Страница:
А только они могли связать меня и Ричарда Джона Линча...
Я не знал, сколько еще проспит Джордж. Но в шесть утра решил, что двенадцати часов сна ему должно хватить. Потряс его за плечо.
– Поднимайся. Уже утро, и я хочу тебя кое о чем спросить.
– Попытаюсь. Господи, должно быть, барбитуратное похмелье. Дай мне что-нибудь поесть. Я ужасно себя чувствую.
Мы съели сандвичи с ветчиной, выпили молока. Джордж медленно приходил в себя. Тем временем я положил на снег крышку от мусорного бака, развел костерок и начал сжигать на нем все то, что следовало сжечь. Главным образом документы и бумаги.
Несколько минут спустя Джордж присоединился ко мне, принес ворох бумаг. Я, не глядя, бросил их в костер.
– За сараем колодец. Для одежды и вещей. Избавься от формы. У меня есть для тебя рабочий комбинезон. Один костюм оставь. Наденешь потом. Остальное – в колодец.
– Они туда заглянут.
– Если найдут этот сарай. Да и черт с ними! По вещам им нас не найти, так?
Я возражать не стал, тем более что вырыть яму в промерзшей земле нам бы не удалось. Мы откинули крышку и покидали все в колодец, закрыли крышку, набросали сверху снега. Когда вернулись в сарай, я начал задавать вопросы.
– Прежде всего маршрут. Мы едем на юг вдоль Миссисипи или сначала поворачиваем на восток?
– На восток. Чуть дальше, но, по-моему, безопаснее.
– Ясно. Как поедем? Наверное, не по главным автострадам. В то же время появление трейлера на местных магистралях может вызвать подозрение.
– Обязательно вызовет. Поэтому поедем по автострадам. – Он развернул карту США со всеми главными автострадами, изданную корпорацией «Шелл». – Едем на восток до Висконсина, там сворачиваем на Висконсин-фриуэй. Далее на юг, мимо Милуоки и Чикаго, по транснациональной автостраде, что пересекает Иллинойс, Индиану, Огайо и Пенсильванию и выходит к побережью. Да конца мы ее не проедем, в Пенсильвании повернем на юг по Пен-Канадиен. Эта дорога приведет нас...
– Как мы сумеем доехать туда?
– Без проблем. Будем вести трейлер по очереди.
– Слушай, при въезде на каждую автостраду трейлер взвешивается. Мы должны предъявлять документы, накладные...
– Они у нас есть.
Я вытаращился на него.
– Домашняя заготовка, так?
– А ты как думал? Сейчас я тебе все покажу.
Джордж ушел в глубь сарая, вернулся с большим конвертом из плотной бумаги и выложил передо мной его содержимое. Он позаботился обо всем. Накладные, счета за погрузку, водительские удостоверения, карточки членов Международного профсоюза водителей грузового транспорта.
– Видишь? С такими бумагами нас пустят на любую автостраду. Мы – «Торнхилл хаулинг корпорейшн». Так написано во всех документах, эта же надпись появится и на трейлере, когда мы его перекрасим. Краска у меня есть, трафареты тоже. Я поработал за свой миллион, Пол. В пути будем останавливаться лишь на заправках. Залили полный бак, поменялись местами – и в дорогу. Доберемся до Орландо, там свернем на запад, к Тампе, и мы у цели. От Орландо до Тампы проложена отличная дорога. Я проверял.
– Я потрясен.
– Иногда я сам себе удивляюсь. Что еще?
– Ты. Какая у тебя «легенда»?
– У меня?
– Да. В понедельник утром тебя послали в Амарилло. Ты там не объявился и ничего им не сообщил. По какой причине?
– Я в Гватемале.
– Где?
Джордж усмехнулся.
– Ты не ослышался. В понедельник я позвонил в контору из Чикаго и слезно просил снять меня с операции в Амарилло. Потому что меня ждут по важному делу в Майами. Потом позвонил из Пирра, куда заезжал за дорожными знаками, и сказал, что я уже в Майами и мне надо срочно выехать из страны.
– А если они определят, откуда ты звонил?
– Невозможно. Они определяют только прямые звонки. Поэтому я позвонил по номеру с выходом на записывающее устройство. И пленку прослушали только во вторник.
– А почему Гватемала?
– Я полечу туда, когда все закончится. У меня там действительно есть дела. Управлюсь я за два дня, но создам видимость, что ушла у меня не одна неделя. Потом я вернусь из Гватемалы, скажу, что был в Гватемале, и не погрешу против истины. Я даже привезу сувенир своему секретарю. Не учи курицу, как нести яйца, Пол.
Мы вымыли борта трейлера и выкрасили их. Джордж припас компрессор, что сильно упростило задачу. Пока сох кузов, мы перекрасили кабину. Из красной она стала зеленой. А уж потом по трафарету мы нанесли на боковые борта надпись «Торнхилл». Изменили в маршрутном листе отметки пересечения границ штатов, записали массу трейлера с грузом и без оного. Потом сняли номерные знаки штата Южная Дакота и заменили их иллинойсскими. Прежние номерные знаки мы положили в кабину, чтобы утопить в первом попавшемся водоеме. Картонные трафареты сожгли. Краску, кисти И компрессор оставили в сарае, потому что там они обычно и хранятся.
Оставшуюся еду мы забрали в кабину. Джордж хотел также взять шотландское и пиво, но я не позволил. Указал, что по закону это не разрешено. Мы оставили все в сарае вместе с открывалкой, чтобы нашедшему пиво не пришлось открывать пробки зубами. Спальники скрутили и оставили. Джордж предложил мне взять пропановую печку, которая могла пригодиться на острове. Я ответил, что предпочитаю костер. Он поинтересовался, что я делаю, если идет дождь. Я ответил, жду, пока прекратится, потому что вечно дождь лить не может, а потом добавил, что не хочу говорить об острове.
Выехали мы вскоре после полудня.
Поездка выдалась скучной. Такой, собственно, как и положено быть подобной поездке, потому что любые волнения могли означать только одно: что-то идет не так. Но все шло гладко, как по маслу, и через несколько сотен миль я уже мечтал о каком-нибудь кризисе.
Поначалу мы слушали радио. Но уже в Висконсине оно нам обрыдло. Особенно информационные выпуски. Мы вслушивались в каждое слово, но не могли уловить ничего интересного. Отсутствие новостей играло нам на руку, но и действовало на нервы.
В итоге я начал переключаться со станции на станцию, надеясь найти хотя бы одну, которая не будет меня раздражать. Закончилось все тем, что Джордж протянул руку и выключил радиоприемник. Мы остались один на один – тоже не сахар, доложу я вам! – но у меня и в мыслях не было включить эту чертову трещалку. Если бы ее включил Джордж" я бы его пристрелил.
Мы пытались говорить, из этого тоже ничего не вышло, но к тому времени, как мы добрались до Иллинойса, оптимальное решение было найдено: нас могло спасти только молчание.
