– Думаю, нет. – Вот все, что сумела сказать Элен.
Мег принялась перечислять платья, которые, по ее мнению, необходимо купить в первую очередь. Чарльзу показалось, что Элен ее вовсе не слушает.
– Вы будете мне подсказывать, – ответила она.
Только на подъезде к столице, в Элен проснулось любопытство. Она начала поглядывать по сторонам, не упустив момент, когда экипаж въехал на оживленные улицы города, по-прежнему шумные, несмотря на временное отсутствие знати.
Звуков и образов, перерастающих в настоящую суматоху, оказалось достаточно, чтобы отвлечь Элен от мыслей, тревожащих ее на протяжении всего пути. Ее сильнее занимали взгляды лорда Уайтема, чем рассуждения Мег. Девушка нервничала и смущалась. Несколько раз ей хотелось взглянуть на него в ответ, но она понимала, что подобная дерзость лишь усилит его подозрения. Так трудно сосредоточиться под взглядом этих светло-карих глаз! Чего он добивается? Элен жалела о том, что граф вызвался сопровождать ее, полагая, что он нарочно пытается привести ее в замешательство.
Но Лондон полностью завладел ее вниманием. Толкающиеся лошади; прохожие, приветствующие друг друга или осыпающие проклятиями; стук колес по каменной мостовой; торговцы, расхваливающие свой товар; несмолкающий гул голосов и вечно меняющаяся мозаика, созданная массой людей, идущим по своим делам. Удивительно было наблюдать за спешкой и суетой клерков или за толстым мужчиной, шарахнувшимся в сторону от бегущего мальчишки. Время от времени в толпе мелькали алые плащи, а однажды Элен стала свидетельницей горячего спора привратника и слуги в ливрее. Все это заглушалось несмолкающими завываниями попрошаек. Городской шум показался ей невыносимо громким, но, безусловно, знакомым.
– Думаю, я бывала здесь раньше, – сдавленным голосом сказала Элен.
– Возможно, – согласилась Мег. – Но мне кажется, в этом случае кто-нибудь бы вас узнал.
– Может, это был какой-нибудь другой город, – предположил граф.
Элен взглянула на него.
– Разве есть еще такие крупные города? Я думала, Лондон – самый большой.
– Нет, но они могут быть столь же оживленными.
– Вот именно, – вмешалась Мег. – Когда однажды я ездила в Бат, то чуть не оглохла от шума. Мне даже пришлось пить лекарство!
Элен замерла.
– Бат!
– Знакомое название? О, Элен! Вероятно, вы бывали там?
– Не знаю. – Наконец-то какой-то просвет. – Может быть.
– Но что вы делали так далеко от дома?
– Дома! – Странное подозрение охватило Элен. Она бессознательно нащупала руку Мег и крепко сжала. – У меня нет дома!
– Теперь-то, нет, – согласилась Мег, – но раньше ведь был.
– Много лет назад.
– Глупости! Вам же не больше двадцати. Это не могло быть так давно.
– Да, но мне так кажется. – Элен, едва замечая, что держит Мег за руку, боролась с подступившими слезами.
Чарльз молчал, но тоже был тронут происшедшим. У него даже мысли не возникло о возможном притворстве Элен. Его последующие слова были вызваны неудержимым желанием успокоить ее.
– Элен, не думайте об этом больше. Не расстраивайтесь. Взгляните, мы въезжаем в лучшую часть города.
Мег поддержала его.
– Чарльз прав. Скоро мы окажемся на Бонд-стрит, и вы развеетесь, выбирая для себя платья.
Элен сочла за лучшее не спорить с ними, поскольку не смогла бы вынести циничный взгляд графа. Он обещал ни в чем не обвинять ее сегодня, но на его слова нельзя было полагаться. Кроме того, ей не хотелось портить настроение Мег, заметно радующейся возможности вывезти ее в город. Но ощущение того, что она стояла на пороге открытия, не проходило.
Лорд Уайтем подвел их к двери модистки, услугами которой пользовалась Мег.
– Она не из самых дорогих, поскольку состояние Мэтта не безгранично, но очень модная и стильная. Между прочим, этот наряд тоже сшила она. – Платье для верховой езды, которое было на ней в день встречи с Элен, действительно отличалось превосходным покроем.
Элен вошла в дверь без малейших признаков боязни или удивления, хотя салон оказался роскошным, с пальмами в кадках и позолоченными стойками для одежды. Образцы изделий мадам Онорины были со вкусом расставлены в нишах, а на заднем плане суетилась стайка помощниц. Здесь Элен почувствовала себя, как дома.
Вскоре Онорина вовлекла их с Мег в интереснейшее обсуждение. Только перебрав огромное количество платьев, Элен осознала, что разговаривает с модисткой на чистейшем французском языке.
Элен запнулась на полуслове, испуганно взглянув на свою спутницу. Судя по выражению лица Мег, она не ошиблась.
– И давно это началось? – выдавила она.
Мег поморщилась.
– Почти сразу, как только вы заговорили с ней.
Элен прижала руку к груди в тщетной попытке унять сердцебиение и посмотрела на удивленную модистку. Она чувствовала необходимость что-то сказать в свое оправдание, но… не находила слов! Девушка попыталась составить подходящую фразу на французском, но у нее ничего не вышло.
К счастью, Мег неожиданно заговорила с Онориной по-английски, отбирая платья для примерки. Элен заставили взглянуть на себя в длинное зеркало, хотя перед глазами у нее стоял сплошной туман.
Волнение в груди улеглось не скоро. Элен была признательна Мег за то, что та отвлекла внимание модистки. Через некоторое время девушка вспомнила о деле, приведшем их сюда, и вернулась к разговору… на английском. Элен пыталась не замечать удивленных взглядов мадам Онорины и сделала свой выбор почти наугад и безо всякого удовольствия.
Когда они, наконец, покинули магазин, Элен не смогла бы сказать, что за платья лежат в картонных коробках, которые помощница погрузила в экипаж с помощью грума лорда Уайтема.
– К счастью, – заметила Мег, когда они заняли свои места в экипаже, – я запомнила те наряды, которые вам понравились. Я же видела, что вы слишком расстроены и вам не до этого. Господи, что подумала Онорина?
– Наверное, решила, что мы обе сошли с ума, – понизив голос, предположила Элен. – Честно говоря, я была совсем выбита из колеи. Как только я осознала, что происходит, то не смогла вспомнить ни слова. Ни единого слова!
– Только, ради бога, не волнуйтесь! – взмолилась Мег. – Подождите, вот приедем в «Конскую голову», там за обедом все и обсудим.
– А лорд Уайтем снова решит, что это не более чем притворство, – с горечью заметила Элен.
