Страница:
Глаза вошедшего Мэтью остановились прежде всего на ее ярких губах, затем он перевел взгляд на пышную грудь и закончил обзор на стройных ножках, лишь едва прикрытых коротким платьем из серебристой ткани.
— У меня потрескался лак на ногтях, — вздохнула Ханна.
И Мэтью, который, казалось, видел ее насквозь, ответил:
— Если лак у вас действительно потрескался, в чем я сомневаюсь, это, вероятно, случилось, когда вы пытались открыть мою сумку.
Встретив его холодный взгляд, Ханна вздрогнула, так как он в это время нес тот самый серый костюм, в кармане которого хранилось оружие.
— Я не открывала вашу сумку! — воскликнула она, непроизвольно пряча руки за спину. — Очень мне нужна ваша дурацкая сумка!
— Не кажется ли вам, Кейт, что эта дама слишком уж взволнованна?
Сначала Кейт хотела что-то сказать, но затем решила не вступать в спор, чтобы не принимать ничью сторону.
Мэтью внимательно изучал выражение лица Ханны, которая не умела скрывать свои чувства и мысли. Тут, как всегда, на помощь пришла Кейт:
— Не будем вам мешать. Устраивайтесь, Мэтью, в новом номере. Я благодарна вам за понимание и надеюсь, что в дальнейшем…
— Сколько времени вы намерены пробыть в Кловере? — перебила ее Ханна.
— