Бондарь Александр. На развалинах Старой Крепости

   Как только Натка их рассадила, сразу же начались разборки: одному из мальчишек кто-то плюнул в тарелку, и тот отказался есть свою порцию, а требовал другую. У толстой и некрасивой девочки Светы в стакане обнаружилась большая, жирная муха. Покойная муха не подавала никаких признаков жизни, и видно было, что плавает она там уже давно. Судя по всему, в стакане муха очутилась по своей собственной глупости и по недосмотру работников кухни - в любом случае, проводить тщательное расследование случившегося у Натки никакого желания не было.
   Пока она ходила на кухню и объясняла повару, что произошло, за одним из столов уже началась драка. Двое мальчишек, сцепившись, отчаянно катались по полу. Рядом валялись останки сразу нескольких стаканов, пол был забрызган.
   - Давай! - подбадривали дерущихся зрители. - Давай, Васька! Выбей ему все зубы!
   - Валера, башкой его! Башкой! Кровянку ему пусти!
   ...Вечером, когда солнце, уже не такое яркое, всё ниже и ниже опускалось к черте далёкого горизонта, и когда последние тускнеющие лучи его, играя, отбрасывали искры и огоньки вдоль по бескрайней равнине моря, Натка, усталая и обессилевшая, двигалась знакомой тропинкой по направлению к морскому берегу.
   Чтобы не возвращаться круговой дорогой, она прошла напрямик. Но вышло это не совсем удачно. Кустарник вскоре сомкнулся так плотно, что Натке приходилось поминутно останавливаться, а бесчисленные случайные тропки петляли и разбегались совсем не туда, куда надо было.
   Вдруг что-то больно царапнуло пониже колена. Натка охнула и увидела, что это колючая проволока.
   - Скоты! Сталина на них нет! В расход бы пускал через одного! раздался откуда-то очень злой голос.
   Кусты за изгородью раздвинулись, и перед Наткой оказался распоясанный, босоногий сторож Гейка.
   Увидев Натку, Гейка покачал головой и, насупившись,
   объяснил:
   - На десять минут отошёл - уже шлёпанцы увели. И, главное, зачем? Они их, что, носить будут? У них, что, сорок четвёртый размер?.. Новые совсем шлёпанцы! Позавчера в магазине купил!
   - Может, не наши - местные? - сказала Натка потому просто, что надо же было что-то сказать.
   - Ага! Местные! - Гейка зло кивнул. - Местные!.. Местные сюда не ходят!.. Наши это... козлы!
   Потом он бросил угрюмый взгляд на Натку:
   - Если поймаю кого - башку сверну! Как щенку паршивому! И не раскаюсь ни хрена! Пусть меня в тюрьму садят!
   Он сплюнул в траву и отвернулся. Потом, всё ещё продолжая ругаться, с шумом исчез за кустами.
   Натка взобралась на бугор, нырнула в орешник и, услышав голоса, раздвинула ветви. Перед ней оказалась небольшая обрывистая поляна, и здесь, не дальше чем в десяти шагах, лежали рядом Сергей и Алика.
   Конечно, можно было незаметно отойти, но как назло края её платья запутались в колючках, и теперь Натка стояла, почему-то боясь шелохнуться; она боялась, чтобы её не заметили и чтобы не подумали, будто она прячется нарочно.
   Алика поднялась, протянула руку, показывая куда-то под обрыв, вниз, на серые камни.
   - Смотри! - громко сказала она. - Смотри! Вон там!
   Натке не видно было, на что показывала Алика, и, чтобы разглядеть, она немного подвинулась. Из-под её ног с шумом покатились камешки. Алика обернулась, и теперь Натке уже не оставалось ничего другого, кроме как спрыгнуть навстречу.
   - Здравствуй, Натка! - приветливо закричала Алика, глядя на запутавшуюся в колючках девушку.
   - Здравствуй, Алика! - ответила та.
   - Наташа? - догадался Сергей.
   - Я и есть, - подтвердила Натка.
   - Ну, как тебе с Аликой?.. Всё нормально?
   - Замечательно. - улыбнулась Натка. - Она очень хорошая девочка. Она у вас такая... не как все.
