Беверли Джо. Искра соблазна

   Сент-Рейвен все еще улыбался, но тоже это почувствовал. Дэра Мара не видела.
   Как только танец закончился, они пробрались через толпу к Саймону.
   – Что происходит? – спросила она, обмахиваясь веером и выглядя как человек, у которого нет ни единой заботы во всем мире.
   Он тоже вежливо улыбался, но она видела, что он напряжен.
   – Глупости, но довольно неприятные. Давай присоединимся к нему.
   Саймон отвел ее к Дэру, передав ее так, как это обычно делают на свадьбах. Маре было легко улыбнуться Дэру, и он тотчас улыбнулся в ответ.
   Начался следующий танец, и теперь это был вальс.
   – Наконец-то, – сказала Мара, и они вышли на танцевальную площадку.
   На какое-то время Мара забыла яро все свои тревоги. Какой бы ни была проблема, теперь Саймон будет всем рассказывать об их помолвке, и это решит дело. Если Сент-Брайды из Брайдсуэлла рады выдать дочь за лорда Дариуса Дебнема, у него не должно быть никаких серьезных проблем.
   Как только танец окончился, Черрингтоны и Боллы окружили их, точь-в-точь как охрана, только улыбающаяся и жизнерадостная охрана. Мара почувствовала, что может отойти в комнату отдыха для дам, что ей уже нужно было сделать, но стоило ей войти туда, как разговор тут же прекратился. Скоро три дамы, которые там были, ушли, и она осталась наедине со служанкой.
   Она взглянула на старую даму:
   – Не могли бы вы мне сказать, о чем они разговаривали?
   Та склонила голову:
   – Это не вы леди Мара Сент-Брайд, мэм?
   – Да, я.
   – Они сплетничали о вашем будущем муже, лорде Дариусе. Сказали, что он струсил при Ватерлоо и скрылся, чтобы не участвовать в сражении.
   Мара ахнула:
   – Это ужасная ложь! Он был серьезно ранен.
   – Но по их словам…
   Две женщины вошли в комнату, и служанка замолчала. Дамы взглянули на Мару, одарили ее ослепительными улыбками и исчезли за шторой, где находились ночные вазы.
   Мара последовала их примеру, а затем ушла, готовая взорваться от ненависти. Дэр – трус? Это подло! Господи! Известие об их помолвке обойдет всю Англию еще прежде, чем они успеют поговорить с ее отцом. С трудом удалось ей вспомнить, что она должна выглядеть как можно беззаботнее, выходя в общий зал.
   Возможно, многие не заметили этого подводного течения. И в то же время она видела, что многие о чем-то перешептывались, изредка поглядывая на Дэра. Она увидела двух распорядительниц приема, склонивших друг к другу головы. Не могут же они попросить Дэра уйти, правда?
   Он все еще был окружен друзьями, уважаемыми и с высоким положением в обществе. Выразительная пожилая пара присоединилась к их кругу как раз в тот момент, когда туда подошла Мара.
   Ее представили герцогу и герцогине Белкрейвен: очаровательной леди с легким французским акцентом и серьезному джентльмену с добрыми глазами. Они явно были готовы оказать ей поддержку, но она услышала, что герцог сказал что-то о каком-то несчастье.
   Дэр был бледным и измотанным, Маре хотелось увести его в какое-нибудь безопасное место, но она понимала, что уйти сейчас – худшее, что можно сделать. Сколько сейчас времени? Сколько еще пройдет, прежде чем действие последней дозы закончится, и что произойдет тогда?
   Она встала рядом с Саймоном.
   – Кто-то должен опровергнуть все эти слухи.
   – Значит, ты тоже слышала?..
   – Это низко.
   – Да, но никакое опровержение не поможет, если только оно не будет от человека, который знает наверняка. Жаль, что Кона тут нет. Он сражался при Ватерлоо.
   – Как насчет лорда Вандаймена? Кажется, они познакомились при Ватерлоо. И еще капитан Морс.
