– А я слышала, – опять защебетала Алиса, – что некоторые люди молятся дома и устраивают там специальные уголки для поклонений.
– Да, я тоже слышал об этом, – добавил Блюк. – Но, насколько мне известно, законом такое поведение не запрещается, хотя и не одобряется.
Глетчеру и в голову не могло прийти, что какое-либо общество может обойтись без служителей культа. Верующие есть, а священников нет! Нет, все-таки не зря нынешние жители Ирии называют свою цивилизацию Новой. Внешне она как будто срисована с его времени, но чем глубже он вникал в нее, тем яснее понимал, насколько она другая.
– Роман, вы, наверное, устали уже от моих вопросов. Я и сам, если честно, утомлен, поэтому сделаем паузу. Но все-таки покажите мне одно из молитвенных мест, хочется взглянуть своими глазами. Алиса, ты не возражаешь?
– Ладно, – нехотя согласилась она и равнодушно отвернулась к окну, – но я туда не пойду, там слишком тоскливо.
– Нет ничего проще, господин Глетчер. Буквально через две минуты будем проезжать мимо. Я отведу вас внутрь.
Они свернули с широкой улицы, и очень скоро Блюк припарковывал лимузин на огромной пустой стоянке около невысокого вытянутого на полкилометра здания. Хлопнули дверцы. Барри вышел и слегка пошатнулся. В легкие проник тяжелый спертый воздух, с непривычки он даже закашлялся.
– Совсем забыл! – ойкнул рядом Блюк. – Вот, возьмите, приклейте на висок. Он протянул астронавту небольшой кружечек из пластика.
– Что это?
– Приклейте, сразу станет легче дышать. После Амброзии без этих адаптеров в городе тяжеловато приходится. Если бы вы остались здесь надолго, то через три-четыре дня смогли бы обходиться уже без них.
– Роман, а это не вредно? – спросил Барри, прилаживая кружок у виска. Через несколько секунд дышать действительно стало хорошо, воздух перестал быть тягучим и затхлым.
– Нет, это не вредно. Адаптеры подстегивают организм, включают его дополнительные резервы, чтобы не чувствовался недостаток кислорода.
– Барри, не верь, – высунулась из окошка машины Алиса, – здесь в воздухе полно всякой гадости, так что долго на улице не броди, ты мне нужен здоровый. – И немедленно закрыла стекло.
Глетчер вопросительно взглянул на Блюка. Тот виновато пожал плечами и улыбнулся:
– Не волнуйтесь, воздух здесь не идеален, но особого ущерба вашему здоровью не нанесет. Кроме того, в городе есть разные районы, где-то воздух хуже, где-то лучше. К сожалению, этот район не из лучших. Пойдемте, внутри молитвенного места воздух очищается.
Глетчер шел рядом с Блюком, с удовольствием разминая мышцы, и оглядывался вокруг. Если не считать самого дома молений, то ничего примечательного он не заметил. Со всех сторон тесными рядами высились массивы обычных серых домов. Дом молитв среди них выделялся: обложенный плитами из светлого гранита, с цветной мозаикой в высоких окнах и красной островерхой крышей, он был ярким пятном среди однообразной серости. Вход находился в торце здания и тоже выглядел помпезно: шесть гранитных колонн под красным козырьком и массивные двери. На коньке крыши не было никаких знаков, ни культовых, ни опознавательных. И витражи в окнах были просто узорами, во всяком случае, Барри, как ни старался, не смог отыскать в них никакого смысла. Что-то еще резало глаза, но мозгом пока не фиксировалось. Глетчер повертел головой. Ага, все понятно: нигде вокруг не было ни травинки, ни кустика, только серый пыльный камень и бетон.
Внутри здания царил прохладный полумрак. В большом зале не было ни длинных рядов скамеек, ни горящих свечей, ни потолков с красивыми росписями. Напротив, потолок давил чернотой. Сразу же за входными дверьми начиналась лестница вниз, она вела примерно на этаж ниже уровня земли и переходила в три длинных, параллельных друг другу коридора. От каждого из них тянулись входы в маленькие комнаты без крыш. Все они были темными, лишь в самом конце громадного зала тускло светились некоторые из них. Сверху это все напоминало лабиринт.
– Что это?
– Места молений. Вы хотели это видеть, мистер Глетчер. Можно пройти вниз, зайти в любую келью.
Они спускались по лестнице, и звук их шагов гулко отдавался в сводах потолка. Хотелось идти на цыпочках, лишь бы не нарушать тишины.
– Правда, завораживает? – восторженным шепотом спросил Блюк.
– Что? Ах да, конечно.
Они подошли к одной из келий. Глетчер зашел один. Взглянув вверх, он увидел огромное пространство. «Вот почему потолок черный», – догадался Барри. Он прикрыл за собой дверь. Щелкнул замок и автоматически зажегся светильник. В комнате едва вмещался маленький столик, стул и зеркало на косой подставке. Больше ничего. Глетчер присел на стул и увидел в зеркале потолок – черное зияющее нечто…
Выйдя на улицу, они щурились от яркого света и медленно шли к машине.
– А вы открывали ящичек?
– Какой ящичек?
– Там, справа, у стола. В нем должны были лежать блокнот и ручка. Можно отрывать листочки и писать пожелания, просьбы, жалобы, а потом бросить их в прорезь в стене, рядом с зеркалом. Говорят, это помогает молитве. А можно и забрать их с собой, это разрешается.
– Роман, а вы часто приходите в храм? Извините, если вопрос бестактен и, если не хотите, не отвечайте мне.
– Извините, мистер Глетчер, – помолчав, задумчиво заговорил Блюк, – но я действительно не хотел бы говорить на эту тему. Не принято это у нас. Но вы не смущайтесь, вы ничем не обидели меня. И, кстати, у нас называют это молитвенным местом или домом молитв.
– Простите еще раз.
– Забудем об этом. Вы обратили внимание, как пусто сегодня?
– Конечно. Просто я уже боюсь об этом спрашивать.
– Нет, это вопрос не каверзный, – Блюк улыбнулся. – В рабочее время здесь часто бывает безлюдно, зато вечерами или по выходным – не протолкнуться. Даже очереди выстраиваются.
Они подошли к лимузину и обнаружили Алису опять спящей. Блюк улыбнулся и лукаво посмотрел на Глетчера, но тот сделал вид, что не понял красноречивого взгляда. Барри пересел на переднее сидение, а Блюк отгородил пассажирский салон стеклянной перегородкой.
– Ну вот, теперь можно опять разговаривать. Мистер Глетчер, снимите пока адаптер, нам еще долго ехать, примерно час.
Машина опять влилась в железный широкий уличный поток. За окном замелькали перекрестки, кварталы. Бесконечный город.
