Страница:
– Дедушка всему отдается целиком.
Коул обрадовался, заметив, что в ее глазах снова появился блеск. Жаль только, что к нему это не имеет отношения. Он огляделся по сторонам и заметил в сторонке женщину в синем костюме и с портфелем в руке. Как приятно, что Фрэнк, как всегда, обо всем позаботился. Самолет подъехал совсем близко к встречающим. Холли прильнула к иллюминатору и помахала рукой дедушке, а потом сказала:
– Не перестаю удивляться тому, как защищает нас наш разум, заставляя не думать о том, как сильно мы по кому-то соскучились.
– Это наблюдение или пророчество? Вопрос заставил ее задуматься.
– Не знаю. – Она обернулась к нему. – Возможно, и то, и другое.
И снова у Коула возникло предчувствие. Не стоит покидать Финикс без Холли. Ну зачем Фрэнк допустил, что Белинда едет в аэропорт вместе с Рэнди?
Раздался голос пилота по громкой связи:
– Подъехал бензозаправщик, который мы заказывали, мистер Вебстер. Зальем баки и попросим разрешения на высадку.
Коул нажал на кнопку интеркома.
– Спасибо. – Он посмотрел на Холли и увидел, что ее глаза словно пеленой подернулись. – Что такое?
– Не могу поверить, что вижу тебя таким. Для меня здесь все так ново и незнакомо, а ты чувствуешь себя совершенно уверенно. Я никогда не летала на самолете, а ты знаешь, зачем все эти кнопки. Вчера вечером ты был простым парнем, который... – Она запнулась, глубоко вздохнула, потом зажала рот рукой, и из глаз у нее брызнули слезы. – Который купил подержанную колыбельку и превратил ее в...
– Я думал, ты не заметила, – сказал он.
– А что, если ее там уже нет?
Он пересел на кресло с ней рядом, взял ее за руку.
– Все в порядке, Холли. Я достану другую.
– Не хочу другую!
– Тогда я пошлю кого-нибудь в Мэривилл, и нам ее привезут.
Она, нахмурившись, взглянула на него:
– Все так просто. Это что, все богатые такие?
Коул не успел ответить, потому что самолет остановился, второй пилот вышел из кабины, намереваясь открыть дверь. Холли выпрямилась и пригладила ладонью волосы.
Через несколько секунд раздался громогласный оклик:
– Холди, детка, где они тебя прячут?
– Я здесь, дедушка!
Коул встал и отошел в сторону. Но Хорас Мердок, вместо того, чтобы кинуться к внучке, шагнул к Коулу. Несколько секунд он его пристально изучал и наконец сказал:
– Так это ты тот парень, который впутал Холли в это безобразие?
Заявление застало Коула врасплох. Он не знал, то ли ему принять вину на себя, то ли увильнуть. И тут он понял, что дедушка имеет в виду беременность Холли. Она успела предупредить его по телефону, но, увидев внучку собственными глазами, старик был не в силах справиться с нахлынувшими чувствами.
– Я понимаю, что выглядит это не слишком красиво, но хочу, чтобы вы знали...
– Ты не должен передо мной оправдываться, сынок. Я всего лишь говорю о том, что вижу. Если ты хорош для Холли, то хорош и для меня. – Он протянул Коулу обе руки.
– Я люблю вашу внучку, мистер Мердок. – Коул понял, что ему нравится произносить эти слова вслух.
– Естественно. – Он взглянул на Холли и улыбнулся. – Разве ее можно не любить?
– Ты выглядишь просто великолепно, дедушка, – сказала ему Холли. – Видно, здешний климат тебе на пользу.
– А ты похожа на чайную розу, детка, помнишь, их бабушка выращивала? – Дед заключил Холли в объятия.
Коул заметил, что в салон вошел еще кто-то. Это была женщина в синем костюме, ждавшая его. Он извинился и отошел.
– Я привезла деньги, о которых вы просили, – сказала она, протягивая ему конверт.
– Благодарю вас. – Коул заглянул внутрь, чтобы удостовериться, всю ли сумму прислали.
Она кивнула:
– Рады были вам помочь. Если вам понадобится что-нибудь еще...
– Нет, благодарю.
– Тогда я желаю вам приятного полета. Всего доброго!
Коул вернулся к Холли и ее дедушке. Конверт он передал Хорасу.
– Если бы я дал деньги Холли, мне бы до ночи пришлось уговаривать ее это принять.
Хорас не стал заглядывать внутрь, а просто взвесил конверт на ладони. После чего спросил, подозрительно прищурившись:
– Вы думаете, ей понадобится столько на такое короткое время? Я.понял так, что она проведет у меня всего пару дней.
И тут до Коула дошло, что эти деньги могли показаться отступным.
– Есть больницы, в которые не принимают, если у тебя нет страховки или если ты не можешь доказать, что у тебя есть деньги на оплату счетов. Я не жду неприятностей, но и рисковать не хочу.
– Он прав, дедушка, хоть мне и противно в этом признаваться. – А Коулу она немедленно заявила: – Не смей больше ко мне и близко подходить.
– Я думал только о ребенке и о том, какой ты порой бываешь упрямой в денежных вопросах.
– Ты знаешь меня не так хорошо, как думаешь, Коул Вебстер! Если понадобится, я ради ребенка украду ящик для пожертвований Армии спасения.
– Разумеется. А потом загонишь себя работой до смерти, чтобы расплатиться, – возразил он.
Хорас только ухмыльнулся:
– Так вот как у вас обстоят дела. Мне всегда было интересно узнать, какого мужчину Холли выберет. – Он взглянул сначала на Холли, потом на Коула и сказал: – Да, ребеночек у вас будет что надо.
Холли дернула плечом. Коул улыбнулся:
– Особенно, если она пойдет в мать.
– Он! – непримиримо поправила Холли.
– Если не хотим попасть в пробку, нам надо поторопиться, – сказал Хорас. Он положил Коулу руку на плечо. – Надеюсь, парень, скоро мы познакомимся с тобой поближе.
– Спасибо, мистер Мердок.
– Я рад, что ты не забыл правил поведения, которым учила тебя мама, но мы сейчас одна семья, и ты уж зови меня Хорасом. – Он шагнул к двери. – Холли объяснила, что ты не можешь выйти из самолета, иначе те, кто тебя узнает, будут за ней следить, поэтому я подожду снаружи, а вы тут попрощайтесь наедине.
—Ты знаешь мой домашний телефон? – спросил Коул, когда Хорас вышел. – А тот, который в машине?
– Мне помнится, ты говорил, в фургоне твоего брата нет телефона.
– Нет, но...
– Я шучу, – грустно произнесла Холли.
– Не надо. Все слишком серьезно. Я хочу знать, что ты можешь со мной связаться в любой момент.
– Но речь идет всего о паре дней, – возразила она.
– Правда?
– Я люблю тебя, Нил... Коул. Я скоро привыкну называть тебя правильно.
