Болдин Иван. Страницы жизни

   - Здравствуйте, начальник, как дела?
   - Товарищ командующий, чувствуем себя уверенно. Оборона надежная. За прошедшие сутки враг пытался наступать мелкими группами человек по пятьдесят-семьдесят. Особенно усердствует на подступах к Косой Горе. Пытается прощупать нашу оборону, выбрать участок послабее. Что ни день, нервы наши испытывает, психические атаки устраивает. Но все попусту.
   Я. С. Фоканов рассказывает о мужестве защитников Тулы, называет фамилии лучших, говорит о том, как тульские рабочие героически воюют и одновременно снабжают войска оружием и боеприпасами.
   - Какое настроение в войсках? - спрашивает член Военного совета.
   - Настроение боевое.
   По природе я оптимист. Даже в самое трудное время меня обычно не покидает вера в лучшее. И тогда, слушая Фоканова, я чувствовал, что скоро нам удастся достигнуть желаемого перелома на фронте.
   На 23 часа назначил заседание Военного совета. Это первое заседание с момента моего вступления в командование 50-й армией. Вызвал начальников всех родов войск, нескольких командиров дивизий и полков, политработников. Пригласил руководителей Тульской партийной организации и городского комитета обороны.
   Раньше всех приехали Жаворонков, Чмутов и Суходольский, Здороваясь, Жаворонков рассказывает, что за дни, прошедшие после нашей первой встречи, туляки немало сделали, чтобы преградить гитлеровцам путь в Тулу. Рабочие день и ночь трудятся.
   - Жизнь в городе идет нормально. Снова электрический свет появился. Население регулярно снабжается продовольствием. Исправно работают лечебные учреждения, почта, телеграф, радио, водопровод, бытовые предприятия. Аккуратно выходит газета "Коммунар", выпускаются листовки,- заключает Жаворонков.
   Время приближается к двадцати трем. В комнате, которая служит мне кабинетом, уже тесновато. Большинство из тех, кто явились сюда, прибыли с передовой. Каждому есть о чем рассказать, каждый имеет возможность поделиться мыслями о том, как лучше организовать удар по врагу.
   То и дело подхожу к телефонным аппаратам. Звонят из штаба фронта. Вызывает Ставка. Поступают все новые и новые сообщения. Разведка докладывает о передвижении вражеских войск. Зенитчики усиливают огневой отпор на подступах к городу.
   Ни на минуту не прекращается напряженная боевая жизнь. И будто половодье, по многочисленным ручейкам она врывается сюда, в штаб.
   Точно в назначенное время открыл заседание Военного совета. Все сходятся на том, что положение сложилось тяжелое, но в словах каждого выступающего уверенность в нашей окончательной победе. Товарищи рассказывают о мужестве, проявляемом в бою коммунистами и комсомольцами, об их умении вести за собой массы. Генерал-майор Терешков поведал о героическом подвиге комиссара 1324-го стрелкового полка 413-й дивизии Соловцова.
   Гитлеровский летчик сбросил на командный пункт полка бомбу. В результате ее взрыва погиб командир полка Тищенко, было ранено и контужено около пятидесяти бойцов и командиров. Все они, в том числе и контуженный комиссар Соловцов, укрылись в образовавшейся большой воронке.
   Вскоре вражеские автоматчики окружили советских бойцов. Один из гитлеровцев, подобравшись поближе, бросил в воронку гранату. Погибла еще часть людей. Соловцову оторвало кисть руки, осколком выбило правый глаз. Но и это не сломило волю комиссара. Он поднял в атаку всех способных держать оружие. В завязавшемся бою герой-комиссар был убит. Но благодаря ему часть бойцов и офицеров сумела вырваться из вражеского кольца.
   Мстя врагу за погибших героев, 1324-й полк в этот день уничтожил свыше полка пехотинцев и семнадцать танков противника.
   Начальник политотдела армии полковой комиссар А. Е. Халезов сообщил, что в эти дни в партийные организации 50-й армии сотни бойцов и офицеров подали заявления с просьбой принять их в партию. С таким же подъемом армейская молодежь стремится в комсомол.
   Затем Халезов прочитал несколько выдержек из этих заявлений. Лейтенант 32-й танковой бригады Морозов писал: "Я не партийный, но жизнь моя принадлежит ленинской партии. В бой пойду большевиком и до последнего вздоха буду уничтожать фашистскую сволочь".