– А куда мы, собственно, едем, Роман? Я бы с удовольствием прошелся где-нибудь пешком.
– Здесь нет тротуаров, мистер Глетчер.
Астронавт присмотрелся: точно, тротуаров не было. Дома сплошной стеной подпирали улицы и переулки. И ни одного подъезда в стенах!
– Ничего не понимаю, – изумился Барри. – Объясните, как же человеку передвигаться?
– Здесь вообще прохожие не ходят. Есть улицы, где ходят, а есть такие, как эта. Точных причин этого порядка не знаю, но он был определен почти две тысячи лет назад. Десятки поколений родились здесь и соблюдают эти правила. Некоторые из них специально введены, чтобы приучить к дисциплине.
– Немного странная учеба, но вам, нынешним, виднее. А как же люди уезжают или уходят отсюда, например, на работу? Входы со двора?
– Нет, сэр, у этих зданий вообще нет выхода на улицу, кроме запасного, как правило, всегда запертого. И дворов нет. Жители спускаются сразу в подземный гараж или в метро.
– Что ж, они на улицу и не выходят?
– А зачем? Наверху у каждого дома есть солярий, растения, помещения с улучшенным микроклиматом и бассейны. Прямо в домах открыты магазины, где есть все необходимое для каждого ранга жителей. А здесь, внизу, что? Пыль да перегретый камень. Хотя район города считается хорошим, здесь живет в основном так называемый средний класс.
Некоторое время Глетчер осмысливал сказанное, потом вдруг до него дошло то, на что он сначала не обратил внимания.
– Позвольте, Роман, получается, что этим домам 2000 лет?!
– Ну, не всем, некоторые – новострои, им по 300–400 лет. Мы сейчас редко что-либо строим, в основном перестраиваем и реконструируем.
– Вы хотите сказать, что у вас жилье может эксплуатироваться столетиями?! А как же коммуникации, кабели, канализация, они же очень быстро выходят из строя?
– Вот еще одно различие наших цивилизаций, мистер Глетчер. Вместо того, чтобы летать непонятно зачем к звездам, наши предки изобрели материалы с громадной износостойкостью, почти вечные. Вы не раз говорили, что эти дома кажутся вам такими знакомыми, а между тем камень, из которого они построены, пропитан особым составом, который почти останавливает в них энтропийные процессы. То же самое и с коммуникациями. Наши предки так решили, и мы полностью согласны с ними, мы уверены, что лучше построить один раз, но на несколько тысячелетий.
Глетчер промолчал, но подумал, что новая ирийская цивилизация, похоже, свихнулась на стабильности и боязни перемен, как будто не камень, а самих людей пропитали волшебным составом, убивающим энтропию. Он вспомнил Хармана. Тесть говорил: не спеши судить, сначала пытайся понять. Мудрый совет, но как ему следовать, когда неожиданные открытия следуют одно за другим? Наверное, пора поговорить на нейтральную тему.
– Роман, а вам нравится водить автомобиль?
– Конечно, что за вопрос.
– Я смотрю, в городе очень много автомобилей, но пробок нет. Как вам это удается?
– Все очень просто, мистер Глетчер. Даже на этом простейшем примере вы можете видеть всю логическую целесообразность нынешнего общественного устройства. Представьте себе, что в 120-миллионном городе имели бы автомобили все, кто желает.
– Не могу, Роман. Даже сам город с таким населением представить не могу.
– То-то и оно! Поэтому наши ученые рассчитали допустимое количество автомобилей в городе и зафиксировали эту цифру как максимальную. Из нее вычли необходимый служебный транспорт, а остальное отдали населению.
– С учетом принадлежности к табелю о рангах?
– Совершенно верно. Автомобиль можно приобрести, только начиная с 8 ранга, и стоит это удовольствие достаточно дорого. Правда, иногда проводятся городские лотереи, по которым разыгрываются автомобили и право им владеть. В случае выигрыша даже рабочий может приобрести авто. У нас, кстати, очень любят лотереи, в них разыгрывают все: продукты, деньги, машины, квартиры, выгодную работу. Можно найти лотерею на любой вкус и цвет.
– А ранги разыгрываются?
– Вы шутите? – Блюк изумленно взглянул на астронавта. – Нет, это невозможно. Табель о рангах – это святое.
– Тогда как насчет туристических путевок?
– Ох, мистер Глетчер, вы слишком быстро думаете. Сдаюсь, вы опять меня подловили, туристические путешествия у нас не приняты.
– Вы хотите сказать, что после гибели всей курортной зоны на Южном побережье люди больше не занимаются туризмом? Совсем?!
– Совсем, мистер Глетчер. Мы считаем тягу к перемене мест угрозой стабильности, предпосылкой к ненужным изменениям.
– Но как же быть с тягой человека к приключениям, к риску?
– О-о, не волнуйтесь, сэр, эти слабости учтены. Каждый член нашего общества может пережить любое приключение. Скоро я вам это покажу.
Между тем пейзаж за окном изменился. Серые громады вечных кварталов сменились малоэтажными домами, обильно украшенными разноцветьем рекламы; рядом по широким тротуарам двигались толпы людей. Многие из них улыбались и даже смеялись.
– Это деловой центр? – спросил Барри, приятно удивленный видом веселящейся публики.
– Можно сказать и так, но мы называем это Торговой улицей. Здесь пешеходная зона и не ездят автомобили, просто у нас есть особое разрешение.
– Роман, так может, сразу здесь и выйдем?
– Не стоит, мистер Глетчер. Здесь товары подешевле, но зато и похуже. Советую проехать еще пару кварталов, там будут товары…
Внезапный скользящий звук за спинами мужчин прервал Блюка. Они одновременно оглянулись и увидели радостно сияющее лицо Алисы:
– Как вы посмели обсуждать вопросы покупок без меня! – Алиса потянулась и аккуратно зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Мистер Блюк! Везите нас не за два квартала, а сразу в центр, к магазину «Натурель».
Глетчер с обожанием смотрел на жену. Как она была хороша и притягательна! Привел его в чувство случайно перехваченный взгляд Блюка, он тоже раскрыв рот смотрел на молодую женщину. В душе шевельнулась ревность. Чтобы отвлечь и себя и Блюка, он озабоченно спросил:
– Алиса, а у нас есть деньги?!
– А как же, дорогой, – несколько удивленно взглянула Алиса на мужа, – я же тебе их еще дома показывала. Вот, смотри, – она вынула из сумочки толстую пачку разноцветных денежных знаков. – И кредитная карточка еще есть. Сейчас мистер Блюк остановится, и мы все это непременно истратим.
