Перевод Дмитрия Волчека
Когда мистер Уилсон, американский консул, приехав на службу, обнаружил,
что в приемной сидит молодой человек, он понадеялся, что им займется
вице-консул мистер Картер.
Секретарь в приемной поздоровался и передал ему сложенную
регистрационную анкету. Мистер Уилсон слегка нахмурился - молодой посетитель
упорно смотрел в другую сторону - и поднялся к себе в кабинет, не глядя на
бумагу. Был понедельник, на столе скопились письма. Он развернул анкету.
Зазвонил телефон. Запрос из английского консульства... "Да... гм... Не
вполне понимаю, что... да... гм... да... нет, не по туристической визе...".
Он взглянул на анкету. Имя: Дж. Келли. "Нет, только по виду на жительство".
Цель посещения: "Личность". Что это, черт возьми, значит? Боже, только не
потерянный паспорт. "Не стоит благодарности". Он повесил трубку и нажал
кнопку селектора.
- Я приму мистера Келли.
Среда, Харбор-Бич, 2, 4 марта 1970 года.
Было утро, конец мая, 26-е число, кажется - холодный ясный день, ветер
с озера. Я спустился под железнодорожный мост - хотел половить рыбу в
глубоком пруду. Сидеть на одном месте слишком холодно; я решил, что рыбачить
нет смысла,
смотал леску, завернул катушку в промасленную тряпку и сунул в карман.
Вдруг почувствовал, что сзади кто-то стоит и обернулся. Мальчик моих лет. Я
узнал его: один из дачников, хотя обычно раньше конца июня они не приезжают.
Сонный отсутствующий взгляд, точно он сошел с картины... Суббота
Железнодорожный Мост.
Из яйца в мошонке вылупился черный младенец - его зовут Джон...
огромное озеро легкий ветер мы спустились в долину темный овраг
бледно-голубое лето далеко... Знаешь кто я такой? (Неразборчиво) собирал
цветы пыльное окно кругом цветы и фрукты чернильная рубашка бьется... там
таилось зло печальное как засохшие цветы... мертвая рыба купающийся мальчик
гнездо аиста окно домика то что произойдет белый писсуар колокольный звон в
гавани...
На верфи было смертельно холодно, ясные яркие лучи закатного солнца.
Свежий морской ветерок стих, когда Джон подошел к "Марии Челесте". Он
поступил третьим помощником капитана.
- Да, мистер... - Консул взглянул на бумагу, хотя, конечно, запомнил
имя. - ...мистер эээ Келли... чем могу вам помочь?
У сидевшего перед ним человека было загорелое лицо и светло-голубые
глаза. "Моряк торгового флота, - решил консул, - потерял деньги и паспорт в
борделе".
- Кажется, это вы хотели меня видеть.
- Я... - Консул растерялся. Что-то было такое о паспорте, оставленном в
залог - Келли, кажется так. Он поискал бу-
магу в коробке для писем и сразу нашел: Паспорт No 32, США, оставлен в
залог... Отель "Мадрид"... Теперь консул заговорил холодно.
- Могу я взглянуть на ваш паспорт?
К его удивлению, молодой человек немедленно протянул паспорт -
по-видимому, все это время он держал его под столом. Консул изучил документ.
Удостоверение моряка, No 18... "Гм... такой маленький номер... год рождения
- 1944. Сан-Франциско..." Консул поднял взгляд.
- Привет... Я смотрел, как ты рыбачишь. Так и знал, что ты ничего не
поймаешь. Слишком холодно.
- Зимой можно и подо льдом ловить.
- Это другое дело... но не весной, когда так холодно и ветер дует.
- Может, ты и прав. Просто делать было нечего.
- А тебе ничего и не нужно делать. Когда ты это поймешь, у тебя
появится масса дел. Иногда даже больше, чем сможешь осилить...
Мы разделись догола у меня во рту металлический привкус и покалывает
пальцы ног. Там стоит мальчик, он трижды дергает пальцем, и его хуй послушно
встает, волосы на лобке блестят в грязном желтом свете, тени бормочут
похотливые слова...
- Конечно наверху если вы там выдержите очень разреженный воздух вы
понимаете бледный конь бледный всадник..
- Синие индейцы из Северной Каролины приветствуют вас с умирающего
запада...
Три молодых человека, толстая синяя плоть разбухла и почти
разлагается... пороховой дымок летит назад в лицо гороховой дымок и
каштановые волосы детство Берроуза бормоча в умирающем брате погас с
взорвавшейся звездой выстрелил от бедра радужная голова обрамленная мокрыми
листьями багровые сумерки под кружащими стервятниками его кашель за моей
спиной тощее тело чувствуешь кости... Он был влюблен в брусчатку дорог и
кроткого призрачного ребенка и парк где можно бродить... Ох Одри там
понравится со случайным мексиканским двойником его книги днем чтобы
попрощаться. Показал мне свой зашифрованный дневник в
его запоздавшее утро. Он искал что-то давным-давно.
Он взглянул на Джона, губы в капельках крови... улыбался, облизывая
кровь с последними красными лучами заходящего солнца его лицо вспыхнуло как
комета и померкло, когда солнце скрылось за тучей над Галифаксом...
[Вставка: Взрыв
Галифаксе 1910 (При взрыве военного корабля в гавани Галифакса б
декабря 1917 г. погибло около 2000 человек)]
- Это ошибка. Я приглашал другого Келли. Молодой человек кивнул.
- Я знаю. Моего брата.
- Ах, так вы знали? Зачем же пришли вместо брата?
- Мой брат Джо Келли умер.
- Умер? Но когда? Почему не известили консульство?
- Он умер пять лет назад.
Консул гордился своей невозмутимостью. Он изучил бумагу, вспоминая, что
она попала к нему в пятницу вечером, когда он уже уходил...
- Ну, мистер Келли, похоже, туг сплошные ошибки. В конце концов, это
довольно распространенная фамилия. А почему вы решили, что повестка
предназначена вашему брату?
- А там дата стоит?
- Пойдем ко мне в коттедж, выпьем чаю с тортом. - Мы поднимались к
железной дороге, ветер в лицо.
- Пусть ветер продует тебя насквозь.
Я почувствовал слабость в ногах, точно мое тело улетало. И в то же
время напряжение в паху - у меня вставал. Он остановил меня, схватив за
руку, повернул к себе, глядя на оттопыренную ширинку.
- Ох, Кики... - запах юных ночей запах сухих парков раздвинул ягодицы
восход утро в Сент-Луисе одна нога в потном носке плотские воспоминания
улетают в даль вошел в туалет... булыжники цветы тянутся по небесам на рыбе
шел в синем много лет назад давай расскажу тебе о папоротниках и деревьях
серый мертвенный свет два лица вода и лягушки смутная расплывчатая тварь в
воде эта истрепанная рука шрам звездная пыль в воздухе я убежал из
порванного фильма потом настали холода точно мертвые листья через сон
уплывающие вот так одно подходит к другому брюки откинулся назад грызя орехи
встал надо мной голый электрическая тишина и запах хуя теперь я кончаю в
серебристых вспышках этот адрес очень давно...
