Анна вспыхнула, растеряв свою обычную невозмутимость.
– Хорошо, Торольв, – на удивление кротко ответила она.
Торольв усмехнулся и потрепал ее по щеке.
– Прости, если я плохо отзывался об англичанках. – А затем повернулся к Ивейне. – Рорик мог изменить свое мнение после встречи с тобой, но смерть Ситрика долгие годы не давала ему покоя. Я плохо знал Ситрика, но в детстве нам с Рориком он казался героем. Знаешь, такой огромный, шумный мужчина, способный на любые подвиги. – Он покачал головой, пробормотал: – Как все запутано, – и вышел из зала.
– По-моему, он пытался меня утешить, – проворчала Ивейна, когда они с Анной заперлись в спальне. – Но суть в том, что я замужем за человеком, героический родственник которого был убит моим родственником. Между прочим, Альфред тоже был героем. Он не стал бы казнить человека ни за что, ни про что.
– Меня больше Гуннхильд тревожит, – призналась Анна. – Может, это глупо, госпожа, но я все время вспоминаю слова той ведьмы. О том, что смерть витает над тобой.
Ивейна вздрогнула, но взяла себя в руки.
– Что такого особенного сказала Катя, Анна? Она видела путешествие. Но как еще мы могли очутиться здесь?
– А два корабля?
– Гм. Может, Эдуард выслал за мной погоню, но они отстали и повернули обратно? А что до смерти, так ведь все знали, что Эгиль умирает.
Анна покачала головой.
– Поскорее бы Рорик и Торольв вернулись.
Ивейна кивнула. Она знала, что ей тоже будет спокойнее с Рориком, хотя мысль о встрече с ним приводила ее в ужас. Если он еще раз посмотрит на нее таким холодным, равнодушным взглядом, ее сердце истечет кровью. И все же, словно больной, который, несмотря на страдания, вновь и вновь бередит свою рану, она будет упорно выяснять правду о том, почему Рорик женился на ней.
Надежду нелегко убить. Особенно когда любишь.
Рорик стоял под сосной, прислонившись к толстому стволу, и глядел на горные вершины, окутанные золотистым сиянием заката. Ручей журчал у его ног, извивался среди камней и падал с обрыва в лежащий далеко внизу фиорд.
Здесь он мальчишкой мечтал о сражениях и странствиях к неизведанным землям. Здесь пытался забыть обиды, нанесенные злой и ревнивой женщиной. В этом месте царила первобытная красота, и все-таки в короткую ночь страсти оно перестало быть частью его души.
Он зажмурил глаза, прижавшись затылком к шершавому стволу. А затем чутье заставило его выпрямиться и оглянуться задолго до того, как над ручьем послышался шорох шагов.
– Опасно уходить так далеко одному, – заметил Торольв. – Вместо меня сюда мог прийти кто угодно.
Рорик снова прислонился к сосне.
– Только мы с тобой знаем это место.
– Да, но когда мы были мальчишками, забираться сюда было легче.
Не дождавшись ответа, Торольв решил применить другую тактику.
– Ингрид мертва, – заявил он.
Рорик выгнул бровь.
– Что ж, она очень старая, а после такого дня…
– Дело не в возрасте. Она утонула в фиорде. Ивейна думает, что ее убили.
Боль охватила его при звуках этого имени. Такой же жестокий удар поразил его в зале, когда он понял, что теряет ее. Эта мысль высасывала из него силы, пока он не спрятал пугающее осознание собственной уязвимости за стеной холодного равнодушия. Он сделал это тогда. Сделает и сейчас.
– С чего она это взяла?
– Она уверена, что старуха сказала не все.
Смех вырвался из его груди, такой резкий, что птицы с тревожными криками вспорхнули с ветвей.
– Хель! Что еще она хочет узнать? Меня предал родной отец. Какая еще месть ей нужна?
– Я не верю в это, как не верил, что ты женился на ней ради мести, – возразил Торольв. – Но если ты не хочешь слушать, я подожду. Надеюсь, ждать придется недолго. По ночам здесь ужасно холодно.
– Никто не просит тебя остаться. – Рорик, прищурившись, взглянул на друга, развалившегося на траве. – Намеки понимаешь?
– Нет. В сравнении с той драчкой, тут такая тишина и покой. Наверное, я здесь переночую.
– Драчка? Какая еще драчка? И как ты мог оставить Ивейну одну в Эйнарвике? Я же просил тебя присмотреть за ней до моего возвращения.
Рорик бросился вниз по тропинке с такой скоростью, что Торольву пришлось его догонять.
– Пока Ивейна в безопасности. Я запретил ей выходить из спальни. Но она не хочет, чтобы я был ее защитником. Ты же ее муж, а не я.
– У нее не было выбора. Но я это исправлю.
– Что ты имеешь в виду?
– Я отвезу Ивейну в Англию к ее кузену.
Торольв уставился на него.
– Чтобы получить выкуп? А они не подумают, что она… э…?
– Нет, не ради выкупа. А что касается остального… – Рорик замедлил шаг и мрачно взглянул на Торольва. – На месте разберусь.
– Гм. Возможно, тебе придется отложить поездку. Ты знаешь человека по имени Торкель?
– А при чем тут Торкель?
– Значит, есть такой? И кто же он?
– Старик, который когда-то ходил в море с моим… с Эгилем. Я его сто лет не видел. Он живет на летнем пастбище в горах.
Торольв разинул рот.
– Круглый год?
Рорик невольно улыбнулся.
– Можно подумать, тебе не приходилось зимой ночевать под открытым небом. Он ценит уединение. Мне повезло меньше.
Торольв сделал вид, будто не понял намека.
– Ингрид сказала Ивейне, что если с ней что-нибудь случится, надо разыскать Торкеля.
– Зачем?
– Понятия не имею. Но я одно знаю, Рорик. Эгиль дураком не был. Хель! Он не хотел, чтобы Оттар появился на свет, и уж тем более не хотел оставлять ему в наследство хоть что-нибудь кроме доли младшего сына. Найди этого Торкеля и выслушай.
Рорик раздраженно отмахнулся.
– Что он может сказать? Все равно моя мать была рабыней-англичанкой. – Он помолчал, а затем добавил: – Но это кое-что объясняет.
– Что именно?
– Почему отец не возражал против моего брака с Ивейной. Я думал, он будет рвать и метать. А потом решил, что он не хочет больше отпускать меня в море и надеется привязать к дому.
– Возможно, – согласился Торольв. – Более того…
– И теперь ясно, почему я не хотел оставаться дома. Почему меня снова и снова тянуло…
– В Англию? – Торольв нахмурился. – Я думал, это из-за Ситрика.
– Нет. А теперь появилась еще одна причина.
– Что ж, я не собираюсь торчать тут и смотреть, как Оттар упивается своей властью, так что можешь рассчитывать на меня.
Впервые за день на губах Рорика расцвела настоящая улыбка.
