Жуки увернулись от первых выстрелов. Знание человеческого оружия у них было не только приобретенным суровой практикой, но и почти врожденным. Это уже наполовину земные твари, способные драться с людьми на равных.
Однако солдаты тоже подготовлены, и довольно неплохо. Бесконечные тренировки научили их ждать опасности с любой стороны.
Новый залп поразил одного из нападавших. Взрыв разнес его на куски, и ядовитая кровь выплеснулась, растекаясь ручьями по туннелю.
— Пригнитесь, черт вас возьми! — крикнула Козловски, видя, как кислотная кровь брызжет фонтанами во все стороны. Это вещество в больших количествах разъедало любую броню. Алекс напряженно всматривалась сквозь дым. Ребята уже стреляли по следующему жуку, но взяли слишком низко и промахнулись. — Бейте по коленям и голове, — кричала она. — Колени и голова!
При попадании в голову существо погибает с минимальным количеством брызг крови. Если попасть по ногам, оно повалится и подставит под выстрел голову.
Козловски неожиданно увидела, что настал момент показать личный пример. Один из чужих без правой клешни прорвался через заградительный огонь и галопом двигался к ним вдоль стены. Алекс подняла свое оружие и сделала два быстрых, прицельных выстрела. Первый заряд прошел мимо, разорвавшись далеко позади, но второй попал точно в колено, раздробив сустав. Чужой повалился.
Следующий выстрел капрала Гарсиа пришелся как раз в бананообразную голову и разнес ее, как гнилую тыкву.
Тем временем парни уложили остальных насекомых. Огнеметчики «почистили» им еще дергающиеся челюсти и клешни дозой концентрированного высокотемпературного луча, а затем облили все вокруг нейтрализующим кислоту составом, чтобы отряд мог двинуться дальше.
Козловски позволила себе даже улыбнуться. Их отряд уничтожил уже многих чужих, и ни разу они еще ни на чем не споткнулись.
— Хорошая работа, парни. Но задирать нос еще рано. Самое трудное нас ждет дальше, в преисподней, куда мы направляемся.
— Как будто мы этого не знаем, — хмыкнул Майклз.
Что-то удивительно тихое семейство чужих нам попалось, — с сомнением произнес Гарсиа.
— Показатель их умственного развития точно не установлен, — сказала Козловски, — а также и то, как они переговариваются друг с другом. Поэтому не расслабляться. Двинулись! И помните, что мы на чужой территории.
Вполне возможно, ксено затаились где-то поблизости и приготовились к новой атаке, так что рано почивать на лаврах. Лучше воспользоваться приливом адреналина и принятого возбуждающего, пока оно еще действует.
Они перешагнули через мертвые тела, ощущая зловещий хруст под ногами, и двинулись дальше в темноту.
Вдруг коридор резко расширился, и фонари высветили большой зал.
В центре, подобно бутону гигантского цветка или огромной луковице, возвышался «трон» — место хранения маточного желе и обиталище воспроизводящей потомство матки.
Козловски бывала в таких местах и раньше, но до сих пор не привыкла к подобному зрелищу. Из служившего входом в бутон отверстия, страшного, как влагалище Смерти, исходило зловонное испарение. Опыт и решительность боролись в ее душе с инстинктивным желанием повернуться и убежать.
Покоряющее волю, сводящее с ума произведение скульптуры чужих. Издевательство над жизнью.
Если не считать луковицы, зал был пуст.
— Что за черт? — недоумевал Майклз. — Куда они все подевались?
Капралу Гарсиа очень захотелось почесать затылок, как будто на нем не было шлема:
— Ничего не понимаю. Где их чертова матка?
— Отправилась на голливудский бал артистов, — сострил кто-то сзади.
— Мне это не нравится, — сказала Козловски. — Не подходите. Матка никогда не покидает своего обитали ща без очень серьезных на то причин.
Майклз упрямо покачал головой.
— Послушай, мы можем заполучить полный горшок желе — он только и ждет, чтобы мы его взяли. Если промедлим, желе взорвется или загорится. — Он схватил раструб шланга и направился к луковице. — Надо пере качать его в баллоны прямо сейчас — и хорошие пре миальные нам обеспечены. Какая разница, выгнали мы этих жуков или они сами ушли.
— Майклз, стой! — крикнула Козловски. — Я не уверена, что эти отбросы сейчас самое ценное. Во вся ком случае из-за них не стоит рисковать жизнью. Ты никуда не пойдешь, это приказ.
Майклз остановился и обернулся. Глаза его мрачно сверкали. Козловски увидела в них не только действие возбуждающего, но и оскорбленное мужское самолюбие. «Не надо так со мной, Коз, — говорили они. — Я в няньках не нуждаюсь».
— Мальчик может сделать себе бо-бо, — произнес кто-то сзади сюсюкающим, сильно измененным голосом.
— Что показывают датчики? — отрывисто спросила Козловски.
Капрал Миклин посмотрел на экран индикатора:
— Есть некоторая активность, но довольно далеко отсюда.
— Ну давай же, капитан. Я быстро закачаю баллоны.
— Да, выберем положенное — и получим дополни тельный отпуск!
Все это ей очень не нравилось. Но не было никаких видимых причин, чтобы сказать «нет». И если она не отпустит Майклза, какой-нибудь сопляк потом скажет, что он ее любимчик, и ей нечего будет на это возразить.
— Хорошо, но кто-то должен прикрывать его. Дэниелз, ты пойдешь вместе с лейтенантом.
— Нет проблем, — ответил бравый служака.
«Черт побери, Питер, что ты со мной делаешь?» — думала Алекс.
— Остальным развернуться веером и следить за другими входами.
Солдаты кинулись врассыпную.
— Что думаешь ты, Гарсиа? — спросила она, когда лейтенант Майклз отошел.
— Не знаю, сэр. На жуков непохоже, чтобы они оставили свое желе без охраны.
Вдруг капрал Миклин, находившийся у одной из стен, крикнул:
— Сэр, приборы показывают наличие помещений внизу, под нами! Там пещера, и такая же большая, как...
Лейтенант в этот момент отвинчивал вентили на баллонах. Дэниелз повесил свое ружье за спину, чтобы помочь ему.
Ее словно молнией ударило.
Они вовсе не были в главном зале! А если это не то, к чему они стремились, значит, это...
— Майклз, Дэниелз! — пронзительно закричала Козловски. — Быстро назад!
Ловушка!
