Бивен Хлоя. Снова вместе

   — Глэдис? — раздался голос Элмера, такой знакомый по прошлому голос, не холодный, не язвительный.
   — Да.
   Минутное молчание, и Глэдис почувствовала легкий испуг. Произошло что-то важное — он никогда еще не звонил ей сюда. Что-то случилось с отцом!
   — Фрэнк в больнице, — тихо произнес Элмер. — Но не беспокойся, врачи сказали, что все будет нормально. Но, думаю, тебе надо приехать.
   — Это… — губы отказывались повиноваться, — это местная… — Мысль, что отец заболел именно в тот момент, когда она так малодушно сбежала из дома, убивала.
   — Да, местная больница, — сказал Элмер. — Тебя встретить или доберешься сама?
   — Доберусь. Пожалуйста, оставайся с ним. — Глэдис в панике смотрела на телефонную трубку. — Элмер!
   — Спокойно. С ним все в порядке. Поезжай медленно и осторожно. Ты слышишь меня?
   — Да, — прошептала она и повесила трубку не в силах продолжать разговор. Все тревожные мысли о будущем, о вероломстве Клары, о ее связи с Элмером отступили на второй план. Единственное, что осталось, — тревога за отца. Сейчас ему требовалась помощь, и слава Богу, что Элмер рядом, как настоящий ангел-хранитель. Это немного успокаивало.
   Войдя в вестибюль больницы, Глэдис сразу увидела Элмера. Это была маленькая сельская больница, не чета тем гигантским холодным комплексам, где люди чувствуют себя никому не нужными. Здесь все знали друг друга.
   — Глэдис! — Элмер встал и пошел навстречу.
   — Что-то с сердцем? — спросила она.
   — Пока непонятно. — Элмер взял ее холодные от волнения руки в свои. — Сейчас его осматривает врач. Уже сделали массу анализов, и не похоже на что-то плохое. Когда все выяснится, нам сразу сообщат.
   Глэдис села, а Элмер, отлучившись на минуту, принес ей чашечку горячего кофе.
   — Хоть и не похож на кофе, зато горячий, — сказал он. — Выпей. Станет лучше.
   Глэдис взглянула на подозрительную дымящуюся жидкость и улыбнулась.
   — Неужели ты помнишь, что кофе для меня — универсальное лекарство?
   — Я помню о тебе все. Эти воспоминания слишком мне дороги, чтобы от них отказываться. Наверное, скоро мы узнаем что-нибудь хорошее, — добавил Элмер, взглянув на часы.
   Глэдис чувствовала такую усталость и опустошенность, что с большим трудом боролась с подступающей апатией. Несчастье с отцом стало последней каплей во всех переживаниях этой недели. Слишком много проблем навалилось в последнее время. Был момент, когда казалось, что удалось выбросить их из головы, но на самом деле все наоборот усложнилось.
   — Как это произошло? — спросила она.
   — После обеда Фрэнк почувствовал себя плохо. Ничего не сказал, но это было видно. Я пытался заставить его лечь в постель и вызвать врача, но он отказался, утверждая, что просто устал и все пройдет. Но потом ему стало еще хуже, и пришлось привезти его сюда.
   — Мне нужно было сделать это еще неделю назад.
   — Не вини себя. Если бы он не потерял сознание, я тоже ничего не смог бы сделать. Разве можно убедить человека обратиться к врачу, если он считает себя здоровым.
   Элмер прав, и Глэдис была признательна за утешение… Он как бы случайно положил свою руку на ее ладонь, и она почувствовала себя спокойнее. Страшно было даже подумать, что он вдруг уйдет и оставит ее наедине с бедой. Сейчас она нуждалась в нем еще больше, чем всегда.
   В коридоре появился доктор, и Глэдис встрепенулась. Элмер помог ей подняться, и она с благодарностью оперлась на сильную руку, как это часто случалось в их прошлой жизни. Снова обретена поддержка, которая когда-то помогла выстоять в нелегкой схватке с мачехой.
