Страница:
Заинтригованный Филип раздобыл отчеты об этом деле. Они убедили его в том, что тут был замешан еще один человек; возможно, это был соперник, добивавшийся благосклонности Лилиан. Возможно также, что он проживал в «Элленторпе». В любом случае, он затем избежал правосудия. Но, несмотря на свои разыскания, Филип не сумел выяснить истинные события того дня — ни из отчетов, ни из собственных остальных воспоминаний о своей жизни в качестве убитой Лилиан.
«Мне кажется, убийство было стерто из ее сознания, чтобы уберечь меня в этом существовании, потому что, если бы я мог помнить такие ужасные вещи, это бы отразилось на мне теперь. Пережитые боль и страдания остались, а фактические воспоминания стерлись».
В самом ли деле эта история является примером неких воспоминаний о предыдущей жизни, столь сильных, что они пробились наружу в виде сновидений и неосознанных ощущений, наперекор скептицизму, с которым наше общество воспринимает подобные заявления? Филип Корриган, по крайней мере, не испытывал подобных сомнений в их реальности. Для него они обладали реальностью в самом буквальном смысле.
Поиски научных доказательств
Случай Имада Элавара
Погребенные воспоминания прошлого
Применение гипноза
«Мне кажется, убийство было стерто из ее сознания, чтобы уберечь меня в этом существовании, потому что, если бы я мог помнить такие ужасные вещи, это бы отразилось на мне теперь. Пережитые боль и страдания остались, а фактические воспоминания стерлись».
В самом ли деле эта история является примером неких воспоминаний о предыдущей жизни, столь сильных, что они пробились наружу в виде сновидений и неосознанных ощущений, наперекор скептицизму, с которым наше общество воспринимает подобные заявления? Филип Корриган, по крайней мере, не испытывал подобных сомнений в их реальности. Для него они обладали реальностью в самом буквальном смысле.
Поиски научных доказательств
Западная научная традиция (зачастую курьезным образом отличающаяся от частных убеждений отдельных людей, которые могут быть далеко не столь рационалистическими) всегда ищет доказательства всякого суждения касательно реальности — будь то о температуре, при которой закипает вода, или о том, проживает ли человек ряд жизней. Научный метод не выносит решения по поводу важности доказываемого суждения: все суждения трактуются одинаковым образом. Этот метод требует, чтобы любые свидетельства, приводимые в пользу реинкарнации, отвечали определенным правилам.
В первую очередь эти свидетельства должны быть точным образом зафиксированы самими очевидцами, свободными от какой-либо пристрастности или скрытого мотива. Во-вторых, эта информация должна поддаваться проверке. То есть она должна содержать факты, которые могут быть подтверждены из независимых источников.
К сожалению, как, наверно, догадывается теперь читатель, есть и третье, нигде не сформулированное, но подразумевающееся правило: никакое новое открытие не должно отклоняться от того, что уже «известно» как истина. Разумеется, это не наука, это предубеждение; но это означает, что те, кто пытается исследовать проблему реинкарнации, идут не только против науки, но и против устоявшихся убеждений. Это делает их задачу вдвойне трудной.
Избегая оказаться в ловушке предубежденности, мы должны стараться не угодить в трясину доверчивости; мы должны использовать принципы науки в поисках подтверждения реальности реинкарнации. Если, к примеру, кто-то вдруг заявляет, что жил в Лондоне 300 лет назад, нам в таком случае, очевидно, следовало бы извлечь из этого заявления все факты, которые затем сразу же можно было бы проверить в исторических архивах. Нам, по-видимому, следовало бы узнать адреса, имена родных и друзей, события того времени с указанием деяний и главных фигур. И очень важно, чтобы мы узнали подробности личного плана, какие-то факты, которые трудно отыскать где-либо, кроме весьма специализированных архивов, но которые были бы второй натурой для того, кто и вправду жил в то время.
Кроме того, нам следовало бы удостовериться, что человек, утверждающий, что помнит о прошлой жизни, не мог каким-либо иным образом получить эту информацию. Мы должны быть уверены, что эта информация не позаимствована из каких-то иных источников — умышленно или непредумышленно.
В конце 1950-х годов психиатр д-р Иен Стивенсон из медицинского колледжа в Шарлотсвилле, Виргиния, занялся поиском ответов на вопрос о памяти прошлых существований. Он начал изучать отчеты о реинкарнации с использованием систематической научной процедуры. Даже его критики не могли не признать тщательность, с которой контролировались им использовавшиеся методы, и сознавали, что любая критика его небесспорных открытий должна была бы следовать не менее строгому методу.
Результаты первоначальных исследований д-ра Стивенсона были опубликованы в 1960 году в Соединенных Штатах, а год спустя в Англии. Он внимательно изучил сотни случаев, где утверждалось о наличии воспоминаний о предыдущих рождениях. Протестировав эти примеры по своим научным критериям, он сократил число пригодных случаев всего до двадцати восьми. Но у этих случаев имелся ряд общих сильных черт: все субъекты помнили, что были определенными людьми и проживали в определенных местах задолго до своего рождения. К тому же факты, которые они предъявляли, могли быть непосредственно подтверждены или опровергнуты путем независимой экспертизы.
Один из сообщаемых им случаев касался юного японского мальчика, который с очень раннего возраста настойчиво утверждал, что прежде он был мальчиком по имени Тодзо, чей отец, фермер, жил в деревушке Ходокубо.
Мальчик объяснял, что в предыдущей жизни, когда он — в качестве Тодзо — был еще маленьким, его отец умер; вскоре после этого его мать снова вышла замуж. Однако всего через год после этой свадьбы Тодзо тоже умер — от оспы. Ему было всего шесть лет. Вдобавок к этой информации мальчик дал подробное описание дома, в котором жил Тодзо, внешности его родителей и даже его похорон. Создавалось впечатление, что речь шла о подлинных воспоминаниях из прошлой жизни.
