без автора. Черепашки-ниндзя против Зловещего Духа Мертвецов

   Стена скрывала замковый двор только со стороны большой плоской расщелины, образованной на выходе из ущелья, по дну которого тянулась та самая осиновая аллея. С наружной стороны перед стеной в твёрдых скальных породах был выдолблен неглубокий ров, который завершался насыпью и прогнившим, полуразвалившимся частоколом на ней. Через ров был когда-то перекинут подвесной мост, связанный из толстых дубовых брёвен. Видно было, что опасности уже не одно столетие обходили замок стороной; от подъёмного механизма моста остались только обрывки цепей, которые свисали с торчащих из стены балок. Ржавая гигантская решётка, сделанная из стальных прутьев, которые сплетались в замысловатый узор, навсегда замерла вверху под аркой ворот.
   Прямо перед въездом располагался мрачный дворец с высокой башней по центру. Та была накрыта готической крышей, выложенной гигантской рогатой черепицей: обломки её валялись под ногами, и их легко можно было разглядеть. В самом верху виднелся циферблат с коваными чёрными стрелками. Обе они показывали на шесть часов.
   Под часами темнело арочное окно, в проёме которого была паяная свинцовая рама, выложенная мозаикой из цветных стёкол – витраж.
   Последний – третий ярус-этаж дворца немного выдавался вперёд, по сравнению с предыдущими. Получившийся карниз снизу был пробит рядом потайных бойниц-машикулей. Жерла их смотрели прямо вниз, а значит, когда-то из них можно было стрелять прямо по головам наступающего врага.
   Вокруг дворца стен не было. Но в этом и не было никакого смысла: с трёх сторон здание подступало к самому краю пропасти, и из окон открывалась жутковатая перспектива. Прямо от подоконника вниз шла отвесная стена, постепенно переходящая в скалу, основание которой терялось где-то в туманной дымке.
   – Удивительное место! – Леонардо с восторгом осматривался по сторонам. – Не понятно только, почему оно до сих пор не обжито туристами?
   – Все просто, – уточнил Микеланджело. – Для того чтобы сюда попасть, необходимо специальное приглашение!
   – Как здорово, – не унимался Леонардо, – что мы его получили!
   – Ну это как сказать! – вступил в разговор Донателло. – Здорово или нет, мы ещё посмотрим.
   Черепашки успели обойти практически все помещения. Оставался только чердак.
   Они стояли перед крутой деревянной лестницей с множеством ступеней, другой конец которой заканчивался в тёмном проёме.
   – Ну что, – Микеланджело первым ступил ногой на перекладину, – без этого исследование будет неполным.
   И он стал не торопясь подниматься. Старая расшатанная лестница ходуном заходила под ним.
   – Давайте-ка по одному, – предупредил он, – иначе может не выдержать!
   Черепашки гуськом взбирались наверх. Рафаэль, который оставался внизу один, неожиданно почувствовал себя очень неуютно. Вдруг показалось, что кто-то смотрит ему в спину холодным и недружелюбным взглядом. Но сколько герой ни оглядывался, никого не заметил.
   Когда лестница освободилась, Рафаэль пулей взлетел на чердак.
   Перед их глазами открылась настоящая свалка старых вещей. Вся её необычность заключалась в том, что тут валялись вещи, созданные не только в разные столетия, но и в разные эпохи.
   Чего тут только не было! Тяжёлые, окованные медью сундуки, разбитые рыцарские латы и луки с порванной тетивой, старые книги в потёртых кожаных переплётах, керосиновые лампы, битая фарфоровая посуда, граммофон с помятым раструбом, осколки пластинок, старинные песочные часы и лубочные картинки, раскрашенные анилиновыми красителями, погнутые канделябры и трехрожковая электрическая люстра без плафонов, старое кресло морского дуба и венский стул, ржавый фонарик с потёкшими батарейками и газовая лампа, рваный бархатный камзол с галунами и вылинявшие джинсы, огромный ореховый комод и дырявая корзина, старые потемневшие портреты и фотографии в рамках с побитым стеклом, подшивки пожелтевших газет, стопки потрёпанных журналов, пузатые бутылки с остатками сургуча на горлышке и погнутые пивные банки, окованные колеса от древних повозок и дырявые автомобильные покрышки, лютня и гитара с оборванными струнами, развалины клавесина и ламповый магнитофон, ржавый арифмометр и почерневший от пыли экран монитора, поломанные гусиные перья и исписанные шариковые ручки.