   — Дело не в сердце, — сказал врач. — Но мы пока не нашли причину. Возможно, ваш отец прав — это усталость. Необходимо меньше работать.
   — Это невозможно, — заметил Элмер.
   — Тем не менее он должен попытаться. Человеческий организм слишком сложный и тонкий механизм, чтобы пренебрегать его потребностями. Нужно сделать еще кое-какие анализы, но сейчас для него лучшее лекарство — отдых! Несколько дней вашему отцу придется полежать в постели.
   — По-моему… — попыталась что-то сказать Глэдис, но доктор остановил ее.
   — Мы не отпустим его, пока не выясним, в чем дело. Думаю, и вам не мешает отдохнуть.
   — Не беспокойтесь, она отдохнет, — заверил Элмер. — Я прослежу. Можно ли нам повидать больного?
   — Только недолго, пару минут. Не утомляйте его.
   Доктор попрощался, и они вошли в палату. Вид отца потряс Глэдис. Таким он был бледным и осунувшимся. Все это из-за нее, из-за того, что столько времени не появлялась дома. Стало мучительно стыдно. Никогда она не простит себе, если случится что-нибудь плохое. Надо было найти силы и бороться за право находиться рядом, ухаживать за ним.
   Слишком ослабевший, чтобы беседовать, отец все же приподнялся в кровати и взял дочь за руку. Потом взглянул на Элмера.
   — Заботься о ней, — сказал он и смущенно улыбнулся. — Впрочем, о чем я говорю? Ты всегда заботился, и лучше меня.
   Голос звучал так слабо, что Глэдис не выдержала и обняла отца, но медсестра тут же попросила их уйти.
   — Позвоните утром, — сочувственно посоветовала она, глядя на убитую горем девушку. — И не беспокойтесь, мы будем следить за ним всю ночь.
   — Как ты думаешь… — начала Глэдис, когда они вышли из больницы.
   — Ничего я не думаю, — перебил Элмер. — Это пустая трата времени. Ты слышала, что сказал врач: с сердцем все в порядке. Просто ему надо немного отдохнуть, и больница для этого — идеальное место. Я верю своей интуиции, которая говорит, что причин для беспокойства нет. И что нужно поскорее доставить тебя домой и уложить в постель.
   Глэдис кивнула и направилась к своей машине, но Элмер взял ее за руку и мягко повернул к себе.
   — Поедешь за мной, — сказал он. — Мне велено присматривать за тобой. Что ж, не привыкать.
   Глэдис улыбнулась соглашаясь. И садясь в машину, подумала: как это просто — вернуть все на круги своя. Элмер снова был рядом, и стало хорошо, как в детстве. Он не даст упасть, если она оступится, заслонит от любой опасности. Теперь ничто не сможет их разлучить. Несомненно, в последнее время она добилась большого успеха в жизни, но все равно чего-то не хватало. Как ни старалась она избавиться от этого чувства, ничего не получалось. Теперь же оно испарилось, словно его никогда не было, потому что Элмер вернулся. Даже подумалось, что это Клара — неудачница, которая так и не смогла всерьез испортить ее жизнь. Однако мачеха осталась мачехой.
   Да, кстати, Кларе надо сообщить, что ее муж: болен. Эта мысль вернула Глэдис с небес на грешную землю. Нет, как ни мечтай, но нельзя забывать о большом влиянии Клары на отца и Элмера.
   Они тронулись со стоянки, и недавняя умиротворенность куда-то исчезла. Если разобраться, Элмер никогда по-настоящему ей не принадлежал. Это было только мечтой, и, надо признаться, мечтой несбыточной. Можно ехать за ним хоть на край света, но им никогда не быть вместе.
   Элмер подъехал к дому вместе с ней с явным намерением остаться на ночь. Ну и хорошо. Все равно нужно о многом спросить его и многое обсудить, и лучше сделать это побыстрее. Пусть даже он будет сердиться, но другого выхода в сложившейся ситуации нет.