В Висконсине за рулем сидел Джордж. Милуоки мы обогнули с юга и запада. Мне вспомнилось, что Шарон живет в Милуоки, но я дал себе зарок не думать о Шарон. Возможно, мне бы это не удалось, но мы с Джорджем как раз поменялись местами. Никогда раньше я не сидел за рулем такой громадины, поэтому в первое время ни о чем другом думать просто не мог.
Определенное напряжение возникало при пересечении границы штата. Но к тому времени, когда мы оставили позади Иллинойс и въехали в Индиану (за рулем вновь сидел Джордж), я уже перестал волноваться при проверках. Документы в порядке, масса соответствовала указанной в бумагах, трейлер чистый, так чего нас задерживать? Мы не вызывали ни малейших подозрений.
Нас не могли остановить даже за превышение скорости. При ограничивающих знаках семьдесят миль в час все неслись на восьмидесяти, а наша громадина даже с попутным ветром не могла разогнаться быстрее шестидесяти семи. Независимо от того, кто сидел за рулем. Когда машину вел я, мои руки крепко сжимали руль, одна нога стояла на полу, вторая вдавливала в пол педаль газа, а глаза не отрывались от дороги. Когда за руль садился Джордж, обе мои ноги упирались в пол, руки я клал на колени, а смотрел опять же прямо перед собой. Так что, начиная с Чикаго, видел одно и то же.
Не оставалось ничего другого, как думать, но мысли главным образом вертелись вокруг тем, на которые я запретил себе думать. Мне не хотелось перетряхивать прошлое и заглядывать в будущее, поэтому оставалось только настоящее, то есть я, Джордж и трейлер. О трейлере не думалось вовсе, так что выбор сужался еще более: я и Джордж. О нас я и думал.
Думал долго. Иной раз днем, иной ночью. Случалось, что и в снег. Но снег падал все реже, а с продвижением на юг вовсе прекратился. Не было снега и на земле. Джордж вновь глотал свои капсулы и, как мне показалось, ни разу не сомкнул глаз.
Когда же позади остались тысяча восемьсот миль, которые мы проехали часов за тридцать, Джордж позвонил по телефону.
Мы уже несколько часов ехали по Джорджии и в тот момент мчались по Интерстейт-хайуэй. На этих автострадах зоны обслуживания находились в стороне от дороги. Когда Джордж свернул на одну из них, я посмотрел на приборный щиток. Горючего в баке еще хватало, и я спросил, в чем дело.
– Хочу позвонить покупателям.
– Хорошо.
– Составишь мне компанию?
– Зачем? Ты уже большой мальчик и знаешь, как звонить по телефону. Десятицентовик бросается в щель посередине. Большая щель – для четвертаков.
– Как скажешь.
Джордж вернулся через десять минут. К тому времени я уже расплатился за дизельное топливо, заправился и отогнал трейлер в сторону. Он сел в кабину. Я взглянул на него и отметил странное выражение его лица. Постарался вспомнить, когда в последний раз видел его таким.
– Я им позвонил.
– И что?
– Они удивились. Не слышали ни слова, даже не подозревали, что нам это удалось. Завтра они готовы принять товар в Тампе в половине четвертого пополудни.
– Сколько нам осталось? Триста миль? Нет проблем.
– Они настаивают, чтобы мы прибыли сегодня вечером. Они знают склад, куда мы сможем поставить трейлер на ночь. Нас они тоже устроят.
– Это хорошо.
– Ты так думаешь?
– Почему нет?
– Не знаю.
Джордж помолчал, открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом захлопнул его.
– Что такое?
– Не понравился мне его голос. Мы говорили по-испански, а когда говоришь на иностранном языке, в интонациях разобраться сложнее. Понимаешь, куда я клоню?
Я решил, пусть выкладывает сам.
– Не понимаю.
– Так я тебе скажу. Возможно, они хотят нас надуть.
– Тогда мы приедем в Тампу и остановимся в другом месте.
– Я об этом думал. – Наши взгляды на мгновение встретились. Затем он отвел глаза. Выдержал паузу, словно принимая решение. – Нет. Прямо тебе скажу, не нравится мне Тампа. Они хотят получить товар в половине четвертого, в это время мы и приедем на пирс. Тампа – большой город, в котором полно людей, и мне бы не хотелось провести там ни одной лишней минуты. Где мы сейчас? Есть рядом какой-нибудь город?
Я сверился с картой.
– Уэйкросс, Брансуик. Г-м-м-м...
– Что-нибудь покрупнее. Мы далеко от Саванны?
– Да нет, совсем рядом. Саванна ближе других городов. Я ее пропустил.
– Вот и хорошо. Мне, во всяком случае, нравится. А твое мнение?
– Насчет чего?
– Насчет того, чтобы остаться на ночь в Саванне, а в Тампу приехать завтра. Или мы говорили о...
– A-a!.. – протянул я. – Извини, отвлекся. Пожалуй, ты прав. Знаешь, я чего-то так устал, что повернул бы на Вашингтон, если б ты сказал, что нам надо именно туда. А где мы остановимся? Я понял, что в Саванне, но где именно?
Джордж коснулся моей руки.
– Спокойно. – Он захихикал. – Я, конечно, в плохой форме, но ты, я вижу; тоже сдаешь. Дай-ка я сяду за руль. Мы сможем поспать десять часов в настоящих кроватях. Не волнуйся, я что-нибудь найду.
Я не волновался.
Он нашел кемпинг для туристов, который принимал и дальнобойщиков. Три трейлера уже стояли на стоянке, так что наш не мог вызвать никаких подозрений. Джордж снял для нас два бунгало, отстоявшие друг от друга на двадцать ярдов. Мы заперли трейлер, я пошел в свое бунгало, он – в свое.
Я включил свет, закрыл дверь, запер ее на замок. Снял комбинезон, повесил на вешалку. Расстегнул кобуру, достал пистолет, кобуру с перевязью положил на единственный стул.
Я бросил короткий взгляд в окно. Джордж уже погасил свет.
Вторую подушку (кровать, естественно, была двуспальной) я засунул под одеяло, верхнюю прикрыл покрывалом, чтобы не так белела. Свет выключил через десять минут.
И с «магнумом» в руке встал у стены за дверью.
Я прождал час и двадцать минут. Стоя в одном белье. Револьвер становился все тяжелее. Я не шевелился, не издавал ни звука. Когда ожидание становилось невыносимым, я начинал думать о том, что ему ждать еще труднее. Я знал, что при необходимости смогу прождать всю ночь.
Но не пришлось.
Я не слышал, как Джордж подошел к бунгало. Видать, учили его неплохо. Внезапно кто-то заскребся в дверь, словно кошка, желающая войти. Затем дважды прозвучало мое имя. Достаточно громко, чтобы я его услышал, если бы бодрствовал, но достаточно тихо, чтобы не разбудить меня.