– Спасибо, дружище.
– Не благодари и не сомневайся в том, что люди пойдут за тобой. Кого волнует, что ты наполовину англичанин? Сейчас датчане с ними воюют, а не мы. Да и Эгиль наверняка женился бы на твоей матери, если бы она не умерла. Может, Торкель знал о его намерении. Ты должен найти его хотя бы для того, чтобы выяснить, почему Ингрид заткнули рот.
Рорик прищурился.
– Так ты думаешь, ее убили?
– Она могла набирать воду и поскользнуться, но Ивейна в этом сомневается. Они с Анной очень бурно это обсуждали, но вот про баню я так ничего и не понял.
Рорик ругнулся и пошел еще быстрее.
– Проклятье, я и забыл.
– Что забыл?
– Оттар напал на Ивейну в бане. Я думал, что по пьяни. Поэтому я и собирался его изгнать. Но Ивейна сказала, что в бане ее заперла Гуннхильд. Это значит…
– Это значит, что они собирались ее опозорить. – Торольв присвистнул. – Анна именно так и сказала. Будет лучше, если ты возьмешь Ивейну с собой, когда поедешь к Торкелю.
– Я верю рассказу Ингрид, так что нечего тратить время на поиски доказательств. Мне нужно собирать людей и готовить корабль.
– Я сам все сделаю, пока вы с Ивейной будете искать Торкеля. Поездка пойдет вам на пользу. – Торольв с невинным видом посмотрел на небо. – Погода прекрасная. А ты тем временем сможешь убедить Ивейну, что женился на ней не ради мести.
В первое мгновение он подумал, что зашел слишком далеко. Рорик окинул его угрожающим взглядом.
– С этой горы можно спуститься и побыстрее, дружище, если тебе не терпится.
– Нет уж, спасибо, Рорик. – Торольв победоносно улыбнулся. – Я предпочитаю вернуться живым.
– Гм.
Остаток пути прошел в молчании.
Таким же молчанием встретил их дом. Ничего удивительного: было поздно, и солнце, не опускающееся летом за горизонт, было окутано серой ночной дымкой.
Торольв заикнулся было о еде, но Рорик направился прямиком в спальню. Ему не хотелось встречаться с кем-нибудь из родни, а еда и вовсе на ум не шла.
У двери он замешкался, не зная чего ожидать. После того, что случилось сегодня в зале, Ивейна могла встретить его слезами или ледяным молчанием. Но это не важно. Он уже принял решение.
Рорик открыл дверь.
Ивейна сидела на краю кровати, сложив руки. Несмотря на поздний час, она была полностью одета, даже головной убор не сняла. В ее глазах читалась настороженность.
Он плотно закрыл дверь и через силу произнес:
– Я отвезу тебя в Англию.
Ее ресницы дрогнули.
– Ну что? – воскликнул он, испугавшись ее молчания. – Я думал, ты обрадуешься. Ты требовала, чтобы я послал гонца к твоему кузену, с того самого дня…
– Обрадуюсь? Когда вернусь опозоренной и буду знать, что твоя месть свершилась?
Ивейна говорила тихо, но Рорик слышал дрожь в ее голосе, видел мертвенную бледность ее лица. Он не мог сделать этого. Даже поклявшись держаться от нее подальше, он не мог ей солгать.
– Ивейна, я никогда не использовал женщин для мести. Пожалуйста, поверь мне.
Она смотрела на него темными, бездонными глазами.
– Ты на корабле расспрашивал меня о моих родственниках. Ты узнал королевское знамя в Селси.
– Да, но к мести это не имеет никакого отношения. Ты не виновата в смерти Ситрика. К тому же, как только ты выздоровела, и я узнал…
Рорик умолк и отвернулся. Что узнал? – безмолвно спрашивала Ивейна. – Что ты хотел меня? А сейчас хочешь?
– Тогда зачем везти меня в Англию? – прошептала она.
– Я не собираюсь повторять ошибки моего отца.
Девушка вздрогнула, как от пощечины.
– Конечно. Ты хочешь, чтобы в твоих детях было больше норвежской крови, чем английской. Я прекрасно тебя понимаю.
– Сомневаюсь, – прорычал Рорик, повернувшись к ней. А затем застыл, и в его глазах вспыхнуло какое-то непонятное чувство. – Ты могла забеременеть. Ты ведь скажешь мне, если узнаешь, да, Ивейна?
Это скорее походило на приказ, чем на просьбу, но девушка кивнула, зная, что никогда не воспользуется ребенком, чтобы привязать к себе Рорика.
Но было что-то странное в его голосе, в его напряженной позе. Надежда?
Нет, – подумала Ивейна, когда Рорик отвернулся и начал расстегивать пояс. – Он как будто боится надеяться. Значит ли это, что он хочет ребенка? Нашего ребенка? Но зачем тогда везти меня к Эдуарду?
Неожиданно она догадалась, и ее сердце чуть не лопнуло от отчаяния. Тьма окутала ее мир, оставив лишь тонкую полоску света, и в этом свете серебряным пламенем горело одно-единственное слово.
Выкуп.
Да, – думала девушка, зажмурившись от невыносимой боли. – Рорик изгнан из родного дома; ему нужны деньги, чтобы начать новую жизнь. Все просто и понятно. И никто его не осудит.
Господи, она не может думать об этом. Не может задать вопрос. Ответ «да» ее убьет. Но если она не заговорит, если не разожмет когти, сдавившие ее сердце, то наверняка сломается, расплачется, бросится на него с кулаками. Или того хуже – попросит не расставаться с ней.
– Торольв рассказал тебе про Ингрид? – с судорожным вздохом спросила она. – Про Торкеля?
– Да. – Рорик нахмурился. – И о твоих подозрениях тоже, но или Гуннхильд и Оттар способны находиться в двух местах одновременно, или Ингрид всего-навсего поскользнулась, когда набирала воду.
Ивейна покачала головой.
– Ингрид не ходила за водой. Ей было не по силам носить через луг тяжелые ведра.
– Значит, пошла прогуляться и оступилась.
Теперь уже нахмурилась Ивейна.
– Ингрид была слишком дряхлой, чтобы ходить на прогулки. Почему ты меня не слушаешь? Пойди отыщи Торкеля и…
– Проклятье! Зачем? – неожиданно крикнул он.
– Потому что твой отец был человеком чести, – закричала Ивейна в ответ, и пламя ее гнева оказалось сильнее, чем боль.
– Ты так хорошо его знаешь? После целого дня знакомства?
– Я знаю достаточно, и хотела бы узнать больше. Если ты не собираешься искать Торкеля, я выясню, где он живет, и пойду к нему сама.
– Не глупи, – сказал Рорик.
– А разве не глупо закрывать глаза на то, что случилось с Ингрид? Я не могу, Рорик. Я… – Она умолкла; ее голос сорвался. Причина заключалась не только в смерти Ингрид. Ее терзали самые противоречивые чувства; ужас от мысли, что она больше не нужна Рорику, смешивался с болью, любовью и яростью из-за того, что он не понимает этого, не видит ее внутреннюю борьбу.