– Алиса, объясни, пожалуйста, что такое «Натурель»? Большой магазин?
– Да, милый, большой, но самое главное, там все продукты натуральные. Даже настоящее мясо есть! И ресторан рядом. Что-то есть уже хочется.
– А почему у Новой Цивилизации такие проблемы с мясной продукцией? – Глетчер давно хотел спросить об этом, так как блюда, которые он ел в Амброзии, походили на мясо, но мясом не были.
Алиса молча пожала плечами. Пришлось отвечать Блюку.
– Видите ли, мистер Глетчер, мясо как продукт из сухопутных диких или домашних животных у нас не употребляется с момента взрыва. Большинство животных были заражены, и их пришлось стерилизовать. Остальных съели во времена социального хаоса. То, что мы называем мясом, это мясо теплокровных морских млекопитающих. Оно дорогое и не всем доступно. Основу рациона человека со средними доходами составляет рыба, а мясо он, как правило, ест по праздникам.
Глетчер опять расстроился. Известие, что на его родной планете больше нет животноводства, повергло его в уныние. Он еще раз почувствовал пропасть, которая отделяла от его времени: оно не осталось где-то, оно безвозвратно кануло в Лету. Блюк, видимо, специально готовился отвечать на его вопросы. Надо же, пять тысяч лет, как исчезли котлеты и бифштексы!
– Милый, ну не расстраивайся так, – чутко отреагировала жена, – мы очень вкусно питаемся, посмотришь…
– Да, конечно, радость моя, но попозже. А сейчас, Алиса, я очень хочу выйти именно здесь. Чтобы потом было с чем сравнивать.
– Хорошо, Барри, я согласна.
Блюк молча припарковал машину. Идти с ними он отказался, заявив, что товаров, а особенно продуктов лучше, чем в Амброзии, здесь все равно нет. Супруги уговаривать его не стали, им было приятней побродить вдвоем.
Глетчер под руководством жены обследовал несколько магазинов. Сначала зашли в магазин одежды. Торговые залы ломились от товара, калейдоскоп маек, курточек, спортивной одежды живо напоминал Барри его время. Однако, побродив между витринами, он обнаружил, что изобилие цвета скрывает скудный ассортимент. Кроме того, вся одежда была синтетической. Теперь ему стала ясна причина холодного равнодушия Алисы: она терпеливо ждала его около выхода, видимо, такую одежду она никогда не покупала. Несколько оживилась она в отделе женских украшений.
Прилавок был завален блестящими побрякушками из странных сплавов, не то металла, не то пластика. Алиса сначала с трудом скрывала любопытство, потом подцепила что-то пальчиком, посмотрела, потом опять что-то потрогала, и уже через минуту вместе с другими модницами с упоением перебирала весь этот, с точки зрения астронавта, ненужный хлам. Теперь Глетчер терпеливо стоял в сторонке, наблюдал и неспешно размышлял.
Потом супруги прошлись по продовольственным магазинам. Глаза разбегались от ярких упаковок и наклеек, но сладости с каким-то привкусом, купленные Алисой, Глетчеру не понравились. Когда они вернулись в машину и тронулись дальше, Блюк, наблюдая за гримасами астронавта, усмехнулся и сказал:
– А что вы хотите за такую цену? Это же сделано из искусственной белковой массы, с добавлением водорослей и витаминов. – Он взял в руки пакетик, повертел в руках и ткнул пальцем: – Видите, здесь написано: «40% естественной биомассы из океанических водорослей и планктона». Не советую впредь это покупать, а тем более есть.
– А чем же тогда наполняются остальные 60% этого продукта? – спросил Глетчер.
Блюк пожал плечами.
– Понятия не имею. Может быть, из водорослей без планктона? Но я знаю точно, что все продукты, даже самые дешевые, проходят экспертизу и совершенно безвредны для здоровья. А не рекомендую их есть потому, что ваши желудки помнят хорошую еду и вряд ли будут рады плохой.
Натуральные продукты и товары из естественного сырья они увидели, только зайдя в торговый центр «Натурель». У входа стоял швейцар и наметанным взглядом безошибочно определял, кого можно впустить в этот магазин.
Сначала они пообедали, плотно и очень вкусно. Глетчер с удовольствием съел жаркое из китового мяса и запил это парой рюмок водки. Настроение улучшилось, он решил, что можно жить и без свинины с говядиной.
Потом они двинулись по торговым рядам. Здесь в экскурсии участвовал и Блюк. Он купил коробку конфет и несколько игрушек. Алиса без разбора покупала все, что хоть немного ей приглянулось. Купюры из ее сумочки улетали с необыкновенной быстротой, а все новые пакетики, коробочки и свертки отправлялись продавцами к выходу. Глетчер пару раз шептал ей на ухо, что неудобно, что нельзя так безрассудно тратить деньги, а она только смеялась в ответ и отвечала, что он просто не понимает, какие это мелочи для них: «Барри, милый, мы очень много зарабатываем. И ты, кстати, тоже». Глетчер терпел, снося лживую приветливость служащих, косые взгляды других посетителей и ироничную улыбку Блюка, но через полтора часа блужданий по торговым залам и эскалаторам не выдержал.
– Алиса! – строго зашипел он на ухо жене. – Прекрати, или я уйду! Даже если у вас тут так принято, в вашей Новой Цивилизации, меня от такого времяпрепровождения коробит. Нет, меня уже тошнит! И люди смотрят.
– Ну и пусть смотрят, – озорно сверкнула глазами жена. Похоже, она нисколько не боялась грозного вида Глетчера. – Ты думаешь, я не вижу? Что ты, мужчина, – отчитывала она его, вертя в руках шкатулку из натурального камня, – можешь понимать в женской психологии?! Может, только здесь, под градом завистливых взглядов, я и ощущаю себя человеком! Пусть в Амброзии все есть, пусть там товар в сто раз лучше, но это… – Алиса отодвинула шкатулку на расстояние вытянутой руки и, прищурившись, осмотрела на свет, нет ли царапин, – беру! Но это я нашла сама!
Она чмокнула его в щеку, засмеялась и побежала дальше.
Наконец-то они покинули этот дворец торговли. Блюк давно уже сидел в машине. Под его руководством служащие магазина сложили покупки в багажник, а то, что не влезло, положили в салон. Приобретений было столько, что сзади осталось только одно место.
– Алиса, не много ли вы накупили товара? – вежливо спросил Блюк.
– Не волнуйтесь, мистер Блюк, через неделю я половину выброшу, не распечатывая. Мне нравится выбирать и приобретать, и вовсе не интересно иметь.
Алиса выглядела очень довольной. Глетчеру стало немного стыдно, что он пытался помешать ей получать удовольствие.
