Беверли Джо. Искра соблазна

   – Возможно, ты просто раньше не видела, как на него нападали. А почему Баркстед затеял драку?
   Мара покраснела.
   – Возможно, потому, что мы целовались. – Она вздохнула и рассказала Дженси про театр, про шелк и про содержание той записки, написанной на китайском.
   – Мара, тебе следовало рассказать обо всем Саймону!
   – Я только сейчас поняла, кто именно отправил этот шелк, и я не хотела еще одной дуэли.
   Дженси прикрыла рот рукой.
   – Видишь? – с отчаянием в голосе продолжила Мара. – Именно поэтому я и не рассказывала обо всем Дэру. Кроме этого, у него полно своих причин для беспокойства. Я думала, что это пройдет. Я не предполагала, что Баркстед будет преследовать меня после того, как я ему все так ясно объяснила. А теперь все погибло!
   – Нет. Все образуется.
   Мара покачала головой:
   – Я набросилась на Дэра, и теперь он меня ненавидит.
   – Ненавидит тебя? Это невозможно.
   – Я сказала ему, что он превратился в убийцу.
   – Боже, но почему?
   – Потому что я страшно на него разозлилась. За то, что он обвинил меня в тайных встречах с Баркстедом. И потому что именно так и было: он действительно превратился в убийцу. Но я бы никогда этого не сказала, если бы не вышла из себя.
   – Никогда бы не подумала, что ты умеешь выходить из себя, – сказала Дженси.
   – Это все волосы, – вздохнула Мара. – Почти ничто на свете не может меня рассердить, но выходить из себя я умею, и теперь я все испортила.
   Дженси встала.
   – Я сейчас закажу горячий сладкий чай и поговорю с Саймоном. Оставайся здесь и не делай больше никаких глупостей.
   Мара решила, что снять шляпку и накидку вовсе не глупо, и сделала это. Она вымыла руки в холодной воде, протерла царапины. Она не боялась Дэра, но ее пугала жестокость, скрывающаяся в нем.
   И она все еще сердилась на него за его глупые предположения. Она увидела план «Жестокой башни» и порвала его, швырнув клочки в огонь.
   И тут девушка расплакалась. Она все еще всхлипывала, когда Дженси вернулась в сопровождении Саймона. В руках она несла поднос с чаем. Саймон довольным не был.
   Дженси разлила чай, и Саймон дождался, пока Мара сделала глоток, прежде чем начать говорить:
   – Дженси рассказала мне про этого Баркстеда. Вне всяких сомнений, ты зашла слишком далеко, чтобы подтолкнуть его на такую глупость.
   Мара покраснела и взмолилась, чтобы брат никогда не узнал, насколько именно далеко она зашла.
   – Я дам ему понять, что ему лучше держаться подальше от тебя.
   – Ты же не станешь вызывать его на дуэль? – спросила Мара.
   Саймон взглянул на Дженси.
   – Понадобится что-то очень серьезное, чтобы вынудить меня пойти еще на одну дуэль. Если он не уступит мне, я привлеку к этому повес, пока он не поддастся.
   Мара налила еще одну чашку чая.
   – А ты видел Дэра?
   Саймон состроил гримасу:
   – Он не выходит, а я не собираюсь силой врываться к нему в спальню.
   – Как жаль! Я беспокоюсь.
   – Я тоже, но у него есть Солтер и Фенг Руюан.
   – Если ты его все же увидишь, – произнесла Мара, – скажи, что я не позволю себя бросить.
   – Ты уверена? – спросил он. – И действительно хочешь выйти за него?
   – Ты не доверяешь ему, Саймон?
   – Доверяю, но это нелегко.
   – Я и не хочу, чтобы было легко, – вздохнула Мара. – Хотя нет, хочу, чтобы легко было Дэру, нам обоим, и когда-нибудь так и будет. Поэтому если мне придется сражаться за это, так тому и быть. Но я надеюсь, что нам удастся как можно скорее уехать из Лондона. Я хочу отвезти его в Брайдсуэлл. Когда будет этот бал для Хэла и Бланш?