– Ивейна… – Он шагнул к ней, затем остановился и присел на краешек кровати в двух шагах от нее. – Какая разница, все рассказала Ингрид или не все?
– Значит, это важно, если ее убили.
– Ты действительно в это веришь?
– Да. Я должна выяснить, Рорик. Я чувствую себя виноватой. Если бы я сразу прислушалась к ее словам, она могла бы остаться в живых.
– Не думай об этом, – сказал Рорик и с горечью рассмеялся. – Ты же не знала, какую неразбериху оставил после себя мой отец.
Боль в его голосе сгладила обиду Ивейны. Он все потерял, – напомнила она себе. Не раздумывая, девушка протянула руку и погладила его ладонь.
– Рорик, твой отец тебя не предавал. Я это знаю.
Он вскочил с кровати, словно выпущенный из катапульты снаряд.
– Это мы еще посмотрим, – рявкнул он, схватившись за дверной засов. – Но я не успокоюсь, пока все не выясню. Если хочешь расспросить Торкеля, раздевайся и лезь под одеяло. Дорога будет долгой. Тебе нужно выспаться.
– Спасибо за любезное предложение, – закричала Ивейна. – Господи! Я же для тебя это делаю…
Но продолжить она не смогла, не смогла солгать ему. Да, она делала это для Рорика, но и для себя тоже.
– Ивейна… – Рорик застыл в удивлении, и неожиданно девушка поняла, что по ее лицу текут слезы. Он протянул руку, прикоснулся к ее щеке…
– Оставь меня в покое, – заорала она, оттолкнув руку Рорика и вскарабкавшись на кровать, подальше от него. – Мне не нужна твоя жалость. Как только мы найдем Торкеля, можешь отвезти меня в Англию и избавиться от меня. Я буду только рада. Рада, ты слышишь! И надеюсь…
– Отлично! – взревел он. – Ты не могла высказаться яснее.
Рорик распахнул дверь, но затем повернулся, чтобы забрать свой пояс.
– Прошлой ночью ты не возражала против моих прикосновений, – заявил он. – Но ты ведь тогда не знала, что я сын рабыни.
– Дурак! – Ивейна вскочила на ноги, возмущенная несправедливостью его упрека. – Даже будь ты сыном короля, все равно останешься тупоголовым варваром, который не видит дальше собственного носа.
– Вот и прекрасно, – ответил ей Рорик. – Отныне можешь считать себя свободной. Я тебя больше не потревожу.
Дверь захлопнулась с такой силой, что грохот прокатился по всему дому.
Они отплыли с рассветом на маленькой лодке, и только плеск воды под веслами нарушал тишину. Да и он оборвался, когда солнце поднялось выше, и Рорик перестал грести, намереваясь съесть свой нехитрый завтрак.
Ни на миг не забывая о жестоких словах, которыми они обменялись прошлой ночью, Ивейна огляделась по сторонам. Их окружали горы. Фиорд становился все уже, пока по обоим его берегам не выросли скалистые утесы, стремящиеся к самому небу. В окружении увенчанных снегом вершин девушка чувствовала себя пленницей суровой красоты гор.
Отдаленный рокот заставил ее вздрогнуть, и она с испугом взглянула на Рорика.
– Лавина, – пояснил он, протягивая ей ломоть хлеба и кусок козьего сыра.
Это было первое слово, произнесенное с прошлой ночи. Через некоторое время Рорик вернулся в спальню. Ивейна слышала, как он шептался за дверью с Торольвом, а затем бесшумно вошел и лег, чтобы переждать часы, оставшиеся до рассвета.
Ивейна тоже не спала, боялась, что если проспит, Рорик уйдет без нее. Она понять не могла, почему он так неожиданно согласился. Весь остаток ночи надежда на то, что он передумает везти ее в Англию, боролась в ее душе с ужасным подозрением: а вдруг он нарочно оттягивает поездку, чтобы усугубить ее чувство вины перед Ингрид?
Холодная тишина, в которой прошло утро, грозила похоронить надежду под лавиной отчаяния.
И все же Ивейна продолжала задавать себе вопросы. Что если решение Рорика о поездке в Англию вытекает из его представлений о чести… и значит ли это, что он все-таки любит ее? За все утро он ни разу не притронулся к ней, даже не посмотрел в ее сторону. Какая женщина сохранила бы надежду перед этой каменной стеной молчания?
Та, которая любит, – подумала Ивейна, на мгновение закрыв глаза. Во что бы то ни стало, она попытается удержать его. Восстановить хрупкую связь между ними.
– А эта лавина не опасна? – спросила она.
Рорик покачал головой.
– Слишком далеко. – Он наклонился, чтобы взять весла, и их взгляды встретились. Его глаза казались настороженными, но в них читался вопрос.
– Наверное, об этой земле рассказывал мне скальд, – произнесла Ивейна, указывая на горы. – О стране инеистых великанов.
– Инеистые великаны живут в одном из девяти миров.
– Девяти?
– Да. – Он снова бросил на нее робкий вопросительный взгляд. – Мы, викинги, верим в мировое дерево, ясень Иггдрасиль. Среди его ветвей лежит Асгард, жилище богов. Ясень опирается на три корня, и один корень ведет в мир людей Мидгард; второй – в мир инеистых великанов, смертных противников богов; а третий в Хель, мир мертвых.
– Мы, христиане, тоже верим в ад.
– Ты говоришь о вечном наказании, которым ваши священники пугают людей, чтобы те не нарушали законов церкви. Наш Хель – всего лишь место, куда уходят умершие.
– Я никогда не думала так об аде, – пробормотала Ивейна. Она вспомнила жирного, жадного священника из Селси, который грозил вечным проклятием каждому, кто нарушит приказы Сьюлина. – Некоторые священники извлекают выгоду из людской глупости и невежества, но есть ведь и другие. Все это кажется таким далеким.
Рорик нахмурился.
– Ты не боишься за свою бессмертную душу, Ивейна? Здесь ты не можешь ходить к мессе и исповедоваться. По английским меркам ты моя любовница, а не жена. Думаешь, твой бог простит тебе невольные прегрешения?
– Я была не такой уж беспомощной, – возразила Ивейна. Она открыла было рот, чтобы спросить у Рорика, откуда он столько знает о христианстве, но он ее опередил.
– Ну и не волнуйся. Никто в Англии не узнает о нашем браке, если ты сама не расскажешь. – Он так решительно взмахнул веслами, что маленькая лодка чуть не вылетела из воды. – Кто знает, что сделают с тобой ваши священники. Может, даже упрячут в монастырь до конца твоих дней. Ад!
– Мой или твой? – легкомысленно поинтересовалась Ивейна, и Рорик невольно рассмеялся.