Потом ключ бесшумно вошел в замочную скважину. Должно быть, Джордж взял у портье, когда регистрировал нас, запасной ключ и намылил его, чтобы заглушить звук. Ключ повернулся.
Затем медленно открылась дверь.
Джордж был босой. Полностью одетый, но босой. Пистолет он держал в правой руке. Как мне показалось, двадцать второго калибра, с надетым на ствол глушителем.
Джордж направился к кровати, целясь в подушки, а я уже держал его на мушке.
Какое-то время я думал, что он выстрелит. Я надеялся на это, но что-то его остановило. По-прежнему целясь в подушки, он протянул левую руку к настольной лампе.
Когда вспыхнул свет, моим глазам предстало прекрасное зрелище.
Я видел лишь его спину, но даже по ней понял, как изменилось его лицо. Он замер, и по его спине я легко читал мысли, проносящиеся у него в мозгу. Джордж точно знал, где я. Он знал, что мой «магнум» нацелен ему в спину. Знал, что его единственный шанс – обернуться и выстрелить, и он также знал, что вероятность успеха не превышает одной тысячной. Джордж лихорадочно искал, что бы сказать, но получалось, что лучше всего молчать. Он ждал, что же будет дальше, а я не мешал ему ждать.
Я не мешал ему ждать, пока мне это не надоело.
– Иногда, Джордж, – нарушил я затянувшееся молчание, – возникает ощущение, что у тебя не все в порядке с головой.
Глава 16
Я не знал, сколько еще проспит Джордж. Но в шесть утра решил, что двенадцати часов сна ему должно хватить. Потряс его за плечо.
– Поднимайся. Уже утро, и я хочу тебя кое о чем спросить.
– Попытаюсь. Господи, должно быть, барбитуратное похмелье. Дай мне что-нибудь поесть. Я ужасно себя чувствую.
Мы съели сандвичи с ветчиной, выпили молока. Джордж медленно приходил в себя. Тем временем я положил на снег крышку от мусорного бака, развел костерок и начал сжигать на нем все то, что следовало сжечь. Главным образом документы и бумаги.
Несколько минут спустя Джордж присоединился ко мне, принес ворох бумаг. Я, не глядя, бросил их в костер.
– За сараем колодец. Для одежды и вещей. Избавься от формы. У меня есть для тебя рабочий комбинезон. Один костюм оставь. Наденешь потом. Остальное – в колодец.
– Они туда заглянут.
– Если найдут этот сарай. Да и черт с ними! По вещам им нас не найти, так?
Я возражать не стал, тем более что вырыть яму в промерзшей земле нам бы не удалось. Мы откинули крышку и покидали все в колодец, закрыли крышку, набросали сверху снега. Когда вернулись в сарай, я начал задавать вопросы.
– Прежде всего маршрут. Мы едем на юг вдоль Миссисипи или сначала поворачиваем на восток?
– На восток. Чуть дальше, но, по-моему, безопаснее.
– Ясно. Как поедем? Наверное, не по главным автострадам. В то же время появление трейлера на местных магистралях может вызвать подозрение.
– Обязательно вызовет. Поэтому поедем по автострадам. – Он развернул карту США со всеми главными автострадами, изданную корпорацией «Шелл». – Едем на восток до Висконсина, там сворачиваем на Висконсин-фриуэй. Далее на юг, мимо Милуоки и Чикаго, по транснациональной автостраде, что пересекает Иллинойс, Индиану, Огайо и Пенсильванию и выходит к побережью. Да конца мы ее не проедем, в Пенсильвании повернем на юг по Пен-Канадиен. Эта дорога приведет нас...
– Как мы сумеем доехать туда?
– Без проблем. Будем вести трейлер по очереди.
– Слушай, при въезде на каждую автостраду трейлер взвешивается. Мы должны предъявлять документы, накладные...
– Они у нас есть.
Я вытаращился на него.
– Домашняя заготовка, так?
– А ты как думал? Сейчас я тебе все покажу.
Джордж ушел в глубь сарая, вернулся с большим конвертом из плотной бумаги и выложил передо мной его содержимое. Он позаботился обо всем. Накладные, счета за погрузку, водительские удостоверения, карточки членов Международного профсоюза водителей грузового транспорта.
– Видишь? С такими бумагами нас пустят на любую автостраду. Мы – «Торнхилл хаулинг корпорейшн». Так написано во всех документах, эта же надпись появится и на трейлере, когда мы его перекрасим. Краска у меня есть, трафареты тоже. Я поработал за свой миллион, Пол. В пути будем останавливаться лишь на заправках. Залили полный бак, поменялись местами – и в дорогу. Доберемся до Орландо, там свернем на запад, к Тампе, и мы у цели. От Орландо до Тампы проложена отличная дорога. Я проверял.
– Я потрясен.
– Иногда я сам себе удивляюсь. Что еще?
– Ты. Какая у тебя «легенда»?
– У меня?
– Да. В понедельник утром тебя послали в Амарилло. Ты там не объявился и ничего им не сообщил. По какой причине?
– Я в Гватемале.
– Где?
Джордж усмехнулся.
– Ты не ослышался. В понедельник я позвонил в контору из Чикаго и слезно просил снять меня с операции в Амарилло. Потому что меня ждут по важному делу в Майами. Потом позвонил из Пирра, куда заезжал за дорожными знаками, и сказал, что я уже в Майами и мне надо срочно выехать из страны.
– А если они определят, откуда ты звонил?
– Невозможно. Они определяют только прямые звонки. Поэтому я позвонил по номеру с выходом на записывающее устройство. И пленку прослушали только во вторник.
– А почему Гватемала?
– Я полечу туда, когда все закончится. У меня там действительно есть дела. Управлюсь я за два дня, но создам видимость, что ушла у меня не одна неделя. Потом я вернусь из Гватемалы, скажу, что был в Гватемале, и не погрешу против истины. Я даже привезу сувенир своему секретарю. Не учи курицу, как нести яйца, Пол.
Мы вымыли борта трейлера и выкрасили их. Джордж припас компрессор, что сильно упростило задачу. Пока сох кузов, мы перекрасили кабину. Из красной она стала зеленой. А уж потом по трафарету мы нанесли на боковые борта надпись «Торнхилл». Изменили в маршрутном листе отметки пересечения границ штатов, записали массу трейлера с грузом и без оного. Потом сняли номерные знаки штата Южная Дакота и заменили их иллинойсскими. Прежние номерные знаки мы положили в кабину, чтобы утопить в первом попавшемся водоеме. Картонные трафареты сожгли. Краску, кисти И компрессор оставили в сарае, потому что там они обычно и хранятся.
Оставшуюся еду мы забрали в кабину. Джордж хотел также взять шотландское и пиво, но я не позволил. Указал, что по закону это не разрешено. Мы оставили все в сарае вместе с открывалкой, чтобы нашедшему пиво не пришлось открывать пробки зубами. Спальники скрутили и оставили. Джордж предложил мне взять пропановую печку, которая могла пригодиться на острове. Я ответил, что предпочитаю костер. Он поинтересовался, что я делаю, если идет дождь. Я ответил, жду, пока прекратится, потому что вечно дождь лить не может, а потом добавил, что не хочу говорить об острове.