Чтобы проверить его утверждения, мальчика привезли в деревню Ходокубо. Обнаружилось, что его прежние родители и другие упомянутые люди, несомненно, жили здесь в прошлом. К тому же деревня, в которой он никогда раньше не был, ему была явно знакома. Без какой-либо помощи он привел своих спутников в свой бывший дом. Оказавшись на месте, он обратил их внимание на магазин, которого, по его словам, не существовало в его предыдущей жизни. Подобным же образом он указал на дерево, которое было ему незнакомо и которое, очевидно, выросло с тех пор. Проведенное расследование быстро подтвердило, что оба эти утверждения соответствовали действительности. Его свидетельства до посещения Ходокубо составили общим счетом шестнадцать четких и конкретных заявлений, которые можно было проверить. Когда их проверили, все они оказались правильными.
В своей работе д-р Стивенсон особенно подчеркивал свое высокое доверие к свидетельствам детей. Он считал, что они не только гораздо менее подвержены сознательным или неосознанным иллюзиям, но и вряд ли могли прочитать или услышать о событиях в прошлом, которые они описывают.
Стивенсон продолжил свои исследования и в 1966 году опубликовал первое издание своей авторитетной книги «Двадцать случаев, которые свидетельствуют о реинкарнации». К этому времени он лично уже изучил почти 600 случаев, которые лучше всего, казалось, объяснялись реинкарнацией. Восемь лет спустя он выпустил второе издание этой книги; к тому времени общее число изученных случаев выросло вдвое и составило примерно 1200. Среди них он нашел такие, которые, по его мнению, «не просто внушают мысль о реинкарнации; они, похоже, дают весомые свидетельства в ее пользу».
В первую очередь эти свидетельства должны быть точным образом зафиксированы самими очевидцами, свободными от какой-либо пристрастности или скрытого мотива. Во-вторых, эта информация должна поддаваться проверке. То есть она должна содержать факты, которые могут быть подтверждены из независимых источников.
К сожалению, как, наверно, догадывается теперь читатель, есть и третье, нигде не сформулированное, но подразумевающееся правило: никакое новое открытие не должно отклоняться от того, что уже «известно» как истина. Разумеется, это не наука, это предубеждение; но это означает, что те, кто пытается исследовать проблему реинкарнации, идут не только против науки, но и против устоявшихся убеждений. Это делает их задачу вдвойне трудной.
Избегая оказаться в ловушке предубежденности, мы должны стараться не угодить в трясину доверчивости; мы должны использовать принципы науки в поисках подтверждения реальности реинкарнации. Если, к примеру, кто-то вдруг заявляет, что жил в Лондоне 300 лет назад, нам в таком случае, очевидно, следовало бы извлечь из этого заявления все факты, которые затем сразу же можно было бы проверить в исторических архивах. Нам, по-видимому, следовало бы узнать адреса, имена родных и друзей, события того времени с указанием деяний и главных фигур. И очень важно, чтобы мы узнали подробности личного плана, какие-то факты, которые трудно отыскать где-либо, кроме весьма специализированных архивов, но которые были бы второй натурой для того, кто и вправду жил в то время.
Кроме того, нам следовало бы удостовериться, что человек, утверждающий, что помнит о прошлой жизни, не мог каким-либо иным образом получить эту информацию. Мы должны быть уверены, что эта информация не позаимствована из каких-то иных источников — умышленно или непредумышленно.
В конце 1950-х годов психиатр д-р Иен Стивенсон из медицинского колледжа в Шарлотсвилле, Виргиния, занялся поиском ответов на вопрос о памяти прошлых существований. Он начал изучать отчеты о реинкарнации с использованием систематической научной процедуры. Даже его критики не могли не признать тщательность, с которой контролировались им использовавшиеся методы, и сознавали, что любая критика его небесспорных открытий должна была бы следовать не менее строгому методу.
Результаты первоначальных исследований д-ра Стивенсона были опубликованы в 1960 году в Соединенных Штатах, а год спустя в Англии. Он внимательно изучил сотни случаев, где утверждалось о наличии воспоминаний о предыдущих рождениях. Протестировав эти примеры по своим научным критериям, он сократил число пригодных случаев всего до двадцати восьми. Но у этих случаев имелся ряд общих сильных черт: все субъекты помнили, что были определенными людьми и проживали в определенных местах задолго до своего рождения. К тому же факты, которые они предъявляли, могли быть непосредственно подтверждены или опровергнуты путем независимой экспертизы.
Один из сообщаемых им случаев касался юного японского мальчика, который с очень раннего возраста настойчиво утверждал, что прежде он был мальчиком по имени Тодзо, чей отец, фермер, жил в деревушке Ходокубо.
Мальчик объяснял, что в предыдущей жизни, когда он — в качестве Тодзо — был еще маленьким, его отец умер; вскоре после этого его мать снова вышла замуж. Однако всего через год после этой свадьбы Тодзо тоже умер — от оспы. Ему было всего шесть лет. Вдобавок к этой информации мальчик дал подробное описание дома, в котором жил Тодзо, внешности его родителей и даже его похорон. Создавалось впечатление, что речь шла о подлинных воспоминаниях из прошлой жизни.
Чтобы проверить его утверждения, мальчика привезли в деревню Ходокубо. Обнаружилось, что его прежние родители и другие упомянутые люди, несомненно, жили здесь в прошлом. К тому же деревня, в которой он никогда раньше не был, ему была явно знакома. Без какой-либо помощи он привел своих спутников в свой бывший дом. Оказавшись на месте, он обратил их внимание на магазин, которого, по его словам, не существовало в его предыдущей жизни. Подобным же образом он указал на дерево, которое было ему незнакомо и которое, очевидно, выросло с тех пор. Проведенное расследование быстро подтвердило, что оба эти утверждения соответствовали действительности. Его свидетельства до посещения Ходокубо составили общим счетом шестнадцать четких и конкретных заявлений, которые можно было проверить. Когда их проверили, все они оказались правильными.