Неожиданно все встало на свои места. Мрачное выражение сползло с лица Рорика, а когда он начал пересказывать ей другие легенды, напряжение между ними ослабло. Когда лодка причалила к уступу скалы, от которого вверх по склону тянулась еле различимая тропинка, крохотный бутон надежды в душе Ивейны расцвел пышным цветом.
– Не отставай, – велел Рорик, взяв ее за руку.
Когда они начали подниматься, Ивейна окончательно воспрянула духом. Она устала от долгого сидения в лодке, а подниматься по крутой каменистой тропе было совсем не трудно. К тому же Рорик на руках переносил ее через опасные места. Девушка принялась подсчитывать мгновения, проведенные в его объятиях, и вскоре заметила, что он «помогает» ей все чаще и чаще.
Неожиданно Рорик остановился, и девушка, увлеченная своими подсчетами, налетела на него. Он поддержал ее, но его взгляд был прикован к подножью скалы.
– Что там? – оглянувшись, спросила Ивейна. После рассказов Рорика она не удивилась бы, увидев внизу парочку инеистых великанов, но вокруг стояла полная тишина.
– По-моему, я что-то слышал, – сказал он. – Еще одну лодку.
– Торкель?
– Нет. Его лодка здесь, привязана под выступом. – Он прислушался. – Наверное, показалось.
Но все же Рорик огляделся по сторонам, изучая каждый листик и каждую веточку, и у Ивейны холодок пробежал по спине. Она думала, что кроме них с Рориком только Торольв и Анна знают о существовании Торкеля, но что если кто-то подслушал их спор прошлой ночью? Они ведь так кричали…
– Рорик…
– Да, – откликнулся он, словно прочитав ее мысли. – Нас преследуют. Быстро! Сюда.
Он буквально забросил ее на следующий уступ. Выпрямившись, Ивейна обнаружила, что стоит на каменной площадке, нависающей над фиордом. Рорик загородил ее своим телом.
Через мгновение на уступ запрыгнул человек. Он был вооружен копьем и топором, а в его глазах застыло выражение холодной, безжалостной целеустремленности. Без единого слова он отцепил от пояса топор и поднял копье.
Рорик потянулся к ножнам сразу же, как только увидел преследователя, но меч не выхватил, а просто опустил руку.
– Отойди как можно дальше и пригнись, – шепнул он, не сводя глаз с противника.
Ивейна, не помня себя от страха, попятилась. По-видимому, Рорику нужно свободное пространство. Но что он может сделать со спрятанным в ножны мечом?
Незнакомец широко усмехнулся. Коротко замахнувшись, он метнул копье прямо в сердце Рорику.
Ивейна не успела даже вскрикнуть. Все решилось в долю мгновения: Рорик уклонился, схватил летящее мимо копье, развернул его и бросил с такой силой, что оно пронзило своего владельца насквозь.
Преследователь выронил топор и удивленно уставился на торчащее из груди копье. Раскрыв рот он попытался ухватиться за древко, но его пальцы так и не достигли цели. Он покачнулся и, захрипев, рухнул на землю.
Ивейна выпрямилась, дрожа всем телом и не веря собственным глазам. Она была так потрясена неожиданным избавлением от опасности, что даже не вздрогнула, когда из-за спины донесся мужской голос.
– За свою жизнь я видел лишь одного человека, способного на подобный трюк. Отец хорошо тебя выучил, сын Эгиля Крепкорукого.
Рорик обернулся.
– Торкель, – произнес он. Его взгляд упал на меч в руке старика. – И когда же ты собирался вмешаться?
– Если бы этот подонок прикончил тебя. – Торкель мотнул головой. – Парень еще жив. Так что можешь узнать причину его подлого нападения.
– Незачем спрашивать. – Но все-таки Рорик подошел к раненому и взглянул в мутнеющие глаза. – Тебя послала Гуннхильд?
– Я должен был… заткнуть рот Торкелю. Или убить тебя… и девушку… если вы успеете раньше. – Наемник оскалил зубы, изобразив пугающее подобие былой усмешки. – Старуху было легко… – Слова сменились хрипом, и наступила тишина.
Мгновение Рорик стоял неподвижно, а затем ногой подтолкнул тело к краю площадки. Еще один пинок, и оно камнем полетело в темные воды фиорда.
Торкель одобряюще кивнул.
– Достойный конец для наемного убийцы.
Ивейна стояла ни жива, ни мертва. Рорик подошел к ней и обнял.
– Как ты, милая?
Она сумела лишь кивнуть в ответ, и Рорик крепче прижал ее к себе.
– Это моя жена Ивейна, – сказал он Торкелю. – Мы пришли сообщить о смерти Эгиля и задать пару вопросов.
Торкель взглянул на брошенный топор.
– Вижу, твои вопросы дорогого стоят. Но идемте. Я рад принять вас в моем доме. Он за следующим поворотом.
Рорик, поддерживая Ивейну за талию, повел ее наверх. Девушка шла, как в тумане, ничего не слыша и не замечая вокруг. Но постепенно забота мужа и тепло его тела привели ее в чувство.
– Мне горько слышать о смерти Эгиля, Рорик. И о твоей беде. Эгиль надеялся, что камень тебе не понадобится.
– Камень?
– Ах, так ты вообще ничего не знаешь.
– Я знаю достаточно, – мрачно ответил Рорик. – Это Ивейна потащила меня сюда. Но раз уж мы пришли, хотелось бы узнать, что еще пыталась скрыть от меня Гуннхильд.
– Сначала поедим, – сказал Торкель, указывая на крытое дерном каменное строение.
Пастушья хижина лепилась к склону горы. Рорику пришлось наклонить голову, чтобы войти, но внутри было довольно просторно.
Как только Ивейна опустилась на застеленную шкурами скамью у очага, Торольв указал на кувшин с элем.
– Налей жене выпить, Рорик. Ей не помешает. – Он взял черпак и помешал душистое варево в висящем над очагом котле. – Расскажи мне о «Морском драконе». Эгиль говорил, что ты заменил рулевое весло.
Ивейна прислонилась к стене, прислушиваясь к разговору лишь краем уха. Она уже оправилась от потрясения, но все равно радовалась покою. Торкель, несмотря на свое богатырское здоровье, напоминал ей Эгиля. Его лицо было покрыто морщинами и огрубело от непогоды, но спина осталась прямой, а белоснежные волосы и борода сохранили прежнюю густоту. Его ясные голубые глаза искрились смехом, и было трудно представить, что такой дружелюбный и гостеприимный человек когда-то занимался грабежами и убийствами.
Но это осталось в прошлом. Наслаждаясь теплом очага и вкусной похлебкой, Ивейна притихла, почти задремав, пока Торкель не подошел к сундуку у дальней стены. Он вынул какой-то предмет, завернутый в промасленную кожу, и с ним вернулся к столу.
– Вот то, что ты ищешь, Рорик.