   Мы слушаем скупые строки заявлений, и перед нами во всем своем величии предстает советский воин. Его сила в неиссякаемой вере в правоту своего дела, в победу Советской Армии. Нет, врагу никогда не понять этого.
   Много лет спустя, уже после войны, мне довелось прочитать статью "Московская битва", написанную бывшим начальником штаба 4-й гитлеровской армии генералом Блюментритом. Он писал: "Житель Востока (читай Советского Союза. -И. Б.) многим отличается от жителя Запада. Он лучше переносит лишения, и эта покорность порождает одинаково невозмутимое отношение как к жизни, так и к смерти".
   Блюментрит и многие его коллеги по войне - пресловутые "знатоки человеческих душ" - жестоко просчитались в оценке советского человека, советского воина. Он презирает смерть вовсе не потому, что ему безразлично, жить или умереть, а именно потому, что больше себя любит свой народ, свою страну.
   Было далеко за полночь, когда заседание Военного совета закончилось. Получив конкретные указания, участники разъехались по своим боевым постам. Остаток ночи им предстоит провести в частях, в подразделениях, на передовых позициях - там, где решалась судьба города.
   Ко мне зашел полковник Аргунов.
   - Шестьдесят немецких танков с мотопехотой, наступая из района Мордвес в юго-западном направлении, заняли Мокрый Кор и вышли в район Теляково, Щепилово,-доложил он.- На стыке сорок девятой и нашей армий сорок третий армейский корпус противника к исходу дня занял Маныпино, Клешню и Никулино...
   Я слушаю доклад, не отрывая глаз от карты. По всему видно, что противник из Мордвеса повернул свою 4-ю танковую дивизию на запад, стремясь обойти фланг 413-й стрелковой дивизии, которая обороняет восточные подступы к Туле.
   - Следовательно,- говорю Аргунову,- Гудериан намерен одновременным ударом с востока и запада замкнуть кольцо вокруг Тулы?
   - Получается вроде так.
   Выход из создавшегося положения я видел в одном: произвести перегруппировку войск и, создав крепкий кулак, контратаковать врага в направлении Суходол, Маньшино, а затем совместно с 49-й армией восстановить положение на стыке.
   Позвонил генералу Захаркину. Поделился своими планами. Он с ними согласился. Мы уточнили время и некоторые детали совместных действий.
   Чтобы прикрыть Тулу с севера, Предложил генералу Фоканову создать Лаптевский район обороны. Начальником его назначил командира 510-го полка 154-й стрелковой дивизии майора Гордиенко. В помощь ему послал бронепоезд и отряд саперов с минами.
   В резерв армии решил вывести часть сил 290-й и 217-й стрелковых дивизий и сосредоточить их в десяти кило метрах севернее Тулы, в районе Волоть, Семеново и Некрасово. 885-му полку 290-й стрелковой дивизии приказал подготовить оборону фронтом на север для прикрытия шоссе Серпухов - Тула.
   Через закрытые светомаскировкой окна слышно, как мимо штаба, тяжело лязгая гусеницами, на передовую идут танки. Затем, гремя кузовами, по улице промчалось несколько автомашин. Со всех окраин города доносятся стрельба, взрывы снарядов.
   За последнее время туляки так привыкли к голосу фронта, что, утихни стрельба на несколько минут, им, наверное, это покажется странным, непривычным. Будут тревожиться: все ли в порядке?
   Ночью заехал Жаворонков, рассказал, что нового в городе. Я познакомил его с событиями на фронте.
   Около четырех часов утра Василий Гаврилович вдруг заторопился:
   - Ну, мне пора.
   - Куда путь держите?
   - На завод, к оружейникам. Поручили мы им освоить новый миномет. Освоили, и образец получился хороший. Теперь надо проверить, как налажено массовое производство.
   - Следовательно, можно надеяться, что скоро снабдите нас новым оружием?
   - Безусловно. Причем учтите - минометы особые, тульские, стреляют без промаха,- на прощание говорит Жаворонков.
   Славный товарищ. Чувствуется, крепкий партийный работник. Комитет обороны работает четко, в городе полный порядок. Нужно ввести Жаворонкова в состав Военного совета 50-й армии. Буду ходатайствовать об этом перед Ставкой.
   Один за другим приходят с докладами офицеры оперативного отдела. Они только что вернулись из частей, побывали на многих участках фронта и сейчас спешат поделиться свежими впечатлениями. Особенно хвалят Тульский рабочий полк.