   – Через неделю или около того, как только вытащат трубы и уберут мусор.
   – Я вела себя глупо, – сказала Дженси. – Ты говорил, что газа в трубах уже нет, так что не обязательно было их все вытаскивать. Мы могли бы переехать даже сегодня.
   – Нет! – возразила Мара. – Завтра мы идем в «Олмак».
   – Какое отношение к этому имеет «Олмак»? – поинтересовался Саймон. – Ты можешь поехать туда из Марлоу-Хауса с таким же успехом, что и отсюда.
   – Нужно сделать приготовления. Дженси и мне нужно отдохнуть. Должен прийти парикмахер. – Пролепетав это, Мара наконец выговорила настоящую причину. – Мы не можем сейчас уехать. Это будет выглядеть так, будто мы бросили Дэра.
   Он провел рукой по волосам.
   – Думаю, ты права. Тогда в четверг. Мы можем разослать приглашения на следующей неделе, а тем временем заняться приготовлениями.
   – Менее чем за неделю до бала? – удивилась Мара.
   – Музыканты, еда, вино. Что еще нужно?
   Она закатила глаза:
   – Это бал в Лондоне, Саймон, а не вечеринка с деревенскими соседями.
   – Ты хочешь увезти Дэра в Брайдсуэлл или нет?
   Мара взяла себя в руки.
   – Разумеется, хочу. Все можно успеть сделать.
   – Можно? – слабым голосом произнесла Дженси. – Наверное, придет не так много людей.
   – Первый бал в Марлоу-Хаусе за много лет, к тому же с намеком на скандал? Да там яблоку будет негде упасть.
   Мара проигнорировала стон Дженси.
   – Я сделаю большую часть работы, да и повесы помогут. Дом в идеальном состоянии. Тебе понадобится больше прислуги, но, быть может, повесы смогут кого-нибудь одолжить. Это лучше, чем приглашать людей с улицы. При достаточном количестве денег еду и напитки можно раздобыть за ночь. То же самое с украшениями. Свежие цветы. Охапки цветов. За кругленькую сумму почти со всем можно справиться за ночь.
   Дженси сдавленно пискнула.
   – Цена в данном случае не имеет значения, – сказал Саймон. – Извини, Дженси, но это так.
   Дженси напряглась, но произнесла:
   – Да, разумеется. Я, наверное, буду вздрагивать каждые пять секунд, но я согласна.
   – Тебе не придется разбирать счета. – Мара отставила свою чашку. – Мы немедленно начнем все планировать и сейчас же закажем приглашения. Саймон, теперь ты можешь оставить нас, мы сами все сделаем. – Но когда он дошел до двери, она не сдержалась и добавила: – Если… увидишь Дэра, скажи ему, пожалуйста, что мне нужно поговорить с ним.

Глава 22

   Создавалось впечатление, что Дэр в этом доме не живет. После обеда Мара зашла в классную комнату и обнаружила, что дети грустят, поскольку папа прислал им записку, в которой говорилось, что он не сможет зайти к ним сегодня.
   Куда он делся?
   День, полный хлопот, был настоящим благословением, но за всеми делами: посещением Марлоу-Хауса, чтобы посовещаться со старшими слугами, «Фортнум и Мейсон», типографов и виноделов, а затем флориста – Мара никак не могла отделаться от беспокойства о Дэре.
   Ночью она обошла весь дом, но не заметила ни малейшего следа его пребывания, а утром она поинтересовалась у Рут, не уехал ли хозяин дома.
   – Насколько мне известно, нет, миледи.
   – Ты уверена? – Мара почти не сомневалась, что Дэр сбежал. Она и представить себе раньше не могла, что возможно на расстоянии ощущать присутствие других людей. – Сходи и узнай.
   Рут поджала губы, но все же пошла. Она вернулась через некоторое время с новостью: да, лорд Дариус провел ночь где-то еще, но недавно вернулся.
   – А теперь давайте решим, что вы наденете сегодня, миледи.
   – Мне все равно.
