Бестужева Светлана. Женщина в черном

   И человек с такой памятью оставляет записную книжку, предмет первой необходимости делового человека, в конторе? И считает, что его коллега, многоуважаемый Всеволод Эмильевич, находится за пределами Родины? Изумляется этому, идет за записной книжкой, падает с жутким криком, раненный насмерть, - все-таки успевает не только запомнить, кого увидел, но и донести в последнем слове врачу словесный портрет в мельчайших чертах? Или не врачу, а оперативному сотруднику в белом халате? Не знаю, не знаю... Я бы на его месте попросил пить...
   Отпечатков на месте преступления, судя по всему, нашли тьму, но, насколько мне известно, Кешиных "пальчиков" в нашей картотеке нет и быть не может. Довольно трудно будет установить, он ли вскрыл сейф. Я-то знал наверняка, но даже признание самого обвиняемого, как известно, не есть доказательство. Да и вместо того, чтобы водворить гражданина Уварова туда, где ему положено находиться, - в КПЗ, я почти собственными руками спрятал его подальше от правосудия. Получается, от самого себя. Ох, Вера, Вера...
   А как было бы славно и полезно раскрыть дело за двое суток! Есть отпечатки пальцев. Есть подозреваемый: словесный портрет покойного и некий приятель-вахтер. "Пальчики", естественно, совпадут, а пистолет Кеша мог выбросить по дороге. Содержимое же сейфа надежно спрятать. Да и в конце концов, какая разница, что там было! А в остальном - полный порядок. Два трупа, отпечатки пальцев, показания свидетеля... Не дело - конфетка... Могло бы быть...
   Не успел одернуть себя за безнравственные мечты - зазвонил телефон. Вера?
   - Това... Павел Павлович?
   - Да, слушаю вас.
   - Доктор Герасимов беспокоит, из Склифосовского. Я тут вашего коллегу подвел, простите великодушно. Если честно, я выходил из палаты, минут двадцать меня не было. А раненый мог очнуться, сказать что-то.
   - Вы уверены, что мог очнуться?
   - Вообще-то теоретически не должен бы... Но практически... У нас тут как-то мужик своими ногами пришел, голова у него болела. Так выяснилось, что он по пьянке на спор себе в голову позволил здоровенный гвоздь заколотить. Первый день думал - с похмелья трещит, второй день анальгин глотал. А на третий пришел сдаваться. Мы ему железо вынули, он ушел. Так что всякое бывает.
   - Значит, если придется подписывать протокол...
   - Подпишу, конечно, чего же не подписать. Помогать следствию обязанность каждого...
   Он еще что-то бубнил, но я вежливо закончил разговор. Так, интересно получается. Удивительно легкое дело досталось. Улики сами в руки плывут, покойники разговаривают, свидетели на ходу показания меняют. Очевидное невероятное.
   Решил выпить кофе, но банка была пустой. Пришлось пойти к Саше, у него всегда все есть. Когда я открывал стол своего заместителя, зазвонил телефон. Машинально снял трубку, даже не успел сказать обычное: "Шервуд слушает", а оттуда зачастили:
   - Сан Саныч, алло! Игнатенко вас беспокоит.
   - Это не... Алло, алло! Игнатенко? Всеволод Эмильевич?
   - Ну да, Сан Саныч, какой же еще? Значит, так, все сделал, как договорились, никакой самодеятельности. Вахтер не подведет, так что никуда наш дурачок не денется. И щенка его найдем.
   - Откуда вы звоните?
   Это была чудовищная, непростительная ошибка с моей стороны. Я ведь не знал, на "ты" или на "вы" нужно было обращаться. Не знал - и все испортил. В трубке повисло тяжелое молчание, потом что-то звякнуло, будто стекло ударилось о край телефонной трубки, и в ней раздались противные гудки отбоя. Я осторожно положил трубку на стол и пулей вылетел из кабинета. Галя, конечно, трепалась по местному телефону. Пришлось прижать рычаг рукой и прервать беседу. Галя оторопела:
   - Вы что, Пал Палыч?
   - Галя, быстро узнай, откуда только что звонили по тому телефону. Ну, по черновскому. Непонятно?
