– Вы оскорбили меня, виконт, и мне следовало бы вызвать вас на дуэль. Я этого не сделал по причинам, в которых не обязан давать отчета никому, но уж во всяком случае, не из-за недостатка мужества и, может быть, скоро найду способ это доказать.
XIX
XX
XIX
ПОГОНЯ
Мы уже сказали, что заросли маали образовывали труднопроходимую чащу, и ехать здесь верхом было чрезвычайно трудно. Колонисты специально обучают лошадей уклоняться от ветвей, однако похитители Рэчел и Клары не имели подобным образом обученных животных и то и дело вынуждены были делать объезды, чтобы избежать наиболее густых зарослей. В некоторых местах следы их лошадей на сухих листьях, усыпавших землю, трудно было различить, но Проткнутый Нос и черная стража уверенно продвигались вперед, хотя, следуя за этими бесчисленными обходами, теряли много времени.
Денисон сказал об этом начальнику черной стражи, который, в свою очередь, посоветовался со своими солдатами и с Проткнутым Носом. Они пришли к выводу, что преступники направились к песчаному холму – самой возвышенной точки в этой части пустыни, откуда можно было увидеть сигнал с крыши фермы.
Выслушав начальника черной стражи, судья приказал следовать туда напрямик.
– Но для верности, – сказал он, – пусть несколько солдат продолжают идти по следам преступников.
Между тем Проткнутый Нос, предупредив своих спутников, запрокинул голову и издал пронзительный крик. В ответ из глубины зарослей послышались подобные же крики. Продолжая идти, австралиец кричал время от времени и каждый раз ему откликались все ближе и ближе.
Эти крики встревожили Мартиньи.
– Что задумал наш проводник? – сказал он Денисону. – Эти крики насторожат негодяев, которых мы преследуем.
– Вы забываете, – спокойно возразил судья, – что они не знают о присутствии в отряде мальчика. Если преступники слышат его крики, то приписывают их, без сомнения, австралийцам какого-нибудь соседнего племени, перекликающимся между собой.
В эту минуту несколько австралийцев из семейства Волосяной Головы и он сам показались в кустах. Они пришли на зов Проткнутого Носа, о котором ничего не знали со вчерашнего вечера. Увидев его с таким конвоем, они готовы были в страхе убежать, но мальчик успокоил их. Только тогда Волосяная Голова, жена его и другие члены его семьи решились приблизиться.
Ни отец, ни мать не выразили радости, увидев сына после продолжительного отсутствия. Впрочем, им не дали времени объясниться, так как тотчас принялись расспрашивать о похитителях Клары и Рэчел.
Оказалось, что Берли приходил в селение, видимо, намереваясь взять проводника, но австралийцы, которым он внушал непреодолимый ужас, убежали при его приближении и спрятались, несмотря на его угрозы и ласковые слова. Берли, видя бесполезность своих усилий, направился к песчаному холму, однако недолго оставался там. Волосяная Голова, из своего убежища наблюдавший за пастухом, видел, как он спустился с холма на своей лошади.
– А в какую сторону он поехал? – спросил Денисон, которому перевели слова австралийца.
Волосяная Голова указал на густые заросли.
– Прекрасно, – сказал Мартиньи. – Лошади там не могут ехать быстро. Мы их легко опередим.
Денисон отдал приказ двигаться дальше. Волосяная Голова, узнав, что Клара и Рэчел находятся в опасности, предложил свои услуги проводника, и их поспешили принять. Других членов племени отослали, приказав им занять наблюдательные посты и дать знать, если они заметят похитителей.
Скоро солдаты обнаружили свежие следы лошадей. Однако за ними не следовали в точности, а продолжали идти кратчайшей дорогой. Волосяная Голова и его сын безошибочно угадывали направление. Потеряв след из виду, они непременно выходили на него через несколько минут. Даже солдаты черной стражи были изумлены их искусством.
Вскоре отряд достиг места, где похитители Клары и Рэчел останавливались, пока Берли поднимался на песчаную дюну посмотреть, не появился ли над фермой белый флаг. Немного дальше они сделали еще одну остановку и здесь, видимо, заметили погоню.
Судя по следам, мятежники были серьезно испуганы. В одной из прогалин на песке виднелись многочисленные отпечатки копыт лошадей, как будто преступники останавливались, чтобы посовещаться. С этого места они уже ехали, не разбирая дороги, стараясь как можно скорее уйти от погони.
Это для волонтеров было важной причиной быть особо внимательными, потому что похитители, зная, что преследователи близко, могли пойти на отчаянный шаг. В полном молчании отряд продолжал идти по следам. Солдаты, готовые в любую минуту увидеть мятежников, не спускали палец с курка винтовок.
Вдруг из чащи выбежали три или четыре лошади без всадников.
– А-а, наши противники наконец-то сообразили, что на лошадях далеко не уедут, и отпустили их, – вполголоса сказал Денисон. – Теперь они, без сомнения, разбегутся.
Мартиньи с тревогой спросил:
– Но что они в таком случае сделают с девушками?
– Может быть, они решатся возвратить их нам, – предположил судья. – Это будет самым верным средством на некоторое время избавиться от преследования.
– Не полагайтесь на это, мсье Денисон, – печально возразил виконт. – Такие люди, как Фернанд и Гуцман, не преминут нам отомстить.
– Моя дочь, моя бедная Клара! – прошептал Бриссо.
Опасения Мартиньи скоро подтвердились. Из кустов выскочила еще одна лошадь. На ней сидел негр, весь в крови, в разорванной одежде.
Бриссо воскликнул:
– Я знаю этого человека! Это Джон, слуга мисс Оинз... Он нам расскажет о моей дочери.
Лошадь остановили. Джон, очутившись среди волонтеров и черной стражи, до того растерялся, что потерял дар речи и только таращил свои и без того большие глаза. Наконец он узнал Бриссо и Денисона.
– Скорее, скорее спешите на помощь мисс Рэчел и мисс Кларе, – прошептал Джон. – Эти разбойники избили меня и послали сказать вам, что если вы не вернетесь, то они убьют их. Я видел, как Гуцман и Фернанд утащили молодых мисс в чащу... Они просили пощады и плакали, но те, с пистолетами в руках, заставляли их идти вперед и угрожали им... Скорее, скорее освободите их!
– В которую сторону они направились, Джон? – спросил Денисон.
Бедный негр, собрав последние силы, указал на заросли, из которых он появился, и потерял сознание. Денисон приказал солдатам оказать ему помощь и поймать лошадей, которые могли понадобиться после. Обратившись к своим товарищам, он сказал коротко:
– Вперед, господа!