   – Да, – протянул Рафаэль, как заворожённый разглядывая эту фантастическую свалку, – только тут начинаешь понимать всю никчёмность земной цивилизации!
   – Не говори! – поддержал его Донателло. – Действительно, все что остаётся от существования народов и эпох – это горы мусора и трупов.
   Внезапно в дальнем закутке чердака с грохотом свалилась с петель тяжёлая дверь, и черепашек обдало сквозняком.
   – Потише, ты! – прошептал Леонардо. – Такие слова тут, кажется, говорить небезопасно!
   – По-моему, – тоже прошептал Микеланджело, – нас приглашают войти!
   Черепашки, осторожно переступая через экспонаты этого фантастического музея-свалки, медленно направились к открытому дверному проёму.

ГЛАВА 3. ЛОГОВО КОЛДУНА

   Помещение, в которое они вошли, было ещё более таинственным, чем свалка на чердаке.
   С порога можно было понять только одно: это какая-то лаборатория.
   Вдоль стен стояли длинные и узкие дощатые столы, заставленные стеклянной и керамической посудой, металлическими штативами, трубками, пробирками, спиртовками и прочими атрибутами химической лаборатории. Настораживало только то, что все эти предметы имели несколько необычную форму.
   В глубине комнаты стояли два книжных шкафа, письменный стол и высокое кресло. Там же чернело жерло камина.
   Черепашки разбрелись по помещению, пытаясь понять его назначение.
   При подробном изучении лабораторной посуды стало ясно, что она составлена на столах в особом грядке. Все колбы, реторты, пробирки, миски, стеклянные баки с помощью стеклянных трубок и змеевиков были соединены в единую цепь о неизвестного технологического процесса.
   На дне стеклянных сосудов можно было разглядеть остатки веществ, различные порошки, по стенкам были размазаны осадки от каких-то давно высохших веществ.
   Несмотря на то, что лаборатория была очень старая, вся посуда покоилась в идеальном порядке. После посещения свалки на чердаке этот факт казался очень странным. И, тем не менее, ни одна тонкая трубочка не была перебита, ни у одной из колб не был отбит хотя бы кусочек горлышка.
   Но в том месте, куда вели все стеклянные магистрали, там, где должно было быть логическое завершение этого невероятно сложного и разветвлённого процесса, не было ничего. Под самой последней трубкой не стояло никакой посуды.
   – Похоже, что кто-то добился того, чего хотел, – Рафаэль показал друзьям на пустую трубку.
   – Всегда приятно встретить человека, который чего-то добился своим трудом! – порадовался Леонардо.
   – Это совсем даже не известно, – Донателло нагнулся, и поднял из-под стола осколок колбы.
   – Будем надеяться, что колба разбилась после того, как из неё извлекли искомый продукт! – не унимался Леонардо.
   – Тут возможны несколько вариантов, – вставил слово Микеланджело. – Первый: искомый продукт был получен и перелит в другой сосуд. Второй; кто-то разбил сосуд до того или в момент того, как в него стало поступать искомое вещество. Третий…
   – Всё остальное – несущественно, – прервал его Лео. – Кстати, тут могли получать как что-то полезное, так и что-то плохое.
   – Да, действительно, – Донателло решительно направился к полкам, – кто был тот человек, что корпел тут над этими стекляшками?
   Друзья последовали за ним.
   Здесь стояли препараты, из которых неизвестный исследователь получал искомое вещество. Тут были бутылочки с почти черным осадком, баночки с различными порошками: блестящими и белыми, коричневого и кровавого цвета. Тут же стояли керамические ступки с пестиками, в которых измельчались компоненты. Те находились в другом шкафу.
   Когда черепашки подошли к нему, то обомлели. Здесь висели связки высушенных крысиных хвостов, змеиные головы, в баночках лежали зубы, валялись целые кучи костей, стояли рядком человеческие черепа и прочие атрибуты колдовской практики.
   – А я думал, – присвистнул Леонардо, – что мы попали в лабораторию алхимика!
   – А оказались в самом логове колдуна! – воскликнул Донателло.
   – Теперь уже совершенно ясно, что мы влипли в очень неприятную историю! – Микеланджело с опаской осмотрел помещение.
   – Да ладно, – приободрил Рафаэль, – по крайней мере, пока ничего плохого с нами не произошло.
