнате выложенной намагниченным железом мальчики сдирают с
себя нижнее белье "Расюрель" в ливнях голубых искр. Медленно безмолвно
пряный цветочный запах юных хуев наполняет комнату. Во рту Одри сладкий
металлический вкус который покалывая расползается по телу когда он
наклоняется взявшись за лодыжки и выпятив жопу маленькие голубоглазые
сумеречные ухмылки у него между ног. Мальчик берет маленький аккумулятор
вроде лучевого пистолета и указывает им на жопу Одри. Словно мягкие пузырьки
света потрескивая вибрируют у него в жопе. Другой мальчик стоит перед Одри и
направляет луч ему в пах. Яйца потрескивают и напрягаются легкие синие
искорки пробегают по волоскам. Другой мальчик бросается на кровать
раздвигает ноги задирает их и луч бьет ему в жопу яйца и хуй его тело
сокращается в жидком спазме извергая сперму до подбородка. Все тело Одри
вибрирует расплывается волосы на голове встают дыбом он ухмыляется скаля
зубы как дикий пес. Пряный синий озоновый запах исходит от него когда он
кончает млечным путем...
Мальчики стоят в синих сумерках повторяя школьную
клятву:
- Дикий Мальчик гнусен, коварен, вял, порочен и похот-
лив.
Патруль приближается к полицейскому посту.. Часовой мертв...
отравленный дротик... в будке три солдата, горла разрезаны до хребта...
стойка для ружей пуста... Взгляните на это устройство... В кожаную полоску
вшиты бритвенные лезвия, к одному концу приделан свинцовый груз, деревянная
ручка с другого... захлестывает шею сзади, а вот гаррота с зажимом вроде тех
чемоданов которые набиваешь барахлом а потом садишься сверху, освободить
можно только нажав на зажим.
В болотистых прибрежных городах двуполые мальчики-сирены которые могут
принимать женский образ заманивают солдат и доводят до экстатической смерти
покрывая их тела гниющими эрогенными язвами...
Мальчики на высоких башнях поднимают руки... ВЕТЕР ВЕТЕР
Ветер поднимается, и вот мальчики уже в небе, оседлали ураган, швыряют
волны на дамбу, смотрят, как поддаются и ломаются деревья, дома взлетают
точно спичечные коробки, реки выходят из берегов...
ВЕТЕР ВЕТЕР ВЕТЕР
Трясущееся черное бешенство торнадо затмевает его юное чело крутится
вокруг него давя мотели и супермаркеты переворачивая на бок грузовики...
ВЕТЕР ВЕТЕР ВЕТЕР
Проносится по темному небу..
Летучие велосипеды, планеры, запущенные конькобежцами и лыжниками,
странные воздушные корабли с парусами и пропеллерами... синий ястреб
вырывается из головы мальчика, прочерчивая небо, из тел вылетают стаи
малиновок и синиц, цапель и диких гусей...
А вот мальчики-сновидцы, спящие наяву, их сны висят точно призраки в
неподвижном воздухе, и мальчики-молчуны, не произносящие ни слова и живущие
там, где слова невозможны. Лишь немногие способны там дышать.
Патруль диких мальчиков разбил лагерь на краю Голубой Пустыни, где
обитают крошечные пустынные мальчишки, робкие и игривые, как песчаные лисы с
дрожащими ушками, глаза горят, когда они жадно бродят вокруг лагеря. Парень
держит кусочек мяса, и один пустынный мальчик подходит ближе. Парень берет
его за запястье и прижимает к груди. Пустынный мальчик несколько секунд
сопротивляется, потом замирает, тяжело дыша, с него срывают набедренную
повязку и, схватив за ноги, дрочат ему, засунув палец в жопу, он дрожит,
повизгивает и кончает....
Другие пустынные мальчишки пришли в лагерь, и вот уже двое ебутся на
четвереньках, уши дрожат, они обнимаются, глядя на пески, скаля острые
зубки, повизгивая, урча и лая. Вот пустынные мальчишки под одеялами
сворачиваются калачиком на их телах, постанывая во сне... сонные
совокупления в заброшенной каменоломне, сперма летит на ржавый песчаник
Комната в Мексике, за окном синее небо, грифы кружат над бескрайней
пустой долиной. Стены выкрашены темно-синей краской. Два мальчика сидят на
медной кровати. В центре комнаты кресло-качалка из светлого дуба с кожаной
подушкой. Мальчики смотрят на кресло, которое чуть покачивается от ветра.
Они смотрят, облизывают губы, у них встает. Кики подходит к креслу, садится.
Он делает знак Одри, худенькому бледному мальчику с русыми волосами. Одри
забирается Кики на колени лицом к нему и медленно садится на его член.