Мартиньи и Бриссо первыми бросились в указанном направлении. Не слыша выстрелов Фернанда и Гуцмана, они надеялись успеть вовремя и предотвратить страшное преступление. К ним скоро присоединилась остальная группа.
Кусты, через которые они пробирались, в этом месте были не так густы, кое-где росли высокие деревья. Солдаты черной стражи особенно внимательно осматривали их стволы и ветки. Вскоре один из них остановился под таким деревом, заметив около него следы лошади. Солдат заключил из этого, что всадник, воспользовавшись лошадью, как скамейкой, вскарабкался на дерево и, без сомнения, находится еще там, и подозвал своих товарищей. Однако, как они ни вглядывались, не видели ничего.
Наконец какой-то солдат указал на толстую ветку, футах в шестидесяти от земли: на ней сидел человек, старавшийся спрятаться в листьях.
– Слезайте! – закричал Денисон. – Слезайте, всякое сопротивление невозможно, а мы подумаем, нельзя ли будет сохранить вам жизнь.
– Мы теряем время, мсье Денисон, – шепнул ему Мартиньи. – Пока мы будем договариваться с этим негодяем, другие убьют Клару и ее подругу.
– Этот человек может сообщить нам ценные сведения, – ответил Ричард.
Человек, сидевший на дереве, тем временем принял какое-то решение. Он сел на ветку, свесив ноги, и, держа ружье в руках, обратился к Денисону:
– Это, кажется, господин судья? Очень рад видеть вас еще раз! Вот вам мой ответ!
Раздался выстрел, и пуля пробила шляпу судьи.
Прежде чем Ричард опомнился, прогремело пять или шесть беспорядочных выстрелов. Несколько секунд человек на дереве оставался неподвижен, потом ружье выпало у него из рук и он рухнул на землю.
Это оказался Берли, пастух с фермы Уокера. Несчастный, несмотря на полученные раны и на падение с высоты, был еще жив. Он открыл глаза и устремил их на Ричарда Денисона. Горькая улыбка мелькнула на его окровавленных губах.
– Я буду отомщен, – прошептал Берли. – Найдите теперь, если можете, вашу хорошенькую мисс Бриссо.
Глаза его закрылись, руки сжались в конвульсии, и он умер.
Ричард остолбенел от неожиданности случившегося и от слов Берли. Мартиньи сказал ему:
– Вы слышали? Мы должны спасти Клару.
– Да-да, – подхватил Бриссо, – Клара не может быть далеко отсюда. Поспешим же, мсье Денисон!
Судья хотел ответить, но тут послышались крики. Оказалось, что солдаты черной стражи, подозревая, что кое-кто из мятежников последовал примеру Берли, осмотрели другие деревья и в самом деле обнаружили несколько человек, прятавшихся в листве.
Денисон направился к ним.
– Предоставьте это вашим людям, – сказал Мартиньи, схватив судью за руку. – Мы должны схватить Фернанда и Гуцмана. Посмотрите, след двух лошадей тянется к чаще, он наверняка приведет нас к цели.
Ричард Денисон подозвал начальника черной стражи и быстро отдал ему какое-то приказание, и в сопровождении Волосяной Головы и его сына, которым он показал след, поспешил за Мартиньи и Бриссо, которые шли вперед, не обращая внимания на крики и выстрелы, раздававшиеся позади них.
Постепенно заросли маали становились менее высокими и менее густыми, зато красносочники и другие растения из семейства миртовых образовывали над ними такой густой свод, что под него не могли проникнуть солнечные лучи. Мартиньи обратил внимание своих спутников на странное поведение птиц. Попугаи всех цветов, большие и маленькие, крича, перелетали с ветки на ветку. Сороки, хламиды и другие обитатели этих мест в беспокойстве крутились под лиственным сводом, громко хлопая крыльями и издавая крики, в которых слышался испуг.
Путешественники предположили сначала, что это ружейные выстрелы, продолжавшиеся раздаваться позади них, устроили переполох среди птиц. Однако скоро они заметили, птиц испугало нечто другое, потому что они летели им навстречу. Впрочем, все птицы скоро исчезли, но зато появились животные, убегавшие в том же направлении: кенгуру, ящерицы, крысы, даже страшные черные змеи, которые казались не менее испуганными. Все эти животные пробегали так близко от путешественников, не обращая на них внимания, точно чувство опасности заставляло их забыть о страхе перед человеком.
Ричард Денисон, Мартиньи и Бриссо поначалу не обратили внимание на эти тревожные признаки, однако австралиец с сыном обменялись несколькими словами и как-то странно начали принюхиваться, будто собаки, бегущие по следу. Наконец они остановились и постарались растолковать своим спутникам, что не надо идти вперед, напротив, все должны возвращаться и как можно скорее.
Мартиньи и его спутники, разгоряченные погоней, не вняли этим предостережениям, тем более что австралийцы не могли дать никакого объяснения. Но Волосяная Голова упорно жестикулировал, пытаясь знаками объяснить, что им угрожает серьезная опасность.
И тут из кустов снова выбежали две лошади без всадников. Раздувая ноздри, они мчались, время от времени поворачивая голову, будто чувствовали за собой невидимого врага, в том же направлении, что и другие животные.
– Что значит все это? – с беспокойством спросил виконт. – Если бы я еще находился в прериях, то подумал бы, что индейцы... Нет, не может быть. Эти лошади, вероятно, принадлежат Гуцману и Фернанду, и мне поскорее хочется встретиться с этими негодяями. Но, клянусь небом, – прибавил он, – вот они! Однако девушек с ними нет.
В самом деле, из зарослей появились Гуцман и Фернанд. Однако, увидев своих преследователей, они и не думали убегать, а продолжали продираться сквозь кусты, надеясь, видимо, найти убежище.
– Вы правы, Мартиньи, – прошептал Бриссо, – моей дочери нет с ними. Что они сделали с Кларой и мисс Оинз?
– Мы сейчас это узнаем, – сказал Ричард Денисон. – Они не должны ускользнуть от нас на этот раз.
Он бросился к ним, между тем как Мартиньи и Бриссо решили обойти заросли с другой стороны и окружить злодеев. Поняв, что им не уйти от погони, Гуцман и Фернанд, став спиной к кусту, приготовились обороняться.
