Бейтс Ноэль. Ломаная линия

   — Если бы я был женатым человеком, мне не пришлось бы ужинать в отеле. — Тема была ему неприятна, и Лоуренс решил сменить ее. — Скажите, Одри, а почему вы все-таки работаете в таком заведении, как этот ваш ночной клуб «Фламинго». Мне показалось, что работа вам не нравится.
   Одри не успела ответить, потому как в этот момент такси остановилось возле ярко освещенного входа в «Вестсайд-отель». Однако она понимала, что отвечать на него ей все равно придется, и попыталась собраться с мыслями.
   Войдя в вестибюль вместе с Лоуренсом, она огляделась. Здесь есть на что поглядеть! Ни разу в жизни Одри не попадала в обстановку, где чувствовала бы себя пришельцем из другого мира.
   — Кажется, это место не предназначено для девушек в джинсах, — сказала она Лоуренсу, когда они оставили верхнюю одежду в гардеробе, и нервно поправила на себе длинный свитер.
   Народу в фойе было довольно много для такого позднего времени. Это были в основном мужчины в дорогих костюмах, но попадались и женщины в элегантных нарядах. Некоторые почтительно здоровались с Лоуренсом, кто-то просто кивал ему и дружески улыбался. Казалось, никто из них не обращал внимания на стройную молодую женщину, одетую в серый свитер, потертые джинсы и кроссовки, которая шагала с ним рядом.
   — Люди приходят сюда в той одежде, какая им по вкусу. Так что не надо напрягаться.
   — Я не напрягаюсь, — охрипшим от волнения голосом сказала Одри.
   — Значит, мне показалось.
   Лоуренс дружески улыбнулся ей, и Одри нехотя улыбнулась в ответ.
   — Совсем немного, — призналась «она.
   Первая улыбка, отметил про себя Лоуренс. Я добился определенного успеха. Возможно, эта женщина совсем не дикая кошка, а только делает вид.
   Что-то наподобие защитной окраски у животных.
   — Занимай любой столик, который тебе нравится, а я возьму что-нибудь в баре. Ты что будешь пить?
   — Только не шампанское, видеть его не могу.
   Никогда не любила шампанское, — добавила .она и смутилась. Для официантки, предлагающей посетителям «Фламинго» дорогое шампанское, заявление было опрометчивым. — Мне, пожалуйста, только кофе. Без кофеина, если у них есть.
   — Здесь все есть, — сказал Лоуренс, внимательно посмотрев на нее из-под опущенных ресниц.

Глава 3

   — Как самочувствие? — спросил Лоуренс, ставя перед Одри чашку с кофе. — Первое потрясение прошло?
   — У меня не было потрясения, — тотчас возразила Одри. — Меня разозлило, что другие решают за меня, отдохнуть мне или поработать.
   — Могли бы отказаться. Вас никто не принуждал уходить с работы и ехать со мной сюда на такси. — Лоуренс вытянул ноги, скрестив их в щиколотках. Он явно чувствовал себя здесь как дома.
   На Одри он смотрел со странным выражением, в котором была и насмешка и любопытство.
   Под этим взглядом Одри смешалась, не зная, что ему ответить. А потому уткнулась в чашку с кофе, пожалев, что не заказала напиток покрепче.
   — А вы так и не ответили на мой вопрос.
   Почему вы пошли работать в ночной клуб? Посетители клуба вызывают у вас отвращение, но вы это терпите и продолжаете там работать.
   — Не все посетители отвратительные, некоторые даже симпатичные. По крайней мере, кажутся симпатичными, — поправилась Одри.
   — Я понял из ваших слов во время нашей первой встречи, что вы презираете всех завсегдатаев подобных мест.
   — А вы?
   — Забавно, но я отношусь к ним так же, как и вы. Во «Фламинго» я оказался по просьбе моего клиента.
   — Вам понравилась атмосфера клуба?
   — Не очень. Но я ожидал худшего. Мне было скучно там, пока я не увидел вас.