В своей работе д-р Стивенсон особенно подчеркивал свое высокое доверие к свидетельствам детей. Он считал, что они не только гораздо менее подвержены сознательным или неосознанным иллюзиям, но и вряд ли могли прочитать или услышать о событиях в прошлом, которые они описывают.
Стивенсон продолжил свои исследования и в 1966 году опубликовал первое издание своей авторитетной книги «Двадцать случаев, которые свидетельствуют о реинкарнации». К этому времени он лично уже изучил почти 600 случаев, которые лучше всего, казалось, объяснялись реинкарнацией. Восемь лет спустя он выпустил второе издание этой книги; к тому времени общее число изученных случаев выросло вдвое и составило примерно 1200. Среди них он нашел такие, которые, по его мнению, «не просто внушают мысль о реинкарнации; они, похоже, дают весомые свидетельства в ее пользу».
Случай Имада Элавара
Д-р Стивенсон услышал о случае воспоминаний о прошлых жизнях у одного мальчика, Имада Элавара, проживавшего в небольшой ливанской деревушке в районе поселений друзов. [20] Хотя и считается, что друзы находятся в рамках исламского влияния, они на самом деле имеют большое число очень разных верований, одним из которых является вера в реинкарнацию. Возможно, как результат этого в общине друзов отмечаются многочисленные случаи воспоминаний о прошлых существованиях.
До того как Имад достиг двухлетнего возраста, он уже начал говорить о предыдущей жизни, которую он провел в другой деревушке, под названием Хриби, также поселении друзов, где, по его утверждению, был членом семьи Бухамзи. Он часто упрашивал родителей свозить его туда. Но его отец отказывался и считал, что он фантазирует. Мальчик скоро научился избегать говорить на эту тему в присутствии отца.
Имад сделал целый ряд заявлений о своей прошлой жизни. Он упоминал красивую женщину по имени Джамиле, которую он очень любил. Говорил о своей жизни в Хриби, о том удовольствии, которое испытывал, охотясь со своей собакой, о своей двустволке и своей винтовке, которые, поскольку он не имел права их хранить, ему приходилось прятать. Он описал, что у него была маленькая желтая машина и что он пользовался и другими машинами, которые были у семьи. Он также упомянул о том, что был очевидцем дорожного происшествия, во время которого на его двоюродного брата наехал грузовик, нанеся ему такие увечья, что тот вскоре умер. Когда, в конце концов, было проведено расследование, оказалось, что все эти утверждения были достоверны.
Весной 1964 года д-р Стивенсон совершил первую из нескольких поездок в этот горный регион, чтобы поговорить с юным Имадом, которому в ту пору было пять лет.
Прежде чем посетить «родную» деревню, Имад высказал в общем итоге сорок семь четких и определенных утверждений относительно своей предыдущей жизни. Д-р Стивенсон желал самолично проверить достоверность каждого, а потому решил как можно скорее свозить Имада в селение Хриби. Уже через несколько дней это оказалось возможно; они вместе отправились за двадцать миль в деревню по дороге, по которой редко кто ездил и которая то и дело петляла в горах. Как и на большей части территории Ливана, оба селения имели хорошее сообщение со столицей, Бейрутом, находящимся на побережье, но между самими селениями, из-за плохой дороги, проходившей по пересеченной местности, не было никакого регулярного движения транспорта.
Приехав в селение, Имад сделал еще шестнадцать заявлений на месте: он высказался неопределенно в одном, ошибся в другом, но оказался прав в остальных четырнадцати. А из этих четырнадцати заявлений двенадцать касались очень личных происшествий или комментариев по поводу его предыдущей жизни. Весьма маловероятно, чтобы эти сведения могли быть получены не от семьи, а из какого-то другого источника.
Несмотря на то что Имад так и не назвал имя, которое он носил в своей предыдущей жизни, единственной фигурой в семействе Бухамзи, которой соответствовали — и соответствовали весьма точно — эти сведения, был один из сыновей, Ибрагим, умерший от туберкулеза в сентябре 1949 года. Он был близким другом двоюродного брата, который погиб при наезде на него грузовика в 1943 году. Он также любил красивую женщину Джамиле, которая уехала из селения после его смерти.
Находясь в деревне, Имад припомнил еще некоторые подробности своей прежней жизни в качестве члена семьи Бухамзи, впечатляющие как своим характером, так и своей достоверностью. Так, он правильно указал, где он, в бытность Ибрагимом Бухамзи, держал свою собаку и как она была привязана. И то, и другое не являлось очевидным ответом. Он также правильно идентифицировал «свою» постель и описал, как она выглядела в прошлом. Также он показал, где Ибрагим хранил свое оружие. Кроме того, он сам узнал и правильно назвал по имени сестру Ибрагима, Худу. Он также без подсказок узнал и назвал брата, когда ему была показана фотографическая карточка.
Убедителен был диалог, который произошел у него с «его» сестрой Худой. Она спросила Имада: «Ты что-то сказал, перед тем как умереть. Что это было?» Имад ответил: «Худа, позови Фуада». Это было действительно так: Фуад незадолго до этого вышел, а Ибрагим захотел снова его увидеть, но почти сразу же умер.
Если между юным Имадом и пожилой Худой Бухамзи не было тайного сговора — а это казалось почти невозможным, если учесть внимательное наблюдение со стороны д-ра Стивенсона, — то трудно представить себе какой-либо иной способ, как Имад мог узнать об этих последних словах умирающего, кроме одного: что Имад и в самом деле был реинкарнацией покойного Ибрагима Бухамзи.