В этот момент луковица раскрылась, как беременное чрево с мертвым, как сама Смерть, плодом.
— О Господи! — выкрикнул Дэниелз и отскочил в сторону, снимая с плеча ружье.
Появившийся из луковицы жук напал с быстротой, которую Козловски никогда раньше не видела. Он схватил лейтенанта Майклза клешнями и поднял высоко вверх.
Теперь стало ясно, что пришелец прятался в луковице и поджидал, когда люди подойдут за желе.
Майклз коротко вскрикнул. Челюсти жука, с которых сочилась слюна, раскололи прочный шлем, как скорлупу ореха. Майклз снова вскрикнул.
Дэниелз инстинктивно выстрелил в жука из своего ружья. Всего в нескольких метрах от него заряд нашел свою цель — туловище насекомого. Окровавленный кусок его тела отлетел в сторону, и из рваной раны хлынула кровь.
В предсмертной судороге челюсти снова вонзились в шлем Майклза, расширив уже имевшиеся трещины. Затем существо начало медленно оседать, подмяв под себя Майклза. Козловски беспомощно наблюдала, как кровь пришельца лилась внутрь шлема ее возлюбленного. Сочилась прямо ему на лицо. Душераздирающий вопль рвался в ее наушники, пока само радио в шлеме Майклза под действием кислоты не превратилось в ничто. Этот вопль, казалось, даже еще более громкий, чем по радио, продолжал доноситься через зловонную атмосферу.
Кислота действовала со стремительной быстротой. Зрелище напоминало собой какую-то фантастическую мультипликацию. Обожженная кожа сначала покрылась огромными лопающимися волдырями, глазные яблоки потекли по щекам, как желток из разбитого яйца.
Крик прекратился.
Показался обнаженный череп, а затем кислота разъела и его. И вот уже задымился мозг лейтенанта Питера Майклза.
— Не-е-е-е-ет! — закричала Козловски. В исступлении она схватила свое ружье, собираясь изрешетить поверженное животное.
На плечо ей легла рука, и она опомнилась. Это был капрал Гарсиа.
— Не надо. Вы же на службе, капитан.
Тело пришельца все еще содрогалось, заливая ее любимого новыми потоками крови, превращая его в бесформенную студенистую массу.
— Пойди и проверь, — сказала она тихо.
«Ну зачем я отпустила его! Я же чувствовала, здесь что-то не так!»
— Он мертв.
— Я сказала, пойди и проверь! — взревела Козловски. — Если он не умер... Я не хочу, чтобы он страдал.
Гарсиа кивнул и подошел к распростертым телам. Он осторожно пошевелил тело лейтенанта прикладом ружья.
Кислота смешалась с дымящейся кровью лейтенанта, образовав ужасную жижу. Эта масса растекалась по полу, оставляя в нем дымящиеся дыры.
— Мертв.
— Что ж, — сказала Козловски. Невероятным усилием воли она взяла себя в руки.
— Внизу еще один зал, и мы идем туда. Но больше никакого геройства, ослиные задницы! — Она вздохнула и продолжила: — И никакой беспечности. Или, клянусь Богом, если жуки не убьют вас, то это сделаю я.
Отряд в полном молчании последовал за Миклином, сверявшим дорогу по приборам.
Капитан Александра Козловски нащупала языком новую таблетку и проглотила ее вместе со слезами.
Глава 2
Глава 3
Однако солдаты тоже подготовлены, и довольно неплохо. Бесконечные тренировки научили их ждать опасности с любой стороны.
Новый залп поразил одного из нападавших. Взрыв разнес его на куски, и ядовитая кровь выплеснулась, растекаясь ручьями по туннелю.
— Пригнитесь, черт вас возьми! — крикнула Козловски, видя, как кислотная кровь брызжет фонтанами во все стороны. Это вещество в больших количествах разъедало любую броню. Алекс напряженно всматривалась сквозь дым. Ребята уже стреляли по следующему жуку, но взяли слишком низко и промахнулись. — Бейте по коленям и голове, — кричала она. — Колени и голова!
При попадании в голову существо погибает с минимальным количеством брызг крови. Если попасть по ногам, оно повалится и подставит под выстрел голову.
Козловски неожиданно увидела, что настал момент показать личный пример. Один из чужих без правой клешни прорвался через заградительный огонь и галопом двигался к ним вдоль стены. Алекс подняла свое оружие и сделала два быстрых, прицельных выстрела. Первый заряд прошел мимо, разорвавшись далеко позади, но второй попал точно в колено, раздробив сустав. Чужой повалился.
Следующий выстрел капрала Гарсиа пришелся как раз в бананообразную голову и разнес ее, как гнилую тыкву.
Тем временем парни уложили остальных насекомых. Огнеметчики «почистили» им еще дергающиеся челюсти и клешни дозой концентрированного высокотемпературного луча, а затем облили все вокруг нейтрализующим кислоту составом, чтобы отряд мог двинуться дальше.
Козловски позволила себе даже улыбнуться. Их отряд уничтожил уже многих чужих, и ни разу они еще ни на чем не споткнулись.
— Хорошая работа, парни. Но задирать нос еще рано. Самое трудное нас ждет дальше, в преисподней, куда мы направляемся.
— Как будто мы этого не знаем, — хмыкнул Майклз.
Что-то удивительно тихое семейство чужих нам попалось, — с сомнением произнес Гарсиа.
— Показатель их умственного развития точно не установлен, — сказала Козловски, — а также и то, как они переговариваются друг с другом. Поэтому не расслабляться. Двинулись! И помните, что мы на чужой территории.
Вполне возможно, ксено затаились где-то поблизости и приготовились к новой атаке, так что рано почивать на лаврах. Лучше воспользоваться приливом адреналина и принятого возбуждающего, пока оно еще действует.
Они перешагнули через мертвые тела, ощущая зловещий хруст под ногами, и двинулись дальше в темноту.
Вдруг коридор резко расширился, и фонари высветили большой зал.
В центре, подобно бутону гигантского цветка или огромной луковице, возвышался «трон» — место хранения маточного желе и обиталище воспроизводящей потомство матки.
Козловски бывала в таких местах и раньше, но до сих пор не привыкла к подобному зрелищу. Из служившего входом в бутон отверстия, страшного, как влагалище Смерти, исходило зловонное испарение. Опыт и решительность боролись в ее душе с инстинктивным желанием повернуться и убежать.
Покоряющее волю, сводящее с ума произведение скульптуры чужих. Издевательство над жизнью.