Они договорились встретиться с графом в ближайшей гостинице, чтобы перекусить и отдохнуть перед возвращением домой.
– Вовсе нет, – утешила ее Мег. – Вы же были со мной, а меня не требуется убеждать. Какой в этом смысл?
Элен невесело рассмеялась.
– Думаете, у вашего брата не найдется, что возразить?
– У Генриетты нашлось бы, но у Чарльза нет, можете быть уверены. Поверьте мне, я знаю своего брата. – Она с заговорщицким видом понизила голос. – Если хотите узнать мое мнение, Элен, то, по-моему, Чарльз борется со своим влечением к вам. Он склонен вам верить!
Эта мысль, к ужасу Элен, вызвала в ней сердечный трепет. Неужели она влюбляется в графа? Девушка не могла отрицать его личные качества и определенное очарование… когда он предпочитал не скрывать его. Его способность утешать она испытала на себе. Если добавить к этому его богатство, сразу становится ясно, что толкало всех этих женщин на попытки завоевать его. Но если Элен замужем, она не имеет права привязываться к другому мужчине. Особенно к тому, у которого есть причины подозревать ее в грязных помыслах.
Однако когда экипаж въехал во двор гостиницы «Конская голова», ее мысли вновь вернулись к происшествию у модистки.
Войдя в обшитый дубовыми панелями уединенный номер на верхнем этаже старинной гостиницы, Элен испытала мрачное предчувствие при виде дожидающегося их графа. Официант расставлял блюда с едой, заказанной его светлостью, и дам пригласили к столу.
Как только они остались одни, Мег, не теряя времени, поведала брату о том, что случилось у Онорины.
– Любопытно, – заметил он, окинув Элен своим пристальным взглядом.
Ее настороженность переросла в раздражение.
– Я так и знала, что вы мне не поверите!
– Разве я это говорил?
– Элен, не глупите! – возмутилась Мег. – Мы ничего не добьемся, если вы будете так себя вести.
Элен со вздохом взяла вилку.
– Простите, милорд. Я так расстроена, что почти не владею собой.
Чарльз наполнил пивную кружку из бочонка и приступил к еде. Он ничуть не сомневался в истинности этой истории. Можно бросать странные фразы время от времени для пущего эффекта. Но провести целый разговор на французском с незнакомой женщиной, а затем притвориться, будто забыла язык? По его мнению, это было не под силу даже самой талантливой актрисе.
– Именно это и любопытно, Элен. Вы говорили по-французски, не догадываясь об этом.
Элен слегка расслабилась.
– Очевидно, это происходит неосознанно. Теперь я уже и сама не знаю, когда говорю по-французски, а когда по-английски. Как я могу знать, если перехожу с языка на язык, не замечая этого?
– Но в данном случае, Элен, вы заметили, – напомнила Мег, бросая хищные взгляды на пирог с миндалем и апельсинами.
– Может, потому, что я провела на этом языке целый разговор? Если бы я еще помнила, о чем шла речь!
– Это к делу не относится, – успокаивающе заметил Чарльз. – Зачем отвлекаться на мелочи? Ближе к делу. Какое заключение мы можем извлечь из всего этого? Сразу же приходит мысль, что вы француженка.
Элен взглянула на него, ощутив холод в груди.
– Я никогда не задумывалась об этом.
– Естественно, вы же ничего о себе не знаете, – заметила Мег. Ее лицо осветилось улыбкой. – Но я согласна с Чарльзом. Француженки отличаются безукоризненным вкусом, а вы своим выбором платьев доказали, что отлично разбираетесь в современной моде.
– И это может означать, – уныло сказала Элен, гоняя по тарелке недоеденный кусочек говядины, – что я полностью отдавала себе отчет в своих действиях.
– Верно, – сухо согласился Чарльз, подложив себе еще ветчины. – Но давайте это оставим. Из одного знания языка еще не следует, что вы француженка. Вы могли выучить его в совершенстве.
– Нет, если только она не жила какое-то время во Франции, – возразила Мег, все-таки соблазнившись пирогом.
– Может, ты и права, Мег. Но если она свободно владеет обоими языками, возможно, это язык ее матери. Но я не к этому веду речь.
– Тогда скажи, к чему ты клонишь!
Чарльз пропустил слова сестры мимо ушей. В его голосе появилась решительность.
– Если Элен француженка, тогда понятно, почему ее никто не знает.
– Но в этом случае она должна была недавно приехать из Франции, а в данных обстоятельствах, это кажется невероятным. К тому же у нее нет акцента.
– От акцента можно избавиться. Это дело практики.
Элен ощутила легкую дурноту и отложила кусок пирога, к которому едва прикоснулась. Слова лорда Уайтема несли в себе некий скрытый смысл. Она посмотрела на него, и в его взгляде ей почудился намек.
– У вас недоверчивый вид, Элен.
– Что вы хотите сказать на самом деле? – осмелилась она спросить.
– О, Чарльз! – простонала Мег. – Ты же обещал!
– Я ни в чем ее не обвиняю, – возразил Чарльз. – Но у меня возникла одна мысль.
– Какая?
Чарльз несколько мгновений смотрел на Элен. Она казалась собранной, но затравленный взгляд выдавал ее. И вновь пробуждал в графе угрызения совести.
– Объяснение, – добавил он намеренно безучастным тоном, – может быть связано с вашим французским происхождением.
– Вы хотите сказать, что я представительница буржуазии, пытающаяся пробиться в высшее общество.
– Это одно из мнений.
– Ни за что не поверю! – возмутилась Мег.
– Я тоже, – неожиданно согласился Чарльз.
Сердце Элен забилось сильнее, и она вновь почувствовала дурноту.
– Почему вы это сказали?
Он не сводил глаз с ее лица.
– Ваше поведение, ваша манера вести себя в обществе ясно указывают на принадлежность к высшему классу. – Его голос смягчился. – Нет, Элен, вы не буржуа.
– Так я и знала! – радостно воскликнула Мег.
– Тогда кто же я, Чарльз? – дрожащим голосом спросила Элен, нечаянно назвав графа по имени.
– Сейчас это маловероятно, поскольку Франция является врагом Англии. Но вы могли приехать сюда во времена Террора. Я думаю, Элен, что вы эмигрантка.
Девушка глядела на него, онемев от изумления. Единственное слово эхом звучало у нее в мозгу. Эмигрантка. Она не заметила, как прошептала слова, вырвавшиеся из глубины ее души.
– В противном случае я бы погибла.
Через мгновение осознание сказанного потрясло ее. У Элен зашумело в ушах, и она почувствовала, что падает.
Пятая глава
Мег принялась перечислять платья, которые, по ее мнению, необходимо купить в первую очередь. Чарльзу показалось, что Элен ее вовсе не слушает.