   – Я спрошу их.
   Саймон отошел, но быстро вернулся.
   – Морса я не нашел, а Вандаймен сказал, что вообще не видел Дэра во время сражения. Смысла врать ему нет. Он сказал, что попробует найти майора Хокинвилла. Возможно, он поможет.
   – Дэру нужно уйти.
   – Я знаю, – сказал Саймон, не заботясь о том, чтобы объяснить, почему это невозможно.
   Мара вернулась к Дэру, стараясь излучать ничем не омраченное удовольствие. Затем к ним подошел высокий мужчина в сопровождении рыжеволосой женщины.
   – Господи, неужели это ты? – спросил он несколько громче, чем было нужно.
   Дэр уставился на него, но все-таки смог выдавить из себя улыбку.
   – Хок Хокинвилл. Как тебе живется без снующих вокруг армий?
   – Приходится иметь дело со скотом и уборкой урожая. В конце концов, не такая уж большая разница. – Он представил свою жену и сказал: – Рад, что ты так хорошо выглядишь, Дебнем. Герцог часто вспоминает, как отважно ты воевал.
   Мара медленно выдохнула. Люди, стоявшие поблизости, просто обязаны были это услышать, а герцог был, разумеется, Веллингтон. Мара понятия не имела, почему майор Хокинвилл упомянул его имя таким образом, но это было настоящим благословением.
   Затем майор Хокинвилл повернулся к ней:
   – Позвольте пригласить вас на следующий ганец, леди Мара.
   Она склонилась в реверансе:
   – Разумеется, майор.
   Дэр танцевал с герцогиней Белкрейвен, а герцог пригласил миссис Хокинвилл. Атмосфера изменилась, но теперь в зале царило смятение. Как возможно обелить человека без фактов?
   После танца они решили, что могут уйти. Дженси скромно намекнула леди Дауншир о своем деликатном положении, и это было принято как веская причина.
   Дэр казался спокойным и несколько отчужденным, но как только они сели в карету, он спросил:
   – Ну ладно, что на этот раз?
   Его голос был таким усталым, что Маре захотелось его обнять.
   Саймон откровенно сказал:
   – Кто-то распустил слух, что ты сбежал во время сражения. Что ты спрятался в каких-то кустах. И что твои раны появились, когда эти кусты были растоптаны нашей собственной кавалерией, преследующей бежавших французов.
   – Боже правый! Я всегда этого боялся.
   – Но это неправда! – взорвалась Мара.
   Он взглянул на нее, горько усмехнувшись:
   – Хотелось бы мне быть столь же в этом уверенным.

Глава 23

   Когда они вернулись домой, Саймон предложил провести военный совет, но Дэр сказал:
   – Извини, Саймон, не сегодня. – И пошел наверх.
   – Черт, я забыл! – Саймон поморщился.
   Дженси взяла его за руку.
   – Мы не можем сегодня сделать ничего такого, что не могли бы сделать завтра. Пойдем спать.
   Мара поднялась наверх е ними и вошла в свою комнату, чувствуя обиду из-за того, что ее все покинули. Ей нужно было поговорить обо всем, что произошло, и ей нужно было быть рядом с Дэром.
   Рут принесла горячую воду и начала помогать Маре раздеваться.
   – Ну и как там было, миледи?
   – Где?
   – В «Олмаке», миледи!
   – А-а, как я и ожидала. – Но если она не хотела возбудить у Рут какие-либо подозрения, лучше выказать хоть какой-нибудь энтузиазм. – Там были Софи и Джайлз Джиллиат.
   – Должно быть, там было замечательно, миледи.
   – И я встретила герцога и герцогиню Белкрейвен. Они родители одного из друзей Дэра. – Она припомнила еще несколько имен, которые могли бы удовлетворить любопытство Рут, но была безгранично рада, когда наконец-то легла в постель.
   Однако Рут не унималась:
   – С вами все в порядке, миледи?
   – Да, конечно, просто немного устала.