   Алика настороженно посмотрела на Натку. Она не знала, как ей понимать такой комплимент.
   И в этот момент заиграл сотовый телефон в кармане у Сергея. Сергей быстро достал трубку.
   - Да, я. Слушаю... Да. Понял. Понял. Хорошо.
   Выключил телефон и спрятал трубку в карман.
   - Ну, вот. - сказал он. - Пора идти. Работа.
   Алика молча смотрела на него, потом спросила:
   - Можно тебя провести?
   - Нет, Алика. - Сергей строго и решительно покачал головой. - Нельзя.
   Алика знала, что просить отца в таких случаях бесполезно. Нет - значит нет.
   - Идём купаться, - предложила ей Натка, быстро и заинтересованно разглядывая Сергея.
   - Идём, - согласилась Алика.
   - Замечательно, - согласился Сергей. - Идите. Завтра увидимся.
   Натка и Алика ушли.
   Сергей постоял, что-то обдумал, а потом решительно двинулся вниз по тропинке.
   Сегодня вечером, в одном из кафе в центре города его будет ждать частный сыщик Дима Грузин.
   На другой день, сразу же после обеда, Толька Шестаков и Амьер решили опять втихаря от всех смотаться к развалинам старой крепости. Но Тольку вожатая Нина неожиданно попросила помочь перенести мебель, поэтому Амьер, печальный и неприкаянный, ошивался по территории лагеря.
   На поляне, под кипарисами, он наткнулся на смуглую и темноволосую, очень красивую девочку, которая ходила вокруг большого раскидистого дерева, что-то там высматривая на самой его верхушке.
   Заинтересованный Амьер подошёл ближе. Девчонка обернулась.
   - Помоги мне, пожалуйста, достать этот мяч, - очень спокойно попросила она.
   Такая смелая просьба удивила Амьера. Он посмотрел вверх и действительно увидел у самой верхушки большого дерева застрявший там мяч.
   Не говоря ни слова, Амьер тут же полез на дерево. Девочка молча наблюдала, стоя внизу.
   Однако вскоре Амьер понял, что взобраться к самой вершине огромного дерева совсем не так просто, как ему показалось вначале. Он дважды чуть было не оступился, успев вовремя удержаться за крепкую ветку, и один раз больно, до крови, поцарапал щёку. Он смотрел вниз и видел там, внизу, смуглую красивую девочку, которая, подняв голову, внимательно и напряжённо следила за ним, а мяч оставался подобием недостижимой цели. Сжав зубы, Амьер карабкался. Он знал теперь, что он не может, никак не может просто вот так вернуться - вернуться и сказать девочке, что не смог достать этот проклятый мяч.
   И вот, наконец, ценою невероятных усилий, Амьеру удалось-таки дотянуться и пхнуть мяч рукой. Тот покачнулся неуверенно и полетел вниз.
   Амьер вздохнул, вытер вспотевший лоб и начал спускаться.
   Внизу его дожидалась благодарная Алика. Она улыбалась и явно хотела что-то сказать, только было открыла рот, но тут увидела, что у мальчишки оцарапана щека.
   - Ой, у тебя кровь. - Алика подошла ближе. - Это из-за меня. Это я виновата... Пошли, я тебя отведу в медпункт.
   - Не нужно, - Амьер покачал головой. - Это - царапина, пустяки... Тебя как зовут? Меня - Амьер.
   Он протянул руку.
   - Нужно, - серьёзно ответила Алика. - И не спорь. У тебя может быть заражение крови. Пошли.
   И быстро пожала руку Амьера.
   - Меня зовут Алика...
   Тот посмотрел в её внимательные, чёрные глаза и, вдруг, решил слушаться.
   Когда в лагере начался тихий час, Натка вышла на веранду и устало присела. Она хотела просто посидеть немного, побыть одной, разобраться со своими мыслями. Но тут она увидела начальника лагеря Фёдора Константиновича, который сбивая пепел с сигареты, задумчиво проходил мимо.
   - Фёдор Константинович! - вдруг негромко окликнула его Натка.