В действительности этот случай даже более весом: из сорока семи утверждений, высказанных Имадом о своей прошлой жизни, только три оказались ошибочными. От такого рода свидетельств трудно отмахнуться.
Можно было бы возразить, что этот случай имел место в обществе, в котором культивируется вера в реинкарнацию, а потому, как можно было бы ожидать, поощряются фантазии незрелых умов в этом направлении. Понимая это, д-р Стивенсон сообщает об отмеченном им любопытном моменте: реминисценции о прошлых жизнях встречаются не только в тех культурах, в которых реинкарнация признается, но и в тех, где она не признается — или, во всяком случае, не признается официально. Он, к примеру, расследовал около тридцати пяти случаев в Соединенных Штатах; такие же случаи имеются в Канаде и Великобритании. К тому же, как он указывает, такие случаи встречаются и в Индии в среде мусульманских семей, которые никогда не признавали реинкарнацию.
Едва ли нужно подчеркивать, что это исследование имеет довольно важные последствия для научных и медицинских знаний о жизни. Тем не менее, каким бы очевидным ни казалось это утверждение, его будут категорически отрицать во многих кругах. Реинкарнация составляет прямой вызов современным положениям о том, что являет собой человек, — положениям, исключающим все, что нельзя взвесить, измерить, разъять или выделить в чашке Петри или на предметном стекле микроскопа. Подобно многим современным положениям, которые мы уже рассмотрели, эти возведенные в разряд аксиом допущения тоже могут сохраняться только путем игнорирования, замалчивания или умаления противоречащих данных, невзирая на надежность их источника. Д-р Стивенсон как-то сказал телевизионному продюсеру Джефри Иверсону:
«Науке следует уделять гораздо больше внимания имеющимся у нас данным, указывающим на жизнь после смерти. Свидетельства эти впечатляющи и происходят из разных источников, если посмотреть честно и беспристрастно. Господствующая теория утверждает, что когда умирает ваш мозг, то погибает и ваше сознание, ваша душа. В это так свято верят, что ученые перестают видеть, что это всего лишь гипотетическое предположение и нет никакой причины, почему бы сознание не должно было пережить смерть мозга».
На Западе реинкарнация никак не представлена в официальной системе культурных воззрений с тех пор, как исчезли друиды — возможно, 2 тысячи лет назад. На всякий кратковременный опыт подобного рода наклеивается ярлычок дежа-вю, фантазии или реализации подсознательных желаний. Но, как мы видели в случае Филипа Корригана, подобные переживания, испытываемые во время сновидений, способны быть настолько реальными, что человек может нисколько не сомневаться в том, действительно ли их источником является предыдущее существование. Родители Филипа Корригана отмахнулись от них, и однако это никак не повлияло на его убежденность. А как мы тоже видели, его последующее расследование дало факты в пользу его позиции.
Если учесть, что западная культура базируется на фундаменте христианских и научных воззрений, то становится несколько удивительно, когда выясняется, что вера в реинкарнацию распространена шире, чем можно было бы предположить.
В феврале 1969 года опрос, проводившийся службой Гэллапа в двенадцати североамериканских и европейских странах, показал, что поразительно высокий процент населения заявлял о твердой убежденности в реальности реинкарнации. В Соединенных Штатах в приверженности этому убеждению признались 20 процентов населения; в Германии — 25 процентов, во Франции — 23 процента, в Великобритании — 18 процентов.
Десять лет спустя дополнительный опрос, проведенный той же организацией в Великобритании, выявил увеличение до 28 процентов числа людей, считающих реинкарнацию реальным фактом. В 1981 году подобный же опрос, проведенный в Соединенных Штатах, продемонстрировал увеличение до 23 процентов количества взрослого населения, придерживающегося такого воззрения. Говоря другими словами, целых 38 миллионов американцев считают, что уже жили раньше.
До того как Имад достиг двухлетнего возраста, он уже начал говорить о предыдущей жизни, которую он провел в другой деревушке, под названием Хриби, также поселении друзов, где, по его утверждению, был членом семьи Бухамзи. Он часто упрашивал родителей свозить его туда. Но его отец отказывался и считал, что он фантазирует. Мальчик скоро научился избегать говорить на эту тему в присутствии отца.
Имад сделал целый ряд заявлений о своей прошлой жизни. Он упоминал красивую женщину по имени Джамиле, которую он очень любил. Говорил о своей жизни в Хриби, о том удовольствии, которое испытывал, охотясь со своей собакой, о своей двустволке и своей винтовке, которые, поскольку он не имел права их хранить, ему приходилось прятать. Он описал, что у него была маленькая желтая машина и что он пользовался и другими машинами, которые были у семьи. Он также упомянул о том, что был очевидцем дорожного происшествия, во время которого на его двоюродного брата наехал грузовик, нанеся ему такие увечья, что тот вскоре умер. Когда, в конце концов, было проведено расследование, оказалось, что все эти утверждения были достоверны.
Весной 1964 года д-р Стивенсон совершил первую из нескольких поездок в этот горный регион, чтобы поговорить с юным Имадом, которому в ту пору было пять лет.
Прежде чем посетить «родную» деревню, Имад высказал в общем итоге сорок семь четких и определенных утверждений относительно своей предыдущей жизни. Д-р Стивенсон желал самолично проверить достоверность каждого, а потому решил как можно скорее свозить Имада в селение Хриби. Уже через несколько дней это оказалось возможно; они вместе отправились за двадцать миль в деревню по дороге, по которой редко кто ездил и которая то и дело петляла в горах. Как и на большей части территории Ливана, оба селения имели хорошее сообщение со столицей, Бейрутом, находящимся на побережье, но между самими селениями, из-за плохой дороги, проходившей по пересеченной местности, не было никакого регулярного движения транспорта.