Мексиканец Гуцман выказывал мрачную решимость отчаянного человека, который хочет по крайней мере дорого продать свою жизнь, в то время как дрожащие руки и бледное лицо Фернанда давали повод сомневаться в его мужестве. У Гуцмана, кроме кинжала, было ружье, а Фернанд держал в каждой руке по револьверу, которые он украл из магазина своего бывшего хозяина.
– Бриссо, – закричал Мартиньи, – берите на себя Гуцмана, помните, это он надел вам петлю на шею во время пожара в магазине! А я займусь его товарищем, с которым должен за многое расплатиться.
– Будьте осторожны! – предупредил Денисон, не терявший хладнокровия. – Не убивайте их, эти люди должны нам сказать, где они спрятали девушек.
Фернанд, испугавшись, что виконт бросится на него, выстрелил первым. Пули, одна за другой, просвистели возле головы Мартиньи. С карабином в руке, он приближался к своему противнику, помня, как важно захватить его живым.
С другой стороны к Гуцману подходил Бриссо, держа его под прицелом своего ружья. Однако он также не спешил стрелять. Остановившись в двадцати шагах от мексиканца, Бриссо закричал, забыв, что тот не понимает по-французски.
– Негодяй, что ты сделал с моей дочерью? Говори, или я убью тебя, как собаку!
Вместо ответа Гуцман выстрелил. Пуля ударилась в дуло ружья, которое держал Бриссо, и оцарапала ему палец.
Непроизвольно, то ли от боли, то ли от неожиданности, Бриссо дернул рукой и нажал на курок. Раздался выстрел и мексиканец, пораженный пулей в лоб, упал мертвый.
Ричард Денисон, стоявший между французами, готовый помочь тому из них, кто будет находиться в большей опасности, с сожалением сказал торговцу:
– Что вы наделали! Я надеялся, что Гуцман скорее, чем тот, другой, сообщит нам, где находятся пленницы.
– Я сам не знаю, как это произошло, – прошептал Бриссо, испуганный своим подвигом. – Боже мой! Неужели я убил его?
Казалось, он вот-вот лишится чувств. Денисон бросился к нему, но взгляд, брошенный им на Мартиньи, заставил его забыть о торговце.
Виконт, намереваясь обезоружить Фернанда, бросился на него. В другое время, если бы не раненое плечо, он без труда совладал бы со своим противником. Но Фернанд, которому придавала сил безвыходность его положения, отчаянно сопротивлялся. После короткой борьбы ему удалось сбить с ног Мартиньи. Как только тот упал, испанец приложил к виску виконта револьвер, намереваясь прострелить ему голову.
В этот момент Ричард Денисон, прицелившись в Фернанда, закричал:
– Пощадите его, или вы тоже умрете!
Фернанд колебался, но ненависть взяла верх. Палец его нажал на курок... Послышался сухой треск, однако выстрела не последовало.
Жизнь Мартиньи висела на волоске. Фернанду стоило еще раз нажать на курок, и он неизбежно бы погиб. Поэтому Денисон, не медля, выстрелил.
Испанец дико вскрикнул и упал на землю. Мартиньи тут же вскочил на ноги и схватил револьвер, в котором еще оставалось несколько патронов.
– Благодарю, мсье Денисон, – сказал он невозмутимо. – Я право, думаю, что вы спасли мне жизнь... Но как мы теперь узнаем, где они спрятали пленниц?
– Этот человек не умер, – ответил судья, видя, что Фернанд шевелится.
– Этот трус нам все расскажет! – воскликнул Бриссо. – Он должен рассказать! Негодяй! – продолжал он, наклонившись к Фернанду. – Что ты сделал с моей дочерью?
Испанец, завывая от боли, бросил на своего бывшего хозяина полный ненависти взгляд.
– Вы этого не узнаете, – прохрипел он. – Таким образом я отомщу за все унижения, которые перенес в вашем доме!
– Несчастный! Как смеешь ты жаловаться, ты, которого я осыпал благодеяниями? Спрашиваю тебя еще раз: что ты сделал с моей дочерью и с мисс Оинз?
– Выслушайте меня, Фернанд, – сказал Ричард Денисон. – Ваша рана, я думаю, не очень опасна и вы доживете до приговора, который будет произнесен над вами. Отвечайте на наши вопросы, иначе я воспользуюсь властью, данной мне, позову черную стражу и прикажу, чтобы вас повесили на ближайшем дереве.
Эти слова как будто заставили Фернанда задуматься. Но он недолго колебался. Ненависть оказалась сильнее инстинкта жизни.
– Поступайте, как знаете, – сказал он. – Убейте меня поскорее, потому что я очень страдаю.
– Клара. Где Клара? – снова спросил его Бриссо.
– Вы ее больше не увидите, ни ее, ни англичанки.
– Злодей! – закричал Бриссо, поднимая ружье над головой Фернанда. – Ты их убил?
Денисон удержал руку несчастного отца.
– Фернанд, – сказал он, – вы не могли убить несчастных девушек.
– Конечно, нет, – ответил испанец, – но смерть их неминуема, потому что мы бросили их в чаще... Но вы ничего от меня не узнаете... Дайте мне умереть.
Услышав о том, что девушек не убили, Денисон и Бриссо немного успокоились. Однако они не могли понять, какая опасность угрожала несчастным пленницам в эту минуту.
– Что имел он в виду, мсье Денисон? – с тревогой спросил Бриссо. – Если эти негодяи не убили Клару и мадемуазель Оинз, то я не понимаю...
– А я понимаю! – вдруг закричал Мартиньи. – Оглянитесь вокруг!
И действительно, воздух сделался тяжел и удушлив, дневной свет принял странный оттенок, в горле першило от смолистого запаха, издаваемого листьями маали, когда они сильно нагреты*[Из листьев маали австралийцы делают масло под названием каспутового. – Прим. авт.].
Мартиньи, много повидавший в своих путешествиях, не мог не догадаться, о чем это говорит. Теперь ему стало понятно поспешное бегство обитателей пустыни. Однако Денисон и Бриссо, менее опытные в подобных вещах, все еще терялись в догадках, пока из-под зарослей не повалил густой дым.
– Ну, ясно вам теперь? – воскликнул виконт. – Они подожгли кусты!
Страшная истина сделалась еще очевиднее, когда они увидели пламя, вспыхнувшее в двухстах шагах от того места, где они находились.
– Вот что хотел сказать этот мерзкий испанец! – закричал Бриссо. – Они устроили пожар и бросили девушек одних!
– Да-да, – сказал Ричард, – таково было их намерение... Однако пожар не мог распространиться далеко. Надо спешить!