   – От нескольких танцев? Это на вас не похоже. – Рут положила руку на лоб Мары.
   Мара стряхнула ее.
   – У меня нет температуры, Рут.
   – Просто проверяю. Это ужасное место. Я про Лондон. Здесь водятся всевозможная грязь и болезни.
   «Включая сплетни», – подумала Мара. Кто мог выдумать такую кошмарную историю? И где сейчас Дэр?
   Он, должно быть, испытывает ужасные муки.
   Мара не могла больше этого выносить. Оставшись одна, она выбралась из кровати, завернулась в накидку и выскользнула из комнаты. Как всегда в этот поздний час, дом спал, так что она спешила по коридору, не боясь быть замеченной. По большому счету ей было все равно.
   Она дошла до галереи музыкантов. Но ее встретила тишина. Она осторожно подошла к занавесу и раздвинула его на несколько дюймов. Бальный зал был пуст. Что-то было определенно не так.
   Мара вышла из галереи и осторожно спустилась по темной лестнице в коридор, скудно освещенный светом ламп. Ей нужно было видеть Дэра, знать, что с ним, помочь, если это возможно. Она делала это по праву любви. Его и ее.
   Она подошла к комнате мистера Фенга и прислушалась, но оттуда не доносилось ни звука. Она подошла к двери в спальню Дэра и постучала, сама удивившись своей отчаянной смелости. Дверь открылась, и она оказалась лицом к лицу с верным лакеем Дэра, Солтером.
   – Лорд Дариус здесь?
   – Нет, миледи.
   – Он с мистером Фенгом?
   – Нет, миледи.
   – Тогда где он?
   Подумав мгновение, он сказал:
   – Я не знаю, мэм. Он поднялся сюда и переоделся. Затем он исчез.
   – О Господи… – Она никогда прежде не разговаривала с Солтером, но поняла, что он сопереживает ей, что они на одной стороне.
   – Что произошло?
   Мара вошла в комнату, закрыла за собой дверь и вкратце рассказала про то, что произошло в «Олмаке».
   – Это может быть правдой?
   – Нет.
   – Вы уверены?
   Его глаза сузились.
   – А вы нет?
   – Я влюблена. Я знаю, что это меняет оценку людей.
   Его напряжение несколько сгладилось.
   – Это неправда, мэм. Я так близко жил с лордом Дариусом на протяжении последних восьми месяцев, что знаю его лучше, чем он сам. Разум – забавная штука и может многое изобрести, особенно под влиянием опиума, но истина все равно одна. В нем нет и намека на подобную трусость.
   – Вы ему это сказали?
   – У меня не было возможности.
   – Куда он мог пойти?
   – Не знаю, мэм. Ничего подобного не происходило с тех пор, как мы приехали в Лондон.
   – Мы должны его найти.
   – Уже поздно, миледи.
   – Я не смогу заснуть в такой ситуации!
   Солтер покачал головой:
   – Я хочу сказать, что после его последней дозы прошло уже много времени. Могут возникнуть сложности.
   – Тем важнее найти его как можно скорее. Попросите мистера Фенга помочь нам с поисками.
   Она вышла из комнаты и пошла по коридору, пытаясь почувствовать, где находится Дэр. Что-то привлекло ее внимание, к верхнему этажу. Дэр не пошел бы к детям, чувствуя себя плохо, но что-то влекло ее туда. Нужно было проверить.
   Как она и подозревала, их комната для занятий была темной и тихой. Она задула свечу, прежде чем заходить к детям в спальню. Лунный свет, льющийся из окна, освещал две кровати, двух спящих детей й больше никого.
   Следующая дверь была закрыта, но оттуда слышались какие-то звуки. Скрипели половицы, раздавались удары. Может быть, Дэр сражался там с мистером Фенгом?
   Она приоткрыла дверь в пустую белую комнату, скудно освещавшуюся лунным светом. Дэр находился в комнате один и был похож на привидение в своей просторной белой одежде, прыгая от стены к стене, ударяя в стены кулаками, не сильно, но с отчаянием.