– Вы будете мне подсказывать, – ответила она.
Только на подъезде к столице, в Элен проснулось любопытство. Она начала поглядывать по сторонам, не упустив момент, когда экипаж въехал на оживленные улицы города, по-прежнему шумные, несмотря на временное отсутствие знати.
Звуков и образов, перерастающих в настоящую суматоху, оказалось достаточно, чтобы отвлечь Элен от мыслей, тревожащих ее на протяжении всего пути. Ее сильнее занимали взгляды лорда Уайтема, чем рассуждения Мег. Девушка нервничала и смущалась. Несколько раз ей хотелось взглянуть на него в ответ, но она понимала, что подобная дерзость лишь усилит его подозрения. Так трудно сосредоточиться под взглядом этих светло-карих глаз! Чего он добивается? Элен жалела о том, что граф вызвался сопровождать ее, полагая, что он нарочно пытается привести ее в замешательство.
Но Лондон полностью завладел ее вниманием. Толкающиеся лошади; прохожие, приветствующие друг друга или осыпающие проклятиями; стук колес по каменной мостовой; торговцы, расхваливающие свой товар; несмолкающий гул голосов и вечно меняющаяся мозаика, созданная массой людей, идущим по своим делам. Удивительно было наблюдать за спешкой и суетой клерков или за толстым мужчиной, шарахнувшимся в сторону от бегущего мальчишки. Время от времени в толпе мелькали алые плащи, а однажды Элен стала свидетельницей горячего спора привратника и слуги в ливрее. Все это заглушалось несмолкающими завываниями попрошаек. Городской шум показался ей невыносимо громким, но, безусловно, знакомым.
– Думаю, я бывала здесь раньше, – сдавленным голосом сказала Элен.
– Возможно, – согласилась Мег. – Но мне кажется, в этом случае кто-нибудь бы вас узнал.
– Может, это был какой-нибудь другой город, – предположил граф.
Элен взглянула на него.
– Разве есть еще такие крупные города? Я думала, Лондон – самый большой.
– Нет, но они могут быть столь же оживленными.
– Вот именно, – вмешалась Мег. – Когда однажды я ездила в Бат, то чуть не оглохла от шума. Мне даже пришлось пить лекарство!
Элен замерла.
– Бат!
– Знакомое название? О, Элен! Вероятно, вы бывали там?
– Не знаю. – Наконец-то какой-то просвет. – Может быть.
– Но что вы делали так далеко от дома?
– Дома! – Странное подозрение охватило Элен. Она бессознательно нащупала руку Мег и крепко сжала. – У меня нет дома!
– Теперь-то, нет, – согласилась Мег, – но раньше ведь был.
– Много лет назад.
– Глупости! Вам же не больше двадцати. Это не могло быть так давно.
– Да, но мне так кажется. – Элен, едва замечая, что держит Мег за руку, боролась с подступившими слезами.
Чарльз молчал, но тоже был тронут происшедшим. У него даже мысли не возникло о возможном притворстве Элен. Его последующие слова были вызваны неудержимым желанием успокоить ее.
– Элен, не думайте об этом больше. Не расстраивайтесь. Взгляните, мы въезжаем в лучшую часть города.
Мег поддержала его.
– Чарльз прав. Скоро мы окажемся на Бонд-стрит, и вы развеетесь, выбирая для себя платья.
Элен сочла за лучшее не спорить с ними, поскольку не смогла бы вынести циничный взгляд графа. Он обещал ни в чем не обвинять ее сегодня, но на его слова нельзя было полагаться. Кроме того, ей не хотелось портить настроение Мег, заметно радующейся возможности вывезти ее в город. Но ощущение того, что она стояла на пороге открытия, не проходило.
Лорд Уайтем подвел их к двери модистки, услугами которой пользовалась Мег.
– Она не из самых дорогих, поскольку состояние Мэтта не безгранично, но очень модная и стильная. Между прочим, этот наряд тоже сшила она. – Платье для верховой езды, которое было на ней в день встречи с Элен, действительно отличалось превосходным покроем.
Элен вошла в дверь без малейших признаков боязни или удивления, хотя салон оказался роскошным, с пальмами в кадках и позолоченными стойками для одежды. Образцы изделий мадам Онорины были со вкусом расставлены в нишах, а на заднем плане суетилась стайка помощниц. Здесь Элен почувствовала себя, как дома.
Вскоре Онорина вовлекла их с Мег в интереснейшее обсуждение. Только перебрав огромное количество платьев, Элен осознала, что разговаривает с модисткой на чистейшем французском языке.
Элен запнулась на полуслове, испуганно взглянув на свою спутницу. Судя по выражению лица Мег, она не ошиблась.
– И давно это началось? – выдавила она.
Мег поморщилась.
– Почти сразу, как только вы заговорили с ней.
Элен прижала руку к груди в тщетной попытке унять сердцебиение и посмотрела на удивленную модистку. Она чувствовала необходимость что-то сказать в свое оправдание, но… не находила слов! Девушка попыталась составить подходящую фразу на французском, но у нее ничего не вышло.
К счастью, Мег неожиданно заговорила с Онориной по-английски, отбирая платья для примерки. Элен заставили взглянуть на себя в длинное зеркало, хотя перед глазами у нее стоял сплошной туман.
Волнение в груди улеглось не скоро. Элен была признательна Мег за то, что та отвлекла внимание модистки. Через некоторое время девушка вспомнила о деле, приведшем их сюда, и вернулась к разговору… на английском. Элен пыталась не замечать удивленных взглядов мадам Онорины и сделала свой выбор почти наугад и безо всякого удовольствия.
Когда они, наконец, покинули магазин, Элен не смогла бы сказать, что за платья лежат в картонных коробках, которые помощница погрузила в экипаж с помощью грума лорда Уайтема.
– К счастью, – заметила Мег, когда они заняли свои места в экипаже, – я запомнила те наряды, которые вам понравились. Я же видела, что вы слишком расстроены и вам не до этого. Господи, что подумала Онорина?
– Наверное, решила, что мы обе сошли с ума, – понизив голос, предположила Элен. – Честно говоря, я была совсем выбита из колеи. Как только я осознала, что происходит, то не смогла вспомнить ни слова. Ни единого слова!
– Только, ради бога, не волнуйтесь! – взмолилась Мег. – Подождите, вот приедем в «Конскую голову», там за обедом все и обсудим.
– А лорд Уайтем снова решит, что это не более чем притворство, – с горечью заметила Элен.
Они договорились встретиться с графом в ближайшей гостинице, чтобы перекусить и отдохнуть перед возвращением домой.
– Вовсе нет, – утешила ее Мег. – Вы же были со мной, а меня не требуется убеждать. Какой в этом смысл?
