Бэйли Элизабет. Мозаика воспоминаний

   – Оказываю ей знаки внимания? – решительно перебил ее Чарльз. – Вы это хотите сказать?
   Белинда уставилась на него, онемев от изумления. Чарльз заметил направленный на него взгляд Роберта и поджатые губы Генриетты. Стоящий за его спиной Мэтт ахнул.
   Прежде чем он успел продолжить, вмешался кузен.
   – По-моему, Чарльз, тебе следует придержать язык, пока ты не скомпрометировал себя окончательно.
   – Да, ради бога, Чарльз! – испуганным голосом добавила Генриетта. – Думай, что говоришь!
   – Ну и пусть выскажется! – потребовал Мэтт.
   Белинда протестующе пискнула:
   – Нет, пожалуйста!
   Чарльз сделал шаг назад, пытаясь сдержать клокочущую ярость.
   – Вы слишком многого от меня хотите. Я прекрасно знаю, что говорю, и буду очень признателен, если впредь вы станете держать свое мнение при себе!
   Белинда нетерпеливо схватила его за руку.
   – Вы неправильно меня поняли, Чарльз! Я совсем не то хотела сказать. Мне и в голову не приходило, что вы питаете какие-то чувства к Элен.
   – Значит, у вас в голове ветер гуляет! – заявил Чарльз. – Позвольте сообщить вам, что ваше мнение о моем душевном состоянии столь же ошибочно, как и всегда. Ваша длительная осада ни к чему не привела. А Элен достаточно было одного взгляда!
   Изумленное молчание было ему ответом, и, обернувшись, Чарльз обнаружил Мег и Элен, стоящих неподалеку.
   Его сердце екнуло, и он бросил взгляд на Элен. В ее глазах был упрек и смущение. Чарльзу захотелось растолкать толпу родственников и заключить ее в объятия. Но скандал уже начал разгораться.
   Белинда, вся в слезах, повернулась и бросилась бежать по лужайке. Родственники подняли крик.
   – Как ты мог, Чарльз? Так дурно обойтись с ней после всех этих лет! – это Генриетта.
   – Сама напросилась, – ухмыльнулся Мэтт.
   – Ничего подобного! Она…
   – Чарльз, ты не мог сказать это всерьез! – уныло заявил Роберт. – Ни один мужчина в здравом уме…
   – Это вы виноваты, Элен! Он никогда не вел себя подобным образом до вашего появления.
   – Генриетта, это несправедливо! – возразила Мег, присоединившись к общему хору.
   – Любой разумный человек должен понимать, что подобное заявление…
   – Мег, ты же слышала, как эта полоумная его довела. Можно подумать…
   – Чушь, Мэтт! Она ничего не сказала, кроме…
   Элен стояла в стороне, нервно теребя батистовый подол своего платья. Ее сердце гулко стучало в груди, переполненное страхом и ликованием. Значит, это правда. Он действительно любит ее! Но вместе с этой мыслью пришло и воспоминание о предупреждении Белинды. Элен отвернулась от Чарльза, охваченная внезапной яростью. Какое он имеет право подвергать эту женщину публичному унижению? Какие бы причины не подтолкнули его, это слишком жестоко!
   Ее голос прозвучал слишком громко в момент временного затишья.
   – Разве никто не пойдет за ней?
   Несколько пар глаз повернулись к Элен.
   – Вы еще спрашиваете, Элен? – удивилась Мег.
   – А почему нет? Разве она заслужила подобное обращение?
   – Это упрек в мой адрес?
   В голосе Чарльза звучала горечь, и Элен вздрогнула. Она заставила себя взглянуть в его горящие глаза. Вопреки желанию наброситься на него с обвинениями, она заговорила с нарочитым спокойствием.
   – Разве у Белинды нет причин полагать, что вас с ней связывают взаимные обязательства?
   – Понятия не имею! – решительно заявил Чарльз.
   – Значит у вас такая же дырявая память, как у меня!
   Чарльз удержался от резких слов, готовых сорваться с его языка. Он был обижен и сбит с толку ее нападками, но остатки здравого смысла подсказывали ему, что если Элен заблуждается на его счет, то это дело рук Генриетты, если не самой Белинды.