Ночная тень упала на лицо мальчика, на мачты и кружащих чаек. Джон
почувствовал холод пустоты. Лицо мальчика покрывала белая корка изморози,
крошки льда поблескивали во взъерошенных волосах, голос жуткий и призрачный
в полумраке...
- Дата? Но ведь она только в пятницу вечером пришла,
- Да, но дата там стоит?
Консул посмотрел на бумагу. Дата смазанная, неразборчивая. На самом
деле, консул вынужден был признать, что в повестке было что-то странное.
Казалось, это фотокопия, точно старый документ с заброшенного чердака;
говорилось только, что паспорт No32, выданный некоему Джо Келли, родившемуся
6 февраля 1944 года, Сан-Франциско, Калифорния, хранится в отеле "Мадрид" в
связи с неоплаченным счетом за проживание (сумма не указана), подписано
менеджером Дж. П. Бужурлаем. Консул поджал губы и поднял телефонную трубку
Я шел за ним по шпалам, сгибаясь от ветра.
- Вон там, - он показал на другой конец поля.
Мы скатились по крутому усыпанному гравием откосу, прошли через поле к
забору с калиткой. Это была обычная дача, с бревенчатыми стенами и дощатой
крышей. Вошли через заднюю дверь на кухню с деревянным столом и керосиновой
плиткой. Он включил плитку, сварил кофе в синей кастрюльке, разлил в белые
кружки. Поставил на стол банку с печеньем. В кухне было тихо только печенье
хрустело на наших зубах.
- Покажу тебе свою мастерскую.
То, что произойдет... как одно подходит к другому жопа восход солнца
сент-луисское утро на улице стоит надо мной голый одна нога в потном носке
дрочит мне хуй... ветер на улице приборная панель рука пистолет затмение его
зовут Джон печальное застывшее сент-луисское утро на улице... инопланетяне
человеческая оболочка хрупка она застелила мою постель au revoir у меня
встал хуй размазанные порывы ветра мальчик пошел в туалет булыжники в темном
овраге бледно-голубое летнее небо на рыбе... Что я им заплатил? Знаешь, кто
я такой?
Джон похолодел, узнав: "Одри-ледяной-мальчик".
Изморозь на его лице крошки льда сверкающие в волосах невинная похоть
голый в последних красных лучах кусочек хлеба у ног мальчика. Мальчик
растворился в мачтах и кружащих чайках.
- У меня тут повестка. - Он прочитал повестку по телефону - Когда она
пришла? В пятницу., в котором часу?., а кто принес? Гммм. - Повесил трубку.
- Да, очень странно. Похоже, секретарь вышел на минутку и обнаружил
повестку на столе, когда вернулся.... Мистер Келли, вы можете рассказать,
при каких обстоятельствах умер ваш брат?
- Сухогруз "Панама" из Касабланки в Копенгаген - утонул, все погибли.
Мы спустились по крутой деревянной лесенке в подвал - довольно светлый,
потому что домик стоял на склоне и с одной стороны были широкие окна. Под
окном - деревянная
скамья, заставленная моделями кораблей. Еще было что-то вроде
перетянутого резинками пистолета и манекен фута два в высоту, сплетенный из
закрученной кольцами медной проволоки. Он коснулся манекена, провел по нему
ладонью, обернулся ко мне.
- Вытяни руку
Неразборчиво годы назад. Давай расскажу тебе о слоях многолетней пыли
на окне чернильной рубашке хлопающей по утраченным улицам смутном размытом
ребенке печальном как засохшие цветы мертвой руке истрепанном шраме там у
гнезда аиста окно дачи...
- Мало чернил, чтобы труп оживить, верно?
Серебристые паутинки оборванного фильма забытые места падают медленно
точно мертвые листья зимой писсуар колокола в гавани песок в ветре несущемся
по улице запах сухих парков расстегнул штаны откинулся грызя орехи там в
темной комнате синяя электрическая тишина и запах озона потер зеркало смазка
на серебристой жопе мерцали и поблескивали вместе серебристый спазм
взорвался в звездной . пыли небес...
- Я Одри твой холод межзвездных пространств Джон.
Казалось, не замечал холода, когда Одри показал левой рукой. Его глаза
вспыхнули, точно по верхушкам деревьев пробежал пожар. Улыбнулся, как
невинный зверек из далеких морей прошлого грустный жалобный выживший терпкий
запах поплыл от его дыры ждал этого много лет.
- Я - Джон.
Ветер по лицу мальчика бледному на верфи. Он кашлял в носовой платок.
По совпадению, консул коллекционировал кораблекрушения - он хранил
альбом с вырезками. "Мария Челеста", "Великая Пасха", "Замок Морро". Но эту
он пропустил - незначительная, должно быть, - небольшое грузовое судно, хотя
в такой истории - он взглянул на повестку - похоже, есть смысл покопаться.
Впервые улыбнувшись, он вытащил пачку "Плейере" и протянул посетителю.
Молодой человек взял сигарету, равнодушно поблагодарил. Есть нечто, решил
консул, скажем так, примечательное в его холодных голубых глазах, словно
смотрящих на что-то очень далекое и давно прошедшее. "Глядит в телескоп", -
решил консул с удивившей его самого уверенностью.
- Я правильно понял - ваш брат был членом экипажа?
- Да. Третьим помощником.
Медное эхо тропических насмешек из Панамы кружащие стервятники...
RUNO (Первый номер)
Синий блеск мексиканских небес, кружат стервятники...
M'importe nu у nu у nu Y nada mas que nuuuuuuuu
На фоне гор на предельной скорости мчится переполненный автобус, цветы
у дороги отмечают места прежних аварий. Автобус набит индейцами, они сидят
даже на крыше, и все поют:
M'importe nu у nu у nu Y nada mas que nuuuuuuuu
Квохчут курицы, блеют козы, пойманная игуана со связанной пастью
обоссалась в тихом ужасе. Два сутенера и полицейский курят траву. Водитель
поет, притопывая ногой, в одной руке у него толстый косяк, другой он
подносит ко рту бутылку текилы. За его спиной блестит на солнце протекающая
канистра с бензином. Внезапно от его сигареты бензин вспыхивает. Водитель
смотрит вниз, видит, что случилось, и принимает решение.
Не переставая петь "Y nada mas que nuuuuuuuu" он открывает дверцу,
вылетает кубарем в поросшую травой канаву у дороги и вскакивает на ноги,
проворный, как кошка. Автобус летит в узкий овраг и взрывается. Вопли и
горящее мясо в воздухе. Спастись удается только сидящим на крыше. Крестьяне,
рубящие мачете сахарный тростник, бросают свои вязанки. Они смотрят на
пылающий автобус, потом на водителя. Выжившие пассажиры с крыши тоже смотрят
на водителя. С нечеловеческой скоростью, расставив руки, он, виляя, несется
к горам, изрядно опередив шестьдесят преследователей.