   Его шокирующая откровенность отозвалась странным образом в теле Одри. Будто его слова, словно искра зажигания, упали на готовую к горению смесь. В голове Одри стало пусто, и она промолчала. Лоуренс тоже не торопился прервать затянувшееся молчание.
   — Как уже говорила вам, — медленно произнесла Одри, — во «Фламинго» я работаю, потому что нуждаюсь в заработке, а там хорошо платят.
   Лоуренс смотрел на ее опущенные ресницы, скрывавшие синеву глаз. Наверняка у нее есть опыт общения с мужчинами. И в то же время он чувствовал в ней что-то такое, что заставляло его сдерживать свои инстинкты. Он пригубил виски своей любимой марки «Делмор» шестнадцатилетней выдержки.
   — Почему вы не можете найти себе работу в дневные часы? — спросил он, хотя интересовало его совсем другое. Например, почему ее так смутил сделанный им комплимент? И вид у нее был, как у испуганного кролика. А он ведь даже не дотронулся до нее.
   — А почему вы не женаты?, — Одри с вызовом посмотрела на него.
   Лоуренс понял ее намек. Раз он позволяет себе вторгаться в ее личную жизнь, то и она может позволить себе то же самое.
   — А я непременно должен быть женатым? — Он предпочитал не распространяться в разговорах о своей личной жизни. Одним глотком допив содержимое бокала, он поставил его на стол и снова посмотрел на Одри. — Или вы меня записали в глубокие старцы?
   — Да, то есть нет, вы еще не старый…
   Она замолчала, увидев насмешливый огонек в глазах Лоуренса, скривившиеся в недоброй усмешке губы.
   — Что ж вы замолчали? Говорите, я весь внимание, — подбодрил ее он.
   — Очевидно, вы богаты, иначе бы вы не были большой шишкой в финансовом мире.
   — Что еще?
   — Пожалуйста: высокомерный, властный. Да, не забыть бы, что вы, несомненно, яркая личность с большим самомнением.
   — Все перечисленные вами черты характера являются самыми притягательными для женщин, — заметил Лоуренс.
   Их глаза встретились. Одри первой отвела свой взгляд. Разговор начинал принимать опасный характер.
   — Вероятно, до сих пор вам просто не везло и вы не встретили свою единственную и неповторимую, — шутливым тоном сказала Одри, решив покончить с этой темой. — А как вы узнали о существовании этого отеля?
   — Очень просто. Я купил это здание, отреставрировал его и продал под отель. — Предоставив ей переваривать эту информацию, Лоуренс попытался вообразить лицо этой молодой женщины на подушке, изнемогающей от страсти под его ласками. В результате игры воображения ему пришлось изменить позу. — Теперь вы знаете, что я занимаюсь еще и недвижимостью. Впрочем, я, кажется, об этом уже упоминал. — Голос его звучал глухо.
   Одри молчала. Она думала, о чем бы еще спросить Лоуренса, чтобы выиграть время и не довести ситуацию до чрезвычайного состояния.
   Наконец она собралась с мыслями и спросила:
   — Ваш размах впечатляет. Но как вам удалось провернуть такую грандиозную сделку? На это требуются огромные средства и умение ориентироваться на рынке недвижимости. Особенно в Нью-Йорке, где каждую минуту что-нибудь продается и покупается. Вы, наверное, сильно рисковали.
   — Риск всегда есть. Но, прежде чем заняться недвижимостью, я изучал экономику в Йельском университете, затем специализировался на банковском деле.
   — Знания нужны, но без солидного капитала на рынке недвижимости делать нечего, — уверенным тоном произнесла Одри. — Должно быть, прежде вы очень хорошо заработали на банковских операциях.
   Лоуренс прищурившись долго смотрел на нее.
   Одри ответила ему невинным взглядом распахнутых синих глаз.
   — В моем распоряжении всегда было столько денег, сколько мне нужно.