   И в городе, среди населения, и в частях армии полк пользуется огромной популярностью. Его бойцов ласково называют гордым именем "славяне".
   Слава Тульского рабочего полка перешагнула даже линию фронта. В последние дни фашисты особенно яростно охотятся за его командирами и бойцами. Начали бросать с самолетов листовки и угрожать "чертям славянам" полным уничтожением. Эти листовки делают честь Тульскому рабочему полку. Надо бы мне поближе познакомиться с ним.
   Как раз дежурный офицер докладывает:
   - Товарищ командующий, к вам командир Тульского полка.
   В кабинет быстрым шагом вошел коренастый офицер с моложавым лицом.
   - Командир Тульского рабочего полка капитан Горшков,- представился он.
   - Ну вот, наконец-то мы с вами встретились! Садитесь, товарищ капитан, давайте знакомиться. Что ж это вы, такой молодой, а седину уже приобрели.
   - На границе такая служба, что поседеть нетрудно. Впрочем, я и не молод, уже за тридцать.
   В 1930 году москвич Анатолий Горшков был призван на действительную военную службу, попал в пограничные войска и все годы до войны охранял советские рубежи на Дальнем Востоке и на Западе. Война застала его в Туле. 27 октября городской комитет обороны назначил капитана Горшкова командиром Тульского рабочего полка. А через три дня он уже докладывал, что полк сформирован и вступил в борьбу с немецко-фашистскими захватчиками.
   Горшков подробно рассказал мне, как проходило формирование полка, кто состоит в его рядах, как люди воюют. С какой-то особой гордостью и любовью называл Горшков десятки фамилий командиров и бойцов, вспоминал, как многие из них приходили в полк прямо от станков, с ружьями, которые сами изготовили.
   - Как-то был я в одном из наших батальонов, в районе Рогожинского поселка,- рассказывал капитан.- И вот подходит ко мне пожилой человек, спрашивает, верно ли, что я командир полка. А потом расстегнул телогрейку, вынул партийный билет и, показывая его, говорит:
   "Здешний я, рогожинский. Фамилия моя Щедров. Лежал больной. Да разве улежишь, когда враг городу угрожает? Прошу дать винтовку, хочу и я бить фашистов". Вот какие люди у нас,- заключил Горшков.
   А я слушал его и думал о том, как повезло полку, имеющему такого командира, и как должен быть счастлив командир, имеющий таких чудесных бойцов.
   Люди из Тульского рабочего полка заслужили, чтобы о них рассказать подробнее. Первое боевое крещение они получили 30 октября. Полк занимал тогда оборону на высоте 225,5, что в трехстах метрах от Орловского шоссе, а также на Воронежском шоссе и в Рогожинском поселке.
   Рано утром в районе кирпичного завода, расположенного южнее поселка, показались около сорока вражеских танков. Вслед за ними двигались цепи автоматчиков. Стреляя на ходу, танки приближались к окопам полка двумя группами - слева и справа.
   Туляки подпустили противника поближе, а затем автоматчиков обстреляли ружейно-пулеметным огнем, танки же забросали гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Отличился при этом командир отделения Петр Саликов, первым подбивший танк.
   Более четырех часов продолжался бой. Несколько раз атаковали гитлеровцы позиции полка. Но танки так и не смогли преодолеть противотанковый ров, а автоматчики не шли вперед без танков.
   К сожалению, в обороне полка нашлось уязвимое место. На западной окраине Рогожинского поселка появившаяся в лощине вода помешала подготовить противотанковый ров. Воспользовавшись этим, гитлеровские танки пробрались по лощине в тыл рабочего полка, расчленили его на две части, а затем ворвались в поселок и с тыла повели атаку на окопы, занятые туляками.
   Полк оказался в тяжелом положении и вынужден был отойти на восточную окраину Рогожинского поселка. Он занял линию обороны в районе Комсомольского парка, преграждая противнику путь в поселок Красный Перекоп.
   Во второй половине дня гитлеровцы возобновили атаки. Но всякий раз они получали отпор и в конце концов отказались от дальнейшего наступления здесь. В этих схватках героически проявила себя рота Алексея Вахтанова.