– Тебе достаточно любви ко мне, чтобы вернуться? – Он понимал, что не надо об этом спрашивать, но не мог сдержаться.
Она ответила не сразу, а потом выпалила, честно, как всегда:
– Я не знаю.
Он предпочел бы услышать совсем не это. Поцелуй был долгим и нежным, Коул хотел, чтобы она сохранила память о нем. Он не мог ее потерять.
Через два часа Коул уже спускался по трапу. Его приветствовал радостный и победный клич его брата Рэнди. К такой встрече он готов не был. Рэнди обнял его и едва ли не закружил вокруг себя.
– Как это здорово – снова тебя увидеть! – сказал Рэнди, продолжая хлопать его по плечу.
Коул рассмеялся.
– И я чертовски рад видеть тебя. – За время своего отсутствия Коул понял, что дом – это не просто место, где живут люди.
– Как Холли? – спросил Рэнди. – Она нормально все переносит? – Не дав Коулу ответить, Рэнди продолжал: – Надеюсь, эти волнения не повредят ребенку. Она знает в Финиксе хорошего врача? Не думаю, что он ей понадобится, но надо быть готовыми ко всему.
Коул чуть отстранился и внимательно посмотрел на Рэнди:
– У тебя что-то на уме?
– Да пошел ты! – рассмеялся Рэнди. – Я просто чертовски рад, что ты дома. Ну что, будешь отвечать или тебя пытать?
– С Холли все в порядке. – Коул поправил на носу очки. Скорее бы уж опять перейти на линзы. Подлетая к Лос-Анджелесу, Коул понял, что соскучился по очень многому. – Во всяком случае, когда мы расстались, выглядела она неплохо. Она справилась с новостью лучше, чем я мог ожидать. Но такая уж она есть. Она позволила этому подонку Трою Мартину бросить ее и даже... – Коул запнулся. Пожалуй, сейчас не время и не место рассказывать Рэнди про Троя Мартина. – Мне просто поперек горла встает его стремительная карьера.
Рэнди обнял Коула за плечи, повел его к ангару.
– И он многого добьется, если, конечно, сам себе не навредит.
За их спиной взлетал самолет, поэтому следующий вопрос Коул прокричал:
– У тебя есть новости от Маршалла?
– Он напал на след человека, который приходил к Майку и Эрику. Это частный детектив, наш, из Лос-Анджелеса. Когда-то он делал кое-какую работу для Маршалла. Считается хорошим профессионалом и берет недешево.
– Что-то мне подсказывает, что его нанял тот же человек, который поместил рисунок в «Уорлд репортер». Только я не могу понять, зачем это было сделано.
– Ты и представить себе не можешь, что здесь началось сегодня с утра. Вокруг дома столько репортеров, что Фрэнку понадобилось минут пятнадцать, чтобы пробраться сквозь толпу.
– Как получилось, что никто за тобой не следил?
– Фрэнк отослал меня, как только поговорил с тобой. Мы с Белиндой пережидали в мотеле в Эль-Монте. Потом он позвонил нам туда и сказал, когда и где тебя встречать.
– А где Фрэнк сейчас?
– Они с Джэнет поехали в Лос-Анджелес-ский аэропорт, чтобы сбить репортеров со следа. – Рэнди провел Коула вокруг здания.
Они шли к фургону Рэнди, и тут Коул увидел Белинду. Она стояла в белом обтягивающем комбинезоне у передней дверцы. Никогда еще она не выглядела столь соблазнительной.
Рэнди заметил, куда смотрит Коул.
– Фрэнк просил ее одеться незаметно.
– Да, боюсь, предстоит трудный разговор. Прости, что я тебя в это втянул, – сказал Коул. – Я догадываюсь, что Фрэнк пытался уговорить ее дождаться меня дома.
– А она пыталась оставить дома меня. Хотела встречать тебя одна.
Белинда походкой профессиональной манекенщицы направилась к ним. Подойдя к Коулу, она одарила его торжествующей улыбкой.
– Ты выглядишь потрясающе, – сказала она чуть хриплым голосом. – Так бы тебя и съела. Учти, тебе это грозит, как только мы останемся наедине.
Коул кинул озадаченный взгляд на Рэнди. Такой Белинды он не знал. Женщина, которую он оставил дома полгода назад, никогда бы не стала говорить так при ком бы то ни было. Не то что она этого не умела. Но так они разговаривали только в спальне.
Белинда тут же заметила его растерянность и сказала:
– Рэнди отлично понимает, как долго мы были в разлуке. Я просто с ума схожу по тебе. – Она шагнула к нему, обняла и страстно поцеловала.
Коула поразило, как неприятен ему был этот поцелуй. Он думал, что, встретившись с Белиндой, будет испытывать к ней сострадание, почувствует себя виноватым, но враждебности к этой женщине он от себя никак не ожидал.
– – Помни, что мы не должны привлекать внимания, – сказал он ей.
– Да ладно, пусть Рэнди видит... – Тут она внезапно поняла, что, пожалуй, зашла слишком далеко. – Ты прав. Извини. У нас с тобой будет еще много времени. – Она взяла его под руку, прижалась к нему, и они пошли к машине.
После того разговора, когда он предложил ей расстаться, Коул понял: без борьбы Белинда сдаваться не собирается. Но такого натиска он не ожидал. Белинда вела себя как человек, дошедший до последней степени отчаяния.
Коул машинально подал Белинде руку, помогая ей сесть, а сам все пытался разобраться в том, что его так насторожило. И тут вдруг ему стало все ясно.
Он вспомнил, как она улыбнулась, когда его увидела.
Это была улыбка не женщины, которая радуется встрече с возлюбленным, это была улыбка победительницы.
– Сколько тебе заплатили за рисунок, Белинда?
Она смертельно побледнела.
– Не понимаю, о чем ты, – пробормотала она.
– Надеюсь, тебе хватит, чтобы продержаться, пока не найдешь новую жертву. С меня достаточно.
– Как ты можешь обвинять меня в таких вещах? – Она положила ладонь ему на колено. – Путешествие было трудным, – сказала она рассудительно. – Ты устал. Когда мы приедем домой, ты отдохнешь, и все изменится.
Вот увидишь.
– Зачем ты это сделала, Белинда? – Коул был очень зол, но ему все-таки хотелось понять причину. – Из-за денег?
Глаза ее забегали, они облизнула губы.
– Я не... я не стала бы... – Она крепче сжала его руку. – Коул, пожалуйста, вспомни, что мы значили друг для друга.
Он едва не расхохотался:
– Неужели мной всегда было так легко управлять?
– Ты должен понять. – Она сломалась и проговорилась. Нужно было срочно спасать положение. – Я страстно хотела, чтобы ты вернулся. И я боялась. Да-да, я безумно боялась. Мне было так одиноко. Ты даже представить себе не можешь, как я жила без тебя. – Она в отчаянии посмотрела на Рэнди. – Скажи ему, что я вытерпела. Ты же видел. Скажи ему!