   Тихо, чтобы не испугать его, Мара позвала:
   – Дэр?
   Он замер, прижавшись спиной к стене, руки шарили вокруг, словно ища, за что бы ухватиться.
   – Солтер говорит, что это не может быть правдой.
   – Откуда ему знать?
   Она услышала дрожь в его тихом голосе.
   – Кажется, он знает тебя очень хорошо. Он волнуется о тебе.
   – Он всегда волнуется обо мне. Обо мне все волнуются. Кроме тех, у кого я вызываю отвращение.
   Она подошла к нему. Когда он отвернулся от нее, она взяла его лицо руками и повернула обратно к себе.
   – Кто-то распустил о тебе ложь, Дэр. Ты не можешь просто так сдаться. Возможно, именно этого они и добиваются – чтобы ты сдался.
   – Но почему?
   – Не знаю. Тот мужчина в первом танце. Офицер. Ты его знаешь?
   – Не помню…
   – Подумай!
   – Мара… – У него подогнулись нога, и он опустился на пол. – Я еле дышу.
   Она села рядом с ним и обняла его, ощущая, легкое дрожание тела и холодный пот, пропитавший его одежду. Она инстинктивно прижала его и стала укачивать, словно ребенка.
   – Я люблю тебя. Я верю в тебя. Ты для меня все, что великолепно и достойно восхищения.
   Его руки сжимали ее так, словно он тонул, а она была соломинкой.
   – Да, – сказала она. – Кто бы ни сотворил с тобой эту подлость, он об этом пожалеет, слово Сент-Брайд.
   Он пробормотал что-то о дьявольских волосах.
   – Вот именно. Теперь я знаю, почему Саймон дрался на дуэли. Если я узнаю, кто это сделал, я… я совершу что-то ужасное.
   Ей показалось, что он рассмеялся, но дрожание не прекращалось.
   – Пойдем, Дэр. К Солтеру и Фенгу Руюану, которые знают, как тебе помочь. – Она взяла его за руку и встала, стараясь поднять его на ноги. Он сделал это, опершись на стеку и тяжело дыша. – У тебя что-нибудь болит?
   – Все понемножку, – выдохнул он. – Самое худшее – в голове. Все неправильно. Все всегда неправильно.
   – Пойдем, – поманила она, пытаясь принять на себя часть его веса, хотя понимала, что если ему действительно понадобится ее помощь, у нее не хватит сил держать его.
   Они добрались до двери.
   – Пойдем, – сказала она опять, направляя его в сторону лестницы. Дэру пришлось удерживать равновесие, придерживаясь за стену. – Я уложу тебя в постель.
   Внизу они встретили Солтера и мистера Руюана, которых, наверное, привлек звук ее голоса. Солтер выглядел так, словно был готов взять Дэра на руки, но Фенг Руюан сказал:
   – Ты опоздал, Дариус. Пойдем.
   Слова были произнесены тихо, но, казалось, выхватили Дэра из сна. Он бросил на Мару испуганный взгляд, словно молил о помощи, но затем, пошатываясь, пошел за китайцем.
   Мара последовала за ними, но Солтер схватил ее за руку:
   – Прошу прощения, миледи, но вы не можете туда пойти.
   Она вывернулась.
   – О нет, могу!
   Мара тихо вошла в бальный зал.
   Дэр стоял в позе молящегося, хотя он дрожал и раскачивался. Фенг Руюан разговаривал с ним, но так тихо, что Мара слышала лишь отдельные слова. Разум. Тело. Контроль. Страх.
   Затем они начали синхронно двигаться, их движения были плавными и текучими. Сначала Дэр двигался как сломанная игрушка, и Мара хотела запротестовать. Она подошла к одному из стульев, стоящих у стены, и села, мысленно пытаясь передать свою силу Дэру.
