Джулия Бирн
Пленница викинга
Первая глава
Англия, 904 год от Рождества Христова
Небо было затянуто дымом: густая черная пелена опустилась на город, наполнив его вонью горящей соломы. Треск пламени заглушал даже стук топоров о щиты, звон мечей и женские вопли.
Порыв ветра, разметавший волосы выбежавшей из конюшни девушки, принес с собой несмолкающий гул голосов, в которых, казалось, не было ничего человеческого.
При звуках этого ужасающего рева девушка испуганно застыла посреди двора. Прижимая к груди вязаную тунику, а другой рукой заправляя киртл[1] в шоссы[2], украденные из каморки, где жили конюхи, она бросила взгляд на пустую дорогу за частоколом. Большие деревянные ворота были распахнуты настежь и оставлены без охраны.
Неужели все спрятались в лесу? – удивилась она. – Даже муж?
Нет. Ответ пришел сразу. Сьюлин сейчас в церкви, замаливает грехи.
Глупец! Или он надеется, что эти кровожадные дикари пощадят укрывшихся в церкви? Разве он не слышал об убийствах монахов, о грабежах и надругательствах над святынями? Похоже, нет. Наверняка Сьюлин стоит на коленях и возносит молитвы об избавлении от норманнов.
На ее губах появилась пренебрежительная усмешка. Ей только на руку, что лорд Селси заботится лишь о собственной безопасности и готов бросить на произвол судьбы собственную жену, но все же она не могла не испытывать презрения к этому человеку.
Девушка задержалась еще на мгновение, раздумывая, не закрыть ли на засов ворота, но затем отвернулась, мотнув головой. Ворота не удержат разгоряченную толпу. Но сначала язычники бросятся обыскивать церковь в поисках наживы. А значит, у нее еще есть время.
Крепче прижимая к себе тунику, она торопливо пересекла двор, радуясь обретенной свободе движений. Если удастся сбежать, в мужском наряде ей будет и удобнее, и безопаснее. А если по воле злого рока ее поймают, смерть будет быстрой.
В последний раз оглянувшись через плечо на сгущающееся облако дыма, девушка вбежала в дом.
Пугающие звуки сразу утихли. Теперь оставалось найти кинжал, горсть монет, и бежать. Нужно лишь выбраться за ворота, и через несколько минут она окажется в лесу… на свободе.
То, что она искала, хранилось под тяжелым резным креслом. Несколько месяцев назад Джанкин рассказал ей о спрятанном там сундуке, не подозревая…
Боже праведный. Джанкин. Его же утром в город послали. Удалось ли ему скрыться, или он лежит где-то убитый?
Нет, не думать об этом.
Решительно отбросив созданную в воображении картину, девушка метнулась к возвышению в конце длинного зала. Присев на корточки возле стола, она сунула руку под кресло своего мужа.
Сундук стоял в тайнике: маленький, но тяжелый. Девушка отложила тунику, чтобы освободить руки, вытащила сундучок из укрытия и передвинула ближе к столу. Деревянное днище скрипнуло, царапая половицы и на мгновение заглушив доносящийся снаружи шум.
Но не звук приближающихся шагов.
Она обернулась, и из ее груди вырвался испуганный вздох.
– Значит, Энфрид была права. Леди Ивейна Селси ничем не лучше этих злобных язычников. Ты тоже пытаешься меня ограбить.
– Святые небеса! Сьюлин. – Девушка вскочила на ноги, но не решилась продолжить. Упоминание о своей незамужней золовке она пропустила мимо ушей. Энфрид была ничуть не добрее своего брата и возненавидела невестку с первого взгляда. Ивейна давно оставила попытки сблизиться с этой женщиной.
Точно так же несколько лет назад она преодолела свой страх перед Сьюлином. Это было непросто. Хотя Сьюлин и не осмеливался обидеть ее, помня о ее родстве с королевской семьей, он оказался злобным трусом и подлецом, жестоким ко всем, кто стоял ниже его, и не знавшим удержу в погоне за удовольствиями. Но и Ивейна после пяти лет замужества уже не была той робкой девочкой, которая впервые переступила порог этого дома.
Теперь она его презирала.
Он окинул ее гневным взглядом, а затем выразительно посмотрел на стоящий у ее ног сундучок.
Ивейна вскинула голову.
– Я не граблю тебя, Сьюлин, а забираю свое.
– Что здесь твое, жена? У тебя ничего нет. Или ты надеешься, что меня убьют дикари, а ты останешься тут хозяйкой? – Сьюлин с презрением указал на ее одежду. – Думаешь спрятаться под этим мальчишечьим нарядом? Дура. С первого взгляда видно, что ты женщина, да и в церковь бежать уже поздно.
– Ты тоже не успеешь, Сьюлин, если задержишься здесь.
Он запрокинул голову и рассмеялся: пронзительный хохот эхом прокатился по пустому залу.
Ивейна впервые почувствовала пробежавший по спине холодок страха. Должно быть, так смеются демоны, – подумалось ей. Безумец. Развратник. Надо уходить из этого дома. Но как обойти мужа? Он стоял прямо перед ней, а слева был стол. Малейший шаг вправо, и Сьюлин бросится на нее, как гончая на зайца.
– Ха! – гаркнул он, словно прочитав ее мысли. – Ты считаешь меня дураком, Ивейна, но учти. Я воспользуюсь тобой, чтобы сохранить себе жизнь.
На мгновение Ивейна утратила дар речи.
– Думаешь, я так тут и останусь? – выпалила она наконец. – Позволь мне просветить тебя, Сьюлин. Я пришла сюда, чтобы забрать свое приданое, но если мне придется уйти ни с чем…
– Уйти? Так вот чего ты хочешь? – Он фыркнул. – Дура. Я твой законный супруг. Я тебе скажу…
– Законный супруг? – вырвалось у Ивейны. Видеть это самодовольное выражение на крысиной мордочке Сьюлина было невыносимо. Она вспомнила пять лет своего брака: пренебрежение рабов, которые боялись служить ей из страха перед хозяином, ненависть и угрозы, брошенные в огонь бесценные манускрипты, убитых домашних животных.
Воспоминания накатывали волнами. В какое-то безумное мгновение водоворот чувств, бурлящий в ее душе, выплеснулся наружу пламенной вспышкой гнева.
– Супруг! Да ты понятия не имеешь, что означает это слово. И мои родственники узнают об этом. Я больше не потерплю, чтобы меня унижали и морили голодом. Все эти годы я молчала, но с меня хватит. Ты погряз в пороке! У тебя нет ни чести, ни достоинства. Слушай меня, мой господин лорд Селси. Я босиком пойду в Рим и добьюсь, чтобы наш брак признали недействительным!
В наступившем молчании звучало лишь эхо ее последних слов.