Старый Сержант обращается к выпускному классу курсантов:
- Что, ребята, думаете, вы лучше местных лохов, верно? Ну так теперь у
вас есть шанс это доказать... - Он раздает сценарии. Курсанты глядят на него
в ужасе.
Первый курсант: - Вы хотите, чтобы я поджег автобус и выпрыгнул прямо
перед шестьюдесятью мачете?
Старый Сержант: - Именно так. Ловкачу Сойеру и Проворному Пацану должно
быть раз плюнуть.
Второй Курсант: - Первым залезть в спасательную шлюпку и вытолкать
пятьдесят женщин?
Старый Сержант: - Так ты изучишь сексуального противника, Бастер.
Третий Курсант: - Тайно пронести парашют на борт пассажирского
самолета, выпрыгнуть и сделать так, чтобы самолет разбился? Зачем? Я потеряю
свои "крылышки" за такое дело.
Старый Сержант: - Хватит ныть, летун, а то отправлю тебя в детский сад.
Четвертый Курсант: - Кажется, у меня самое легкое задание - найти
подходящих сообщников и захватить отделение Banco Nadonale.
Старый Сержант: - Это потому, что ты неумеха... Ладно, придурки, теперь
разбирайте боеприпасы... перстни с цианистым калием, булавки для галстуков,
отравленные ручки, зубы... старое барахло, но вполне годится... другие яды,
которые можно легко спрятать... вот эта зажигалка стреляет гранулами с
ботулизмом... действует через двенадцать часов. Теперь биологическое... все
старые штучки... сибирская язва, бубонная чума, тифозная вошь... а вот это
новые радиоактивные излучатели... с ними поосторожнее... никакой вакцины...
Держитесь подальше от излучения. А эти капсулы... проглотишь одну, и от
твоего дыхания скопытится стадо крутых легавых... а примешь эту и так
распердишься, что свалится весь полицейский участок. А вот этот наркотик
"Ню" даст вам нечеловеческую силу на шесть часов... сможете гнуть стальные
прутья, прошибать дверь кулаком, бежать пятьдесят миль в час... но когда он
выдохнется, будете шесть дней беспомощны, как младенец... так что
используете эту энергию, чтобы найти, где укрыться...
А вот твой сценарий, Одри... Ты - писатель. Ну так опиши, как дикие
мальчики захватывают власть. Можешь скромненько начать со штата Нью-Мексико,
используя как базу свою старую альма-матер Лос-Аламос...
Когда Нормалы из комитета бдительности под предводительством Майка
Финна ворвались в резервацию Париев, раздался дикий крик ярости: Парии
исчезли. Плюясь ненавистыо в пустоту, они убили всех животных, каких смогли
найти, а потом принялись друг за друга...
- Ты чего это лыбишься, Джед? Может, мысли мои читаешь?
- Да у тебя, кажись, получше моего получается, Гомер. Несколько сот
тысяч Нормалов перебили друг друга прямо на месте. Тогда Майк Финн взял
бразды в свои руки:
- Мы должны выдрать саму концепцию паранормального опыта с ядовитыми
корнями.
Он основал гигантскую Полицию Мысли. Любого человека с задумчивым
выражением лица немедленно арестовывали и казнили. Любого, кто высказывал
идеи, хоть как-то отличающиеся от порядочной религиозной морали,, ожидала та
же участь. Американская Моральная Болезнь достигла последней стадии. Смех
был строжайше запрещен. Нормалы с одинаковым выражением мрачной злобы на
рожах выискивали с кем расправиться. И тут пришла радостная весть: "Парии
вернулись. Они построили город башен на месте Лос-Аламоса".
Громко распевая "Вперед, Христово войско", Нормалы маршируют на
Лос-Аламос. Они не бросают атомные бомбы, потому что не осталось тех кто
знает, как ими пользоваться. Ядерные физики и техники истреблены, как Парии,
потому что народ не мог понять их формул. Самолеты брошены на земле, потому
что летающие повсюду пилоты могли оказаться Париями. Под властью Майка Финна
никакие знания не поощрялись. В результате вся структура западного общества
рухнула. Вооруженные косами, вилами и кремневыми ружьями, они надвигаются,
истребляя все живое на своем пути. Вот они тучами влезают на гору, визжа от
ярости.
Желтый Змей и Плюющаяся Кобра открывают огонь -вся ненависть, способная
излиться из глаз благочестивых прихожан, религиозных копов, всей клоаки
Библейского пояса, обращена вспять точно белая молния -
СМЕРТЬ СМЕРТЬ СМЕРТЬ
Войско корчится и валится, точно мухи на липучку Синий Мангуст пустился
в убийственный танец, а дорогу назад перекрыл Дезинсектор. Одуревшие
недобитки спотыкались о штабеля трупов, валявшихся от Лос-Аламоса до
Иллинойса, а полчища захватчиков наплывали волнами от Берингова пролива и
снизу от мексиканской границы, стирая все следы американского кошмара,
ровняя с землей мерзкие города и убивая выживших Нормалов, точно ящурных
коров. Любого, кто использовал слова "правильно" и "неправильно" уничтожали
на месте. Потом Нормалы были перепаханы под удобрение.
На экране - беспорядочные отряды повстанцев, разложение в войсках...
подростковый алкоголизм, закрывается подпольная пресса, покончено с "черными
пантерами", возвращается цензура, загрязнение окружающей среды,
перенаселение, ядерные испытания...
VENCEREMOS? (Мы победим?)
Мы развесим портянки На линии Зигфрида, Если она еще стоит... (Песня
Джимми Кеннеди и Майкла Карра)
Прибытие Одри в Мексику.. 3 апреля 1973 года. Комната 18, дом 8 по
Дыок-стрит в Сент-Джеймсе, без стен, все наружу. Рядом русло реки с
тоненьким ручейком - там и сям пруды, "вдалеке - автострада. В комнате два
мальчика. Дверь открывается, входит третий. Ему лет пятнадцать, он в синей
куртке и серых фланелевых брюках.
- Ты мертвый? - спрашивает Одри.
- Да, - отвечает мальчик. Он недоволен другими мальчиками и Одри.
Одри спрашивает:
- Думаешь, можно было сделать лучше?
Мальчик согласен. Мальчик Номер 1, который тут дольше всех, пытается
затащить Номер 3 в постель. Номер 3 отбивается и говорит: "Отвали". Тем
временем, на автостраде ограблен Banco Nacionale. Одри решает пойти в
полицию. Они едут по пустым улицам. Номер 1 спрашивает его, чем на самом
деле занимается начальник полиции...
- Да всяким. Бросает людей в кутузки и избивает. Еще он командует
полицейскими, которые вечно напиваются и стреляют друг в друга и в
гражданских. Он должен поддерживать дисциплину.