– Бежим! – заторопился Бриссо.
– Бежим! – повторил Мартиньи. – Но куда девались проводники?
Австралиец с сыном, давно уже понявшие, какая опасность им грозит, и отчаявшись объяснить это европейцам, решили вернуться. Мартиньи позвал их, но они с испугом смотрели на пламя и нерешительно топтались в отдалении.
– Клара! Рэчел! – закричал виконт, заметивший, какое действие оказывают эти имена на австралийцев.
И действительно, Волосяная Голова, услышав имя своей благодетельницы, что-то сказал сыну и сделал несколько робких шагов к Мартиньи.
– Зачем нам проводники? – возразил Денисон. – По следу лошадей мы дойдем до того места, где негодяи оставили девушек.
– Справедливо, – согласился Мартиньи. – Пойдем по следам.
Фернанд в ужасе закричал:
– А меня, сеньоры, разве вы бросите меня сгореть живьем? Я не могу сделать ни шага!
– Ты пожнешь то, что посеял, – ответил Мартиньи. – Мы должны подумать о твоих жертвах, прежде чем побеспокоиться о твоей презренной особе. Если ты погибнешь в пожаре, который сам и устроил, не будет ли это справедливым наказанием для тебя?
И он поспешил присоединиться к своим товарищам, которые бежали к тому месту, где уже полыхало пламя.
Австралиец с сыном, пошептавшись, последовали за ними.
Денисон сказал об этом начальнику черной стражи, который, в свою очередь, посоветовался со своими солдатами и с Проткнутым Носом. Они пришли к выводу, что преступники направились к песчаному холму – самой возвышенной точки в этой части пустыни, откуда можно было увидеть сигнал с крыши фермы.
Выслушав начальника черной стражи, судья приказал следовать туда напрямик.
– Но для верности, – сказал он, – пусть несколько солдат продолжают идти по следам преступников.
Между тем Проткнутый Нос, предупредив своих спутников, запрокинул голову и издал пронзительный крик. В ответ из глубины зарослей послышались подобные же крики. Продолжая идти, австралиец кричал время от времени и каждый раз ему откликались все ближе и ближе.
Эти крики встревожили Мартиньи.
– Что задумал наш проводник? – сказал он Денисону. – Эти крики насторожат негодяев, которых мы преследуем.
– Вы забываете, – спокойно возразил судья, – что они не знают о присутствии в отряде мальчика. Если преступники слышат его крики, то приписывают их, без сомнения, австралийцам какого-нибудь соседнего племени, перекликающимся между собой.
В эту минуту несколько австралийцев из семейства Волосяной Головы и он сам показались в кустах. Они пришли на зов Проткнутого Носа, о котором ничего не знали со вчерашнего вечера. Увидев его с таким конвоем, они готовы были в страхе убежать, но мальчик успокоил их. Только тогда Волосяная Голова, жена его и другие члены его семьи решились приблизиться.
Ни отец, ни мать не выразили радости, увидев сына после продолжительного отсутствия. Впрочем, им не дали времени объясниться, так как тотчас принялись расспрашивать о похитителях Клары и Рэчел.
Оказалось, что Берли приходил в селение, видимо, намереваясь взять проводника, но австралийцы, которым он внушал непреодолимый ужас, убежали при его приближении и спрятались, несмотря на его угрозы и ласковые слова. Берли, видя бесполезность своих усилий, направился к песчаному холму, однако недолго оставался там. Волосяная Голова, из своего убежища наблюдавший за пастухом, видел, как он спустился с холма на своей лошади.
– А в какую сторону он поехал? – спросил Денисон, которому перевели слова австралийца.
Волосяная Голова указал на густые заросли.
– Прекрасно, – сказал Мартиньи. – Лошади там не могут ехать быстро. Мы их легко опередим.
Денисон отдал приказ двигаться дальше. Волосяная Голова, узнав, что Клара и Рэчел находятся в опасности, предложил свои услуги проводника, и их поспешили принять. Других членов племени отослали, приказав им занять наблюдательные посты и дать знать, если они заметят похитителей.
Скоро солдаты обнаружили свежие следы лошадей. Однако за ними не следовали в точности, а продолжали идти кратчайшей дорогой. Волосяная Голова и его сын безошибочно угадывали направление. Потеряв след из виду, они непременно выходили на него через несколько минут. Даже солдаты черной стражи были изумлены их искусством.
Вскоре отряд достиг места, где похитители Клары и Рэчел останавливались, пока Берли поднимался на песчаную дюну посмотреть, не появился ли над фермой белый флаг. Немного дальше они сделали еще одну остановку и здесь, видимо, заметили погоню.
Судя по следам, мятежники были серьезно испуганы. В одной из прогалин на песке виднелись многочисленные отпечатки копыт лошадей, как будто преступники останавливались, чтобы посовещаться. С этого места они уже ехали, не разбирая дороги, стараясь как можно скорее уйти от погони.
Это для волонтеров было важной причиной быть особо внимательными, потому что похитители, зная, что преследователи близко, могли пойти на отчаянный шаг. В полном молчании отряд продолжал идти по следам. Солдаты, готовые в любую минуту увидеть мятежников, не спускали палец с курка винтовок.
Вдруг из чащи выбежали три или четыре лошади без всадников.
– А-а, наши противники наконец-то сообразили, что на лошадях далеко не уедут, и отпустили их, – вполголоса сказал Денисон. – Теперь они, без сомнения, разбегутся.
Мартиньи с тревогой спросил:
– Но что они в таком случае сделают с девушками?
– Может быть, они решатся возвратить их нам, – предположил судья. – Это будет самым верным средством на некоторое время избавиться от преследования.
– Не полагайтесь на это, мсье Денисон, – печально возразил виконт. – Такие люди, как Фернанд и Гуцман, не преминут нам отомстить.
– Моя дочь, моя бедная Клара! – прошептал Бриссо.
Опасения Мартиньи скоро подтвердились. Из кустов выскочила еще одна лошадь. На ней сидел негр, весь в крови, в разорванной одежде.
Бриссо воскликнул:
– Я знаю этого человека! Это Джон, слуга мисс Оинз... Он нам расскажет о моей дочери.
Лошадь остановили. Джон, очутившись среди волонтеров и черной стражи, до того растерялся, что потерял дар речи и только таращил свои и без того большие глаза. Наконец он узнал Бриссо и Денисона.