Затем лицо Сьюлина пошло красными пятнами, и его черты исказились от ярости.
– Ты говоришь так со мной? – крикнул он. – Ты забываешься, жена.
– Я ничего не забываю, – бросила Ивейна в ответ. – Это ты забыл, Сьюлин. Или ты не дорожишь своей жизнью, что торчишь здесь и зря сотрясаешь воздух? – Она указала на стоящий между ними сундук. – Вот твои сокровища. Забирай и беги.
Она шагнула вперед, но Сьюлин с проворством гадюки выбросил вперед руку и схватил ее за запястье. Ивейна испуганно вскрикнула, когда он с намеренной жестокостью сжал пальцы.
– Значит, ты хочешь уйти, моя госпожа? Хочешь избавиться от меня?
Звучащее в его голосе предвкушение охладило гнев Ивейны. Она замерла в ожидании.
– Ты своего добьешься, – прошипел Сьюлин. – Но сначала… – Он потащил ее через зал к центральному столбу, свободной рукой расстегивая пояс, – тебе надо преподать урок. И твои благородные родственники тебе не помогут.
– Ты обезумел? – воскликнула Ивейна, пытаясь вырваться. С нарастающим страхом она поняла, что в его дряблом, изнеженном теле куда больше силы, чем можно было предположить. В отчаянии девушка впилась ногтями в его толстые пальцы.
Сьюлин обернулся и ударил ее по лицу, а затем так грубо толкнул вперед, что она не удержалась на ногах и рухнула на колени.
Ивейна взмахнула свободной рукой, пытаясь сохранить равновесие, но это привело лишь к тому, что оба ее запястья оказались прижатыми друг к другу и стянутыми поясом Сьюлина. Он заставил ее поднять руки над головой, обмотал конец пояса вокруг столба, закрепил его и отошел, чтобы оценить результаты своих усилий.
Девушка качнула головой, стряхивая слезы. Как быстро все получилось. Не успела она опомниться после удара, как оказалась привязанной. Осознание своего отчаянного положения заставило ее забыть о страхе.
– Ты сумасшедший, – прошептала она. – Когда король узнает…
– Эдуард узнает лишь о том, – ответил Сьюлин, – что мою горячо любимую жену похитили норманны. – Он хмыкнул и подергал за пояс. – Да, я давно этого ждал, женушка. Очень давно. Зелья Энфрид не убили тебя, но на этот раз тебе не спастись. А я останусь неутешным вдовцом.
Зелья? Нет. Она покачала головой. Сейчас не время.
– Сьюлин, выслушай меня. Даже если ты отдашь меня этим варварам, они не пощадят тебя.
Но Сьюлин лишь рассмеялся в ответ. Этот пронзительный смех привел Ивейну в ужас. Она умолкла и попыталась собраться с мыслями. Что делать? Убеждать Сьюлина бесполезно. А умолять она не станет.
Она начала вырываться, не замечая боли в стянутых ремнем запястьях. Теплая струйка крови потекла по ее руке. Но Ивейна продолжала выкручивать себе руки, пытаясь дотянуться до пряжки.
За ее спиной вновь раздались шаги Сьюлина. Он вернулся, его глаза маслянисто блестели от возбуждения, а в руке он держал толстую веревку, завязанную узлом на конце. Ивейна молча попросила Господа дать ей силы. Но ее сердце сжалось не из страха перед избиением, а от предчувствия гораздо большей опасности. Он оставит ее здесь, беспомощную, на растерзание этим варварам…
Порка ничто в сравнении с тем, что сделают с ней они.
– Ты поплатишься за это жизнью, – выдохнула Ивейна. У нее так сдавило горло, что она еле могла говорить, но девушка стиснула зубы и призвала то, что Сьюлин никогда у нее не отнимет: ее гордость. Никогда она не станет раболепствовать перед этой похотливой скотиной.
Но когда Сьюлин потной рукой провел по ее спине, расстегивая киртл, Ивейна не смогла сдержать дрожь отвращения. Он сорвал с нее киртл, оставив одни рукава и обнажив ее тело до талии.
– Если ты переживешь этот набег, я убью тебя собственными руками, – поклялась девушка дрожащим от ярости и страха голосом. – Рано или поздно я покончу с тобой.
Но Сьюлин лишь усмехнулся в ответ, на его лице было столько радостного предвкушения, что ее передернуло.
– Посмотрим, сколько будут стоить твои угрозы, когда я разделаюсь с тобой, – злорадно заявил он и замахнулся.
Увидев девушку, привязанную к столбу посреди зала, Рорик застыл на месте. В первое мгновение ему показалось, что девушка мертва. Но она не могла погибнуть от рук викинга. Его люди все еще обыскивали церковь или сражались с горожанами, у которых хватило глупости сопротивляться.
Он осмотрел зал, его взгляд скользнул по гобеленам, покрывающим грубые стены, и задержался на висящем над очагом котле. Утварь и продукты, сложенные на ближайшем столе, свидетельствовали о торопливом бегстве: нож упал на пол, специи были рассыпаны, кувшин с вином опрокинут. Вино растеклось по столу и медленно капало на застеленный камышом пол.
Богатый дом, – подумал Рорик. И совершенно пустой, если не считать девушки. Несмотря на развевающееся над крышей королевское знамя, ворота никто не охранял.
Но если все ушли, кто эта девушка, сидящая на коленях в исчерченном тенями зале? Почему ее бросили здесь?
Подняв меч, Рорик двинулся вперед бесшумной походкой охотника.
Ему оставалось преодолеть последние несколько шагов, когда лучи полуденного солнца упали сквозь дымовое отверстие в крыше и окутали скорчившуюся на полу фигурку сияющим светом. Девушка шевельнулась. Медленно, так медленно, как будто движения причиняли ей боль, она подняла голову и взглянула на него.
Рорик остановился, словно наткнувшись на невидимую стену; он и сам не заметил, как опустил меч.
Она была вся соткана из света. Ее волосы цвета меда в беспорядке падали на плечи. Руки казались отлитыми из белого золота. А глаза! Огромные и слегка раскосые, они напомнили Рорику глаза рыси, однажды угодившей в его ловушку. В глазах зверя сияло такое же золотистое пламя, и Рорик так и не смог убить его. Не смог уничтожить это гордое и свободное создание.
Затем солнце ушло. Угас поток света, а с ним растаяло и волшебство. Ее руки были привязаны к столбу, с запястий свисали рукава киртла, а ее необыкновенные глаза казались тусклыми и безжизненными.
Девушка смотрела на него, безмолвная и неподвижная.
Рорик торопливо шагнул к ней, опустился на одно колено и отбросил волосы с ее лица. Кто-то ее ударил. Но вовсе не синяк, выступивший на ее нежной коже, заставил Рорика замереть, словно изваяние. Он увидел то, что до сих пор скрывала пелена ее волос, и с его губ сорвался резкий вздох.