   Чертыхнулся и пошел звонить сам. Гале было понятно только то, что кто-то грубо вторгся в ее личную жизнь, а этого она не прощала.
   Пришлось подождать, пока дежурные проделывали все необходимые манипуляции. Потом один из них перезвонил мне.
   - Товарищ майор, установить номер полностью не удалось.
   - То есть как не удалось? Из автомата звонить не могли, я сам снимал трубку, знаю.
   - Ну, бывает, что вообще нельзя установить. А тут только первые три цифры поймали. Эта АТС вообще кошмар, через два дня на третий на ней что-то из строя выходит.
   - Да говорите наконец, на какой АТС.
   - Звонили из Видного. Или из Расторгуева.
   Или из Домодедова, хотел я продолжить перечень, да что толку! Звонили из ближнего Подмосковья, где город-спутник Видное плавно перетекает в старинное дачное место Расторгуево, а потом до следующего городка Домодедово идут сплошные дачные поселки. Поди найди! Верин дядя, Викентий Эдуардович, как-то пожаловался, что его дача скоро станет "коттеджем в центре Москвы". А сразу после войны в Расторгуеве еще волки зимой бегали... Черт побери!
   Дядя - в Расторгуеве, этот самый Игнатенко - в тех же краях. Не слишком ли много совпадений - сплошные белые рояли в кустах.
   Опять телефон. Вера?
   - Павлик, слава богу добрались нормально. Дядя ворчал, но для порядка. Баба Катя его быстро к рукам прибрала, а от Петеньки он в полном восторге... Ой, да тут вообще та-а-кой роман!...
   - Вера, помолчи немного. Скажи своим подопечным, чтобы они носа за калитку не высовывали! Поняла?!
   - Что ты так кричишь, Павел? С третьего раза даже я понимаю. Не злись, я же не...
   - Ты же не, ты же не!! Ты вляпалась в такое дело, что впору тебя где-нибудь прятать. Не злюсь, а убить готов этого твоего Кешу! Из-за одного дурака столько людей на уши встало! Что ты молчишь?!
   - Ты же сказал - помолчи...
   - Вера, сейчас не время выяснять отношения. Все очень серьезно. Возвращайся в Москву, поезжай на работу, если нужно. Не нужно - посиди дома. Все, что могла, ты уже сделала, теперь, умоляю, не мешай!
   - Когда это я тебе мешала, Пашенька, господь с тобой. Все поняла, еду, позвоню из дома. Или из офиса.
   - Сам тебе позвоню, у меня тут запарка. Жду, когда Саша приедет, может, что-то прояснится. Ну, будь умницей.
   - Мухтар постарается, - усмехнулась Вера и дала отбой. Все-таки она добрая и злиться по-настоящему не умеет. Упрямая только. Ладно, сантименты потом. Где Саша, хотел бы я знать?
   Придвинул поближе телефон, чтобы позвонить в Бутырку, но он сам зазвонил.
   - Шеф, это я. Сейчас выезжаю.
   - Откуда?
   - С бензоколонки, у меня горючка кончилась, а то я бы давно был на месте.
   В трубке действительно раздавался уличный шум. Подозрительным я стал с этим делом. Нервы лечить пора.
   - Ты узнал, что я просил?
   - Что именно, шеф? Алло, алло! Шеф, ни черта не слышу, через несколько минут буду на месте, доложу.
   Какое-то время я тупо смотрел на трубку, потом чертыхнулся. У меня плохо не только с нервами, но и с памятью. Хотел выпить кофе - забыл. Положил у Сашки в комнате трубку на стол - забыл. Осел!
   Кофе оказался очень кстати - бессонная ночь начинала сказываться. Пока пил, придумал: с получки куплю себе телефонный аппарат с определителем номера и тогда уж точно буду знать, откуда мне звонили. Хотя в данном случае звонили не мне, но это неважно. Сейчас приедет Саша, и мы вместе окончательно проясним обстановку...
   Саша вошел, как всегда, бесшумно, чуть стукнув в дверь костяшками пальцев - для проформы.
   - Вам еще сверху не звонили, шеф?