Выехали мы вскоре после полудня.
Поездка выдалась скучной. Такой, собственно, как и положено быть подобной поездке, потому что любые волнения могли означать только одно: что-то идет не так. Но все шло гладко, как по маслу, и через несколько сотен миль я уже мечтал о каком-нибудь кризисе.
Поначалу мы слушали радио. Но уже в Висконсине оно нам обрыдло. Особенно информационные выпуски. Мы вслушивались в каждое слово, но не могли уловить ничего интересного. Отсутствие новостей играло нам на руку, но и действовало на нервы.
В итоге я начал переключаться со станции на станцию, надеясь найти хотя бы одну, которая не будет меня раздражать. Закончилось все тем, что Джордж протянул руку и выключил радиоприемник. Мы остались один на один – тоже не сахар, доложу я вам! – но у меня и в мыслях не было включить эту чертову трещалку. Если бы ее включил Джордж" я бы его пристрелил.
Мы пытались говорить, из этого тоже ничего не вышло, но к тому времени, как мы добрались до Иллинойса, оптимальное решение было найдено: нас могло спасти только молчание.
В Висконсине за рулем сидел Джордж. Милуоки мы обогнули с юга и запада. Мне вспомнилось, что Шарон живет в Милуоки, но я дал себе зарок не думать о Шарон. Возможно, мне бы это не удалось, но мы с Джорджем как раз поменялись местами. Никогда раньше я не сидел за рулем такой громадины, поэтому в первое время ни о чем другом думать просто не мог.
Определенное напряжение возникало при пересечении границы штата. Но к тому времени, когда мы оставили позади Иллинойс и въехали в Индиану (за рулем вновь сидел Джордж), я уже перестал волноваться при проверках. Документы в порядке, масса соответствовала указанной в бумагах, трейлер чистый, так чего нас задерживать? Мы не вызывали ни малейших подозрений.
Нас не могли остановить даже за превышение скорости. При ограничивающих знаках семьдесят миль в час все неслись на восьмидесяти, а наша громадина даже с попутным ветром не могла разогнаться быстрее шестидесяти семи. Независимо от того, кто сидел за рулем. Когда машину вел я, мои руки крепко сжимали руль, одна нога стояла на полу, вторая вдавливала в пол педаль газа, а глаза не отрывались от дороги. Когда за руль садился Джордж, обе мои ноги упирались в пол, руки я клал на колени, а смотрел опять же прямо перед собой. Так что, начиная с Чикаго, видел одно и то же.
Не оставалось ничего другого, как думать, но мысли главным образом вертелись вокруг тем, на которые я запретил себе думать. Мне не хотелось перетряхивать прошлое и заглядывать в будущее, поэтому оставалось только настоящее, то есть я, Джордж и трейлер. О трейлере не думалось вовсе, так что выбор сужался еще более: я и Джордж. О нас я и думал.
Думал долго. Иной раз днем, иной ночью. Случалось, что и в снег. Но снег падал все реже, а с продвижением на юг вовсе прекратился. Не было снега и на земле. Джордж вновь глотал свои капсулы и, как мне показалось, ни разу не сомкнул глаз.
Когда же позади остались тысяча восемьсот миль, которые мы проехали часов за тридцать, Джордж позвонил по телефону.
Мы уже несколько часов ехали по Джорджии и в тот момент мчались по Интерстейт-хайуэй. На этих автострадах зоны обслуживания находились в стороне от дороги. Когда Джордж свернул на одну из них, я посмотрел на приборный щиток. Горючего в баке еще хватало, и я спросил, в чем дело.
– Хочу позвонить покупателям.
– Хорошо.
– Составишь мне компанию?
– Зачем? Ты уже большой мальчик и знаешь, как звонить по телефону. Десятицентовик бросается в щель посередине. Большая щель – для четвертаков.
– Как скажешь.
Джордж вернулся через десять минут. К тому времени я уже расплатился за дизельное топливо, заправился и отогнал трейлер в сторону. Он сел в кабину. Я взглянул на него и отметил странное выражение его лица. Постарался вспомнить, когда в последний раз видел его таким.
– Я им позвонил.
– И что?
– Они удивились. Не слышали ни слова, даже не подозревали, что нам это удалось. Завтра они готовы принять товар в Тампе в половине четвертого пополудни.
– Сколько нам осталось? Триста миль? Нет проблем.
– Они настаивают, чтобы мы прибыли сегодня вечером. Они знают склад, куда мы сможем поставить трейлер на ночь. Нас они тоже устроят.
– Это хорошо.
– Ты так думаешь?
– Почему нет?
– Не знаю.
Джордж помолчал, открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом захлопнул его.
– Что такое?
– Не понравился мне его голос. Мы говорили по-испански, а когда говоришь на иностранном языке, в интонациях разобраться сложнее. Понимаешь, куда я клоню?
Я решил, пусть выкладывает сам.
– Не понимаю.
– Так я тебе скажу. Возможно, они хотят нас надуть.
– Тогда мы приедем в Тампу и остановимся в другом месте.
– Я об этом думал. – Наши взгляды на мгновение встретились. Затем он отвел глаза. Выдержал паузу, словно принимая решение. – Нет. Прямо тебе скажу, не нравится мне Тампа. Они хотят получить товар в половине четвертого, в это время мы и приедем на пирс. Тампа – большой город, в котором полно людей, и мне бы не хотелось провести там ни одной лишней минуты. Где мы сейчас? Есть рядом какой-нибудь город?
Я сверился с картой.
– Уэйкросс, Брансуик. Г-м-м-м...
– Что-нибудь покрупнее. Мы далеко от Саванны?
– Да нет, совсем рядом. Саванна ближе других городов. Я ее пропустил.
– Вот и хорошо. Мне, во всяком случае, нравится. А твое мнение?
– Насчет чего?
– Насчет того, чтобы остаться на ночь в Саванне, а в Тампу приехать завтра. Или мы говорили о...
– A-a!.. – протянул я. – Извини, отвлекся. Пожалуй, ты прав. Знаешь, я чего-то так устал, что повернул бы на Вашингтон, если б ты сказал, что нам надо именно туда. А где мы остановимся? Я понял, что в Саванне, но где именно?
Джордж коснулся моей руки.
– Спокойно. – Он захихикал. – Я, конечно, в плохой форме, но ты, я вижу; тоже сдаешь. Дай-ка я сяду за руль. Мы сможем поспать десять часов в настоящих кроватях. Не волнуйся, я что-нибудь найду.
Я не волновался.
Он нашел кемпинг для туристов, который принимал и дальнобойщиков. Три трейлера уже стояли на стоянке, так что наш не мог вызвать никаких подозрений. Джордж снял для нас два бунгало, отстоявшие друг от друга на двадцать ярдов. Мы заперли трейлер, я пошел в свое бунгало, он – в свое.