Забыв про сон, Ивейна придвинулась ближе к мужу.
– Хорошо, Торольв, – на удивление кротко ответила она.
Торольв усмехнулся и потрепал ее по щеке.
– Прости, если я плохо отзывался об англичанках. – А затем повернулся к Ивейне. – Рорик мог изменить свое мнение после встречи с тобой, но смерть Ситрика долгие годы не давала ему покоя. Я плохо знал Ситрика, но в детстве нам с Рориком он казался героем. Знаешь, такой огромный, шумный мужчина, способный на любые подвиги. – Он покачал головой, пробормотал: – Как все запутано, – и вышел из зала.
– По-моему, он пытался меня утешить, – проворчала Ивейна, когда они с Анной заперлись в спальне. – Но суть в том, что я замужем за человеком, героический родственник которого был убит моим родственником. Между прочим, Альфред тоже был героем. Он не стал бы казнить человека ни за что, ни про что.
– Меня больше Гуннхильд тревожит, – призналась Анна. – Может, это глупо, госпожа, но я все время вспоминаю слова той ведьмы. О том, что смерть витает над тобой.
Ивейна вздрогнула, но взяла себя в руки.
– Что такого особенного сказала Катя, Анна? Она видела путешествие. Но как еще мы могли очутиться здесь?
– А два корабля?
– Гм. Может, Эдуард выслал за мной погоню, но они отстали и повернули обратно? А что до смерти, так ведь все знали, что Эгиль умирает.
Анна покачала головой.
– Поскорее бы Рорик и Торольв вернулись.
Ивейна кивнула. Она знала, что ей тоже будет спокойнее с Рориком, хотя мысль о встрече с ним приводила ее в ужас. Если он еще раз посмотрит на нее таким холодным, равнодушным взглядом, ее сердце истечет кровью. И все же, словно больной, который, несмотря на страдания, вновь и вновь бередит свою рану, она будет упорно выяснять правду о том, почему Рорик женился на ней.
Надежду нелегко убить. Особенно когда любишь.
Рорик стоял под сосной, прислонившись к толстому стволу, и глядел на горные вершины, окутанные золотистым сиянием заката. Ручей журчал у его ног, извивался среди камней и падал с обрыва в лежащий далеко внизу фиорд.
Здесь он мальчишкой мечтал о сражениях и странствиях к неизведанным землям. Здесь пытался забыть обиды, нанесенные злой и ревнивой женщиной. В этом месте царила первобытная красота, и все-таки в короткую ночь страсти оно перестало быть частью его души.
Он зажмурил глаза, прижавшись затылком к шершавому стволу. А затем чутье заставило его выпрямиться и оглянуться задолго до того, как над ручьем послышался шорох шагов.
– Опасно уходить так далеко одному, – заметил Торольв. – Вместо меня сюда мог прийти кто угодно.
Рорик снова прислонился к сосне.
– Только мы с тобой знаем это место.
– Да, но когда мы были мальчишками, забираться сюда было легче.
Не дождавшись ответа, Торольв решил применить другую тактику.
– Ингрид мертва, – заявил он.
Рорик выгнул бровь.
– Что ж, она очень старая, а после такого дня…
– Дело не в возрасте. Она утонула в фиорде. Ивейна думает, что ее убили.
Боль охватила его при звуках этого имени. Такой же жестокий удар поразил его в зале, когда он понял, что теряет ее. Эта мысль высасывала из него силы, пока он не спрятал пугающее осознание собственной уязвимости за стеной холодного равнодушия. Он сделал это тогда. Сделает и сейчас.
– С чего она это взяла?
– Она уверена, что старуха сказала не все.
Смех вырвался из его груди, такой резкий, что птицы с тревожными криками вспорхнули с ветвей.
– Хель! Что еще она хочет узнать? Меня предал родной отец. Какая еще месть ей нужна?
– Я не верю в это, как не верил, что ты женился на ней ради мести, – возразил Торольв. – Но если ты не хочешь слушать, я подожду. Надеюсь, ждать придется недолго. По ночам здесь ужасно холодно.
– Никто не просит тебя остаться. – Рорик, прищурившись, взглянул на друга, развалившегося на траве. – Намеки понимаешь?
– Нет. В сравнении с той драчкой, тут такая тишина и покой. Наверное, я здесь переночую.
– Драчка? Какая еще драчка? И как ты мог оставить Ивейну одну в Эйнарвике? Я же просил тебя присмотреть за ней до моего возвращения.
Рорик бросился вниз по тропинке с такой скоростью, что Торольву пришлось его догонять.
– Пока Ивейна в безопасности. Я запретил ей выходить из спальни. Но она не хочет, чтобы я был ее защитником. Ты же ее муж, а не я.
– У нее не было выбора. Но я это исправлю.
– Что ты имеешь в виду?
– Я отвезу Ивейну в Англию к ее кузену.
Торольв уставился на него.
– Чтобы получить выкуп? А они не подумают, что она… э…?
– Нет, не ради выкупа. А что касается остального… – Рорик замедлил шаг и мрачно взглянул на Торольва. – На месте разберусь.
– Гм. Возможно, тебе придется отложить поездку. Ты знаешь человека по имени Торкель?
– А при чем тут Торкель?
– Значит, есть такой? И кто же он?
– Старик, который когда-то ходил в море с моим… с Эгилем. Я его сто лет не видел. Он живет на летнем пастбище в горах.
Торольв разинул рот.
– Круглый год?
Рорик невольно улыбнулся.
– Можно подумать, тебе не приходилось зимой ночевать под открытым небом. Он ценит уединение. Мне повезло меньше.
Торольв сделал вид, будто не понял намека.
– Ингрид сказала Ивейне, что если с ней что-нибудь случится, надо разыскать Торкеля.
– Зачем?
– Понятия не имею. Но я одно знаю, Рорик. Эгиль дураком не был. Хель! Он не хотел, чтобы Оттар появился на свет, и уж тем более не хотел оставлять ему в наследство хоть что-нибудь кроме доли младшего сына. Найди этого Торкеля и выслушай.
Рорик раздраженно отмахнулся.
– Что он может сказать? Все равно моя мать была рабыней-англичанкой. – Он помолчал, а затем добавил: – Но это кое-что объясняет.
– Что именно?
– Почему отец не возражал против моего брака с Ивейной. Я думал, он будет рвать и метать. А потом решил, что он не хочет больше отпускать меня в море и надеется привязать к дому.
– Возможно, – согласился Торольв. – Более того…
– И теперь ясно, почему я не хотел оставаться дома. Почему меня снова и снова тянуло…
– В Англию? – Торольв нахмурился. – Я думал, это из-за Ситрика.
– Нет. А теперь появилась еще одна причина.
– Что ж, я не собираюсь торчать тут и смотреть, как Оттар упивается своей властью, так что можешь рассчитывать на меня.
Впервые за день на губах Рорика расцвела настоящая улыбка.
– Спасибо, дружище.