– Не впутывай в это Рэнди, – сердито произнес Коул.
– Посмотри на меня, Коул, – велела она. – Подумай о ночах, которые мы провели вместе. Я же воплощение всех твоих эротических мечтаний. Все может вернуться.
– Напиши это в объявлении для одиноких, Белинда. – Он убрал ее руку со своего бедра. – Возможно, в «Уорлд репортер» их примут со скидкой, учитывая твои заслуги.
Глава 24
Коул обрадовался, заметив, что в ее глазах снова появился блеск. Жаль только, что к нему это не имеет отношения. Он огляделся по сторонам и заметил в сторонке женщину в синем костюме и с портфелем в руке. Как приятно, что Фрэнк, как всегда, обо всем позаботился. Самолет подъехал совсем близко к встречающим. Холли прильнула к иллюминатору и помахала рукой дедушке, а потом сказала:
– Не перестаю удивляться тому, как защищает нас наш разум, заставляя не думать о том, как сильно мы по кому-то соскучились.
– Это наблюдение или пророчество? Вопрос заставил ее задуматься.
– Не знаю. – Она обернулась к нему. – Возможно, и то, и другое.
И снова у Коула возникло предчувствие. Не стоит покидать Финикс без Холли. Ну зачем Фрэнк допустил, что Белинда едет в аэропорт вместе с Рэнди?
Раздался голос пилота по громкой связи:
– Подъехал бензозаправщик, который мы заказывали, мистер Вебстер. Зальем баки и попросим разрешения на высадку.
Коул нажал на кнопку интеркома.
– Спасибо. – Он посмотрел на Холли и увидел, что ее глаза словно пеленой подернулись. – Что такое?
– Не могу поверить, что вижу тебя таким. Для меня здесь все так ново и незнакомо, а ты чувствуешь себя совершенно уверенно. Я никогда не летала на самолете, а ты знаешь, зачем все эти кнопки. Вчера вечером ты был простым парнем, который... – Она запнулась, глубоко вздохнула, потом зажала рот рукой, и из глаз у нее брызнули слезы. – Который купил подержанную колыбельку и превратил ее в...
– Я думал, ты не заметила, – сказал он.
– А что, если ее там уже нет?
Он пересел на кресло с ней рядом, взял ее за руку.
– Все в порядке, Холли. Я достану другую.
– Не хочу другую!
– Тогда я пошлю кого-нибудь в Мэривилл, и нам ее привезут.
Она, нахмурившись, взглянула на него:
– Все так просто. Это что, все богатые такие?
Коул не успел ответить, потому что самолет остановился, второй пилот вышел из кабины, намереваясь открыть дверь. Холли выпрямилась и пригладила ладонью волосы.
Через несколько секунд раздался громогласный оклик:
– Холди, детка, где они тебя прячут?
– Я здесь, дедушка!
Коул встал и отошел в сторону. Но Хорас Мердок, вместо того, чтобы кинуться к внучке, шагнул к Коулу. Несколько секунд он его пристально изучал и наконец сказал:
– Так это ты тот парень, который впутал Холли в это безобразие?
Заявление застало Коула врасплох. Он не знал, то ли ему принять вину на себя, то ли увильнуть. И тут он понял, что дедушка имеет в виду беременность Холли. Она успела предупредить его по телефону, но, увидев внучку собственными глазами, старик был не в силах справиться с нахлынувшими чувствами.
– Я понимаю, что выглядит это не слишком красиво, но хочу, чтобы вы знали...
– Ты не должен передо мной оправдываться, сынок. Я всего лишь говорю о том, что вижу. Если ты хорош для Холли, то хорош и для меня. – Он протянул Коулу обе руки.
– Я люблю вашу внучку, мистер Мердок. – Коул понял, что ему нравится произносить эти слова вслух.
– Естественно. – Он взглянул на Холли и улыбнулся. – Разве ее можно не любить?
– Ты выглядишь просто великолепно, дедушка, – сказала ему Холли. – Видно, здешний климат тебе на пользу.
– А ты похожа на чайную розу, детка, помнишь, их бабушка выращивала? – Дед заключил Холли в объятия.
Коул заметил, что в салон вошел еще кто-то. Это была женщина в синем костюме, ждавшая его. Он извинился и отошел.
– Я привезла деньги, о которых вы просили, – сказала она, протягивая ему конверт.
– Благодарю вас. – Коул заглянул внутрь, чтобы удостовериться, всю ли сумму прислали.
Она кивнула:
– Рады были вам помочь. Если вам понадобится что-нибудь еще...
– Нет, благодарю.
– Тогда я желаю вам приятного полета. Всего доброго!
Коул вернулся к Холли и ее дедушке. Конверт он передал Хорасу.
– Если бы я дал деньги Холли, мне бы до ночи пришлось уговаривать ее это принять.
Хорас не стал заглядывать внутрь, а просто взвесил конверт на ладони. После чего спросил, подозрительно прищурившись:
– Вы думаете, ей понадобится столько на такое короткое время? Я.понял так, что она проведет у меня всего пару дней.
И тут до Коула дошло, что эти деньги могли показаться отступным.
– Есть больницы, в которые не принимают, если у тебя нет страховки или если ты не можешь доказать, что у тебя есть деньги на оплату счетов. Я не жду неприятностей, но и рисковать не хочу.
– Он прав, дедушка, хоть мне и противно в этом признаваться. – А Коулу она немедленно заявила: – Не смей больше ко мне и близко подходить.
– Я думал только о ребенке и о том, какой ты порой бываешь упрямой в денежных вопросах.
– Ты знаешь меня не так хорошо, как думаешь, Коул Вебстер! Если понадобится, я ради ребенка украду ящик для пожертвований Армии спасения.
– Разумеется. А потом загонишь себя работой до смерти, чтобы расплатиться, – возразил он.
Хорас только ухмыльнулся:
– Так вот как у вас обстоят дела. Мне всегда было интересно узнать, какого мужчину Холли выберет. – Он взглянул сначала на Холли, потом на Коула и сказал: – Да, ребеночек у вас будет что надо.
Холли дернула плечом. Коул улыбнулся:
– Особенно, если она пойдет в мать.
– Он! – непримиримо поправила Холли.
– Если не хотим попасть в пробку, нам надо поторопиться, – сказал Хорас. Он положил Коулу руку на плечо. – Надеюсь, парень, скоро мы познакомимся с тобой поближе.
– Спасибо, мистер Мердок.
– Я рад, что ты не забыл правил поведения, которым учила тебя мама, но мы сейчас одна семья, и ты уж зови меня Хорасом. – Он шагнул к двери. – Холли объяснила, что ты не можешь выйти из самолета, иначе те, кто тебя узнает, будут за ней следить, поэтому я подожду снаружи, а вы тут попрощайтесь наедине.
—Ты знаешь мой домашний телефон? – спросил Коул, когда Хорас вышел. – А тот, который в машине?