Я включил свет, закрыл дверь, запер ее на замок. Снял комбинезон, повесил на вешалку. Расстегнул кобуру, достал пистолет, кобуру с перевязью положил на единственный стул.
Я бросил короткий взгляд в окно. Джордж уже погасил свет.
Вторую подушку (кровать, естественно, была двуспальной) я засунул под одеяло, верхнюю прикрыл покрывалом, чтобы не так белела. Свет выключил через десять минут.
И с «магнумом» в руке встал у стены за дверью.
Я прождал час и двадцать минут. Стоя в одном белье. Револьвер становился все тяжелее. Я не шевелился, не издавал ни звука. Когда ожидание становилось невыносимым, я начинал думать о том, что ему ждать еще труднее. Я знал, что при необходимости смогу прождать всю ночь.
Но не пришлось.
Я не слышал, как Джордж подошел к бунгало. Видать, учили его неплохо. Внезапно кто-то заскребся в дверь, словно кошка, желающая войти. Затем дважды прозвучало мое имя. Достаточно громко, чтобы я его услышал, если бы бодрствовал, но достаточно тихо, чтобы не разбудить меня.
Потом ключ бесшумно вошел в замочную скважину. Должно быть, Джордж взял у портье, когда регистрировал нас, запасной ключ и намылил его, чтобы заглушить звук. Ключ повернулся.
Затем медленно открылась дверь.
Джордж был босой. Полностью одетый, но босой. Пистолет он держал в правой руке. Как мне показалось, двадцать второго калибра, с надетым на ствол глушителем.
Джордж направился к кровати, целясь в подушки, а я уже держал его на мушке.
Какое-то время я думал, что он выстрелит. Я надеялся на это, но что-то его остановило. По-прежнему целясь в подушки, он протянул левую руку к настольной лампе.
Когда вспыхнул свет, моим глазам предстало прекрасное зрелище.
Я видел лишь его спину, но даже по ней понял, как изменилось его лицо. Он замер, и по его спине я легко читал мысли, проносящиеся у него в мозгу. Джордж точно знал, где я. Он знал, что мой «магнум» нацелен ему в спину. Знал, что его единственный шанс – обернуться и выстрелить, и он также знал, что вероятность успеха не превышает одной тысячной. Джордж лихорадочно искал, что бы сказать, но получалось, что лучше всего молчать. Он ждал, что же будет дальше, а я не мешал ему ждать.
Я не мешал ему ждать, пока мне это не надоело.
– Иногда, Джордж, – нарушил я затянувшееся молчание, – возникает ощущение, что у тебя не все в порядке с головой.
Глава 16
– Положи пистолет на кровать! Теперь повернись. Жаль, что ты не видишь свое лицо, Джордж. Сядь на пол. Нет, сложи ноги, а руки положи на колени. Отлично!..
Я закрыл дверь, включил верхний свет.
– Я буду говорить, а ты – слушать. Справедливо?
Он кивнул.
– Джордж, Джордж!.. Совсем недавно ты говорил мне, что я не такой уж мастер в своем деле и мне, нельзя доверять, а теперь получается, ты вел речь о себе. И мастерства тебе не хватает, а уж про доверие... – Я вздохнул. – В планировании операций тебе равных нет. Проницательность, хладнокровие, дар предвидения. Но стоило появиться мне, как с твоими мозгами что-то произошло. Ты потерял способность трезво оценивать ситуацию. Наверное, я для тебя – мертвая зона, Джордж.
– Я...
Я качнул «магнум».
– Я говорю, а ты молчишь, мы же условились. Или в твоей голове появится дырка. Согласен?
Он кивнул.
– Так-то лучше. Ну и что мне с тобой теперь делать, Джордж? Я с самого начала знал, что ты попытаешься меня убить. Удивлен? Я готовился к этому с той самой минуты, как умер последний солдат. Я думал, ты покончишь со мной прямо на дороге, и агент Линч ляжет рядом с его верными собратьями по оружию, но тебе потребовался человек, чтобы прибраться на месте преступления и сменять тебя за рулем трейлера. В сарае я тоже был начеку. Место-то идеальное, а подготовился ты заранее, не так ли? И не надо делать круглые глаза, словно ты не понимаешь, о чем речь. Постарайся не выражать эмоций. Не говори и не корчи рож.
Кивок.
– Ты намеревался отравить меня. Когда мы вошли, на столике с едой стояли две бутылки, а когда я посмотрел на него еще раз, там осталась только одна, с шотландским. Что было во второй, вода? Можешь не отвечать. Ее содержимое ты щедро сдобрил ядом, но решил отложить экзекуцию. Я ничем тебе не мешал, путь предстоял долгий, да еще мог пойти снег и у тебя возникли трудности с выездом из сарая. Так что я еще мог понадобиться. – Я покачал головой. – Ох, Джордж!.. Еще и твой тост. Это плохая привычка, ты постоянно переигрываешь.
Я выдержал паузу. Он хотел что-то сказать, но не решился. Я молча смотрел на него, и он не раскрывал рта.
– А уж насчет сегодняшнего вечера и говорить не приходится. Ты даже не пытался скрыть своих намерений. Я бы все понял, даже если бы действительно устал. Может, нам стоит держаться подальше от Тампы? Где мы сейчас? Как насчет Саванны? Ну нельзя же так откровенно. Единственное, чего я не могу понять, – почему? Зачем убивать меня? Потому что я могу вывести твоих боссов на тебя? Так разумнее было бы разделаться со мной после того, как товар будет доставлен покупателю. Или миллиона тебе недостаточно, ты хочешь получить все? Опять же, к чему спешка? – Я покачал головой. – Нет, я мог найти только одну причину, и тогда становится понятна остановка в Саванне. Оружие предназначено отнюдь не для наших друзей. Но я и так знал об этом, Джордж. Знал еще на острове.
У него отвисла челюсть. Губы зашевелились, но с них не сорвалось ни звука.
– Да ты же сам все и сказал! Тебя очень легко раскусить, Джордж, и в этом твоя беда. Если ты очень уж хочешь в чем-то убедить, можно не сомневаться, что ты лжешь. Все эти разговоры о хороших парнях, испанские словечки, к месту и не к месту помянутая Тампа: «Посмотри, сколько снега, Пол. И не подумаешь, что в Тампе сейчас жарко». Кому предназначен товар, Джордж? Откуда эти плохиши? Из Африки? С Ближнего Востока? – Он молчал. – На этот вопрос можешь ответить. Сделаю исключение.
– Из Африки.
– Ты думаешь, именно это я хотел услышать? Потому что ты сам не хотел сказать мне об этом? Мы уложили в землю девятнадцать человек, ограбили армию Соединенных Штатов, и ты думаешь, что меня заботит, куда пойдет оружие? Тебе и впрямь хочется знать, как работает моя голова? Корабль в Саванне, а не в Тампе, покупатели – плохиши, а не славные, парни, и ты думаешь, что из-за этого я не буду спать ночами? Пусть ты меня недооцениваешь, это неприятно, однако можно пережить, но зачем же держать меня за сумасшедшего?