– Не благодари и не сомневайся в том, что люди пойдут за тобой. Кого волнует, что ты наполовину англичанин? Сейчас датчане с ними воюют, а не мы. Да и Эгиль наверняка женился бы на твоей матери, если бы она не умерла. Может, Торкель знал о его намерении. Ты должен найти его хотя бы для того, чтобы выяснить, почему Ингрид заткнули рот.
Рорик прищурился.
– Так ты думаешь, ее убили?
– Она могла набирать воду и поскользнуться, но Ивейна в этом сомневается. Они с Анной очень бурно это обсуждали, но вот про баню я так ничего и не понял.
Рорик ругнулся и пошел еще быстрее.
– Проклятье, я и забыл.
– Что забыл?
– Оттар напал на Ивейну в бане. Я думал, что по пьяни. Поэтому я и собирался его изгнать. Но Ивейна сказала, что в бане ее заперла Гуннхильд. Это значит…
– Это значит, что они собирались ее опозорить. – Торольв присвистнул. – Анна именно так и сказала. Будет лучше, если ты возьмешь Ивейну с собой, когда поедешь к Торкелю.
– Я верю рассказу Ингрид, так что нечего тратить время на поиски доказательств. Мне нужно собирать людей и готовить корабль.
– Я сам все сделаю, пока вы с Ивейной будете искать Торкеля. Поездка пойдет вам на пользу. – Торольв с невинным видом посмотрел на небо. – Погода прекрасная. А ты тем временем сможешь убедить Ивейну, что женился на ней не ради мести.
В первое мгновение он подумал, что зашел слишком далеко. Рорик окинул его угрожающим взглядом.
– С этой горы можно спуститься и побыстрее, дружище, если тебе не терпится.
– Нет уж, спасибо, Рорик. – Торольв победоносно улыбнулся. – Я предпочитаю вернуться живым.
– Гм.
Остаток пути прошел в молчании.
Таким же молчанием встретил их дом. Ничего удивительного: было поздно, и солнце, не опускающееся летом за горизонт, было окутано серой ночной дымкой.
Торольв заикнулся было о еде, но Рорик направился прямиком в спальню. Ему не хотелось встречаться с кем-нибудь из родни, а еда и вовсе на ум не шла.
У двери он замешкался, не зная чего ожидать. После того, что случилось сегодня в зале, Ивейна могла встретить его слезами или ледяным молчанием. Но это не важно. Он уже принял решение.
Рорик открыл дверь.
Ивейна сидела на краю кровати, сложив руки. Несмотря на поздний час, она была полностью одета, даже головной убор не сняла. В ее глазах читалась настороженность.
Он плотно закрыл дверь и через силу произнес:
– Я отвезу тебя в Англию.
Ее ресницы дрогнули.
– Ну что? – воскликнул он, испугавшись ее молчания. – Я думал, ты обрадуешься. Ты требовала, чтобы я послал гонца к твоему кузену, с того самого дня…
– Обрадуюсь? Когда вернусь опозоренной и буду знать, что твоя месть свершилась?
Ивейна говорила тихо, но Рорик слышал дрожь в ее голосе, видел мертвенную бледность ее лица. Он не мог сделать этого. Даже поклявшись держаться от нее подальше, он не мог ей солгать.
– Ивейна, я никогда не использовал женщин для мести. Пожалуйста, поверь мне.
Она смотрела на него темными, бездонными глазами.
– Ты на корабле расспрашивал меня о моих родственниках. Ты узнал королевское знамя в Селси.
– Да, но к мести это не имеет никакого отношения. Ты не виновата в смерти Ситрика. К тому же, как только ты выздоровела, и я узнал…
Рорик умолк и отвернулся. Что узнал? – безмолвно спрашивала Ивейна. – Что ты хотел меня? А сейчас хочешь?
– Тогда зачем везти меня в Англию? – прошептала она.
– Я не собираюсь повторять ошибки моего отца.
Девушка вздрогнула, как от пощечины.
– Конечно. Ты хочешь, чтобы в твоих детях было больше норвежской крови, чем английской. Я прекрасно тебя понимаю.
– Сомневаюсь, – прорычал Рорик, повернувшись к ней. А затем застыл, и в его глазах вспыхнуло какое-то непонятное чувство. – Ты могла забеременеть. Ты ведь скажешь мне, если узнаешь, да, Ивейна?
Это скорее походило на приказ, чем на просьбу, но девушка кивнула, зная, что никогда не воспользуется ребенком, чтобы привязать к себе Рорика.
Но было что-то странное в его голосе, в его напряженной позе. Надежда?
Нет, – подумала Ивейна, когда Рорик отвернулся и начал расстегивать пояс. – Он как будто боится надеяться. Значит ли это, что он хочет ребенка? Нашего ребенка? Но зачем тогда везти меня к Эдуарду?
Неожиданно она догадалась, и ее сердце чуть не лопнуло от отчаяния. Тьма окутала ее мир, оставив лишь тонкую полоску света, и в этом свете серебряным пламенем горело одно-единственное слово.
Выкуп.
Да, – думала девушка, зажмурившись от невыносимой боли. – Рорик изгнан из родного дома; ему нужны деньги, чтобы начать новую жизнь. Все просто и понятно. И никто его не осудит.
Господи, она не может думать об этом. Не может задать вопрос. Ответ «да» ее убьет. Но если она не заговорит, если не разожмет когти, сдавившие ее сердце, то наверняка сломается, расплачется, бросится на него с кулаками. Или того хуже – попросит не расставаться с ней.
– Торольв рассказал тебе про Ингрид? – с судорожным вздохом спросила она. – Про Торкеля?
– Да. – Рорик нахмурился. – И о твоих подозрениях тоже, но или Гуннхильд и Оттар способны находиться в двух местах одновременно, или Ингрид всего-навсего поскользнулась, когда набирала воду.
Ивейна покачала головой.
– Ингрид не ходила за водой. Ей было не по силам носить через луг тяжелые ведра.
– Значит, пошла прогуляться и оступилась.
Теперь уже нахмурилась Ивейна.
– Ингрид была слишком дряхлой, чтобы ходить на прогулки. Почему ты меня не слушаешь? Пойди отыщи Торкеля и…
– Проклятье! Зачем? – неожиданно крикнул он.
– Потому что твой отец был человеком чести, – закричала Ивейна в ответ, и пламя ее гнева оказалось сильнее, чем боль.
– Ты так хорошо его знаешь? После целого дня знакомства?
– Я знаю достаточно, и хотела бы узнать больше. Если ты не собираешься искать Торкеля, я выясню, где он живет, и пойду к нему сама.
– Не глупи, – сказал Рорик.
– А разве не глупо закрывать глаза на то, что случилось с Ингрид? Я не могу, Рорик. Я… – Она умолкла; ее голос сорвался. Причина заключалась не только в смерти Ингрид. Ее терзали самые противоречивые чувства; ужас от мысли, что она больше не нужна Рорику, смешивался с болью, любовью и яростью из-за того, что он не понимает этого, не видит ее внутреннюю борьбу.