– Мне помнится, ты говорил, в фургоне твоего брата нет телефона.
– Нет, но...
– Я шучу, – грустно произнесла Холли.
– Не надо. Все слишком серьезно. Я хочу знать, что ты можешь со мной связаться в любой момент.
– Но речь идет всего о паре дней, – возразила она.
– Правда?
– Я люблю тебя, Нил... Коул. Я скоро привыкну называть тебя правильно.
– Тебе достаточно любви ко мне, чтобы вернуться? – Он понимал, что не надо об этом спрашивать, но не мог сдержаться.
Она ответила не сразу, а потом выпалила, честно, как всегда:
– Я не знаю.
Он предпочел бы услышать совсем не это. Поцелуй был долгим и нежным, Коул хотел, чтобы она сохранила память о нем. Он не мог ее потерять.
Через два часа Коул уже спускался по трапу. Его приветствовал радостный и победный клич его брата Рэнди. К такой встрече он готов не был. Рэнди обнял его и едва ли не закружил вокруг себя.
– Как это здорово – снова тебя увидеть! – сказал Рэнди, продолжая хлопать его по плечу.
Коул рассмеялся.
– И я чертовски рад видеть тебя. – За время своего отсутствия Коул понял, что дом – это не просто место, где живут люди.
– Как Холли? – спросил Рэнди. – Она нормально все переносит? – Не дав Коулу ответить, Рэнди продолжал: – Надеюсь, эти волнения не повредят ребенку. Она знает в Финиксе хорошего врача? Не думаю, что он ей понадобится, но надо быть готовыми ко всему.
Коул чуть отстранился и внимательно посмотрел на Рэнди:
– У тебя что-то на уме?
– Да пошел ты! – рассмеялся Рэнди. – Я просто чертовски рад, что ты дома. Ну что, будешь отвечать или тебя пытать?
– С Холли все в порядке. – Коул поправил на носу очки. Скорее бы уж опять перейти на линзы. Подлетая к Лос-Анджелесу, Коул понял, что соскучился по очень многому. – Во всяком случае, когда мы расстались, выглядела она неплохо. Она справилась с новостью лучше, чем я мог ожидать. Но такая уж она есть. Она позволила этому подонку Трою Мартину бросить ее и даже... – Коул запнулся. Пожалуй, сейчас не время и не место рассказывать Рэнди про Троя Мартина. – Мне просто поперек горла встает его стремительная карьера.
Рэнди обнял Коула за плечи, повел его к ангару.
– И он многого добьется, если, конечно, сам себе не навредит.
За их спиной взлетал самолет, поэтому следующий вопрос Коул прокричал:
– У тебя есть новости от Маршалла?
– Он напал на след человека, который приходил к Майку и Эрику. Это частный детектив, наш, из Лос-Анджелеса. Когда-то он делал кое-какую работу для Маршалла. Считается хорошим профессионалом и берет недешево.
– Что-то мне подсказывает, что его нанял тот же человек, который поместил рисунок в «Уорлд репортер». Только я не могу понять, зачем это было сделано.
– Ты и представить себе не можешь, что здесь началось сегодня с утра. Вокруг дома столько репортеров, что Фрэнку понадобилось минут пятнадцать, чтобы пробраться сквозь толпу.
– Как получилось, что никто за тобой не следил?
– Фрэнк отослал меня, как только поговорил с тобой. Мы с Белиндой пережидали в мотеле в Эль-Монте. Потом он позвонил нам туда и сказал, когда и где тебя встречать.
– А где Фрэнк сейчас?
– Они с Джэнет поехали в Лос-Анджелес-ский аэропорт, чтобы сбить репортеров со следа. – Рэнди провел Коула вокруг здания.
Они шли к фургону Рэнди, и тут Коул увидел Белинду. Она стояла в белом обтягивающем комбинезоне у передней дверцы. Никогда еще она не выглядела столь соблазнительной.
Рэнди заметил, куда смотрит Коул.
– Фрэнк просил ее одеться незаметно.
– Да, боюсь, предстоит трудный разговор. Прости, что я тебя в это втянул, – сказал Коул. – Я догадываюсь, что Фрэнк пытался уговорить ее дождаться меня дома.
– А она пыталась оставить дома меня. Хотела встречать тебя одна.
Белинда походкой профессиональной манекенщицы направилась к ним. Подойдя к Коулу, она одарила его торжествующей улыбкой.
– Ты выглядишь потрясающе, – сказала она чуть хриплым голосом. – Так бы тебя и съела. Учти, тебе это грозит, как только мы останемся наедине.
Коул кинул озадаченный взгляд на Рэнди. Такой Белинды он не знал. Женщина, которую он оставил дома полгода назад, никогда бы не стала говорить так при ком бы то ни было. Не то что она этого не умела. Но так они разговаривали только в спальне.
Белинда тут же заметила его растерянность и сказала:
– Рэнди отлично понимает, как долго мы были в разлуке. Я просто с ума схожу по тебе. – Она шагнула к нему, обняла и страстно поцеловала.
Коула поразило, как неприятен ему был этот поцелуй. Он думал, что, встретившись с Белиндой, будет испытывать к ней сострадание, почувствует себя виноватым, но враждебности к этой женщине он от себя никак не ожидал.
– – Помни, что мы не должны привлекать внимания, – сказал он ей.
– Да ладно, пусть Рэнди видит... – Тут она внезапно поняла, что, пожалуй, зашла слишком далеко. – Ты прав. Извини. У нас с тобой будет еще много времени. – Она взяла его под руку, прижалась к нему, и они пошли к машине.
После того разговора, когда он предложил ей расстаться, Коул понял: без борьбы Белинда сдаваться не собирается. Но такого натиска он не ожидал. Белинда вела себя как человек, дошедший до последней степени отчаяния.
Коул машинально подал Белинде руку, помогая ей сесть, а сам все пытался разобраться в том, что его так насторожило. И тут вдруг ему стало все ясно.
Он вспомнил, как она улыбнулась, когда его увидела.
Это была улыбка не женщины, которая радуется встрече с возлюбленным, это была улыбка победительницы.
– Сколько тебе заплатили за рисунок, Белинда?
Она смертельно побледнела.
– Не понимаю, о чем ты, – пробормотала она.
– Надеюсь, тебе хватит, чтобы продержаться, пока не найдешь новую жертву. С меня достаточно.
– Как ты можешь обвинять меня в таких вещах? – Она положила ладонь ему на колено. – Путешествие было трудным, – сказала она рассудительно. – Ты устал. Когда мы приедем домой, ты отдохнешь, и все изменится.
Вот увидишь.
– Зачем ты это сделала, Белинда? – Коул был очень зол, но ему все-таки хотелось понять причину. – Из-за денег?
Глаза ее забегали, они облизнула губы.
– Я не... я не стала бы... – Она крепче сжала его руку. – Коул, пожалуйста, вспомни, что мы значили друг для друга.