   Командир полка А. П. Горшков и комиссар Г. А. Агеев умело руководили подразделениями, показывали пример мужества и отваги. В самый разгар боя, когда фашисты начали прорываться к кирпичному заводу, в окопах на переднем крае осталось несколько раненых бойцов и медицинских сестер. Под вражеским огнем на помощь им бросился комиссар Агеев. Он сам стал выводить и выносить раненых с поля боя. Уже почти все пострадавшие были спасены, когда вражеская пуля оборвала жизнь героя.
   Гибель комиссара остро переживал весь полк. Небольшая рощица, в которой лежало его тело, оказалась уже по ту сторону фронта. Как же забрать его, чтобы похоронить с воинскими почестями? Нашлись три смельчака, которые ползком пробрались в захваченную врагом рощу и, рискуя жизнью, буквально из-под носа у гитлеровцев выкрали мертвого Агеева и доставили его в Тулу.
   Хоронили комиссара на городском кладбище. Один за другим выступали его боевые товарищи, клялись отомстить врагу. Над свежей могилой прозвучал прощальный оружейный салют.
   Отказавшись от плана захватить Красный Перекоп, 31 октября враг начал наступление со стороны винного завода. Четыре раза гудериановские танки атаковали позиции Тульского полка, но опять не в состоянии были одолеть туляков.
   Трое суток на этом участке не прекращались бои. И каждый час рождал новых героев.
   До войны Алексей Гудков работал механиком в одном из строительно-монтажных трестов города. Как только враг приблизился к Туле, он вступил бойцом в истребительный батальон. Потом ему поручили командовать взводом. Гудков показал себя хорошим командиром-организатором, человеком большой личной отваги. Однажды ему пришлось вступить в единоборство с вражеским танком. Командир взвода подпустил его поближе и кинул бутылку с зажигательной смесью. А когда машина остановилась и из нее стали выскакивать танкисты, Гудков хладнокровно начал расстреливать их. В этой схватке он погиб, но врага не пропустил.
   Большим уважением пользовался в полку пожилой инженер коммунист Цукуров. Когда враг приближался к Туле, Цукуров отказался эвакуироваться, добровольно вступил в рабочий полк и был назначен политруком третьей роты, которой командовал железнодорожник Иванихин. Дни и ночи политрук проводил в окопах вместе с бойцами. В бою за деревню Малеевку Цукуров поднял роту в контратаку и лично уничтожил несколько вражеских солдат и офицеров.
   Издавна говорили в народе: "Тула - стальная душа". Пожалуй, лучшее определение городу трудно найти.
   Жил и трудился в Туле оружейник Трегубов. Шел ему уже седьмой десяток. Сидеть бы старику дома, но перед лицом фашистского нашествия он твердо решил: его место только в рабочем полку. Получил Трегубов винтовку и, как он говорил, "поселился в окопах Рогожинского поселка".
   Как-то, перед боем, командир батальона беседовал с бойцами. Поскольку гитлеровцы хорошо укрепились, он говорил, что сближение с противником до броска в атаку следует вести ползком и короткими перебежками. Старый оружейник выслушал командира и укоризненно покачал головой:
   - Есть на тебе крест, что заставляешь меня ползать перед супостатом. Что я. гордость свою рабочую потерял? Или, думаешь, тульская пуля слабее фашистской?
   - Не потому надо укрываться, что мы боимся гитлеровцев, а чтобы сподручнее было бить их. Да и пословицу, наверное, знаете: "Береженого бог бережет".
   - А я в бога не верю, - сердито заметил старик.- Будь бог на небе, не поганить бы фашистам землю...
   Вскоре батальон пошел в наступление. Вместе со всеми двигался и оружейник Трегубов. Когда под огнем противника товарищи залегли, он один зашагал навстречу неприятелю. Несколько фашистов бросились к нему. Трегубов спокойно расстреливал их в упор. Неизвестно, как бы долго продолжалась эта неравная схватка, если бы на помощь ему не подоспел батальон.
   После этого во всех подразделениях рабочего полка говорили об упрямом оружейнике. Старика шутя называли закоренелым индивидуалистом: дескать, любит один воевать и всю славу себе забирает. На это Трегубов отвечал тоже шуткой:
   - Не беспокойтесь, славы на всех хватит, смотрите, сколько еще недобитых гитлеровцев по тульской земле ходит. А вообще-то, конечно, когда один, легче прибыль подсчитывать.
   Не уронили чести Тульского рабочего полка и его юные бойцы, такие, как Гриша Гуфельд.