– Ивейна… – Он шагнул к ней, затем остановился и присел на краешек кровати в двух шагах от нее. – Какая разница, все рассказала Ингрид или не все?
– Значит, это важно, если ее убили.
– Ты действительно в это веришь?
– Да. Я должна выяснить, Рорик. Я чувствую себя виноватой. Если бы я сразу прислушалась к ее словам, она могла бы остаться в живых.
– Не думай об этом, – сказал Рорик и с горечью рассмеялся. – Ты же не знала, какую неразбериху оставил после себя мой отец.
Боль в его голосе сгладила обиду Ивейны. Он все потерял, – напомнила она себе. Не раздумывая, девушка протянула руку и погладила его ладонь.
– Рорик, твой отец тебя не предавал. Я это знаю.
Он вскочил с кровати, словно выпущенный из катапульты снаряд.
– Это мы еще посмотрим, – рявкнул он, схватившись за дверной засов. – Но я не успокоюсь, пока все не выясню. Если хочешь расспросить Торкеля, раздевайся и лезь под одеяло. Дорога будет долгой. Тебе нужно выспаться.
– Спасибо за любезное предложение, – закричала Ивейна. – Господи! Я же для тебя это делаю…
Но продолжить она не смогла, не смогла солгать ему. Да, она делала это для Рорика, но и для себя тоже.
– Ивейна… – Рорик застыл в удивлении, и неожиданно девушка поняла, что по ее лицу текут слезы. Он протянул руку, прикоснулся к ее щеке…
– Оставь меня в покое, – заорала она, оттолкнув руку Рорика и вскарабкавшись на кровать, подальше от него. – Мне не нужна твоя жалость. Как только мы найдем Торкеля, можешь отвезти меня в Англию и избавиться от меня. Я буду только рада. Рада, ты слышишь! И надеюсь…
– Отлично! – взревел он. – Ты не могла высказаться яснее.
Рорик распахнул дверь, но затем повернулся, чтобы забрать свой пояс.
– Прошлой ночью ты не возражала против моих прикосновений, – заявил он. – Но ты ведь тогда не знала, что я сын рабыни.
– Дурак! – Ивейна вскочила на ноги, возмущенная несправедливостью его упрека. – Даже будь ты сыном короля, все равно останешься тупоголовым варваром, который не видит дальше собственного носа.
– Вот и прекрасно, – ответил ей Рорик. – Отныне можешь считать себя свободной. Я тебя больше не потревожу.
Дверь захлопнулась с такой силой, что грохот прокатился по всему дому.
Они отплыли с рассветом на маленькой лодке, и только плеск воды под веслами нарушал тишину. Да и он оборвался, когда солнце поднялось выше, и Рорик перестал грести, намереваясь съесть свой нехитрый завтрак.
Ни на миг не забывая о жестоких словах, которыми они обменялись прошлой ночью, Ивейна огляделась по сторонам. Их окружали горы. Фиорд становился все уже, пока по обоим его берегам не выросли скалистые утесы, стремящиеся к самому небу. В окружении увенчанных снегом вершин девушка чувствовала себя пленницей суровой красоты гор.
Отдаленный рокот заставил ее вздрогнуть, и она с испугом взглянула на Рорика.
– Лавина, – пояснил он, протягивая ей ломоть хлеба и кусок козьего сыра.
Это было первое слово, произнесенное с прошлой ночи. Через некоторое время Рорик вернулся в спальню. Ивейна слышала, как он шептался за дверью с Торольвом, а затем бесшумно вошел и лег, чтобы переждать часы, оставшиеся до рассвета.
Ивейна тоже не спала, боялась, что если проспит, Рорик уйдет без нее. Она понять не могла, почему он так неожиданно согласился. Весь остаток ночи надежда на то, что он передумает везти ее в Англию, боролась в ее душе с ужасным подозрением: а вдруг он нарочно оттягивает поездку, чтобы усугубить ее чувство вины перед Ингрид?
Холодная тишина, в которой прошло утро, грозила похоронить надежду под лавиной отчаяния.
И все же Ивейна продолжала задавать себе вопросы. Что если решение Рорика о поездке в Англию вытекает из его представлений о чести… и значит ли это, что он все-таки любит ее? За все утро он ни разу не притронулся к ней, даже не посмотрел в ее сторону. Какая женщина сохранила бы надежду перед этой каменной стеной молчания?
Та, которая любит, – подумала Ивейна, на мгновение закрыв глаза. Во что бы то ни стало, она попытается удержать его. Восстановить хрупкую связь между ними.
– А эта лавина не опасна? – спросила она.
Рорик покачал головой.
– Слишком далеко. – Он наклонился, чтобы взять весла, и их взгляды встретились. Его глаза казались настороженными, но в них читался вопрос.
– Наверное, об этой земле рассказывал мне скальд, – произнесла Ивейна, указывая на горы. – О стране инеистых великанов.
– Инеистые великаны живут в одном из девяти миров.
– Девяти?
– Да. – Он снова бросил на нее робкий вопросительный взгляд. – Мы, викинги, верим в мировое дерево, ясень Иггдрасиль. Среди его ветвей лежит Асгард, жилище богов. Ясень опирается на три корня, и один корень ведет в мир людей Мидгард; второй – в мир инеистых великанов, смертных противников богов; а третий в Хель, мир мертвых.
– Мы, христиане, тоже верим в ад.
– Ты говоришь о вечном наказании, которым ваши священники пугают людей, чтобы те не нарушали законов церкви. Наш Хель – всего лишь место, куда уходят умершие.
– Я никогда не думала так об аде, – пробормотала Ивейна. Она вспомнила жирного, жадного священника из Селси, который грозил вечным проклятием каждому, кто нарушит приказы Сьюлина. – Некоторые священники извлекают выгоду из людской глупости и невежества, но есть ведь и другие. Все это кажется таким далеким.
Рорик нахмурился.
– Ты не боишься за свою бессмертную душу, Ивейна? Здесь ты не можешь ходить к мессе и исповедоваться. По английским меркам ты моя любовница, а не жена. Думаешь, твой бог простит тебе невольные прегрешения?
– Я была не такой уж беспомощной, – возразила Ивейна. Она открыла было рот, чтобы спросить у Рорика, откуда он столько знает о христианстве, но он ее опередил.
– Ну и не волнуйся. Никто в Англии не узнает о нашем браке, если ты сама не расскажешь. – Он так решительно взмахнул веслами, что маленькая лодка чуть не вылетела из воды. – Кто знает, что сделают с тобой ваши священники. Может, даже упрячут в монастырь до конца твоих дней. Ад!
– Мой или твой? – легкомысленно поинтересовалась Ивейна, и Рорик невольно рассмеялся.