   - Пока нет. Ты мне лучше вот что скажи, что с Игнатенко? Ты его нашел?
   - Найти-то я его нашел, только не его, а телефон и адрес. А по телефону мне какая-то дама, наверное, супруга, объяснила, что Всеволод Эмильевич два дня назад улетел в командировку за границу и раньше чем через десять дней она его назад не ждет. А что, он вам очень срочно нужен? На него есть что-нибудь?
   Обычно такие вопросы в нашей конторе задавать было не принято. И еще: из какой такой заграницы моему милому Саше звонил господин Игнатенко? Всеволод, замечу, Эмильевич. Двойник?..
   Я полез в карман за сигаретами.
   Глава 9
   ВЕРА МУРАТОВА
   Не могу сказать, чтобы действия Павла вызвали у меня негодование. Конечно, он обязан был задержать Кешу. Да и никаких доказательств фактической невиновности моего "найденыша" не было. Так, общее впечатление, интуиция... Но, с другой стороны, мало я на своей интуиции нарывалась?
   Спасти ребенка - дело другое. Хоть практически и не читаю газет, но вся эта "чернуха" с похищениями, заложниками и т. д., и т. п. как-то сама по себе проникает в сознание. Проникает и прочно там оседает. В конце концов Петенька не виноват, что ему достались такие родители - мама-мотылек и папа-валенок.
   Если бы это был мой ребенок... Представила себе младенца в коляске. У младенца было лицо Пал Палыча и сигарета во рту. Любой другой на месте бабы Кати подскочил бы с перепугу - так неожиданно и громко я рассмеялась, представив себе эту картину. Любой - но не она.
   - Случилось чего? Или истерика?
   - Да нет. Подумала, какой у меня мог бы быть ребенок...
   - Индюк думал... Тебе уже пора троих иметь. Годков-то сколько?
   - Много, - честно призналась я. - В ноябре стукнет тридцать два.
   - По виду не скажешь, - "утешила" она. - Скачешь, как малолетка, ни солидности, ни фигуры. Замужем была?
   - Была. Три раза.
   - Ну?
   - Ну и хватит. Больше не хочу.
   - Дело, конечно, хозяйское. Только на месте твоего Павла я бы тебе вломила хорошенько, чтобы дурь прошла, а потом...
   - Вот уж тогда никакого "потом" бы вовсе не было, - фыркнула я.
   - Как знать, - загадочно обронила баба Катя и всю оставшуюся дорогу просидела молча. Только когда мы уже свернули на дачную улицу, ведущую к дому дяди, вдруг сказала:
   - Слышь, Вера, пистолет-то с собой не носи. Прав твой Павел. Опасная это игрушка, особенно для бабы.
   - Чем это, интересно, я хуже мужика? А пистолет мне нужен для спокойствия. Он у меня вон в "бардачке" лежит...
   - Где-где?
   - Ну вот здесь, вот в этом ящичке, около руля...
   - Так бы и сказала. А то слова произносишь - Господи, твоя воля. Не в лагере, чай, срок мотаешь. Культурная женщина, образованная.
   - Так все говорят...
   - А ты всегда - как все?
   На этот вопрос ответа не нашлось. К счастью, мы подъехали к воротам дачи дяди Викентия, и это позволило мне сделать вид, что не расслышала.
   Конечно, у дяди все было нараспашку - отродясь ничего не запирал. "У меня брать нечего" - вот и вся реакция. Доказывать, что сейчас все ценность, все могут взять да еще и дом заодно спалить, абсолютно бесполезно. Упрямство на грани фантастики.
   Дядю нашла на кухне. То ли ранний обед, то ли поздний завтрак. Впрочем, ему, как и мне, безразлично, что есть, лишь бы не готовить самому. Фамильная черта...
   - Верочка? Давненько я тебя не видел. Случилось что-нибудь? Или просто мимо ехала? Что не позвонила?
   - Дядя Вика, отвечаю на вопросы по порядку. Позвонить было некогда. Ехала специально к вам, потому что действительно случилось, но не со мной. Помогите, если можете.
