Блок Лауренс. В погоне за золотом Измира

   - Мы арендовали этот дом. Зайдете?
   Я зашел и познакомился еще с двумя моими помощниками. Всего их было шесть. Один ждал в Барханьи, на зафрахтованном судне, двое занимались автомобилем. Нашел ли я золото, спросили меня. Я ответил утвердительно. Сможем мы вывезти его? Конечно, ответил я.
   Они заметно оживились.
   - Мы тебе поможем, - заверил меня мужичонка с оспинами. Звали его Одон. Остальные предпочли не представляться. - И нам вполне хватит десятой доли.
   Лгал он очень неубедительно. Если раньше я еще мог сомневаться в их коварстве, то уж теперь все стало на свои места. Открытым оставался лишь один вопрос: убьют они меня, забрав золото, или нет.
   - Где золото?
   Я объяснил где.
   - Сколько его?
   Я поделился своими прикидками.
   - Заберем его этой ночью, - решил Одон. - Незачем терять время. И этой же ночью вывезем его на автомобиле, который добудут наши люди. Мы...
   - Украденном автомобиле?
   - Автомобиль мы купим. У одного из наших есть турецкий паспорт и водительское удостоверение. Если нас остановят, у полиции не должно возникнуть никаких подозрений. Золото мы переложим в металлические ящики. Ты понимаешь? Они уже в гараже. Пойдем, я покажу их тебе.
   В гараже на громадном верстаке стояли две дюжины металлических ящиков. С ними соседствовала груда металлолома: шпильки, болты, винты, гайки, скобы, хомуты, ржавые замки.
   - Места в ящиках хватит?
   Я прикинул объемы.
   - Да. В них уместится все золото.
   - Хорошо. Заполним их в доме. Понимаешь? Из соображений безопасности. Ты будешь заполнять их под крыльцом. А когда уложишь все золото, мы подгоним автомобиль, перенесем ящики в багажник и сразу уедем в Барханью, - тут он решил уверить меня, что ему известна конечная цель нашего маршрута. - А уж оттуда поплывем в Бейрут. Перегрузим золото на корабль и поплывем в Бейрут.
   * * *
   Вечером небо затянули облака. В этом нам повезло. После полуночи мы подъехали к дому. Меня сопровождал Одон и еще двое. Два человека остались в доме, мы намеревались забрать их по пути в Барханью. Я раздвинул доски, нырнул под крыльцо. Один из мужчин передал мне металлические ящики.
   - Подождать тебя?
   - Нет, - возразил я. - Садитесь в автомобиль и уезжайте отсюда. Мне потребуется время, чтобы переложить золото. Возвращайтесь через час.
   Мужчина мялся.
   - Я мог бы спуститься и помочь тебе. Так будет быстрее.
   - Нас могут услышать.
   Он ушел. Вскоре я услышал шум отъезжающего автомобиля. Я полагал, что кого-то они оставили: следить, чтобы я не улизнул с золотом.
   Я заполнил все двадцать четыре ящика. Они заметно потяжелели, но все-таки поднять их по одному не составляло особого труда. Едва я закончил работу, подъехал автомобиль. Подошел Одон, предложил мне передавать ему ящики, а он будет относить их к автомобилю. Предложение Одона трактовалось однозначно: как только последний ящик укладывался в багажник, автомобиль срывался с места, не дожидаясь, пока я покину свою нору, чтобы помахать им на прощание рукой.
   Я решил, что они хотят легко отделаться. Вылез на крыльцо.
   - У меня и так руки отваливаются. Пусть ящики поднимает кто-то еще. А я посижу в машине.
   Ящики они перетаскали быстро. Один человек спустился вниз, двое относили ящики к автомобилю, Одон укладывал их в багажник. Но они так шумели, что могли разбудить и покойника. В доме напротив зажглись окна. Я попросил их прибавить, и они прибавили. Да так, что зажглись окна в доме бабушки Китти. У меня разболелась голова. Во рту пересохло. Но вот последний ящик исчез в багажнике, мужчины попрыгали в салон. Вдали послышался вой сирены. Полиция? Вполне возможно.