   Но прежде, чем он успел ответить, в беседу вступила Мег.
   – Элен, это чушь. Чарльз никогда…
   – Спасибо, Мег, но мне уже надоело, что все говорят за меня, – отрезал Чарльз. Он глубоко вздохнул и повернулся к Элен. – Я ничего не обещал Белинде, если вы это имеете в виду.
   – Значит, она обманула меня, Чарльз? – подумала Элен вслух. – И вы хотите, чтобы я поверила, будто женщина способна так себя оболгать?
   Чарльз непонимающе взглянул на нее.
   – В чем оболгать?
   Слова уже вертелись у Элен на языке, но она не смогла их произнести. Девушка торопливо отвернулась.
   – Это неважно. Я сама догоню ее.
   – Вы этого не сделаете! – отрезал Чарльз, шагнув вперед и схватив ее за руку.
   – Чарльз!
   – Не вмешивайся, Мег!
   – Да уж, держи ее крепче, – заявила Генриетта, подобрав муслиновые юбки и ринувшись в погоню за своей протеже. – Белинда не нуждается в ее сочувствии. Я пойду сама.
   – Скатертью дорога!
   – Мэтт, придержи язык! Как бы мне хотелось, чтобы все вы последовали примеру Генриетты и убрались отсюда. – Чарльз привлек Элен к себе, не сознавая силу своей хватки.
   – Отпустите меня, Чарльз, – тихим голосом взмолилась она.
   – Ни за что. Сначала вам придется объясниться.
   Элен взглянула в его пылающие гневом глаза.
   – Я не могу. Прошу вас, не спрашивайте!
   Чарльз не обращал внимания на ее слабые попытки освободиться.
   – Что сказала вам Белинда?
   – Я не скажу! И не надо мне грубить. Вы только все осложняете.
   Он ослабил хватку, но не отпустил ее. Его голос смягчился.
   – Элен, поймите раз и навсегда. Я никогда не давал Белинде повода предполагать, что питаю к ней особое расположение. Я считаю себя джентльменом, и не позволяю себе давать женщинам заведомо ложные обещания.
   – Как же тогда вы умудрились ее скомпрометировать? – поинтересовалась Элен.
   Чарльз, издав изумленный возглас, отпустил ее. Когда он заговорил, в его голосе звучал лед.
   – Прошу прощения?
   Задетая его тоном, Элен ответила с равным цинизмом.
   – Она и была той женщиной, которая, по вашим же словам, подстерегла вас в спальне? Так все и случилось?
   В наступившей тишине Чарльз окинул ее пристальным взглядом. Его ярость уступила место замешательству.
   – Элен, о чем вы говорите?
   Вне себя от злости, Элен выложила ему все.
   – Я говорю о том, что вы лишили Белинду девственности!
   Как только слова слетели у нее с языка, Элен сама же ахнула от изумления. Светло-карие глаза графа метали молнии, и она невольно попятилась, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. Мег явно утратила дар речи. Гость… кажется, кузен?… застыл на месте с выражением негодования на лице. Один лишь Мэтт пытался сдержать смех.
   Содрогнувшись, она вновь повернулась к Чарльзу. Его лицо побелело от ярости. Тихий голос пугал сильнее, чем любой крик.
   – Вы сошли с ума? Что заставило вас сказать это?
   От испуга Элен начала оправдываться.
   – Я этого не говорила. Мне сказала Белинда.
   – И вы ей поверили?
   Его упрек оказался последней каплей. Глаза Элен наполнились слезами.
   – Почему нет? Чем это хуже того, во что верите вы?
   Затем она повернулась и бросилась бежать к французскому окну.

Восьмая глава

   – Ты не понимаешь, Чарльз, – сквозь слезы сказала сестра, обнимая за плечи рыдающую Белинду Таррингтон.
   Чарльз окинул ее испепеляющим взглядом. Теперь он радовался присутствию рядом кузена, поскольку Роб, возмущенный до глубины души, и служил ему поддержкой, и в то же время помогал удержаться от безумной вспышки гнева.