   Рут достала простое синее платье, которому было уже несколько лет. Мара привезла его в Лондон только на тот случай, если бы ей вдруг пришлось помогать Элле по хозяйству. Но она не жаловалась. Оно очень подходило к ее настроению. Если Дэр намеревался избегать ее, что она могла сделать, чтобы исправить эту ситуацию? Она даже не потрудилась надеть корсет, который, впрочем, ей и так не был нужен.
   Когда она пошла в гостиную Дженси, чтобы попросить Саймона о помощи, он велел ей оставить Дэра в покое и даже добавил:
   – Ты и так уже достаточно натворила.
   Она расплакалась, и он ушел, сказав, что ему нужно подготовить Марлоу-Хаус к их завтрашнему приезду. От этого Мара стала плакать еще сильнее. Дженси попробовала успокоить ее, но в конце концов потеряла терпение и ушла. Мара ее не винила. Она с самого детства почти не плакала, но теперь, прижавшись к подлокотнику дивана, никак не могла остановиться.
   – Мара…
   Она подняла голову. На пороге стоял Дэр, и вид у него был мрачный. Нет, страдающий.
   Она сглотнула, шмыгнула носом, выпрямилась и попробовала улыбнуться:
   – Не беспокойся. Со мной все в порядке. – Но слезы продолжали течь, и ей пришлось смахнуть их рукой.
   Он присел на диван и обнял ее.
   – Нет, не все в порядке, и в этом моя вина.
   Она отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза.
   – Если ты скажешь еще что-нибудь подобное, я опять заплачу.
   – Ты по-прежнему плачешь, – заметил он, вытирая слезы с ее щек. – Дорогая Мара, что мне сделать?
   – Скажи это еще раз.
   – Что мне сделать?
   Он дразнил ее, и слезы моментально остановились.
   – Моя дорогая Мара, – проговорил он, прислонившись лбом к ее лбу. – Разве ты не видишь, что я как плохая лошадь? Ты любишь меня, а я тебя, но я все же могу причинить тебе боль.
   Она прижалась к нему, крепче сжимая его в объятиях.
   – Ты причинил мне боль только своим исчезновением и попыткой разорвать помолвку. Никакая боль с этим не сравнится, Дэр. Кроме твоей смерти.
   – Я чуть было не ударил тебя.
   – Но ты же не ударил. Ты просто подумал, что я еще один нападающий.
   Его взгляд не дрогнул.
   – Я мог убить тебя. Я в этом хорошо натренирован.
   Она прикоснулась к его губам.
   – Я знаю, я прокралась в галерею для музыкантов три ночи назад. Ты опасен, но Фенг Руюан мог убить тебя в любой момент.
   Дэр тихо рассмеялся:
   – Это верно.
   Мара провела рукой по его волосам.
   – Ты не сердишься? За то, что я шпионила за тобой? Я не хотела причинить неприятностей. Просто я слишком о тебе беспокоюсь.
   – Если нам предстоит пожениться, я хочу, чтобы ты все обо мне знала.
   Она взяла его лицо в ладони, поглаживая его щеки большими пальцами.
   – Я уже знаю все, что нужно.
   Она прижалась губами к его губам, но затем он перехватил инициативу. Его поцелуи сначала были медленными, затем стали глубже и наконец такими же страстными, как тогда на тропинке. Теперь они были одни, никто не мог им помешать, и Маре не было нужды сдерживаться. Когда его рука задела ее грудь, она прижала ее еще сильнее.
   Она заметила реакцию Дэра, когда он понял, что на ней нет корсета. Ее сосок стал набухать от его прикосновения.
   – Дженси не вернется, – прошептала она. – Еще, пожалуйста. Пожалуйста. Если ты любишь меня – пожалуйста…
   Со вздохом и стоном он начал поглаживать ее грудь, посылая волны наслаждения по всему ее телу. Она еще крепче прижалась бедрами.
   – Как хорошо…
   Он стянул рукава с ее плеч и освободил ее грудь, подставив ее сначала прохладному воздуху, а затем и своему горячему рту.