   Одон повернул ключ зажигания. Двигатель чихнул и заглох. Я уже не сомневался, что этот идиот залил свечи. Но со второй попытки двигатель завелся, и мы уехали. К счастью, машину водить он умел. Так что мы быстро добрались до нашей базы в арабском квартале.
   Я вылез из машины. С полки для инструментов незаметно взял изогнутый нож для резки линолеума. Обходя автомобиль сзади, вспорол левое заднее колесо, которое тут же спустило, и убрал нож в карман. Заметил дефект, естественно, не я, а один из моих "помощников". Подозвал Одона.
   Тот смачно выругался. Кто-то вспомнил о запаске в багажнике. Ее, разумеется, завалили железными ящиками. Пока их вынимали, я аккуратненько проткнул запаску. Поначалу дырки не заметили. Решили, что колесо надо подкачать. В гараже нашелся и насос. Однако накачать колесо никак не удавалось, в конце концов кто-то обнаружил прокол, показал Одону. Он обрушился на тех двоих, что покупали автомобиль, кляня их на все лады.
   - Нужна другая машина, - решил он. - Придется ее украсть. Мы должны...
   Но дальше разговоров дело не пошло. Двое наотрез отказались ехать к морю на краденой машине. Еще один указал, что проще дождаться утра и купить новые камеры, а пока самое время поспать.
   - А если кто-то украдет наше золото?
   - Кроме нас никто о нем не знает.
   - Вдруг это будет кто-то из нас?
   - Куда он уедет на автомобиле со спущенными колесами?
   Партия "подождем до утра" победила. Одон запер багажник и закрыл ворота гаража. Мы проследовали в дом. В буфете нашлась бутылка плохонького коньяка. Мы выпили, и у Одона сразу улучшилось настроение. Мы пили и пели, пили и танцевали, а потом один за другим улеглись и заснули.
   Все, кроме одного.
   Убедившись, что Одон и его команда крепко спят, я выскользнул из дома, прошел в гараж. При таком обилии инструментов запертый багажник оказался не такой уж серьезной преградой. Еще час я трудился в поте лица. Потом вернулся в дом. Все по-прежнему спали.
   По логике вещей, следовало перебить их во сне. Не скажу, что такая мысль не приходила мне в голову. Разумеется, приходила, но я с негодованием ее отверг. Не мог поступить иначе.
   В Македонии я убивал людей. Всаживал пули в тех, кто не сделал мне ничего плохого. Но не мог заставить себя убить тех, кто хотел обобрать меня до нитки. Потому что в Македонии мы сошлись в честном бою. А перерезать горло спящему - совсем другое дело. На такое, судя по всему, я пойти не мог. И меня это открытие, между прочим, порадовало.
   Но у меня не было уверенности, что остальные члены Общества левой руки не приемлют убийства спящих. И, чтобы не вводить их в искушение, я "проснулся" раньше остальных. Одон послал одного из своих менять камеру. Тот быстро вернулся. Колесо поставили взамен того, что я проколол первым. Вновь разгорелась дискуссия: выезжать немедленно или дожидаться темноты? Решили не терять времени. Примерно в два часа дня мы загрузились в автомобиль и отбыли в Барханью.
   Доехали без проблем. Небольшой катер покачивался на легкой волне. На пристань сошел невысокий мужчина с широченными плечами. Поздоровался со всеми, доложил, что с таможней и погранслужбой все улажено. Они нас трогать не будут. Так что переносим груз на корабль и отчаливаем.
   Одон отвел меня в сторону. Передал мне мешок с замками.
   - Ты должен запереть все ящики. Большая часть золота принадлежит тебе, и ты должен знать наверняка, что мы тебя не обманем. Если ящики останутся незапертыми, по пути мы можем взять больше одной десятой, которая нам причитается. Ты понимаешь?
   - Но я вам доверяю, Одон.
   Он аж покраснел.