   - Постой-постой, дорогая. Денег у меня нет, ты знаешь...
   - Дядя Вика, деньги не нужны. Не могли бы пустить к себе на пару недель пожилую женщину с маленьким ребенком?
   - Верочка! Я не умею общаться с детьми, да и от женщин отвык. В том числе и пожилых, хотя у нас с тобой разные представления о возрасте. Уволь!
   - Дядя Вика, я их привезла с собой. Если они останутся в Москве, их могут убить.
   - Что-то не замечал за тобой склонности к фантазиям. Убить? Ребенка? Ты сошла с ума или заразилась подозрительностью от своего Павла.
   Набрала побольше воздуха и изложила дяде ситуацию. Реакция, в общем, как я и ожидала: покрутил пальцем у виска, вздохнул и пошел встречать непрошеных гостей. Золотой старик!
   Екатерина Павловна сидела в машине. Распахнула дверцу.
   - Прошу, мой дядя рад вас видеть. Я же говорила...
   Она меня не слушала, она смотрела на дядю Викентия так, будто пыталась вспомнить что-то очень важное. И вдруг сказала тихо, охнула, словно про себя:
   - Книжник.
   - Что-что?
   Но она обращалась не ко мне.
   - Книжник, - повторила чуть громче. - Дурдыч...
   Я ошарашенно посмотрела на дядю: еще подумает, что привезла к нему сумасшедшую. Но и он выглядел, мягко говоря, не вполне адекватно. Не удивленным, нет - до крайности взволнованным. Что для него совершенно не характерно. На секунду прикрыл глаза, а потом решительно шагнул вперед:
   - Здравствуй, Катюша. Надо же, свиделись, а ты мне тогда говорила: "Прощайте" да "прощайте"... Я-то сказал: "До свидания". И кто был прав? Тесен мир, однако, ох, тесен. Внук твой?
   - Дядя... - попыталась я объяснить, но он не захотел слушать.
   - Успокойся, Верочка, все в порядке. Когда был в ссылке, то заведовал там клубом в поселке. Ну меня и прозвали книжником, читать-то всегда любил. А "Дурдыч" - это так меня тамошний контингент называл. "Эдуардович" с их прононсом было мудрено выговорить.
   Викентий, Иннокентий... В голове у меня забрезжила смутная догадка. Похоже, во времена оные имел место роман. Голову даю на отсечение платонический. А может быть, и нет - сколько лет дядя холостяком живет... Ну да нет худа без добра. Теперь он примет непрошеных гостей по высшему разряду. Старая любовь, как известно, не ржавеет.
   Поэтому даже не стала отнимать время у "сладкой парочки" и объяснять дяде, что к чему. Катюша ему растолкует, времени у них будет вполне достаточно. И потом с лагерной закалкой да вдвоем - не пропадут.
   Пошла звонить Паше с докладом и нарвалась на такой крик, что поняла, дело плохо. Обычно он тщательно скрывает свои эмоции и максимум, что позволяет, - это сухой тон, не окрашенный интонациями. А тут - почти орал. Такое случилось только раз, когда я полезла на крышу шестиэтажного дома, чтобы по веревке спуститься на балкон: подружка забыла дома ключи, а родители ее были в отъезде. Все сошло благополучно, но балкон тоже оказался запертым. Пришлось возвращаться на крышу. А там меня уже ждал Павел...
   Впрочем, отвлеклась. Но все эти вопли хоть кого выведут из себя. К тому же позарез было необходимо хоть немного поспать - бессонная ночь давала о себе знать. Оставила дяде на всякий случай немного денег и обещала регулярно звонить, а через пару дней приехать. Хотелось верить, что к этому времени все страхи и волнения будут позади.
   Но меня просто кто-то сглазил. Сколько лет за рулем и - тьфу-тьфу! Ни одной мало-мальски серьезной аварии. А у выезда на Каширское шоссе буквально "подрезала" синяя "бээмвэшка". Да так лихо, что моя машина чудом не опрокинулась в кювет, а идущие следом "Жигули" вылетели на встречную полосу. Оттуда же "в обмен" шарахнулся микроавтобус, который угодил прямехонько в бок "виновнику торжества" - "БМВ". После этого стало удивительно тихо.