   – Это ты не понимаешь, Генриетта, – резко произнес он. – Белинда возвела на меня напраслину, и я требую объяснений.
   Белинда вскочила, разразившись яростной речью.
   – Эта тварь лжет! Я никогда не говорила ничего подобного. Чарльз, не думаете же вы, будто я могла оклеветать вас!
   Ей ответил Роберт, к огромному облегчению Чарльза, готового ее убить.
   – Девочка моя, не надо обманывать! Однажды вас уже поймали на лжи. И если вы думаете припугнуть Уайтема этой нелепой историей, то вы плохо его знаете.
   – Спасибо, Роб.
   – Я и вас не оправдываю, Чарльз, – строго заявил кузен. – На мой взгляд, сегодня вы проявили возмутительную несдержанность. Но я никогда не стал бы сомневаться в вашей честности. – В ответ на причитания Белинды, он добавил. – Прекращайте свои стенания, мисс! Генриетта, лучше бы ты посоветовала своей подруге извиниться, чем пытаться переубедить Чарльза.
   – Ты отличный советчик, Роберт, – съязвила Генриетта. – Но я сама сумею договориться с моим собственным братом.
   Чарльз не успел еще остыть, и эта фраза разожгла в нем пламя.
   – Ты так думаешь? Позволь сказать тебе, что если бы не обязательства брата и джентльмена, я сумел бы усмирить вас обеих.
   Генриетта опешила.
   – Лишь из-за того, что я поддерживаю Белинду…
   – И чего вы этим добились? – неожиданно вмешалась Белинда. – Вы не способны повлиять на него, и я всегда это знала. С вами и дружить-то бесполезно, потому что Чарльз никогда вас не послушает!
   – Белинда! – ахнула Генриетта, ошеломленная неожиданным нападением.
   Но Белинда на этом не остановилась. Она сбросила руку Генриетты и шагнула к Чарльзу.
   – Вы не хотите слышать ничего плохого о вашей обожаемой Элен! Я знала, что она настроит вас против меня. Но если я стану кричать об этом на каждом перекрестке, Чарльз? Что если я расскажу эту историю всему миру?
   – Боже всевышний! – в ужасе воскликнул Роберт.
   Чарльз взглянул в горящие глаза Белинды.
   – Можете попробовать. Думаю, у вас ничего не выйдет. Вы не догадываетесь об этом, да и мне никто не говорил в лицо, кроме Мэтта, но ваши упорные попытки завоевать меня сделали вас всеобщим посмешищем. Сомневаюсь, что кто-нибудь вам поверит.
   – Уж в этом я могу поручиться! – добавил Роберт. – Репутацию Уайтема так просто не пошатнешь.
   Узкое лицо Белинды вытянулось еще сильнее.
   – Правда? Что ж, зато ее репутация не так прочна. Я еще не закончила, Чарльз. Она не наживется на моей потере!
   Чарльз собирался дать ей пощечину, но Роб остановил его, сжав его правую руку железной хваткой. Тем временем Белинда развернулась и направилась к дому. Чарльз оттолкнул кузена.
   – Не надо было сдерживать меня, Роб.
   – Господи, сколько злобы в этой женщине! Подумать только, а я еще советовал тебе жениться на ней.
   Взглянув на Генриетту, Чарльз ощутил некоторую жалость. Она потрясенно смотрела Белинде вслед.
   – Это был недобрый поступок с ее стороны, Генриетта.
   Сестра торопливо возразила.
   – Она не могла сказать это всерьез. Наверное, просто погорячилась. Я пойду следом и поговорю с ней.
   Чарльз не стал ее удерживать. Если Генриетта не хочет видеть правду, ну и бог с ней. Его ждало более важное дело.
 
   Элен первым делом подумала о побеге. Она влетела в свою спальню и захлопнула дверь, заливаясь слезами. Нужно действовать! И быстро, прежде чем ей помешают. Отойдя от двери, она торопливо повернула ключ в замке.
   Затем девушка сорвала шляпку, бросила ее на кровать, распахнула дверцы платяного шкафа. И остановилась, вспомнив о своем зависимом положении.