   Тот обернувшись, остановился.
   - Натка?..
   - Фёдор Константинович, - Натка неуверенно наклонила лицо, - я вас давно спросить хотела...
   - О чём спросить?.. Спрашивай.
   - Фёдор Константинович, а это правда, что у Алики мать... что у неё мать умерла?.. Правда?..
   Фёдор Константинович помолчал немного, словно бы соображая, зачем это Натке понадобилось, а потом кивнул:
   - Правда. Точнее, она не умерла. Мать Алики была сербской партизанкой... В общем, её убили...
   - Мария Караджич! - почти вскрикнула поражённая Натка.
   Фёдор Константинович кивнул головой и сразу закашлял, затянулся и направился дальше вдоль по аллее лагеря.
   А Натка, повернув голову, увидела, что из-за угла появилась Алика. Та быстро шла по аллее, никого и ничего не замечая вокруг, и радостно, счастливо улыбалась каким-то своим мыслям.
   В это время в дверь комнаты постучали. Пришла Нина и сообщила Натке, что возле туалета подрались двое: у одного из них серьёзно пробита голова, и скорее всего медпунктом тут не обойтись - придётся вызывать из города "скорую". Мало того, в одной из палат мальчишка-подросток употребил внутрь какую-то никому неизвестную дрянь и находится сейчас в невменяемом состоянии. Подростка также отнесли в медпункт, и ему тоже нужна "скорая".
   Натка отправилась следом за Ниной.
   ...Когда вечером она вместе со всеми шла в столовую ужинать, она вдруг увидела Сергея, который остановился, увидев её. Потом Сергей, сняв тёмные очки, подошёл ближе. Только сейчас Натка обратила внимание, какие сильные у Сергея руки, и как грозно выступают под рубашкой мускулы.
   - Здравствуй, Наташа, - сказал он. - А Алика где? Я ищу её.
   - Алика?.. - Натка вдруг растерялась: она видела сейчас только лицо Сергея и совершенно не понимала, о чём он её спрашивает. - Алика?.. Она, наверно, в столовой... сейчас ужин...
   - Хорошо, - Сергей спрятал очки в карман рубашки. - Я поищу её там.
   Он повернулся и быстрыми шагами направился в сторону лагерной столовой, а Натка - как захмелевшая от стакана крепкого пахучего вина, не в силах отвести пьяный взгляд, всё продолжала, не отрываясь, смотреть и смотреть ему в спину.
   В тот день Дима Грузин на связь с Сергеем не вышел. Сергей впустую прождал его четыре часа, но тот так и не появился...
   Когда Дима вышел из своего офиса, часы показали ему, что уже поздновато, он задерживается, и Сергей уже минут десять как ждёт его в условленном месте. Дима закурил и быстрым шагом пошёл вдоль улицы - туда, где была припаркована его машина. Улица смотрелась пустынной, никого не было.
   - Дядя, у вас сигаретки не найдётся? - услышал он вдруг у себя за спиной.
   Он развернулся и увидел маленькую смуглую девочку лет восьми, которая смотрела на него большими невинными глазёнками и не спеша приближалась...
   Что это было?.. Почему внутри у Димы всё как будто застыло, похолодело, сжалось. Дима и сам не мог понять. Но он почему-то напрягся, и рука его сама, без спроса, без разрешения, нащупала и ухватилась за браунинг, припрятанный под рубашкой, сзади, за
   поясом.
   Девочка подошла ближе. Лицо у неё сделалось ещё невиннее, ещё беззаботнее. И когда остро наточенный кавказский нож вдруг появился из неоткуда, тихо сверкнув в воздухе, Дима всем своим напряжённым нутром вздрогнул и сделал один шаг назад.
   А потом прогремел выстрел. Даже и не Дима выстрелил. Рука сама выдернула пистолет из-за пояса и сама надавила курок.
   Дима от ужаса не мог пошевелиться. Он выпученными глазами смотрел на неподвижную, мёртвую девочку, которая, разбросав руки, лежала на тротуаре. На груди у неё расширялось пятно. Рядом валялся громадный кавказский нож.