Мы въезжаем во двор, и Мальчик Номер 2, говорящий по-испански, идет
договариваться о встрече. Нас проводят в крошечный кабинет. Шкафы с папками,
скамья у стены. Женщина-следователь сидит за столиком, перед нею - машинка,
за спиной - окно. Скамейка проходит под ее столом, так что, когда Одри
садится, его ноги оказываются под столом и почти касаются ее колен. Номер 1
забирается на стеллаж с папками напротив Одри по другую сторону стола. Номер
2 сидит слева от Одри, руки сложены. Номер 3 облокотился о стеллаж.
Следователь - грузная дама лет шестидесяти, с широким бледным лицом, крупным
носом, очками в стальной оправе и узкими губками. Она больше похожа на
научного работника, чем на следователя.
Одри готовится к вопросам об ограблении... слышал ли он выстрелы и так
далее... а также о его отношениях с мальчиками. Она, между тем, намеками
заговаривает о проблемах доверия... она хочет, чтобы он ей доверял. Фрэнсис
Хаксли (британский антрополог, автор популярных книг о каннибалах, шаманах и
ритуалах вуду), например, сделал перевод...... испанское название.... Одри
собирается сказать: "О, да, очень хорошо сделано"... Он понимает, что
женщина - телепат, и по каким-то причинам Фрэнсис Хаксли - ее союзник, а он
- нет. Она продолжает тем же двусмысленным, смутно осуждающим тоном. Одри
внезапно понимает, что любой намек на ограбление неуместен. Потом
следователь предлагает высказаться трем мальчикам. Номер 1 ухмыляется и
говорит об "утешении общества". Это ей не нравится, она неодобрительно
поджимает узкие губы. Номер 2 произносит: "Мы пришли помочь", но вовремя
останавливается и не упоминает ограбление. Номер 3 молчит, но совершенно
ясно, что ему она симпатизирует.
Мы можем идти, но она дает понять, что за нами присматривают - что-то
вроде того...
Потерпевший поражение Одри скрывается с небольшой горсткой учеников. Он
насылает проклятие на Белую Богиню и все ее свершения: от конкистадоров до
Хиросимы, от болотных людей до английской королевы, от южных штатов до ЮАР.,
проклятие всех простых людей на земле: СМЕРТЬ БЕЛОЙ БОГИНЕ. Мальчики решают
найти убежище в Мексике, где у одного живет дядя.
Запущенное поместье в Мексике, горный оплот некогда влиятельного
семейства Де Карсон. Со временем клан утратил влияние - возможно, из-за
старомодных представлений о чести, мешающих бороться с оппонентами,
использующими американские методы. Теперь готовится реванш. Дядюшка Матэ,
семейный стрелок, приглашен к молодому дону.
- Займись беспокойной семьей Вестериори и можешь улыбнуться, когда она
станет совершенно спокойной...
Дядюшка Матэ улыбается...
Теперь подходящий момент поднять вопрос о юном племяннике и его
друзьях. Молодой дон заинтересован. Он выясняет подробности.
Воспоминанием проходят дикие мальчики, истребленные хладнокровными
агентами по борьбе с наркотиками и шерифами-южанами, при поддержке
религиозных старух и толстосумов.
Молодой дон цитирует: "В сражениях участвуют, чтобы победить, и вот что
бывает, когда проиграешь...."
Дядюшка Матэ: - Выжившие усвоили этот простенький урок... Они могут
пригодиться...
Глядя в череп он видит мальчика как свое копье... звездное копье на
небе... копье может означать и НЕХВАТКУ.. Гмммммм да это точно гмм мертвый
ребенок... с иммунитетом к смерти... с иммунитетом к рождению... а если
попробовать прекратить пополнение гммм мужских особей?
Шерифы исчезают с улиц южных городов... глумливые парни, черные и
белые, преграждают путь Южной Красотке... они отбирают ее сумку с покупками,
сдирают с нее одежду, кривляются, нацепив на себя ее тряпки...
Юный дон ласкает череп... кисло-сладкий пряный цветочный запах исходит
от черепа... азотистый озоновый запах с выворачивающим желудок привкусом
падали и цианида...
Грифы пожирают дохлую корову под палящим мексиканским солнцем...
Приговоренный сидит в газовой камере. Его лицо становится ликом Белой
Богини...
Терпкий сухой запах заброшенных нужников и пустых раздевалок... влажный
гнилой цветочный запах... запах мутации...
Пока череп источает запах, кошки, лисы, ласки, койоты, еноты и норки
пробираются в комнату и чешутся о мебель, ноги юного дона и дядюшки Матэ...
Запах черепа - гордость семьи Де Карсон. Многие пытались украсть
череп... На пистолете дядюшки Матэ 18 насечек.
Молодой дон кивает и всматривается в хрустальный череп. Камера
пробирается в череп, прослеживая как пробирается по извилинам его замысел.
Семья проигрывает из-
за американского вторжения. Вскоре таких семей вообще не останется. Но
если удастся метнуть копье прямо в сердце Американского Белого Кита? Прямо в
сердце Белой Богини?
Вот молодой окружной прокурор только что из столицы. Дядюшка Матэ
заходит преподать ему урок фольклора.
- Знаете, senor abogado, я собираюсь послать вам оленя. О. П.: - О, это
так мило с вашей стороны, если это только вас не затруднит....
Дядюшка Матэ: - Нисколько не затруднит, senor abogado.
Тупой мексиканский полицейский приводит в участок лошадь с мертвецом,
переброшенным через седло, точно мертвый олень.
Он прозаически тычет пальцем, когда выходит окружной прокурор:
- Un venado.
Теперь окружной прокурор понимает это выражение, бытующее в сельских
районах Мексики. В синем мексиканском небе с черными крыльями грифов -
улыбка дядюшки Матэ...
Дядю Матэ пришлось позвать Un venado? Ну что тут сказать В синей небес
пустоте Улыбка дяди Матэ
Вдохновленные черепом, мальчики кружат по Мексике, точно коты,
напившиеся валерьянки. Вилли-актер при-
оделся как мачо времен президента Алемана (был президентом Мексики в
1946-1952 гг): клетчатый костюм из шотландки, накладные усы, револьвер сорок
пятого калибра с перламутровой рукояткой. Он рулит по улицам в черном
"кадиллаке", вопя "Chingoa"(Еб твою мать) и паля из револьвера в кошек и
куриц. Вот "кадиллак" взвизгнув тормозит у коктейль-бара с неоновой
вывеской. Вилли вылезает в обнимку с Одри и Джерри - они в женских платьях,
одеты как актриски из Чапультепека (Парк в Мехико.). Вилли шагает в бар,
напевая:
Ando borracho Ando tomando'1 (Пьяный хожу, Все пью и пью)
Ураааааааааааааааа
Бармен зеленеет. Похоже, быть беде. Бар залит зеленым неоном, вдоль
стены - аквариум с тропическими рыбками. За стойкой - группа американских
туристов. Вилли пялится на блондинку в слаксах.
- Buenas noches senorita (Добрый вечер, сеньорита)!
Та отворачивается. Вилли подходит ближе и тычет ее в зад револьвером.
Джерри и Одри хихикают и ласкают друг друга.
- Ах, он великолепен... Никогда не повторяется.