Неожиданно все встало на свои места. Мрачное выражение сползло с лица Рорика, а когда он начал пересказывать ей другие легенды, напряжение между ними ослабло. Когда лодка причалила к уступу скалы, от которого вверх по склону тянулась еле различимая тропинка, крохотный бутон надежды в душе Ивейны расцвел пышным цветом.
– Не отставай, – велел Рорик, взяв ее за руку.
Когда они начали подниматься, Ивейна окончательно воспрянула духом. Она устала от долгого сидения в лодке, а подниматься по крутой каменистой тропе было совсем не трудно. К тому же Рорик на руках переносил ее через опасные места. Девушка принялась подсчитывать мгновения, проведенные в его объятиях, и вскоре заметила, что он «помогает» ей все чаще и чаще.
Неожиданно Рорик остановился, и девушка, увлеченная своими подсчетами, налетела на него. Он поддержал ее, но его взгляд был прикован к подножью скалы.
– Что там? – оглянувшись, спросила Ивейна. После рассказов Рорика она не удивилась бы, увидев внизу парочку инеистых великанов, но вокруг стояла полная тишина.
– По-моему, я что-то слышал, – сказал он. – Еще одну лодку.
– Торкель?
– Нет. Его лодка здесь, привязана под выступом. – Он прислушался. – Наверное, показалось.
Но все же Рорик огляделся по сторонам, изучая каждый листик и каждую веточку, и у Ивейны холодок пробежал по спине. Она думала, что кроме них с Рориком только Торольв и Анна знают о существовании Торкеля, но что если кто-то подслушал их спор прошлой ночью? Они ведь так кричали…
– Рорик…
– Да, – откликнулся он, словно прочитав ее мысли. – Нас преследуют. Быстро! Сюда.
Он буквально забросил ее на следующий уступ. Выпрямившись, Ивейна обнаружила, что стоит на каменной площадке, нависающей над фиордом. Рорик загородил ее своим телом.
Через мгновение на уступ запрыгнул человек. Он был вооружен копьем и топором, а в его глазах застыло выражение холодной, безжалостной целеустремленности. Без единого слова он отцепил от пояса топор и поднял копье.
Рорик потянулся к ножнам сразу же, как только увидел преследователя, но меч не выхватил, а просто опустил руку.
– Отойди как можно дальше и пригнись, – шепнул он, не сводя глаз с противника.
Ивейна, не помня себя от страха, попятилась. По-видимому, Рорику нужно свободное пространство. Но что он может сделать со спрятанным в ножны мечом?
Незнакомец широко усмехнулся. Коротко замахнувшись, он метнул копье прямо в сердце Рорику.
Ивейна не успела даже вскрикнуть. Все решилось в долю мгновения: Рорик уклонился, схватил летящее мимо копье, развернул его и бросил с такой силой, что оно пронзило своего владельца насквозь.
Преследователь выронил топор и удивленно уставился на торчащее из груди копье. Раскрыв рот он попытался ухватиться за древко, но его пальцы так и не достигли цели. Он покачнулся и, захрипев, рухнул на землю.
Ивейна выпрямилась, дрожа всем телом и не веря собственным глазам. Она была так потрясена неожиданным избавлением от опасности, что даже не вздрогнула, когда из-за спины донесся мужской голос.
– За свою жизнь я видел лишь одного человека, способного на подобный трюк. Отец хорошо тебя выучил, сын Эгиля Крепкорукого.
Рорик обернулся.
– Торкель, – произнес он. Его взгляд упал на меч в руке старика. – И когда же ты собирался вмешаться?
– Если бы этот подонок прикончил тебя. – Торкель мотнул головой. – Парень еще жив. Так что можешь узнать причину его подлого нападения.
– Незачем спрашивать. – Но все-таки Рорик подошел к раненому и взглянул в мутнеющие глаза. – Тебя послала Гуннхильд?
– Я должен был… заткнуть рот Торкелю. Или убить тебя… и девушку… если вы успеете раньше. – Наемник оскалил зубы, изобразив пугающее подобие былой усмешки. – Старуху было легко… – Слова сменились хрипом, и наступила тишина.
Мгновение Рорик стоял неподвижно, а затем ногой подтолкнул тело к краю площадки. Еще один пинок, и оно камнем полетело в темные воды фиорда.
Торкель одобряюще кивнул.
– Достойный конец для наемного убийцы.
Ивейна стояла ни жива, ни мертва. Рорик подошел к ней и обнял.
– Как ты, милая?
Она сумела лишь кивнуть в ответ, и Рорик крепче прижал ее к себе.
– Это моя жена Ивейна, – сказал он Торкелю. – Мы пришли сообщить о смерти Эгиля и задать пару вопросов.
Торкель взглянул на брошенный топор.
– Вижу, твои вопросы дорогого стоят. Но идемте. Я рад принять вас в моем доме. Он за следующим поворотом.
Рорик, поддерживая Ивейну за талию, повел ее наверх. Девушка шла, как в тумане, ничего не слыша и не замечая вокруг. Но постепенно забота мужа и тепло его тела привели ее в чувство.
– Мне горько слышать о смерти Эгиля, Рорик. И о твоей беде. Эгиль надеялся, что камень тебе не понадобится.
– Камень?
– Ах, так ты вообще ничего не знаешь.
– Я знаю достаточно, – мрачно ответил Рорик. – Это Ивейна потащила меня сюда. Но раз уж мы пришли, хотелось бы узнать, что еще пыталась скрыть от меня Гуннхильд.
– Сначала поедим, – сказал Торкель, указывая на крытое дерном каменное строение.
Пастушья хижина лепилась к склону горы. Рорику пришлось наклонить голову, чтобы войти, но внутри было довольно просторно.
Как только Ивейна опустилась на застеленную шкурами скамью у очага, Торольв указал на кувшин с элем.
– Налей жене выпить, Рорик. Ей не помешает. – Он взял черпак и помешал душистое варево в висящем над очагом котле. – Расскажи мне о «Морском драконе». Эгиль говорил, что ты заменил рулевое весло.
Ивейна прислонилась к стене, прислушиваясь к разговору лишь краем уха. Она уже оправилась от потрясения, но все равно радовалась покою. Торкель, несмотря на свое богатырское здоровье, напоминал ей Эгиля. Его лицо было покрыто морщинами и огрубело от непогоды, но спина осталась прямой, а белоснежные волосы и борода сохранили прежнюю густоту. Его ясные голубые глаза искрились смехом, и было трудно представить, что такой дружелюбный и гостеприимный человек когда-то занимался грабежами и убийствами.
Но это осталось в прошлом. Наслаждаясь теплом очага и вкусной похлебкой, Ивейна притихла, почти задремав, пока Торкель не подошел к сундуку у дальней стены. Он вынул какой-то предмет, завернутый в промасленную кожу, и с ним вернулся к столу.
– Вот то, что ты ищешь, Рорик.
Забыв про сон, Ивейна придвинулась ближе к мужу.