Джордж разглядывал свои руки. Я сказал ему, что речь закончена и начинается обсуждение. И что он может говорить, если на то есть желание. Он еще долго смотрел на свои руки.
– Я допустил ошибку, – наконец вырвалось у него.
– Прекрасно. Ошибка-то моя. Зря я разрешил тебе говорить. «Я допустил ошибку». Эту надпись тебе следует вытатуировать на заднице. Ты допускаешь по десять ошибок на дню.
– Нет. Только одну. Неправильно оценил тебя. Мне очень хотелось, чтобы ты работал со мной, ты же раз за разом убеждал меня отказаться от твоих услуг, а я тебя не услышал. Понятно объясняю?
– Более чем.
– А все остальное – следствие. Напрасно я вцепился в тебя, как клещ. Оружие уйдет не в Африку. Есть в Персидском заливе маленький эмират...
– Я понял.
– Вот и отлично. – Он вскинул голову. – Я бы хотел покурить.
– Ты же бросил.
– Я знаю. Могу снова начать. Я неправильно оценил тебя, вот и все. В Южной Дакоте я убивать тебя не собирался. В сарае – да. В бутылке был кофе с одним из наших новых снадобий. Я знал, что от кофе ты не откажешься. А потом сжег бы сарай вместе с тобой.
– А что было бы здесь?
– Я бы засунул тебя в трейлер. Он уедет на корабле, так что они просто выбросили бы тебя в море. Корабль, конечно в Саванне. Погрузка в полдень, в час отплытие. Как видишь, все рассчитано по минутам.
– Вижу. Ты сам собираешься передать товар? Не боишься, что тебя обманут?
– Покупатели? – Я кивнул. – Я об этом думал. Вероятность невелика. Им проще заплатить два миллиона, чем потерять человека с такими связями, как у меня. Да, я знал, что ты мог бы подстраховать меня в момент получения денег, но пришлось выбирать меньшее из зол.
– В следующий раз советую бросить монетку.
– Буду иметь это в виду. – Его глаза сузились. – Я говорю все это не для того, чтобы облегчить душу признанием. Я уже понял, что меня ты решил не убивать. – Улыбка появилась и исчезла. – Если я ошибся и в этом...
– Нет.
– Потому что если ошибся, то заслуживаю смерти. Без всяких шуток.
Я покачал головой.
– Зачем же убивать тебя? Из-за того, что ты пытался убить меня? Черт, да я дважды чуть не утопил тебя до того, как все началось! Твоя смерть лишит меня миллиона долларов. Мне нужны эти деньги. Я помогал тебе не из-за денег, не только из-за денег, но теперь они мне нужны. Тебя стоило бы убить только по одной причине: если бы ты представлял из себя угрозу моей жизни. Тебе потребовалось на это время, но в конце концов ты начал осознавать, с кем имеешь дело. Живой я тебе гораздо более полезен, чем мертвый, как и ты мне. Поэтому давай забудем о том, что произошло.
Он обдумал мои слова. Кивнул.
– Возвращайся в свое бунгало. Прими снотворное. За постели мы заплатили, так давай используем их по назначению. Утром у нас будет много дел. Ты, возможно, доверяешь своим арабским дружкам, а вот я – нет. Они вполне могут не понимать, что живые мы принесем им больше пользы, чем мертвые. Иногда даже умные люди на этом спотыкаются. Не забудь пистолет. Давай подними его с пола. Мы уже во всем разобрались. Я не собираюсь убивать тебя, а ты меня. Мы оба это знаем. И тебе, Джордж, надо выспаться.
Он направился к двери, остановился, повернулся.
– Пол, я бы очень хотел, чтобы ничего этого не было, и тем не менее рад, что такое произошло. Понимаешь? Я рад, что завтра ты сможешь мне помочь. Мы... кто знает, может, мы и в будущем поработаем вместе. Если отбросить все остальное, мы составили неплохую пару. Так?..
Я послал его к черту.
– Я уже хотел всунуть тебе в рот пистолет вместо кляпа. Но испугался, что ты отберешь его и загонишь мне в задницу.
– Именно так я бы и поступил.
– Я это знаю. Одевайся и пойдем завтракать.
Мы пошли в кафе на другой стороне улицы. Плотно поели, выпили много кофе. Потом вернулись в мое бунгало. В кафе Джордж купил сигареты и курил их одну за другой, рисуя карту причалов Саванны.
Вероятно, мне все-таки удалось завоевать его доверие. Джордж рассказал мне все, отдавая себе отчет в том, что теперь я могу прикончить его и в одиночку довести дело до конца. Он также знал, что я на это не пойду. Прогресс.
Какое-то время я изучал карту.
– Ладно, я все понял. Поезжай в город, возьми напрокат машину. Лучше надень костюм. Пригони машину сюда, и мы загрузим в нее все необходимое. Остальное пойдет в трейлер. Затем ты поедешь в порт. Поставишь машину... дай-ка мне карту... поставишь машину здесь и...
Мы обсудили все этапы операции. Джордж внес несколько уточнений, частью дельных, частью неудачных, и в итоге мы все разложили по полочкам. Он уехал в город за машиной. Я залез в трейлер и захлопнул за собой заднюю дверцу. Мне пришлось вскрыть несколько ящиков, прежде чем я нашел то, что искал. Атомную гранату и гранатомет я перенес в кабину.
Рядом с кафе находился небольшой супермаркет. Я купил два шоколадных батончика и механический будильник. Вернулся раньше Джорджа. Поставил будильник в шкаф, съел оба батончика. Затем снял комбинезон, надел костюм, на него – комбинезон. Сразу раздался в плечах и в талии.
Я укладывал чемоданы в трейлер, когда Джордж пригнал малолитражку, «вэльент» или «фолкен», уж не помню какую.
– Больше у них ничего не было. Пойдет?
– Разумеется, нет, если они расплатятся долларовыми купюрами.
– Скорее, купюрами по пятьдесят и по сто долларов.
– Тогда пойдет.
Джордж предложил сесть за руль трейлера, но я сказал, что пригоню его в порт сам. Он спорить не стал, чтобы я, не дай Бог, не подумал, что он опять задумал провести меня. Я попросил его ехать первым, потому что хотел, чтобы малолитражка встала в условленном месте до того, как я пригоню трейлер. Он заглянул в кабину, посмотреть на гранату и гранатомет.
– Господи!.. Ты уж езжай осторожнее, ладно?
– Пока чека на месте, волноваться не о чем.
– Может, у них не очень с контролем качества. Все равно будь осторожнее.