Мальчики начинают раскачиваться взад-вперед фаллические тени на синей стене
скачут все быстрее. Внезапно ноги напрягаются мальчики корчатся вместе
безмолвные лица спокойные сосредоточенные и синие искры летят из глаз.
Другая комната с желтыми обоями. Кики сажает Одри себе на колени. Они
качаются взад-вперед крепкие темные яйца Кики под яйцами Одри изгибаются в
русых волосах розовые шторы слегка колышутся на ветру мальчики несутся
вместе жопы хуи и тугие яйца расплываются в хула-хупах света скачущего по их
телам комната вибрирует и трясется стены трескаются и мальчики мчатся на
кресле-качалке по небу.
Где-то очень давно закончилось лето. Старые бульварные журналы на белых
ступенях. Заскорузлые штаны стояли стоймя даже пятна. Последний раз вместе
последний прах надежды где-то там в синем полете отрочества на пути
Незнакомца. Помнишь, кем был Незнакомец, вдыхающий писательскую уверенность
в себе и вину Создателя? Помнишь, кем был Незнакомец вдыхающий листья в
рыжих волосах твой запах орехов в его ладони? Грязное слово нацарапанное на
дальнем берегу давным-давно. Холодный прах мертвого мальчика последняя
поездка домой над сияющими пустыми небесами кусочки пустых слов ты будешь
его последней экспедицией. Давным-давно о как давно в потерянном городке
кажется он был мальчиком подающим мячи для гольфа гораздо позже.
Харбор-Бич - живописный городок на озере Гурон. От озера на невысокие
холмы поднимаются аккуратные белые домики, тянутся крутые продуваемые ветром
улицы. Летом холмы покрыты буйной зеленью, вокруг лужайки, поля, речки с
каменными мостиками, дальше - дубовые, сосновые и березовые леса. У дачников
здесь коттеджи, летом весь город принадлежит им, и почти все обедают в
общественной столовой, куда их созывает колокол. Любимое развлечение детей
дачников - неурочно звонить в колокол и опустошать ле' дники с имбирным
элем, виноградным соком и напитком "Свисток". Есть здесь и окруженные
стенами виллы с уединенными садами, там живут старые миллионеры. Порой
удается подсмотреть, как с помощью шофера они садятся в машину -закутанные в
пледы, с брюзгливым порочным видом.
Харбор-Бич был основан семьей Бринков. Старый Бринк не любил говорить и
не терпел болтунов. Он открывал рот только в крайней необходимости, и у
того, кто к нему обращался, должна была быть веская на то причина. Вроде бы
я был городским. Кроме рыбалки, в Харбор-Бич ничего не было, только дачники.
Так что осенью, зимой и в начале весны заняться нечем. Большинство из нас
откладывали достаточно денег и могли не беспокоиться. Мы наебывали дачников,
тайно завышая цены, - весь город этим занимался. Обычно в подобных
ситуациях, когда людям почти не о чем говорить, все страстно обсуждают
пустяки. Но Старый Бринк установил Тишину на три зимних месяца. Никто вообще
не разговаривал. Поначалу общались на языке глухонемых или рисовали
картинки, а кое-кто даже научился чревовещанию, но спустя некоторое время мы
просто потеряли нужду в разговорах, и на Харбор-Бич опустилась тишина,
похожая на плотные сугробы, заглушавшие наши шаги.
Шестеро мальчиков, в том числе и я, оккупировали заброшенный маяк на
мысе над озером и устроили на башне обсерваторию. На первом этаже мы
построили сауну Той зимой мне исполнилось пятнадцать. Была ясная ночь,
звездный свет на снегу, полумесяц в небе.
Я прошел по дорожке - по одежде на крючках в прихожей сразу можно
определить, кто внутри. Вошел в сауну, все сидели бок о бок на деревянной
скамейке... Кики-мексиканец, рыжий по кличке Пинки и португальский мальчишка
с негритянской кровью, сын ловца карпов. У черного португальца было красивое
тело, темно-багровое с розовым отливом, как гладкая дыня или кабачок, глаза
- точно обсидиановое зеркало с пытливой бесстрастностью рептилии. Пинки,
задрав ногу, стриг ногти. Мексиканец откинулся назад, его член привстал.