Элен невесело рассмеялась.
– Думаете, у вашего брата не найдется, что возразить?
– У Генриетты нашлось бы, но у Чарльза нет, можете быть уверены. Поверьте мне, я знаю своего брата. – Она с заговорщицким видом понизила голос. – Если хотите узнать мое мнение, Элен, то, по-моему, Чарльз борется со своим влечением к вам. Он склонен вам верить!
Эта мысль, к ужасу Элен, вызвала в ней сердечный трепет. Неужели она влюбляется в графа? Девушка не могла отрицать его личные качества и определенное очарование… когда он предпочитал не скрывать его. Его способность утешать она испытала на себе. Если добавить к этому его богатство, сразу становится ясно, что толкало всех этих женщин на попытки завоевать его. Но если Элен замужем, она не имеет права привязываться к другому мужчине. Особенно к тому, у которого есть причины подозревать ее в грязных помыслах.
Однако когда экипаж въехал во двор гостиницы «Конская голова», ее мысли вновь вернулись к происшествию у модистки.
Войдя в обшитый дубовыми панелями уединенный номер на верхнем этаже старинной гостиницы, Элен испытала мрачное предчувствие при виде дожидающегося их графа. Официант расставлял блюда с едой, заказанной его светлостью, и дам пригласили к столу.
Как только они остались одни, Мег, не теряя времени, поведала брату о том, что случилось у Онорины.
– Любопытно, – заметил он, окинув Элен своим пристальным взглядом.
Ее настороженность переросла в раздражение.
– Я так и знала, что вы мне не поверите!
– Разве я это говорил?
– Элен, не глупите! – возмутилась Мег. – Мы ничего не добьемся, если вы будете так себя вести.
Элен со вздохом взяла вилку.
– Простите, милорд. Я так расстроена, что почти не владею собой.
Чарльз наполнил пивную кружку из бочонка и приступил к еде. Он ничуть не сомневался в истинности этой истории. Можно бросать странные фразы время от времени для пущего эффекта. Но провести целый разговор на французском с незнакомой женщиной, а затем притвориться, будто забыла язык? По его мнению, это было не под силу даже самой талантливой актрисе.
– Именно это и любопытно, Элен. Вы говорили по-французски, не догадываясь об этом.
Элен слегка расслабилась.
– Очевидно, это происходит неосознанно. Теперь я уже и сама не знаю, когда говорю по-французски, а когда по-английски. Как я могу знать, если перехожу с языка на язык, не замечая этого?
– Но в данном случае, Элен, вы заметили, – напомнила Мег, бросая хищные взгляды на пирог с миндалем и апельсинами.
– Может, потому, что я провела на этом языке целый разговор? Если бы я еще помнила, о чем шла речь!
– Это к делу не относится, – успокаивающе заметил Чарльз. – Зачем отвлекаться на мелочи? Ближе к делу. Какое заключение мы можем извлечь из всего этого? Сразу же приходит мысль, что вы француженка.
Элен взглянула на него, ощутив холод в груди.
– Я никогда не задумывалась об этом.
– Естественно, вы же ничего о себе не знаете, – заметила Мег. Ее лицо осветилось улыбкой. – Но я согласна с Чарльзом. Француженки отличаются безукоризненным вкусом, а вы своим выбором платьев доказали, что отлично разбираетесь в современной моде.
– И это может означать, – уныло сказала Элен, гоняя по тарелке недоеденный кусочек говядины, – что я полностью отдавала себе отчет в своих действиях.
– Верно, – сухо согласился Чарльз, подложив себе еще ветчины. – Но давайте это оставим. Из одного знания языка еще не следует, что вы француженка. Вы могли выучить его в совершенстве.
– Нет, если только она не жила какое-то время во Франции, – возразила Мег, все-таки соблазнившись пирогом.
– Может, ты и права, Мег. Но если она свободно владеет обоими языками, возможно, это язык ее матери. Но я не к этому веду речь.
– Тогда скажи, к чему ты клонишь!
Чарльз пропустил слова сестры мимо ушей. В его голосе появилась решительность.
– Если Элен француженка, тогда понятно, почему ее никто не знает.
– Но в этом случае она должна была недавно приехать из Франции, а в данных обстоятельствах, это кажется невероятным. К тому же у нее нет акцента.
– От акцента можно избавиться. Это дело практики.
Элен ощутила легкую дурноту и отложила кусок пирога, к которому едва прикоснулась. Слова лорда Уайтема несли в себе некий скрытый смысл. Она посмотрела на него, и в его взгляде ей почудился намек.
– У вас недоверчивый вид, Элен.
– Что вы хотите сказать на самом деле? – осмелилась она спросить.
– О, Чарльз! – простонала Мег. – Ты же обещал!
– Я ни в чем ее не обвиняю, – возразил Чарльз. – Но у меня возникла одна мысль.
– Какая?
Чарльз несколько мгновений смотрел на Элен. Она казалась собранной, но затравленный взгляд выдавал ее. И вновь пробуждал в графе угрызения совести.
– Объяснение, – добавил он намеренно безучастным тоном, – может быть связано с вашим французским происхождением.
– Вы хотите сказать, что я представительница буржуазии, пытающаяся пробиться в высшее общество.
– Это одно из мнений.
– Ни за что не поверю! – возмутилась Мег.
– Я тоже, – неожиданно согласился Чарльз.
Сердце Элен забилось сильнее, и она вновь почувствовала дурноту.
– Почему вы это сказали?
Он не сводил глаз с ее лица.
– Ваше поведение, ваша манера вести себя в обществе ясно указывают на принадлежность к высшему классу. – Его голос смягчился. – Нет, Элен, вы не буржуа.
– Так я и знала! – радостно воскликнула Мег.
– Тогда кто же я, Чарльз? – дрожащим голосом спросила Элен, нечаянно назвав графа по имени.
– Сейчас это маловероятно, поскольку Франция является врагом Англии. Но вы могли приехать сюда во времена Террора. Я думаю, Элен, что вы эмигрантка.
Девушка глядела на него, онемев от изумления. Единственное слово эхом звучало у нее в мозгу. Эмигрантка. Она не заметила, как прошептала слова, вырвавшиеся из глубины ее души.
– В противном случае я бы погибла.
Через мгновение осознание сказанного потрясло ее. У Элен зашумело в ушах, и она почувствовала, что падает.
Пятая глава
– Чарльз, у нее обморок!
Следующие несколько мгновений пролетели для Элен, словно во сне. До нее смутно доносились голоса.
– Держи ее, ради бога!
– Уже держу, успокойся.
Она поняла, что ее поднимают, но ничем не могла помочь человеку, который ее подхватил.
– Ее голова! Придерживай голову!