   Мара таяла на диване, растекаясь по нему, становясь нежной и покорной. Ее руки проскользнули под его жакет, поглаживая его тело, а губы прильнули к его жадному рту в еще одном страстном поцелуе.
   Мара почувствовала утолщение в его брюках и прижалась к нему, сходя с ума от его прикосновений, его аромата. Она раздвинула ноги, приглашая его приблизиться еще.
   – Ты мне нужен. Ты нужен мне, Дэр. Сейчас же.
   Но он отстранился.
   – Мара, мы не должны…
   Она схватила его за рубашку. Куда делись фрак и жилет? Когда она успела развязать его галстук и бросить его на пол?
   – Мы почти женаты. Не останавливайся. Я не перенесу, если ты сейчас остановишься.
   Он притянул ее к себе, его рука проникла ей под юбку, между ног. Она открылась еще больше, а когда он надавил там, она застонала от блаженства.
   Через мгновение она совершенно потеряла контроль над собой, купаясь в экстазе, хватаясь за него, покусывая, целуя. Он приглушил ее крики поцелуем в тот момент, когда самое сладкое блаженство, которое она когда-либо испытывала, пронзило ее, и еще, и еще, и еще.
   Возможно, она даже потеряла сознание. Когда она вновь ощутила жар своего тела и услышала удары своего сердца, ей показалось, что прошло немало времени. Она открыла глаза и взглянула на него.
   Ей на ум приходили разные слова, но все они казались совершенно неважными, так что она заговорила с ним поцелуями и прикосновениями, пытаясь рассказать ему, как она его любит и какое наслаждение она испытала.
   – О Боже! – Маре пришлось вернуться обратно в реальный мир. – Я порвала твою рубашку! – Но тогда она была поглощена его красивой мускулистой грудью, целовала, лизала ее, пробовала на вкус его пот…
   Его охватила дрожь, но он отсел от нее, поправив лиф ее платья.
   – Ты завораживаешь меня. Буквально. Не следовало мне этого делать. Мы не должны были этого делать.
   – Нет, должны были, и если ты бессилен перед моей магией, то мы сделаем это еще раз. Скоро. – Она потянулась к нему, наполовину шутя. Он со смехом увернулся и встал, чтобы поправить свою порванную рубашку и найти другие предметы гардероба.
   Мара наблюдала за Дэром, наслаждаясь интимностью этого момента. Он надел жилет и отыскал галстук. Затем посмотрел в маленькое зеркало на стене и начал умело его завязывать.
   – Почему мужчины не завязывают просто кусок ткани на шее, как они делали это раньше? – спросила она.
   – Не знаю, зачем мы вообще их носим. – Он закончил, надел фрак и повернулся к ней: – Ну как, я в порядке?
   – Да. А я?
   – В полном порядке. И, – добавил он, поглаживая лиф ее платья, – с твоей грудью тоже все в порядке.
   Она вспыхнула:
   – Тебе все равно? То, что они маленькие?
   – Моя милая глупышка! – Он предложил ей руку. – Если мы хотим сохранить хоть крупицу здравого смысла, нам нужно немедленно уйти из этой комнаты.
   В коридоре было пусто. Ни намека на присутствие Дженси, ни намека на присутствие вообще кого бы то ни было.
   – Наступил конец света? – произнес Дэр.
   – Ну да, тихо, как на необитаемом острове, но в этом доме это не так уж редко случается. Поэтому меня и соблазнили ночные прогулки.
   – Можешь гулять сколько хочешь, дорогая, но когда мы вернемся сегодня, боюсь, ты будешь слишком уставшей.
   – «Олмак», – произнесла Мара, не понимая, как она могла об этом забыть. Она взглянула на Дэра и улыбнулась. – Сегодня вечером мы будем танцевать.
 
   Если бы не вечер в «Олмаке», Мара могла бы промечтать весь день. Но ей хотелось, чтобы во время ее первого появления на важном лондонском собрании все было идеально. К тому же ей приходилось присматривать за Дженси, которая переживала очередной приступ нервозности. Ее вечно преследовал страх, что она встретит кого-то из Карлисла, кто сможет рассказать всем о ее низком происхождении.