   Дима огляделся. Улица по прежнему смотрелась пустой. Никого не было. Дима неуверенным, неточным движением спрятал пистолет под рубашку и бегом припустил к своей машине.
   Два человека - две тёмных фигуры появились в другом конце улицы. Дима успел пригнуться - и грохнуло подряд два выстрела. Потом ещё три. Посыпались стёкла его машины. Дима успел раскрыть дверцу и заскочить внутрь. Потом вытащил пистолет и, быстро прицелившись, послал в ответ две пули.
   Один из нападавших всплеснул руками и шмякнулся на тротуар. Дима включил зажигание. Ударил ещё один выстрел. Диму толкнуло в плечо, и он увидел, как рукав его белой рубашки быстро окрасился кровью.
   Машина рванула с места и помчалась по улице. Вслед ей прогромыхало ещё несколько выстрелов, но они уже не могли достичь цели.
   Стемнело. Сергей вышел из кафе и огляделся. Сегодня у него выходит свободный вечер, и Сергею хотелось провести его с Аликой.
   Сергей свернул за угол и зашагал к своей машине. Здесь было темно, и свет от фонарей на соседней улице почти не достигал досюда. Подходя к автомобилю, Сергей вынул из кармана ключи.
   - Гражданин начальник. - услышал он сзади голос с кавказским акцентом. Сергей обернулся. - Не шумите, пожалуйста. За вами, возможно, следят...
   Перед Сергеем стоял незнакомый молодой парень кавказской наружности. Он поддерживал правой рукой окровавленную левую, которая неподвижно, как намокшая мочалка, висела - кровь, стекая по пальцам, падала на брюки.
   Молодой человек сделал шаг вперёд и покачнулся. Даже в темноте Сергей увидел, какое бледное было у него лицо.
   - Это я - Дима Грузин. - с трудом выговорил парень. - Это вы со мной разговаривали...
   Сергей растерялся вначале, потом отпёр дверь машины.
   - Давай, - сказал он. - Залезай внутрь. Нечего тут стоять.
   Дима устроился на заднем сидении. Он застонал от боли, поскрипел зубами, потом, когда Сергей уже включил зажигание, и мотор быстро затарахтел, сказал:
   - Короче, гражданин начальник. Везите меня сейчас в больницу. Я их вам всех сдам. Всех. До одного. И бабок не возьму. Мне не бабки сейчас нужны - я только хочу, чтоб вы этих козлов повязали скорее...
   Он опять застонал и опустил голову.
   Дима Грузин не обманул Сергея. Он действительно многое знал об обстоятельствах взрыва в ресторане "Южный". Более того, у него были аудио и видео записи, подтверждающие причастность к взрыву некоторых известных в городе лиц.
   Добраться до организаторов теракта Сергей пока не мог, но непосредственные исполнители уже были известны. Той же ночью три группы захвата одновременно выехали по трём адресам, и спустя час два угрюмых чеченца уже сидели в разных камерах, в Сочинском Управлении ФСБ - третьего взять не смогли, он открыл огонь, и оперативники уложили его ответными выстрелами.
   Следователи из ФСБ работали сейчас с задержанными.
   Удалось пролить свет и на так называемую организацию "Тигры Кавказа" это было что-то вроде неофициального объединения южно-российских предпринимателей, занимающихся вливанием финансовых средств в чеченские террористические структуры. На столах у следователей сочинского ФСБ уже лежали списки фамилий, названий предприятий и фирм.
   Сергей, хоть и был очень занят, но всё-таки решил выкроить время, съездить в лагерь и навестить Алику. Если получиться, сходить с ней на пляж. Уже под утро он приехал в гостиницу, принял душ, поспал четыре часа и, поднявшись, спустился в бар, где выпил две чашки крепкого кофе.
   Часы показывали половину одиннадцатого, и Сергей решил ехать.
   "Алика уже, наверное, беспокоится, - подумал он."
   Он поставил машину на автостоянке, возле лагеря, и отправился искать Алику. Сергей побывал у неё в комнате - постучался, но ему никто не ответил. Сходил в столовую: завтрак уже давно закончился, и там тоже никого не было. Он прошёлся по территории лагеря, поспрашивал, но безрезультатно. "Наверное, она на пляже, - подумал Сергей." Он направился к пляжу.