После сауны мы, голые, поднялись в обсерваторию. Сели в кружок в звездном
свете и переводили взгляд с одного лица на другое ожидая что пробежит ток и
вот между мной и португальцем возник электрический разряд у меня и у него
встал и я почувствовал как стучит кровь в голове. Мы выхолим в центр круга и
он ебет меня стоя чувствуя охотников с головами оленей и Козлиных Богов и
карлика с горящими голубыми глазами сжимающего нам яйца мягкими
электрическими пальцами когда мы проносимся по ночному небу точно падающие
звезды как мягкая бесстрастность рептилии и он ебет меня стоя здрав одну
ногу на скамейке Козлиный Бог откинулся его член привстал наши яйца под
звездным светом по ночному небу цветной электрический ток встает и тишина
опустилась на Харбор-Бич и зима заглушавшая наши шаги мне было пятнадцать
звездный свет на снегу и тишина на тропинке толстые сугробы. Живописный
городок на озере Гурон. Вроде бы я был городским. Существовало несколько
категорий городских. Прыщавая безжалостная молодежь, тусовавшаяся у
красно-кирпичного бассейна: сыновья ловцов карпов. Дети дачников очень
боялись этих парней. В суеверных незрелых детских умах городские вырастали
до мифических чудовищ, внушавших ужас и трепет. Этот образ передал мне много
лет спустя один дачник, с которым я завел странную дружбу Он рассказал мне,
как его старший брат показал на говно, лежавшее у каменной ограды, и
произнес:
- Городские всякий раз срут, когда тут проходят.
- Как же это они могут срать, когда им вздумается? -спросил младший
брат.
- Городские могут, - мрачно подтвердил старший.
И, конечно, худшее, что могло случиться с маленьким дачником, это
оказаться в кольце рыбацких сынков, кривляющихся похабно...
- Ну-ка, посмотрим, что у тебя в штанах, пацан. Однажды я видел, как
они раздели под мостом визжащего мальчишку лет четырнадцати и отдрочили ему
в речку Мое отношение к дачникам было столь же мифологическим. Помню
молодого человека, сидевшего за рулем "дузенберга" с таким жестоким и тупым
восторгом от собственного богатства, что мне чуть не сделалось дурно. И еще
были странные раздражительные кислые старики-миллионеры, обитавшие в больших
поместьях и никогда не появлявшиеся в общественной столовой. Иногда можно
было увидеть, как их вытаскивают из инвалидных кресел и сажают, накрыв
колени пледом, на задние сиденья роскошных черных лимузинов. Однажды я стоял
на обочине, а одного из этих сморщенных старых демонов провозили мимо. Я
заметил злобную красную харю шофера в отметинах от фурункулов, а потом сам
Старец взглянул на меня, и что-то черное и мерзкое брызнуло из его глаз. Я
внезапно почувствовал себя плохо, меня слегка поташнивало, - ощущение,
которое позднее я связывал с легкой формой лучевой болезни. Я и очень многие
другие.
Кем я был?
Помню горлиц прилетавших на рассвете из леса, довольно густого
изрезанного ручьями леса, с дубами, буками и березами...
Помню как наткнулся на юных дачников - они купались голые в пруду,
точно фаллические божки, показывали друг другу торчащие штыри...
Помню желтого окуня, бьющегося на пирсе, застойную воду за волноломом,
где обитали карпы. Порой карпы бывали футов под пятьдесят, и рыбаки
вытаскивали их сетями. На удочку мне ни одного не удалось поймать.
И длинные холодные зимы взаперти, когда люди большую часть времени
сидели на кухне и иногда погружались в то, что мы называли Тишиной. Так они,
сто раз перебрав банальности, вдруг обнаруживали, что сказать больше нечего,
замолкали, и комната словно наполнялась безмолвным гулом - чувство, которое
иногда возникает в лесной глуши или в тихих городских закоулках. А порой в
Тишину погружался весь городок.
Кем я был?
Незнакомец был шагами в снегу давным-давно.
Мальчики устроили дрочильный клуб, и мы встречались над гаражом, где
мой отец держал старый ветхий "форд-Т". Отец был ветеринаром и всю жизнь
посвятил животным. Его не волновало, что творится вокруг. Мы собирались
после ужина, зажигали свечи, пили кофе, а потом начиналась церемония...
Берт Хенсон, швед с русыми волосами и ясными голубыми глазами, его отец
делал лодки и продавал дачникам...
Клинч Тодд, сын ловца карпов, сильный парень с длинными руками, было
что-то сонное и невозмутимое в его прыщавом лице и карих глазах, испещренных
точками света...
Пако - португалец, сын местной колдуньи и повивальной бабки. Его отец,
рыбак, утонул, когда Пако было шесть лет.
Был еще Джон Брэди, сын полицейского, ирландец с негритянской кровью -
с черной курчавой шевелюрой и живой проворной улыбкой. Он легко управлялся
кулаками или разбитой бутылкой, если возникала нужда - настоящий вор, игрок
и жулик.
Мы так хорошо знали тела друг друга, что у нас не было обычного
подросткового "Что, слабо тебе?.."