Он едва не расхохотался:
– Неужели мной всегда было так легко управлять?
– Ты должен понять. – Она сломалась и проговорилась. Нужно было срочно спасать положение. – Я страстно хотела, чтобы ты вернулся. И я боялась. Да-да, я безумно боялась. Мне было так одиноко. Ты даже представить себе не можешь, как я жила без тебя. – Она в отчаянии посмотрела на Рэнди. – Скажи ему, что я вытерпела. Ты же видел. Скажи ему!
– Не впутывай в это Рэнди, – сердито произнес Коул.
– Посмотри на меня, Коул, – велела она. – Подумай о ночах, которые мы провели вместе. Я же воплощение всех твоих эротических мечтаний. Все может вернуться.
– Напиши это в объявлении для одиноких, Белинда. – Он убрал ее руку со своего бедра. – Возможно, в «Уорлд репортер» их примут со скидкой, учитывая твои заслуги.
Глава 24
– Как ты догадался? – спросил Рэнди, останавливаясь у светофора.
– Просто все вдруг встало на свои места, – ответил Коул.
– Думаешь, когда мы выехали из аэропорта, она позвонила в газеты?
– Готов на это поставить.
– Ты был с ней суров, – сказал Рэнди. – Особенно когда она попросила денег на такси.
– На пятьдесят тысяч, которые она получила за мой портрет, она может купить себе такси. – Он был не столько зол, сколько расстроен. Со злостью справляться легче.
– Ты ей веришь? – спросил Рэнди немного погодя.
– Когда она рассказывает, зачем это сделала?
– Ну да.
Коул опустил стекло, в машину ворвался поток прохладного вечернего воздуха.
– Думаю, ею действительно двигала любовь. Правда, не ко мне, а ко всему, что я могу ей дать. У таких, как Белинда, есть только один способ получить ту жизнь, которую, по их мнению, они заслуживают. Надо связаться с кем-то вроде меня. Это некоторым образом ее профессия, она училась этому и преуспела.
– Ты это знал с самого начала?
– Наверное. Я просто не хотел себе в этом, признаваться. Когда ты выходишь на люди с такой женщиной, как Белинда, все в тебе видят преуспевающего человека.
– А кого в тебе видят, если ты с Холли? Коул улыбнулся:
– Все видят, как мне повезло.
– Пожалуй, и мне нужно что-нибудь в этом роде, У Холли нет сестры?
– Я думал, у тебя с дамами полный порядок.
– Я ищу, но никак не могу найти, – сказал Рэнди с тоской. – Мне все время попадаются бабочки со сломанными крылышками.
– Что-то мне подсказывает, что дальше будет только хуже.
Рэнди удивленно посмотрел на Коула: – Что ты хочешь этим сказать?
– Как только женщины пронюхают о том, какая у тебя чувственная натура, они начнут тебя осаждать по всем правилам.
– Почему это у меня чувственная натура? – настороженно спросил Рэнди.
– Я имею в виду песни, которые ты пишешь, – ответил Коул серьезно.
– А с чего ты решил, что я их пишу?
– Слушай, перестань отрицать, это бессмысленно, – сказал Коул. – Если бы у меня голова не была занята другим, я бы давно догадался, что это ты их пишешь. – Он несколько секунд помолчал, а потом спросил: – Почему ты мне сразу не сказал?
– Мне хотелось услышать непредвзятое мнение.
– Ну, считай, что ты его получил. И что ты собираешься делать?
– Это зависит от многого.
– Например?
– Действительно ли ты заинтересован...
– Черт подери, Рэнди, даже не думай продавать их кому-нибудь другому.
– Ага! Наконец-то хоть что-то в этой семье решаю я.
– Слушай, братец, не зарывайся!
Рэнди взглянул на Коула и, сияя, торжественно заявил:
– Поздно! Теперь я буду доить корову, пока ведро не наполнится.
Коул откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. По губам его скользнула довольная улыбка.
– Не расслабляйся, парень, – предупредил его Рэнди. – Как только доедем до Деллвуд-бульвара, я тебя пересажу назад и чем-нибудь накрою.
Коул рассмеялся. Вот оно, возвращение домой – на дне фургона, дабы скрыться от репортеров. Да, это вечные издержки славы.
...Небо уже заалело, скоро рассвет. Коул понял, что все равно не заснет, и спустился вниз выпить кофе. Фрэнк в старом клетчатом халате и шлепанцах, которые Рэнди подарил ему на Рождество лет пятнадцать назад, был уже там.
– Добро пожаловать домой! – сказал Фрэнк. Они друг друга еще не видели.
– Спасибо, – ответил Коул и добавил: – Как здесь хорошо!
– Ты встал потому, что не мог заснуть, или потому, что привык жить по теннессийскому времени?
Коул погладил рукой свежевыбритый подбородок. Он так долго носил бороду, что никак не мог привыкнуть.
– Я с трудом вставил контактные линзы. – Он несколько раз рефлекторно моргнул. – До сих пор какое-то странное ощущение.
– Может, тебе нужны новые?
– Может. – Если бы кто-то посторонний услышал их разговор, он бы подумал, что они мирно расстались вчера вечером, расходясь по спальням.
– Как Холли? – спросил Фрэнк с искренним интересом.
Этого вопроса Коул никак не ожидал. Он был удивлен, что Фрэнк вообще завел разговор на такую тему.
– Вчера вечером, когда я звонил, она уже спала. Хорас, ее дедушка, сказал, что Холли очень устала, но в остальном вроде все в порядке.
Фрэнк налил еще одну чашку кофе, протянул ее Коулу.
– Когда я вчера вернулся домой, Рэнди рассказал мне про Белинду. Я так разозлился, что заорал: «Вытащу ее шмотки на корт и запалю костер на радость всем журналистам». Джэнет меня еле отговорила.
Коул рассмеялся:
– Жаль. По-моему, отличная идея. Больше они ничего друг другу не сказали.
Наступила тишина. Коул полез в холодильник, Фрэнк нервно размешивал сахар в кофе. Годы непонимания, которые привели к тому, что случилось, нельзя забыть. Не начнешь же вот так сразу с чистой страницы, будто всего этого не было.
Фрэнк перестал мешать сахар и отхлебнул глоток густого черного варева, которое он называл кофе, а все остальные сиропом.
– Ты нашел то, что искал, Коул? – спросил он тихо.
Коул положил на стол булочки и сыр, сел напротив отца.
– Не знаю, то ли я искал, когда уезжал отсюда, но домой я вернулся с кое-какими соображениями.
– Ты сказал «домой». Это фигура речи или...
– Я очень изменился после аварии. Кажется, мы все изменились. Надеюсь, эти перемены – навсегда. Потому что я ни за что в жизни теперь не соглашусь жить так, как раньше. – Он помолчал, давая Фрэнку время обдумать его слова, потом вспомнил, что не сказал самого важного. – Я знаю, что хочу быть именно певцом, это мое дело.