Если не считать луковицы, зал был пуст.
— Что за черт? — недоумевал Майклз. — Куда они все подевались?
Капралу Гарсиа очень захотелось почесать затылок, как будто на нем не было шлема:
— Ничего не понимаю. Где их чертова матка?
— Отправилась на голливудский бал артистов, — сострил кто-то сзади.
— Мне это не нравится, — сказала Козловски. — Не подходите. Матка никогда не покидает своего обитали ща без очень серьезных на то причин.
Майклз упрямо покачал головой.
— Послушай, мы можем заполучить полный горшок желе — он только и ждет, чтобы мы его взяли. Если промедлим, желе взорвется или загорится. — Он схватил раструб шланга и направился к луковице. — Надо пере качать его в баллоны прямо сейчас — и хорошие пре миальные нам обеспечены. Какая разница, выгнали мы этих жуков или они сами ушли.
— Майклз, стой! — крикнула Козловски. — Я не уверена, что эти отбросы сейчас самое ценное. Во вся ком случае из-за них не стоит рисковать жизнью. Ты никуда не пойдешь, это приказ.
Майклз остановился и обернулся. Глаза его мрачно сверкали. Козловски увидела в них не только действие возбуждающего, но и оскорбленное мужское самолюбие. «Не надо так со мной, Коз, — говорили они. — Я в няньках не нуждаюсь».
— Мальчик может сделать себе бо-бо, — произнес кто-то сзади сюсюкающим, сильно измененным голосом.
— Что показывают датчики? — отрывисто спросила Козловски.
Капрал Миклин посмотрел на экран индикатора:
— Есть некоторая активность, но довольно далеко отсюда.
— Ну давай же, капитан. Я быстро закачаю баллоны.
— Да, выберем положенное — и получим дополни тельный отпуск!
Все это ей очень не нравилось. Но не было никаких видимых причин, чтобы сказать «нет». И если она не отпустит Майклза, какой-нибудь сопляк потом скажет, что он ее любимчик, и ей нечего будет на это возразить.
— Хорошо, но кто-то должен прикрывать его. Дэниелз, ты пойдешь вместе с лейтенантом.
— Нет проблем, — ответил бравый служака.
«Черт побери, Питер, что ты со мной делаешь?» — думала Алекс.
— Остальным развернуться веером и следить за другими входами.
Солдаты кинулись врассыпную.
— Что думаешь ты, Гарсиа? — спросила она, когда лейтенант Майклз отошел.
— Не знаю, сэр. На жуков непохоже, чтобы они оставили свое желе без охраны.
Вдруг капрал Миклин, находившийся у одной из стен, крикнул:
— Сэр, приборы показывают наличие помещений внизу, под нами! Там пещера, и такая же большая, как...
Лейтенант в этот момент отвинчивал вентили на баллонах. Дэниелз повесил свое ружье за спину, чтобы помочь ему.
Ее словно молнией ударило.
Они вовсе не были в главном зале! А если это не то, к чему они стремились, значит, это...
— Майклз, Дэниелз! — пронзительно закричала Козловски. — Быстро назад!
Ловушка!
В этот момент луковица раскрылась, как беременное чрево с мертвым, как сама Смерть, плодом.
— О Господи! — выкрикнул Дэниелз и отскочил в сторону, снимая с плеча ружье.
Появившийся из луковицы жук напал с быстротой, которую Козловски никогда раньше не видела. Он схватил лейтенанта Майклза клешнями и поднял высоко вверх.
Теперь стало ясно, что пришелец прятался в луковице и поджидал, когда люди подойдут за желе.
Майклз коротко вскрикнул. Челюсти жука, с которых сочилась слюна, раскололи прочный шлем, как скорлупу ореха. Майклз снова вскрикнул.
Дэниелз инстинктивно выстрелил в жука из своего ружья. Всего в нескольких метрах от него заряд нашел свою цель — туловище насекомого. Окровавленный кусок его тела отлетел в сторону, и из рваной раны хлынула кровь.
В предсмертной судороге челюсти снова вонзились в шлем Майклза, расширив уже имевшиеся трещины. Затем существо начало медленно оседать, подмяв под себя Майклза. Козловски беспомощно наблюдала, как кровь пришельца лилась внутрь шлема ее возлюбленного. Сочилась прямо ему на лицо. Душераздирающий вопль рвался в ее наушники, пока само радио в шлеме Майклза под действием кислоты не превратилось в ничто. Этот вопль, казалось, даже еще более громкий, чем по радио, продолжал доноситься через зловонную атмосферу.
Кислота действовала со стремительной быстротой. Зрелище напоминало собой какую-то фантастическую мультипликацию. Обожженная кожа сначала покрылась огромными лопающимися волдырями, глазные яблоки потекли по щекам, как желток из разбитого яйца.
Крик прекратился.
Показался обнаженный череп, а затем кислота разъела и его. И вот уже задымился мозг лейтенанта Питера Майклза.
— Не-е-е-е-ет! — закричала Козловски. В исступлении она схватила свое ружье, собираясь изрешетить поверженное животное.
На плечо ей легла рука, и она опомнилась. Это был капрал Гарсиа.
— Не надо. Вы же на службе, капитан.
Тело пришельца все еще содрогалось, заливая ее любимого новыми потоками крови, превращая его в бесформенную студенистую массу.
— Пойди и проверь, — сказала она тихо.
«Ну зачем я отпустила его! Я же чувствовала, здесь что-то не так!»
— Он мертв.
— Я сказала, пойди и проверь! — взревела Козловски. — Если он не умер... Я не хочу, чтобы он страдал.
Гарсиа кивнул и подошел к распростертым телам. Он осторожно пошевелил тело лейтенанта прикладом ружья.
Кислота смешалась с дымящейся кровью лейтенанта, образовав ужасную жижу. Эта масса растекалась по полу, оставляя в нем дымящиеся дыры.
— Мертв.
— Что ж, — сказала Козловски. Невероятным усилием воли она взяла себя в руки.
— Внизу еще один зал, и мы идем туда. Но больше никакого геройства, ослиные задницы! — Она вздохнула и продолжила: — И никакой беспечности. Или, клянусь Богом, если жуки не убьют вас, то это сделаю я.
Отряд в полном молчании последовал за Миклином, сверявшим дорогу по приборам.
Капитан Александра Козловски нащупала языком новую таблетку и проглотила ее вместе со слезами.
Глава 2
Три года спустя. Багдад. Ирак
Победа.