   — Ну конечно, я совсем запамятовала. Ваш дед, ваш отец… — Одри чуть не ляпнула, что он родился на мешке с деньгами, но вовремя замолчала. И тут же напомнила себе, что этот мужчина и этот отель совсем из другой реальности.
   Его мир не пересекается с ее миром, и лучше уйти отсюда, пока не поздно. Рядом с Лоуренсом Рамазотти ей находиться опасно, она физически ощущает его желание.
   — А чем занимались ваши родители?
   — Отец проработал до пенсии прорабом в строительной фирме. А мама работала с детьми в детском саду. Выйдя на пенсию, он увлекся поделками из дерева, а мама разведением цветов. За их домом теперь прекрасный цветник, полюбоваться на него приезжают издалека. — Одри старалась говорить подольше, чтобы справиться с охватившим ее чувством горечи. Между нею и Лоуренсом такая пропасть, что в нее лучше и не заглядывать, все равно не преодолеть никогда. — Ладно, заговорила я вас, уже поздно. Спасибо за кофе. Нет-нет, пожалуйста, не провожайте, я сама возьму такси до дому.
   Прежде чем Лоуренс успел ответить, Одри быстрым шагом направилась к выходу из ресторана. В гардеробной она получила свою куртку и, застегиваясь на ходу, устремилась к выходу на улицу, когда Лоуренс схватил ее за руку и рывком повернул к себе лицом.
   — Со мной нельзя так поступать! — процедил он сквозь зубы.
   — Не понимаю. — Одри сделала непроницаемое лицо.
   — Прекрасно вы все понимаете. Вы просто сбежали от меня.
   — Я не сбежала, мне нужно вернуться домой. Если вы считаете, что это одно и то же, извините меня.
   — Нет, по сути не одно и то же. — Он замолчал, продолжая удерживать ее за руку. — Подождите меня, я оденусь.
   Одри послушно осталась на месте. Сердце в груди трепетало как заячий хвостик.
   Лоуренс быстро вернулся и взял ее под руку.
   На улице он сказал:
   — У вас не было причин, Одри, вести себя по отношению ко мне так неуважительно. — Он поднял свободную руку, чтобы остановить такси. — Где вы живете? Я завезу вас домой, а по дороге поговорим.
   — Нет! — воскликнула Одри.
   Завезти ее домой! А если Патрик уже дома?
   Скорее всего, он еще не вернулся. А вдруг? И если он пьян, то может повести себя самым непредсказуемым образом. Представив, как Патрик выскакивает из дому и нападает на Лоуренса Рамазотти, Одри похолодела от ужаса.
   — Почему нет? — требовательно спросил Лоуренс.
   — Потому что…
   Чего она больше боится, задумалась Одри, того, что Патрик увидит ее с Лоуренсом, или того, что Лоуренс узнает о существовании Патрика в ее жизни?
   — Потому что я не даю своего адреса незнакомым людям, тем более посетителям ночного клуба, где я работаю!
   Лоуренс поморщился. Ему казалось, что между ними уже возникла тоненькая ниточка взаимопонимания. А теперь она хочет ее порвать. Другой раз может не скоро представиться, надо закрепить достигнутый им успех. Лоуренс чувствовал, что не в силах отпустить Одри. Она ему нужна, а он привык добиваться того, что ему нужно.
   — В таком случае предлагаю поехать ко мне.
   Я не скрываю своего адреса. Вы сможете посмотреть, как я живу.
   Одри готова была посмеяться над его предложением, но, увидев выражение его лица, смеяться расхотела.
   — Только под дулом пистолета, — холодно ответила она.
   — Хорошо, мы не станем подниматься ко мне в квартиру, мы посидим в уютном вестибюле и сможем продолжить наш разговор.
   Таксист стоял рядом с машиной, предупредительно распахнув дверцу заднего сиденья, и ждал, когда они сядут.
   Одри не успела ответить, как оказалась внутри машины, рядом с ней сел Лоуренс, захлопнул дверцу и назвал таксисту адрес.