   Через некоторое время он начал двигаться почти так же плавно, как Фенг Руюан. В этом была определенная красота, напоминавшая об изящном танце, хотя это не было похоже ни на один из известных ей танцев. Она могла сказать, что каждый шаг требовал силы, баланса и сосредоточенности, особенно когда движения стали еще сложнее, с поворотами и прыжками.
   Затем мистер Фенг посмотрел на нее, не прерывая движения. Он сказал что-то Дэру и, пока Дэр продолжал двигаться дальше, поманил ее.
   Мара почувствовала глупое желание спросить: «Я?» – но встала и подошла к нему.
   – Вот так, – сказал он и показал ей движение руками, при котором обе кисти сначала выбрасывались, одна сверху, другая снизу, затем возвращались, обойдя друг друга, и наконец соединялись. Когда она усвоила упражнение, он кивнул и присоединился к Дэру.
   Мара продолжала совершать движения, чувствуя себя немного глупо, но в то же время довольная, что может хоть что-то делать.
   Фенг Руюан вернулся к ней и показал шаги. Вперед, назад, поворот. Для Мары это оказалось сложным, особенно в длинном одеянии, но она была полна решимости освоить и их.
   Она попыталась положить движения на музыку, но они не подходили ни под одну известную ей мелодию. Девушка поняла, что ей нужно вырваться из привычного мира, чтобы сделать это. И вдруг все стадо ясно. Она плавно выполнила движение и посмотрела на Фенга Руюана. Он улыбнулся и показал ей еще один шаг, завершавший цикл, так что теперь она могла двигаться без остановки.
   Это доставляло удовольствие. Движения успокаивали разгоряченный разум, но не опустошали его. Скорее, возвышали его, как самая чистая молитва. Теперь она понимала, почему все это помогало Дэру подниматься над болью и переживать ночь.
   Шум вернул ее обратно на землю, и она остановилась. Теперь мужчины сражались, как она уже видела несколько дней назад.
   Пот градом катился по телу Дэра, а грудь вздымалась так, что ей хотелось закричать и остановить их, но она знала, что вместе с этим потом из его тела выходит зло, а беспокойные мысли улетучиваются.
   Они дошли до того момента, который она уже видела: Фенг Руюан остановил Дэра и попробовал искусить его. Со своего места Мара чувствовала сладковатый запах опиума.
   Дэр дрожал, напряжение было видно в каждой его черте, и Маре захотелось подойти к нему. Она понимала, что в этой битве ему придется сражаться в одиночку. Ему всегда придется делать это в одиночку.
   Когда табакерка с опиумом открылась, его дрожь стала еще сильнее, руки сжались в кулаки. Мара закусила губу, чтобы не попросить его принять наркотик и обрести мир, который он дарует. Она закрыла глаза и стала молиться, чтобы Господь наделил его силой и подарил победу.
   Она услышала какой-то тихий звук и открыла глаза. Фенг Руюан отступил и уже убирал коробочку с опиумом. Дэра все еще трясло. Фенг Руюан, как и в прошлый раз, встал у него за спиной и начал массировать его плечи и говорить что-то нараспев, возможно, на китайском.
   Затем он увел Дэра, который еле стоял на ногах.
   Мара осталась одна в бальном зале, окруженная призраками труда и боли, но также и победы. Слава Богу! Она поднялась, чувствуя, что ей нездоровится, и вышла. Она призадумалась, но ненадолго, прежде чем отправиться в комнату Руюана.
   Она постучала в дверь, удивляясь себе, но не сомневаясь в том, что ей следует делать. Ей никто не ответил, но какие-то звуки изнутри все-таки доносились. Музыка. Переливающиеся звуки флейты, соответствующие тем плавным движениям.
   Она открыла дверь.
   Дэр лежал на высокой узкой кровати, его голова была повернута в другую сторону. Он был обнажен. Фенг Руюан растирал его тело маслом движениями, которые, казалось бы, должны были доставлять ему боль, но Дэр не жаловался. Женщина, сидящая рядом, играла на флейте.