   Как она сможет уехать? Как вывезет свои вещи? У нее даже шляпной картонки нет!
   Она отошла от шкафа, глядя на него с растерянностью и досадой.
   Все в этом доме принадлежит Чарльзу. Лошади, экипажи – все его. Согласятся ли слуги предоставить ей эти средства передвижения, не спросив разрешения у хозяина? Нет, этот путь для нее закрыт.
   Тогда она уйдет пешком!
   Элен шагнула к шкафу, схватила охапку одежды… и замерла, сжимая ее в руках.
   Куда идти? Неизвестно. В гостиницу? Вместе с этой мыслью на мгновение вспыхнула и надежда. Да, можно поселиться в гостинице. Но… чем ей заплатить? У нее нет денег. Ни гроша за душой.
   Вещи выпали у нее из рук. Элен отвернулась от шкафа и опустилась на кровать, уставившись в окно невидящими глазами.
   Неужели она настолько не властна над своей судьбой? Придется ли ей остаться здесь и мучиться от сомнений и чувств, которые она не в силах вынести? Перед ее взором вновь возникло лицо Чарльза, и ее глаза наполнились горькими слезами.
   Как она могла сказать такое? Что за ужасная ошибка! Элен, всего лишь повторившая слова Белинды, чувствовала себя более униженной, чем Чарльз, которому пришлось выслушать подобное оскорбление на людях. Но разве он не вынудил ее? И неужели она обязана безоговорочно ему доверять… словно он один обладает правом на сомнение?
   О, нет. Чарльз мог с пренебрежением упоминать о ее мнимой потере памяти! Он мог смотреть на нее с циничной насмешкой. Бросать на нее такие взгляды, под которыми она чувствовала себя лгуньей и обманщицей. И это считалось вполне допустимым…. А она? Не зная его, завися от него во всем, она обязана свято верить в его непорочность и ни на мгновение не сомневаться в том, что Белинда Таррингтон солгала!
   Это невыносимо! Должна ли она остаться здесь и терпеть обиды и унижения? Он так жесток! Что он сказал? Что ей хватило одного лишь взгляда, чтобы завоевать его? Должно быть, он имел в виду эту мнимую интригу, в которой обвинял ее ранее. Неужели он до сих пор считает ее авантюристкой?
   Нет, этому Элен не верила. Тогда Чарльз не обращался бы с ней с таким великодушием и заботой. Он не проявлял бы по отношению к ней столько нежности, что она уже начинала верить, будто он…
   Ее мысли оборвались. Одно слово эхом отдавалось у нее в мозгу. Но она не осмеливалась произнести его вслух. Давно забытое слово. Чувство, пришедшее из прошлого… утраченное навсегда.
   Элен стояла на краю могилы, ее сердце разрывалось от боли, глаза застилали слезы. Краткая надпись промелькнула перед ее взором: «Димок».
   Яростный стук перепугал ее до полусмерти. Элен вскочила с кровати и повернулась к двери.
   – Элен! Элен, вы здесь?
   Мег! Что же делать? Девушка не издала ни звука. Мег подергала за ручку и окликнула ее снова.
   – Элен, вы слышите меня? Пожалуйста, откройте! Эта ужасная женщина ушла, Элен!
   Белинда ушла. Что же случилось? Словно почувствовав ее недоумение, Мег продолжила.
   – Чарльз был в ярости на нее. На вас он не сердится, Элен, не бойтесь. Прошу вас, откройте!
   Но Элен хранила молчание. Желание уехать из этого дома вернулось вновь. Она не сможет посмотреть Чарльзу в глаза… тем более, сейчас.
   Из-за двери донеслось какое-то бормотание и звук удаляющихся шагов. Элен дождалась, пока утихнет скрип деревянных ступеней, и сразу же метнулась к двери. Отомкнув замок, она бесшумно ее открыла и выглянула в коридор. Горизонт был чист, и девушка выскользнула из спальни и направилась в противоположную сторону, к своему кабинету.
   Ее кабинет. Как будто что-нибудь принадлежит ей в этом чужом доме! Надеясь, что ее сочтут запершейся в спальне, Элен торопливо промчалась по коридору.