   Мара составила Дженси компанию во время первого для нее общения с лондонским парикмахером. Густые рыже-золотые волосы Дженси были выложены в причудливую форму и украшены янтарем, жемчугом и бриллиантовой тиарой, подходившей к остальным ее украшениям.
   Кудри Мары не требовали столько работы, так что они скоро были уложены и украшены розовыми бутонами и крошечными бриллиантами. Ее платье из белого шелка поверх нежно-розового бархата являлось ее любимым и, как она прекрасно знала, было ей к лицу.
   Она присоединилась к Дженси, чтобы добавить к туалету несколько последних штрихов и искренне восхититься платьем, сшитым из зеленой с золотыми вкраплениями ткани. Дженси выглядела великолепно. Она улыбнулась Маре:
   – Думаю, я готова.
   Когда они спустились вниз, Саймон вышел им навстречу. Глаза его сияли в восхищении. Мара посмотрела на Дэра. Он не отводил от нее очарованного взгляда.
   – Что это за цвет? – спросил он.
   – Девичий румянец. Честно. Цветам дают самые смешные названия. Вы знаете, что при старом французском дворе был оттенок, который назывался саса de dauphin?
   Когда Саймон и Дэр рассмеялись, Дженси потребовала объяснения:
   – Что это означает?
   – Экскременты маленькой принцессы, – перевела Мара.
   – Ты сама это придумала?
   – Нет. Это желто-зеленый цвет. Был еще langue de reine. Язык королевы. Темно-розовый.
   Дэр поцеловал ее руку.
   – А еще, – сказал он тихо, чтобы услышала только она, – cuisse de nymphe emue.
   Мара покраснела, поскольку это означало «бедра возбужденной нимфы».
   – Langue de coquin, – задорно сказала она. – Что я могу поделать, кроме как придумать «язык повесы»?
   Он накинул белый бархатный капюшон Маре на голову и поцеловал ее в шею.
   – Прекрати! – неубедительно возмутилась она. – Я намерена сегодня быть идеальной молодой леди.
   – А не великовато ли у тебя для этого декольте?
   Мара проследила за его взглядом туда, где между ее грудей покоилась розочка. Корсаж только-только прикрывал соски.
   – Сейчас это модно. А пышность достигается при помощи хорошего корсажа. Что тебе наверняка известно, – добавила она с хитрым взглядом.
   – Ты же собиралась быть идеальной молодой леди! – напомнил он.
   Она рассмеялась, но вдруг сообразила, что уже очень много времени прошло с того момента, когда он принял последнюю дозу. Должно быть, ее взгляд был достаточно красноречивым, потому что он сказал:
   – Я принял дозу позже, чем обычно. Выживу.
   – Я рада, что мы можем говорить об этом.
   – Было бы лучше, чтобы в этом вообще не было надобности.
   Она попыталась найти правильный ответ, но они уже подошли к карете, и Саймон торопил их.
   «Олмак» оказался именно таким, как Мара и ожидала: шум, разговоры, шуршание платьев и блеск драгоценностей, но чем дальше они проходили через заполненные залы, тем больше ответственности она чувствовала за своих подопечных: Дженси и Дэра.
   Дженси слишком сильно цеплялась за Саймона, но он по крайней мере был спокоен. Он, наверное, никогда не бывал в «Олмаке», но и у него, и у Мары было много опыта в общении с новыми людьми в новых ситуациях. Иногда эта самоуверенность заводила их слишком далеко. Саймон чуть было не погиб в Канаде, а она чуть было не погубила свою репутацию той ночью с Баркстедом.
   Но сегодня она намеревалась быть очень осторожной.
   Дэр не нуждался в ее помощи. Слева и справа его приветствовали друзья, и если кого-то и волновали его проблемы с опиумом, то виду, как правило, никто не показывал. Леди Дауншир, одна из хозяек, остановилась, чтобы поинтересоваться его здоровьем и попросить его вести себя как следует.
   – Я не забыла про перья, – сказала она.
   Когда она отошла, Мара спросила:
   – Перья?