   Когда вылезла из машины, обнаружила, что практически отделались легким испугом. "Жигулей" вообще след простыл - не испытывают наши водители желания общаться с гаишниками. У микроавтобуса разбита одна фара и слегка помят радиатор. Водитель же был в полном порядке, если судить о его состоянии по тем фиоритурам, которые он непрерывно выдавал в адрес "фирмачей поганых". А вот из "БМВ" никто выходить не торопился, хотя серьезных повреждений на ней заметно не было. Наконец и там водитель проявил признаки жизни.
   Я подошла тогда, когда невысокий упитанный мужчина совал в руки шоферу микроавтобуса пачку денег. Тоненькую пачку, но эффект оказался потрясающим: шофер замолк на полуслове, как выключенное радио, и быстренько ретировался в свой драндулет. Настолько быстро, что я даже номера не успела заметить. Если ГАИ все-таки приедет, порадовать ее мне будет нечем.
   - Эй! - окликнула я фирмача. - Меня вы, между прочим, чуть не угробили. Не умеете ездить, не садитесь за руль.
   Мужик обернулся ко мне так резко, будто его огрели палкой. Нервный какой! Лет пять назад такого никто к баранке бы близко не подпустил. А сейчас катаются, психи, как хотят. Были бы деньги.
   - А ты еще откуда взялась, детка? Стихийное бедствие - баба за рулем.
   Завести меня с пол-оборота может только такое заявление. Боже сохрани меня от феминизма, но дискриминации не терплю. Лучше бы он меня обматерил. То есть для него, конечно, лучше - дешевле бы отделался.
   - Ну вот что, - сказала я тихо. - Насчет бабы за рулем поговорим отдельно, и разговор этот у нас с тобой, охламон с мотором, будет после того, как в милиции официальный протокол составят. Чтобы ты, водило хреновое, сначала научился машину водить, а потом уже на люди вылезал.
   Он раскрыл рот и захлопал глазами. Неприветливое, наверное, у меня лицо было. Не светское.
   - А если без протокола, милочка? - выдавил он наконец.
   - Твои "милочки", голубь поганый, еще на работу не вышли, отсыпаются после трудов праведных, ночных. Со мною изволь говорить на "вы", хотя бы потому, что я машину водить умею, а ты - нет. И хватит трепаться, поехали в отделение. Тут недалеко, за час управимся... Если машина не краденая, конечно.
   - Слушайте, милая барышня, вам поскандалить хочется? Я спешу. Сто долларов устроит?
   - Ах ты, морда спекулянтская! - взорвалась я. - Засунь себе свои доллары, знаешь куда? Все, кончилось мое терпение! Или поехали в милицию, или я сейчас ее вызову.
   Понятия не имею, как бы я эту самую милицию вызывала. Но мужик, похоже, перепугался не на шутку. И с перепугу сделал очень простую вещь: подбежал к моей машине, достал из кармана нож и... проколол колесо. После чего сделал жест, который на всех языках мира означает "накося выкуси" - и отчалил.
   В общем, сама виновата. Пугать нужно только тем, что действительно в состоянии сделать. Лучше бы наставила на него пистолет и отконвоировала в милицию. Хоть бы моральное удовлетворение получила. А так придется менять колесо. После бессонной-то ночи! Идиотка в квадрате! Правильно говорит в таких случаях моя подруга Рита: "Глупо рожено - долго переучивать".
   В общем, пока управилась, пока доехала до телефона-автомата... Спасибо, Павел на сей раз не орал, а выслушал меня почти спокойно. Но негодования отнюдь не разделил.
   - Ты хоть номер запомнила? - вместо слов сочувствия спросил мой бесценный друг после того, как я поведала ему душераздирающую историю о "мафиози с ножом и за рулем". - Честное слово, ты хуже ребенка! Ни свидетелей, ни пострадавших - сплошные эмоции. Ладно, диктуй номер, попробуем попозже разобраться в частном порядке. Только сделай милость, поезжай домой и перестань искать на свою... голову приключения. Я ведь не железный, подруга моя дорогая. Или мне тебя на пару недель в КПЗ посадить? Чтобы не мешала!