– Не суетись, Мег. Я знаю, что делаю.
– Кажется, у меня в сумочке есть нюхательная соль.
– Немного воды – вот все, что ей нужно. По-моему, она уже приходит в себя.
Как только смысл этих слов дошел до нее, туман, окутывающий ее сознание, начал рассеиваться. Она открыла глаза и взглянула в лицо графа, близкое… и встревоженное.
– Вы можете сидеть без посторонней помощи? – спросил Чарльз, поддерживая ее своими сильными руками.
Элен кивнула.
– Со мной все в порядке.
Чарльз убрал руки, но остался сидеть рядом с ней. Он был сильно испуган ее обмороком, хотя до настоящего мгновения не позволял себе задумываться об этом.
Мег налила чаю.
– Выпейте, бедная девочка. При обмороках нет ничего лучше чая. Сахара достаточно? Я знаю, вы любите несладкий, но сахар, видите ли, тоже помогает.
Элен выпила, и чай настолько восстановил ее силы, что граф решился наконец оставить ее и вернуться в свое кресло. Он взял пивную кружку и допил эль, пытаясь понять, запомнила ли Элен причину своего обморока. Что же с его стороны, то, успокоившись и вновь обретя способность мыслить трезво, он пришел к выводу, что ее реакция была убедительной. Его скептицизм расшатывался все сильнее.
Сон казался пугающе реальным. Но, даже лаская ее теплую плоть, целуя ее грудь и слыша призывный шепот, слетающий с ее губ, Чарльз знал, что этого не может быть. Ее голос становился все громче.
– Чарльз! Чарльз, просыпайся!
Его глаза раскрылись. Лицо казалось искаженным в пятне света от горящей свечи.
– Мег?
– Вставай. Элен нет в ее спальне!
Чарльз стряхнул с себя остатки сна, пораженный словами Мег. И отбросил одеяло.
– Вы искали ее?
Сестра торопливо попятилась, когда граф вскочил с кровати и метнулся за халатом, небрежно брошенным на стуле у окна.
– Я смотрела только на этом этаже, – ответила Мег приглушенным голосом, в котором чувствовалось беспокойство. – Мэтта я отправила вниз, а сама пошла будить тебя.
Чарльз торопливо натянул халат и сунул ноги в комнатные туфли. У него путались мысли от тревожащего сообщения Мег и от собственных смутных воспоминаний о волнующем сне.
– Быстрее, Чарльз! Бог знает, что могло случиться!
Граф повернулся к платяному шкафу и схватил подсвечник и серебряную шкатулку со свечами.
– Дай мне твою свечу.
Он зажег установленные в подсвечнике свечи, обдумывая возможные версии. Мег словно прочитала его мысли.
– Как ты думаешь, она не могла выйти из дома?
– И куда направилась? – спросил граф.
– Куда угодно.
Чарльз, не тратя слов впустую, выбежал из комнаты и прошелся по галерее, поглядывая поверх перил в темноту холла. У лестницы он заметил, что Мег следует за ним по пятам. В одной из дверей мелькнул огонек.
– Мэтт, это ты? – окликнул граф.
Огонек качнулся и начал перемещаться к лестнице.
– Она в гостиной, – раздался отчетливый шепот зятя. – Тише, мой мальчик, мне кажется, она ходит во сне.
– О, нет! – вырвалось у Мег.
Граф сбежал по ступенькам и остановился возле Мэтта, облаченного в халат поверх длинной ночной сорочки. Теперь они стояли у подножия лестницы в круге света, отбрасываемом его подсвечником.
– Она тебя не видела? – спросил Чарльз у зятя.
– Сомневаюсь. Она не повернулась ко мне.
– Что она делает? – с тревогой спросила Мег.
– Бормочет. Ходит туда-сюда и бормочет.
– По-французски?
– То так, то эдак, – ответил Мэтт.
Чарльз повернулся к дверям гостиной.
– Осторожнее! – предупредила его Мег.
Граф не обратил внимания. Он должен был что-то предпринять после сегодняшнего происшествия. Надо было послать за Горсти! Он повернулся к Мэтту и передал ему свой подсвечник.
– Держи!
Мэтт взял подсвечник и удержал Мег, желающую войти следом. Сжав ручку, Чарльз осторожно приоткрыл дверь.
Комната не была погружена в полную тьму, поскольку шторы на французском окне были раздвинуты… небрежной и торопливой рукой. Можно было различить позолоченную спинку дивана и свободное пространство в центре. По полу, исчерченному серебристыми тенями, блуждала человеческая фигура.
Элен была в ночной рубашке и босиком, ее лицо казалось бледным в свете луны, короткие волосы окружали голову неровным ореолом. Она ломала пальцы, прижимая руки к груди. Ее дыхание было учащенным, а с губ слетали отрывистые фразы, такие тихие, что их невозможно было разобрать. Но по тембру голоса становилось ясно, что она переходит с английского языка на французский и обратно.
– Что она делает? – донесся сзади шепот Мег.
– Смотри сама, – ответил Чарльз и широко раскрыл дверь, не сводя глаз с Элен.
Внезапная вспышка света привлекла ее внимание, и она с испуганным возгласом повернулась к двери.
– Не бойтесь! – торопливо произнес Чарльз, шагнув ей навстречу. – Это я, Чарльз. Что случилось? Почему вы гуляете здесь?
Элен протянула к нему свои руки. Он машинально сжал ее ладони, обнаружив, что они холодные, как лед.
– Боже праведный, вы же совсем замерзли! – Чарльз повернулся к сестре, вошедшей в комнату следом за ним. – Принеси теплый халат или что-нибудь в этом роде, Мег. Она простудится до смерти!
Не раздумывая, он заключил Элен в объятия и принялся растирать ее спину.
– Глупышка! – упрекнул он девушку. – Что заставило вас спуститься сюда неодетой?
В ответ раздался дрожащий шепот.
– Мне снился сон… ужасный кошмар. А затем, на лестнице, я увидела это снова.
– Что? – спросила Мег.
Чарльз выпустил Элен и резко повернулся, моргнув от неожиданного света.
– Кажется, я попросил тебя…
– Я послала Мэтта, – перебила его сестра, сжимая в руке серебряный подсвечник. – Господи, Элен, вы ужасно выглядите!
Торопливо обернувшись, Чарльз увидел в более ярком свете искаженное и осунувшееся лицо Элен. Он снял с себя халат, накинул ей на плечи и отвел ее к дивану, отбросив с сиденья зацепившийся край занавески.
– Садитесь и расскажите, что вы видели.
Она села, обхватив себя руками.
– Это было ужасно! Он оступился и кубарем полетел вниз. Словно тряпичная кукла.
Чарльз опустился на диван рядом с ней.