– Я думал о том же, Коул, и, хочешь верь, хочешь не верь, не меньше, чем вы с Рэнди, хочу, чтобы мы не повторяли прошлых ошибок. У меня на этот счет появились кое-какие мысли, которыми я хотел с тобой поделиться. – Фрэнк снова сунул ложку в чашку и стал помешивать кофе. – Ты же знаешь, мне все время предлагают работать с новыми певцами. Ну вот, я решил, нам всем пойдет на пользу, если я возьму парочку. – Он крутил ложкой так быстро, что чашка звенела, словно колокол. – Это совсем не значит, что я заброшу наши дела. Но, если ты решишь, что я слишком много занимаюсь другими проектами и тебе не подхожу, мы сможем все уладить. Я не хочу больше заниматься только твоими делами. Да и Рэнди в последнее время так включился в работу, что мне и делать почти что нечего.
– Я понимаю, как тебе трудно дался этот шаг. – Впервые за тридцать два года Коул увидел, что его отец – живой человек, который ошибается, но умеет признать свои ошибки.
– Нам всем было трудно, – сказал Фрэнк. Ложка так звенела о чашку, что его голос был едва слышен.
Коул протянул руку и забрал у отца ложку.
– Ты меня спрашивал, нашел ли я то, что отправился искать.
– Я вовсе не хочу совать нос в твои дела. Можешь не отвечать, если не хочешь.
– Помнишь, когда мне было восемнадцать, мы провели полгода в Нашвилле? У меня тогда окончательно установился голос, и ты решил, что я готов к настоящей работе.
– Я тогда стучал во все двери, обивал все пороги, – сказал Фрэнк. – В каждую студию грамзаписи я ходил по меньшей мере дважды.
– Когда ты отправлялся по делам, я шел в университет и бродил по кампусу, болтал с ребятами, которых там встречал, и делал вид, что я один из них. А вечером я думал об этих студентах, пытался представить себе, что я такой же. Мне так этого хотелось!
Фрэнк подпер рукой подбородок и уставился в потолок.
– А я-то думал, что устроил вам с Рэнди замечательное детство. Вы жили той жизнью, про которую мечтали многие. Когда вы выходили на сцену, в зале не было ни одного человека, который в глубине души не мечтал бы поменяться с вами местами.
– Наверное, мне надо было самому это понять.
– Жаль только, что тебе не дали самому решить, когда тебе возвращаться. И не стоило оставлять Холли.
– С этим мы справимся, – убежденно сказал Коул.
– Еще бы не справиться! – ухмыльнулся Фрэнк. – Ну, раз уж мы коснулись этой темы, расскажи мне о моем внуке.
– Внучке, – поправил его Коул. – Рассказывать особенно нечего. Боюсь только, Холли здесь все начнет переделывать по-своему, а остановить ее нам будет не под силу.
– Я тут как раз... нет, это конечно, все так сразу не решится, но я думал... даже не думал, это, скорее...
– Пап, ты можешь выражаться яснее? Фрэнк отхлебнул кофе, откашлялся:
– Как бы ты отнесся к тому, что я собираюсь обеспечить эту маленькую девочку, которую вы с Холли ждете, бабушкой?
Коул радостно улыбнулся:
– Я бы сказал, что это было бы для нее лучшим подарком.
Попозже тем же утром, когда Коул плавал с Рэнди наперегонки, из дому вышла Джэнет и направилась к ним.
– Кто-нибудь хочет посмотреть сегодняшние газеты? – спросила она.
Коул подплыл к краю бассейна, вылез из воды.
– Ты, как я понимаю, уже знаешь, что в них?
– Все размышляют о том, что заставило тебя отправиться в Теннесси, но больше всего журналистов занимает таинственная беременная женщина. Должна предупредить, что то, что они не выудили из друзей и соседей Холли, они, не мудрствуя лукаво, досочинили.
Рэнди присоединился к ним.
– А что пишут про Коула?
– Что он был отвезен в неизвестное место, – ответила Джэнет.
– А как насчет того, почему я опять прячусь? – спросил Коул.
– Есть одна просто замечательная версия. В большинстве газет написано, что пластическая операция после аварии оказалась неудачной и ты превратился в жалкого урода. – Рэнди хотел было что-то сказать, но Джэнет его остановила: – Погоди! Есть и еще кое-что. Согласно неким неназванным источникам, Коул был близок к самоубийству, поэтому Фрэнк свел его с Холли, она забеременела, и у Коула снова появился смысл в жизни.
– А они рассказывают, как Фрэнк это сделал? – поинтересовался Рэнди.
Коул, побелев от злости, листал газеты.
– Надеюсь, Хорас догадается спрятать от Холли подальше всю эту чушь.
– Жду не дождусь, когда я выведу тебя на пресс-конференцию, – сказала Джэнет Коулу. – Наденем на тебя шляпу, чтобы прикрыть короткую стрижку, и никто не поверит, что ты попадал в аварию. – Она швырнула кипу газет на столик и стала в них что-то искать. – А вот это я хочу, чтобы ты посмотрел обязательно.
Она протянула Коулу одну из нашвиллских газет. В остальных изданиях были только расплывчатые снимки Коула и Холли, бегущих к лимузину, а здесь имелась ее фотография, сделанная несколько лет назад. Тогда волосы у нее были длиннее, лицо худее, но сходство было очевидным.
– Как ты думаешь, откуда она у них?
– Не знаю, – ответил Коул, продолжая разглядывать фотографию. То, что рано или поздно такой снимок опубликуют, было ясно с самого начала, но Коул надеялся, что это будет, когда Холли уже приедет к нему.
Рэнди подошел и заглянул Коулу через плечо.
– Мне нравится эта женщина. Похоже, она знает, чего хочет от жизни. – Он хихикнул и толкнул Коула в бок. – Что-то мне подсказывает, что мы отлично поладим.
У Коула было такое чувство, что надо немедленно действовать. Холли должна быть рядом с ним. Это главное!
– Ты можешь поскорее собрать пресс-конференцию? – спросил он Джэнет.
Она сразу поняла, что он напуган. Улыбка сползла с ее лица.
– Ты не хочешь ждать?
Он кивнул.
– Я сделаю все, что в моих силах.
На следующий день Джэнет вошла в гостиную. Коул как раз беседовал по телефону с Бадди. Он сделал ей знак рукой, давая понять, что через минуту освободится, и тут увидел выражение ее лица.
– Бадди, я тебе перезвоню.
– Не забудь сказать Холли, что свободная комната ее ждет.
– Обязательно. – Коул не сводил глаз с Джэнет. – Как только найду ее. – Он повесил трубку. – Что случилось? – спросил он.
– Ты еще не видел сегодняшний выпуск «Теннессийца»?.
– Нет.
– Ты слышал о человеке, которого зовут Трой Мартин?