   Да, похоже, Паша действительно дошел, если делает такие предложения. Посему решила убраться от греха подальше. Домой - поспать, поесть, а потом спокойно подумать, что делать дальше. На данном этапе - Паша опять-таки прав - толку с меня ноль целых фиг десятых.
   Пока принимала душ, варила кофе и готовила что-то перекусить на скорую руку, вспомнила, что не рассказала Паше еще одну важную деталь. Когда была на квартире у Кеши, мне бросилось в глаза, что и те немногие книги, которые имелись у Иннокентия, валялись на полу с оторванными корешками. Значит, искали чрезвычайно маленькую да к тому же плоскую вещь, которую можно уложить между страницами или засунуть под переплет. Пока не заснула, нужно позвонить и спросить, не пригодится ли ему эта деталь. Заодно было бы неплохо поинтересоваться судьбой Кеши: Петенька-то, как ни круги, может остаться почти сиротой. На какое-то время.
   Павел трубку не брал - то ли вызвали к начальству, то ли поехал куда-то, а меня все сильнее клонило ко сну. Решила, что можно передать сообщение через Сашу Чернова. Как мужчина он мне не особо импонировал есть в нем что-то скользкое, на мой взгляд. Но работник отменный, никогда ничего не забывает.
   Он снял трубку сразу, будто ждал чьего-то звонка. Только не моего сразу почувствовала. По-видимому, и я его как женщина не вдохновляю. Ну, что ж, значит, взаимность!
   - Здравствуйте, Саша. Пал Палыч надолго ушел?
   - Здравствуйте, Вера Ивановна. Трудно сказать: начальство дернуло. То ли на пять минут, то ли...
   - На пять часов, - закончила я. - Пожалуйста, передайте ему: у Иннокентия в комнате все книги были распотрошены. Я об этом забыла сказать.
   - У какого Иннокентия? - не понял Саша. - Ах, у Иннокентия! Я все передам, Вера Ивановна, обязательно. Вы уже дома?
   - Да, собираюсь поспать. Теперь можно. Счастливо, Саша.
   Положила трубку и закрыла глаза. В ту же минуту, как мне показалось, раздался телефонный звонок. В комнате уже было темно, значит, несколько часов мне удалось поспать.
   - Вера Ивановна, - послышался Сашин голос. - Пал Палыч просил вас поехать со мной туда, где вы были утром. Кажется, есть просвет, но нужно еще чуть-чуть поработать.
   - А он сам?
   - Приедет попозже. Так договорились?
   - Через полчаса, - сказала я. - Около универмага "Добрынинский". До встречи, Саша.
   Глава 10
   ПАВЕЛ ШЕРВУД
   Объяснение происшедшему могло быть такое: Саше звонил однофамилец того Всеволода. Двойник. Иначе все это решительно переставало нравиться и начинало наводить на мысль о том, что связь преступного мира с правоохранительными органами - не фантазия борзописцев. С другой стороны, какой резон моему заместителю, до сих пор абсолютно безупречному, наводить тень на ясный день и скрывать предполагаемого участника преступления? Нет, еще немного - и во всем происходящем мне почудится тяжелая рука ЦРУ.
   И все же этот неожиданный вопрос: "А у вас есть что-нибудь на него?" Материалы дела Саше известны не хуже меня, да и в прокуратуре не со вчерашнего дня. А вот серьезная вещь его, похоже, не насторожила: преступники вломились не в помещение банка, где по идее должны храниться деньги, а в офис, где солидные банкиры наличных не держат. И еще одна "мелочь": сам банк и его офис находились в разных районах Москвы. С чего бы это?
   Конечно, можно было бы (нужно) проверить, но и без процедурной мороки мне и так все стало ясно: липа. Одно из многочисленных "заведений" - прямых духовных наследников незабвенных "Рогов и копыт", где проворачиваются, мягко говоря, сомнительные дела, а огромные деньги делают буквально из воздуха. Безналичка, обналичка, конвертирование, расконвертирование... Один известный юрист очень тонко заметил, что "наезжают" обычно на банкиров, вступивших в противоречие с законом. Вор у вора...