Ее запах уже витал в воздухе, с каждым днем становившемся все чище и прозрачнее: зловонный дым от руин и пепелищ войны понемногу рассеивался.
Победа. Господство. Превосходство.
Джек Ораендер ощущал потребность в них с каждым биением пульса. Он словно слышал многоголосый рев толпы на стадионе, нетерпеливый стук каблуков, подбадривающие возгласы и гром аплодисментов. Мощью, славой и величием была буквально наэлектризована атмосфера стадиона.
Теперь настало время наэлектризовать свои нервы, подстегнуть нейроны. К черту все инструкции!
Джек вышел из коридора, ведущего из раздевалок на поле стадиона, и остановился в тени арки. Снаружи его товарищи по команде и соперники разминались, ожидая сигнала судейской команды выйти на старт стометровки. Под аркой он чувствовал себя в большей безопасности. Его немного мучила агорафобия, боязнь открытого пространства. Во всяком случае, так говорил его отец. Джек не был уверен, что это именно агорафобия, поскольку не испытывал страха. Просто он чувствовал себя уютнее, когда его окружали стены.
Его отец уже умер. Он был в чине капитана во время Всеземной войны с пришельцами. Армия не сообщила подробностей его гибели, да семья Ораендеров и не стремилась их узнать. Достаточно было того, что он погиб в боях с чужими.
Джек отхлебнул холодной воды из бумажного стаканчика, прополоскал рот и выплюнул. Солнце Востока палило нещадно. Джек хотел, чтобы у него был только влажный рот, но ни в коем случае не раздутый желудок. Он постарался выпить больше жидкости вчера, а сегодня с утра смазал кожу лосьоном от загара. В свои двадцать лет он вошел в самый пик спортивной формы. Его мускулы, натренированные в благодатной Айове, почти не пострадавшей от войны, олицетворяли собой здоровье, пропорции и стремительность. Он начал заниматься легкой атлетикой в команде юниоров средней школы и вот теперь попал в сборную страны от команды университета Айовы.
Спортивная жизнь на Земле еще не вошла в прежнее русло. Слишком много времени потеряла планета из-за войны и разрухи, равно как и сам Джек. Но упущенное время не кажется безвозвратно потерянным, когда ты молод. В двадцать лет людям свойственно считать, что времени полно как за плечами, так и впереди. Даже когда видишь человека старше себя, с брюшком и морщинами под глазами, мысль о том, что однажды и ты станешь таким же, кажется абсурдной.
«Выигрывай сегодня, а повзрослеть и состариться ты всегда успеешь», — любил говорить его тренер Доннел. Каждый день во время тренировок он повторял, пронизывая Джека взглядом, точно двумя лазерами: «Мы поставили на тебя, и ты должен победить во что бы то ни стало».
Джек понимал это «во что бы то ни стало» неоднозначно, в разных смыслах.
Напряжение в воздухе все возрастало. Нервы Джека звенели как туго натянутые скрипичные струны. Он знал, что если и нужно помочь немного своему организму, то именно сейчас. Расстегнув под майкой крошечную сумочку на тонком эластичном ремешке телесного цвета, он достал оттуда флакончик. Непочатый. «Свежие, лучше всегда есть только свежие продукты», — вечно твердила его мать, и, хотя Джек не был уверен, что это относится и к данному случаю, его мнительная натура заставила открыть новый флакончик, хотя в сумочке лежал и другой, едва начатый.
Джек сломал герметичную упаковку, откупорил пузырек и вытряхнул из него на ладонь одну таблетку.
« Черт, а почему бы и нет?» — подумал он и вытряхнул вторую таблетку, затем положил пузырек обратно и заправил майку в трусы.
Джек посмотрел на таблетки. Они были маленькие, темно-зеленые с какими-то сверкающими блестками — мельчайшими серебристыми вкраплениями.
На мгновение он словно услышал голос отца: «Возьми это, Джек, и тебе не потребуется никаких других медикаментов.» Но Джек поначалу, как всегда, пренебрег его советом, прислушавшись к голосу тренера: «Вот что я тебе скажу, Джек. Ты делаешь все, чтобы выиграть, и я уверен, ты победишь».
Джек положил в рот две таблетки и запил их маленьким глотком воды из бумажного стаканчика. Он не хотел нарушать строго выверенный баланс жидкости в организме. Баланс во всем. Это как раз то, что совершенно необходимо. Силы инь и янь китайской философии. Огонь и вода, покой и движение. Отец всегда строго следил за собой в этом отношении. Теперь его уже нет.
Таблетки, которые Джек проглотил, немного склонили чашу весов в его пользу, но что из того?
«Ксено-энергия». Препарат огромной силы. В народе его именуют короче — «Огонь». Производитель — «Нео-Фарм».
Джек принимал «Огонь» с тех пор, как его начали выпускать. Он спросил разрешение у тренера, и тот, прочитав на этикетке слова «Сделано из натуральных веществ», кивнул головой. Этого ему оказалось достаточно. Главное, чтобы в составе не было никаких стероидов. Не то чтобы он был категорически против стероидов. Все, что могло дать лишнюю толику преимущества, он одобрял. А судейские комиссии на многое закрывали глаза в те дни.
Кроме того, по степени воздействия это практически то же, что две чашки кофе натощак. По крайней мере, так утверждает реклама.
Приняв таблетку «Огня» в первый раз, Джек сразу почувствовал, что стал не только подвижнее и увереннее в себе, — возросли его атлетические способности. Концентрация, координация движений — все поднялось на новый более высокий уровень. Но и это еще не все. Он понял, что «Огонь» меняет его темперамент, поднимает настроение.
Судя по официальным сообщениям, препарат выпускается на основе маточного желе чужих. Ходили, однако, сплетни, будто его делают из перемолотых тел чужих, убитых на войне.
Джека все это мало интересовало. Ему нравился препарат. Он словно удваивал его жизненные силы, а главное — давал ему преимущество над соперниками.
Джек ждал, когда в мышцах начнется жар. Он прислушивался к звукам на стадионе и всматривался в происходящее там, прикрыв ладонью глаза от солнца.
Стадион, один из первых ростков послевоенного строительства на Земле, являл собой впечатляющих пример новой, современной архитектуры. Многие крупные компании внесли свой вклад в его сооружение. Сплав нового и старого. Похожие на дирижабли большие и малые аэромобили телевизионных компаний висели в небе, ощетинившись аппаратурой слежения и антенными решетками. Стадион носил гордое имя «Человечество», а соревнования, которые должны были на нем развернуться назывались Играми Доброй Воли.