   В кабинете она принялась ходить из угла в угол, восстанавливая в памяти возникшее перед ней видение. Димок. Эта фамилия казалась поразительно знакомой. А как же французское имя, которое она вспомнила раньше? Возможно, ее фамилия Димок, а не Сен-Вижиан? Но она же француженка, и это имя должно принадлежать ей, поскольку жила она во дворце Сен-Вижиан!
   Ее сердце замерло. Именно это Элен подозревала с самого начала. Она сменила фамилию, и означать это могло лишь одно. Был ли тот человек, от которого она убегала, ее мужем? Но при чем здесь могила? И имя, которое она запомнила с такой ясностью, высеченное на надгробном камне? Элен охватило чувство глубокого замешательства, смешанного с печалью.
   Загадок становилось все больше. Теперь Элен жалела, что яркий фрагмент воспоминания оказался столь кратким. Кем был этот Димок? И почему ей так грустно?
   Девушка чувствовала себя опустошенной. Какими непостоянными оказались ее чувства! Столь же непостоянными и неуправляемыми, как и проклятые воспоминания.
   Она обязана уехать! Где-то у нее есть муж. Тот мужчина? Мысль о том, чтобы отдаться в его руки не вызывала в ней ничего, кроме дурных опасений. Но еще невыносимее остаться здесь… рядом с Чарльзом Кливдоном.
   Не думая ни о чем, кроме своего намерения покинуть дом графа, Элен с лихорадочной поспешностью бросилась к выходу. Дверь распахнулась, и на пороге возник Чарльз.
   Элен отпрянула, ее сердце болезненно сжалось и забилось, как безумное.
   – Элен…
   Имя прозвучало чуть слышно, но при звуках этого голоса в душе Элен воцарился хаос. Она взмахнула рукой, словно пытаясь заставить графа замолчать.
   – Молю, не надо…
   Он закрыл дверь и шагнул в комнату.
   – Я слишком многое должен сказать.
   Элен попятилась. Ее голос дрожал.
   – Нет! Ничего не говорите, Чарльз. Нам нельзя разговаривать больше.
   – Что это значит? – спросил граф с неожиданным гневом. – Я обязан объяснится с вами и сделаю это.
   – Это бесполезно, Чарльз, – воскликнула Элен, отступая к кушетке.
   Чарльз не пытался следовать за ней, но остановился посреди комнаты, глядя на девушку горящими глазами.
   – Вы думаете, я пришел, чтобы упрекнуть вас? Вы не виноваты, что Белинда…
   – Не надо! – закричала она, зажав уши ладонями. – Правда это или нет, меня не касается.
   – Но я сделаю так, чтобы вас это касалось, – решительно заявил Чарльз.
   Элен отвернулась. Образ могильного камня вновь встал у нее перед глазами. А вместе с ним вернулось чувство горя и печали. Она не может любить Чарльза… потому что ее сердце отдано другому.
   Чарльз замер в нерешительности. Она не злится, но сильно расстроена. И при этом отталкивает его. Его охватило сомнение. Быть может, ее вспышка была вызвана вовсе не ревностью, как он осмелился предположить? Вероятно, он обманулся, ослепленный собственными желаниями? В таком случае его задача осложняется.
   – Я хочу извиниться перед вами, Элен. Если бы я не вышел из себя…
   – Молчите! – обернувшись, взмолилась Элен. – Не надо объяснений, которые непременно приведут вас к разговору…
   – О моих чувствах, – перебил ее граф, не в силах сдержать страсть. – Слишком поздно, Элен. Я сказал это на людях и не отступлю от своего слова.
   Душа Элен наполнилась отчаянием. Она обязана избежать опасной ситуации. Отойдя от окна, она прошла мимо графа и направилась к двери.
   – Это не имеет значения, Чарльз. Я уезжаю. Я не могу остаться здесь.
   – Уезжаете? – Чарльз преградил ей дорогу. – Черт побери, Элен! Вы не можете уехать. Куда вы пойдете? Что будете делать? Или вы боитесь меня до такой степени, что решили сбежать?