   Схема событий для меня начала постепенно проясняться. Уставный капитал этого банка был в свое время обозначен в размере ста миллионов рублей, и по сей день, насколько я знаю, его не меняли, дополнительной эмиссии не объявляли. На деле там могло оказаться ни копейки или, наоборот, мог быть миллион... долларов. Судя по возне, которая поднялась вокруг этого банка, деньги там были. Хотя... вполне возможно, что в сейфе, который так лихо открыл Кеша, мог лежать компромат на кого-либо. И необязательно в виде "чемодана с документами" - вполне достаточно микрокассеты. Технический прогресс, так его!
   Президент банка находился за границей, в командировке. То есть до сих пор находится и должен вернуться не раньше чем через три дня. Вице-президент - в морге... Ну и что мы имеем, кроме головной боли? Рассказ Иннокентия? Он мог абсолютно все сочинить.
   В этот момент в мой кабинет ворвался Саша, чем-то страшно довольный:
   - Шеф, вахтер "почтового ящика", ну того, где банк офис снимал, он вспомнил, кого видел! Нужно посылать оперативную группу.
   - Куда? На место происшествия?
   - Нет, на квартиру к подозреваемому. Некто Уваров, Иннокентий Петрович. Я уже получил ордер на обыск. Вы поедете?
   - Зачем? Отпечатки пальцев, я думаю, эксперты снимут лучше меня. Саша, скажи мне лучше...
   - Да, шеф? - На лице моего заместителя не было ничего, кроме готовности немедленно ответить на все имеющиеся у меня вопросы. Определенно Вера права: скоро я начну подозревать самого себя.
   - Нашли машину, которую видели перед офисом?
   - Пока нет. Да ведь данных - кот наплакал, сами знаете. Я съезжу?
   Я не был уверен в том, что Сашино присутствие там остро необходимо, но служебное рвение заслуживает поощрения. Пусть его!
   Однако судьба, видимо, судила иначе. Зазвонил внутренний телефон: начальство требовало меня "на ковер". Кто-то из нас должен был оставаться на месте.
   - Оперативная группа справится без нас с тобой, - отрезал я. - Посиди подежурь, подумай. У меня от этого дела уже голова кругом идет. Ну вот, пожалуйста.
   Снова телефон, на этот раз - городской. Я снял трубку, выслушал сбивчивые Верины фразы и рассвирепел окончательно. Только Сашино присутствие меня как-то удерживало от развернутого комментария. Я записал на бумажку номер машины, с водителем которой сцепилась моя дорогая подруга. Еще раз приказал Саше оставаться на месте и поработать головой, а не ногами - и помчался к начальству.
   Мог бы и не спешить, все равно ничего хорошего для себя не услышал. Если я правильно запомнил, то по поводу убитого банкира и налета на офис моему начальству звонили не менее пяти "шишек". Одна другой крупнее. Каждый требовал, чтобы дело было раскрыто сию минуту, в крайнем случае не позднее завтрашнего утра. Одним словом, "вор должен сидеть". Мотив, знакомый до боли.
   - В общем, так, Пал Палыч, - закончил "тронную речь" мой начальник. Ни тебе, ни мне висячка не нужна. Согласен, дело темное, но чем скорее найдутся преступники, тем лучше. А значит - они должны найтись. Понятно?
   Уж куда понятней! Спорить с начальством - плевать против ветра. Нервничать по этому поводу еще глупее. Решил отвлечься и успокоиться, а для этого прямо из приемной начальства попробовал выяснить, кому принадлежит машина с номером, продиктованным мне затейницей Верой. Через полчаса держал перед глазами листок, на котором моей рукой были под диктовку записаны фамилия, имя и отчество. И собственным глазам не верил. Получалось, что моя дорогая подруга имела короткую, но содержательную беседу с... Всеволодом Эмильевичем Игнатенко, который, по словам моего заместителя, находился в загранпоездке. Или, если не быть сверхподозрительным, с человеком, который этой машиной пользовался. В лучшем случае - по доверенности. А в худшем машина угнана.