Приехав в селение, Имад сделал еще шестнадцать заявлений на месте: он высказался неопределенно в одном, ошибся в другом, но оказался прав в остальных четырнадцати. А из этих четырнадцати заявлений двенадцать касались очень личных происшествий или комментариев по поводу его предыдущей жизни. Весьма маловероятно, чтобы эти сведения могли быть получены не от семьи, а из какого-то другого источника.
Несмотря на то что Имад так и не назвал имя, которое он носил в своей предыдущей жизни, единственной фигурой в семействе Бухамзи, которой соответствовали — и соответствовали весьма точно — эти сведения, был один из сыновей, Ибрагим, умерший от туберкулеза в сентябре 1949 года. Он был близким другом двоюродного брата, который погиб при наезде на него грузовика в 1943 году. Он также любил красивую женщину Джамиле, которая уехала из селения после его смерти.
Находясь в деревне, Имад припомнил еще некоторые подробности своей прежней жизни в качестве члена семьи Бухамзи, впечатляющие как своим характером, так и своей достоверностью. Так, он правильно указал, где он, в бытность Ибрагимом Бухамзи, держал свою собаку и как она была привязана. И то, и другое не являлось очевидным ответом. Он также правильно идентифицировал «свою» постель и описал, как она выглядела в прошлом. Также он показал, где Ибрагим хранил свое оружие. Кроме того, он сам узнал и правильно назвал по имени сестру Ибрагима, Худу. Он также без подсказок узнал и назвал брата, когда ему была показана фотографическая карточка.
Убедителен был диалог, который произошел у него с «его» сестрой Худой. Она спросила Имада: «Ты что-то сказал, перед тем как умереть. Что это было?» Имад ответил: «Худа, позови Фуада». Это было действительно так: Фуад незадолго до этого вышел, а Ибрагим захотел снова его увидеть, но почти сразу же умер.
Если между юным Имадом и пожилой Худой Бухамзи не было тайного сговора — а это казалось почти невозможным, если учесть внимательное наблюдение со стороны д-ра Стивенсона, — то трудно представить себе какой-либо иной способ, как Имад мог узнать об этих последних словах умирающего, кроме одного: что Имад и в самом деле был реинкарнацией покойного Ибрагима Бухамзи.
В действительности этот случай даже более весом: из сорока семи утверждений, высказанных Имадом о своей прошлой жизни, только три оказались ошибочными. От такого рода свидетельств трудно отмахнуться.
Можно было бы возразить, что этот случай имел место в обществе, в котором культивируется вера в реинкарнацию, а потому, как можно было бы ожидать, поощряются фантазии незрелых умов в этом направлении. Понимая это, д-р Стивенсон сообщает об отмеченном им любопытном моменте: реминисценции о прошлых жизнях встречаются не только в тех культурах, в которых реинкарнация признается, но и в тех, где она не признается — или, во всяком случае, не признается официально. Он, к примеру, расследовал около тридцати пяти случаев в Соединенных Штатах; такие же случаи имеются в Канаде и Великобритании. К тому же, как он указывает, такие случаи встречаются и в Индии в среде мусульманских семей, которые никогда не признавали реинкарнацию.
Едва ли нужно подчеркивать, что это исследование имеет довольно важные последствия для научных и медицинских знаний о жизни. Тем не менее, каким бы очевидным ни казалось это утверждение, его будут категорически отрицать во многих кругах. Реинкарнация составляет прямой вызов современным положениям о том, что являет собой человек, — положениям, исключающим все, что нельзя взвесить, измерить, разъять или выделить в чашке Петри или на предметном стекле микроскопа. Подобно многим современным положениям, которые мы уже рассмотрели, эти возведенные в разряд аксиом допущения тоже могут сохраняться только путем игнорирования, замалчивания или умаления противоречащих данных, невзирая на надежность их источника. Д-р Стивенсон как-то сказал телевизионному продюсеру Джефри Иверсону:
«Науке следует уделять гораздо больше внимания имеющимся у нас данным, указывающим на жизнь после смерти. Свидетельства эти впечатляющи и происходят из разных источников, если посмотреть честно и беспристрастно. Господствующая теория утверждает, что когда умирает ваш мозг, то погибает и ваше сознание, ваша душа. В это так свято верят, что ученые перестают видеть, что это всего лишь гипотетическое предположение и нет никакой причины, почему бы сознание не должно было пережить смерть мозга».
На Западе реинкарнация никак не представлена в официальной системе культурных воззрений с тех пор, как исчезли друиды — возможно, 2 тысячи лет назад. На всякий кратковременный опыт подобного рода наклеивается ярлычок дежа-вю, фантазии или реализации подсознательных желаний. Но, как мы видели в случае Филипа Корригана, подобные переживания, испытываемые во время сновидений, способны быть настолько реальными, что человек может нисколько не сомневаться в том, действительно ли их источником является предыдущее существование. Родители Филипа Корригана отмахнулись от них, и однако это никак не повлияло на его убежденность. А как мы тоже видели, его последующее расследование дало факты в пользу его позиции.
Если учесть, что западная культура базируется на фундаменте христианских и научных воззрений, то становится несколько удивительно, когда выясняется, что вера в реинкарнацию распространена шире, чем можно было бы предположить.
В феврале 1969 года опрос, проводившийся службой Гэллапа в двенадцати североамериканских и европейских странах, показал, что поразительно высокий процент населения заявлял о твердой убежденности в реальности реинкарнации. В Соединенных Штатах в приверженности этому убеждению признались 20 процентов населения; в Германии — 25 процентов, во Франции — 23 процента, в Великобритании — 18 процентов.