Он уехал. Я отправил в кузов все лишнее: комбинезон Джорджа, наши куртки, всякую всячину. Хотел оставить «магнум» и наплечную кобуру, но в последний момент закинул в кузов и их. После завершения сделки револьвер мне не требовался, а до того у меня была атомная граната убойной силой поболее «магнума».
Затем я вернулся за будильником и в последний раз залез в трейлер. Спрыгнул на землю несколько минут спустя, стер в кабине наши отпечатки пальцев, сделав это скорее по привычке, чем из необходимости. Заглянул к портье, но оказалось, что Джордж расплатился сразу, при регистрации.
Десять минут я погулял по автостоянке, глубоко дыша, и только тогда заметил, какой хороший выдался денек. Синее небо, солнце. И тепло. Как же мне всего этого недоставало!.. Тепла. Горячих солнечных лучей.
Я сел за руль. Завел двигатель, включил радио, подгадав под выпуск новостей. О нас ничего. Я выключил радио и плавно тронул трейлер с места.
Карты Джордж рисовать умел. Лишь один раз мне пришлось делать крюк, потому что на улице, по которой я хотел проехать, висел знак: «Одностороннее движение». Но я выехал к порту и направил трейлер к нужному мне причалу. Там я и получил ответ, на какой корабль можно загнать трейлер. Размеры впечатляли. У причала он стоял в одиночестве, над рубкой реял панамский флаг. Если бы все корабли, ходившие под панамским флагом, принадлежали этой стране, она по праву считалась бы владычицей морей. Или делила этот титул с Либерией.
Я закрыл дверь, включил верхний свет.
– Я буду говорить, а ты – слушать. Справедливо?
Он кивнул.
– Джордж, Джордж!.. Совсем недавно ты говорил мне, что я не такой уж мастер в своем деле и мне, нельзя доверять, а теперь получается, ты вел речь о себе. И мастерства тебе не хватает, а уж про доверие... – Я вздохнул. – В планировании операций тебе равных нет. Проницательность, хладнокровие, дар предвидения. Но стоило появиться мне, как с твоими мозгами что-то произошло. Ты потерял способность трезво оценивать ситуацию. Наверное, я для тебя – мертвая зона, Джордж.
– Я...
Я качнул «магнум».
– Я говорю, а ты молчишь, мы же условились. Или в твоей голове появится дырка. Согласен?
Он кивнул.
– Так-то лучше. Ну и что мне с тобой теперь делать, Джордж? Я с самого начала знал, что ты попытаешься меня убить. Удивлен? Я готовился к этому с той самой минуты, как умер последний солдат. Я думал, ты покончишь со мной прямо на дороге, и агент Линч ляжет рядом с его верными собратьями по оружию, но тебе потребовался человек, чтобы прибраться на месте преступления и сменять тебя за рулем трейлера. В сарае я тоже был начеку. Место-то идеальное, а подготовился ты заранее, не так ли? И не надо делать круглые глаза, словно ты не понимаешь, о чем речь. Постарайся не выражать эмоций. Не говори и не корчи рож.
Кивок.
– Ты намеревался отравить меня. Когда мы вошли, на столике с едой стояли две бутылки, а когда я посмотрел на него еще раз, там осталась только одна, с шотландским. Что было во второй, вода? Можешь не отвечать. Ее содержимое ты щедро сдобрил ядом, но решил отложить экзекуцию. Я ничем тебе не мешал, путь предстоял долгий, да еще мог пойти снег и у тебя возникли трудности с выездом из сарая. Так что я еще мог понадобиться. – Я покачал головой. – Ох, Джордж!.. Еще и твой тост. Это плохая привычка, ты постоянно переигрываешь.
Я выдержал паузу. Он хотел что-то сказать, но не решился. Я молча смотрел на него, и он не раскрывал рта.
– А уж насчет сегодняшнего вечера и говорить не приходится. Ты даже не пытался скрыть своих намерений. Я бы все понял, даже если бы действительно устал. Может, нам стоит держаться подальше от Тампы? Где мы сейчас? Как насчет Саванны? Ну нельзя же так откровенно. Единственное, чего я не могу понять, – почему? Зачем убивать меня? Потому что я могу вывести твоих боссов на тебя? Так разумнее было бы разделаться со мной после того, как товар будет доставлен покупателю. Или миллиона тебе недостаточно, ты хочешь получить все? Опять же, к чему спешка? – Я покачал головой. – Нет, я мог найти только одну причину, и тогда становится понятна остановка в Саванне. Оружие предназначено отнюдь не для наших друзей. Но я и так знал об этом, Джордж. Знал еще на острове.
У него отвисла челюсть. Губы зашевелились, но с них не сорвалось ни звука.
– Да ты же сам все и сказал! Тебя очень легко раскусить, Джордж, и в этом твоя беда. Если ты очень уж хочешь в чем-то убедить, можно не сомневаться, что ты лжешь. Все эти разговоры о хороших парнях, испанские словечки, к месту и не к месту помянутая Тампа: «Посмотри, сколько снега, Пол. И не подумаешь, что в Тампе сейчас жарко». Кому предназначен товар, Джордж? Откуда эти плохиши? Из Африки? С Ближнего Востока? – Он молчал. – На этот вопрос можешь ответить. Сделаю исключение.
– Из Африки.
– Ты думаешь, именно это я хотел услышать? Потому что ты сам не хотел сказать мне об этом? Мы уложили в землю девятнадцать человек, ограбили армию Соединенных Штатов, и ты думаешь, что меня заботит, куда пойдет оружие? Тебе и впрямь хочется знать, как работает моя голова? Корабль в Саванне, а не в Тампе, покупатели – плохиши, а не славные, парни, и ты думаешь, что из-за этого я не буду спать ночами? Пусть ты меня недооцениваешь, это неприятно, однако можно пережить, но зачем же держать меня за сумасшедшего?
Джордж разглядывал свои руки. Я сказал ему, что речь закончена и начинается обсуждение. И что он может говорить, если на то есть желание. Он еще долго смотрел на свои руки.
– Я допустил ошибку, – наконец вырвалось у него.
– Прекрасно. Ошибка-то моя. Зря я разрешил тебе говорить. «Я допустил ошибку». Эту надпись тебе следует вытатуировать на заднице. Ты допускаешь по десять ошибок на дню.
– Нет. Только одну. Неправильно оценил тебя. Мне очень хотелось, чтобы ты работал со мной, ты же раз за разом убеждал меня отказаться от твоих услуг, а я тебя не услышал. Понятно объясняю?
– Более чем.
– А все остальное – следствие. Напрасно я вцепился в тебя, как клещ. Оружие уйдет не в Африку. Есть в Персидском заливе маленький эмират...
– Я понял.
– Вот и отлично. – Он вскинул голову. – Я бы хотел покурить.
– Ты же бросил.
– Я знаю. Могу снова начать. Я неправильно оценил тебя, вот и все. В Южной Дакоте я убивать тебя не собирался. В сарае – да. В бутылке был кофе с одним из наших новых снадобий. Я знал, что от кофе ты не откажешься. А потом сжег бы сарай вместе с тобой.