   - Неважно. Достань ящики из багажника. Если хочешь, проверь их содержимое и запри. Потом передай их нам, а мы отнесем их на катер. И все вместе поплывем в Бейрут.
   У меня сложилось впечатление, что до встречи со мной он никогда не лгал. Мы с Одоном подошли к багажнику, он вставил ключ в замок, повернул, поднял крышку. Я по очереди запирал все ящики, передавая их людям Одона. К тому времени, как я справился с последним, все уже перебрались на палубу. Рядом со мной оставался только Одон. И тут его позвали с корабля.
   - Что-то у них не так, - бросил он мне. - Подожди, я сейчас вернусь.
   - Я пойду с тобой.
   - В этом нет необходимости. Слушай, а что это там?
   Я посмотрел в указанном направлении. Он уже запасся монтировкой, но так долго замахивался, что я с трудом заставил себя подставить голову под удар. Я, конечно, начал падать еще до того, как монтировка коснулась моей головы, так что удар получился скользящим. А уж когда растянулся на песке, понял, какую допустил ошибку. А вдруг он захочет ударить меня второй раз, пока я лежу, как мешок. Аккурат по незащищенному затылку.
   Такая ошибка могла стоить мне жизни. Но, к счастью, Одон обошелся без второго удара. Он бросил монтировку, подхватил последний ящик и побежал на корабль.
   Я не шевелился, пока они не отплыли.
   Глава семнадцатая
   Я сел за руль автомобиля "Шевроле", сошедшего с конвейера лет десять тому назад. Ключи торчали в замке зажигания. Развернувшись, я поехал в Балыкезир, загнал автомобиль в гараж, закрыл ворота. Дел у меня хватало. Как, впрочем, и времени.
   Потому что они могли вскрыть ящики лишь по прибытии в конечный пункт своего путешествия. А в пути ящики останутся запертыми, так как друг другу они не доверяли. Замки гарантировали, что содержимое ящиков в полной сохранности прибудет в Софию, где они его и разделят.
   Я легко мог представить себе, как они собираются в уютном доме отца Грегора, скажем, в библиотеке, торжественно открывают или сбивают замки, открывают ящик за ящиком, чтобы найти в них гайки, болты, винты, шпильки, гвозди... Шестьсот фунтов ржавого железа. Шестьсот фунтов, аккуратно расфасованных в парусиновые мешочки и кожаные кошели. И ни единой крупицы золота.
   Но я им нисколько не сочувствовал. Золото лежало там, где я его и оставил: в дальнем углу гаража, укрытое брезентом. Я снял дверные панели, благо, инструментов хватало, заполнил пазухи золотыми монетами, поставил панели на место. Часть золота спрятал под сиденьями, часть в багажнике. Потратил на это несколько часов, следя за тем, чтобы ничего не гремело. Где-то проложил монеты газетами, где-то - тряпками. Добившись желаемого, запер машину, похлопал по переднему крылу и прошел в дом. Нашел бритву, мыло. Разделся, помылся, побрился, вновь влез в грязную одежду. Конечно, я бы предпочел лохмотьям костюм, подобающий владельцу хоть и старого, но автомобиля. Подумал о том, чтобы купить его, но решил не торопиться. Незачем мне светиться в Балыкезире. Костюм я мог купить и в другом городе, где перед полицией не поставлена задача найти и арестовать Ивена Майкла Таннера.
   Я вернулся к автомобилю. Турецкий паспорт и водительское удостоверение лежали в бардачке. Одону они больше не требовались, точно так же, как не требовались ему я и автомобиль, поэтому он и оставил нас всех на берегу. Из Балыкезира я поехал на юго-восток. Дороги оставляли желать лучшего. Стоило стрелке спидометра перейти за сорок миль, автомобиль начинало немилосердно трясти. Каждые пятьдесят миль я останавливался, чтобы долить масла. Время от времени покупал сэндвич и чашечку кофе, потом вновь садился за руль и ехал, ехал, ехал...