Десять лет спустя дополнительный опрос, проведенный той же организацией в Великобритании, выявил увеличение до 28 процентов числа людей, считающих реинкарнацию реальным фактом. В 1981 году подобный же опрос, проведенный в Соединенных Штатах, продемонстрировал увеличение до 23 процентов количества взрослого населения, придерживающегося такого воззрения. Говоря другими словами, целых 38 миллионов американцев считают, что уже жили раньше.
Погребенные воспоминания прошлого
Основу психоаналитической терапии составляет выведение в сознание неосознаваемых воспоминаний. Переводя их на уровень сознания, человек получает возможность справиться с этими воспоминаниями, интегрировать их в свою личность, добиваясь тем самым исцеления и обретая целостность.
Во многих случаях психологические — и даже физические — расстройства можно проследить до их истоков в виде сильных, глубоко погребенных травм, фрустраций, эмоциональных потрясений, шоковых переживаний и других подобных неблагоприятных событий, которые, до тех пор пока не выведены на поверхность сознания, таятся в глубинах психики, подобно минам в земле. Как только какая-то сторона жизни заходит на их участок территории, они взрываются.
Для специалистов, работающих в этой области — психотерапевтов, психоаналитиков, психиатров и психологов того или иного рода, — давно уже стали привычны методы извлечения этих воспоминаний из глубоких колодцев подсознания, в которых они надежно запрятаны. Универсальным методом, используемым для получения доступа к подсознательной памяти, являются сновидения. Используются и другие методики — направленные фантазии, изобразительное искусство, словесные ассоциации и в некоторых случаях гипноз.
Гипноз является очень мощным инструментом, и мы не можем претендовать на то, что нам все известно о его воздействии или возможностях. Он имеет несколько мрачноватую репутацию в официальных психологических кругах — за ним тянется шлейф дурной славы. И, надо признать, этому немало способствуют гастролирующие гипнотизеры, которые занимаются скорее шоу-бизнесом, чем терапией.
Но многие психотерапевты продолжают, очень осмотрительно, использовать гипноз в качестве инструмента, позволяющего получить доступ к глубинным слоям погребенной памяти, И как раз во время сеансов гипноза, используемого в таких целях, некоторые психотерапевты отмечали очень странные явления. Из глубины подсознания всплывали воспоминания, которые не имели никаких очевидных корней в жизни пациента; это было похоже на память прошлой жизни.
Американский психотерапевт д-р Эдит Фьоре описывала, как впервые столкнулась с подобными реминисценциями из прошлой жизни на примере одного своего пациента. «Он обратился ко мне, — писала она, — в связи с мучительными психологическими зажимами в сексуальной сфере. Когда я попросила его, в то время как он находился под гипнозом, вернуться к истокам своих проблем, он сказал: „Две или три жизни тому назад я был католическим священником“. Это стало для нее совершенной неожиданностью. Но в ней заговорил профессионализм, и она помогла ему восстановить картину того, что он описывал как жизнь священника в Италии семнадцатого столетия. При следующей встрече пациент сообщил, что освободился от своих проблем.
Разумеется, она была не первой, кто обнаружил, что гипноз обладает явной способностью пробуждать память прошлых существований. Первым значительным случаем, заинтриговавшим общественность, было нашумевшее в 1950-х годах в Соединенных Штатах сенсационное дело Брайди Мерфи, в котором речь шла о предшествовавшем существовании в Ирландии девятнадцатого столетия. В Англии сходный шквал поддержки и критики был вызван гипнотизером Арнэлом Блоксхэмом, чьи пациенты, вспоминавшие о прошлых жизнях, получили немалую известность, когда телеканал Би-би-си снял о них документальный фильм.
Несомненно, что такие случаи захватывающи, субъекты сообщают массу очень причудливых и интимных деталей о своих предыдущих жизнях. Верно и то, что они стали предметом пристального рассмотрения и критики.
Возможно, самым знаменитым пациентом Блоксхэма был мужчина, который под гипнозом вспомнил о том, как в восемнадцатом веке служил канониром на британском фрегате с тридцатью двумя пушками на борту под командованием капитана Пирса. Корабль, видно, носил витиеватое и труднопроизносимое название; матросы, по словам пациента, прозвали его «Агги». Он так и не смог вспомнить его настоящее название. Возможно, матрос тех дней не умел прочитать или произнести его. Возможно, это прозвище было сокращенным вариантом от Агамемнона или чего-нибудь в этом роде.
Во время своих воспоминаний он употреблял большое количество старомодных фраз и специальных морских терминов, знакомых только морякам той эпохи. Он привел множество подробностей из жизни матросов в те дни: вонь, кишащая червями пища, холщовая одежда и порки — которых, по его словам, он избежал, поскольку умел «укладывать пушку».
Его первый — и единственный — сеанс гипноза завершился драматическими событиями морской баталии. Он описал, со страстью и яркими подробностями, сражение с французским кораблем неподалеку от порта Кале. Они много часов ожидали вблизи берега, прячась в утреннем тумане. Все пушки были наготове, запалы вставлены. Запальщики размахивали тлеющими кусками пропитанного смолой шнура, чтобы не дать им погаснуть, в любое мгновение готовые поднести фитиль. Корабль курсировал взад и вперед в ожидании появления французского судна. Когда он в конце концов появился, английские канониры были готовы дать бой.
Он описал этот бой. Корабли начали надвигаться друг на друга. Менее опытные канониры проявляли нетерпение, горя желанием открыть пальбу. Он продолжал свой рассказ:
«Стой, стой! Жди приказа — спокойно, парни, спокойно — тихо, еще не время — жди приказа, без приказа нельзя — качай фитиль, есть, сэр — не стой у задка — теперь давай. Вот теперь давай — жарь! — (крики ликования при начале пальбы). Молодцы, ребята — задай им жару, задай им как следует — врежь им по передку — (истошные вопли) — оттащите его, оттащите — несите его в кубрик — да несите же — а теперь задай им жару — задай им по первое число!..