   Миссис Вуд встретила их в холле и спросила, как себя чувствует мистер Лоуренс. Вопрос был самый естественный, но тон, которым он был задан, разозлил Глэдис. Заметив это, Элмер ответил вместо нее:
   — Пока он останется в больнице. Если что-нибудь изменится, мы вам сообщим.
   — Ему нужны кое-какие вещи, — заметила миссис Вуд. — Я соберу.
   — Не надо, — покачала головой Глэдис. — Завтра я отвезу ему все, что требуется.
   — Как вам угодно.
   Миссис Вуд повернулась и вышла. Глэдис открыла было рот, но Элмер подошел и положил ей на плечо руку.
   — Не сегодня, Глэдис, — сказал он. — Сейчас не самое лучшее время затевать ссору. Тебе надо отдохнуть, а потом будешь ругаться с ней сколько угодно.
   Это было правильно, миссис Вуд подождет. Но несмотря на усталость, необходимо было задать ему несколько вопросов. Неприятного разговора не избежать. Надо было что-то делать, что-то обязательно предпринять. Глэдис прошла в маленькую гостиную, освещенную ярким пламенем камина. Элмер последовал за ней.
   — Нужно сообщить о происшедшем Кларе, — начала Глэдис не глядя на Элмера. — Все-таки жена.
   — Согласен, — осторожно отозвался Элмер, явно не желая говорить о Кларе. Но беспокойство за отца заставляло продолжить разговор. Отец и мачеха прожили вместе много лет, и сейчас место Клары подле мужа.
   — Где она живет в Париже? — спросила Глэдис. — Нужно ей позвонить. Если ты дашь мне номер телефона, я сделаю это сама.
   Элмер холодно смотрел на нее, глаза вновь приобрели стальной оттенок.
   — Почему ты спрашиваешь об этом у меня? — спросил он.
   — Я никого ни в чем не обвиняю, — быстро пробормотала Глэдис. — Просто мне нужен номер.
   — И ты, конечно, считаешь, что я его знаю? Нет, ты обвиняешь именно меня. Какого черта, Глэдис! Видимо, считаешь, что я мотаюсь туда после обеда, а к ужину возвращаюсь обратно?
   — Наверное, не так часто, но я знаю, как минимум один раз ты там был. Не будем это обсуждать, просто дай ее номер. А если не хочешь, позвони сам.
   Элмер подошел вплотную, взял ее за подбородок и повернул так, чтобы заглянуть в глаза.
   — Я действительно не знаю, где живет Клара, — четко и медленно произнес он. — До меня дошли лишь слухи, что она вернулась в Бостон.
   — Что? — Глэдис забыла о чувстве самосохранения и посмотрела на него. — Ты меня обманываешь…
   — Черт побери, Глэдис, иногда с тобой так трудно! Сама приходишь ко мне, когда нужна помощь, хочешь меня, но не веришь ни на секунду! Пойми, Фрэнк для меня не просто партнер. Он мой друг. Ты прекрасно это знаешь, но почему-то стараешься не замечать. Клара — его жена, и я никогда…
   — Но она звонила тебе и просила приехать в Париж:! — закричала Глэдис. — И ты поехал!
   — Думай, что хочешь, — тихо сказал Элмер. Он отпустил ее и повернулся, чтобы уйти. — Да, ты выросла, но в душе по-прежнему семнадцатилетний ребенок. Заниматься сексом для тебя — настоящая трагедия. Иногда я очень благодарен Кларе, что она не устраивает подобных сцен.
   — Как мне ее найти? — стояла на своем Глэдис, но Элмер молча направился к выходу. Уже в дверях повернул голову и бросил через плечо:
   — Спроси отца. Она его жена, а не моя.
   Глэдис заплакала. Только что он был заботлив и ласков, защищал, а теперь опять довел до слез. Да, конечно, он давно понял, что она ревнует его к Кларе. Это чувство уже столько лет отравляло ей жизнь.
   Глэдис надеялась, что все произошедшее изменит их отношения, но ошиблась. Утром он не появился и даже не позвонил. После завтрака она поехала в больницу и обнаружила Элмера там.