   Он подошёл к книжному шкафу и стал внимательно изучать книги, расставленные на полках.
   Все они были переплетены чёрной кожей. Рафаэль открыл первую, попавшуюся на глаза, и пролистал страницы. С них смотрели незнакомые витые письмена. Понять их смысл было невозможно. И со страниц как будто веяло страхом и злом. Почему было так, ниндзя догадался не сразу. И только после до его сознания дошло: все страницы были чёрного цвета, а текст был оттиснут белой краской. Рафаэль с отвращением отбросил от себя книгу и достал с полки вторую, третью. Та же картина!
   – Пора отсюда убираться! – воскликнул Донателло, который внимательно наблюдал за своим товарищем.
   На этот раз никто не стал спорить. Все, пытаясь не оглядываться, вышли из зловещей лаборатории и снова стали пробираться через чердак.
   Друзья быстро спустились на землю и ждали, когда спустится последний – Леонардо. Тот явно мешкал. Все стали волноваться, когда наверху показался их друг.
   Леонардо двигался медленно и неуклюже. Черепашки не сразу догадались отчего. Но тут увидели, что их товарищ спускается, держа в руках старый ламповый магнитофон со стопкой бобин. Размотанная магнитная плёнка хвостом тянулась за ним по ступенькам.
   – Зачем ты тянешь эту развалину?! – возмутился Донателло.
   – А это, чтобы не было скучно! – лицо Леонардо было довольное и умиротворённое. – Если будет страшно, мы устроим дискотеку. Надеюсь, на этих плёнках найдётся «Роллинг Стоунз» или «Кинг Кримсон»!
   – И куда же ты его подключать собрался, умник? – усмехнулся Донателло.
   – Как это ни странно, – скривил ему рожу Леонардо, – но, по всему видать, электричество тут есть. Во всяком случае, я успел обратить внимание, что розетки в стенах присутствуют!

ГЛАВА 4. ПОЛНОЧЬ

   Пока черепашки изучали замок, прошло несколько часов. Они, увлечённые, даже не заметили, что опустилась тёмная непроглядная ночь. И хотя небо было ясное и безоблачное, за окнами стояла тьма – луна ещё не взошла.
   – Вернёмся в каминный зал и будем решать, что делать дальше, – Микеланджело повёл друзей бесконечными переходами и коридорами.
   В главном помещении всё было без изменений. Чтобы хоть как-то устранить сырость, Леонардо занялся растопкой камина.
   Старые высохшие дрова хорошо горели и быстро раскалили огромное жерло. Камин скоро перестал чадить и вокруг него распространилось уютное тепло.
   Рафаэль и Донателло подтянули ближе к огню старинные кресла, и все уселись в них.
   – Ну что, – начал разговор Микеланджело, – пока ясно одно: мы попали в весьма тёмную историю. Неплохо уже то, что после всех передряг, мы сюда добрались живыми.
   – И то, – добавил Донателло, – что пока ничего страшного не произошло.
   – Слабое утешение, – пробормотал Раф. Он, как и все, ощущал в душе тревогу. Но, пока что, никак не мог понять, чем она вызвана.
   – Нам надо хорошенько все взвесить и решить: или мы пробуем завести машину и уезжаем отсюда…
   – По-моему, это бесполезное занятие, – перебил его Леонардо. – Ясно, по крайней мере, одно: машина заводится только когда это надо ей, а не нам.
   – Ей, или кому другому, но с этим трудно не согласиться, – продолжил Микеланджело. – Если машина ехать откажется, мы можем попробовать уйти пешком. Надо только решить, что менее опасно: лазить ночью по скалам, на что обычно не отваживается ни один опытный альпинист, или дожидаться утра в этом мрачном месте.
   – В самом логове тёмных сил, – закончил мысль Донателло.
   Черепашки замолчали.
   – Мне кажется, – начал Лео бодрым голосом, – что бояться нам абсолютно нечего! Мы здесь все вместе и при полном оружии. Да и бывали мы не в таких передрягах!
   – Но там всегда враг стоял с нами лицом к лицу – возразил Донателло. – И спрятаться мы могли в любую секунду, используя искусство ниндзя!
   – Ага, а тут, когда прячется враг, так мы сразу и струсим?! Это же очень хороший экзамен! Такие ли мы герои, как ими представляет нас Эйприл в своих репортажах?