Девушка была обнажена до пояса, ее груди вздымались и опадали, она дрожала всем телом. Казалось, от нее исходят волны страха, но все же Рорик, не раздумывая, протянул руку, не в силах удержаться, чтобы не притронуться к ней.
Она само совершенство. Маленькая, нежная; хрупкость и чистота ее облика тронули сердце Рорика. А когда он взял в ладонь ее мягкую грудь, что-то изменилось в глубине его души, словно какая-то его часть навсегда перешла к ней.
Он взглянул ей в лицо, борясь с желанием стиснуть в руке нежную плоть. Девушка не проронила ни звука, не отшатнулась, но сердце под его ладонью трепетало, словно испуганная птица, а ее золотистые кошачьи глаза потемнели от боли.
Дрожа, Рорик убрал руку. Может, она ведьма и приворожила его? Он знал, что такое вожделение, но это…
Неожиданно разозлившись, он вскочил на ноги. Что он делает, во имя богов? Она англичанка. Англичанка.
Он наклонился, чтобы прикрыть ее наготу и развязать ей руки.
И тут Рорика поджидало очередное потрясение. Желание схлынуло, словно его никогда и не было, и у него, у человека, который не морщился при виде самых отвратительных шрамов, потемнело в глазах.
Ее жестоко избили. Не хлыстом, нет. Крови не было, но от плеч до талии ее спину покрывали вздувшиеся багровые полосы и ужасные синяки.
Рорик сердито поджал губы. Он знал, какие отметины оставляет кнут. Тор[3] свидетель, он дал своим людям полную свободу действий, но если это сделал один из них…
Наклонившись, он повернул к себе ее лицо. Вряд ли она способна говорить, если судить по ее отсутствующему взгляду, но все же он задал вопрос:
– Кто это сделал, девушка?
Ответа не было, но ее ресницы дрогнули, и она взглянула в дальний угол зала. В то же мгновение Рорик услышал шаги. Кто-то торопливо приближался к шкуре, занавешивающей вход. Предупреждать девушку было поздно. Надеясь, что она будет молчать и дальше, Рорик выпрямился и встал за столбом, держа обнаженный меч наготове.
Сьюлин откинул шкуру и вбежал в зал, на ходу засовывая под тунику раздутый холщовый мешочек.
Ивейна глядела на него затуманенными от боли глазами. Она не знала, надо ли предупредить его о спрятавшемся поблизости норманне, но эта мысль ушла, как только он заговорил.
– Тебя до сих пор не нашли, моя госпожа? Может, это и к лучшему. Хотелось бы мне посмотреть, как эти варвары собьют с тебя спесь, но было бы глупо задерживаться. Скажи им, пусть не поджигают дом в обмен на подарок, который я им оставляю.
– Сам скажи, англичанин, – предложил викинг, выйдя из-за столба. Он окинул взглядом приземистую, обрюзгшую фигуру своего противника и медленно описал дугу мечом, направив его прямо в сердце Сьюлину. Его глаза сузились.
Этот холодный, как лед, взгляд пронзал насквозь. Неудивительно, что довольное выражение на лице Сьюлина сменилось смертельным ужасом. Но Ивейна, как ни странно, не испытывала страха. Стоящий над ней великан представлял собой угрожающее зрелище, и он что-то сделал с ней…
Но что он сделал? Ей никак не удавалось собраться с мыслями. Несколько минут назад она не способна была думать ни о чем. Пока его вопрос не вырвал ее из забытья. Она не запомнила слов, но, к ее удивлению, он говорил по-английски, и в ее памяти сохранился лишь его бархатистый голос.
Ивейна подняла глаза. Он оказался очень высоким и мускулистым. Взгляд девушки скользнул по длинным ногам в шерстяных штанах и высоких кожаных сапогах и широким плечам, прикрытым кольчужным жилетом. На его мощных руках красовались тяжелые золотые браслеты, золото блестело и на поясе.
Она плохо его разглядела, и даже не смогла бы сказать точно, какого цвета его волосы. Его лицо было скрыто под железным шлемом: наносник, нащечники и инкрустация ониксом надо лбом создавали поистине угрожающий образ. Под этой наводящей ужас маской блестели глаза, холодные и серые, как зимнее небо. А рот под наносником казался нечеловечески жестоким.
Ресницы девушки задрожали, когда викинг качнул головой в ее сторону, но его ледяной взгляд был прикован к лицу Сьюлина.
– Ты это сделал. – Это не было вопросом.
Сообразив, что его пока не собираются убивать, Сьюлин заметно оживился. Он изобразил подобострастную улыбку.
– А как еще обращаться с женой, которая осмеливается перечить своему мужу? Может, ты научишь ее послушанию.
Викинг качнул головой.
– Ты отдаешь мне свою жену?
– Да… да… если хочешь. – Сьюлин говорил с таким рвением, что даже начал заикаться. – Что хочешь с ней то и делай. Хоть она и дерзкая девка, но не уродина. Смотри… – Он протянул руку к ее лицу.
– Тронь ее и останешься без руки!
Глаза Сьюлина полезли на лоб. Разинув рот, он глядел на меч норманна, сверкнувший прямо над его протянутой ладонью.
– Тебе ее мало? – пробормотал он. – Вот… – Не решаясь убрать руку, другой рукой он вытащил из-под туники мешочек и протянул викингу. – Возьми и мои сокровища.
Викинг даже не шелохнулся. В его голосе звучало презрение.
– Что ты пытаешься выкупить, англичанин? Твою жизнь? Твой дом? Или только руку? – Он опустил меч, коснувшись запястья Сьюлина. – Что ты хочешь выменять на жалкую горсть монет и избитую жену?
– Нет… нет… ты не понял. – Ладонь Сьюлина так сильно дрожала под клинком викинга, что на его коже выступила тонкая кровавая полоса. Заметив это, он по-поросячьи взвизгнул и отдернул руку.
Кончик меча снова замер напротив его сердца.
– Я только сегодня ее побил… а раньше никогда… и эта девка нетронутая… клянусь… – бессвязно забормотал перепуганный Сьюлин и умолк, заметив удивление в глазах норманна. Ивейна видела на лице мужа не только ужас, но и расчет. Он облизал губы. – Вы и так разорили весь город, обчистили лавки, ограбили церковь. Так неужели этого золота и девушки недостаточно, чтобы сохранить мне жизнь? Девственницу можно дорого продать, если не хочешь оставить ее себе. Или отдай ее своим людям. Со стороны смотреть еще забавнее.
Казалось, стены зала вот-вот покроются инеем. Ивейна поежилась. Она слышала, как викинг заговорил снова, и его голос жалил, как ледяной ветер тундры.