   Врачи не находили у отца ничего опасного, но советовали пока оставить его в больнице, чтобы какое-то время последить за его состоянием и повторить анализы. Отец же настаивал на возвращении домой, и только высокое кровяное давление помогло удержать его в постели. Он попросил привезти какие-то документы, но Элмер категорически отказался, заявив, что еще рано работать и достаточно тех книг и газет, которые привезла Глэдис.
   После обеда Глэдис решилась заговорить с отцом о Кларе:
   — Нужно сообщить ей, что ты в больнице.
   — По-моему, незачем, — ответил он. — Пусть спокойно занимается своими делами.
   — Но она уже целую вечность не была дома.
   — В этом нет ничего необычного. Все-таки у нее много магазинов в Бостоне, и за ними надо приглядывать. И вообще она редко появляется дома.
   Удивительно. Глэдис и не подозревала, как обстоят дела на самом деле, и сразу подумала об Элмере. Теперь понятно, как им удалось так долго скрывать свой роман от отца: квартира в Бостоне, постоянные командировки.
   — Господи, как, оказывается, ты одинок, — жалобно сказала Глэдис. — Так стыдно, что я забыла о тебе.
   — Ну, у тебя своя собственная жизнь. К тому же, я не совсем одинок. Ведь со мной миссис Вуд…
   Глэдис чуть не подпрыгнула на месте от возмущения, и отец рассмеялся.
   — Шучу. Но я правда совсем не одинок. Элмер все время рядом.
   — Элмер? — удивилась Глэдис.
   — А чему ты удивляешься? Он живет в Пейтоне почти постоянно. Конечно, не так, как при тебе, но… Ему нравится это место…
   Этот разговор дал много пищи для размышлений. Неужели Элмер действительно так любил усадьбу, что не мог уехать? А как же злополучная связь? Он явно злится каждый раз, когда речь заходит о Кларе. Возможно, он и хотел бы порвать с ней, но от этой женщины не так-то легко отделаться. Глэдис сокрушенно качала головой и вздыхала — сколько боли и лжи во всей этой истории! Когда же все это кончится? Но в глубине души уже не верила в благополучный исход. Влияние Элмера на нее не уменьшилось, напротив, с годами, оказывается, только возросло. Теперь их связывало нечто большее.
   Дома возникла неожиданная проблема. Миссис Вуд пришла к ней в комнату и заявила:
   — Нужно сообщить обо всем миссис Лоуренс.
   — А с чего вы взяли, что она не знает? — холодно спросила Глэдис.
   — Тогда пора бы ей вернуться, — заявила миссис Вуд, стоя в дверях, скрестив на груди руки. Вид у нее был весьма впечатляющий.
   — Судя по словам отца, она не особенно скучает по дому, — бросила Глэдис, чувствуя непреодолимое желание убить противную старуху. — Если бы я знала об этом раньше, то давно бы вернулась домой. И смею заверить, вас здесь уже не было бы. Если же вы так беспокоитесь о миссис Лоуренс, можете сообщить ей обо всем сами.
   — Я понятия не имею, где она, — резко ответила экономка.
   — А, так она и о вас не очень-то заботится? Что ж, мы все знаем не больше вашего и тоже понятия не имеем, где ее искать. Советую сейчас же вернуться к своим обязанностям и надеяться, что миссис Лоуренс вернется раньше, чем я вас уволю!
   Глэдис была в бешенстве. Старуха явно что-то знала. Клара наверняка сделала ее своим доверенным лицом — таким людям, как она, всегда необходим кто-то, потакающий их прихотям. Что ж, если миссис Вуд позвонит в Париж и пожалуется, это даже к лучшему. Приедет Клара, и все закончится. Все снова займут привычные места, а она сможет вернуться в свою галерею и маленькую, уютную и, главное, спокойную квартирку.