   – Ты же сам прекрасно понимаешь, – спорил Донателло, – что непобедимые герои мы исключительно в репортажах нашей подруги. Позволь не согласиться…
   – Ты же не будешь, например, спорить, что всем нам вместе взятым очень далеко до учителя Сплинтера?
   – С этим спорить не приходится. Но со злостным завоевателем Вселенной и его прихвостнями мы до сих пор боролись умело и небезрезультатно.
   – Да, но тут…
   – А тут я чувствую явные происки Кронка и Шреддера!
   – Только на этот раз они разбудили какие-то страшные силы. Хуже всего то, что мы совершенно не предполагаем, откуда ожидать первый удар.
   – И второй, и третий…
   Все опять притихли. В замке стояла глухая тишина. Только потрескивали дрова в камине.
   Внезапно они начали гореть так сильно, что от камина повеяло невыносимым жаром.
   Черепашки непроизвольно отодвинулись от камина вместе с креслами, но жар опять догонял их.
   В этом было что-то зловещее.
   – Я думаю, всё-таки не мешает проверить машину! – заметил Донателло, вытирая пот со своего лба.
   – И мне кажется, что мы должны попытаться смотаться отсюда, – согласился Микеланджело. Как по команде, трое черепашек поднялись.
   – Честное слово, мне непонятен ваш страх, – попробовал остановить их Леонардо.
   – Ты можешь посидеть и подождать нас тут, – ласково предложил Донателло.
   – Ладно, я, так уж и быть, схожу с вами, – мысль остаться одному в жутком замке даже на короткое время показалась Леонардо не очень симпатичной.
   – Не надо делать нам одолжений, – снова ласково сказал Донателло и толкнул Лео обратно в кресло.
   Леонардо подскочил как ошпаренный.
   – Не будешь притворяться, герой! – усмехнулся Донателло.
   – Ладно, не злись. Я только пошутил. С опаской озираясь по сторонам, черепашки вышли в тёмный двор, пересекли его по мощёной дорожке и через ворота вышли наружу.
   Очень ярко блестели звёзды, а ветер исчез бесследно. Было даже душно.
   На фоне скал белел силуэт старого «бьюика». Он был на прежнем месте. Друзья подошли к машине.
   Рафаэль сел за руль и повернул ключ зажигания. Двигатель безмолвствовал.
   Черепашки подняли капот и посветили внутрь, Двигатель был абсолютно исправен, и сколько друзья ни бились, никаких поломок не нашли.
   Дальше они просто не могли стоять у машины, освещённые светом электрического фонаря. Черепашки чувствовали себя настолько неуютно, что это стало просто невыносимо.
   Каждому мерещилось, будто ему в спину направлен тяжёлый и недобрый взгляд.
   Все с наигранной беззаботностью то и дело оглядывались по сторонам, но ничего подозрительного не замечали.
   – Так, никаких посторонних рычагов управления в машине нет, а значит она не могла двигаться, подчиняясь радиосигналам, – Рафаэль развеял последние сомнения в том, что затянули их сюда некие нематериальные силы.
   – Спасибо, обрадовал, дружок, – съязвил Донателло.
   – Ну, решаем, – Микеланджело посмотрел в глаза друзей. – Либо мы сейчас же идём пешком, либо дожидаемся утра в замке.
   – В любом случае, – пробормотал Донателло, – спать – отменяется!
   Они стояли в нерешительности возле бесполезной машины и озирались по сторонам.
   – Я предлагаю расположиться в замке! – бодрым голосом прервал молчание Леонардо.
   Нельзя сказать, что ему очень хотелось возвращаться в зловещий зал, чтобы сидеть всю ночь перед неуютным, походящим на доменную печь, камином. Но он решил до последнего защищать честь «мундира»: Леонардо ни на секунду не забывал, что именно по его глупости они все оказались ночью в этом проклятом месте.
   – А я предлагаю убираться отсюда как угодно, и побыстрее!
   Донателло совсем не хотелось тягаться в непроглядной ночной тьме по скалам и гнилым доскам моста, перекинутого через бездонную пропасть. Но мысль о том. что надо будет снова вернуться в жуткий мёртвый замок, была для него просто невыносима.
   Друзьям предстояло решить очень непростую задачу.
   – Мы должны отвлечься от эмоций и трезво взвесить все «за» и «против», – Микеланджело стоял на своём.
   Во всяком случае для себя он пока что не решил, какое из двух решений лучше.