Олимпийские игры ушли в прошлое, как и многое хорошее, что было на Земле в старые времена, и надо было с чего-то начинать. С чего-то, что обьединилобы людей, прославило новое человечество, отвлекло цивилизованные миры от дикости и жестокости прокатившейся по планете войны.
Дружеское соревнование между нациями. Доброжелательное соперничество атлетов.
Джек Ораендер выглянул из своего убежища на солнце и сразу ощутил ароматы цивилизации — запах попкорна, жареного арахиса и баночного пива, всем своим нутром уловил взволнованную атмосферу на трибунах. Скоро, уже очень скоро он станет центром этой атмосферы.
Тепло огненной энергии, разливающейся по жилам Джека, заставило его поморщиться.
— Привет, Орео! Не решаешься выставить свой зад на свет Божий? — Сзади подошел Фред Стейтон, еще один парень из команды США. У него была такая же рослая и стройная фигура, как и у Джека, только волосы светлые, а не темные, и коротко пострижены. Джек стягивал свои волосы на затылке в хвостик. По мере того как языки пламени все жарче лизали внутренности Джека, обострялись его чувства. Мощной волной в ноздри ему ударил запах лимонного дезодоранта, которым пользовался Фред. Он ощутил даже аромат капельки клубничного джема, повисшей на его усах во время завтрака.
— Скоро пригласят на старт, приятель.
— Да, ты прав.
— Послушай, парень, с тобой все в порядке?
— Конечно. А что?
— Не знаю. Твои глаза... Они у тебя какие-то странные.
— Это солнце. Оно так действует на меня. Вот я и решил постоять в тени как можно дольше.
— Эй, да у тебя и руки дрожат!
Ораендер поднял руки и пристально посмотрел на них. Ему казалось, что он видит, как по кровеносным сосудам циркулирует уже другая, огненная кровь. Однако раньше от таблеток руки у него никогда не тряслись.
— Это у меня от волнения.
— Да, мы все волнуемся.
— Сейчас я возьму себя в руки, и все будет в порядке. Дай только пару минут, чтобы собраться.
— Я-то дам, да вот только судьи не станут ждать. Они уже давно зарядили свои стартовые пистолеты и поставили секундомеры на «ноль». — Он хлопнул Джека по плечу. — Все будет нормально, старик. Дыши глубже. Ты всего в нескольких шагах от старта. — Он прищелкнул пальцами. — Пролетим дистанцию на одном дыхании, а там — цветы, поздравления и заслуженный отдых.
— Да, конечно, — усмехнувшись, ответил Джек.
Фред прав, пора идти. Перед стартом уже маячили фигуры бегунов, размахивавших руками подобно мельницам, чтобы размять мышцы и ускорить кровообращение. Многие уже приседали на линии старта, как бы примеряясь к стартовому рывку.
Солнце показалось Джеку не просто ярким, а чудовищно ярким — огромным, ослепительно сверкающим шаром. Как будто у него вдруг открылась телескопическая дальнозоркость. Ничего подобного раньше с ним не было. Невероятно! Может быть, зря он принял сразу две таблетки?
Джек расправил плечи и тут же почувствовал, будто разряд тока пронизал его позвоночник сверху донизу. Однако он отбросил все колебания и трусцой побежал к старту, чтобы занять свое место. Справа он услышал голос Фреда:
— Давай, Орео. Покажем им всем, на что способны американские кроссовки!
Джек слабо улыбнулся в ответ и махнул рукой: Он поставил ноги в стартовые колодки, уперся в землю руками. В ушах стоял непонятный гул, отдававшийся тупой болью прямо в мозг. Джек изо всех сил напрягал слух, чтобы не пропустить хлопок стартового пистолета. Впереди неясно вырисовывалась финишная линия. Она манила его к себе, обещая все, к чему Джек так стремился, — величие, славу, победу.
Трибуны стихли в напряженном ожидании, но шум в ушах Джека превратился в оглушительный рев.
«Что за...» — успел подумать он, и в этот миг какой-то неведомый химический взрыв ударил Джека подобно громовому молоту Тора. Расплавленная энергия полилась по его мышцам, а в мозгу засверкали десятки молний разом.
Раздался сигнал пистолета, и ноги сами собой вытолкнули Джека вперед, словно ждали этого момента. Они разгоняли его, как пороховые газы разгоняют пулю в стволе винтовки. Джек вдруг перестал быть просто Джеком. Он чувствовал, как атомы рвутся на части в его жилах, как неизвестная до той поры космическая энергия пронизывает все его существо.
Он стал богом!
Публика буквально сходила с ума. По стадиону разносился изумленный голос диктора:
— Невероятно! Джек Ораендер из США оставляет метры дистанции за своей спиной с такой стремительностью, будто на ногах у него выросли крылья!
Его лицо перестало быть лицом, превратившись в широко открытый рот и готовые выскочить из орбит глаза, полные решимости победить. Горошины пота сливались на его теле в струйки, срывались под напором упругой волной воздуха и тут же оставались далеко позади, превращая воздушный поток за егб телом в подобие бурлящего горного ручья.
Джек Ораендер пересек финишную черту, оставив всех своих соперников далеко позади. Его ноги мелькали, как спицы колеса, а в мозгу словно светилась мега-ваттная лампа, пережигая энергию огромной мощи.
И Джек продолжал бежать.
Тысячи людей на трибунах и миллионы телезрителей, прильнувших к экранам, никогда не забудут этот впечатляющий финал.
Молодой атлет из Айовы, казалось, не удовлетворился тем, что побил мировой рекорд на целых четыре секунды. Он будто стартовал прямо с финиша на другую дистанцию, не видимую ни для кого, кроме него самого.
Отчаянно работая руками и ногами, он в один миг промчался по траве от кромки беговой дорожки до большого рекламного щита, стоявшего на краю поля.
Джек Ораендер пробил сво«м телом гофрированный пластик щита и только стальная балка, к которой щит был прикреплен, остановила его безумный бег. Трава вокруг тут же побагровела от хлынувшей во все стороны крови. Кровь была повсюду.
На черном рынке у дельцов от шоу-бизнеса можно по сходной цене купить кассету с видеозаписью этой трагедии. На пленке видны клочья кожи и пучки волос, слипшихся в загустевшей крови, свисающих с острых краев пробитого пластика. Видны также бесформенные останки бегуна, лежащие в неестественной позе под ослепительным солнцем, похожие на обычную жертву автокатастрофы.