Коротко стриженный американский парень пытается вмешаться. Вилли
Когда мистер Уилсон, американский консул, приехав на службу, обнаружил,
что в приемной сидит молодой человек, он понадеялся, что им займется
вице-консул мистер Картер.
Секретарь в приемной поздоровался и передал ему сложенную
регистрационную анкету. Мистер Уилсон слегка нахмурился - молодой посетитель
упорно смотрел в другую сторону - и поднялся к себе в кабинет, не глядя на
бумагу. Был понедельник, на столе скопились письма. Он развернул анкету.
Зазвонил телефон. Запрос из английского консульства... "Да... гм... Не
вполне понимаю, что... да... гм... да... нет, не по туристической визе...".
Он взглянул на анкету. Имя: Дж. Келли. "Нет, только по виду на жительство".
Цель посещения: "Личность". Что это, черт возьми, значит? Боже, только не
потерянный паспорт. "Не стоит благодарности". Он повесил трубку и нажал
кнопку селектора.
- Я приму мистера Келли.
Среда, Харбор-Бич, 2, 4 марта 1970 года.
Было утро, конец мая, 26-е число, кажется - холодный ясный день, ветер
с озера. Я спустился под железнодорожный мост - хотел половить рыбу в
глубоком пруду. Сидеть на одном месте слишком холодно; я решил, что рыбачить
нет смысла,
смотал леску, завернул катушку в промасленную тряпку и сунул в карман.
Вдруг почувствовал, что сзади кто-то стоит и обернулся. Мальчик моих лет. Я
узнал его: один из дачников, хотя обычно раньше конца июня они не приезжают.
Сонный отсутствующий взгляд, точно он сошел с картины... Суббота
Железнодорожный Мост.
Из яйца в мошонке вылупился черный младенец - его зовут Джон...
огромное озеро легкий ветер мы спустились в долину темный овраг
бледно-голубое лето далеко... Знаешь кто я такой? (Неразборчиво) собирал
цветы пыльное окно кругом цветы и фрукты чернильная рубашка бьется... там
таилось зло печальное как засохшие цветы... мертвая рыба купающийся мальчик
гнездо аиста окно домика то что произойдет белый писсуар колокольный звон в
гавани...
На верфи было смертельно холодно, ясные яркие лучи закатного солнца.
Свежий морской ветерок стих, когда Джон подошел к "Марии Челесте". Он
поступил третьим помощником капитана.
- Да, мистер... - Консул взглянул на бумагу, хотя, конечно, запомнил
имя. - ...мистер эээ Келли... чем могу вам помочь?
У сидевшего перед ним человека было загорелое лицо и светло-голубые
глаза. "Моряк торгового флота, - решил консул, - потерял деньги и паспорт в
борделе".
- Кажется, это вы хотели меня видеть.
- Я... - Консул растерялся. Что-то было такое о паспорте, оставленном в
залог - Келли, кажется так. Он поискал бу-
магу в коробке для писем и сразу нашел: Паспорт No 32, США, оставлен в
залог... Отель "Мадрид"... Теперь консул заговорил холодно.
- Могу я взглянуть на ваш паспорт?
К его удивлению, молодой человек немедленно протянул паспорт -
по-видимому, все это время он держал его под столом. Консул изучил документ.
Удостоверение моряка, No 18... "Гм... такой маленький номер... год рождения
- 1944. Сан-Франциско..." Консул поднял взгляд.
- Привет... Я смотрел, как ты рыбачишь. Так и знал, что ты ничего не
поймаешь. Слишком холодно.
- Зимой можно и подо льдом ловить.
- Это другое дело... но не весной, когда так холодно и ветер дует.
- Может, ты и прав. Просто делать было нечего.
- А тебе ничего и не нужно делать. Когда ты это поймешь, у тебя
появится масса дел. Иногда даже больше, чем сможешь осилить...
Мы разделись догола у меня во рту металлический привкус и покалывает
пальцы ног. Там стоит мальчик, он трижды дергает пальцем, и его хуй послушно
встает, волосы на лобке блестят в грязном желтом свете, тени бормочут
похотливые слова...
- Конечно наверху если вы там выдержите очень разреженный воздух вы
понимаете бледный конь бледный всадник..
- Синие индейцы из Северной Каролины приветствуют вас с умирающего
запада...
Три молодых человека, толстая синяя плоть разбухла и почти
разлагается... пороховой дымок летит назад в лицо гороховой дымок и
каштановые волосы детство Берроуза бормоча в умирающем брате погас с
взорвавшейся звездой выстрелил от бедра радужная голова обрамленная мокрыми
листьями багровые сумерки под кружащими стервятниками его кашель за моей
спиной тощее тело чувствуешь кости... Он был влюблен в брусчатку дорог и
кроткого призрачного ребенка и парк где можно бродить... Ох Одри там
понравится со случайным мексиканским двойником его книги днем чтобы
попрощаться. Показал мне свой зашифрованный дневник в
его запоздавшее утро. Он искал что-то давным-давно.
Он взглянул на Джона, губы в капельках крови... улыбался, облизывая
кровь с последними красными лучами заходящего солнца его лицо вспыхнуло как
комета и померкло, когда солнце скрылось за тучей над Галифаксом...
[Вставка: Взрыв
Галифаксе 1910 (При взрыве военного корабля в гавани Галифакса б
декабря 1917 г. погибло около 2000 человек)]
- Это ошибка. Я приглашал другого Келли. Молодой человек кивнул.
- Я знаю. Моего брата.
- Ах, так вы знали? Зачем же пришли вместо брата?
- Мой брат Джо Келли умер.
- Умер? Но когда? Почему не известили консульство?
- Он умер пять лет назад.
Консул гордился своей невозмутимостью. Он изучил бумагу, вспоминая, что
она попала к нему в пятницу вечером, когда он уже уходил...
- Ну, мистер Келли, похоже, туг сплошные ошибки. В конце концов, это
довольно распространенная фамилия. А почему вы решили, что повестка
предназначена вашему брату?
- А там дата стоит?
- Пойдем ко мне в коттедж, выпьем чаю с тортом. - Мы поднимались к
железной дороге, ветер в лицо.
- Пусть ветер продует тебя насквозь.
Я почувствовал слабость в ногах, точно мое тело улетало. И в то же
время напряжение в паху - у меня вставал. Он остановил меня, схватив за
руку, повернул к себе, глядя на оттопыренную ширинку.
- Ох, Кики... - запах юных ночей запах сухих парков раздвинул ягодицы
восход утро в Сент-Луисе одна нога в потном носке плотские воспоминания
улетают в даль вошел в туалет... булыжники цветы тянутся по небесам на рыбе
шел в синем много лет назад давай расскажу тебе о папоротниках и деревьях
серый мертвенный свет два лица вода и лягушки смутная расплывчатая тварь в
воде эта истрепанная рука шрам звездная пыль в воздухе я убежал из
порванного фильма потом настали холода точно мертвые листья через сон
уплывающие вот так одно подходит к другому брюки откинулся назад грызя орехи
встал надо мной голый электрическая тишина и запах хуя теперь я кончаю в
серебристых вспышках этот адрес очень давно...