   — Ну и характер у вас! — воскликнула Одри, глядя на него с возмущением. — Как вы смеете так обращаться со мной?
   — Не надо было сбегать от меня в ресторане, — буркнул он. — Тем более что это бессмысленно.
   Я всегда получаю то, что мне нужно.
   — А я вам нужна?
   — Вы мне нужны.
   Лоуренс даже не прикасался к ней, а тело Одри словно огнем опалило, когда он произнес последнюю фразу.
   — Вам нужна смазливая официантка из ночного клуба, а не я, — возразила Одри. — Меня вы даже не знаете.
   — Крик измученного сердца? — насмешливо поинтересовался Лоуренс.
   — Нет, простая констатация факта, — резко ответила Одри. — За время работы в клубе я научилась видеть таких мужчин, как вы, мистер Рамазотти, насквозь. Вы привыкли брать все, что плохо лежит, не гнушаясь никакими способами.
   — Но вы ведь меня даже не знаете!
   На это ей возразить было нечего, и Одри чуть не застонала от бессилия изменить ситуацию, в которой она оказалась словно в ловушке. Ей не хотелось смириться с тем, что она сидит в такси рядом с почти незнакомым мужчиной, что он везет ее к нему домой. Она была недовольна собой, своим интересом к этому человеку, реакцией своего тела на его близость и даже на его слова. Единственное, что внушает надежду, ее уверенность в том, что Лоуренс Рамазотти не лжет. Раз он сказал, что они посидят в вестибюле, значит, так оно и будет. Вот только разговаривать с ним ей расхотелось. Лоуренс Рамазотти высказался совершенно определенно о цели своего знакомства с ней. И что бы он ни накручивал вокруг этого, делая вид, что им следует поближе узнать друг друга, суть одна — он хочет затащить ее в свою постель.
   — Имейте в виду, что, если вы везете меня в свой дом только для того, чтобы посадить в лифт и затащить в свою квартиру, я сбегу от вас.
   — Буду иметь это в виду, — пообещал Лоуренс Он чувствовал, как Одри продолжает кипеть от негодования, но временно ему удалось кротостью обезоружить ее. Все-таки она похожа на дикую кошку, соблазнительная и агрессивная.
   Он видел ее лицо в профиль, упрямый подбородок, тени от ресниц под глазами. Она и не подозревает, сколько соблазна таится в ее вызывающем молчании.
   Лоуренс был уверен, что, когда они подъедут к дому, его спутница откажется выйти из такси. К его удивлению, Одри только попросила таксиста не уезжать сразу, а подождать несколько минут. На тот случай, как она объяснила шоферу, если ей понадобится такси, чтобы уехать домой.
   — Вам ведь не трудно сделать это для меня? — почти жалобно спросила она таксиста.
   — Без проблем, дочка, — ответил пожилой таксист — Ну как? Я не обманул вас? — спросил Лоуренс, когда они вошли внутрь здания. — Здесь в холле можно спокойно посидеть в удобных креслах. Как видите, к вашим услугам даже охранник.
   Его зовут Джонни, и я уверен, что он мгновенно бросится к вам на помощь, если вы начнете кричать.
   — Очень смешно.
   — Тогда, может, отпустить таксиста? Или вы предпочитаете сесть в его машину и снова сбежать от меня? — Намек на ее трусливость вынудил Одри направиться к выходу. Она не ответила на его вопрос, заставив Лоуренса помучиться от неизвестности в течение нескольких минут. Когда она снова возникла в холле, он испытал огромное облегчение. Между ними оставалось не менее пяти шагов, когда Одри вдруг остановилась, не сводя глаз с Лоуренса. Охранник Джонни с недоумением наблюдал за ними. Наконец Одри преодолела оставшееся расстояние.
   — Хотите чего-нибудь выпить? — спросил Лоуренс.
   — Я не вижу здесь автоматов, — ответила Одри и склонила набок голову.