Затем они поехали в парк. Так сказала Алиса, и Блюк не переспрашивал, в какой именно: просто кивнул, включил двигатель, и они поехали. Высадив их через полчаса, он попрощался и уехал.
Парком оказалось циклопическое многоэтажное сооружение. В нем были и открытые аллеи с кустарниками, и крытые зимние сады с искусственным микроклиматом, и бассейны, и казино, и бесчисленное количество кафе и ресторанов. Парк был таким большим, что внутри него пришлось устроить знакомые Глетчеру по Амброзии бегущие дорожки. И кругом огни, огни, огни…
– Куда ты меня тащишь? – упирался Барри, когда Алиса потянула его от игральных автоматов. – Я только во вкус вошел…
– Барренька, миленький, пошли скорей. Брось ты эту чушь, я тебе такое покажу!
Они прыгнули на бегущую дорожку, и Алиса принялась объяснять:
– Понимаешь, здесь есть особый аттракцион, называется «Ха-шоу». Выбираешь себе сценарий, например, любовный треугольник или боевик времен Большого Взрыва и подключаешься…
– Как это – подключаешься?
– А-а, – махнула Алиса рукой, – потом поймешь. Так вот, там есть сценарии с групповым участием. Я их еще не пробовала. А теперь мы с тобой вдвоем. Я закажу сценарий космических приключений. И ты, настоящий астронавт, будешь там вместе со мной. Понял?
Улыбающийся менеджер по работе с клиентами провел их в полутемную комнату с двумя креслами, на которых лежали шлемы с проводами.
– Желаю приятного приключения, – менеджер чопорно поклонился и закрыл за собой дверь.
– Барри! Что ты стоишь? Садись.
Глетчер взглянул на жену. Пока он осматривался, она уже уселась в кресло и надела шлем. Глетчеру здесь не нравилось. Конечно, он понял, что это за шоу. Такие удовольствия уже появились и в его эпоху. Он помнил, как по телевидению проходил диспут о вредности виртуального мира: психологи сходились во мнении, что человек попадает в зависимость, сравнимую с наркотической.
– Алиса, ты уверена, что это безопасно?
– Барри, да что ты, конечно, безопасно. В нашем мире все, что легально, то безопасно. Садись скорей.
Глетчер скептически покачал головой и сел в кресло. Супруга сияла от счастья, она готова была вскочить и помогать ему надевать шлем, ей казалось, что он делает это слишком медленно. Наконец он был готов.
– Милый, до встречи, – и Алиса нажала кнопку.
Время как будто остановилось. Потом сначала ожили глаза, затем слух, осязание… Супруги оказались в звездолете, рядом с планетой, полной чудовищ. Они пытались приземлиться, чтобы добыть сокровища, а их обстреливали пираты, их сбили, они падали… Корабль разбился, Алису похитили дикие местные племена, но мужественный Барри спас ее, добыл сокровище, захватил пиратский космический корабль и они, счастливые и богатые, улетели на свою родную планету…
– Ах, какой дивный сон! – мечтательно вздохнула Алиса, сняв шлем. – Почему так не бывает в жизни?
Глетчер был мрачен. Красивый обман, и ничего больше.
– Милый, тебе не понравилось?
– Не хочу тебя огорчать, но скажу правду: нет!
– Но почему?
– Алиса, радость моя, это грезы, тем более, чужие. Я хочу тебя любить наяву, а не внутри компьютера. Что касается космоса, то все, что там придумано, это глупая сказка. Космос очень опасен, непредсказуем, космос – это тяжелый труд. А здесь, – он ткнул пальцем в шлем, – игрушка.
Глетчер встал, подошел к жене. Она все еще сидела в кресле. От жизнерадостности не осталось и следа, глаза потухли, на губах беспомощная улыбка. Барри взял ее за руки, поставил перед собой и долго вглядывался в ее глаза.
– Алиса, любимая, ты лучше любого, самого дивного сна. Разве я могу позволить, чтобы ты растрачивала себя на эти безделушки? Ты принадлежишь мне, и я хочу, чтобы ты берегла себя для меня. Дай мне слово, что забудешь об этой забаве.
– Милый, – чуть слышно прошептала Алиса, – какая же я глупая. Ты у меня есть, ты лучший из моих снов.
Глетчер вывел жену в фойе.
– Эй! – окликнул он человека в униформе. – Быстро номер люкс в лучшем отеле.
Купюра с парой нулей придала служащему парка невероятную прыть. Через десять минут Глетчер уже раздевал жену и укладывал в постель. Она заснула мгновенно, видимо, виртуальные приключения буквально высасывали из нее силы. Сначала он хотел выйти, но потом решил не оставлять Алису одну. Кроме того, Глетчер чувствовал, что и для него «Ха-шоу» не прошло бесследно: болела голова и хотелось спать.
ГЛАВА 21
– Да, я тоже слышал об этом, – добавил Блюк. – Но, насколько мне известно, законом такое поведение не запрещается, хотя и не одобряется.
Глетчеру и в голову не могло прийти, что какое-либо общество может обойтись без служителей культа. Верующие есть, а священников нет! Нет, все-таки не зря нынешние жители Ирии называют свою цивилизацию Новой. Внешне она как будто срисована с его времени, но чем глубже он вникал в нее, тем яснее понимал, насколько она другая.
– Роман, вы, наверное, устали уже от моих вопросов. Я и сам, если честно, утомлен, поэтому сделаем паузу. Но все-таки покажите мне одно из молитвенных мест, хочется взглянуть своими глазами. Алиса, ты не возражаешь?
– Ладно, – нехотя согласилась она и равнодушно отвернулась к окну, – но я туда не пойду, там слишком тоскливо.
– Нет ничего проще, господин Глетчер. Буквально через две минуты будем проезжать мимо. Я отведу вас внутрь.
Они свернули с широкой улицы, и очень скоро Блюк припарковывал лимузин на огромной пустой стоянке около невысокого вытянутого на полкилометра здания. Хлопнули дверцы. Барри вышел и слегка пошатнулся. В легкие проник тяжелый спертый воздух, с непривычки он даже закашлялся.
– Совсем забыл! – ойкнул рядом Блюк. – Вот, возьмите, приклейте на висок. Он протянул астронавту небольшой кружечек из пластика.
– Что это?
– Приклейте, сразу станет легче дышать. После Амброзии без этих адаптеров в городе тяжеловато приходится. Если бы вы остались здесь надолго, то через три-четыре дня смогли бы обходиться уже без них.
– Роман, а это не вредно? – спросил Барри, прилаживая кружок у виска. Через несколько секунд дышать действительно стало хорошо, воздух перестал быть тягучим и затхлым.