Его словно током ударило. Он взял из рук Джэнет газету, взглянул на заголовок – «Отцовство Вебстера под сомнением» – и сразу понял, в чем дело. Трой Мартин не упустил возможности поделиться своими соображениями с прессой.
– Теперь понятно, почему она сегодня утром не подходила к телефону, – сказал Коул.
– Ты о Холли?
– Если она это видела... – Здравый смысл говорил о том, что это маловероятно. Если только Хорас не живет рядом с большим книжным магазином, в котором продаются газеты других штатов, вряд ли Холли читала сегодняшнего «Теннессийца».
– Просто все вдруг встало на свои места, – ответил Коул.
– Думаешь, когда мы выехали из аэропорта, она позвонила в газеты?
– Готов на это поставить.
– Ты был с ней суров, – сказал Рэнди. – Особенно когда она попросила денег на такси.
– На пятьдесят тысяч, которые она получила за мой портрет, она может купить себе такси. – Он был не столько зол, сколько расстроен. Со злостью справляться легче.
– Ты ей веришь? – спросил Рэнди немного погодя.
– Когда она рассказывает, зачем это сделала?
– Ну да.
Коул опустил стекло, в машину ворвался поток прохладного вечернего воздуха.
– Думаю, ею действительно двигала любовь. Правда, не ко мне, а ко всему, что я могу ей дать. У таких, как Белинда, есть только один способ получить ту жизнь, которую, по их мнению, они заслуживают. Надо связаться с кем-то вроде меня. Это некоторым образом ее профессия, она училась этому и преуспела.
– Ты это знал с самого начала?
– Наверное. Я просто не хотел себе в этом, признаваться. Когда ты выходишь на люди с такой женщиной, как Белинда, все в тебе видят преуспевающего человека.
– А кого в тебе видят, если ты с Холли? Коул улыбнулся:
– Все видят, как мне повезло.
– Пожалуй, и мне нужно что-нибудь в этом роде, У Холли нет сестры?
– Я думал, у тебя с дамами полный порядок.
– Я ищу, но никак не могу найти, – сказал Рэнди с тоской. – Мне все время попадаются бабочки со сломанными крылышками.
– Что-то мне подсказывает, что дальше будет только хуже.
Рэнди удивленно посмотрел на Коула: – Что ты хочешь этим сказать?
– Как только женщины пронюхают о том, какая у тебя чувственная натура, они начнут тебя осаждать по всем правилам.
– Почему это у меня чувственная натура? – настороженно спросил Рэнди.
– Я имею в виду песни, которые ты пишешь, – ответил Коул серьезно.
– А с чего ты решил, что я их пишу?
– Слушай, перестань отрицать, это бессмысленно, – сказал Коул. – Если бы у меня голова не была занята другим, я бы давно догадался, что это ты их пишешь. – Он несколько секунд помолчал, а потом спросил: – Почему ты мне сразу не сказал?
– Мне хотелось услышать непредвзятое мнение.
– Ну, считай, что ты его получил. И что ты собираешься делать?
– Это зависит от многого.
– Например?
– Действительно ли ты заинтересован...
– Черт подери, Рэнди, даже не думай продавать их кому-нибудь другому.
– Ага! Наконец-то хоть что-то в этой семье решаю я.
– Слушай, братец, не зарывайся!
Рэнди взглянул на Коула и, сияя, торжественно заявил:
– Поздно! Теперь я буду доить корову, пока ведро не наполнится.
Коул откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. По губам его скользнула довольная улыбка.
– Не расслабляйся, парень, – предупредил его Рэнди. – Как только доедем до Деллвуд-бульвара, я тебя пересажу назад и чем-нибудь накрою.
Коул рассмеялся. Вот оно, возвращение домой – на дне фургона, дабы скрыться от репортеров. Да, это вечные издержки славы.
...Небо уже заалело, скоро рассвет. Коул понял, что все равно не заснет, и спустился вниз выпить кофе. Фрэнк в старом клетчатом халате и шлепанцах, которые Рэнди подарил ему на Рождество лет пятнадцать назад, был уже там.
– Добро пожаловать домой! – сказал Фрэнк. Они друг друга еще не видели.
– Спасибо, – ответил Коул и добавил: – Как здесь хорошо!
– Ты встал потому, что не мог заснуть, или потому, что привык жить по теннессийскому времени?
Коул погладил рукой свежевыбритый подбородок. Он так долго носил бороду, что никак не мог привыкнуть.
– Я с трудом вставил контактные линзы. – Он несколько раз рефлекторно моргнул. – До сих пор какое-то странное ощущение.
– Может, тебе нужны новые?
– Может. – Если бы кто-то посторонний услышал их разговор, он бы подумал, что они мирно расстались вчера вечером, расходясь по спальням.
– Как Холли? – спросил Фрэнк с искренним интересом.
Этого вопроса Коул никак не ожидал. Он был удивлен, что Фрэнк вообще завел разговор на такую тему.
– Вчера вечером, когда я звонил, она уже спала. Хорас, ее дедушка, сказал, что Холли очень устала, но в остальном вроде все в порядке.
Фрэнк налил еще одну чашку кофе, протянул ее Коулу.
– Когда я вчера вернулся домой, Рэнди рассказал мне про Белинду. Я так разозлился, что заорал: «Вытащу ее шмотки на корт и запалю костер на радость всем журналистам». Джэнет меня еле отговорила.
Коул рассмеялся:
– Жаль. По-моему, отличная идея. Больше они ничего друг другу не сказали.
Наступила тишина. Коул полез в холодильник, Фрэнк нервно размешивал сахар в кофе. Годы непонимания, которые привели к тому, что случилось, нельзя забыть. Не начнешь же вот так сразу с чистой страницы, будто всего этого не было.
Фрэнк перестал мешать сахар и отхлебнул глоток густого черного варева, которое он называл кофе, а все остальные сиропом.
– Ты нашел то, что искал, Коул? – спросил он тихо.
Коул положил на стол булочки и сыр, сел напротив отца.
– Не знаю, то ли я искал, когда уезжал отсюда, но домой я вернулся с кое-какими соображениями.
– Ты сказал «домой». Это фигура речи или...
– Я очень изменился после аварии. Кажется, мы все изменились. Надеюсь, эти перемены – навсегда. Потому что я ни за что в жизни теперь не соглашусь жить так, как раньше. – Он помолчал, давая Фрэнку время обдумать его слова, потом вспомнил, что не сказал самого важного. – Я знаю, что хочу быть именно певцом, это мое дело.
– Я думал о том же, Коул, и, хочешь верь, хочешь не верь, не меньше, чем вы с Рэнди, хочу, чтобы мы не повторяли прошлых ошибок. У меня на этот счет появились кое-какие мысли, которыми я хотел с тобой поделиться. – Фрэнк снова сунул ложку в чашку и стал помешивать кофе. – Ты же знаешь, мне все время предлагают работать с новыми певцами. Ну вот, я решил, нам всем пойдет на пользу, если я возьму парочку. – Он крутил ложкой так быстро, что чашка звенела, словно колокол. – Это совсем не значит, что я заброшу наши дела. Но, если ты решишь, что я слишком много занимаюсь другими проектами и тебе не подхожу, мы сможем все уладить. Я не хочу больше заниматься только твоими делами. Да и Рэнди в последнее время так включился в работу, что мне и делать почти что нечего.