   Если верить спидометру, я отмахал почти восемьсот миль. Ехал без остановки больше суток. В Антакье, неподалеку от сирийской границы, купил-таки приличную одежду. Расплатился золотом. Торговца, возможно, это и удивило, но думал он не о том, чтобы привлечь ко мне внимание властей. Прежде всего его заботила собственная выгода, и он постарался обсчитать меня на полную катушку.
   Границу я пересек легко и непринужденно. Моя физиономия не очень-то напоминала фотографию на паспорте - кто ищет сходство между физиономией и фотографией в паспорте? По Сирии я поехал на юг, вдоль побережья, пока не добрался до границы с Ливаном. Там мой автомобиль обыскали более тщательно, но причин снимать дверные панели у таможенников не было, поэтому их и не сняли. Они потрясли запаску, заглянули в бардачок и предложили мне следовать дальше.
   Они не нашли ни золота, ни секретных документов, не заметили, что я совсем не тот человек, которому выписан паспорт.
   В Бейруте я остановился в хорошем отеле, поставил автомобиль в гараж. Сказал коридорному, что мне нужен надежный торговец золотом, и дал ему на чай соверен. Не прошло и часа, как в мой номер пожаловал молодой китаец. Есть ли у меня золото на продажу? Я ответил, что есть. Устроят ли меня пятьдесят долларов за унцию? Не устроят.
   - Сколько вы хотите, сэр?
   - Шестьдесят.
   - Это высокая цена.
   - Отнюдь. Вы заплатите и шестьдесят пять, если я буду на этом настаивать. Скажите боссу, что торговаться я не буду. Шестьдесят долларов за унцию, и точка.
   - Сколько у вас золота, сэр?
   - Шестьсот фунтов.
   - На шестьсот фунтов стерлингов?
   - Шестьсот фунтов золота.
   У него не округлились глаза, не отвисла челюсть. Лицо осталось бесстрастным. Он ушел, вернулся.
   - Шестьдесят долларов за унцию нас устраивают.
   - Могу я встретиться с вашим боссом?
   - Если соблаговолите пойти со мной.
   Меня привели в очень современный кабинет в очень современном административном здании в центре города. Китаец в пошитом в Лондоне костюме обсудил со мной детали сделки. Я оказался очень несговорчивым клиентом. После отца Грегора и его Общества левой руки я уже никому не доверял. Но в конце концов мы все утрясли. Несколько швейцарских банков имели в Бейруте свои отделения. От меня требовалось открыть счет в одном из них, разумеется, номерной счет. На него китаец и собирался положить депозит, из расчета по шестьдесят долларов за каждую унцию купленного у меня золота. У его компании нашелся и склад, куда не допускались посторонние. Я отогнал туда автомобиль, и несколько сотрудников китайца, следуя моим указаниям, выгрузили все золото. И аккуратно взвесили в моем присутствии. Я, правда, не мог поручиться за точность весов. С одной стороны, вроде бы считалось, что торговцев золотом отличают честность и порядочность. С другой, если ставки очень уж высоки, честностью можно и поступиться.
   Впрочем, меня это особо не волновало. Даже если они обвешивали меня на унцию на каждом фунте. Потому что весило вывезенное мною из Турции золото пятьсот семьдесят три тройских фунта и еще четыре унции или шесть тысяч восемьсот восемьдесят тройских унций.
   - Будем считать, что золото девятисотой пробы, - предложил китаец. - В некоторых монетах золота больше, в некоторых - меньше. Наверняка есть и поддельные. У нас нет времени проверять каждую, не так ли? Перед продажей мы их обязательно проверим, так что моя фирма может оказаться как в плюсе, так и в минусе. Если вы настаиваете, проверку можно провести в вашем присутствии, но тогда вам придется задержаться в Бейруте не меньше чем на неделю. Вот почему...
   - Ваши условия меня устраивают, - прервал я его.
   - Вы хотите получить всю сумму в швейцарских франках?
   - Банк принимает долларовые депозиты?
   - Конечно.
   - Я бы предпочел доллары.
   - Как вам будет угодно.