– Клянусь Тором, я знал, что вы, англичане, лживые, вероломные предатели, но каким надо быть человеком, чтобы отдать свою жену опьяненным от крови воинам?
– Разве не это вам нужно? – закричал Сьюлин, возбужденно размахивая руками. – Вы грабите, вы насилуете, так возьми ее. Возьми ее прямо здесь. Ты увидишь, что я говорю прав…
Раздался пронзительный крик, и туман, окутывавший сознание Ивейны, рассеялся. Жажда убийства вспыхнула в глазах норманна; во взгляде Сьюлина отразился ужас. Клинок взлетел над его головой и обрушился на него, со свистом рассекая воздух.
Когда тело Сьюлина упало на пол в нескольких дюймах от лица Ивейны, девушка даже не поморщилась. Она видела, как убийца ее мужа убирает меч в ножны и вытаскивает из-за пояса кинжал, видела ярость в его глазах, когда он склонился к ней.
Значит, он и ее убьет. Она ничего не почувствовала.
Кинжал разрезал кожаную петлю на девичьих запястьях. Освобожденные, ее руки бессильно упали бы, но Рорик их придержал. Его ярость схлынула, но ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы обратиться к ней с нежностью.
– Полегче, малышка. Опускай руки медленно.
Она не проронила ни слова, ее лицо осталось безучастным, но Рорик заметил, как она побледнела, когда к рукам начала приливать кровь.
Он надел на нее киртл, но спину оставил открытой. Затем, не раздумывая, перебросил ее через плечо и поднялся на ноги.
Он сам не знал, зачем уносит ее из дома. Но оставить ее, избитую и беспомощную, он не мог. И не важно, что она англичанка. Из-за нее он убил человека.
Она принадлежит ему.
Небо было затянуто дымом: густая черная пелена опустилась на город, наполнив его вонью горящей соломы. Треск пламени заглушал даже стук топоров о щиты, звон мечей и женские вопли.
Порыв ветра, разметавший волосы выбежавшей из конюшни девушки, принес с собой несмолкающий гул голосов, в которых, казалось, не было ничего человеческого.
При звуках этого ужасающего рева девушка испуганно застыла посреди двора. Прижимая к груди вязаную тунику, а другой рукой заправляя киртл[1] в шоссы[2], украденные из каморки, где жили конюхи, она бросила взгляд на пустую дорогу за частоколом. Большие деревянные ворота были распахнуты настежь и оставлены без охраны.
Неужели все спрятались в лесу? – удивилась она. – Даже муж?
Нет. Ответ пришел сразу. Сьюлин сейчас в церкви, замаливает грехи.
Глупец! Или он надеется, что эти кровожадные дикари пощадят укрывшихся в церкви? Разве он не слышал об убийствах монахов, о грабежах и надругательствах над святынями? Похоже, нет. Наверняка Сьюлин стоит на коленях и возносит молитвы об избавлении от норманнов.
На ее губах появилась пренебрежительная усмешка. Ей только на руку, что лорд Селси заботится лишь о собственной безопасности и готов бросить на произвол судьбы собственную жену, но все же она не могла не испытывать презрения к этому человеку.
Девушка задержалась еще на мгновение, раздумывая, не закрыть ли на засов ворота, но затем отвернулась, мотнув головой. Ворота не удержат разгоряченную толпу. Но сначала язычники бросятся обыскивать церковь в поисках наживы. А значит, у нее еще есть время.
Крепче прижимая к себе тунику, она торопливо пересекла двор, радуясь обретенной свободе движений. Если удастся сбежать, в мужском наряде ей будет и удобнее, и безопаснее. А если по воле злого рока ее поймают, смерть будет быстрой.
В последний раз оглянувшись через плечо на сгущающееся облако дыма, девушка вбежала в дом.
Пугающие звуки сразу утихли. Теперь оставалось найти кинжал, горсть монет, и бежать. Нужно лишь выбраться за ворота, и через несколько минут она окажется в лесу… на свободе.
То, что она искала, хранилось под тяжелым резным креслом. Несколько месяцев назад Джанкин рассказал ей о спрятанном там сундуке, не подозревая…
Боже праведный. Джанкин. Его же утром в город послали. Удалось ли ему скрыться, или он лежит где-то убитый?
Нет, не думать об этом.
Решительно отбросив созданную в воображении картину, девушка метнулась к возвышению в конце длинного зала. Присев на корточки возле стола, она сунула руку под кресло своего мужа.
Сундук стоял в тайнике: маленький, но тяжелый. Девушка отложила тунику, чтобы освободить руки, вытащила сундучок из укрытия и передвинула ближе к столу. Деревянное днище скрипнуло, царапая половицы и на мгновение заглушив доносящийся снаружи шум.
Но не звук приближающихся шагов.
Она обернулась, и из ее груди вырвался испуганный вздох.
– Значит, Энфрид была права. Леди Ивейна Селси ничем не лучше этих злобных язычников. Ты тоже пытаешься меня ограбить.
– Святые небеса! Сьюлин. – Девушка вскочила на ноги, но не решилась продолжить. Упоминание о своей незамужней золовке она пропустила мимо ушей. Энфрид была ничуть не добрее своего брата и возненавидела невестку с первого взгляда. Ивейна давно оставила попытки сблизиться с этой женщиной.
Точно так же несколько лет назад она преодолела свой страх перед Сьюлином. Это было непросто. Хотя Сьюлин и не осмеливался обидеть ее, помня о ее родстве с королевской семьей, он оказался злобным трусом и подлецом, жестоким ко всем, кто стоял ниже его, и не знавшим удержу в погоне за удовольствиями. Но и Ивейна после пяти лет замужества уже не была той робкой девочкой, которая впервые переступила порог этого дома.
Теперь она его презирала.
Он окинул ее гневным взглядом, а затем выразительно посмотрел на стоящий у ее ног сундучок.
Ивейна вскинула голову.
– Я не граблю тебя, Сьюлин, а забираю свое.
– Что здесь твое, жена? У тебя ничего нет. Или ты надеешься, что меня убьют дикари, а ты останешься тут хозяйкой? – Сьюлин с презрением указал на ее одежду. – Думаешь спрятаться под этим мальчишечьим нарядом? Дура. С первого взгляда видно, что ты женщина, да и в церковь бежать уже поздно.
– Ты тоже не успеешь, Сьюлин, если задержишься здесь.
Он запрокинул голову и рассмеялся: пронзительный хохот эхом прокатился по пустому залу.
Ивейна впервые почувствовала пробежавший по спине холодок страха. Должно быть, так смеются демоны, – подумалось ей. Безумец. Развратник. Надо уходить из этого дома. Но как обойти мужа? Он стоял прямо перед ней, а слева был стол. Малейший шаг вправо, и Сьюлин бросится на нее, как гончая на зайца.