– Нет, это не вредно. Адаптеры подстегивают организм, включают его дополнительные резервы, чтобы не чувствовался недостаток кислорода.
– Барри, не верь, – высунулась из окошка машины Алиса, – здесь в воздухе полно всякой гадости, так что долго на улице не броди, ты мне нужен здоровый. – И немедленно закрыла стекло.
Глетчер вопросительно взглянул на Блюка. Тот виновато пожал плечами и улыбнулся:
– Не волнуйтесь, воздух здесь не идеален, но особого ущерба вашему здоровью не нанесет. Кроме того, в городе есть разные районы, где-то воздух хуже, где-то лучше. К сожалению, этот район не из лучших. Пойдемте, внутри молитвенного места воздух очищается.
Глетчер шел рядом с Блюком, с удовольствием разминая мышцы, и оглядывался вокруг. Если не считать самого дома молений, то ничего примечательного он не заметил. Со всех сторон тесными рядами высились массивы обычных серых домов. Дом молитв среди них выделялся: обложенный плитами из светлого гранита, с цветной мозаикой в высоких окнах и красной островерхой крышей, он был ярким пятном среди однообразной серости. Вход находился в торце здания и тоже выглядел помпезно: шесть гранитных колонн под красным козырьком и массивные двери. На коньке крыши не было никаких знаков, ни культовых, ни опознавательных. И витражи в окнах были просто узорами, во всяком случае, Барри, как ни старался, не смог отыскать в них никакого смысла. Что-то еще резало глаза, но мозгом пока не фиксировалось. Глетчер повертел головой. Ага, все понятно: нигде вокруг не было ни травинки, ни кустика, только серый пыльный камень и бетон.
Внутри здания царил прохладный полумрак. В большом зале не было ни длинных рядов скамеек, ни горящих свечей, ни потолков с красивыми росписями. Напротив, потолок давил чернотой. Сразу же за входными дверьми начиналась лестница вниз, она вела примерно на этаж ниже уровня земли и переходила в три длинных, параллельных друг другу коридора. От каждого из них тянулись входы в маленькие комнаты без крыш. Все они были темными, лишь в самом конце громадного зала тускло светились некоторые из них. Сверху это все напоминало лабиринт.
– Что это?
– Места молений. Вы хотели это видеть, мистер Глетчер. Можно пройти вниз, зайти в любую келью.
Они спускались по лестнице, и звук их шагов гулко отдавался в сводах потолка. Хотелось идти на цыпочках, лишь бы не нарушать тишины.
– Правда, завораживает? – восторженным шепотом спросил Блюк.
– Что? Ах да, конечно.
Они подошли к одной из келий. Глетчер зашел один. Взглянув вверх, он увидел огромное пространство. «Вот почему потолок черный», – догадался Барри. Он прикрыл за собой дверь. Щелкнул замок и автоматически зажегся светильник. В комнате едва вмещался маленький столик, стул и зеркало на косой подставке. Больше ничего. Глетчер присел на стул и увидел в зеркале потолок – черное зияющее нечто…
Выйдя на улицу, они щурились от яркого света и медленно шли к машине.
– А вы открывали ящичек?
– Какой ящичек?
– Там, справа, у стола. В нем должны были лежать блокнот и ручка. Можно отрывать листочки и писать пожелания, просьбы, жалобы, а потом бросить их в прорезь в стене, рядом с зеркалом. Говорят, это помогает молитве. А можно и забрать их с собой, это разрешается.
– Роман, а вы часто приходите в храм? Извините, если вопрос бестактен и, если не хотите, не отвечайте мне.
– Извините, мистер Глетчер, – помолчав, задумчиво заговорил Блюк, – но я действительно не хотел бы говорить на эту тему. Не принято это у нас. Но вы не смущайтесь, вы ничем не обидели меня. И, кстати, у нас называют это молитвенным местом или домом молитв.
– Простите еще раз.
– Забудем об этом. Вы обратили внимание, как пусто сегодня?
– Конечно. Просто я уже боюсь об этом спрашивать.
– Нет, это вопрос не каверзный, – Блюк улыбнулся. – В рабочее время здесь часто бывает безлюдно, зато вечерами или по выходным – не протолкнуться. Даже очереди выстраиваются.
Они подошли к лимузину и обнаружили Алису опять спящей. Блюк улыбнулся и лукаво посмотрел на Глетчера, но тот сделал вид, что не понял красноречивого взгляда. Барри пересел на переднее сидение, а Блюк отгородил пассажирский салон стеклянной перегородкой.
– Ну вот, теперь можно опять разговаривать. Мистер Глетчер, снимите пока адаптер, нам еще долго ехать, примерно час.
Машина опять влилась в железный широкий уличный поток. За окном замелькали перекрестки, кварталы. Бесконечный город.
– А куда мы, собственно, едем, Роман? Я бы с удовольствием прошелся где-нибудь пешком.
– Здесь нет тротуаров, мистер Глетчер.
Астронавт присмотрелся: точно, тротуаров не было. Дома сплошной стеной подпирали улицы и переулки. И ни одного подъезда в стенах!
– Ничего не понимаю, – изумился Барри. – Объясните, как же человеку передвигаться?
– Здесь вообще прохожие не ходят. Есть улицы, где ходят, а есть такие, как эта. Точных причин этого порядка не знаю, но он был определен почти две тысячи лет назад. Десятки поколений родились здесь и соблюдают эти правила. Некоторые из них специально введены, чтобы приучить к дисциплине.
– Немного странная учеба, но вам, нынешним, виднее. А как же люди уезжают или уходят отсюда, например, на работу? Входы со двора?
– Нет, сэр, у этих зданий вообще нет выхода на улицу, кроме запасного, как правило, всегда запертого. И дворов нет. Жители спускаются сразу в подземный гараж или в метро.
– Что ж, они на улицу и не выходят?
– А зачем? Наверху у каждого дома есть солярий, растения, помещения с улучшенным микроклиматом и бассейны. Прямо в домах открыты магазины, где есть все необходимое для каждого ранга жителей. А здесь, внизу, что? Пыль да перегретый камень. Хотя район города считается хорошим, здесь живет в основном так называемый средний класс.
Некоторое время Глетчер осмысливал сказанное, потом вдруг до него дошло то, на что он сначала не обратил внимания.
– Позвольте, Роман, получается, что этим домам 2000 лет?!
– Ну, не всем, некоторые – новострои, им по 300–400 лет. Мы сейчас редко что-либо строим, в основном перестраиваем и реконструируем.
– Вы хотите сказать, что у вас жилье может эксплуатироваться столетиями?! А как же коммуникации, кабели, канализация, они же очень быстро выходят из строя?