– Кто упал? Кого вы видели?
Казалось, Элен не слышит его вопроса.
– Ужасно! – повторила она, задрожав. – Несчастный случай… падение с лестницы.
– Кто? – настаивал Чарльз, завладев ее рукой и крепко ее сжав. – Кто упал с лестницы?
Она взглянула на него безумными глазами.
– Не знаю. Но потом… я снова видела это лицо… то же, что и раньше. Il est mort.
– Как умер? – ахнула Мег, подойдя ближе с подсвечником в руках.
Свет упал на бледное лицо Элен, сотворив столь завораживающий образ, что мысли Чарльза смешались. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вновь сосредоточиться.
– О ком вы говорите? – спросил он со спокойной решимостью. – О том мужчине, который слушал вашу игру на арфе?
Элен с дрожью кивнула.
– Лицо мертвеца. Он сломал шею. C’est la meme chose. Все, все… погибли. Их шеи перерублены.
Чарльз обменялся с сестрой полными ужаса взглядами. Вот и подтверждение его теории! Говорит ли Элен об одном человеке или о многих несчастных, обезглавленных чудовищным французским изобретением? Нет смысла выяснять, что правда, а что может оказаться сном.
– Думаю, надо послать за Горсти, – взволнованным голосом предложила Мег.
– А если он скажет, что это мои воспоминания? – воскликнула Элен, закрыв глаза ладонью. – Если так, я не хочу это помнить!
– Элен, выслушайте меня!
Она опустила руку и обвела комнату диким взглядом. Чарльз взял ее за плечи и развернул к себе. Его прикосновение заставило ее замереть.
– Элен, если память возвращается к вам, не надо бояться. Какие бы беды вы ни вспомнили, они уже пережиты вами. Все осталось в прошлом.
– Легко вам говорить! – воскликнула она.
– Да, знаю. Тяжело, когда память возвращается урывками. Но каждый такой кусочек дополняет общую картину. Вы не можете вечно прятаться в тумане забвения.
Ее губы задрожали.
– По-вашему, я прячусь?
– Возможно. Человеческий разум способен на любые уловки.
– Уловки, – тупо повторила она. – Как та уловка, которую я проделала с вами.
Чарльз отпустил девушку и отстранился, чувствуя странное раздражение. Напоминание подействовало на него, как ушат холодной воды, и его охватило острое желание ответить Элен проявлением… Черт побери, о чем же он думает? Не может же он заключить ее в объятия и на деле доказать ей, что она напрасно не доверяет ему! К тому же, это просто неуместно. Разве она мало боли испытала?
Он встал и произнес резким голосом, ни в коей мере не выражающим его истинные чувства.
– Думаю, вам надо вернуться в постель.
Выразив бурное согласие, сестра выволокла неспособную сопротивляться Элен из гостиной и столкнулась с мужем, спускающимся по лестнице с одним из ее халатов в руках. Мег отказалась от его помощи, заявив, что сразу же вернет брату его халат.
– Ты выяснил, что случилось?
Чарльз повернулся к зятю.
– Похоже, она вспомнила нечто крайне неприятное. Какой-то близкий ей мужчина погиб, упав с лестницы.
Он почти не слышал удивленного возгласа Мэтта, поскольку в его мозгу снова и снова повторялась одна и та же фраза. Близкий ей мужчина.
– В любом случае, – заявил зять, глядя на него с мрачным юмором, – по-видимому, ты ей поверил. Или я неправильно тебя понял?
– Я сам не знаю, во что верю, – лишенным выражения голосом ответил Чарльз. – Но если ты хочешь спросить, не считаю ли я сегодняшнее ночное приключение разыгранным спектаклем, то я с уверенностью скажу, что нет.
– Ха! Это не обрадует Генриетту.
Чарльз решил, что его это тоже не радует. Пока он подозревал Элен в притворстве, ему ничто не угрожало. Доверие сделало его гораздо более уязвимым.
Все, на что способна была Элен, пока стоящий за ее креслом доктор ощупывал ее голову, это сохранять видимость спокойствия. Мег попыталась проявить властность характера, запретив ей вставать с постели до прихода доктора Горсти. Но Элен не лежалось, и добрая хозяйка уступила, принеся очаровательный халат зеленого шелка из сундуков ее матушки и убедив девушку надеть его.
– Ума не приложу, как я не вспомнила о нем раньше. Хотя вряд ли вы надели бы его прошлой ночью в подобном состоянии.
Элен чувствовала, что ее состояние ничуть не улучшилось. Она была измучена бессонницей и назойливыми мыслями о прошлом. Намерение доктора вновь осмотреть ее рану вызвало в ней глухое раздражение. С момента происшествия прошло уже две недели, и рана почти перестала ее беспокоить. Это была меньшая из бед!
– Опухоль практически спала, – сказал, наконец, доктор Горсти. Он обошел вокруг кресла и встал перед пустым камином.
Элен задумчиво взглянула на него.
– Помнится, вы говорили, что моя память вернется с исчезновением опухоли.
Доктор улыбнулся, и его глаза заблестели.
– Я сказал, что это возможно. И, если я правильно понял леди Маргарет, вы действительно начали кое-что вспоминать.
Элен пожала плечами.
– Лучше бы не вспоминала.
– Почему?
Поднявшись с кресла, Элен подошла к окну.
– Мне кажется, этот мужчина… умер.
– Да?
Она склонила голову.
– И вы не спросите меня, кто он?
– Если вы знаете сами, то вам больше не требуются мои услуги.
Элен отвела взгляд, снова охваченная приводящей в замешательство мыслью.
– Когда я увидела его впервые, то решила, что это мой муж. Теперь я уже не уверена. – У девушки пересохло во рту. Как она осмелится признаться? Но надо же хоть с кем-то поделиться своим страхом! – Я вспомнила мужчину… лежавшего со мной в постели. Но я не видела его лица.
Ощутив странную пустоту в груди, Элен торопливо вернулась к креслу и села, обхватив себя руками.
– Я не могу говорить об этом со своими хозяевами. Но вы врач… к кому еще мне обратиться, если не к вам?
– Успокойтесь, сударыня. Я сохраню ваше признание в тайне, – заверил ее Горсти.
Элен затаила дыхание, настороженно глядя на доктора. Что он подумает о ней? Она перехватила его доброжелательный взгляд, смешанный с тревогой.
– Что если я падшая женщина, сэр?
Он вскинул брови.
– А почему не замужняя?
Элен протянула к нему свою левую руку.
– Где же кольцо?
Доктор не ответил, и она вновь поднялась с кресла.
Следующие несколько мгновений пролетели для Элен, словно во сне. До нее смутно доносились голоса.
– Держи ее, ради бога!
– Уже держу, успокойся.