– Ха! – гаркнул он, словно прочитав ее мысли. – Ты считаешь меня дураком, Ивейна, но учти. Я воспользуюсь тобой, чтобы сохранить себе жизнь.
На мгновение Ивейна утратила дар речи.
– Думаешь, я так тут и останусь? – выпалила она наконец. – Позволь мне просветить тебя, Сьюлин. Я пришла сюда, чтобы забрать свое приданое, но если мне придется уйти ни с чем…
– Уйти? Так вот чего ты хочешь? – Он фыркнул. – Дура. Я твой законный супруг. Я тебе скажу…
– Законный супруг? – вырвалось у Ивейны. Видеть это самодовольное выражение на крысиной мордочке Сьюлина было невыносимо. Она вспомнила пять лет своего брака: пренебрежение рабов, которые боялись служить ей из страха перед хозяином, ненависть и угрозы, брошенные в огонь бесценные манускрипты, убитых домашних животных.
Воспоминания накатывали волнами. В какое-то безумное мгновение водоворот чувств, бурлящий в ее душе, выплеснулся наружу пламенной вспышкой гнева.
– Супруг! Да ты понятия не имеешь, что означает это слово. И мои родственники узнают об этом. Я больше не потерплю, чтобы меня унижали и морили голодом. Все эти годы я молчала, но с меня хватит. Ты погряз в пороке! У тебя нет ни чести, ни достоинства. Слушай меня, мой господин лорд Селси. Я босиком пойду в Рим и добьюсь, чтобы наш брак признали недействительным!
В наступившем молчании звучало лишь эхо ее последних слов.
Затем лицо Сьюлина пошло красными пятнами, и его черты исказились от ярости.
– Ты говоришь так со мной? – крикнул он. – Ты забываешься, жена.
– Я ничего не забываю, – бросила Ивейна в ответ. – Это ты забыл, Сьюлин. Или ты не дорожишь своей жизнью, что торчишь здесь и зря сотрясаешь воздух? – Она указала на стоящий между ними сундук. – Вот твои сокровища. Забирай и беги.
Она шагнула вперед, но Сьюлин с проворством гадюки выбросил вперед руку и схватил ее за запястье. Ивейна испуганно вскрикнула, когда он с намеренной жестокостью сжал пальцы.
– Значит, ты хочешь уйти, моя госпожа? Хочешь избавиться от меня?
Звучащее в его голосе предвкушение охладило гнев Ивейны. Она замерла в ожидании.
– Ты своего добьешься, – прошипел Сьюлин. – Но сначала… – Он потащил ее через зал к центральному столбу, свободной рукой расстегивая пояс, – тебе надо преподать урок. И твои благородные родственники тебе не помогут.
– Ты обезумел? – воскликнула Ивейна, пытаясь вырваться. С нарастающим страхом она поняла, что в его дряблом, изнеженном теле куда больше силы, чем можно было предположить. В отчаянии девушка впилась ногтями в его толстые пальцы.
Сьюлин обернулся и ударил ее по лицу, а затем так грубо толкнул вперед, что она не удержалась на ногах и рухнула на колени.
Ивейна взмахнула свободной рукой, пытаясь сохранить равновесие, но это привело лишь к тому, что оба ее запястья оказались прижатыми друг к другу и стянутыми поясом Сьюлина. Он заставил ее поднять руки над головой, обмотал конец пояса вокруг столба, закрепил его и отошел, чтобы оценить результаты своих усилий.
Девушка качнула головой, стряхивая слезы. Как быстро все получилось. Не успела она опомниться после удара, как оказалась привязанной. Осознание своего отчаянного положения заставило ее забыть о страхе.
– Ты сумасшедший, – прошептала она. – Когда король узнает…
– Эдуард узнает лишь о том, – ответил Сьюлин, – что мою горячо любимую жену похитили норманны. – Он хмыкнул и подергал за пояс. – Да, я давно этого ждал, женушка. Очень давно. Зелья Энфрид не убили тебя, но на этот раз тебе не спастись. А я останусь неутешным вдовцом.
Зелья? Нет. Она покачала головой. Сейчас не время.
– Сьюлин, выслушай меня. Даже если ты отдашь меня этим варварам, они не пощадят тебя.
Но Сьюлин лишь рассмеялся в ответ. Этот пронзительный смех привел Ивейну в ужас. Она умолкла и попыталась собраться с мыслями. Что делать? Убеждать Сьюлина бесполезно. А умолять она не станет.
Она начала вырываться, не замечая боли в стянутых ремнем запястьях. Теплая струйка крови потекла по ее руке. Но Ивейна продолжала выкручивать себе руки, пытаясь дотянуться до пряжки.
За ее спиной вновь раздались шаги Сьюлина. Он вернулся, его глаза маслянисто блестели от возбуждения, а в руке он держал толстую веревку, завязанную узлом на конце. Ивейна молча попросила Господа дать ей силы. Но ее сердце сжалось не из страха перед избиением, а от предчувствия гораздо большей опасности. Он оставит ее здесь, беспомощную, на растерзание этим варварам…
Порка ничто в сравнении с тем, что сделают с ней они.
– Ты поплатишься за это жизнью, – выдохнула Ивейна. У нее так сдавило горло, что она еле могла говорить, но девушка стиснула зубы и призвала то, что Сьюлин никогда у нее не отнимет: ее гордость. Никогда она не станет раболепствовать перед этой похотливой скотиной.
Но когда Сьюлин потной рукой провел по ее спине, расстегивая киртл, Ивейна не смогла сдержать дрожь отвращения. Он сорвал с нее киртл, оставив одни рукава и обнажив ее тело до талии.
– Если ты переживешь этот набег, я убью тебя собственными руками, – поклялась девушка дрожащим от ярости и страха голосом. – Рано или поздно я покончу с тобой.
Но Сьюлин лишь усмехнулся в ответ, на его лице было столько радостного предвкушения, что ее передернуло.
– Посмотрим, сколько будут стоить твои угрозы, когда я разделаюсь с тобой, – злорадно заявил он и замахнулся.
Увидев девушку, привязанную к столбу посреди зала, Рорик застыл на месте. В первое мгновение ему показалось, что девушка мертва. Но она не могла погибнуть от рук викинга. Его люди все еще обыскивали церковь или сражались с горожанами, у которых хватило глупости сопротивляться.
Он осмотрел зал, его взгляд скользнул по гобеленам, покрывающим грубые стены, и задержался на висящем над очагом котле. Утварь и продукты, сложенные на ближайшем столе, свидетельствовали о торопливом бегстве: нож упал на пол, специи были рассыпаны, кувшин с вином опрокинут. Вино растеклось по столу и медленно капало на застеленный камышом пол.