Ночная тень упала на лицо мальчика, на мачты и кружащих чаек. Джон
почувствовал холод пустоты. Лицо мальчика покрывала белая корка изморози,
крошки льда поблескивали во взъерошенных волосах, голос жуткий и призрачный
в полумраке...
- Дата? Но ведь она только в пятницу вечером пришла,
- Да, но дата там стоит?
Консул посмотрел на бумагу. Дата смазанная, неразборчивая. На самом
деле, консул вынужден был признать, что в повестке было что-то странное.
Казалось, это фотокопия, точно старый документ с заброшенного чердака;
говорилось только, что паспорт No32, выданный некоему Джо Келли, родившемуся
6 февраля 1944 года, Сан-Франциско, Калифорния, хранится в отеле "Мадрид" в
связи с неоплаченным счетом за проживание (сумма не указана), подписано
менеджером Дж. П. Бужурлаем. Консул поджал губы и поднял телефонную трубку
Я шел за ним по шпалам, сгибаясь от ветра.
- Вон там, - он показал на другой конец поля.
Мы скатились по крутому усыпанному гравием откосу, прошли через поле к
забору с калиткой. Это была обычная дача, с бревенчатыми стенами и дощатой
крышей. Вошли через заднюю дверь на кухню с деревянным столом и керосиновой
плиткой. Он включил плитку, сварил кофе в синей кастрюльке, разлил в белые
кружки. Поставил на стол банку с печеньем. В кухне было тихо только печенье
хрустело на наших зубах.
- Покажу тебе свою мастерскую.
То, что произойдет... как одно подходит к другому жопа восход солнца
сент-луисское утро на улице стоит надо мной голый одна нога в потном носке
дрочит мне хуй... ветер на улице приборная панель рука пистолет затмение его
зовут Джон печальное застывшее сент-луисское утро на улице... инопланетяне
человеческая оболочка хрупка она застелила мою постель au revoir у меня
встал хуй размазанные порывы ветра мальчик пошел в туалет булыжники в темном
овраге бледно-голубое летнее небо на рыбе... Что я им заплатил? Знаешь, кто
я такой?
Джон похолодел, узнав: "Одри-ледяной-мальчик".
Изморозь на его лице крошки льда сверкающие в волосах невинная похоть
голый в последних красных лучах кусочек хлеба у ног мальчика. Мальчик
растворился в мачтах и кружащих чайках.
- У меня тут повестка. - Он прочитал повестку по телефону - Когда она
пришла? В пятницу., в котором часу?., а кто принес? Гммм. - Повесил трубку.
- Да, очень странно. Похоже, секретарь вышел на минутку и обнаружил
повестку на столе, когда вернулся.... Мистер Келли, вы можете рассказать,
при каких обстоятельствах умер ваш брат?
- Сухогруз "Панама" из Касабланки в Копенгаген - утонул, все погибли.
Мы спустились по крутой деревянной лесенке в подвал - довольно светлый,
потому что домик стоял на склоне и с одной стороны были широкие окна. Под
окном - деревянная
скамья, заставленная моделями кораблей. Еще было что-то вроде
перетянутого резинками пистолета и манекен фута два в высоту, сплетенный из
закрученной кольцами медной проволоки. Он коснулся манекена, провел по нему
ладонью, обернулся ко мне.
- Вытяни руку
Неразборчиво годы назад. Давай расскажу тебе о слоях многолетней пыли
на окне чернильной рубашке хлопающей по утраченным улицам смутном размытом
ребенке печальном как засохшие цветы мертвой руке истрепанном шраме там у
гнезда аиста окно дачи...
- Мало чернил, чтобы труп оживить, верно?
Серебристые паутинки оборванного фильма забытые места падают медленно
точно мертвые листья зимой писсуар колокола в гавани песок в ветре несущемся
по улице запах сухих парков расстегнул штаны откинулся грызя орехи там в
темной комнате синяя электрическая тишина и запах озона потер зеркало смазка
на серебристой жопе мерцали и поблескивали вместе серебристый спазм
взорвался в звездной . пыли небес...
- Я Одри твой холод межзвездных пространств Джон.
Казалось, не замечал холода, когда Одри показал левой рукой. Его глаза
вспыхнули, точно по верхушкам деревьев пробежал пожар. Улыбнулся, как
невинный зверек из далеких морей прошлого грустный жалобный выживший терпкий
запах поплыл от его дыры ждал этого много лет.
- Я - Джон.
Ветер по лицу мальчика бледному на верфи. Он кашлял в носовой платок.
По совпадению, консул коллекционировал кораблекрушения - он хранил
альбом с вырезками. "Мария Челеста", "Великая Пасха", "Замок Морро". Но эту
он пропустил - незначительная, должно быть, - небольшое грузовое судно, хотя
в такой истории - он взглянул на повестку - похоже, есть смысл покопаться.
Впервые улыбнувшись, он вытащил пачку "Плейере" и протянул посетителю.
Молодой человек взял сигарету, равнодушно поблагодарил. Есть нечто, решил
консул, скажем так, примечательное в его холодных голубых глазах, словно
смотрящих на что-то очень далекое и давно прошедшее. "Глядит в телескоп", -
решил консул с удивившей его самого уверенностью.
- Я правильно понял - ваш брат был членом экипажа?
- Да. Третьим помощником.
Медное эхо тропических насмешек из Панамы кружащие стервятники...
RUNO (Первый номер)
Синий блеск мексиканских небес, кружат стервятники...
M'importe nu у nu у nu Y nada mas que nuuuuuuuu
На фоне гор на предельной скорости мчится переполненный автобус, цветы
у дороги отмечают места прежних аварий. Автобус набит индейцами, они сидят
даже на крыше, и все поют:
M'importe nu у nu у nu Y nada mas que nuuuuuuuu
Квохчут курицы, блеют козы, пойманная игуана со связанной пастью
обоссалась в тихом ужасе. Два сутенера и полицейский курят траву. Водитель
поет, притопывая ногой, в одной руке у него толстый косяк, другой он
подносит ко рту бутылку текилы. За его спиной блестит на солнце протекающая
канистра с бензином. Внезапно от его сигареты бензин вспыхивает. Водитель
смотрит вниз, видит, что случилось, и принимает решение.
Не переставая петь "Y nada mas que nuuuuuuuu" он открывает дверцу,
вылетает кубарем в поросшую травой канаву у дороги и вскакивает на ноги,
проворный, как кошка. Автобус летит в узкий овраг и взрывается. Вопли и
горящее мясо в воздухе. Спастись удается только сидящим на крыше. Крестьяне,
рубящие мачете сахарный тростник, бросают свои вязанки. Они смотрят на
пылающий автобус, потом на водителя. Выжившие пассажиры с крыши тоже смотрят
на водителя. С нечеловеческой скоростью, расставив руки, он, виляя, несется
к горам, изрядно опередив шестьдесят преследователей.