   – Как по мне, – Рафаэль пожал плечами, – то сидеть без дела – просто невыносимо. Я бы лучше пошёл, прогулялся… Да и погода, посмотрите, просто прекрасная!
   Но решения принимать не пришлось, потому что оно явилось само. После слов Рафаэля неожиданно подул ветер ураганной силы. Он буквально сдувал черепашек с ног. Но это было ещё не всё. Озаряя окрестности неестественным голубым светом, все небо прошил разряд молнии чудовищной силы. Раскат грома, который докатился через несколько секунд, можно было сравнить разве что с залпом линкора орудиями крупного калибра. Небо прорвалось, и на землю обрушился сплошной поток не по-летнему холодной воды. Земля вокруг превратилась в сплошную вязкую кашу, в которой ноги вязли по щиколотки.
   – Ничего не поделаешь! – пытаясь перекричать стихию, заорал Микеланджело. – Придётся возвращаться в замок!
   Поскальзываясь и поддерживая друг друга, черепашки бросились к крепости. Но пока они добрались до каминного зала, на них не осталось ни одного сухого местечка.
   Огонь ещё горел, а за тяжёлыми дубовыми дверьми почти не слышен был шум урагана.
   Друзья присели на корточки поближе к огню. Леонардо подкинул дров и пламя разгорелось с новой силой. От черепашек повалил пар.
   – Я так гляжу, – негромко заметил Рафаэль, – что нас кто-то упорно подслушивает. Во всяком случае, свои мысли лучше держать при себе.
   – А мне кажется, – не согласился Донателло, – что и это не имеет смысла. Тут и мыслей своих не утаишь!
   – Как бы то ни было, – сказал Микеланджело с задумчивым видом, – но то, что кто-то не желает нас отсюда отпускать, – это факт!
   Все притихли и как заворожённые наблюдали за пляской пламени в камине. Шум снаружи давно стих, и у каждого снова появилось чувство насторожённости и необъяснимого дискомфорта.
   Не шумел ветер в трубах. Весь замок укутала глухая тишина. Только потрескивали дрова в камине.
   – Понял! – прервал молчание Леонардо. – Часы!
   Все посмотрели на огромный чёрный корпус старинного механизма. Часы остановились. Леонардо приблизился к ним.
   – О, чёрт! – воскликнул он.
   Друзья быстро подошли к нему и тут же догадались, почему тот удивился.
   Стрелки на циферблате замерли, показывая без одной минуты двенадцать.
   Но самое странное было то, что маятник замер в своём крайнем левом положении, как будто кто-то невидимый придерживал его рукой.
   – А сколько уже времени? – спросил Микеланджело.
   – Почти три часа ночи! – воскликнул Рафаэль.
   – Тогда почему же они остановились именно в полночь?!
   После этих слов маятник сорвался с места и пошёл вниз. Минутная стрелка передвинулась на одно деление, и послышался бой часов.
   – Раз, два, три… – сам не понимая зачем, начал считать Донателло.
   С каждым новым ударом тревога все больше охватывала друзей, кровь стыла в жилах, ужас глубже проникал в душу.
   – Двенадцать, – остановился Донателло. Но часы не остановились и пробили тринадцатый раз.
   В это мгновение высоко над потолком оборвалась тяжёлая свинцовая рама гигантского витража и с грохотом полетела вниз. Миллионы разноцветных стеклянных осколков разлетелись по мраморному полу.

ГЛАВА 5. ПОЛНОЛУНИЕ

   Прямо в открытый оконный проём смотрел красный диск луны.
   – Полнолуние! – прошептал Микеланджело.
   В этот момент произошло что-то странное. Казалось, будто замок ожил. Все вокруг наполнилось таинственными звуками.
   Часы шли. В каминной трубе завывал ветер. Рассохшиеся половицы скрипели. Со всех сторон раздавался неясный шум, похожий на шарканье чьих-то ног, чудилось неясное бормотание, всхлипывание, обрывки неясных разговоров, стоны, приглушённые крики, скрипы цепей, лязг металлических предметов, похлопывание оконных рам.
   По ногам черепашек потянуло ледяным сквозняком.
   Странным было и то, что кроме звуков, сквозняк принёс множество самых разных запахов.
   Воздух больше не был мёртвым. Со всех сторон слышались ароматы пищи и духов, а то вдруг запах горелого мяса, благоухание цветов…
   Да, больше не оставалось сомнений в том, что замок жил нормальной повседневной жизнью.