Богатый дом, – подумал Рорик. И совершенно пустой, если не считать девушки. Несмотря на развевающееся над крышей королевское знамя, ворота никто не охранял.
Но если все ушли, кто эта девушка, сидящая на коленях в исчерченном тенями зале? Почему ее бросили здесь?
Подняв меч, Рорик двинулся вперед бесшумной походкой охотника.
Ему оставалось преодолеть последние несколько шагов, когда лучи полуденного солнца упали сквозь дымовое отверстие в крыше и окутали скорчившуюся на полу фигурку сияющим светом. Девушка шевельнулась. Медленно, так медленно, как будто движения причиняли ей боль, она подняла голову и взглянула на него.
Рорик остановился, словно наткнувшись на невидимую стену; он и сам не заметил, как опустил меч.
Она была вся соткана из света. Ее волосы цвета меда в беспорядке падали на плечи. Руки казались отлитыми из белого золота. А глаза! Огромные и слегка раскосые, они напомнили Рорику глаза рыси, однажды угодившей в его ловушку. В глазах зверя сияло такое же золотистое пламя, и Рорик так и не смог убить его. Не смог уничтожить это гордое и свободное создание.
Затем солнце ушло. Угас поток света, а с ним растаяло и волшебство. Ее руки были привязаны к столбу, с запястий свисали рукава киртла, а ее необыкновенные глаза казались тусклыми и безжизненными.
Девушка смотрела на него, безмолвная и неподвижная.
Рорик торопливо шагнул к ней, опустился на одно колено и отбросил волосы с ее лица. Кто-то ее ударил. Но вовсе не синяк, выступивший на ее нежной коже, заставил Рорика замереть, словно изваяние. Он увидел то, что до сих пор скрывала пелена ее волос, и с его губ сорвался резкий вздох.
Девушка была обнажена до пояса, ее груди вздымались и опадали, она дрожала всем телом. Казалось, от нее исходят волны страха, но все же Рорик, не раздумывая, протянул руку, не в силах удержаться, чтобы не притронуться к ней.
Она само совершенство. Маленькая, нежная; хрупкость и чистота ее облика тронули сердце Рорика. А когда он взял в ладонь ее мягкую грудь, что-то изменилось в глубине его души, словно какая-то его часть навсегда перешла к ней.
Он взглянул ей в лицо, борясь с желанием стиснуть в руке нежную плоть. Девушка не проронила ни звука, не отшатнулась, но сердце под его ладонью трепетало, словно испуганная птица, а ее золотистые кошачьи глаза потемнели от боли.
Дрожа, Рорик убрал руку. Может, она ведьма и приворожила его? Он знал, что такое вожделение, но это…
Неожиданно разозлившись, он вскочил на ноги. Что он делает, во имя богов? Она англичанка. Англичанка.
Он наклонился, чтобы прикрыть ее наготу и развязать ей руки.
И тут Рорика поджидало очередное потрясение. Желание схлынуло, словно его никогда и не было, и у него, у человека, который не морщился при виде самых отвратительных шрамов, потемнело в глазах.
Ее жестоко избили. Не хлыстом, нет. Крови не было, но от плеч до талии ее спину покрывали вздувшиеся багровые полосы и ужасные синяки.
Рорик сердито поджал губы. Он знал, какие отметины оставляет кнут. Тор[3] свидетель, он дал своим людям полную свободу действий, но если это сделал один из них…
Наклонившись, он повернул к себе ее лицо. Вряд ли она способна говорить, если судить по ее отсутствующему взгляду, но все же он задал вопрос:
– Кто это сделал, девушка?
Ответа не было, но ее ресницы дрогнули, и она взглянула в дальний угол зала. В то же мгновение Рорик услышал шаги. Кто-то торопливо приближался к шкуре, занавешивающей вход. Предупреждать девушку было поздно. Надеясь, что она будет молчать и дальше, Рорик выпрямился и встал за столбом, держа обнаженный меч наготове.
Сьюлин откинул шкуру и вбежал в зал, на ходу засовывая под тунику раздутый холщовый мешочек.
Ивейна глядела на него затуманенными от боли глазами. Она не знала, надо ли предупредить его о спрятавшемся поблизости норманне, но эта мысль ушла, как только он заговорил.
– Тебя до сих пор не нашли, моя госпожа? Может, это и к лучшему. Хотелось бы мне посмотреть, как эти варвары собьют с тебя спесь, но было бы глупо задерживаться. Скажи им, пусть не поджигают дом в обмен на подарок, который я им оставляю.
– Сам скажи, англичанин, – предложил викинг, выйдя из-за столба. Он окинул взглядом приземистую, обрюзгшую фигуру своего противника и медленно описал дугу мечом, направив его прямо в сердце Сьюлину. Его глаза сузились.
Этот холодный, как лед, взгляд пронзал насквозь. Неудивительно, что довольное выражение на лице Сьюлина сменилось смертельным ужасом. Но Ивейна, как ни странно, не испытывала страха. Стоящий над ней великан представлял собой угрожающее зрелище, и он что-то сделал с ней…
Но что он сделал? Ей никак не удавалось собраться с мыслями. Несколько минут назад она не способна была думать ни о чем. Пока его вопрос не вырвал ее из забытья. Она не запомнила слов, но, к ее удивлению, он говорил по-английски, и в ее памяти сохранился лишь его бархатистый голос.
Ивейна подняла глаза. Он оказался очень высоким и мускулистым. Взгляд девушки скользнул по длинным ногам в шерстяных штанах и высоких кожаных сапогах и широким плечам, прикрытым кольчужным жилетом. На его мощных руках красовались тяжелые золотые браслеты, золото блестело и на поясе.
Она плохо его разглядела, и даже не смогла бы сказать точно, какого цвета его волосы. Его лицо было скрыто под железным шлемом: наносник, нащечники и инкрустация ониксом надо лбом создавали поистине угрожающий образ. Под этой наводящей ужас маской блестели глаза, холодные и серые, как зимнее небо. А рот под наносником казался нечеловечески жестоким.
Ресницы девушки задрожали, когда викинг качнул головой в ее сторону, но его ледяной взгляд был прикован к лицу Сьюлина.
– Ты это сделал. – Это не было вопросом.
Сообразив, что его пока не собираются убивать, Сьюлин заметно оживился. Он изобразил подобострастную улыбку.
– А как еще обращаться с женой, которая осмеливается перечить своему мужу? Может, ты научишь ее послушанию.
Викинг качнул головой.
– Ты отдаешь мне свою жену?
– Да… да… если хочешь. – Сьюлин говорил с таким рвением, что даже начал заикаться. – Что хочешь с ней то и делай. Хоть она и дерзкая девка, но не уродина. Смотри… – Он протянул руку к ее лицу.
– Тронь ее и останешься без руки!