   Летом сорок первого года комсомольцу Григорию Гу-фельду исполнилось семнадцать лет. Тихий это был, застенчивый паренек. Глядя на его тщедушную фигурку, трудно было поверить, что он способен на героический подвиг. Поэтому, когда Григорий Гуфельд явился к командиру полка и попросил зачислить его в разведчики, капитан Горшков скептически посмотрел на него и простодушно спросил:
   - А фашиста не боишься?
   - Пусть он меня боится!- обиделся Гриша.
   После настойчивых просьб желание паренька уважили - приняли в полк и зачислили в группу разведчиков. Раскаиваться в этом не пришлось.
   Как-то перед фронтом полка появился вражеский снайпер. Выбрав удобную позицию на высоте, он стал досаждать бойцам одного из подразделений. Пробовали обстреливать высоту пулеметчики, обрабатывали минометчики, но ничто не помогало. Кончался огонь, и фашист появлялся снова. Видимо, прочное у него было укрытие.
   Уничтожить фашиста вызвался Гуфельд. Ночью он подобрался к высоте, обнаружил ячейку снайпера и бросил в нее гранату.
   В другой раз Гуфельд принес командиру немецкий автомат и пистолет.
   - Откуда взял? - спросил Горшков.
   - Убил фашиста.
   - Где убил?
   - Сегодня ночью в ихнем окопе был.
   С тех пор отважный разведчик чуть ли не каждую ночь стал наведываться в расположение врага, добывал нужные сведения и непременно возвращался с трофеями. Вскоре в полку за Гришей Гуфельдом укрепилась слава лучшего разведчика. Самые ответственные поручения обычно давали ему.
   Однажды Горшков вызвал Гришу:
   - Гитлеровская артиллерия с Косой Горы ведет разрушительный огонь по городу. Надо выявить огневые позиции. Как смотришь, если в разведку пошлем тебя?
   - Раз нужно, значит, пойду,- коротко ответил Гуфельд.
   И пошел. Четыре дня о его судьбе ничего не было известно. В полку уже начали беспокоиться, думали, что парнишка погиб.
   А разведчик тем временем успел побывать не только на Косой Горе, но и в Ясной Поляне. Детально разведав силы врага и дислокацию его частей, на небольшом листе бумаги Гуфельд нарисовал схему расположения огневых позиций вражеской артиллерии.
   Благодаря собранным Гришей сведениям тульские артиллеристы смогли подавить вражеские батареи и после этого обстрел Тулы значительно сократился.
   В дни войны в одной из армейских газет мне довелось прочитать речь Александра Довженко, произнесенную перед молодыми танкистами, уходившими на фронт. Это было страстное выступление, полное безграничной любви к Родине и неугасимого гнева к врагу. Особенно запомнились мне такие довженковские слова: "Воюйте с врагом везде! Не ждите, ищите врага! Воюйте на каждом месте, не ждите. Изобретайте, творите войну, творите борьбу! Не будьте лишь исполнителями команд. Ежеминутно, ежечасно изобретайте уничтожение врага!"
   Именно так поступали защитники Тулы. Они изобретали, творили войну, беспощадно истребляли врагов, глубоко разумея, что каждый уничтоженный фашист, разбитый вражеский танк, подавленный огонь гитлеровского орудия приближают час нашей победы.
   На одном из оборонных заводов Тулы работал старшим контрольным мастером коммунист Алексей Елисеев. В коллективе он пользовался репутацией опытного специалиста, человека большой технической культуры, неутомимого новатора и пропагандиста передового опыта. В дни войны Елисеев стал командовать истребительным батальоном, который затем влился в Тульский рабочий полк.
   Елисеевское подразделение занимало оборону левее Орловского шоссе. Близко отсюда находились подсобные помещения оружейно-технического училища, захваченные немцами. Елисееву приказали выгнать оттуда врага.
   Сделать это не так просто: на подступах к училищу стоял подбитый вражеский танк, служивший гитлеровцам превосходной огневой точкой и наблюдательным пунктом. Не уничтожив танк, нечего было и думать об освобождении училища. Выполнение этой задачи Елисеев взял на себя, выбрав в помощники двух бойцов.