7

   Глэдис приехала в свою галерею. Как хорошо, что все здесь принадлежит ей! Она сумела создать себе крепкий тыл. Если бы не отец, можно было бы вообще не встречаться ни с Кларой, ни с Элмером. Совсем другой мир. Собственно говоря, до последнего приезда в Пейтон так и было. Она уже много лет жила в своем собственном мире, лишь изредка общаясь с отцом по телефону.
   Но вот теперь прошлое настигло ее, и Глэдис поняла, что просто отмахнуться от него не может. Слишком многое напоминало о давней детской влюбленности; и она, помимо воли, погружалась в переживания, которые много лет назад заставили уехать из дома.
   Глэдис вместе с Маргарет проработала до закрытия, потом поднялась к себе. Здесь царил дух запустения. Цветы давно не поливались, на всех обычно сверкающих полированных поверхностях лежала пыль, и Глэдис вдруг почувствовала прилив энергии и злости. Кого она хочет обмануть? Скоро все кончится и придется вернуться сюда. Ничего не изменить! Жизнь пойдет по-старому.
   Никогда она не сможет совсем перебраться в Пейтон, не зря же когда-то уехала оттуда. А теперь у нее есть дело, новая жизнь, которую она создавала своими руками, и другой не будет. Надо ценить то, что имеешь.
   Глэдис переоделась и начала убираться, сделав только один короткий перерыв, чтобы перекусить на ходу, даже не присев к столу.
   Постепенно горечь улетучилась, и она уже думала только о том, как навести порядок в доме и что еще предстоит сделать в галерее. Работала не замечая, как быстро бежит время.
   Когда Глэдис наконец села в машину, чтобы поехать в Пейтон, было уже очень поздно. Начал моросить дождь. Если бы не тревога за отца, она, конечно, осталась бы ночевать в Бостоне. Но больница всего в трех милях от Пейтона, и, пока отец там, хотелось быть поблизости.
   Скоро дождь превратился в ливень. По мокрой скользкой дороге в кромешной тьме пришлось ехать совсем медленно. Фары встречных машин ослепляли, дворники еле успевали разгонять воду на лобовом стекле. В довершение всего, как только она свернула с магистрали, мотор стал издавать подозрительные звуки, а фары несколько раз гасли. Ее маленькая машина никогда раньше не подводила, и Глэдис забеспокоилась. А взглянув на часы, просто испугалась. Дело шло к полуночи, кругом ни души, даже встречных машин нет. Что делать, если машина сломается? Да и обращаться за помощью в такое время опасно… Остается надеяться, что удастся дотянуть до дома.
   Вдоль дороги — ни дома, ни огонька, никакого движения. Когда же в тусклом свете фар начали угадываться знакомые места, автомобиль был на последнем издыхании, двигаясь каким-то чудом. Но вот показались ворота Пейтона, и Глэдис вздохнула с облегчением. Добралась все-таки!
   Однако радость была преждевременной. В тот самый момент, когда она въехала в ворота, машина как-то странно заскрежетала и встала. Все огоньки на приборной доске погасли. Попытки вернуть ее к жизни не увенчались успехом. Далее не разбираясь в технике, можно было предположить, что забарахлило зажигание.
   Некоторое время Глэдис продолжала сидеть в машине, раздумывая, что же делать. Вылезать под такой дождь вовсе не хотелось. Одна минута без укрытия — и промокнешь до нитки. Крупные капли барабанили по крыше, отскакивая маленькими фонтанчиками. Собственно, за окном бушевала настоящая гроза. Может быть, переждать ее в машине? В конце концов, сколько сможет продолжаться такой ливень?
   Но тут она вспомнила, где застряла. Автомобиль стоял прямо в воротах. Если кто-то поедет к дому, в такой кромешной тьме столкновение неизбежно. Иногда еще до рассвета привозили молоко. В запасе было еще несколько часов, но они вряд ли помогут делу. Придется вылезать.