   — Автоматов здесь нет, — согласился Лоуренс. Зато есть кухня, где Джонни может приготовить все, что угодно. И если мы его хорошо попросим, он сварит нам кофе и даже сделает бутерброды.
   — Достаточно кофе.
   — Вы можете снять куртку, здесь тепло, — посоветовал Лоуренс. — Располагайтесь, где вам нравится.
   Одри никогда не приходилось бывать в домах такой категории. Вестибюль скорее походил на гибрид зимнего сада с музеем. Удобные кресла и диванчики заполняли пространства между скульптурами и экзотическими деревьями в кадках.
   Были среди них и цветущие, потому что в воздухе ощущался легкий аромат. Одри бродила по холлу, чувствуя себя Алисой в Стране чудес.
   — Эти скульптуры всего лишь копии знаменитых музейных экспонатов. Надеюсь, вы их узнали, — сказал Лоуренс, держа в руках две кружки с кофе и тарелку с бисквитами, положенную сверху на одну из них. — Помогите мне, а то я сейчас уроню тарелку.
   Одри аккуратно сняла тарелку и пошла туда, куда ее повел Лоуренс. Он выбрал диванчик под цветущим деревом, сообщив, что это фейхоа.
   — Чудесный аромат, — вежливо сказала Одри, заняв место на диванчике у противоположного от Лоуренса края.
   И сразу почувствовала, что попала в ловушку. Несмотря на большие размеры вестибюля, все было продумано так, что, где бы вы ни присели, вы оказывались в уединении. И Лоуренс здесь у себя дома, властный и преуспевающий, привыкший повелевать бизнесмен. Одри поразила тишина, которая царила здесь. Словно кроме них в этом здании нет больше никого. Вся эта роскошь, включая холодные мраморные плиты под ногами, подавляла ее. Чтобы преодолеть скованность, она сделала глоток кофе.
   — Значит, вы живете в этом доме, — сказала она, стараясь не встречаться с ним глазами.
   — Здесь и живу.
   Одри снова обвела глазами помещение. Да, таким, как она, в ее джинсах, свитере и кроссовках, здесь не место.
   — Значит, вы постоянно живете в Нью-Йорке, не так ли?
   — В основном да, но приходится много разъезжать.
   — Ах да, у вас же родители в Италии. Понимаю.
   — Как правило, поездки связаны с моей работой. Лондон, Париж, Берлин… Недавно был на Ближнем Востоке.
   Одри нервно засмеялась.
   — Стремитесь завоевать весь мир? А когда вам хочется расслабиться после трудового дня, вы отправляетесь с друзьями в ночной клуб «Фламинго»?
   — Когда я хочу расслабиться, я отправляюсь в свой загородный дом на Лонг-Айленде. Если вы будете и дальше отодвигаться от меня, то упадете, — ровным тоном сообщил ей Лоуренс.
   Одри заметила, что сидит на самом краешке диванчика, и села удобней.
   — Расслабляетесь на лоне природы?
   — Можно и так сказать. — Лоуренс не смог удержаться от улыбки, глядя на нее. — Я все жду, когда вы начнете обличать меня за то, что я погряз в роскоши.
   Одри пожала плечами.
   — И не собиралась.
   — Разве? А мне помнится…
   — Не знаю, что вам помнится, — перебила его Одри. — Я говорила совсем о другом. Пусть вы и не привыкли в чем-либо себе отказывать, но заполучить меня в свою постель у вас нет никаких шансов.
   — Не хотите сесть поближе и сказать мне все это еще раз? — предложил Лоуренс странным голосом, от которого у Одри озноб пробежал по телу.
   — Вы считаете себя мастером по части обольщения женщин?
   — Никогда над этим не задумывался, — искренне признался Лоуренс.
   — Так я вам и поверила! Вы были уверены, что, если вам захочется соблазнить бедную, затюканную жизнью официантку вроде меня, у нее не будет другого выхода, как лечь у ваших ног!