– Вот еще одно различие наших цивилизаций, мистер Глетчер. Вместо того, чтобы летать непонятно зачем к звездам, наши предки изобрели материалы с громадной износостойкостью, почти вечные. Вы не раз говорили, что эти дома кажутся вам такими знакомыми, а между тем камень, из которого они построены, пропитан особым составом, который почти останавливает в них энтропийные процессы. То же самое и с коммуникациями. Наши предки так решили, и мы полностью согласны с ними, мы уверены, что лучше построить один раз, но на несколько тысячелетий.
Глетчер промолчал, но подумал, что новая ирийская цивилизация, похоже, свихнулась на стабильности и боязни перемен, как будто не камень, а самих людей пропитали волшебным составом, убивающим энтропию. Он вспомнил Хармана. Тесть говорил: не спеши судить, сначала пытайся понять. Мудрый совет, но как ему следовать, когда неожиданные открытия следуют одно за другим? Наверное, пора поговорить на нейтральную тему.
– Роман, а вам нравится водить автомобиль?
– Конечно, что за вопрос.
– Я смотрю, в городе очень много автомобилей, но пробок нет. Как вам это удается?
– Все очень просто, мистер Глетчер. Даже на этом простейшем примере вы можете видеть всю логическую целесообразность нынешнего общественного устройства. Представьте себе, что в 120-миллионном городе имели бы автомобили все, кто желает.
– Не могу, Роман. Даже сам город с таким населением представить не могу.
– То-то и оно! Поэтому наши ученые рассчитали допустимое количество автомобилей в городе и зафиксировали эту цифру как максимальную. Из нее вычли необходимый служебный транспорт, а остальное отдали населению.
– С учетом принадлежности к табелю о рангах?
– Совершенно верно. Автомобиль можно приобрести, только начиная с 8 ранга, и стоит это удовольствие достаточно дорого. Правда, иногда проводятся городские лотереи, по которым разыгрываются автомобили и право им владеть. В случае выигрыша даже рабочий может приобрести авто. У нас, кстати, очень любят лотереи, в них разыгрывают все: продукты, деньги, машины, квартиры, выгодную работу. Можно найти лотерею на любой вкус и цвет.
– А ранги разыгрываются?
– Вы шутите? – Блюк изумленно взглянул на астронавта. – Нет, это невозможно. Табель о рангах – это святое.
– Тогда как насчет туристических путевок?
– Ох, мистер Глетчер, вы слишком быстро думаете. Сдаюсь, вы опять меня подловили, туристические путешествия у нас не приняты.
– Вы хотите сказать, что после гибели всей курортной зоны на Южном побережье люди больше не занимаются туризмом? Совсем?!
– Совсем, мистер Глетчер. Мы считаем тягу к перемене мест угрозой стабильности, предпосылкой к ненужным изменениям.
– Но как же быть с тягой человека к приключениям, к риску?
– О-о, не волнуйтесь, сэр, эти слабости учтены. Каждый член нашего общества может пережить любое приключение. Скоро я вам это покажу.
Между тем пейзаж за окном изменился. Серые громады вечных кварталов сменились малоэтажными домами, обильно украшенными разноцветьем рекламы; рядом по широким тротуарам двигались толпы людей. Многие из них улыбались и даже смеялись.
– Это деловой центр? – спросил Барри, приятно удивленный видом веселящейся публики.
– Можно сказать и так, но мы называем это Торговой улицей. Здесь пешеходная зона и не ездят автомобили, просто у нас есть особое разрешение.
– Роман, так может, сразу здесь и выйдем?
– Не стоит, мистер Глетчер. Здесь товары подешевле, но зато и похуже. Советую проехать еще пару кварталов, там будут товары…
Внезапный скользящий звук за спинами мужчин прервал Блюка. Они одновременно оглянулись и увидели радостно сияющее лицо Алисы:
– Как вы посмели обсуждать вопросы покупок без меня! – Алиса потянулась и аккуратно зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Мистер Блюк! Везите нас не за два квартала, а сразу в центр, к магазину «Натурель».
Глетчер с обожанием смотрел на жену. Как она была хороша и притягательна! Привел его в чувство случайно перехваченный взгляд Блюка, он тоже раскрыв рот смотрел на молодую женщину. В душе шевельнулась ревность. Чтобы отвлечь и себя и Блюка, он озабоченно спросил:
– Алиса, а у нас есть деньги?!
– А как же, дорогой, – несколько удивленно взглянула Алиса на мужа, – я же тебе их еще дома показывала. Вот, смотри, – она вынула из сумочки толстую пачку разноцветных денежных знаков. – И кредитная карточка еще есть. Сейчас мистер Блюк остановится, и мы все это непременно истратим.
– Алиса, объясни, пожалуйста, что такое «Натурель»? Большой магазин?
– Да, милый, большой, но самое главное, там все продукты натуральные. Даже настоящее мясо есть! И ресторан рядом. Что-то есть уже хочется.
– А почему у Новой Цивилизации такие проблемы с мясной продукцией? – Глетчер давно хотел спросить об этом, так как блюда, которые он ел в Амброзии, походили на мясо, но мясом не были.
Алиса молча пожала плечами. Пришлось отвечать Блюку.
– Видите ли, мистер Глетчер, мясо как продукт из сухопутных диких или домашних животных у нас не употребляется с момента взрыва. Большинство животных были заражены, и их пришлось стерилизовать. Остальных съели во времена социального хаоса. То, что мы называем мясом, это мясо теплокровных морских млекопитающих. Оно дорогое и не всем доступно. Основу рациона человека со средними доходами составляет рыба, а мясо он, как правило, ест по праздникам.
Глетчер опять расстроился. Известие, что на его родной планете больше нет животноводства, повергло его в уныние. Он еще раз почувствовал пропасть, которая отделяла от его времени: оно не осталось где-то, оно безвозвратно кануло в Лету. Блюк, видимо, специально готовился отвечать на его вопросы. Надо же, пять тысяч лет, как исчезли котлеты и бифштексы!
– Милый, ну не расстраивайся так, – чутко отреагировала жена, – мы очень вкусно питаемся, посмотришь…
– Да, конечно, радость моя, но попозже. А сейчас, Алиса, я очень хочу выйти именно здесь. Чтобы потом было с чем сравнивать.
– Хорошо, Барри, я согласна.
Блюк молча припарковал машину. Идти с ними он отказался, заявив, что товаров, а особенно продуктов лучше, чем в Амброзии, здесь все равно нет. Супруги уговаривать его не стали, им было приятней побродить вдвоем.