   Мы поехали в бейрутское отделение банка "Леу". Я открыл номерной счет. Мне популярно объяснили, что номерные счета открываются с тем, чтобы без моего разрешения никто не узнал, сколько на них хранится денег. Эти сведения не могли получить даже государственные учреждения. Деньги со счета мог снимать только я. Однако проценты на депозит не начислялись. Банковский служащий хотел, чтобы я это понял и не рассчитывал на проценты.
   Я заверил его, что прекрасно проживу и без процентов.
   На том наш товарообмен и завершился. Китаец отбыл с золотом. По моим прикидкам эта сделка принесла ему никак не меньше пятидесяти процентов прибыли. Я его не осуждал. И банк не оставался внакладе, не платя процентов со столь значительной суммы. Не осуждал я и банк.
   Потому что на мой счет поступили триста семьдесят одна тысяча пятьсот двадцать долларов.
   * * *
   Сто долларов я взял наличными. Вернулся в мой прекрасный отель. В магазине купил костюм, рубашку, белье, носки, туфли. Не забыл про галстук, запонки и пояс. Поднялся в номер, переоделся, отлично пообедал в ресторане.
   После обеда отдохнул с час на удобной постели и перешел к завершающему номеру программы. Взял такси и проехал несколько кварталов. Попросил высадить меня у здания американского посольства. Аккурат перед концом рабочего дня.
   Поднялся по ступенькам, открыл дверь, вошел в царство кондиционированного воздуха. Чувство тоски по родине захлестнуло меня.
   В холле за очень большим столом сидел молодой мужчина.
   Я простоял у стола несколько минут, прежде чем он соблаговолил оторваться от лежащих перед ним бумаг.
   Спросил, может ли он чем-нибудь мне помочь.
   - Надеюсь, что да, - ответил я. - Видите ли, я потерял паспорт.
   - И вы тоже? - он закатил глаза, показывая, как надоели ему глупые туристы, постоянно теряющие паспорта.
   - Полагаю, такое случается довольно часто, - сочувственно добавил я.
   - Очень часто. Честно говоря, чересчур часто. Паспорт очень важный документ, и каждый должен...
   Я позволил ему выговориться. Наверняка, из его лекции я мог почерпнуть много полезного. Если в не пропустил его слова мимо ушей.
   Наконец, он отыскал нужный бланк, взял ручку, посмотрел на меня.
   - Полагаю, номера вы не помните?
   - К сожалению, нет.
   - Естественно, не помните. Почему-то никому в голову не приходит записать номер собственного паспорта. Пустая, мол, трата времени, - он скорчил гримаску. - Ваша фамилия?
   Я выдержал паузу, подчеркивая драматичность ситуации.
   - Да перестаньте, - тут уж он просто вышел из себя. - Не хотите же вы сказать, что забыли и фамилию?
   - Меня зовут Ивен Майкл Таннер, - отчеканил я. - Если вам это ничего не говорит, я сомневаюсь, что вы сделаете карьеру в Государственном департаменте. Так что очень рекомендую вам оторвать задницу от стула, прошвырнуться к вашему боссу и сообщить ему о глупом туристе, отнявшем у вас массу времени. Которого зовут Ивен Майкл Таннер. Скажите ему, что в посольство прибыл Ивен Майкл Таннер, и посмотрите, как он на это отреагирует.
   Но он и сам вспомнил мою фамилию. Я с интересом наблюдал, как меняется выражение его лица. А потом он нажал на кнопку вызова охраны. И мы вдвоем дожидались прибытия морских пехотинцев.
   До прибытия в Вашингтон ко мне отнеслись уважительно. Морпехи бдительно охраняли меня, пока самоуверенный молодой человек докладывал обо мне своему начальству. Наконец, появились более важные шишки. Убедились с моих слов, что я действительно Ивен Таннер, и перепроводили меня в комнату без окон на втором этаже. Морпех обыскал меня на предмет оружия. Такового не обнаружил. Тогда меня усадили на вращающийся стул, двое мужчин встали передо мной, а остальные вышли за дверь.