   – Да! – Ее губы дрожали, но она сдерживала подступившие слезы. – Да, я вас боюсь.
   Чарльз взглянул на влажные голубые глаза Элен, на ее дрожащие губы, и его сердце сжалось. Не раздумывая, он шагнул к ней и схватил ее прежде, чем она успела увернуться. Обняв девушку одной рукой, другой он погладил ее по щеке.
   – Не плачьте! Разве вы не знаете, что я никогда не посмею вас обидеть?
   Нежность, звучащая в его голосе разбивала ей сердце. Элен уперлась руками ему в грудь, но так и не смогла оттолкнуть его.
   – Отпустите меня, – хриплым голосом взмолилась она. – Это невозможно, Чарльз! Я должна уехать. Я вспомнила свое имя. Не Сен-Вижиан, как я думала раньше… хотя когда-то оно было моим. Моя фамилия Димок. Сомнений больше нет. Я замужняя женщина.
 
   В доме стояла тягостная атмосфера. В своем уединенном кабинете Элен без устали перебирала струны арфы. Она импровизировала, время от времени вспоминая отрывки полузабытых мелодий. Элен не понимала, пытается ли она этим занятием отвлечь себя от раздумий или же оградиться от вопросов и замечаний Мег. Она знала лишь, что во время игры ее мучительная сердечная боль ослабевала.
   – И незачем утверждать, будто вы не обижаетесь на Чарльза, – открыто заявила Мег. – Иначе вы не были бы так холодны с остальными.
   – Вам показалось.
   – Ничего мне не кажется! – сварливо возразила Мег. – Думаете, я не знаю собственного брата? Он и взглянуть на вас боится в последние два дня, не говоря уже о том, чтобы сказать вам что-нибудь.
   Напоминание вернуло к жизни ее боль. Пальцы Элен дрогнули на струнах, и она издала несколько фальшивых нот.
   – Видите! – набросилась на нее Мег. – Вы расстроены!
   – Мег, пожалуйста, не надо! – взмолилась Элен, ухватившись за позолоченную раму инструмента.
   Мег встала и решительно пересекла комнату, намереваясь отодвинуть арфу.
   – Лучше бы вы прекратили играть и выслушали, что я скажу.
   – Разве вы не видите, что я не вынесу этого? – воскликнула Элен, вскочив с табурета.
   – Чего не вынесете? Вас не моя назойливость беспокоит, а чувства, которые вы пытаетесь подавить. Что произошло между вами, Элен? Пожалуйста, ответьте!
   Элен повернулась к Мег, пытаясь сохранять бесстрастный вид.
   – Давить на меня бесполезно. Я знаю, что вы желаете мне добра, но ничем не сможете помочь.
   И никто не сможет. А тем более, Чарльз и она сама. Он лишь подтвердил ее уверенность. Чарльз с явной неохотой отпустил ее. Элен торопливо попятилась. Несколько долгих мгновений, казавшихся бесконечными, оба они молчали.
   Чарльз подошел к камину, оперся локтем о каминную полку и потер лоб. Затем повернул голову. Едва заметная улыбка, промелькнувшая на его губах, тронула сердце Элен.
   – Смешно, правда? А я почти поверил, что вы подстроили все это, чтобы женить меня на себе. Выходит, я сам себя загнал в ловушку.
   Она лишь раздраженно отмахнулась, призывая его к молчанию. Чарльз выпрямился и отвел взгляд.
   – Хорошо. Вы правы. Чем меньше слов, тем меньше и упреков.
   – Я вас не упрекаю.
   – Меня это не удивляет.
   – Я упрекаю лишь себя.
   – Не надо, Элен. – Чарльз глубоко вздохнул. – И, чтобы не давать вам причин для упреков, я буду держаться в стороне. Для меня это предпочтительнее, чем позволить вам уехать.
   Элен ощутила новую вспышку отчаяния.
   – Я не могу остаться здесь!
   – Боюсь, у вас нет выбора. К тому же, как вы сами заметили, рано или поздно за вами приедут. Что я скажу вашему… – Чарльз буквально выплюнул это слово, – мужу, когда он явится сюда?