Заряжай ядро — шомпола — забивай его, забивай, дурак, сперва забей его — заряжай, заряжай ядро — живей, номер четвертый, не отставай — заряжай, забивай как следует — вставить запалы — качай фитиль — есть, так точно, сэр — готовьсь!..
Заряжай, парни — как мы им дали — живей, живей — наведи пушку — тьфу, черт тебя дери — ты как укладываешь пушку — Господи, они зацепили старину Пирса, они зацепили старину Пирса — (внезапный ужасный крик) — чертова нога — (непроизвольно кричит и стонет) — нога — моя нога!»
Пациент пробудился настолько потрясенным, что уже больше никогда не подвергал себя гипнозу.
Рассказ этот был столь необычайным и столь убедительным, что принц Филип и граф Маунтбаттен, оба служившие в королевском флоте, потребовали магнитофонные записи этого, очень похожего на воспоминания о прошлой жизни, повествования. Они поставили перед историками Британского адмиралтейства задачу установить корабль, капитана и сражение. К сожалению, несмотря на все изобилие подробностей, они так и не смогли этого сделать. Значит, это не подлинный случай реминисценций о прошлом существовании? Всего лишь фантазия, расцвеченная фрагментами из книг, кинофильмов и радиопередач?
Вердикт все еще не вынесен.
Во многих случаях психологические — и даже физические — расстройства можно проследить до их истоков в виде сильных, глубоко погребенных травм, фрустраций, эмоциональных потрясений, шоковых переживаний и других подобных неблагоприятных событий, которые, до тех пор пока не выведены на поверхность сознания, таятся в глубинах психики, подобно минам в земле. Как только какая-то сторона жизни заходит на их участок территории, они взрываются.
Для специалистов, работающих в этой области — психотерапевтов, психоаналитиков, психиатров и психологов того или иного рода, — давно уже стали привычны методы извлечения этих воспоминаний из глубоких колодцев подсознания, в которых они надежно запрятаны. Универсальным методом, используемым для получения доступа к подсознательной памяти, являются сновидения. Используются и другие методики — направленные фантазии, изобразительное искусство, словесные ассоциации и в некоторых случаях гипноз.
Гипноз является очень мощным инструментом, и мы не можем претендовать на то, что нам все известно о его воздействии или возможностях. Он имеет несколько мрачноватую репутацию в официальных психологических кругах — за ним тянется шлейф дурной славы. И, надо признать, этому немало способствуют гастролирующие гипнотизеры, которые занимаются скорее шоу-бизнесом, чем терапией.
Но многие психотерапевты продолжают, очень осмотрительно, использовать гипноз в качестве инструмента, позволяющего получить доступ к глубинным слоям погребенной памяти, И как раз во время сеансов гипноза, используемого в таких целях, некоторые психотерапевты отмечали очень странные явления. Из глубины подсознания всплывали воспоминания, которые не имели никаких очевидных корней в жизни пациента; это было похоже на память прошлой жизни.
Американский психотерапевт д-р Эдит Фьоре описывала, как впервые столкнулась с подобными реминисценциями из прошлой жизни на примере одного своего пациента. «Он обратился ко мне, — писала она, — в связи с мучительными психологическими зажимами в сексуальной сфере. Когда я попросила его, в то время как он находился под гипнозом, вернуться к истокам своих проблем, он сказал: „Две или три жизни тому назад я был католическим священником“. Это стало для нее совершенной неожиданностью. Но в ней заговорил профессионализм, и она помогла ему восстановить картину того, что он описывал как жизнь священника в Италии семнадцатого столетия. При следующей встрече пациент сообщил, что освободился от своих проблем.
Разумеется, она была не первой, кто обнаружил, что гипноз обладает явной способностью пробуждать память прошлых существований. Первым значительным случаем, заинтриговавшим общественность, было нашумевшее в 1950-х годах в Соединенных Штатах сенсационное дело Брайди Мерфи, в котором речь шла о предшествовавшем существовании в Ирландии девятнадцатого столетия. В Англии сходный шквал поддержки и критики был вызван гипнотизером Арнэлом Блоксхэмом, чьи пациенты, вспоминавшие о прошлых жизнях, получили немалую известность, когда телеканал Би-би-си снял о них документальный фильм.
Несомненно, что такие случаи захватывающи, субъекты сообщают массу очень причудливых и интимных деталей о своих предыдущих жизнях. Верно и то, что они стали предметом пристального рассмотрения и критики.
Возможно, самым знаменитым пациентом Блоксхэма был мужчина, который под гипнозом вспомнил о том, как в восемнадцатом веке служил канониром на британском фрегате с тридцатью двумя пушками на борту под командованием капитана Пирса. Корабль, видно, носил витиеватое и труднопроизносимое название; матросы, по словам пациента, прозвали его «Агги». Он так и не смог вспомнить его настоящее название. Возможно, матрос тех дней не умел прочитать или произнести его. Возможно, это прозвище было сокращенным вариантом от Агамемнона или чего-нибудь в этом роде.
Во время своих воспоминаний он употреблял большое количество старомодных фраз и специальных морских терминов, знакомых только морякам той эпохи. Он привел множество подробностей из жизни матросов в те дни: вонь, кишащая червями пища, холщовая одежда и порки — которых, по его словам, он избежал, поскольку умел «укладывать пушку».