Она поняла, что ее поднимают, но ничем не могла помочь человеку, который ее подхватил.
– Ее голова! Придерживай голову!
– Не суетись, Мег. Я знаю, что делаю.
– Кажется, у меня в сумочке есть нюхательная соль.
– Немного воды – вот все, что ей нужно. По-моему, она уже приходит в себя.
Как только смысл этих слов дошел до нее, туман, окутывающий ее сознание, начал рассеиваться. Она открыла глаза и взглянула в лицо графа, близкое… и встревоженное.
– Вы можете сидеть без посторонней помощи? – спросил Чарльз, поддерживая ее своими сильными руками.
Элен кивнула.
– Со мной все в порядке.
Чарльз убрал руки, но остался сидеть рядом с ней. Он был сильно испуган ее обмороком, хотя до настоящего мгновения не позволял себе задумываться об этом.
Мег налила чаю.
– Выпейте, бедная девочка. При обмороках нет ничего лучше чая. Сахара достаточно? Я знаю, вы любите несладкий, но сахар, видите ли, тоже помогает.
Элен выпила, и чай настолько восстановил ее силы, что граф решился наконец оставить ее и вернуться в свое кресло. Он взял пивную кружку и допил эль, пытаясь понять, запомнила ли Элен причину своего обморока. Что же с его стороны, то, успокоившись и вновь обретя способность мыслить трезво, он пришел к выводу, что ее реакция была убедительной. Его скептицизм расшатывался все сильнее.
Сон казался пугающе реальным. Но, даже лаская ее теплую плоть, целуя ее грудь и слыша призывный шепот, слетающий с ее губ, Чарльз знал, что этого не может быть. Ее голос становился все громче.
– Чарльз! Чарльз, просыпайся!
Его глаза раскрылись. Лицо казалось искаженным в пятне света от горящей свечи.
– Мег?
– Вставай. Элен нет в ее спальне!
Чарльз стряхнул с себя остатки сна, пораженный словами Мег. И отбросил одеяло.
– Вы искали ее?
Сестра торопливо попятилась, когда граф вскочил с кровати и метнулся за халатом, небрежно брошенным на стуле у окна.
– Я смотрела только на этом этаже, – ответила Мег приглушенным голосом, в котором чувствовалось беспокойство. – Мэтта я отправила вниз, а сама пошла будить тебя.
Чарльз торопливо натянул халат и сунул ноги в комнатные туфли. У него путались мысли от тревожащего сообщения Мег и от собственных смутных воспоминаний о волнующем сне.
– Быстрее, Чарльз! Бог знает, что могло случиться!
Граф повернулся к платяному шкафу и схватил подсвечник и серебряную шкатулку со свечами.
– Дай мне твою свечу.
Он зажег установленные в подсвечнике свечи, обдумывая возможные версии. Мег словно прочитала его мысли.
– Как ты думаешь, она не могла выйти из дома?
– И куда направилась? – спросил граф.
– Куда угодно.
Чарльз, не тратя слов впустую, выбежал из комнаты и прошелся по галерее, поглядывая поверх перил в темноту холла. У лестницы он заметил, что Мег следует за ним по пятам. В одной из дверей мелькнул огонек.
– Мэтт, это ты? – окликнул граф.
Огонек качнулся и начал перемещаться к лестнице.
– Она в гостиной, – раздался отчетливый шепот зятя. – Тише, мой мальчик, мне кажется, она ходит во сне.
– О, нет! – вырвалось у Мег.
Граф сбежал по ступенькам и остановился возле Мэтта, облаченного в халат поверх длинной ночной сорочки. Теперь они стояли у подножия лестницы в круге света, отбрасываемом его подсвечником.
– Она тебя не видела? – спросил Чарльз у зятя.
– Сомневаюсь. Она не повернулась ко мне.
– Что она делает? – с тревогой спросила Мег.
– Бормочет. Ходит туда-сюда и бормочет.
– По-французски?
– То так, то эдак, – ответил Мэтт.
Чарльз повернулся к дверям гостиной.
– Осторожнее! – предупредила его Мег.
Граф не обратил внимания. Он должен был что-то предпринять после сегодняшнего происшествия. Надо было послать за Горсти! Он повернулся к Мэтту и передал ему свой подсвечник.
– Держи!
Мэтт взял подсвечник и удержал Мег, желающую войти следом. Сжав ручку, Чарльз осторожно приоткрыл дверь.
Комната не была погружена в полную тьму, поскольку шторы на французском окне были раздвинуты… небрежной и торопливой рукой. Можно было различить позолоченную спинку дивана и свободное пространство в центре. По полу, исчерченному серебристыми тенями, блуждала человеческая фигура.
Элен была в ночной рубашке и босиком, ее лицо казалось бледным в свете луны, короткие волосы окружали голову неровным ореолом. Она ломала пальцы, прижимая руки к груди. Ее дыхание было учащенным, а с губ слетали отрывистые фразы, такие тихие, что их невозможно было разобрать. Но по тембру голоса становилось ясно, что она переходит с английского языка на французский и обратно.
– Что она делает? – донесся сзади шепот Мег.
– Смотри сама, – ответил Чарльз и широко раскрыл дверь, не сводя глаз с Элен.
Внезапная вспышка света привлекла ее внимание, и она с испуганным возгласом повернулась к двери.
– Не бойтесь! – торопливо произнес Чарльз, шагнув ей навстречу. – Это я, Чарльз. Что случилось? Почему вы гуляете здесь?
Элен протянула к нему свои руки. Он машинально сжал ее ладони, обнаружив, что они холодные, как лед.
– Боже праведный, вы же совсем замерзли! – Чарльз повернулся к сестре, вошедшей в комнату следом за ним. – Принеси теплый халат или что-нибудь в этом роде, Мег. Она простудится до смерти!
Не раздумывая, он заключил Элен в объятия и принялся растирать ее спину.
– Глупышка! – упрекнул он девушку. – Что заставило вас спуститься сюда неодетой?
В ответ раздался дрожащий шепот.
– Мне снился сон… ужасный кошмар. А затем, на лестнице, я увидела это снова.
– Что? – спросила Мег.
Чарльз выпустил Элен и резко повернулся, моргнув от неожиданного света.
– Кажется, я попросил тебя…
– Я послала Мэтта, – перебила его сестра, сжимая в руке серебряный подсвечник. – Господи, Элен, вы ужасно выглядите!
Торопливо обернувшись, Чарльз увидел в более ярком свете искаженное и осунувшееся лицо Элен. Он снял с себя халат, накинул ей на плечи и отвел ее к дивану, отбросив с сиденья зацепившийся край занавески.
– Садитесь и расскажите, что вы видели.
Она села, обхватив себя руками.