– Скорее, скорее спешите на помощь мисс Рэчел и мисс Кларе, – прошептал Джон. – Эти разбойники избили меня и послали сказать вам, что если вы не вернетесь, то они убьют их. Я видел, как Гуцман и Фернанд утащили молодых мисс в чащу... Они просили пощады и плакали, но те, с пистолетами в руках, заставляли их идти вперед и угрожали им... Скорее, скорее освободите их!
– В которую сторону они направились, Джон? – спросил Денисон.
Бедный негр, собрав последние силы, указал на заросли, из которых он появился, и потерял сознание. Денисон приказал солдатам оказать ему помощь и поймать лошадей, которые могли понадобиться после. Обратившись к своим товарищам, он сказал коротко:
– Вперед, господа!
Мартиньи и Бриссо первыми бросились в указанном направлении. Не слыша выстрелов Фернанда и Гуцмана, они надеялись успеть вовремя и предотвратить страшное преступление. К ним скоро присоединилась остальная группа.
Кусты, через которые они пробирались, в этом месте были не так густы, кое-где росли высокие деревья. Солдаты черной стражи особенно внимательно осматривали их стволы и ветки. Вскоре один из них остановился под таким деревом, заметив около него следы лошади. Солдат заключил из этого, что всадник, воспользовавшись лошадью, как скамейкой, вскарабкался на дерево и, без сомнения, находится еще там, и подозвал своих товарищей. Однако, как они ни вглядывались, не видели ничего.
Наконец какой-то солдат указал на толстую ветку, футах в шестидесяти от земли: на ней сидел человек, старавшийся спрятаться в листьях.
– Слезайте! – закричал Денисон. – Слезайте, всякое сопротивление невозможно, а мы подумаем, нельзя ли будет сохранить вам жизнь.
– Мы теряем время, мсье Денисон, – шепнул ему Мартиньи. – Пока мы будем договариваться с этим негодяем, другие убьют Клару и ее подругу.
– Этот человек может сообщить нам ценные сведения, – ответил Ричард.
Человек, сидевший на дереве, тем временем принял какое-то решение. Он сел на ветку, свесив ноги, и, держа ружье в руках, обратился к Денисону:
– Это, кажется, господин судья? Очень рад видеть вас еще раз! Вот вам мой ответ!
Раздался выстрел, и пуля пробила шляпу судьи.
Прежде чем Ричард опомнился, прогремело пять или шесть беспорядочных выстрелов. Несколько секунд человек на дереве оставался неподвижен, потом ружье выпало у него из рук и он рухнул на землю.
Это оказался Берли, пастух с фермы Уокера. Несчастный, несмотря на полученные раны и на падение с высоты, был еще жив. Он открыл глаза и устремил их на Ричарда Денисона. Горькая улыбка мелькнула на его окровавленных губах.
– Я буду отомщен, – прошептал Берли. – Найдите теперь, если можете, вашу хорошенькую мисс Бриссо.
Глаза его закрылись, руки сжались в конвульсии, и он умер.
Ричард остолбенел от неожиданности случившегося и от слов Берли. Мартиньи сказал ему:
– Вы слышали? Мы должны спасти Клару.
– Да-да, – подхватил Бриссо, – Клара не может быть далеко отсюда. Поспешим же, мсье Денисон!
Судья хотел ответить, но тут послышались крики. Оказалось, что солдаты черной стражи, подозревая, что кое-кто из мятежников последовал примеру Берли, осмотрели другие деревья и в самом деле обнаружили несколько человек, прятавшихся в листве.
Денисон направился к ним.
– Предоставьте это вашим людям, – сказал Мартиньи, схватив судью за руку. – Мы должны схватить Фернанда и Гуцмана. Посмотрите, след двух лошадей тянется к чаще, он наверняка приведет нас к цели.
Ричард Денисон подозвал начальника черной стражи и быстро отдал ему какое-то приказание, и в сопровождении Волосяной Головы и его сына, которым он показал след, поспешил за Мартиньи и Бриссо, которые шли вперед, не обращая внимания на крики и выстрелы, раздававшиеся позади них.
Постепенно заросли маали становились менее высокими и менее густыми, зато красносочники и другие растения из семейства миртовых образовывали над ними такой густой свод, что под него не могли проникнуть солнечные лучи. Мартиньи обратил внимание своих спутников на странное поведение птиц. Попугаи всех цветов, большие и маленькие, крича, перелетали с ветки на ветку. Сороки, хламиды и другие обитатели этих мест в беспокойстве крутились под лиственным сводом, громко хлопая крыльями и издавая крики, в которых слышался испуг.
Путешественники предположили сначала, что это ружейные выстрелы, продолжавшиеся раздаваться позади них, устроили переполох среди птиц. Однако скоро они заметили, птиц испугало нечто другое, потому что они летели им навстречу. Впрочем, все птицы скоро исчезли, но зато появились животные, убегавшие в том же направлении: кенгуру, ящерицы, крысы, даже страшные черные змеи, которые казались не менее испуганными. Все эти животные пробегали так близко от путешественников, не обращая на них внимания, точно чувство опасности заставляло их забыть о страхе перед человеком.
Ричард Денисон, Мартиньи и Бриссо поначалу не обратили внимание на эти тревожные признаки, однако австралиец с сыном обменялись несколькими словами и как-то странно начали принюхиваться, будто собаки, бегущие по следу. Наконец они остановились и постарались растолковать своим спутникам, что не надо идти вперед, напротив, все должны возвращаться и как можно скорее.
Мартиньи и его спутники, разгоряченные погоней, не вняли этим предостережениям, тем более что австралийцы не могли дать никакого объяснения. Но Волосяная Голова упорно жестикулировал, пытаясь знаками объяснить, что им угрожает серьезная опасность.
И тут из кустов снова выбежали две лошади без всадников. Раздувая ноздри, они мчались, время от времени поворачивая голову, будто чувствовали за собой невидимого врага, в том же направлении, что и другие животные.
– Что значит все это? – с беспокойством спросил виконт. – Если бы я еще находился в прериях, то подумал бы, что индейцы... Нет, не может быть. Эти лошади, вероятно, принадлежат Гуцману и Фернанду, и мне поскорее хочется встретиться с этими негодяями. Но, клянусь небом, – прибавил он, – вот они! Однако девушек с ними нет.
В самом деле, из зарослей появились Гуцман и Фернанд. Однако, увидев своих преследователей, они и не думали убегать, а продолжали продираться сквозь кусты, надеясь, видимо, найти убежище.
– Вы правы, Мартиньи, – прошептал Бриссо, – моей дочери нет с ними. Что они сделали с Кларой и мисс Оинз?