   Мара просто стояла и смотрела, не зная, что ей делать, особенно из-за того, что никто не обратил внимания на ее приход. Фенг Руюан словно говорил: «Поступай как знаешь».
   Она вошла и закрыла за собой дверь. Она вторгалась туда, куда ее не звали. Дэр понятия не имел, что она уже здесь, но Мара сомневалась, что он заметил ее в зале, а больше идти ей было некуда.
   Она наблюдала за работой сильных рук, а значит, одновременно разглядывала великолепное тело Дэра. Идеальное, за исключением шрамов: одного на бедре и другого на боку. Они свидетельствовали о перенесенных им страданиях, точно так же, как его мускулы свидетельствовали о силе.
   С каждым вдохом она чувствовала нежные ароматы, витающие в комнате: кедр, возможно, а также сандаловое дерево и розмарин. Но были тут и другие запахи, сладкие и непривычные, от которых кружилась голова. Мара подошла ближе и встала рядом с кроватью.
   Фенг Руюан накрыл Дэра простыней, размял ноги пациента от бедер до колен, сел на табурет и сосредоточился на его щиколотке, стопе и пальцах ног. Жестом он подозвал Мару поближе. Она без слов поняла, что ее опять будут учить.
   Может ли она? Следует ли ей?
   Она внимательно наблюдала за тем, как он с силой надавил большими пальцами на подошву, провел наверх к основанию пальцев, а затем потянул, сжимая пальцы. Потом он встал и стал разминать ногу по направлению к бедру, в то время как музыка продолжала литься.
   Мара села, сердце ее колотилось. Руки ее зависли над ногами Дэра, не смея притронуться к ним. Она заставила себя крепко схватить правую ногу Дэра, как показывал китаец, и начать растирать ее большими пальцами.
   Дэр пошевелился, почувствовав прикосновение еще одной пары рук, но Фенг Руюан сказал что-то, и он вновь успокоился.
   Она еще никогда ни к кому так не прикасалась, а это был Дэр. От этого у нее кружилась голова, ей казалось, что она может в любой момент потерять сознание. Она пыталась своим прикосновением передать ему свою силу, наполнить жизнью. И пыталась передать удовольствие, которое переполняло ее. Каждый толчок, каждое поглаживание, каждое движение наполняли ее неизвестной ей доселе сладостью. И в этом не было ничего от животного наслаждения. Это чувство было абсолютно чистым.
   Она занялась другой ступней, а затем принялась массировать его ногу выше и выше, вплоть до того места, где она была обезображена ужасным, шрамом. Она могла себе представить, сколько труда и самообладания требовалось, чтобы преодолевать боль и нормально ходить.
   – Он заснул, миледи.
   Тихий голос Фенга Руюана вырвал Мару из другой страны. Она выпрямилась, переживая из-за того, что ее рукам пришлось оторваться от тела Дэра. Музыка не смолкала.
   Фенг накрыл Дэра стеганым одеялом и отошел от постели. Мара последовала за ним.
   – Я хотел бы кое-что вам подарить, если вы согласитесь принять мой подарок, миледи, – тихо сказал Фенг.
   – Разумеется, – заверила его Мара, чувствуя некоторое смущение.
   Жестом он пригласил ее в соседнюю комнату. Это была самая обыкновенная спальня, за исключением восточных украшений.
   Он поднял что-то с полки и протянул ей небольшой диск размером с монету со странным черно-белым закрученным рисунком.
   – Мы называем это инь и ян, леди Мара. Он представляет собой баланс Вселенной, а также тот баланс, которого мы все должны стремиться достигнуть в своей душе.
   – Добро и зло? – спросила она, принимая монету из его рук. Диск был гладким, скорее всего из черного дерева и белой эмали. В каждом завитке была точка другого цвета.
   – Свет и тьма, – сказал он. – Но тьма ничуть не хуже, чем ночь. Свет и тьма также представляют мужское и женское начала в каждом из нас.