Тот, кто посмотрит пленку внимательнее, заметит, как подбежавший врач вытащил что-то из сумочки Ора-ендера и спрятал себе в карман.
«Ксено-энергия».
Победа.
Ее запах уже витал в воздухе, с каждым днем становившемся все чище и прозрачнее: зловонный дым от руин и пепелищ войны понемногу рассеивался.
Победа. Господство. Превосходство.
Джек Ораендер ощущал потребность в них с каждым биением пульса. Он словно слышал многоголосый рев толпы на стадионе, нетерпеливый стук каблуков, подбадривающие возгласы и гром аплодисментов. Мощью, славой и величием была буквально наэлектризована атмосфера стадиона.
Теперь настало время наэлектризовать свои нервы, подстегнуть нейроны. К черту все инструкции!
Джек вышел из коридора, ведущего из раздевалок на поле стадиона, и остановился в тени арки. Снаружи его товарищи по команде и соперники разминались, ожидая сигнала судейской команды выйти на старт стометровки. Под аркой он чувствовал себя в большей безопасности. Его немного мучила агорафобия, боязнь открытого пространства. Во всяком случае, так говорил его отец. Джек не был уверен, что это именно агорафобия, поскольку не испытывал страха. Просто он чувствовал себя уютнее, когда его окружали стены.
Его отец уже умер. Он был в чине капитана во время Всеземной войны с пришельцами. Армия не сообщила подробностей его гибели, да семья Ораендеров и не стремилась их узнать. Достаточно было того, что он погиб в боях с чужими.
Джек отхлебнул холодной воды из бумажного стаканчика, прополоскал рот и выплюнул. Солнце Востока палило нещадно. Джек хотел, чтобы у него был только влажный рот, но ни в коем случае не раздутый желудок. Он постарался выпить больше жидкости вчера, а сегодня с утра смазал кожу лосьоном от загара. В свои двадцать лет он вошел в самый пик спортивной формы. Его мускулы, натренированные в благодатной Айове, почти не пострадавшей от войны, олицетворяли собой здоровье, пропорции и стремительность. Он начал заниматься легкой атлетикой в команде юниоров средней школы и вот теперь попал в сборную страны от команды университета Айовы.
Спортивная жизнь на Земле еще не вошла в прежнее русло. Слишком много времени потеряла планета из-за войны и разрухи, равно как и сам Джек. Но упущенное время не кажется безвозвратно потерянным, когда ты молод. В двадцать лет людям свойственно считать, что времени полно как за плечами, так и впереди. Даже когда видишь человека старше себя, с брюшком и морщинами под глазами, мысль о том, что однажды и ты станешь таким же, кажется абсурдной.
«Выигрывай сегодня, а повзрослеть и состариться ты всегда успеешь», — любил говорить его тренер Доннел. Каждый день во время тренировок он повторял, пронизывая Джека взглядом, точно двумя лазерами: «Мы поставили на тебя, и ты должен победить во что бы то ни стало».
Джек понимал это «во что бы то ни стало» неоднозначно, в разных смыслах.
Напряжение в воздухе все возрастало. Нервы Джека звенели как туго натянутые скрипичные струны. Он знал, что если и нужно помочь немного своему организму, то именно сейчас. Расстегнув под майкой крошечную сумочку на тонком эластичном ремешке телесного цвета, он достал оттуда флакончик. Непочатый. «Свежие, лучше всегда есть только свежие продукты», — вечно твердила его мать, и, хотя Джек не был уверен, что это относится и к данному случаю, его мнительная натура заставила открыть новый флакончик, хотя в сумочке лежал и другой, едва начатый.
Джек сломал герметичную упаковку, откупорил пузырек и вытряхнул из него на ладонь одну таблетку.
« Черт, а почему бы и нет?» — подумал он и вытряхнул вторую таблетку, затем положил пузырек обратно и заправил майку в трусы.
Джек посмотрел на таблетки. Они были маленькие, темно-зеленые с какими-то сверкающими блестками — мельчайшими серебристыми вкраплениями.
На мгновение он словно услышал голос отца: «Возьми это, Джек, и тебе не потребуется никаких других медикаментов.» Но Джек поначалу, как всегда, пренебрег его советом, прислушавшись к голосу тренера: «Вот что я тебе скажу, Джек. Ты делаешь все, чтобы выиграть, и я уверен, ты победишь».
Джек положил в рот две таблетки и запил их маленьким глотком воды из бумажного стаканчика. Он не хотел нарушать строго выверенный баланс жидкости в организме. Баланс во всем. Это как раз то, что совершенно необходимо. Силы инь и янь китайской философии. Огонь и вода, покой и движение. Отец всегда строго следил за собой в этом отношении. Теперь его уже нет.
Таблетки, которые Джек проглотил, немного склонили чашу весов в его пользу, но что из того?
«Ксено-энергия». Препарат огромной силы. В народе его именуют короче — «Огонь». Производитель — «Нео-Фарм».
Джек принимал «Огонь» с тех пор, как его начали выпускать. Он спросил разрешение у тренера, и тот, прочитав на этикетке слова «Сделано из натуральных веществ», кивнул головой. Этого ему оказалось достаточно. Главное, чтобы в составе не было никаких стероидов. Не то чтобы он был категорически против стероидов. Все, что могло дать лишнюю толику преимущества, он одобрял. А судейские комиссии на многое закрывали глаза в те дни.
Кроме того, по степени воздействия это практически то же, что две чашки кофе натощак. По крайней мере, так утверждает реклама.
Приняв таблетку «Огня» в первый раз, Джек сразу почувствовал, что стал не только подвижнее и увереннее в себе, — возросли его атлетические способности. Концентрация, координация движений — все поднялось на новый более высокий уровень. Но и это еще не все. Он понял, что «Огонь» меняет его темперамент, поднимает настроение.
Судя по официальным сообщениям, препарат выпускается на основе маточного желе чужих. Ходили, однако, сплетни, будто его делают из перемолотых тел чужих, убитых на войне.
Джека все это мало интересовало. Ему нравился препарат. Он словно удваивал его жизненные силы, а главное — давал ему преимущество над соперниками.
Джек ждал, когда в мышцах начнется жар. Он прислушивался к звукам на стадионе и всматривался в происходящее там, прикрыв ладонью глаза от солнца.