– А что было бы здесь?
– Я бы засунул тебя в трейлер. Он уедет на корабле, так что они просто выбросили бы тебя в море. Корабль, конечно в Саванне. Погрузка в полдень, в час отплытие. Как видишь, все рассчитано по минутам.
– Вижу. Ты сам собираешься передать товар? Не боишься, что тебя обманут?
– Покупатели? – Я кивнул. – Я об этом думал. Вероятность невелика. Им проще заплатить два миллиона, чем потерять человека с такими связями, как у меня. Да, я знал, что ты мог бы подстраховать меня в момент получения денег, но пришлось выбирать меньшее из зол.
– В следующий раз советую бросить монетку.
– Буду иметь это в виду. – Его глаза сузились. – Я говорю все это не для того, чтобы облегчить душу признанием. Я уже понял, что меня ты решил не убивать. – Улыбка появилась и исчезла. – Если я ошибся и в этом...
– Нет.
– Потому что если ошибся, то заслуживаю смерти. Без всяких шуток.
Я покачал головой.
– Зачем же убивать тебя? Из-за того, что ты пытался убить меня? Черт, да я дважды чуть не утопил тебя до того, как все началось! Твоя смерть лишит меня миллиона долларов. Мне нужны эти деньги. Я помогал тебе не из-за денег, не только из-за денег, но теперь они мне нужны. Тебя стоило бы убить только по одной причине: если бы ты представлял из себя угрозу моей жизни. Тебе потребовалось на это время, но в конце концов ты начал осознавать, с кем имеешь дело. Живой я тебе гораздо более полезен, чем мертвый, как и ты мне. Поэтому давай забудем о том, что произошло.
Он обдумал мои слова. Кивнул.
– Возвращайся в свое бунгало. Прими снотворное. За постели мы заплатили, так давай используем их по назначению. Утром у нас будет много дел. Ты, возможно, доверяешь своим арабским дружкам, а вот я – нет. Они вполне могут не понимать, что живые мы принесем им больше пользы, чем мертвые. Иногда даже умные люди на этом спотыкаются. Не забудь пистолет. Давай подними его с пола. Мы уже во всем разобрались. Я не собираюсь убивать тебя, а ты меня. Мы оба это знаем. И тебе, Джордж, надо выспаться.
Он направился к двери, остановился, повернулся.
– Пол, я бы очень хотел, чтобы ничего этого не было, и тем не менее рад, что такое произошло. Понимаешь? Я рад, что завтра ты сможешь мне помочь. Мы... кто знает, может, мы и в будущем поработаем вместе. Если отбросить все остальное, мы составили неплохую пару. Так?..
Я послал его к черту.
* * *
На этот раз он проснулся первым. И разбудил меня около восьми.– Я уже хотел всунуть тебе в рот пистолет вместо кляпа. Но испугался, что ты отберешь его и загонишь мне в задницу.
– Именно так я бы и поступил.
– Я это знаю. Одевайся и пойдем завтракать.
Мы пошли в кафе на другой стороне улицы. Плотно поели, выпили много кофе. Потом вернулись в мое бунгало. В кафе Джордж купил сигареты и курил их одну за другой, рисуя карту причалов Саванны.
Вероятно, мне все-таки удалось завоевать его доверие. Джордж рассказал мне все, отдавая себе отчет в том, что теперь я могу прикончить его и в одиночку довести дело до конца. Он также знал, что я на это не пойду. Прогресс.
Какое-то время я изучал карту.
– Ладно, я все понял. Поезжай в город, возьми напрокат машину. Лучше надень костюм. Пригони машину сюда, и мы загрузим в нее все необходимое. Остальное пойдет в трейлер. Затем ты поедешь в порт. Поставишь машину... дай-ка мне карту... поставишь машину здесь и...
Мы обсудили все этапы операции. Джордж внес несколько уточнений, частью дельных, частью неудачных, и в итоге мы все разложили по полочкам. Он уехал в город за машиной. Я залез в трейлер и захлопнул за собой заднюю дверцу. Мне пришлось вскрыть несколько ящиков, прежде чем я нашел то, что искал. Атомную гранату и гранатомет я перенес в кабину.
Рядом с кафе находился небольшой супермаркет. Я купил два шоколадных батончика и механический будильник. Вернулся раньше Джорджа. Поставил будильник в шкаф, съел оба батончика. Затем снял комбинезон, надел костюм, на него – комбинезон. Сразу раздался в плечах и в талии.
Я укладывал чемоданы в трейлер, когда Джордж пригнал малолитражку, «вэльент» или «фолкен», уж не помню какую.
– Больше у них ничего не было. Пойдет?
– Разумеется, нет, если они расплатятся долларовыми купюрами.
– Скорее, купюрами по пятьдесят и по сто долларов.
– Тогда пойдет.
Джордж предложил сесть за руль трейлера, но я сказал, что пригоню его в порт сам. Он спорить не стал, чтобы я, не дай Бог, не подумал, что он опять задумал провести меня. Я попросил его ехать первым, потому что хотел, чтобы малолитражка встала в условленном месте до того, как я пригоню трейлер. Он заглянул в кабину, посмотреть на гранату и гранатомет.
– Господи!.. Ты уж езжай осторожнее, ладно?
– Пока чека на месте, волноваться не о чем.
– Может, у них не очень с контролем качества. Все равно будь осторожнее.
Он уехал. Я отправил в кузов все лишнее: комбинезон Джорджа, наши куртки, всякую всячину. Хотел оставить «магнум» и наплечную кобуру, но в последний момент закинул в кузов и их. После завершения сделки револьвер мне не требовался, а до того у меня была атомная граната убойной силой поболее «магнума».
Затем я вернулся за будильником и в последний раз залез в трейлер. Спрыгнул на землю несколько минут спустя, стер в кабине наши отпечатки пальцев, сделав это скорее по привычке, чем из необходимости. Заглянул к портье, но оказалось, что Джордж расплатился сразу, при регистрации.
Десять минут я погулял по автостоянке, глубоко дыша, и только тогда заметил, какой хороший выдался денек. Синее небо, солнце. И тепло. Как же мне всего этого недоставало!.. Тепла. Горячих солнечных лучей.
Я сел за руль. Завел двигатель, включил радио, подгадав под выпуск новостей. О нас ничего. Я выключил радио и плавно тронул трейлер с места.
Карты Джордж рисовать умел. Лишь один раз мне пришлось делать крюк, потому что на улице, по которой я хотел проехать, висел знак: «Одностороннее движение». Но я выехал к порту и направил трейлер к нужному мне причалу. Там я и получил ответ, на какой корабль можно загнать трейлер. Размеры впечатляли. У причала он стоял в одиночестве, над рубкой реял панамский флаг. Если бы все корабли, ходившие под панамским флагом, принадлежали этой стране, она по праву считалась бы владычицей морей. Или делила этот титул с Либерией.