   Сергей выбрался за территорию лагеря и шёл через лес. Путь его, знакомой тропкой, пролегал мимо развалин старой крепости.
   Кусты вдруг зашевелились. Гулкий выстрел грянул так близко, что дрогнул воздух, и где-то над головой Сергея с треском ударила в каменную скалу пуля.
   - Кто? - падая на камни и выхватывая браунинг, крикнул Сергей.
   Ему не ответили, и только хруст кустарника показал, что кто-то поспешно убегал прочь.
   Сергей приподнялся, хотел выстрелить, но... не в кого было стрелять.
   Он прислушался, и ему показалось, что уже далеко кто-то вскрикнул.
   Тогда Сергей встал. Не выпуская из рук браунинга, он пошёл дальше и шёл так до тех пор, пока с перевала не открылась перед ним широкая и ровная голубая равнина.
   Слышалась музыка. Она играла внизу всё громче, громче, а усыпанное солнечным блеском море сверкало отсюда яркими удивительными огнями и переливалось своими волшебными искрами.
   Сергей защёлкнул предохранитель, спрятал браунинг и ещё быстрее зашагал вниз, к Алике.
   После обеда уже всему лагерю было известно, что с Толькой Шестаковым случилось несчастье. Но что именно произошло и как, этого никто не знал, и поэтому к Натке часто подходили с расспросами то один, то другой.
   Спрашивали: правда ли, что Толька сломал себе ногу? Правда ли, что Толька убился? Правда ли, что доктор сказал - Толька теперь будет и слепой, и глухой, и вроде как бы совсем дурак? Или только слепой? Или только глухой? Или не глухой и не слепой, а просто полоумный?
   Сначала Натка отвечала, но потом надоело - когда увидела, что её слова каждый интерпретирует и передаёт дальше так, как ему нравится. Тогда она вызвала угрюмого Амьера и попросила его, чтобы он сейчас же рассказал, что же всё-таки произошло.
   Но Амьер отказался наотрез. Она просила, уговаривала, приказывала, но всё было бесполезно.
   Раздражённая Натка пообещала ему это припомнить и отправилась к начальнику лагеря.
   Амьер сегодня ходил молча, ни с кем не разговаривая и не отвечая ни на чьи вопросы.
   А вечером к Натке подошёл один из мальчишек, который, как она знала, давно уже недолюбливал Амьера, и сказал ей, что ему точно известно: Толька с Амьером не ходили на море после завтрака, а лазили где-то в лесу, в окрестностях лагеря. Натка ничего не ответила. Она только нахмурилась и молча кивнула головой.
   На следующий день утром Алика встретила Амьера, когда тот, всё такой же унылый и невесёлый, прохаживался вдоль лагерной аллеи.
   Увидев его, Алика остановилась.
   - Привет! - крикнула она и махнула рукой.
   - Привет. - Амьер обернулся.
   - Ты куда идёшь? - спросил он, когда подошёл ближе.
   - На пляж, купаться. - ответила Алика. - Пойдёшь со мной?
   - Пошли! - тут же, с готовностью, ответил Амьер - ответил гораздо раньше, чем он успел понять, куда именно собирается Алика.
   Он моментально забыл про все свои неприятности и больше уже не замечал ничего вокруг. Он слушал её, слушал то, что она ему рассказывала, и не слышал, не понимал ничего. Он понимал только, что вот - Алика, вот, она идёт рядом, что-то рассказывает, и больше ему сейчас ничего не нужно; он бы хотел и дальше идти с ней рядом вот так и слушать, слушать, слушать.
   Они оказались в лесу, за пределами лагеря, спустились вниз по знакомой тропинке к морю.
   Но до пляжа дойти не успели. На пути у них появились два низкорослых, но крепких армянчика. Те быстро и внимательно оглядели молодых людей, задержали заинтересованные взгляды на Алике, поулыбались и восхищённо поцокали языками.
   Потом один из них что-то быстро спросил у Амьера по-своему, по-армянски.