Стадион, один из первых ростков послевоенного строительства на Земле, являл собой впечатляющих пример новой, современной архитектуры. Многие крупные компании внесли свой вклад в его сооружение. Сплав нового и старого. Похожие на дирижабли большие и малые аэромобили телевизионных компаний висели в небе, ощетинившись аппаратурой слежения и антенными решетками. Стадион носил гордое имя «Человечество», а соревнования, которые должны были на нем развернуться назывались Играми Доброй Воли.
Олимпийские игры ушли в прошлое, как и многое хорошее, что было на Земле в старые времена, и надо было с чего-то начинать. С чего-то, что обьединилобы людей, прославило новое человечество, отвлекло цивилизованные миры от дикости и жестокости прокатившейся по планете войны.
Дружеское соревнование между нациями. Доброжелательное соперничество атлетов.
Джек Ораендер выглянул из своего убежища на солнце и сразу ощутил ароматы цивилизации — запах попкорна, жареного арахиса и баночного пива, всем своим нутром уловил взволнованную атмосферу на трибунах. Скоро, уже очень скоро он станет центром этой атмосферы.
Тепло огненной энергии, разливающейся по жилам Джека, заставило его поморщиться.
— Привет, Орео! Не решаешься выставить свой зад на свет Божий? — Сзади подошел Фред Стейтон, еще один парень из команды США. У него была такая же рослая и стройная фигура, как и у Джека, только волосы светлые, а не темные, и коротко пострижены. Джек стягивал свои волосы на затылке в хвостик. По мере того как языки пламени все жарче лизали внутренности Джека, обострялись его чувства. Мощной волной в ноздри ему ударил запах лимонного дезодоранта, которым пользовался Фред. Он ощутил даже аромат капельки клубничного джема, повисшей на его усах во время завтрака.
— Скоро пригласят на старт, приятель.
— Да, ты прав.
— Послушай, парень, с тобой все в порядке?
— Конечно. А что?
— Не знаю. Твои глаза... Они у тебя какие-то странные.
— Это солнце. Оно так действует на меня. Вот я и решил постоять в тени как можно дольше.
— Эй, да у тебя и руки дрожат!
Ораендер поднял руки и пристально посмотрел на них. Ему казалось, что он видит, как по кровеносным сосудам циркулирует уже другая, огненная кровь. Однако раньше от таблеток руки у него никогда не тряслись.
— Это у меня от волнения.
— Да, мы все волнуемся.
— Сейчас я возьму себя в руки, и все будет в порядке. Дай только пару минут, чтобы собраться.
— Я-то дам, да вот только судьи не станут ждать. Они уже давно зарядили свои стартовые пистолеты и поставили секундомеры на «ноль». — Он хлопнул Джека по плечу. — Все будет нормально, старик. Дыши глубже. Ты всего в нескольких шагах от старта. — Он прищелкнул пальцами. — Пролетим дистанцию на одном дыхании, а там — цветы, поздравления и заслуженный отдых.
— Да, конечно, — усмехнувшись, ответил Джек.
Фред прав, пора идти. Перед стартом уже маячили фигуры бегунов, размахивавших руками подобно мельницам, чтобы размять мышцы и ускорить кровообращение. Многие уже приседали на линии старта, как бы примеряясь к стартовому рывку.
Солнце показалось Джеку не просто ярким, а чудовищно ярким — огромным, ослепительно сверкающим шаром. Как будто у него вдруг открылась телескопическая дальнозоркость. Ничего подобного раньше с ним не было. Невероятно! Может быть, зря он принял сразу две таблетки?
Джек расправил плечи и тут же почувствовал, будто разряд тока пронизал его позвоночник сверху донизу. Однако он отбросил все колебания и трусцой побежал к старту, чтобы занять свое место. Справа он услышал голос Фреда:
— Давай, Орео. Покажем им всем, на что способны американские кроссовки!
Джек слабо улыбнулся в ответ и махнул рукой: Он поставил ноги в стартовые колодки, уперся в землю руками. В ушах стоял непонятный гул, отдававшийся тупой болью прямо в мозг. Джек изо всех сил напрягал слух, чтобы не пропустить хлопок стартового пистолета. Впереди неясно вырисовывалась финишная линия. Она манила его к себе, обещая все, к чему Джек так стремился, — величие, славу, победу.
Трибуны стихли в напряженном ожидании, но шум в ушах Джека превратился в оглушительный рев.
«Что за...» — успел подумать он, и в этот миг какой-то неведомый химический взрыв ударил Джека подобно громовому молоту Тора. Расплавленная энергия полилась по его мышцам, а в мозгу засверкали десятки молний разом.
Раздался сигнал пистолета, и ноги сами собой вытолкнули Джека вперед, словно ждали этого момента. Они разгоняли его, как пороховые газы разгоняют пулю в стволе винтовки. Джек вдруг перестал быть просто Джеком. Он чувствовал, как атомы рвутся на части в его жилах, как неизвестная до той поры космическая энергия пронизывает все его существо.
Он стал богом!
Публика буквально сходила с ума. По стадиону разносился изумленный голос диктора:
— Невероятно! Джек Ораендер из США оставляет метры дистанции за своей спиной с такой стремительностью, будто на ногах у него выросли крылья!
Его лицо перестало быть лицом, превратившись в широко открытый рот и готовые выскочить из орбит глаза, полные решимости победить. Горошины пота сливались на его теле в струйки, срывались под напором упругой волной воздуха и тут же оставались далеко позади, превращая воздушный поток за егб телом в подобие бурлящего горного ручья.
Джек Ораендер пересек финишную черту, оставив всех своих соперников далеко позади. Его ноги мелькали, как спицы колеса, а в мозгу словно светилась мега-ваттная лампа, пережигая энергию огромной мощи.
И Джек продолжал бежать.
Тысячи людей на трибунах и миллионы телезрителей, прильнувших к экранам, никогда не забудут этот впечатляющий финал.
Молодой атлет из Айовы, казалось, не удовлетворился тем, что побил мировой рекорд на целых четыре секунды. Он будто стартовал прямо с финиша на другую дистанцию, не видимую ни для кого, кроме него самого.
Отчаянно работая руками и ногами, он в один миг промчался по траве от кромки беговой дорожки до большого рекламного щита, стоявшего на краю поля.
Джек Ораендер пробил сво«м телом гофрированный пластик щита и только стальная балка, к которой щит был прикреплен, остановила его безумный бег. Трава вокруг тут же побагровела от хлынувшей во все стороны крови. Кровь была повсюду.