   – Должны же быть у меня какие-то секреты, – улыбнулся Дэр.
   Появились и другие посетители. К ним подошел коротко постриженный военный и был представлен Маре как капитан Морс, с которым Дэр познакомился в Брюсселе. К ним присоединился лорд Вандаймен – эффектный блондин со шрамом на щеке, который прибавлял ему еще больше шарма. Его жена оказалась красивой дамой, которая была на несколько лет старше своего мужа.
   Каких только пар не бывает на свете!
   Мара взмолилась, чтобы военные разговоры не расстроили Дэра.
   – Их не остановишь, – сказала леди Вандаймен и добавила чуть тише: – Не беспокойтесь. Дэр мой любимый кузен, а Вандаймен – близкий друг лорда Эмли.
   Еще один из контингента повес. Интересно, сколько их здесь еще, в этой сияющей толпе?
   – Это ваш первый визит в «Олмак»? – спросила леди Вандаймен обычным голосом. Мара поняла намек, и они принялись болтать о моде, знаменитых и скандально знаменитых светских людях. Она увидела Черрингтонов, разговаривающих с Дэром. К ним присоединились Сент-Рейвен с женой.
   Какое-то движение у входа отвлекло ее внимание. Стивен и Лаура только что вошли и сразу привлекли внимание людей, словно магниты. По крайней мере, Лаура.
   – Лабелелла, – сказала леди Вандаймен. – Я так рада, что она счастлива.
   Все шло хорошо. Повесы и их друзья будут затрагивать вопрос о миссис Бомон в каждом разговоре, скоро начнутся танцы. Она будет танцевать с Дэром.
   Вдруг она услышала женский голос:
   – Мара!
   Мара повернулась и увидела двух друзей, проталкивающихся к ней через толпу.
   – Софи, Джайлз! Когда вы приехали?
   – В прошлую пятницу, – ответила Софи Джиллиат, слегка задыхаясь, ее золотистые волосы были готовы поднять бунт против шпилек и заколок. – Я бы раньше тебя нашла, но совершенно не было времени – то нужно торопиться туда, то сюда… – Она стали болтать о Лондоне и Линкольншире, и вдруг Софи сказала: – Он очень красив.
   Мара покраснела, поняв, что она время от времени украдкой бросала взгляды на Дэра.
   – Лорд Дариус Дебнем, друг Саймона.
   – А-а, я помню его. С возрастом он стал еще лучше.
   Мара улыбнулась, услышав одобрение Софи, но Джайлз сказал:
   – Ты так говоришь, словно он бутылка вина. Как бы то ни было, он живет не в Линкольншире.
   – Он младший сын, – сказала Мара. – Так что это не имеет значения.
   Софи понимающе улыбнулась, а Джайлз нахмурился. Мара вспомнила, что он был одним из ее ухажеров.
   – Это не он когда-то организовал гонки ежиков? – спросила Софи.
   Мара рассмеялась:
   – Да, это был Дэр.
   – И турнир на лодках по реке. – Софи еще раз посмотрела на него. – Он сильно изменился. – Теперь это был не комплимент.
   – Он участвовал в битве при Ватерлоо и был серьезно ранен.
   – Уже вспомнила.
   – Его считали мертвым, потом он таинственным образом объявился. Подозрительно все это, на мой взгляд, – сказал Джайлз.
   – Тебя никто не спрашивает! – возмутилась Мара. – И это вовсе не подозрительно. Его ранение было очень серьезным, и какое-то время он даже не помнил, как его зовут. Затем он был слишком слаб, чтобы поехать домой.
   – Подозрительно, – стоял на своем Джайлз. – Ты и вправду веришь, что он не мог передать весточку своей могущественной семье?
   – Ты ведешь себя ужасно, Джайлз, – вмешалась Софи. – Прекрати.
   – Все потому, что Мара разбила мое сердце.
   Он попытался обратить это в шутку, но Мара боялась, что здесь была доля правды. Она положила ладонь ему на руку.
   – Если бы я так думала, Джайлз, я бы умерла от стыда.
   Он сгримасничал, но накрыл ее ладонь своей.