   - Что-что? - не понял тот.
   - Ты не армянин? - спросил рыжий армянчик в блатной кожаной кепке.
   Амьер остановился, напрягся. С вызовом уставился на армянчика.
   - А почему это я должен быть армяном?
   Второй армянчик - чёрный и кучерявый быстро шагнул вперёд.
   - А чё это за козёл тут развыступался? Чё это он тут гонит?
   Армянчик подошёл к Амьеру вплотную, но тот одним сильным, точным ударом в живот свалил его на землю.
   - Ах ты, сука! - закричал товарищ кучерявого армянчика и бросился на Амьера.
   Тот не растерялся и нанёс недругу прямой удар в челюсть, от которого рыжий армянчик полетел на землю. Но кучерявый уже поднимался на ноги. Он достал из заднего кармана брюк складной ножик. Тихо и глухо щелкнуло: наружу прыгнул наточенный, стальной язычок. Армянчик бросился на своего врага, но тому удалось перехватить руку с ножом. Нож застрял в воздухе. Две руки, сжимая одна другую, пытались захватить рукоятку. Алика видела, как опасное, сверкающее лезвие свирепо дрожит в нерешительности: оно словно бы колебалось - кого из двух недругов ему предстоит разить. Второй армянчик, мотая туда-сюда головой, поднимался, чтобы прийти на помощь своему товарищу.
   И в этот момент Амьеру удалось сильно сдавить пальцы врага, сжимавшие страшную рукоятку: враг вскрикнул от боли, и нож полетел в пыль, на землю.
   Рыжий армянчик, отряхнувшись, подошёл сзади и, что было силы, въехал Амьеру кулаком в спину. Тот выпустил своего противника, согнулся, и оба армянчика остервенело принялись пинать его ногами.
   Алика, не теряя времени, отскочила в сторону и подобрала раскрытый нож. С воинственным вскриком бросилась она на армян. Одним взмахом полоснула рыжего по руке. Тот закричал. Алика с силой швырнула нож в бедро кучерявому.
   Оба армянчика отбежали в сторону.
   - Ну?! - закричала Алика, наступая на них и широко размахивая ножом. Ну?!.. Кто из вас хочет подохнуть?! Кому надоело жить?!
   Короткое острое лезвие, угрожающе и свирепо сверкая, мелькало у них перед глазами. Оба армянчика замерли в нерешительности. Никому из них умирать не хотелось. Они постояли на месте, и когда, всё так же размахивая страшным ножом, Алика сделала шаг к ним, развернулись и бросились убегать.
   Оказавшись на безопасном расстоянии, ребята остановились.
   - Мы ещё вернёмся! - закричал рыжий. - Вас обоих в землю положат!
   - Хана вам, короче! - подтвердил эту угрозу его товарищ. - Кишки выпустим!
   Поругавшись немного, они скрылись, сбежав вниз по тропинке.
   Алика оглядела доставшийся ей боевой трофей - армянский нож, сложила его и спрятала у себя в кармане.
   - Алика, - пробормотал Амьер, - пошли скорее на пляж... Мне надо постирать рубашку...
   Рубашка у него была перемазана кровью.
   Алика помогла ему подняться, и они отправились по тропинке, туда, где вдалеке синело и переливалось, отдавая солнечным блеском, море.
   Узенькой, кривой тропкой они спустились на дикий пляж. Амьер снял рубашку, шорты и пошёл к воде. Но так как ночью был шторм, и к берегу натащило разной дряни, то Амьер зашёл в воду подальше. Здесь вода была чистая, и он начал поспешно прополаскивать рубашку с шортами. Алика ждала его на берегу.
   "Ничего, - думал он, - постираю сейчас, высохнет, и никто не заметит..."
   "А, собаки! - злорадно вспомнил он двух молодых армянчиков. - Что, получили?!.."
   Он окунулся до шеи, обмыл лицо и ссадину.
   Потом вышел из воды, крепко выжал рубашку и шорты, разложил всё это на солнце - сохнуть.