   Выход был только один. Она находилась рядом со сторожкой, и оставалось надеяться, что Элмер там, а не ночует в городе. Это, кстати, вполне вероятно — сейчас ему нечего делать в Пейтоне, когда Фрэнк в больнице. О ней после последней ссоры он вряд ли беспокоится. Но попробовать все равно придется — кто еще мог сейчас помочь?
   Глэдис промокла мгновенно, как только вылезла из машины. В полной темноте сторожку удалось разглядеть не сразу. Почему в машине нет ни фонаря, ни зонтика? Элмер прав — не очень-то она подготовлена к жизни. Не раз споткнувшись, Глэдис в конце концов добралась до входной двери, которую удалось увидеть только потому, что сквозь занавески пробивался слабый свет. Слава Богу, Элмер здесь! Она вздохнула с облегчением и, забыв о своем нежелании просить помощи, постучала.
   Дождевая вода стекала за воротник, мокрые волосы облепили лицо. Все это было так ужасно, что Глэдис уже просто молила о помощи. Он ей нужен! Так почему же он не открывает?!
   Дверь распахнулась, и она чуть не упала прямо в объятия хозяина. Элмер с изумлением смотрел на появившуюся невесть откуда фигуру.
   — О Господи! Что с тобой?
   Схватив ее за руку, он втащил девушку в теплую комнату и внимательно оглядел, стараясь определить, не ранена ли она. Глэдис начала сердиться, почему он ничего не предпринимает?
   — У меня сломалась машина, — возбужденно проговорила она. — Еле доехала сюда, а до дома мне уже не добраться. И вся промокла, — добавила она, глядя на темное пятно, которое образовалось на ковре у ее ног, хотя это и так было очевидно.
   — Понятно, сначала тебе нужно поскорее переодеться, а потом, если хочешь, я отвезу тебя домой.
   — Не так все просто, — с досадой объяснила Глэдис. — Машина остановилась прямо в воротах посреди столбов. Это опасно — кто-нибудь может в нее врезаться. Надо что-то сделать.
   Секунду Элмер смотрел на дрожащую девушку с глубоким изумлением, потом вздохнул и покачал головой.
   — Ты кого угодно сведешь с ума, — ядовито проговорил он. — Почему все твои проблемы становятся моими? Как это твоему Марку удается выйти сухим из воды? Ведь небось весь вечер была с ним! Уж провела бы вместе и ночь!
   — И вовсе не проводила я с ним вечер! — с яростью возразила Глэдис. Что же они вот так просто стоят посреди комнаты, ведь она замерзла и промокла? — Если хочешь знать, весь вечер я была в своей квартире, и притом одна! Делала генеральную уборку, но это совершенно тебя не касается! Если не хочешь помочь, я пешком дойду до дома и позвоню в аварийную службу.
   — Вот они рады-то будут! — сердито проговорил Элмер. — В разгар грозы, в полночь! Только этого им и не хватало.
   Он с силой захлопнул входную дверь и подтолкнул Глэдис к камину, где пылал огонь.
   — Сиди здесь, сейчас принесу какую-нибудь одежду, — приказал он. — Смотри, не испорти окончательно ковер! И молчи, а то я за себя не ручаюсь.
   — Хорошо. Я останусь здесь, — холодно отозвалась Глэдис, — хотя можно было бы предложить мне пройти в ванную. На улице вторая половина двадцатого века. У крана во дворе уже сто лет никто не моется.
   У Элмера дрогнули губы. Он уже не казался таким сердитым.
   — Какая промашка с моей стороны! Ради Бога, пройдите в ванную, мисс Лоуренс! Там вы и найдете что-нибудь сухое. А я тем временем вооружусь фонарем и посмотрю, что с вашей машиной. Если повезет, мне удастся пережить еще и эту встречу с вами. — Он оглядел ее с головы до ног и с досадой покачал головой. — Нет, ты безнадежна. Ради Бога, переоденься, а то окажешься на больничной койке рядом с отцом.