Его первый — и единственный — сеанс гипноза завершился драматическими событиями морской баталии. Он описал, со страстью и яркими подробностями, сражение с французским кораблем неподалеку от порта Кале. Они много часов ожидали вблизи берега, прячась в утреннем тумане. Все пушки были наготове, запалы вставлены. Запальщики размахивали тлеющими кусками пропитанного смолой шнура, чтобы не дать им погаснуть, в любое мгновение готовые поднести фитиль. Корабль курсировал взад и вперед в ожидании появления французского судна. Когда он в конце концов появился, английские канониры были готовы дать бой.
Он описал этот бой. Корабли начали надвигаться друг на друга. Менее опытные канониры проявляли нетерпение, горя желанием открыть пальбу. Он продолжал свой рассказ:
«Стой, стой! Жди приказа — спокойно, парни, спокойно — тихо, еще не время — жди приказа, без приказа нельзя — качай фитиль, есть, сэр — не стой у задка — теперь давай. Вот теперь давай — жарь! — (крики ликования при начале пальбы). Молодцы, ребята — задай им жару, задай им как следует — врежь им по передку — (истошные вопли) — оттащите его, оттащите — несите его в кубрик — да несите же — а теперь задай им жару — задай им по первое число!..
Заряжай ядро — шомпола — забивай его, забивай, дурак, сперва забей его — заряжай, заряжай ядро — живей, номер четвертый, не отставай — заряжай, забивай как следует — вставить запалы — качай фитиль — есть, так точно, сэр — готовьсь!..
Заряжай, парни — как мы им дали — живей, живей — наведи пушку — тьфу, черт тебя дери — ты как укладываешь пушку — Господи, они зацепили старину Пирса, они зацепили старину Пирса — (внезапный ужасный крик) — чертова нога — (непроизвольно кричит и стонет) — нога — моя нога!»
Пациент пробудился настолько потрясенным, что уже больше никогда не подвергал себя гипнозу.
Рассказ этот был столь необычайным и столь убедительным, что принц Филип и граф Маунтбаттен, оба служившие в королевском флоте, потребовали магнитофонные записи этого, очень похожего на воспоминания о прошлой жизни, повествования. Они поставили перед историками Британского адмиралтейства задачу установить корабль, капитана и сражение. К сожалению, несмотря на все изобилие подробностей, они так и не смогли этого сделать. Значит, это не подлинный случай реминисценций о прошлом существовании? Всего лишь фантазия, расцвеченная фрагментами из книг, кинофильмов и радиопередач?
Вердикт все еще не вынесен.
Применение гипноза
Никем не отрицается, что гипноз — полезное терапевтическое средство, но соответствуют ли сделанные под гипнозом заявления о прошлых существованиях объективной действительности? Д-р Фьоре, например, не делает попыток подтвердить историческую достоверность того, что рассказывают ее пациенты. Ее интересует психологическая, а не историческая правда. Она интересуется лишь тем, что поможет исцелиться пациенту. Если психологические расстройства пациента излечиваются или облегчаются за счет понимания причин проблемы в терминах реинкарнации, то одного этого ей достаточно, чтобы относиться к ней всерьез. Такой подход сильно напоминает поиск Далай-ламы; все это увлекательно, притягательно и действует неотразимо — но едва ли научно.
Д-р Стивенсон уже давно осознает эту трудность. В своих собственных исследованиях вопроса о реинкарнации он воздерживается от применения гипноза. Он откровенно признает, что применение его привлекательно; кажется, что оно дает возможность создания лабораторных условий для контроля и верификации. Но, как он объясняет, это иллюзия. Всегда оказывается невозможным контролировать предшествующий опыт знакомства субъекта с подробностями, встречающимися при припоминании «прошлых жизней» — вроде романов, пьес, художественных или документальных фильмов.
Он объясняет, что эти кажущиеся прошлые существования возникают, по-видимому, из нескольких источников: они содержат фрагменты собственной личности субъекта наряду с фантазийным материалом, почерпнутым из разнообразных источников, печатного или кинематографического рода. Немалое влияние на них оказывает и то, что пациенту кажется, что гипнотизер хотел бы от него услышать. Иными словами, пациент хочет угодить специалисту, дав ему «правильные» сведения.
Стивенсон прибавляет, что здесь также возможен и элемент паранормального свойства, относящийся к ясновидению, телепатии, некоего рода внетелесному существованию или к феномену подлинной реинкарнации. Но все эти источники могут присутствовать одновременно, совокупно образуя такое «припоминание». Такое сочетание дало бы связную и захватывающую историю, однако не ту, которая является всецело памятью прошлой жизни.
Д-р Стивенсон уже давно осознает эту трудность. В своих собственных исследованиях вопроса о реинкарнации он воздерживается от применения гипноза. Он откровенно признает, что применение его привлекательно; кажется, что оно дает возможность создания лабораторных условий для контроля и верификации. Но, как он объясняет, это иллюзия. Всегда оказывается невозможным контролировать предшествующий опыт знакомства субъекта с подробностями, встречающимися при припоминании «прошлых жизней» — вроде романов, пьес, художественных или документальных фильмов.
Он объясняет, что эти кажущиеся прошлые существования возникают, по-видимому, из нескольких источников: они содержат фрагменты собственной личности субъекта наряду с фантазийным материалом, почерпнутым из разнообразных источников, печатного или кинематографического рода. Немалое влияние на них оказывает и то, что пациенту кажется, что гипнотизер хотел бы от него услышать. Иными словами, пациент хочет угодить специалисту, дав ему «правильные» сведения.
Стивенсон прибавляет, что здесь также возможен и элемент паранормального свойства, относящийся к ясновидению, телепатии, некоего рода внетелесному существованию или к феномену подлинной реинкарнации. Но все эти источники могут присутствовать одновременно, совокупно образуя такое «припоминание». Такое сочетание дало бы связную и захватывающую историю, однако не ту, которая является всецело памятью прошлой жизни.