   ...Они прошлись вдоль берега и наткнулись на каменный городок из гигантских глыб, рухнувших с горной вершины. Они сели на обломок и долго смотрели, как пенистые волны с шумом и ворчанием бродят по пустынным площадям и улочкам.
   - Знаешь, Алика, - задумчиво заговорил Амьер, - когда я был ещё маленьким, мы жили тогда не здесь, не в России. И вот один раз пошли мы с сестрой в лес. А сестра уже большая была - семнадцать лет. Пришли мы в лес. Она легла на полянке. Иди, говорит, побегай, а я тут подожду. А я, как сейчас помню, услышал вдруг: "фю-фю". Смотрю - птичка с куста на куст прыг, прыг. Я тихонько за ней. Она всё прыгает, а я за ней и за ней. Далеко зашёл. Потом вспорхнула - и на дерево. Гляжу - на дереве гнездо. Постоял я и пошёл назад. Иду, иду - нет никого. Я кричу ей. Не отвечает. Я думаю: "Наверно, пошутила". Постоял, подождал, кричу опять. Нет, не отвечает. Что же
   происходит? Вдруг, смотрю, под кустом что-то красное. Поднял, вижу это лента от её платья. Ах, вот как! Значит, я не заблудился. Значит, это та самая поляна, а она просто меня обманула и нарочно бросила, чтобы отделаться. Хорошо ещё, что лес близко от дома, и дорога знакомая. И до того я тогда разозлился, что всю дорогу ругал её про себя дурой, дрянью и ещё как-то. Прибежал домой и кричу: "Где она? Пусть лучше теперь домой не возвращается!" А мать как ахнет, а бабушка подпрыгнула сзади да раз меня по затылку, два по затылку! Я стою - ничего не понимаю.
   А уже потом мне рассказали, что, пока я за птицей гонялся, пришли два американца, взяли её и увели. А она, чтобы не пугать меня, нарочно не крикнула. И получилось, что зря я только на неё кричал и ругался. Тяжело мне, Алика, было потом.
   - Она и сейчас в тюрьме сидит? - спросила не пропустившая ни слова Алика.
   - И сейчас, только она уже не в тот, а в третий раз сидит. Я, Алика, все эти дни из дома письма ждал. Говорили, что будет амнистия, все думали: уж и так четыре года сидит - может, выпустят. А позавчера пришло письмо: нет, не выпустили. Уголовников там разных повыпускали, убийц повыпускали, воров, насильников, а
   членов БААСА - нет... не выпускают...
   А потом на другой день пошёл я уже один в лес, и даже хотел гнездо это разорить, а в птицу запустить камнем - но в последний момент не стал, передумал.
   - Разве же она виновата, Амьер?
   - А знал я тогда, кто виноват? - сердито возразил Амьер.
   Алика помолчала.
   - А моя мама тоже в тюрьме... Её в тюрьме убили. - Неожиданно ответила Алика и прямо взглянула на растерявшегося Амьера своими спокойными нерусскими глазами.
   Когда они уже возвращались обратно в лагерь, Амьер вдруг подошёл к Алике вплотную и решительно взял её за руку. Море приветливо шелестело и пенилось у них под ногами.
   - Я люблю тебя, Алика, - тихо сказал Амьер. - Очень люблю.
   Алика молчала. Она смотрела на него внимательно, пытливо, и не отводила взгляд. Ласковые морские брызги долетали до них. Ветерок шевелил платье Алики.
   - Тебе сейчас сколько лет? - спросил Амьер.
   - Четырнадцать. - ответила Алика. - А тебе?
   - И мне четырнадцать. А если бы нам с тобой сейчас по шестнадцать было, ты бы тогда согласилась стать моей женой?
   Алика помолчала немного. Потом негромко сказала:
   - Согласилась бы.
   Ужинать ходили без Натки. Натка долго проканителилась в больнице, где ей пришлось ожидать доктора, занятого в перевязочной.
   С Толькой оказалось совсем не так плохо: три ушиба и небольшой вывих. Она боялась, что будет хуже.
   Голодная и уставшая, Натка вернулась в лагерь и пошла в столовую. Там уже давно всё убрали, и ей досталось только два помидора с холодным варёным яйцом.