Старый Сержант обращается к выпускному классу курсантов:
- Что, ребята, думаете, вы лучше местных лохов, верно? Ну так теперь у
вас есть шанс это доказать... - Он раздает сценарии. Курсанты глядят на него
в ужасе.
Первый курсант: - Вы хотите, чтобы я поджег автобус и выпрыгнул прямо
перед шестьюдесятью мачете?
Старый Сержант: - Именно так. Ловкачу Сойеру и Проворному Пацану должно
быть раз плюнуть.
Второй Курсант: - Первым залезть в спасательную шлюпку и вытолкать
пятьдесят женщин?
Старый Сержант: - Так ты изучишь сексуального противника, Бастер.
Третий Курсант: - Тайно пронести парашют на борт пассажирского
самолета, выпрыгнуть и сделать так, чтобы самолет разбился? Зачем? Я потеряю
свои "крылышки" за такое дело.
Старый Сержант: - Хватит ныть, летун, а то отправлю тебя в детский сад.
Четвертый Курсант: - Кажется, у меня самое легкое задание - найти
подходящих сообщников и захватить отделение Banco Nadonale.
Старый Сержант: - Это потому, что ты неумеха... Ладно, придурки, теперь
разбирайте боеприпасы... перстни с цианистым калием, булавки для галстуков,
отравленные ручки, зубы... старое барахло, но вполне годится... другие яды,
которые можно легко спрятать... вот эта зажигалка стреляет гранулами с
ботулизмом... действует через двенадцать часов. Теперь биологическое... все
старые штучки... сибирская язва, бубонная чума, тифозная вошь... а вот это
новые радиоактивные излучатели... с ними поосторожнее... никакой вакцины...
Держитесь подальше от излучения. А эти капсулы... проглотишь одну, и от
твоего дыхания скопытится стадо крутых легавых... а примешь эту и так
распердишься, что свалится весь полицейский участок. А вот этот наркотик
"Ню" даст вам нечеловеческую силу на шесть часов... сможете гнуть стальные
прутья, прошибать дверь кулаком, бежать пятьдесят миль в час... но когда он
выдохнется, будете шесть дней беспомощны, как младенец... так что
используете эту энергию, чтобы найти, где укрыться...
А вот твой сценарий, Одри... Ты - писатель. Ну так опиши, как дикие
мальчики захватывают власть. Можешь скромненько начать со штата Нью-Мексико,
используя как базу свою старую альма-матер Лос-Аламос...
Когда Нормалы из комитета бдительности под предводительством Майка
Финна ворвались в резервацию Париев, раздался дикий крик ярости: Парии
исчезли. Плюясь ненавистыо в пустоту, они убили всех животных, каких смогли
найти, а потом принялись друг за друга...
- Ты чего это лыбишься, Джед? Может, мысли мои читаешь?
- Да у тебя, кажись, получше моего получается, Гомер. Несколько сот
тысяч Нормалов перебили друг друга прямо на месте. Тогда Майк Финн взял
бразды в свои руки:
- Мы должны выдрать саму концепцию паранормального опыта с ядовитыми
корнями.
Он основал гигантскую Полицию Мысли. Любого человека с задумчивым
выражением лица немедленно арестовывали и казнили. Любого, кто высказывал
идеи, хоть как-то отличающиеся от порядочной религиозной морали,, ожидала та
же участь. Американская Моральная Болезнь достигла последней стадии. Смех
был строжайше запрещен. Нормалы с одинаковым выражением мрачной злобы на
рожах выискивали с кем расправиться. И тут пришла радостная весть: "Парии
вернулись. Они построили город башен на месте Лос-Аламоса".
Громко распевая "Вперед, Христово войско", Нормалы маршируют на
Лос-Аламос. Они не бросают атомные бомбы, потому что не осталось тех кто
знает, как ими пользоваться. Ядерные физики и техники истреблены, как Парии,
потому что народ не мог понять их формул. Самолеты брошены на земле, потому
что летающие повсюду пилоты могли оказаться Париями. Под властью Майка Финна
никакие знания не поощрялись. В результате вся структура западного общества
рухнула. Вооруженные косами, вилами и кремневыми ружьями, они надвигаются,
истребляя все живое на своем пути. Вот они тучами влезают на гору, визжа от
ярости.
Желтый Змей и Плюющаяся Кобра открывают огонь -вся ненависть, способная
излиться из глаз благочестивых прихожан, религиозных копов, всей клоаки
Библейского пояса, обращена вспять точно белая молния -
СМЕРТЬ СМЕРТЬ СМЕРТЬ
Войско корчится и валится, точно мухи на липучку Синий Мангуст пустился
в убийственный танец, а дорогу назад перекрыл Дезинсектор. Одуревшие
недобитки спотыкались о штабеля трупов, валявшихся от Лос-Аламоса до
Иллинойса, а полчища захватчиков наплывали волнами от Берингова пролива и
снизу от мексиканской границы, стирая все следы американского кошмара,
ровняя с землей мерзкие города и убивая выживших Нормалов, точно ящурных
коров. Любого, кто использовал слова "правильно" и "неправильно" уничтожали
на месте. Потом Нормалы были перепаханы под удобрение.
На экране - беспорядочные отряды повстанцев, разложение в войсках...
подростковый алкоголизм, закрывается подпольная пресса, покончено с "черными
пантерами", возвращается цензура, загрязнение окружающей среды,
перенаселение, ядерные испытания...
VENCEREMOS? (Мы победим?)
Мы развесим портянки На линии Зигфрида, Если она еще стоит... (Песня
Джимми Кеннеди и Майкла Карра)
Прибытие Одри в Мексику.. 3 апреля 1973 года. Комната 18, дом 8 по
Дыок-стрит в Сент-Джеймсе, без стен, все наружу. Рядом русло реки с
тоненьким ручейком - там и сям пруды, "вдалеке - автострада. В комнате два
мальчика. Дверь открывается, входит третий. Ему лет пятнадцать, он в синей
куртке и серых фланелевых брюках.
- Ты мертвый? - спрашивает Одри.
- Да, - отвечает мальчик. Он недоволен другими мальчиками и Одри.
Одри спрашивает:
- Думаешь, можно было сделать лучше?
Мальчик согласен. Мальчик Номер 1, который тут дольше всех, пытается
затащить Номер 3 в постель. Номер 3 отбивается и говорит: "Отвали". Тем
временем, на автостраде ограблен Banco Nacionale. Одри решает пойти в
полицию. Они едут по пустым улицам. Номер 1 спрашивает его, чем на самом
деле занимается начальник полиции...
- Да всяким. Бросает людей в кутузки и избивает. Еще он командует
полицейскими, которые вечно напиваются и стреляют друг в друга и в
гражданских. Он должен поддерживать дисциплину.
Мы въезжаем во двор, и Мальчик Номер 2, говорящий по-испански, идет
договариваться о встрече. Нас проводят в крошечный кабинет. Шкафы с папками,
скамья у стены. Женщина-следователь сидит за столиком, перед нею - машинка,
за спиной - окно. Скамейка проходит под ее столом, так что, когда Одри
садится, его ноги оказываются под столом и почти касаются ее колен. Номер 1
забирается на стеллаж с папками напротив Одри по другую сторону стола. Номер
2 сидит слева от Одри, руки сложены. Номер 3 облокотился о стеллаж.