   - Вроде бы у вас должны быть английские планы береговой и противовоздушной обороны.
   - Есть такие.
   - Они при вас?
   - Да.
   - Сейчас?
   - Да.
   - Хотите их передать?
   - Если вы покажете мне удостоверение сотрудника ЦРУ.
   - Я там не служу.
   - Так найдите того, кто служит.
   Они нашли. Я торжественно снял пиджак, расстегнул рубашку и из-под майки достал конверт с документами, полученный в Дублине от высокого мужчины. Сотрудник ЦРУ внимательно просмотрел их.
   Один из тех, кто допрашивал меня, вероятно получавших жалование по ведомости Государственного департамента, спросил, все ли на месте.
   - Не знаю, - пожал плечами сотрудник ЦРУ. - Мне надо позвонить.
   И отбыл. Я остался с первой парочкой. Мне предложили сигарету, я вежливо отказался, поскольку не курил, и только тут вспомнил, что пора заправить рубашку и надеть пиджак.
   Разведчик вернулся, чтобы сказать, что вроде бы все на месте.
   - Не пойму, как это охранник не заметил пакета, - один из дипломатов пожал плечами. - Он же его обыскивал.
   Он искал оружие, - заметил разведчик.
   - Все равно, должен был нащупать пакет.
   - Не бери в голову, - разведчик повернулся ко мне. - Разумеется, с документов могли снять копии.
   - Истинная правда.
   - Копии снимались?
   - Нет.
   - Какого черта вы пришли сюда, Таннер? Я ничего не могу понять. На кого вы работаете?
   Я промолчал.
   - И чего вы теперь ждете? Что мы погладим вас по головке и вручим билет домой? Вы знаете, что положили начало шести международным конфликтам?
   - Знаю.
   - Я только что говорил с Вашингтоном. Они требуют отправить вас спецрейсом под усиленной охраной. Сегодня. А сегодня нам подходящего самолета не найти.
   - И что вы предлагаете?
   - Пока не знаю. Может, найдем ночью, может, завтра утром. Будем стараться. Таннер, честное слово, вы меня удивили. Как вам удалось добраться до Бейрута? Хотелось бы мне узнать о вас побольше. Кое-что о ваших похождениях мне известно, но далеко не все. Почему бы вам не просветить меня?
   - Не могу.
   - В Вашингтоне вам зададут те же вопросы. Тут, знаете ли, такая тоска. Доставьте мне удовольствие.
   - Нет.
   - Вы действительно подняли восстание?
   Я не ответил ни на один его вопрос. Его это очень злило. Он знал, что меня переправят в штаб-квартиру ЦРУ в Вашингтоне и тогда ответа на интересующие его вопросы ему не видать как своих ушей. Управление, возможно, не оставляло его без работы, но не часто ему доводилось попадать в столь пикантную ситуацию, поэтому его, естественно, разбирало любопытство. Но я ничем не мог ему помочь.
   Потом меня заперли в комнате с двумя морпехами.
   Отличные попались ребята. Мы поиграли в карты. Я выиграл семьдесят центов, но отказался брать у них деньги. Мне хватало своих. Несколько часов спустя появился разведчик в сопровождении нескольких незнакомых мне мужчин. Мне на руки надели наручники, и всей компанией мы поехали в бейрутский аэропорт. На взлетно-посадочной полосе нас уже дожидался маленький реактивный самолет с салоном на шесть человек. Я, четверо охранников и разведчик поднялись на борт, дверца захлопнулась, и самолет взмыл в небо, взяв курс на Вашингтон.
   Книг с собой никто не взял. Да я и не смог бы переворачивать страницы закованными руками. Пришлось проскучать весь полет.
   Глава восемнадцатая
   Камера в подвале штаб-квартиры ЦРУ в Вашингтоне не шла ни в какое сравнение с грязной клеткой, в которой меня держали в Стамбуле. Хорошо освещенная, чистая, с кроватью, маленьким столиком, полкой с книгами. Среди книг преобладали шпионские романы. Поначалу я даже находил их забавными, но через день-другой они мне заметно разонравились. А потом я поймал себя на том, что читаю какой-то роман второй раз. Причем обнаружилось это в тот момент, когда мне осталось прочесть аккурат двадцать страниц.