На черном рынке у дельцов от шоу-бизнеса можно по сходной цене купить кассету с видеозаписью этой трагедии. На пленке видны клочья кожи и пучки волос, слипшихся в загустевшей крови, свисающих с острых краев пробитого пластика. Видны также бесформенные останки бегуна, лежащие в неестественной позе под ослепительным солнцем, похожие на обычную жертву автокатастрофы.
Тот, кто посмотрит пленку внимательнее, заметит, как подбежавший врач вытащил что-то из сумочки Ора-ендера и спрятал себе в карман.
«Ксено-энергия».
Глава 3
Солнце светило необычайно мягко и приятно над военной базой Куантико в штате Вирджиния. Со времен войны оно не часто баловало людей своим появлением — характер погоды на Земле заметно изменился. Полковник Лейон Маршалл поднял шторы на окнах, чтобы впустить весеннее тепло в свой кабинет.
Он сел за стол и пробежал глазами ежедневную сводку наиболее важных событий в жизни армии, выползающую из настольного принтера, и улыбнулся в предвкушении того, что ждет его впереди.
Изумительно. Совершенно ни на что не похоже. Сила для бессильного, могущество для немощного. Действительно, поразительное вещество. У полковника просто.
дух захватывало от перспектив, которые они открывали ему.
Цифровые часы на столе показали 11:00. Генерал очень пунктуален. Он будет здесь с минуты на минуту. Полковник Маршалл готовил демонстрацию для него с раннего утра и теперь мог позволить себе короткую передышку — немного расслабиться и помечтать о том, что его ждет впереди. О личной карьере и, разумеется, о будущем истерзанной войной страны, изо всех сил старающейся поднять из руин города и заводы, укрепить обороноспособность.
На индикаторной панели часов уже готова была выскочить следующая цифра, как вдруг по внутренней связи гнусавый голос секретарши возвестил:
— Полковник, к вам генерал Барроус.
— Превосходно. — Он оперся руками о стол и встал. — Пригласите его.
Дверь с легким скрипом отворилась, и в проеме показалась грузная фигура генерала Делмора Барроуса. Он вошел, сверля полковника глазами, подобно спаренному крупнокалиберному пулемету в башне бронетранспортера. Когда весь шквал воображаемого огня был выплеснут на полковника, под маской деловитости и невозмутимости промелькнула искорка любопытства.
— Приветствую. — Генерал протянул Маршаллу короткие и толстые пальцы, но пожал ими руку полковника очень крепко.
— Благодарю, что пришли, генерал Барроус.
— Я привык верить словам «срочно» и «чрезвычайно важно», которые вы употребили в своем рапорте, полковник. Но я занятой человек. — Глаза его снова окаменели. — Надеюсь, что вы не заставите меня пожалетьо напрасно потерянном времени.
Генерал Делмор Барроус был крепким, мускулистым негром с венчиком седых волос, окружавших аккуратную лысину. Говорил он низким густым басом. Его мундир источал стойкий запах крепкого рома. Генерал заслужил свои лампасы не в тиши штабных кабинетов, и полковник уважал его за это. Если бы генерал увлекался девизами на манер средневековых рыцарей, его собственным девизом стали бы слова: «Цель оправдывает средства». И именно поэтому полковнику очень хотелось привлечь его на свою сторону в осуществлении задуманного им проекта.
— Я не из тех, кто тратит время на пустяки, вы это знаете, — сказал Маршалл. — Если то, зачем я пригласил вас, все же покажется вам пустой тратой времени, я готов уступить вам на ближайший уик-энд свой домик в горах.
При этих словах глаза генерала немного оживились, на губах появился намек на улыбку. Затем его лицо обрело прежнюю суровость.
Он сел за стол и пробежал глазами ежедневную сводку наиболее важных событий в жизни армии, выползающую из настольного принтера, и улыбнулся в предвкушении того, что ждет его впереди.
Изумительно. Совершенно ни на что не похоже. Сила для бессильного, могущество для немощного. Действительно, поразительное вещество. У полковника просто.
дух захватывало от перспектив, которые они открывали ему.
Цифровые часы на столе показали 11:00. Генерал очень пунктуален. Он будет здесь с минуты на минуту. Полковник Маршалл готовил демонстрацию для него с раннего утра и теперь мог позволить себе короткую передышку — немного расслабиться и помечтать о том, что его ждет впереди. О личной карьере и, разумеется, о будущем истерзанной войной страны, изо всех сил старающейся поднять из руин города и заводы, укрепить обороноспособность.
На индикаторной панели часов уже готова была выскочить следующая цифра, как вдруг по внутренней связи гнусавый голос секретарши возвестил:
— Полковник, к вам генерал Барроус.
— Превосходно. — Он оперся руками о стол и встал. — Пригласите его.
Дверь с легким скрипом отворилась, и в проеме показалась грузная фигура генерала Делмора Барроуса. Он вошел, сверля полковника глазами, подобно спаренному крупнокалиберному пулемету в башне бронетранспортера. Когда весь шквал воображаемого огня был выплеснут на полковника, под маской деловитости и невозмутимости промелькнула искорка любопытства.
— Приветствую. — Генерал протянул Маршаллу короткие и толстые пальцы, но пожал ими руку полковника очень крепко.
— Благодарю, что пришли, генерал Барроус.
— Я привык верить словам «срочно» и «чрезвычайно важно», которые вы употребили в своем рапорте, полковник. Но я занятой человек. — Глаза его снова окаменели. — Надеюсь, что вы не заставите меня пожалетьо напрасно потерянном времени.
Генерал Делмор Барроус был крепким, мускулистым негром с венчиком седых волос, окружавших аккуратную лысину. Говорил он низким густым басом. Его мундир источал стойкий запах крепкого рома. Генерал заслужил свои лампасы не в тиши штабных кабинетов, и полковник уважал его за это. Если бы генерал увлекался девизами на манер средневековых рыцарей, его собственным девизом стали бы слова: «Цель оправдывает средства». И именно поэтому полковнику очень хотелось привлечь его на свою сторону в осуществлении задуманного им проекта.
— Я не из тех, кто тратит время на пустяки, вы это знаете, — сказал Маршалл. — Если то, зачем я пригласил вас, все же покажется вам пустой тратой времени, я готов уступить вам на ближайший уик-энд свой домик в горах.
При этих словах глаза генерала немного оживились, на губах появился намек на улыбку. Затем его лицо обрело прежнюю суровость.