– Мы сейчас это узнаем, – сказал Ричард Денисон. – Они не должны ускользнуть от нас на этот раз.
Он бросился к ним, между тем как Мартиньи и Бриссо решили обойти заросли с другой стороны и окружить злодеев. Поняв, что им не уйти от погони, Гуцман и Фернанд, став спиной к кусту, приготовились обороняться.
Мексиканец Гуцман выказывал мрачную решимость отчаянного человека, который хочет по крайней мере дорого продать свою жизнь, в то время как дрожащие руки и бледное лицо Фернанда давали повод сомневаться в его мужестве. У Гуцмана, кроме кинжала, было ружье, а Фернанд держал в каждой руке по револьверу, которые он украл из магазина своего бывшего хозяина.
– Бриссо, – закричал Мартиньи, – берите на себя Гуцмана, помните, это он надел вам петлю на шею во время пожара в магазине! А я займусь его товарищем, с которым должен за многое расплатиться.
– Будьте осторожны! – предупредил Денисон, не терявший хладнокровия. – Не убивайте их, эти люди должны нам сказать, где они спрятали девушек.
Фернанд, испугавшись, что виконт бросится на него, выстрелил первым. Пули, одна за другой, просвистели возле головы Мартиньи. С карабином в руке, он приближался к своему противнику, помня, как важно захватить его живым.
С другой стороны к Гуцману подходил Бриссо, держа его под прицелом своего ружья. Однако он также не спешил стрелять. Остановившись в двадцати шагах от мексиканца, Бриссо закричал, забыв, что тот не понимает по-французски.
– Негодяй, что ты сделал с моей дочерью? Говори, или я убью тебя, как собаку!
Вместо ответа Гуцман выстрелил. Пуля ударилась в дуло ружья, которое держал Бриссо, и оцарапала ему палец.
Непроизвольно, то ли от боли, то ли от неожиданности, Бриссо дернул рукой и нажал на курок. Раздался выстрел и мексиканец, пораженный пулей в лоб, упал мертвый.
Ричард Денисон, стоявший между французами, готовый помочь тому из них, кто будет находиться в большей опасности, с сожалением сказал торговцу:
– Что вы наделали! Я надеялся, что Гуцман скорее, чем тот, другой, сообщит нам, где находятся пленницы.
– Я сам не знаю, как это произошло, – прошептал Бриссо, испуганный своим подвигом. – Боже мой! Неужели я убил его?
Казалось, он вот-вот лишится чувств. Денисон бросился к нему, но взгляд, брошенный им на Мартиньи, заставил его забыть о торговце.
Виконт, намереваясь обезоружить Фернанда, бросился на него. В другое время, если бы не раненое плечо, он без труда совладал бы со своим противником. Но Фернанд, которому придавала сил безвыходность его положения, отчаянно сопротивлялся. После короткой борьбы ему удалось сбить с ног Мартиньи. Как только тот упал, испанец приложил к виску виконта револьвер, намереваясь прострелить ему голову.
В этот момент Ричард Денисон, прицелившись в Фернанда, закричал:
– Пощадите его, или вы тоже умрете!
Фернанд колебался, но ненависть взяла верх. Палец его нажал на курок... Послышался сухой треск, однако выстрела не последовало.
Жизнь Мартиньи висела на волоске. Фернанду стоило еще раз нажать на курок, и он неизбежно бы погиб. Поэтому Денисон, не медля, выстрелил.
Испанец дико вскрикнул и упал на землю. Мартиньи тут же вскочил на ноги и схватил револьвер, в котором еще оставалось несколько патронов.
– Благодарю, мсье Денисон, – сказал он невозмутимо. – Я право, думаю, что вы спасли мне жизнь... Но как мы теперь узнаем, где они спрятали пленниц?
– Этот человек не умер, – ответил судья, видя, что Фернанд шевелится.
– Этот трус нам все расскажет! – воскликнул Бриссо. – Он должен рассказать! Негодяй! – продолжал он, наклонившись к Фернанду. – Что ты сделал с моей дочерью?
Испанец, завывая от боли, бросил на своего бывшего хозяина полный ненависти взгляд.
– Вы этого не узнаете, – прохрипел он. – Таким образом я отомщу за все унижения, которые перенес в вашем доме!
– Несчастный! Как смеешь ты жаловаться, ты, которого я осыпал благодеяниями? Спрашиваю тебя еще раз: что ты сделал с моей дочерью и с мисс Оинз?
– Выслушайте меня, Фернанд, – сказал Ричард Денисон. – Ваша рана, я думаю, не очень опасна и вы доживете до приговора, который будет произнесен над вами. Отвечайте на наши вопросы, иначе я воспользуюсь властью, данной мне, позову черную стражу и прикажу, чтобы вас повесили на ближайшем дереве.
Эти слова как будто заставили Фернанда задуматься. Но он недолго колебался. Ненависть оказалась сильнее инстинкта жизни.
– Поступайте, как знаете, – сказал он. – Убейте меня поскорее, потому что я очень страдаю.
– Клара. Где Клара? – снова спросил его Бриссо.
– Вы ее больше не увидите, ни ее, ни англичанки.
– Злодей! – закричал Бриссо, поднимая ружье над головой Фернанда. – Ты их убил?
Денисон удержал руку несчастного отца.
– Фернанд, – сказал он, – вы не могли убить несчастных девушек.
– Конечно, нет, – ответил испанец, – но смерть их неминуема, потому что мы бросили их в чаще... Но вы ничего от меня не узнаете... Дайте мне умереть.
Услышав о том, что девушек не убили, Денисон и Бриссо немного успокоились. Однако они не могли понять, какая опасность угрожала несчастным пленницам в эту минуту.
– Что имел он в виду, мсье Денисон? – с тревогой спросил Бриссо. – Если эти негодяи не убили Клару и мадемуазель Оинз, то я не понимаю...
– А я понимаю! – вдруг закричал Мартиньи. – Оглянитесь вокруг!
И действительно, воздух сделался тяжел и удушлив, дневной свет принял странный оттенок, в горле першило от смолистого запаха, издаваемого листьями маали, когда они сильно нагреты*[Из листьев маали австралийцы делают масло под названием каспутового. – Прим. авт.].
Мартиньи, много повидавший в своих путешествиях, не мог не догадаться, о чем это говорит. Теперь ему стало понятно поспешное бегство обитателей пустыни. Однако Денисон и Бриссо, менее опытные в подобных вещах, все еще терялись в догадках, пока из-под зарослей не повалил густой дым.