Глаза Сьюлина полезли на лоб. Разинув рот, он глядел на меч норманна, сверкнувший прямо над его протянутой ладонью.
– Тебе ее мало? – пробормотал он. – Вот… – Не решаясь убрать руку, другой рукой он вытащил из-под туники мешочек и протянул викингу. – Возьми и мои сокровища.
Викинг даже не шелохнулся. В его голосе звучало презрение.
– Что ты пытаешься выкупить, англичанин? Твою жизнь? Твой дом? Или только руку? – Он опустил меч, коснувшись запястья Сьюлина. – Что ты хочешь выменять на жалкую горсть монет и избитую жену?
– Нет… нет… ты не понял. – Ладонь Сьюлина так сильно дрожала под клинком викинга, что на его коже выступила тонкая кровавая полоса. Заметив это, он по-поросячьи взвизгнул и отдернул руку.
Кончик меча снова замер напротив его сердца.
– Я только сегодня ее побил… а раньше никогда… и эта девка нетронутая… клянусь… – бессвязно забормотал перепуганный Сьюлин и умолк, заметив удивление в глазах норманна. Ивейна видела на лице мужа не только ужас, но и расчет. Он облизал губы. – Вы и так разорили весь город, обчистили лавки, ограбили церковь. Так неужели этого золота и девушки недостаточно, чтобы сохранить мне жизнь? Девственницу можно дорого продать, если не хочешь оставить ее себе. Или отдай ее своим людям. Со стороны смотреть еще забавнее.
Казалось, стены зала вот-вот покроются инеем. Ивейна поежилась. Она слышала, как викинг заговорил снова, и его голос жалил, как ледяной ветер тундры.
– Клянусь Тором, я знал, что вы, англичане, лживые, вероломные предатели, но каким надо быть человеком, чтобы отдать свою жену опьяненным от крови воинам?
– Разве не это вам нужно? – закричал Сьюлин, возбужденно размахивая руками. – Вы грабите, вы насилуете, так возьми ее. Возьми ее прямо здесь. Ты увидишь, что я говорю прав…
Раздался пронзительный крик, и туман, окутывавший сознание Ивейны, рассеялся. Жажда убийства вспыхнула в глазах норманна; во взгляде Сьюлина отразился ужас. Клинок взлетел над его головой и обрушился на него, со свистом рассекая воздух.
Когда тело Сьюлина упало на пол в нескольких дюймах от лица Ивейны, девушка даже не поморщилась. Она видела, как убийца ее мужа убирает меч в ножны и вытаскивает из-за пояса кинжал, видела ярость в его глазах, когда он склонился к ней.
Значит, он и ее убьет. Она ничего не почувствовала.
Кинжал разрезал кожаную петлю на девичьих запястьях. Освобожденные, ее руки бессильно упали бы, но Рорик их придержал. Его ярость схлынула, но ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы обратиться к ней с нежностью.
– Полегче, малышка. Опускай руки медленно.
Она не проронила ни слова, ее лицо осталось безучастным, но Рорик заметил, как она побледнела, когда к рукам начала приливать кровь.
Он надел на нее киртл, но спину оставил открытой. Затем, не раздумывая, перебросил ее через плечо и поднялся на ноги.
Он сам не знал, зачем уносит ее из дома. Но оставить ее, избитую и беспомощную, он не мог. И не важно, что она англичанка. Из-за нее он убил человека.
Она принадлежит ему.
Вторая глава
Ее окружали звуки, приглушенные и смутные, словно во сне. Чьи-то крики, рев пламени, неожиданно оборвавшийся пронзительный вопль.
Мимо пробежала кричащая женщина, за ней гнались двое мужчин. Ивейна попыталась вспомнить ее имя, но затем заметила лежащее на берегу мертвое тело, и ее горе, оказавшееся сильнее потрясения и боли, было невыносимым.
Она отключилась, словно отгородившись ставнями от бушующей грозы. Она слышала, как ее похититель окликнул преследователей, видела, что женщина убежала, но все это уже не имело значения.
Она не знала, куда ее несут, и ее это не волновало.
– Рорик! Чего ты тут мальцов таскаешь, когда есть добыча получше? Ты же в церковь шел, дружище, а не в коровник.
Рорик взглянул на высокого бородатого воина, преградившего ему путь. Его шлем был помят, на мускулистой руке запеклась кровь, но голубые глаза весело блестели, а с плеча свисал мешок, набитый золотом и серебром.
– Зато ты без добычи не остался, Торольв.
– Меня никто еще не называл недотепой, – ответил воин, повернувшись и зашагав рядом. – Но я впервые вижу, что ты кого-то несешь. Только не говори, будто ты ищешь новых рабов для своей мачехи. Она из них за неделю все соки выжмет. – Он повысил голос до пронзительного фальцета. – Иди туда, иди сюда. Делай то, делай это.
Рорик горько усмехнулся.
– Я бы Гуннхильд и собаку не доверил, – продолжил Торольв, мельком взглянув на безжизненное тело на плече своего друга. – Да брось ты этого сопляка. Неужели ты собираешься везти его домой? Все равно он помрет в дороге.
– Наверное, мы слишком долго были в море, – мрачно заметил Рорик. – Присмотрись-ка получше, тупица.
Торольв окинул его возмущенным взглядом и загоготал, только сейчас заметив волну золотисто-каштановых волос, ниспадающую до самых колен Рорика.
– Молот Тора! Это же женщина.
– Хорошо сказано, Торольв. Я рад, что мои люди столь наблюдательны.
Торольв пропустил насмешку мимо ушей.
– Но я ни разу не видел, чтобы ты похищал женщин, – возразил он. – Ты и парням запрещал.
Рорик пожал плечами.
– Что скажет Оттар? – с сомнением продолжил Торольв.
– А что он может сказать?
– Просто ему нужно все то же, что есть у тебя. Хуже того, он хочет большего. Ты взял себе женщину. А он набьет ими весь корабль. Как бы наша посудина ко дну не пошла.
– Где Оттар?
Торольв поудобнее перехватил мешок с добычей и обошел тлеющую охапку соломы.
– Наверное, гоняется за какой-нибудь несчастной бабенкой. Только вороны Одина[4] знают, зачем ему это надо. В Денло[5] куча девок, если до дома потерпеть не может.
Он перехватил насмешливый взгляд Рорика и дурашливо ухмыльнулся.
– Видишь, я с тобой соглашаюсь. Но это вовсе не значит, что тебе надо было брать Оттара с собой.
– Он мой брат. Где еще ему быть, как не со мной?
– Что ж, я думаю…
Рорик жестом велел ему замолчать. Они добрались до места высадки, и четверо часовых, оставленных на корабле, уже заметили своего предводителя.