   Ползком все трое стали продвигаться к танку. Помогла канавка, протянувшаяся в нужном направлении. К сожалению, когда до танка оставалось не более пятидесяти метров, канавка кончилась. Теперь место было совершенно открытое, и гитлеровцы его пристреляли. Пока Елисеев с одним бойцом отвлекали внимание вражеских стрелков на себя, другой боец пополз к танку. Подорвать его ему не удалось, пуля врага сразила героя. Тогда к танку двинулся сам Елисеев. Ему посчастливилось подобраться поближе и метнуть бутылку с зажигательной смесью. Танк запылал. Поняв это как сигнал, подразделение Елисеева поднялось в атаку и скоро выбило врага из оружейно-технического училища...
   Не могу не рассказать о Богомолове, преемнике Агеева на посту комиссара рабочего полка.
   Однажды на окопы, где находился Богомолов с группой бойцов, стреляя на ходу, пошли восемь вражеских танков. Соскакивая с машин, в цепь разворачивался десант автоматчиков. Казалось, еще немного, и нервы бойцов не выдержат. Наверное, в эти минуты сжалось сердце и у комиссара, но он сумел пересилить страх и властно сказал:
   - Ни шагу назад! Врага не пропускать!
   Комиссар первым открыл огонь из автомата. Воодушевленные его примером, бойцы тоже начали отбиваться от наседавших гитлеровцев, поджигать танки бутылками с горючей смесью. Так и захлебнулась эта атака врага.
   Фашисты вызвали на помощь подмогу. Теперь шестнадцать машин двинулись на подразделение, в котором находился Богомолов. И снова, вступив в бой, подразделение не пропустило врага.
   Тульский полк не находился на довольствии в 50-й армии, поскольку не был кадровой воинской частью. Сами туляки заботились о своих рабочих-воинах. Они организовали сбор теплой одежды и валенок, наладили приготовление пищи на фабрике-кухне Кировского района. Снабженцы в полку были чуткие, изворотливые, смекалистые.
   Запомнился неугомонный помощник командира полка по материальному обеспечению Иван Павлович Исаев, уже немолодой коммунист, в недавнем прошлом заместитель управляющего одним из строительно-монтажных трестов. Всеобщим уважением пользовался сослуживец Исаева, главный механик треста, а в полку начальник боепитания Павел Шишкин.
   На вооружении рабочего полка были станковые и ручные пулеметы, частью переделанные из учебных или собранные из бракованных деталей. Благодаря заботам Шишкина, прекрасно знавшего стрелковую технику, они работали безотказно. Сам Шишкин сумел подготовить 16 расчетов станковых и 20 расчетов ручных пулеметов.
   Однажды полк получил десятизарядные винтовки. Работали они скверно и почти все отказали в первом же бою. С группой мастеров-оружейников Шишкин тут же, в окопах, перестроил магазинные коробки и превратил капризные винтовки в надежные автоматы.
   Большой популярностью и любовью пользовалась в полку бесстрашная сандружинница Клава Чурляева. Как-то я повстречал ее. Быстрая, веселая, презирающая смерть, она бегала по окопам с термосом в руках, угощая бойцов горячим чаем.
   - Где это ты, - спрашиваю, - чай раздобыла?
   - Да ведь мы - туляки, - засмеялась она и рассказала, что в каждой роте у них есть свой самовар. Бойцы вскипятят, а она разносит чай по окопам, чтобы воины пили да грелись. - Тогда и воевать веселей, - добавила девушка.
   Туляки гордились своим рабочим полком и нередко целыми семьями шли в его ряды. Так поступили оружейники Кочетков и Смирнов, жена и муж Ростовы, Паншина, ее муж Косулин и многие другие.
   Неоценим вклад Тульского рабочего полка. До конца обороны родного города он был в первых рядах его защитников. Затем полк влился в регулярные войска, ему присвоили номер 766. С частями 50-й армии он одолел тысячи километров фронтовых дорог и дошел до Кенигсберга.
   Бои продолжались с неослабевающим напряжением. Тула по-прежнему охвачена врагом с трех сторон.
   Командующий фронтом телеграфирует: "Действуйте активнее, иначе противник окружит вас в Туле". Конечно, это мы и сами прекрасно понимаем и делаем все, что в наших силах.
   В один из самых горячих дней, когда гудериановские танки вплотную подошли к Туле и развили активность вдоль шоссе Вязьма - Тула, я решил для борьбы с ними применить 732-й зенитный полк ПВО, которым командовал майор М. П. Бондаренко. В первом же бою зенитчики блестяще проявили себя и уничтожили немало немецких танков.
   85-миллиметровые пушки оказались действенным средством борьбы с танками. Стреляя болванками, они легко пробивали даже лобовую броню.