– Ну, ясно вам теперь? – воскликнул виконт. – Они подожгли кусты!
Страшная истина сделалась еще очевиднее, когда они увидели пламя, вспыхнувшее в двухстах шагах от того места, где они находились.
– Вот что хотел сказать этот мерзкий испанец! – закричал Бриссо. – Они устроили пожар и бросили девушек одних!
– Да-да, – сказал Ричард, – таково было их намерение... Однако пожар не мог распространиться далеко. Надо спешить!
– Бежим! – заторопился Бриссо.
– Бежим! – повторил Мартиньи. – Но куда девались проводники?
Австралиец с сыном, давно уже понявшие, какая опасность им грозит, и отчаявшись объяснить это европейцам, решили вернуться. Мартиньи позвал их, но они с испугом смотрели на пламя и нерешительно топтались в отдалении.
– Клара! Рэчел! – закричал виконт, заметивший, какое действие оказывают эти имена на австралийцев.
И действительно, Волосяная Голова, услышав имя своей благодетельницы, что-то сказал сыну и сделал несколько робких шагов к Мартиньи.
– Зачем нам проводники? – возразил Денисон. – По следу лошадей мы дойдем до того места, где негодяи оставили девушек.
– Справедливо, – согласился Мартиньи. – Пойдем по следам.
Фернанд в ужасе закричал:
– А меня, сеньоры, разве вы бросите меня сгореть живьем? Я не могу сделать ни шага!
– Ты пожнешь то, что посеял, – ответил Мартиньи. – Мы должны подумать о твоих жертвах, прежде чем побеспокоиться о твоей презренной особе. Если ты погибнешь в пожаре, который сам и устроил, не будет ли это справедливым наказанием для тебя?
И он поспешил присоединиться к своим товарищам, которые бежали к тому месту, где уже полыхало пламя.
Австралиец с сыном, пошептавшись, последовали за ними.
XX
ПОЖАР
Через несколько минут дорогу мужчинам преградила полоса огня. Кусты горели со страшным треском, деревья валились, поднимая в воздух тысячи искр. Ни одно живое существо не могло уцелеть в этой огненной геенне.
К счастью, след, по которому спешили Мартиньи и его спутники, огибал полыхающий участок, и это вселяло в них надежду. Но надежда эта была непродолжительна: шагов через сто след прерывался полосой горевшей травы.
Мартиньи остановился.
– Трава горит местами, – сказал он. – Надо попытаться перескочить через пламя. Я иду первым...
– Перейдем! – поддержали его Денисон и Бриссо.
Только австралийцы колебались. И, действительно, босиком, почти нагие, они не были защищены от пламени.
Мартиньи, видя их нерешительность, снова сказал:
– Клара! Рэчел!
– Клара! Рэчел! – повторили отец и сын, уже не думая об отступлении.
Европейцы бросили свои ружья, которые были уже им не нужны, надвинули шляпы на глаза, и Мартиньи, приметив то место, где огонь был меньше и трава только тлела, бросился вперед. Его товарищи последовали за ним.
Им пришлось сделать десять или двенадцать шагов в этом дымном вихре и, отделавшись легкими ожогами, они скоро очутились по другую сторону огненной линии.
Здесь мужчины перевели дух.
Они находились в одной из песчаных прогалин. За ними осталась горящая трава. Справа ярко полыхал кустарник, от которого валил удушливый дым, слева и впереди огонь еще не добрался до зарослей, но поднимавшийся кое-где дым свидетельствовал о том, что с минуты на минуту пожар перекинется и сюда.
Мартиньи мгновенно оценил ситуацию.
Отсутствие ветра задерживало распространение огня, к тому же была весна, и солнце не успело еще иссушить сок растений, которые загорались не так легко, как осенью, когда страшные пожары начинали буйствовать в Австралии и охватывали огромные пространства с быстротой молнии.
И все же нужно было спешить. Но как отыскать следы, которые должны были привести их к Кларе и мисс Оинз? По соображениям Мартиньи следы должны были продолжаться с другой стороны горевшей полосы, и едва не закричал от радости, увидев их.
Судя по всему, девушки сошли здесь с лошадей, и Джон был отослан Гуцманом и Фернандом. На песке виднелись глубокие отпечатки копыт, когда лошади остановились, следы грубой мужской обуви и следы ботинок поменьше.
– Клара! – сказал Волосяная Голова, указав на едва приметный след.
– Рэчел! – добавил Проткнутый Нос, тыча пальцем в песок, на котором отпечатался след обуви, немного больше, чем первый.
– В какую сторону они пошли? – спросил Мартиньи, забыв, что проводники не понимают его.
Но австралиец и его сын уже бежали по следам, которые вели к зарослям, еще не тронутым пожаром.
– Они там, они непременно должны быть там! – закричал Мартиньи. – Ну, Бриссо, – обратился он к торговцу, – мы с вами выдержали испытание огнем... Мы видели пожар посильнее этого в вашем магазине, к тому же теперь не надо опасаться взрыва порохового бочонка. Вперед! Клара находится не далее чем в ста шагах отсюда.
– В этом легко удостовериться, – сказал Ричард Денисон.
Он громко крикнул, и голос его несколько раз повторило эхо. Никто не отвечал. Судья снова позвал Клару; к его зову присоединились голоса его спутников. Но напрасно они прислушивались. В кустах слышался только треск огня.
– Боже! – с ужасом прошептал Бриссо. – Неужели эти злодеи исполнили свою угрозу?
– Они слышат нас, – сказал виконт, – но, принимая нас за врагов, не смеют отвечать. Пойдемте дальше!
Он решительно вошел в кусты, и принялся рассматривать следы. Денисон и Бриссо с австралийцами двинулись за ним.
Трава в кустах была примята кругообразно, как будто лошади тут стояли довольно долго. Без сомнения, девушки пытались здесь сопротивляться. Мартиньи молча указал на куст мимозы, за который зацепился кусок шелковой материи. Чуть дальше Денисон увидел на ветке ленту, принадлежавшую Рэчел, потом черное перо, украшавшее шляпу Клары.
В этом месте начинались густые заросли, почти не пропускавшие солнечных лучей, а земля была покрыта жестким и сухим мхом, на котором не оставались следы ног. Европейцы остановились, не зная, в какую сторону идти, между тем как австралиец с сыном осматривали землю, стараясь отыскать потерянный след.
– Девушек не могли убить, – сказал Мартиньи, – иначе зачем надо было заводить их так далеко? Мы бы уже отыскали их трупы... Нет, они живы, они близко отсюда, я в этом уверен.