   — Пока бедная официантка сидит здесь рядом со мной, а до этого сидела рядом со мной в ресторане, — сказал Лоуренс.
   Одри покраснела.
   А Лоуренс подумал, что предпочел бы сидеть рядом с ней в собственной квартире. Для этого нужно всего лишь дойти до лифта и подняться на двенадцатый этаж.
   — Скажите, Одри, вы так же агрессивно стали бы вести себя, если бы мы познакомились не в ночном клубе, а где-нибудь в другом месте? — с искренним любопытством спросил Лоуренс. — Если бы я не знал, чем вам приходится зарабатывать на жизнь?
   — Мы бы никогда не встретились в другом месте, — резко ответила Одри.
   — Вы не ответили на мой вопрос.
   — Я не считаю, что веду себя агрессивно, — солгала Одри, уклоняясь от прямого ответа. — Поймите, я реалист. Мы с вами принадлежим к двум нигде не пересекающимся мирам. Взгляните на свой костюм хотя бы! Таких не увидишь на манекенах, выставленных в витринах даже дорогих магазинов. Не так ли?
   — Такой разговор нас никуда не приведет. — — А мне с вами никуда и не нужно!
   — Тогда почему вы здесь? :
   Одри словно споткнулась о непреодолимое препятствие и покраснела.
   — Потому что мною распорядились по своему усмотрению, — пробормотала она.
   — Не надо изображать из себя пассивную жертву обстоятельств. На самом деле вы так не думаете.
   — Вы не понимаете.
   — Попытайтесь объяснить, что именно я, по-вашему, не понимаю.
   — Я хочу немедленно уехать домой.
   — Нет, не надо начинать все сначала. Предлагаю подняться ко мне в квартиру, там все-таки гораздо уютнее, чем здесь.
   — Хотите сказать, более опасно.
   — Вы считаете, что я могу вам чем-то угрожать?
   — Девушка должна уметь позаботиться о своей безопасности.
   — А вы умеете?
   — Я не вчера родилась, мистер Рамазотти.
   — Меня зовут Лоуренс. Но вы так и не ответили на мой вопрос.
   — Зато вы уже предупредили меня о своих намерениях.
   — Никогда не приближался к женщине против ее воли. Пошли к лифту.
   — Только на полчаса, потом я уеду. И на этот «раз хочу предупредить, чтобы вы больше не приходили во „Фламинго“ встречать меня! Понятно?
   Лоуренс не ответил. В лифте Одри старательно изучала панель управления. На двенадцатом этаже они вышли в широкий коридор, застеленный ковром. Она, конечно, догадывалась, что квартира Лоуренса поразит ее своей роскошной обстановкой, ошиблась только в степени. Дубовый паркет в просторных комнатах был застелен персидскими коврами, гнутая мебель поражала изяществом линий, на белоснежных стенах висели картины. Лоуренс сразу повел ее на кухню. Одри чуть не ахнула, увидев там самое современное оборудование, о котором любая хозяйка могла бы только мечтать. Все, что она здесь видела, казалось ей недоступным, как экспонаты на выставке.
   Лоуренс же, нимало не смущаясь, быстро ставил на плиту чайник, открывал дверцы встроенных шкафов, доставая оттуда все необходимое для чая и сервируя полукруглый стол, напомнивший ей стойку в баре. Все получалось у него ловко и быстро.
   Одри с интересом наблюдала за ним.
   Наконец он снял с плиты чайник и сел на высокий стул рядом со столом-стойкой.
   — Нравится? — спросил он, заваривая чай в прелестном серебристом чайничке.
   Одри нервно улыбнулась и села на такой же стул рядом с ним.
   — Конечно.
   — Где вы живете? — спросил Лоуренс и подвинул к ней чашку из тонкого фарфора.
   Именно такого разговора она и боялась. Интимность обстановки располагала к откровенности. Собственно, в квартиру она согласилась подняться только потому, что слова Лоуренса о ее желании выставить себя пассивной жертвой обстоятельств задели ее самолюбие. Надо держать с ним ухо востро, решила она.