   – Тьма – мужское, а свет – женское?
   Фенг улыбнулся и покачал головой:
   – Ваши традиции не отдают должного женщинам. Темная половина – женская – спокойная, рассудительная, целебная Светлая – мужская – горячая, энергичная и подвижная. В отношениях женщина – это тот камень, вокруг которого движется мужчина. У вас сильный инь, леди Мара.
   Она рассмеялась:
   – Я всегда представляла себя подвижной и энергичной.
   – Не забывайте, в каждом из нас эти стороны должны находиться в балансе. А также, – он прикоснулся к двум точкам, – каждая должна уравновешиваться небольшим количеством другой. Для столь юного создания у вас очень хороший, баланс, и он станет еще лучше, по мере вашего продвижения по пути.
   Мара подняла на него глаза:
   – Благодарю вас.
   – Вы очень хорошо подходите Дариусу, миледи, но вам нужно отдохнуть. Вам тоже предстоит встретить завтрашний день.
   Мара собралась уходить, но потом повернулась обратно.
   – Пожалуйста, называйте меня Мара.
   Он поклонился, сложив руки ладонями вместе.
   – Это большая честь для меня, Мара, и она будет еще больше, если вы будете называть меня Руюан.
   Мара поклонилась так же, как он.
   – Для меня это тоже большая честь, Руюан.
   Мара вернулась в свою комнату с диском в руке и тут же заснула. Проснулась она, когда первые лучи солнца начали пробиваться через проем в шторах. Рут будет довольна.
   Но тут она поняла, что комната пропитана восточной магией. Она выскочила из кровати и отдернула шторы, но поняла, что это пахнет масло, попавшее с ее рук на простыни. В комнате не было воды, в которой можно было бы постирать, так что она отыскала бутылочку с духами и вылила немного на себя и на кровать. Из-за этого ей досталось за небрежность, но Рут успокоилась, увидев, что ее госпожа энергична и беспечна.
   Что же сделать сегодня?
   Они с Дэром договорились отправиться на верховую прогулку.
   После прошлой ночи это казалось просто глупым, но теперь она многое понимала. Для него обычные дни были не менее важны, чем необычные ночи.
   Она написала записку, чтобы напомнить ему о его обещании. Вместе с ответом Рут принесла розовую розу, при виде которой у Мары закружилась голова. Но в записке говорилось «Увы, любовь моя, Годиве придется выехать в другой день. Сегодня состоится военный совет».
   «Любовь моя…»
   Он впервые написал ей нечто подобное. Эти слова и роза говорили о его любви, какие бы еще беды ни были готовы обрушиться на них. Мара вдыхала аромат цветка и гадала, знает ли Дэр, что она делала прошлой ночью, и что он об этом думает.
   – Когда закончите вздыхать над этой розой, может быть, скажете, что вы хотите надеть?
   – Доспехи, – ответила Мара. – Я отправляюсь на военный совет.

Глава 24

   Когда Мара сошла вниз, роза была приколота у нее на груди. Саймон был категорически против ее участия, но Мара приобрела союзника в лице Дэра, который улыбнулся, увидев розу, несмотря на то, что выглядел вымотанным.
   – Разумеется, она должна там быть, Саймон. Ее это тоже касается.
   Она взяла его под руку и вошла в библиотеку, где уже собрались все повесы, находящиеся в городе, плюс лорд Вандаймен и майор Хокинвилл.
   – У них огромный военный опыт и связи, – сказал Дэр, провожая ее до дивана.
   – К тому же, полагаю, они друзья лорда Эмли, – тихо предположила Мара.
   – Мы квартировались вместе в Брюсселе, – сказал Дэр.
   – Значит, они хорошо тебя знают.
   Дэр кивнул.
   Николас передал контроль над собранием сэру Стивену Боллу, сказав:
   – В этом деле нам понадобится законник.
   Стивен взглянул на него так, словно это был не совсем комплимент, но начал излагать проблему с предельной четкостью.