Не обращая внимания на их любопытные взгляды, Рорик взошел на борт. Девушка шевельнулась, но не издала ни звука, и Рорик решил, что она без сознания. Это даже к лучшему. Не хватало еще, чтобы она пострадала, пытаясь сбежать. А когда они отчалят, этого можно будет не опасаться. Никуда она с корабля не денется.
Он окинул взглядом палубу семидесятифутового драккара и нахмурился, заметив установленный на носу шатер из шкур.
– Зачем здесь шатер, Орм Крючконос?
Седобородый воин с морщинистым лицом шагнул вперед.
– Твой брат и его дружки привели сюда женщин, вождь. Чтобы развлечься с ними, а потом продать. – Старик почесал ястребиный нос, которому был обязан своим прозвищем, и задумчиво взглянул на ношу предводителя. – Зная твое отношение к пленницам, мы решили убрать девок с глаз долой, пока ты не вернешься.
Кивнув в ответ, Рорик повернулся к Торольву.
– Через час отчаливаем. Зови парней, дружище.
Торольв что-то буркнул в знак согласия и взял лосиный рог, висящий на мачте. Но когда Рорик проходил мимо, он схватил его за руку.
– Я знаю, что после случившегося ты не мог оставить Оттара в Эйнарвике, – сказал он, понизив голос, чтобы не услышали остальные. – Но будь осторожен, Рорик. Он завидует тебе. Всегда завидовал.
– С возрастом это пройдет, – Рорик весело взглянул на серьезное лицо Торольва. – Но спасибо за совет.
– Ага, вижу, ты им воспользуешься, – буркнул Торольв и излил свои чувства, дунув в рог.
Пронзительный звук напугал круживших над мачтой чаек. Начинался прилив. Если повезет, им удастся достигнуть устья Темзы и выйти в Северное море, не столкнувшись с военными кораблями флота, основанного покойным королем Альфредом.
Мимо пробежала кричащая женщина, за ней гнались двое мужчин. Ивейна попыталась вспомнить ее имя, но затем заметила лежащее на берегу мертвое тело, и ее горе, оказавшееся сильнее потрясения и боли, было невыносимым.
Она отключилась, словно отгородившись ставнями от бушующей грозы. Она слышала, как ее похититель окликнул преследователей, видела, что женщина убежала, но все это уже не имело значения.
Она не знала, куда ее несут, и ее это не волновало.
– Рорик! Чего ты тут мальцов таскаешь, когда есть добыча получше? Ты же в церковь шел, дружище, а не в коровник.
Рорик взглянул на высокого бородатого воина, преградившего ему путь. Его шлем был помят, на мускулистой руке запеклась кровь, но голубые глаза весело блестели, а с плеча свисал мешок, набитый золотом и серебром.
– Зато ты без добычи не остался, Торольв.
– Меня никто еще не называл недотепой, – ответил воин, повернувшись и зашагав рядом. – Но я впервые вижу, что ты кого-то несешь. Только не говори, будто ты ищешь новых рабов для своей мачехи. Она из них за неделю все соки выжмет. – Он повысил голос до пронзительного фальцета. – Иди туда, иди сюда. Делай то, делай это.
Рорик горько усмехнулся.
– Я бы Гуннхильд и собаку не доверил, – продолжил Торольв, мельком взглянув на безжизненное тело на плече своего друга. – Да брось ты этого сопляка. Неужели ты собираешься везти его домой? Все равно он помрет в дороге.
– Наверное, мы слишком долго были в море, – мрачно заметил Рорик. – Присмотрись-ка получше, тупица.
Торольв окинул его возмущенным взглядом и загоготал, только сейчас заметив волну золотисто-каштановых волос, ниспадающую до самых колен Рорика.
– Молот Тора! Это же женщина.
– Хорошо сказано, Торольв. Я рад, что мои люди столь наблюдательны.
Торольв пропустил насмешку мимо ушей.
– Но я ни разу не видел, чтобы ты похищал женщин, – возразил он. – Ты и парням запрещал.
Рорик пожал плечами.
– Что скажет Оттар? – с сомнением продолжил Торольв.
– А что он может сказать?
– Просто ему нужно все то же, что есть у тебя. Хуже того, он хочет большего. Ты взял себе женщину. А он набьет ими весь корабль. Как бы наша посудина ко дну не пошла.
– Где Оттар?
Торольв поудобнее перехватил мешок с добычей и обошел тлеющую охапку соломы.
– Наверное, гоняется за какой-нибудь несчастной бабенкой. Только вороны Одина[4] знают, зачем ему это надо. В Денло[5] куча девок, если до дома потерпеть не может.
Он перехватил насмешливый взгляд Рорика и дурашливо ухмыльнулся.
– Видишь, я с тобой соглашаюсь. Но это вовсе не значит, что тебе надо было брать Оттара с собой.
– Он мой брат. Где еще ему быть, как не со мной?
– Что ж, я думаю…
Рорик жестом велел ему замолчать. Они добрались до места высадки, и четверо часовых, оставленных на корабле, уже заметили своего предводителя.
Не обращая внимания на их любопытные взгляды, Рорик взошел на борт. Девушка шевельнулась, но не издала ни звука, и Рорик решил, что она без сознания. Это даже к лучшему. Не хватало еще, чтобы она пострадала, пытаясь сбежать. А когда они отчалят, этого можно будет не опасаться. Никуда она с корабля не денется.
Он окинул взглядом палубу семидесятифутового драккара и нахмурился, заметив установленный на носу шатер из шкур.
– Зачем здесь шатер, Орм Крючконос?
Седобородый воин с морщинистым лицом шагнул вперед.
– Твой брат и его дружки привели сюда женщин, вождь. Чтобы развлечься с ними, а потом продать. – Старик почесал ястребиный нос, которому был обязан своим прозвищем, и задумчиво взглянул на ношу предводителя. – Зная твое отношение к пленницам, мы решили убрать девок с глаз долой, пока ты не вернешься.
Кивнув в ответ, Рорик повернулся к Торольву.
– Через час отчаливаем. Зови парней, дружище.
Торольв что-то буркнул в знак согласия и взял лосиный рог, висящий на мачте. Но когда Рорик проходил мимо, он схватил его за руку.
– Я знаю, что после случившегося ты не мог оставить Оттара в Эйнарвике, – сказал он, понизив голос, чтобы не услышали остальные. – Но будь осторожен, Рорик. Он завидует тебе. Всегда завидовал.
– С возрастом это пройдет, – Рорик весело взглянул на серьезное лицо Торольва. – Но спасибо за совет.
– Ага, вижу, ты им воспользуешься, – буркнул Торольв и излил свои чувства, дунув в рог.
Пронзительный звук напугал круживших над мачтой чаек. Начинался прилив. Если повезет, им удастся достигнуть устья Темзы и выйти в Северное море, не столкнувшись с военными кораблями флота, основанного покойным королем Альфредом.