– Это было ужасно! Он оступился и кубарем полетел вниз. Словно тряпичная кукла.
Чарльз опустился на диван рядом с ней.
– Кто упал? Кого вы видели?
Казалось, Элен не слышит его вопроса.
– Ужасно! – повторила она, задрожав. – Несчастный случай… падение с лестницы.
– Кто? – настаивал Чарльз, завладев ее рукой и крепко ее сжав. – Кто упал с лестницы?
Она взглянула на него безумными глазами.
– Не знаю. Но потом… я снова видела это лицо… то же, что и раньше. Il est mort.
– Как умер? – ахнула Мег, подойдя ближе с подсвечником в руках.
Свет упал на бледное лицо Элен, сотворив столь завораживающий образ, что мысли Чарльза смешались. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вновь сосредоточиться.
– О ком вы говорите? – спросил он со спокойной решимостью. – О том мужчине, который слушал вашу игру на арфе?
Элен с дрожью кивнула.
– Лицо мертвеца. Он сломал шею. C’est la meme chose. Все, все… погибли. Их шеи перерублены.
Чарльз обменялся с сестрой полными ужаса взглядами. Вот и подтверждение его теории! Говорит ли Элен об одном человеке или о многих несчастных, обезглавленных чудовищным французским изобретением? Нет смысла выяснять, что правда, а что может оказаться сном.
– Думаю, надо послать за Горсти, – взволнованным голосом предложила Мег.
– А если он скажет, что это мои воспоминания? – воскликнула Элен, закрыв глаза ладонью. – Если так, я не хочу это помнить!
– Элен, выслушайте меня!
Она опустила руку и обвела комнату диким взглядом. Чарльз взял ее за плечи и развернул к себе. Его прикосновение заставило ее замереть.
– Элен, если память возвращается к вам, не надо бояться. Какие бы беды вы ни вспомнили, они уже пережиты вами. Все осталось в прошлом.
– Легко вам говорить! – воскликнула она.
– Да, знаю. Тяжело, когда память возвращается урывками. Но каждый такой кусочек дополняет общую картину. Вы не можете вечно прятаться в тумане забвения.
Ее губы задрожали.
– По-вашему, я прячусь?
– Возможно. Человеческий разум способен на любые уловки.
– Уловки, – тупо повторила она. – Как та уловка, которую я проделала с вами.
Чарльз отпустил девушку и отстранился, чувствуя странное раздражение. Напоминание подействовало на него, как ушат холодной воды, и его охватило острое желание ответить Элен проявлением… Черт побери, о чем же он думает? Не может же он заключить ее в объятия и на деле доказать ей, что она напрасно не доверяет ему! К тому же, это просто неуместно. Разве она мало боли испытала?
Он встал и произнес резким голосом, ни в коей мере не выражающим его истинные чувства.
– Думаю, вам надо вернуться в постель.
Выразив бурное согласие, сестра выволокла неспособную сопротивляться Элен из гостиной и столкнулась с мужем, спускающимся по лестнице с одним из ее халатов в руках. Мег отказалась от его помощи, заявив, что сразу же вернет брату его халат.
– Ты выяснил, что случилось?
Чарльз повернулся к зятю.
– Похоже, она вспомнила нечто крайне неприятное. Какой-то близкий ей мужчина погиб, упав с лестницы.
Он почти не слышал удивленного возгласа Мэтта, поскольку в его мозгу снова и снова повторялась одна и та же фраза. Близкий ей мужчина.
– В любом случае, – заявил зять, глядя на него с мрачным юмором, – по-видимому, ты ей поверил. Или я неправильно тебя понял?
– Я сам не знаю, во что верю, – лишенным выражения голосом ответил Чарльз. – Но если ты хочешь спросить, не считаю ли я сегодняшнее ночное приключение разыгранным спектаклем, то я с уверенностью скажу, что нет.
– Ха! Это не обрадует Генриетту.
Чарльз решил, что его это тоже не радует. Пока он подозревал Элен в притворстве, ему ничто не угрожало. Доверие сделало его гораздо более уязвимым.
Все, на что способна была Элен, пока стоящий за ее креслом доктор ощупывал ее голову, это сохранять видимость спокойствия. Мег попыталась проявить властность характера, запретив ей вставать с постели до прихода доктора Горсти. Но Элен не лежалось, и добрая хозяйка уступила, принеся очаровательный халат зеленого шелка из сундуков ее матушки и убедив девушку надеть его.
– Ума не приложу, как я не вспомнила о нем раньше. Хотя вряд ли вы надели бы его прошлой ночью в подобном состоянии.
Элен чувствовала, что ее состояние ничуть не улучшилось. Она была измучена бессонницей и назойливыми мыслями о прошлом. Намерение доктора вновь осмотреть ее рану вызвало в ней глухое раздражение. С момента происшествия прошло уже две недели, и рана почти перестала ее беспокоить. Это была меньшая из бед!
– Опухоль практически спала, – сказал, наконец, доктор Горсти. Он обошел вокруг кресла и встал перед пустым камином.
Элен задумчиво взглянула на него.
– Помнится, вы говорили, что моя память вернется с исчезновением опухоли.
Доктор улыбнулся, и его глаза заблестели.
– Я сказал, что это возможно. И, если я правильно понял леди Маргарет, вы действительно начали кое-что вспоминать.
Элен пожала плечами.
– Лучше бы не вспоминала.
– Почему?
Поднявшись с кресла, Элен подошла к окну.
– Мне кажется, этот мужчина… умер.
– Да?
Она склонила голову.
– И вы не спросите меня, кто он?
– Если вы знаете сами, то вам больше не требуются мои услуги.
Элен отвела взгляд, снова охваченная приводящей в замешательство мыслью.
– Когда я увидела его впервые, то решила, что это мой муж. Теперь я уже не уверена. – У девушки пересохло во рту. Как она осмелится признаться? Но надо же хоть с кем-то поделиться своим страхом! – Я вспомнила мужчину… лежавшего со мной в постели. Но я не видела его лица.
Ощутив странную пустоту в груди, Элен торопливо вернулась к креслу и села, обхватив себя руками.
– Я не могу говорить об этом со своими хозяевами. Но вы врач… к кому еще мне обратиться, если не к вам?
– Успокойтесь, сударыня. Я сохраню ваше признание в тайне, – заверил ее Горсти.
Элен затаила дыхание, настороженно глядя на доктора. Что он подумает о ней? Она перехватила его доброжелательный взгляд, смешанный с тревогой.
– Что если я падшая женщина, сэр?
Он вскинул брови.
– А почему не замужняя?
Элен протянула к нему свою левую руку.
– Где же кольцо?
Доктор не ответил, и она вновь поднялась с кресла.