   Со двора доносились конское ржание и перестук копыт. Раздавался звон шпор. Бухало ведро в колодец. Брехали собаки, стучали окованными колёсами повозки, в подвал должно быть катились бочки, слышалась речь множества людей, занятых повседневной работой. Снаружи несло запахами овса и перебродившего виноградного сока, конского пота и кислой кожи, струганного дерева и мокрого железа, собачьей шерсти и навоза.
   На стенах перекликалась стража, бряцая кордами и щитами, ударяя о каменные стены прикладами арбалетов. Из спален и покоев доносились ругань и взволнованные разговоры, плач и шёпот, стопы и смех. детские считалки и пьяное бормотание, потрескивание горящих дров, звон бьющейся посуды, колыбельные песни, звуки клавесина. Одновременно сквозняком приносились запахи грязного белья и пыльных гардин, аромат дорогих вин и сладкий дух молока, запах благовоний и невысохших масляных красок.
   Но самое непонятное было то, что вокруг черепашек внешне ничего не изменилось. Они все так же находились в пустом замке с выбитыми окнами и открытыми дверями, которые хлопали, открываясь и закрываясь от порывов ветра.
   Только часы мерно тикали в центре зала.
   Свет луны, холодный и серебристый, был безжизненным. В золочёном маятнике часов отражалось все помещение. Но оно выглядело не таким, как на самом деле. Изображение было уменьшенное и перевёрнутое. При каждом взмахе маятника перед глазами черепашек проплывал уменьшенный костёр в глубине камина и сами они, но только карликового роста и поставленные с ног па голову.
   Всматриваясь в отражение, черепашки почувствовали своё бессилие перед страшными потусторонними силами, которые управляли ими этой ночью как хотели.
   – О, Боже! – воскликнул Донателло. – Скорей бы эта проклятая ночь закончилась! ' Микеланджело подошёл и взглянул на блюдечко маятника. Он сам себе не мог объяснить, почему вдруг захотелось подойти поближе к странным часам.
   Он увидел себя, своё лицо, но очень искажённое. Холодок озноба пробежал по его спине.
   Микеланджело отпрянул от часов, в которых работал невидимый механизм, – как ему показалось, плескалось время, потихоньку просачиваясь в никуда.
   Тут он поднял глаза и увидел, что, хотя маятник и совершал колебательные движения, но за всё время, как часы пробили полночь тринадцать раз, стрелки больше не передвинулись. Казалось, они прилипли к цифре двенадцать.
   Часы шли, но показывали только полночь!
   Микеланджело перевёл дыхание и повернулся к Донателло:
   – Эта ночь закончится не скоро! Наши часы показывают почти утро, а для нас самих наступила полночь.
   – Что же мы будем делать?! Черепашки с ужасом озирались по сторонам. Вокруг ходили и невнятно разговаривали совершенно невидимые люди. В окно светила громадная, занимающая почти половину небосвода, алая луна. Невыносимо жарил за спиной гудящий камин. Часы скрипели и тикали, но стрелки их стояли на месте.
   – Если бы у меня были волосы, то я бы, наверно, поседел! – мрачно прошептал Леонардо.
   Друзья прижались друг к другу. Ими завладел ледяной сквозняк. Звуки все усиливались и скоро стали давить на барабанные перепонки. Раздавались жуткие стоны и вопли.
   – Мы должны что-нибудь делать, иначе просто свихнёмся! – вскричал Микеланджело.
   – Согласен! – прокричал в ответ Леонардо. – А то мы торчим, словно пальцы в дырявом кармане!
   Донателло бросил на друга злой взгляд. Ему было просто завидно, что даже в такой ситуации его товарищ не теряет чувство юмора.
   И тут до их слуха докатился новый звук. Он был невероятно знакомым и в то же время настолько необычным в описанной какофонии, что друзья никак не могли догадаться, что же это.
   – Машина! – первым догадался Рафаэль. – Может, за нами прислали такси?!
   – О, Боже! А вдруг Эйприл послушала совет этого идиота?! – Донателло махнул в сторону Леонардо.
   – Бегом, мы должны её предупредить, пока не поздно! – все мотнулись в сторону дверей.
   На улице было светло, как днём. Огромный диск луны прекрасно освещал окрестности.
   Когда они выбежали на площадку перед стеной, то замерли от неожиданности.