   И как будто забыл о ее существовании. Глэдис наблюдала, как он ищет фонарь, снимает плащ с крючка за дверью. Бесило, что у него всегда под рукой все, что нужно, — нашлись даже резиновые сапоги. Элмер усмехнулся, увидев негодующий взгляд, и сказал:
   — Ты что, ждешь еще одного приглашения? Или тебя обязательно надо проводить? Уверен, что ты вполне в состоянии самостоятельно найти ванную. Дом не настолько велик. И советую поторопиться — если я промокну, не буду церемониться. Чтобы погреться под горячим душем, вытащу тебя оттуда в любом виде.
   Глэдис стояла не говоря ни слова. Он вышел, хлопнув дверью, и в этот короткий момент в дом ворвался дождь и ветер, окончательно промочив коврик у порога. Да, очень просто продемонстрировать ее беспомощность. А совсем недавно, до их встречи, она чувствовала себя вполне самостоятельной, деловой и компетентной. Теперь же получается, что постоянно нужна его помощь, а он не упускает ни одной возможности напомнить ей об этом.
   Глэдис отправилась в ванную, по дороге заглянув в другие комнаты. Ремонт в сторожке делали давно, когда она еще жила в Пейтоне, но сейчас домик выглядел очень уютным. Большая комната, окна которой выходили прямо в сад, кухня маленькая, но вполне современная, спальня и ванная. Но для семьи он, конечно, слишком мал. Когда-то Глэдис недоумевала, как могли люди жить в такой тесноте.
   Мебель, видимо, привез Элмер. В последнее время, насколько она помнила, домик вообще не был обставлен, и там никто не жил. Наверное, выбрать и повесить занавески помогла Клара. Эта мысль вернула ее к действительности, заставив снова все представить в черном свете. Интересно, сколько раз Клара навещала Элмера в этом гнездышке всего в миле от дома, где жил муле?
   Изо всех сил стараясь выкинуть эти мысли из головы, Глэдис залезла под душ. Горячая вода быстро согрела. Растеревшись полотенцем, Глэдис надела белый халат, висевший за дверью, который явно принадлежал Элмеру. Он доходил ей до самых щиколоток, и пришлось туго обмотаться поясом и закатать рукава, зато он был теплый и окутывал ее с головы до ног. Одежда промокла насквозь, сушить ее было негде. В кухне нашелся полиэтиленовый пакет, и Глэдис запихнула в него свои вещи. После этого осталось только дождаться возвращения Элмера. Она даже выглянула на улицу, но ничего не увидела. По-прежнему лил дождь, царила кромешная тьма. Элмер, конечно, промокнет до нитки, что вовсе не улучшит его настроения.
   Но, как ни странно, это почему-то не особенно беспокоило. В сторожке было так тепло и уютно. Она подбросила дров в камин и вернулась в ванную комнату посмотреть, все ли оставила в порядке. На стеклянной полочке стояли лосьон и тальк. Не удержавшись, Глэдис открыла флакон. Элмер всегда пользовался одним и тем же лосьоном, и давно знакомый аромат навеял воспоминания далекого прошлого.
   Она прекрасно помнила, когда в первый раз обратила внимание на этот запах. В жаркий летний день на берегу реки. В тот день впервые возникла мысль, что Элмер может быть не только ее лучшим другом: вдруг так захотелось прижаться к нему. И теперь этот запах казался ей таким… эротичным.
   Воспоминания заставили покраснеть. Глэдис быстро закрыла флакон, поставила назад на полочку и вернулась в комнату с неясным чувством вины, как будто занималась чем-то предосудительным. Остановившись у камина, долго смотрела на огонь. Мысли о прошлом не уходили, детское влечение слилось с воспоминаниями о том, как она была в его квартире, о руках, ласкавших ее тело.
   Глэдис ощутила прилив запретных чувств и покраснела еще больше. Именно в этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Элмер, несмотря на плащ, совершенно промокший. Темные волосы слиплись, вода ручьями стекала на пол. Он снял плащ и резиновые сапоги и повернулся.
   — Нужен механик, — сказал он сердито. — Я не смогу починить машину сам. Но из ворот я ее убрал, отбуксировал на обочину.