   – Это было бы ужасной потерей. Впрочем, надеюсь, что он достоин тебя.
   – Спасибо.
   Музыка сменилась. Мара надеялась танцевать первый танец с Дэром, но поскольку ее ладонь лежала на руке Джайлза, у нее не было выбора, кроме как танцевать с ним. Дэр пригласил Софи.
   Мара любила танцевать, так что все волнения исчезли с первыми тактами музыки. Танцуя, она заметила появление еще одного человека.
   Полная дама в платье прошлого века должна была быть графиней Коул. Люди, спешившие поприветствовать ее, принадлежали большей частью к старшему поколению, что было очень хорошо, так как именно их будет труднее всего убедить принять в свой круг Бланш.
   Эта дама очень удачно выбрала фасон платья, поскольку у нее наблюдалась некоторая склонность к полноте. А принятые сейчас высокие талии и простые ткани придавали крупным женщинам сходство с набитым тюком. Маре понравился дух женщины, которая отказывалась подчиняться моде.
   Когда танец окончился, Мара присоединилась к Дэру и Софи, прогуливающимся по галерее, чтобы уж следующий танец точно танцевать с ним.
   Когда Дэр взял ее за руку, у нее возникло ощущение, словно она парит, и она улыбнулась ему, вспомнив их танец при лунном свете.
   К сожалению, это был не вальс, так что у них с Дэром не было возможности провести много времени наедине. И все же это было редкостное наслаждение – танцевать с ним.
   Но вдруг она почувствовала, что что-то не так. Неужели в зал пробрался кто-то шокирующий? Или кто-нибудь напился? Крепких напитков на таких собраниях не подавали, чтобы избежать подобных проблем.
   Но тут она поняла, что проблема рядом с ней. В буквальном смысле этого слова. Соединив руки с офицером лет сорока в униформе, она заметила злость на его лице.
   Она сделали шаг в одну сторону, затем в другую, и Мара сказала:
   – Я восхищаюсь нашими военными, сэр, и хотела бы поблагодарить вас за вашу службу.
   – Благодарю вас, мэм, – процедил он сквозь зубы.
   – Вы были при Ватерлоо? – продолжала Мара, беззаботно улыбаясь.
   – К сожалению, нет, мэм. Я был в Канаде.
   Танец разделил их. Саймон оставил немало врагов в Канаде. Может быть, злость незнакомца была направлена на нее, поскольку она была сестрой Саймона?
   Когда она вновь добралась до Дэра, он спросил:
   – В чем дело?
   – Все хорошо, когда ты рядом со мной, – улыбнулась ему Мара. Ей не составляло никакого труда смотреть в его глаза, как того требовал танец.
   Вновь очутившись в паре с офицером, она попробовала выяснить кое-что еще:
   – Мой брат, лорд Остри, до недавнего времени был в Канаде. В Йорке. Возможно, вы его знаете? В то время он был Саймон Сент-Брайд.
   – К сожалению, нет, мэм. Я был в Нижней Канаде, в Нью-Брансвике.
   Это «к сожалению» было простой вежливостью, но Мара не чувствовала в нем никакой враждебности. Она попробовала сменить тактику:
   – Мы стали изгнанниками из нашего собственного лондонского дома из-за утечки газа. К счастью, лорд Дариус приютил нас у себя в Йоувил-Хаусе.
   Лицо ее партнера дернулось, как будто он и впрямь почувствовал запах газа. Неужели его злоба была направлена на Дэра?
   Мара продолжала танцевать, не переставая размышлять над этим. Почему, почему, почему? Только из-за опиума? Но это ужасно несправедливо. Возможно, эта злость осталась после какой-нибудь проделки. Шутки Дэра никогда не были злыми, но, возможно, одна из них могла задеть этого человека…
   Танец окончился, а она так ничего и не узнала. Следующий танец она танцевала с Сент-Рейвеном, который напропалую флиртовал с ней. Но затем она вздрогнула. Словно холодный туман пробрался в залы «Олмака». Мара попробовала не замечать его, но затем она поймала на себе скорбный взгляд Софи.