Глетчер под руководством жены обследовал несколько магазинов. Сначала зашли в магазин одежды. Торговые залы ломились от товара, калейдоскоп маек, курточек, спортивной одежды живо напоминал Барри его время. Однако, побродив между витринами, он обнаружил, что изобилие цвета скрывает скудный ассортимент. Кроме того, вся одежда была синтетической. Теперь ему стала ясна причина холодного равнодушия Алисы: она терпеливо ждала его около выхода, видимо, такую одежду она никогда не покупала. Несколько оживилась она в отделе женских украшений.
Прилавок был завален блестящими побрякушками из странных сплавов, не то металла, не то пластика. Алиса сначала с трудом скрывала любопытство, потом подцепила что-то пальчиком, посмотрела, потом опять что-то потрогала, и уже через минуту вместе с другими модницами с упоением перебирала весь этот, с точки зрения астронавта, ненужный хлам. Теперь Глетчер терпеливо стоял в сторонке, наблюдал и неспешно размышлял.
Потом супруги прошлись по продовольственным магазинам. Глаза разбегались от ярких упаковок и наклеек, но сладости с каким-то привкусом, купленные Алисой, Глетчеру не понравились. Когда они вернулись в машину и тронулись дальше, Блюк, наблюдая за гримасами астронавта, усмехнулся и сказал:
– А что вы хотите за такую цену? Это же сделано из искусственной белковой массы, с добавлением водорослей и витаминов. – Он взял в руки пакетик, повертел в руках и ткнул пальцем: – Видите, здесь написано: «40% естественной биомассы из океанических водорослей и планктона». Не советую впредь это покупать, а тем более есть.
– А чем же тогда наполняются остальные 60% этого продукта? – спросил Глетчер.
Блюк пожал плечами.
– Понятия не имею. Может быть, из водорослей без планктона? Но я знаю точно, что все продукты, даже самые дешевые, проходят экспертизу и совершенно безвредны для здоровья. А не рекомендую их есть потому, что ваши желудки помнят хорошую еду и вряд ли будут рады плохой.
Натуральные продукты и товары из естественного сырья они увидели, только зайдя в торговый центр «Натурель». У входа стоял швейцар и наметанным взглядом безошибочно определял, кого можно впустить в этот магазин.
Сначала они пообедали, плотно и очень вкусно. Глетчер с удовольствием съел жаркое из китового мяса и запил это парой рюмок водки. Настроение улучшилось, он решил, что можно жить и без свинины с говядиной.
Потом они двинулись по торговым рядам. Здесь в экскурсии участвовал и Блюк. Он купил коробку конфет и несколько игрушек. Алиса без разбора покупала все, что хоть немного ей приглянулось. Купюры из ее сумочки улетали с необыкновенной быстротой, а все новые пакетики, коробочки и свертки отправлялись продавцами к выходу. Глетчер пару раз шептал ей на ухо, что неудобно, что нельзя так безрассудно тратить деньги, а она только смеялась в ответ и отвечала, что он просто не понимает, какие это мелочи для них: «Барри, милый, мы очень много зарабатываем. И ты, кстати, тоже». Глетчер терпел, снося лживую приветливость служащих, косые взгляды других посетителей и ироничную улыбку Блюка, но через полтора часа блужданий по торговым залам и эскалаторам не выдержал.
– Алиса! – строго зашипел он на ухо жене. – Прекрати, или я уйду! Даже если у вас тут так принято, в вашей Новой Цивилизации, меня от такого времяпрепровождения коробит. Нет, меня уже тошнит! И люди смотрят.
– Ну и пусть смотрят, – озорно сверкнула глазами жена. Похоже, она нисколько не боялась грозного вида Глетчера. – Ты думаешь, я не вижу? Что ты, мужчина, – отчитывала она его, вертя в руках шкатулку из натурального камня, – можешь понимать в женской психологии?! Может, только здесь, под градом завистливых взглядов, я и ощущаю себя человеком! Пусть в Амброзии все есть, пусть там товар в сто раз лучше, но это… – Алиса отодвинула шкатулку на расстояние вытянутой руки и, прищурившись, осмотрела на свет, нет ли царапин, – беру! Но это я нашла сама!
Она чмокнула его в щеку, засмеялась и побежала дальше.
Наконец-то они покинули этот дворец торговли. Блюк давно уже сидел в машине. Под его руководством служащие магазина сложили покупки в багажник, а то, что не влезло, положили в салон. Приобретений было столько, что сзади осталось только одно место.
– Алиса, не много ли вы накупили товара? – вежливо спросил Блюк.
– Не волнуйтесь, мистер Блюк, через неделю я половину выброшу, не распечатывая. Мне нравится выбирать и приобретать, и вовсе не интересно иметь.
Алиса выглядела очень довольной. Глетчеру стало немного стыдно, что он пытался помешать ей получать удовольствие.
Затем они поехали в парк. Так сказала Алиса, и Блюк не переспрашивал, в какой именно: просто кивнул, включил двигатель, и они поехали. Высадив их через полчаса, он попрощался и уехал.
Парком оказалось циклопическое многоэтажное сооружение. В нем были и открытые аллеи с кустарниками, и крытые зимние сады с искусственным микроклиматом, и бассейны, и казино, и бесчисленное количество кафе и ресторанов. Парк был таким большим, что внутри него пришлось устроить знакомые Глетчеру по Амброзии бегущие дорожки. И кругом огни, огни, огни…
– Куда ты меня тащишь? – упирался Барри, когда Алиса потянула его от игральных автоматов. – Я только во вкус вошел…
– Барренька, миленький, пошли скорей. Брось ты эту чушь, я тебе такое покажу!
Они прыгнули на бегущую дорожку, и Алиса принялась объяснять:
– Понимаешь, здесь есть особый аттракцион, называется «Ха-шоу». Выбираешь себе сценарий, например, любовный треугольник или боевик времен Большого Взрыва и подключаешься…
– Как это – подключаешься?
– А-а, – махнула Алиса рукой, – потом поймешь. Так вот, там есть сценарии с групповым участием. Я их еще не пробовала. А теперь мы с тобой вдвоем. Я закажу сценарий космических приключений. И ты, настоящий астронавт, будешь там вместе со мной. Понял?
Улыбающийся менеджер по работе с клиентами провел их в полутемную комнату с двумя креслами, на которых лежали шлемы с проводами.
– Желаю приятного приключения, – менеджер чопорно поклонился и закрыл за собой дверь.
– Барри! Что ты стоишь? Садись.
Глетчер взглянул на жену. Пока он осматривался, она уже уселась в кресло и надела шлем. Глетчеру здесь не нравилось. Конечно, он понял, что это за шоу. Такие удовольствия уже появились и в его эпоху. Он помнил, как по телевидению проходил диспут о вредности виртуального мира: психологи сходились во мнении, что человек попадает в зависимость, сравнимую с наркотической.