- Я буду, если ты будешь... - Смешки, ухмылки, и вот уже штаны скинуты
и выскакивают торчащие хуи.
То, чем мы занимались, как сейчас кажется издалека, было похоже на
спиритический сеанс. Мы находились в Тишине, так что никто не разговаривал.
Мальчики раздевались, садились в кружок, и тут появлялись картинки...
отблески других времен и стран...
Люди-козлы, скачущие на ясном солнце.
Карлик-Агучи два фута ростом, сжимающий наши яйца в момент оргазма.
Нордический дух с горящими ушами и длинными русыми волосами.
Медленно беззвучно гиацинтовый запах молодых хуев заполняет комнату.,
другие запахи тоже... Едкая озоновая вонь Агучи вонь сырых козлиных шкур и
немытой зимней плоти под северным сиянием...
Порой мы одержимы духами животных, скулим, мурлычем и подвываем,
чувствуем, как волосы встают дыбом, лица восторженные и пустые, кончаем в
столб света, поднимающийся в синее электрическое небо над погребенном в
снегу городком.
Джонни Конь был зачат 6 августа 1816 года, Холодным Летом, и в тот же
день его отец повесился в амбаре. Миссис Конь обрезала веревку. Девять
месяцев спустя, 7 мая 1817 года, родился Джонни. Через каждую секунду на его
месте в книжке появляется конь. Чувствуешь, чем пахнет конь? Это
подразумевает имя. Незнакомец был шагами в снегу давным-давно... холодные
аллеи в небесах...
Холодное лето 1816 года... "Джеймс Винчестер замерз насмерть в сильном
снежном буране 17 июня этого года..."
"Что произойдет, - задавался праздным вопросом журнал "Норт-Америкэн
Ревью" в том году, - если солнцу надоест освещать эту мрачную планету?"
Джонни Конь был тихим мальчиком с безжизненными зелеными глазами. Почти
все время он проводил, рыбача в ручьях и у волнореза, осенью и зимой
охотился.
В свой шестнадцатый день рождения Джон взял новую удочку и банку червей
и отправился на рыбалку., то тут, то там заплатки снега... холодный ветер с
озера. Он прошел по железнодорожным путям к мосту, насадил наживку на крючок
и забросил удочку. Присел на корточки и бессмысленно смотрел на воду.
- Не холодно ловить?
Джонни обернулся и увидел Билли Нортона. Он узнал его: один из
дачников, что обычно приезжают в конце июня. Летом Джонни подавал им мячи
для гольфа.
- Рыбу можно и подо льдом ловить.
- Да, но не весной, когда так холодно и ветер дует. Пошли ко мне на
дачу, выпьем чаю с тортом.
Джонни вытащил леску и содрал червяка. Вымыл руки холодной водой, вытер
синим платком. Воткнул крючок в пробковую рукоятку. Они с Билли Нортоном
двинулись назад по шпалам. Лужайка с редкими деревьями спускалась от
железной дороги к коттеджам дачников, окруженным соснами, березами и буками.
Билли провел его по тропинке, крутившейся по лужайке, а потом через мост.
Калитка со скрипом открылась.
На заднем крыльце - ледник из мореного желтого дуба. Дверь на кухню.
Билли кипятит чайник на керосинке и дает Джонни кусочек карамельного торта.
Торт в дыхании Джонни, когда Билли целует его и ведет в свою комнату...
синие обои с морскими сценами, модель корабля в бутылке, полка с ракушками,
чучело восемнадцатифутовой форели на стене. После этого Джонни несколько раз
пытался найти дорогу к коттеджу в надежде, что Билли окажется там, но ему не
удавалось отыскать нужную тропинку, и ни один коттедж не был похож на дачу
Билли.
Тем летом я работал на ярмарке. Когда я вернулся в сентябре было все
еще очень тепло бабье лето горлицы рано утром ворковали в лесу однажды я
гулял по шпалам перед завтраком и тут увидел тропинку и вдалеке коттедж.
Дачники уже уезжали. Вряд ли там окажется Джон Хемлин. Я пересек мост
над маленьким ручьем. Калитка скрипела на утреннем ветерке. Коттедж казался
заброшенным, дверь на заднем крыльце открыта. Я поднялся по ступенькам, и
постучал в открытую дверь.
- Есть кто-нибудь дома?
Я вошел на кухню. Плитка была на месте, но стол, стулья и посуда
исчезли. Я поднялся по крутым ступенькам в маленький коридор, и вот эта
комната. Дверь закрыта, но не заперта. Медленно поворачиваю ручку, толкаю
дверь и вхожу. Комната пуста - ни кровати, ни стульев, только синие обои с