Следователь - грузная дама лет шестидесяти, с широким бледным лицом, крупным
носом, очками в стальной оправе и узкими губками. Она больше похожа на
научного работника, чем на следователя.
Одри готовится к вопросам об ограблении... слышал ли он выстрелы и так
далее... а также о его отношениях с мальчиками. Она, между тем, намеками
заговаривает о проблемах доверия... она хочет, чтобы он ей доверял. Фрэнсис
Хаксли (британский антрополог, автор популярных книг о каннибалах, шаманах и
ритуалах вуду), например, сделал перевод...... испанское название.... Одри
собирается сказать: "О, да, очень хорошо сделано"... Он понимает, что
женщина - телепат, и по каким-то причинам Фрэнсис Хаксли - ее союзник, а он
- нет. Она продолжает тем же двусмысленным, смутно осуждающим тоном. Одри
внезапно понимает, что любой намек на ограбление неуместен. Потом
следователь предлагает высказаться трем мальчикам. Номер 1 ухмыляется и
говорит об "утешении общества". Это ей не нравится, она неодобрительно
поджимает узкие губы. Номер 2 произносит: "Мы пришли помочь", но вовремя
останавливается и не упоминает ограбление. Номер 3 молчит, но совершенно
ясно, что ему она симпатизирует.
Мы можем идти, но она дает понять, что за нами присматривают - что-то
вроде того...
Потерпевший поражение Одри скрывается с небольшой горсткой учеников. Он
насылает проклятие на Белую Богиню и все ее свершения: от конкистадоров до
Хиросимы, от болотных людей до английской королевы, от южных штатов до ЮАР.,
проклятие всех простых людей на земле: СМЕРТЬ БЕЛОЙ БОГИНЕ. Мальчики решают
найти убежище в Мексике, где у одного живет дядя.
Запущенное поместье в Мексике, горный оплот некогда влиятельного
семейства Де Карсон. Со временем клан утратил влияние - возможно, из-за
старомодных представлений о чести, мешающих бороться с оппонентами,
использующими американские методы. Теперь готовится реванш. Дядюшка Матэ,
семейный стрелок, приглашен к молодому дону.
- Займись беспокойной семьей Вестериори и можешь улыбнуться, когда она
станет совершенно спокойной...
Дядюшка Матэ улыбается...
Теперь подходящий момент поднять вопрос о юном племяннике и его
друзьях. Молодой дон заинтересован. Он выясняет подробности.
Воспоминанием проходят дикие мальчики, истребленные хладнокровными
агентами по борьбе с наркотиками и шерифами-южанами, при поддержке
религиозных старух и толстосумов.
Молодой дон цитирует: "В сражениях участвуют, чтобы победить, и вот что
бывает, когда проиграешь...."
Дядюшка Матэ: - Выжившие усвоили этот простенький урок... Они могут
пригодиться...
Глядя в череп он видит мальчика как свое копье... звездное копье на
небе... копье может означать и НЕХВАТКУ.. Гмммммм да это точно гмм мертвый
ребенок... с иммунитетом к смерти... с иммунитетом к рождению... а если
попробовать прекратить пополнение гммм мужских особей?
Шерифы исчезают с улиц южных городов... глумливые парни, черные и
белые, преграждают путь Южной Красотке... они отбирают ее сумку с покупками,
сдирают с нее одежду, кривляются, нацепив на себя ее тряпки...
Юный дон ласкает череп... кисло-сладкий пряный цветочный запах исходит
от черепа... азотистый озоновый запах с выворачивающим желудок привкусом
падали и цианида...
Грифы пожирают дохлую корову под палящим мексиканским солнцем...
Приговоренный сидит в газовой камере. Его лицо становится ликом Белой
Богини...
Терпкий сухой запах заброшенных нужников и пустых раздевалок... влажный
гнилой цветочный запах... запах мутации...
Пока череп источает запах, кошки, лисы, ласки, койоты, еноты и норки
пробираются в комнату и чешутся о мебель, ноги юного дона и дядюшки Матэ...
Запах черепа - гордость семьи Де Карсон. Многие пытались украсть
череп... На пистолете дядюшки Матэ 18 насечек.
Молодой дон кивает и всматривается в хрустальный череп. Камера
пробирается в череп, прослеживая как пробирается по извилинам его замысел.
Семья проигрывает из-
за американского вторжения. Вскоре таких семей вообще не останется. Но
если удастся метнуть копье прямо в сердце Американского Белого Кита? Прямо в
сердце Белой Богини?
Вот молодой окружной прокурор только что из столицы. Дядюшка Матэ
заходит преподать ему урок фольклора.
- Знаете, senor abogado, я собираюсь послать вам оленя. О. П.: - О, это
так мило с вашей стороны, если это только вас не затруднит....
Дядюшка Матэ: - Нисколько не затруднит, senor abogado.
Тупой мексиканский полицейский приводит в участок лошадь с мертвецом,
переброшенным через седло, точно мертвый олень.
Он прозаически тычет пальцем, когда выходит окружной прокурор:
- Un venado.
Теперь окружной прокурор понимает это выражение, бытующее в сельских
районах Мексики. В синем мексиканском небе с черными крыльями грифов -
улыбка дядюшки Матэ...
Дядю Матэ пришлось позвать Un venado? Ну что тут сказать В синей небес
пустоте Улыбка дяди Матэ
Вдохновленные черепом, мальчики кружат по Мексике, точно коты,
напившиеся валерьянки. Вилли-актер при-
оделся как мачо времен президента Алемана (был президентом Мексики в
1946-1952 гг): клетчатый костюм из шотландки, накладные усы, револьвер сорок
пятого калибра с перламутровой рукояткой. Он рулит по улицам в черном
"кадиллаке", вопя "Chingoa"(Еб твою мать) и паля из револьвера в кошек и
куриц. Вот "кадиллак" взвизгнув тормозит у коктейль-бара с неоновой
вывеской. Вилли вылезает в обнимку с Одри и Джерри - они в женских платьях,
одеты как актриски из Чапультепека (Парк в Мехико.). Вилли шагает в бар,
напевая:
Ando borracho Ando tomando'1 (Пьяный хожу, Все пью и пью)
Ураааааааааааааааа
Бармен зеленеет. Похоже, быть беде. Бар залит зеленым неоном, вдоль
стены - аквариум с тропическими рыбками. За стойкой - группа американских
туристов. Вилли пялится на блондинку в слаксах.
- Buenas noches senorita (Добрый вечер, сеньорита)!
Та отворачивается. Вилли подходит ближе и тычет ее в зад револьвером.
Джерри и Одри хихикают и ласкают друг друга.
- Ах, он великолепен... Никогда не повторяется.
Коротко стриженный американский парень пытается вмешаться. Вилли