– Алиса, ты уверена, что это безопасно?
– Барри, да что ты, конечно, безопасно. В нашем мире все, что легально, то безопасно. Садись скорей.
Глетчер скептически покачал головой и сел в кресло. Супруга сияла от счастья, она готова была вскочить и помогать ему надевать шлем, ей казалось, что он делает это слишком медленно. Наконец он был готов.
– Милый, до встречи, – и Алиса нажала кнопку.
Время как будто остановилось. Потом сначала ожили глаза, затем слух, осязание… Супруги оказались в звездолете, рядом с планетой, полной чудовищ. Они пытались приземлиться, чтобы добыть сокровища, а их обстреливали пираты, их сбили, они падали… Корабль разбился, Алису похитили дикие местные племена, но мужественный Барри спас ее, добыл сокровище, захватил пиратский космический корабль и они, счастливые и богатые, улетели на свою родную планету…
– Ах, какой дивный сон! – мечтательно вздохнула Алиса, сняв шлем. – Почему так не бывает в жизни?
Глетчер был мрачен. Красивый обман, и ничего больше.
– Милый, тебе не понравилось?
– Не хочу тебя огорчать, но скажу правду: нет!
– Но почему?
– Алиса, радость моя, это грезы, тем более, чужие. Я хочу тебя любить наяву, а не внутри компьютера. Что касается космоса, то все, что там придумано, это глупая сказка. Космос очень опасен, непредсказуем, космос – это тяжелый труд. А здесь, – он ткнул пальцем в шлем, – игрушка.
Глетчер встал, подошел к жене. Она все еще сидела в кресле. От жизнерадостности не осталось и следа, глаза потухли, на губах беспомощная улыбка. Барри взял ее за руки, поставил перед собой и долго вглядывался в ее глаза.
– Алиса, любимая, ты лучше любого, самого дивного сна. Разве я могу позволить, чтобы ты растрачивала себя на эти безделушки? Ты принадлежишь мне, и я хочу, чтобы ты берегла себя для меня. Дай мне слово, что забудешь об этой забаве.
– Милый, – чуть слышно прошептала Алиса, – какая же я глупая. Ты у меня есть, ты лучший из моих снов.
Глетчер вывел жену в фойе.
– Эй! – окликнул он человека в униформе. – Быстро номер люкс в лучшем отеле.
Купюра с парой нулей придала служащему парка невероятную прыть. Через десять минут Глетчер уже раздевал жену и укладывал в постель. Она заснула мгновенно, видимо, виртуальные приключения буквально высасывали из нее силы. Сначала он хотел выйти, но потом решил не оставлять Алису одну. Кроме того, Глетчер чувствовал, что и для него «Ха-шоу» не прошло бесследно: болела голова и хотелось спать.
ГЛАВА 21
в которой Бенни становится мусорщиком по кличке Телок.
Пульс гулко отдавался в висках. Под веками, вспарывая темноту плавали разноцветные круги. Бенни сидел, стиснув подлокотники кресла. Послышалось несколько тихих щелчков. «Началось, наверное», – подумал Бенни. Он не менял своей позы, да и не смог бы: мышц не чувствовал… Секунд через пятнадцать в кончиках пальцев закололо, и тогда он понял, что они судорожно, до онемения, вцепились в подлокотники. Он попытался расслабиться. Получилось. По телу поползла приятная истома. Адамс медленно вытянулся и свесил левую руку с подоконника. Он не знал как себя вести, поэтому доверился интуиции. Ничего не менялось минут пятнадцать, разве что несколько раз донеслись звуки шаркающих старческих ног. Наконец колпак вздернулся вверх. Сквозь прикрытые веки резануло ослепительным светом. Бенни не помнил, чтобы в комнате было так ярко светло. Он разлепил непослушные веки и увидел, что прямо ему в лицо был направлен мощный светильник. Бенни не стал закрывать глаза ладонью, просто медленно, очень медленно отвел взгляд. Рядом стоял старик.
Только теперь он был совсем другим. Исчезли убогость и дряхлость, он стал похож на извращенца. Старик терпеливо ждал. Ждал, когда пациент будет смеяться. Но Адамсу было не до смеха, он смотрел вглубь себя и прощупывал закутки сознания и чувств: изменилось ли что-то, не исчезло ли нечто драгоценное, которое никто не ценит, пока не теряет.
– Встать! – жестко скомандовал хозяин кабинета. Видимо, он пока был удовлетворен результатами осмотра. – Следуй за мной.
Бенни встал и шагнул за стариком. Теперь его очень беспокоила мысль о пружинке в волосах. От нее надо было избавиться, но как и куда спрятать ее голому человеку? А выбросить нельзя, наверняка увидят. Старик вышел в коридор и свернул в следующую дверь. Пройдя несколько темных комнат, они вышли в большой зал. Наконец-то Бенни увидел своих будущих коллег. Вдоль стены стояли полсотни голых мужчин и женщин. Все они были наголо острижены. Мебели не было, только в дальнем углу помещения стояло кресло, а рядом одетый в серую униформу человек. Еще двое возились беззвучно рядом, они собирали в большой мешок клочья волос, разбросанных по полу. Было тихо, разве что дыхание людей шелестело где-то под потолком, да гулко отдавались неторопливые шаги двух охранников, прохаживающихся посредине со скучающим видом.
Только теперь он был совсем другим. Исчезли убогость и дряхлость, он стал похож на извращенца. Старик терпеливо ждал. Ждал, когда пациент будет смеяться. Но Адамсу было не до смеха, он смотрел вглубь себя и прощупывал закутки сознания и чувств: изменилось ли что-то, не исчезло ли нечто драгоценное, которое никто не ценит, пока не теряет.
– Встать! – жестко скомандовал хозяин кабинета. Видимо, он пока был удовлетворен результатами осмотра. – Следуй за мной.
Бенни встал и шагнул за стариком. Теперь его очень беспокоила мысль о пружинке в волосах. От нее надо было избавиться, но как и куда спрятать ее голому человеку? А выбросить нельзя, наверняка увидят. Старик вышел в коридор и свернул в следующую дверь. Пройдя несколько темных комнат, они вышли в большой зал. Наконец-то Бенни увидел своих будущих коллег. Вдоль стены стояли полсотни голых мужчин и женщин. Все они были наголо острижены. Мебели не было, только в дальнем углу помещения стояло кресло, а рядом одетый в серую униформу человек. Еще двое возились беззвучно рядом, они собирали в большой мешок клочья волос, разбросанных по полу. Было тихо, разве что дыхание людей шелестело где-то под потолком, да гулко отдавались неторопливые шаги двух охранников, прохаживающихся посредине со скучающим видом.