   Элен вздрогнула.
   – Не надо делать вид, будто вы не верите в его существование.
   – Я не хочу верить! – отрезал граф.
   Она взглянула на него с болью в сердце.
   – Но вы обязаны поверить, Чарльз.
   Он ничего не ответил, принявшись расхаживать по комнате. Через некоторое время, вновь остановившись у камина, он повернул к Элен свое взволнованное лицо.
   – Я связан обстоятельствами. Но не позволю вам уехать из моего дома, Элен. В чем бы ни заключалась правда, я позабочусь о вашей безопасности. Мы подождем, пока полиция не нападет на след. Пока у меня не появятся причины для недоверия, вы будете находиться под моей защитой. – Чарльз выгнул бровь с прежним циничным видом. – А до тех пор, заверяю вас, я сумею устоять перед искушением нарушить неприкосновенность вашего убежища.
   С тем он и покинул комнату. Элен не сразу осознала смысл его слов. Чарльз ничего не понимает в ее чувствах, если считает, будто она опасается его домогательств. Напрасно она пыталась убедить себя в том, что он еще не успел покорить ее сердце.
   Весь вечер четверга Чарльз был поглощен общением со своим кузеном… говорившем только о политике! В последующие дни Элен видела его лишь за едой или в обществе других членов семьи. Она радовалась, что Чарльз выполняет свое обещание, хотя и испытывала чувство потери. Измученная бесплодной тоской, она предпочла в качестве исцеления занятия музыкой.
   Но это не спасло Элен от беспрестанных вопросов Мег. Она могла бы поделиться с ней, если бы не была уверена в упорном намерении Мег ее сосватать. Элен не вынесла бы ни ее разочарованных возгласов, ни попыток обнадежить. Она сама с трудом удерживала себя от безумных надежд. Она не свободна, и знает это наверняка.
   Нетрудно было найти тему, способную отвлечь внимание Мег.
   – О Белинде ничего не слышно?
   Мег развела руками.
   – Почему вы беспокоитесь о ней, понять не могу? А после ссоры с Генриеттой, даже моя сестра знать ее не хочет.
   Элен, нахмурившись, заняла одно из кресел, стоящих возле кушетки.
   – Кажется, Мэтт говорил, будто Генриетта пыталась с ней помириться.
   – Пыталась, – подтвердила Мег, вновь усаживаясь на кушетку. – Но Белинда была так груба с ней, что Генриетта ее не простила. Она даже выразила желание вернуться домой, ну и скатертью ей дорога!
   – Спасибо, сестренка! – донесся с порога голос Генриетты. – Но думаю, после новости, которую сообщит тебе Мэтт, ты еще порадуешься, что я здесь задержалась.
   Мэтт вошел вместе с ней, но Элен не расслышала его слов, поскольку следом за ним в комнате появился Чарльз.
   У нее так сдавило горло, что она не способна была произнести ни звука. Ее руки начали дрожать, и она крепко их сжала, не желая показывать Чарльзу свою реакцию на его присутствие.
   Он мельком взглянул на нее и, заняв свое излюбленное место у камина, сразу же повернулся к зятю, усевшемуся на кушетку рядом с женой.
   Элен пристально посмотрела на Мэтта, пытаясь понять, что же такое он сказал.
   – Этого и следовало ожидать, – заявила Генриетта из своего кресла.
   – Но это безумие! – удивленно воскликнула Мег. – Как можно предполагать подобные вещи, когда и я, и Генриетта живем в этом доме?
   – Тут и спрашивать нечего, дорогая, – ответил Мэтт. – Когда сплетников волновала достоверность?
   – Вот именно, – согласилась с ним Генриетта. – Мне так даже удивительно, что разговоры не начались раньше.
   Сердце Элен забилось быстрее, когда она начала понимать. Она повернулась к Мэтту.
   – Что вы сказали?
   – Господи, неужели вы не слышали, Элен?
   Впервые с начала разговора Чарльз подал голос.
   – По-видимому, не слышала, Мег, раз спрашивает. Эти новости, Элен, Мэтт собрал в его любимой пивной. Повтори для нее сам, Мэтт.