   — Боюсь, что информация не подлежит разглашению, — сказала Одри и попробовала золотистый душистый напиток.
   Любопытство заставило ее посмотреть на него, их глаза встретились.
   По-моему, она просто развлекается, наблюдая за моей реакцией, подумал Лоуренс. За ее настороженностью и внешней враждебностью, похоже, скрывается ум и чувство юмора. При ее неординарной красоте это показалось ему странным.
   Нет, ей определенно нравится дразнить его. Что ж, если она бросает ему вызов, он примет его.
   — Мог бы и сам догадаться, — меланхолическим тоном произнес Лоуренс, с наслаждением попивая чай и бросая на нее внимательные взгляды. — А чем вы занимаетесь в свободное от работы время?
   — Зачем вам это знать?
   — Как вам сказать… Есть вещи, о которых обычно люди спрашивают друг друга, когда они ведут беседу. За чаем, как мы сейчас.
   Одри задумалась и решила, что, раз они больше не встретятся, ей нет смысла что-либо скрывать.
   — Пытаюсь выспаться, если появляется такая возможность.
   — Давно работаете во «Фламинго»?
   — Около двух лет.
   Она по-прежнему имеет настороженный вид, словно ждет от него подвоха, а глаза горят любопытством. Но куртку сняла, отметил Лоуренс. Рукава вытянувшегося свитера она закатала до локтей, обнажив руки, тонкие, но, судя по всему, сильные. Он обратил внимание на ее дешевые пластмассовые часы. Да, Одри была права, когда сказала, что они принадлежат к разным мирам. На Седине Айронс он бы таких часов никогда не увидел, она признавала только золотые часы и украшения. Хотя эти дешевые часы сейчас заполонили все магазины, поскольку на них есть спрос.
   — А до этого чем занимались?
   — До этого? — Одри задумалась, что ему ответить. Не могла же она сказать, что разъезжала с джаз-оркестром Патрика Хармона. — Училась, потом разными вещами занималась, но недолго.
   — Значит, вы живете как вампир: днем спите, а ночью работаете?
   Одри пожала плечами.
   — Ну, ведь не весь день я провожу в постели, есть еще необходимые дела…
   — Какие, например?
   — Мне бы хотелось, чтобы вы прекратили свои расспросы о моей жизни.
   — А мне бы хотелось, чтобы вы перестали думать, будто насквозь меня видите. Вы ведь считаете себя героиней эротического триллера с участием финансового воротилы. — Он забавно усмехнулся и покачал головой.
   Глядя на него, Одри не выдержала и улыбнулась.
   — Так расскажите мне, чем вы занимаетесь в течение дня.
   — Ну… в настоящее время учусь на курсах, сказала Одри и потупилась.
   Она была недовольна, что выдала ему информацию личного порядка. Первый раз за все время, что она провела с мистером Рамазотти, перед глазами неожиданно всплыло лицо Патрика.
   — Что изучаете?
   — Рынок. Его законы, одним словом — маркетинг.
   — Маркетинг?! — изумился Лоуренс.
   — Да! Именно маркетинг!
   Одри свирепо смотрела на Лоуренса, а слышала издевательские слова Патрика, которые он не уставал повторять, когда видел ее склоненной над учебниками и лекциями.
   — Да! Мне хватает образования, потому что я бросила университет на третьем году обучения! Многие считают, что заниматься маркетингом могут только мужчины! Но я-то знаю, на что я способна! И если я работаю официанткой и одеваюсь не стильно, то это не значит, что у меня нет мозгов!
   — Блестяще! — воскликнул Лоуренс.
   Одри смотрела на него, не понимая, о чем он, только удивлялась тому, что так раскипятилась в его присутствии, хотя ни разу не высказала всего этого Патрику.
   — О чем это вы? — осторожно спросила она Лоуренса, глядя на его губы.
   — Неважно. А восстановиться в университете никогда не думали?