– Позовем еще, – предложил Денисон.
Они громко закричали, и с радостью услышали, что им отвечают человеческие голоса, но эти голоса были так слабы, так отдалены, что их можно было принять за шорох в лесу при сильном ветре. Однако эти неясные звуки возвратили надежду Мартиньи и его товарищам.
– Это они! – воскликнул виконт. – Я же вам говорил, что они еще живы! Будем искать каждый со своей стороны, и тот, кто окажется счастливее, даст знать другим.
Все разбрелись по чаще, не очень, впрочем, удаляясь друг от друга. Однако напрасно бродили они среди кустов, не обращая внимания на колючки, раздиравшие руки и лицо, на дым, от которого перехватывало дыхание, на пламя, вдруг поднимавшееся от сухого мха. Наконец, приведенные в отчаяние, мужчины решились опять сойтись и еще раз громко позвать.
Им отвечали те же слабые голоса, напоминавшие стоны. Но – непонятное дело! – они раздавались в том месте, которое они только что осмотрели.
К счастью, след, по которому спешили Мартиньи и его спутники, огибал полыхающий участок, и это вселяло в них надежду. Но надежда эта была непродолжительна: шагов через сто след прерывался полосой горевшей травы.
Мартиньи остановился.
– Трава горит местами, – сказал он. – Надо попытаться перескочить через пламя. Я иду первым...
– Перейдем! – поддержали его Денисон и Бриссо.
Только австралийцы колебались. И, действительно, босиком, почти нагие, они не были защищены от пламени.
Мартиньи, видя их нерешительность, снова сказал:
– Клара! Рэчел!
– Клара! Рэчел! – повторили отец и сын, уже не думая об отступлении.
Европейцы бросили свои ружья, которые были уже им не нужны, надвинули шляпы на глаза, и Мартиньи, приметив то место, где огонь был меньше и трава только тлела, бросился вперед. Его товарищи последовали за ним.
Им пришлось сделать десять или двенадцать шагов в этом дымном вихре и, отделавшись легкими ожогами, они скоро очутились по другую сторону огненной линии.
Здесь мужчины перевели дух.
Они находились в одной из песчаных прогалин. За ними осталась горящая трава. Справа ярко полыхал кустарник, от которого валил удушливый дым, слева и впереди огонь еще не добрался до зарослей, но поднимавшийся кое-где дым свидетельствовал о том, что с минуты на минуту пожар перекинется и сюда.
Мартиньи мгновенно оценил ситуацию.
Отсутствие ветра задерживало распространение огня, к тому же была весна, и солнце не успело еще иссушить сок растений, которые загорались не так легко, как осенью, когда страшные пожары начинали буйствовать в Австралии и охватывали огромные пространства с быстротой молнии.
И все же нужно было спешить. Но как отыскать следы, которые должны были привести их к Кларе и мисс Оинз? По соображениям Мартиньи следы должны были продолжаться с другой стороны горевшей полосы, и едва не закричал от радости, увидев их.
Судя по всему, девушки сошли здесь с лошадей, и Джон был отослан Гуцманом и Фернандом. На песке виднелись глубокие отпечатки копыт, когда лошади остановились, следы грубой мужской обуви и следы ботинок поменьше.
– Клара! – сказал Волосяная Голова, указав на едва приметный след.
– Рэчел! – добавил Проткнутый Нос, тыча пальцем в песок, на котором отпечатался след обуви, немного больше, чем первый.
– В какую сторону они пошли? – спросил Мартиньи, забыв, что проводники не понимают его.
Но австралиец и его сын уже бежали по следам, которые вели к зарослям, еще не тронутым пожаром.
– Они там, они непременно должны быть там! – закричал Мартиньи. – Ну, Бриссо, – обратился он к торговцу, – мы с вами выдержали испытание огнем... Мы видели пожар посильнее этого в вашем магазине, к тому же теперь не надо опасаться взрыва порохового бочонка. Вперед! Клара находится не далее чем в ста шагах отсюда.
– В этом легко удостовериться, – сказал Ричард Денисон.
Он громко крикнул, и голос его несколько раз повторило эхо. Никто не отвечал. Судья снова позвал Клару; к его зову присоединились голоса его спутников. Но напрасно они прислушивались. В кустах слышался только треск огня.
– Боже! – с ужасом прошептал Бриссо. – Неужели эти злодеи исполнили свою угрозу?
– Они слышат нас, – сказал виконт, – но, принимая нас за врагов, не смеют отвечать. Пойдемте дальше!
Он решительно вошел в кусты, и принялся рассматривать следы. Денисон и Бриссо с австралийцами двинулись за ним.
Трава в кустах была примята кругообразно, как будто лошади тут стояли довольно долго. Без сомнения, девушки пытались здесь сопротивляться. Мартиньи молча указал на куст мимозы, за который зацепился кусок шелковой материи. Чуть дальше Денисон увидел на ветке ленту, принадлежавшую Рэчел, потом черное перо, украшавшее шляпу Клары.
В этом месте начинались густые заросли, почти не пропускавшие солнечных лучей, а земля была покрыта жестким и сухим мхом, на котором не оставались следы ног. Европейцы остановились, не зная, в какую сторону идти, между тем как австралиец с сыном осматривали землю, стараясь отыскать потерянный след.
– Девушек не могли убить, – сказал Мартиньи, – иначе зачем надо было заводить их так далеко? Мы бы уже отыскали их трупы... Нет, они живы, они близко отсюда, я в этом уверен.
– Позовем еще, – предложил Денисон.
Они громко закричали, и с радостью услышали, что им отвечают человеческие голоса, но эти голоса были так слабы, так отдалены, что их можно было принять за шорох в лесу при сильном ветре. Однако эти неясные звуки возвратили надежду Мартиньи и его товарищам.
– Это они! – воскликнул виконт. – Я же вам говорил, что они еще живы! Будем искать каждый со своей стороны, и тот, кто окажется счастливее, даст знать другим.
Все разбрелись по чаще, не очень, впрочем, удаляясь друг от друга. Однако напрасно бродили они среди кустов, не обращая внимания на колючки, раздиравшие руки и лицо, на дым, от которого перехватывало дыхание, на пламя, вдруг поднимавшееся от сухого мха. Наконец, приведенные в отчаяние, мужчины решились опять сойтись и еще раз громко позвать.
Им отвечали те же слабые голоса, напоминавшие стоны. Но – непонятное дело! – они раздавались в том месте, которое они только что осмотрели.