– Я понимаю, как тебе трудно дался этот шаг. – Впервые за тридцать два года Коул увидел, что его отец – живой человек, который ошибается, но умеет признать свои ошибки.
– Нам всем было трудно, – сказал Фрэнк. Ложка так звенела о чашку, что его голос был едва слышен.
Коул протянул руку и забрал у отца ложку.
– Ты меня спрашивал, нашел ли я то, что отправился искать.
– Я вовсе не хочу совать нос в твои дела. Можешь не отвечать, если не хочешь.
– Помнишь, когда мне было восемнадцать, мы провели полгода в Нашвилле? У меня тогда окончательно установился голос, и ты решил, что я готов к настоящей работе.
– Я тогда стучал во все двери, обивал все пороги, – сказал Фрэнк. – В каждую студию грамзаписи я ходил по меньшей мере дважды.
– Когда ты отправлялся по делам, я шел в университет и бродил по кампусу, болтал с ребятами, которых там встречал, и делал вид, что я один из них. А вечером я думал об этих студентах, пытался представить себе, что я такой же. Мне так этого хотелось!
Фрэнк подпер рукой подбородок и уставился в потолок.
– А я-то думал, что устроил вам с Рэнди замечательное детство. Вы жили той жизнью, про которую мечтали многие. Когда вы выходили на сцену, в зале не было ни одного человека, который в глубине души не мечтал бы поменяться с вами местами.
– Наверное, мне надо было самому это понять.
– Жаль только, что тебе не дали самому решить, когда тебе возвращаться. И не стоило оставлять Холли.
– С этим мы справимся, – убежденно сказал Коул.
– Еще бы не справиться! – ухмыльнулся Фрэнк. – Ну, раз уж мы коснулись этой темы, расскажи мне о моем внуке.
– Внучке, – поправил его Коул. – Рассказывать особенно нечего. Боюсь только, Холли здесь все начнет переделывать по-своему, а остановить ее нам будет не под силу.
– Я тут как раз... нет, это конечно, все так сразу не решится, но я думал... даже не думал, это, скорее...
– Пап, ты можешь выражаться яснее? Фрэнк отхлебнул кофе, откашлялся:
– Как бы ты отнесся к тому, что я собираюсь обеспечить эту маленькую девочку, которую вы с Холли ждете, бабушкой?
Коул радостно улыбнулся:
– Я бы сказал, что это было бы для нее лучшим подарком.
Попозже тем же утром, когда Коул плавал с Рэнди наперегонки, из дому вышла Джэнет и направилась к ним.
– Кто-нибудь хочет посмотреть сегодняшние газеты? – спросила она.
Коул подплыл к краю бассейна, вылез из воды.
– Ты, как я понимаю, уже знаешь, что в них?
– Все размышляют о том, что заставило тебя отправиться в Теннесси, но больше всего журналистов занимает таинственная беременная женщина. Должна предупредить, что то, что они не выудили из друзей и соседей Холли, они, не мудрствуя лукаво, досочинили.
Рэнди присоединился к ним.
– А что пишут про Коула?
– Что он был отвезен в неизвестное место, – ответила Джэнет.
– А как насчет того, почему я опять прячусь? – спросил Коул.
– Есть одна просто замечательная версия. В большинстве газет написано, что пластическая операция после аварии оказалась неудачной и ты превратился в жалкого урода. – Рэнди хотел было что-то сказать, но Джэнет его остановила: – Погоди! Есть и еще кое-что. Согласно неким неназванным источникам, Коул был близок к самоубийству, поэтому Фрэнк свел его с Холли, она забеременела, и у Коула снова появился смысл в жизни.
– А они рассказывают, как Фрэнк это сделал? – поинтересовался Рэнди.
Коул, побелев от злости, листал газеты.
– Надеюсь, Хорас догадается спрятать от Холли подальше всю эту чушь.
– Жду не дождусь, когда я выведу тебя на пресс-конференцию, – сказала Джэнет Коулу. – Наденем на тебя шляпу, чтобы прикрыть короткую стрижку, и никто не поверит, что ты попадал в аварию. – Она швырнула кипу газет на столик и стала в них что-то искать. – А вот это я хочу, чтобы ты посмотрел обязательно.
Она протянула Коулу одну из нашвиллских газет. В остальных изданиях были только расплывчатые снимки Коула и Холли, бегущих к лимузину, а здесь имелась ее фотография, сделанная несколько лет назад. Тогда волосы у нее были длиннее, лицо худее, но сходство было очевидным.
– Как ты думаешь, откуда она у них?
– Не знаю, – ответил Коул, продолжая разглядывать фотографию. То, что рано или поздно такой снимок опубликуют, было ясно с самого начала, но Коул надеялся, что это будет, когда Холли уже приедет к нему.
Рэнди подошел и заглянул Коулу через плечо.
– Мне нравится эта женщина. Похоже, она знает, чего хочет от жизни. – Он хихикнул и толкнул Коула в бок. – Что-то мне подсказывает, что мы отлично поладим.
У Коула было такое чувство, что надо немедленно действовать. Холли должна быть рядом с ним. Это главное!
– Ты можешь поскорее собрать пресс-конференцию? – спросил он Джэнет.
Она сразу поняла, что он напуган. Улыбка сползла с ее лица.
– Ты не хочешь ждать?
Он кивнул.
– Я сделаю все, что в моих силах.
На следующий день Джэнет вошла в гостиную. Коул как раз беседовал по телефону с Бадди. Он сделал ей знак рукой, давая понять, что через минуту освободится, и тут увидел выражение ее лица.
– Бадди, я тебе перезвоню.
– Не забудь сказать Холли, что свободная комната ее ждет.
– Обязательно. – Коул не сводил глаз с Джэнет. – Как только найду ее. – Он повесил трубку. – Что случилось? – спросил он.
– Ты еще не видел сегодняшний выпуск «Теннессийца»?.
– Нет.
– Ты слышал о человеке, которого зовут Трой Мартин?
Его словно током ударило. Он взял из рук Джэнет газету, взглянул на заголовок – «Отцовство Вебстера под сомнением» – и сразу понял, в чем дело. Трой Мартин не упустил возможности поделиться своими соображениями с прессой.
– Теперь понятно, почему она сегодня утром не подходила к телефону, – сказал Коул.
– Ты о Холли?
– Если она это видела... – Здравый смысл говорил о том, что это маловероятно. Если только Хорас не живет рядом с большим книжным магазином, в котором продаются газеты других штатов, вряд ли Холли читала сегодняшнего «Теннессийца».