   Кормили хорошо. Ни одно блюдо, разумеется, не могло сравниться со стамбульским пловом, зато меню каждый день менялось. Опять же, мне предлагалась более калорийная диета в сравнении с куском хлеба и пловом. Что меня не устраивало - так это бесконечные вопросы. Две недели подряд они изливались на меня потоком, и, похоже, доблестные сотрудники ЦРУ не собирались останавливаться на достигнутом. В Стамбуле обо мне полностью забыли, здесь же допрашивали утром, днем и вечером, в надежде, что уж на следующем допросе я сломаюсь.
   - На кого работаешь, Таннер?
   - Этого я сказать не могу.
   - Почему?
   - Таков приказ.
   - Ради нас приказом можно и пренебречь.
   - Нет.
   - Мы же работаем на правительство Соединенных Штатов.
   - Я тоже работаю на правительство.
   - Неужели? Как интересно, Таннер. Ты - сотрудник ЦРУ?
   - Нет.
   - В каком же учреждении ты служишь?
   - Сказать не могу.
   - Это учреждение подчиняется правительству США?
   - Да.
   - Я думаю, ты сумасшедший, Таннер.
   - Это ваше право.
   - Я думаю, ты набит дерьмом, Таннер.
   - Это ваше право.
   - Ты утверждаешь, что работаешь на правительство США?
   - Да.
   - Какой департамент?
   - Сказать не могу.
   - Почему? Потому что не знаешь?
   - Сказать не могу.
   - Кто твой босс?
   - Сказать не могу.
   - Расскажи мне хоть что-нибудь о своей конторе, Таннер. Она похожа на ЦРУ?
   - В определенном смысле.
   - Ты не можешь назвать ее?
   - Нет.
   - Допустим, мы дадим тебе телефон. Ты кому-то позвонишь и дашь о себе знать, хорошо? Они придут и освободят тебя, и мы все будем счастливы. Тебе нравится мое предложение, Таннер?
   - Нет.
   - Нет? Почему нет?
   - Мне приказано никому не звонить.
   - А что же ты собираешься делать? Сидеть тут до скончания веков?
   - Рано или поздно со мной свяжутся.
   - Как? Телепатически?
   - Нет.
   - Тогда как, Таннер? Никто не знает, что ты здесь. И никто не узнает, пока ты сам кому-то об этом не скажешь. В Бейруте утечки быть не могло. В Вашингтон тебя доставили спецрейсом, и только ЦРУ знает, где ты. Так скажи на милость, кто может с тобой связаться?
   - Они свяжутся.
   - Как?
   - Сказать не могу.
   - Сказать не могу, сказать не могу, сказать не могу. Словно заезженная пластинка. Таннер, хватит корчить из себя героя. Кто дал тебе эти бумаги?
   - Сказать...
   - Молчать! Почему ты передал их нам?
   - Следовал полученным инструкциям.
   - Правда? А я-то думал, что тебе приказано не иметь с нами никаких дел, Таннер.
   - Мне приказали передать бумаги ЦРУ, если я не смогу найти альтернативных вариантов. Разумеется, я хотел передать их своему начальству, но в страну я мог попасть лишь через американское посольство, а сие означало, что бумаги я должен отдать вам. На это я мог пойти в самом крайнем случае, когда выбора у меня не оставалось. Вот я их вам и передал.
   - С них снимали копии?
   - Пока они находились у меня - нет.
   - Где ты их взял?
   - Сказать не могу.
   - Какими еще делами ты занимался в Европе? Или совершал круиз с секретными документами в кармане?
   - Сказать не могу.
   - Сукин ты сын, Таннер. Я не верю ни одному твоему слову. Мы продержим тебя здесь, пока ад не замерзнет. Отведите его в камеру. Господи, как же он меня достал...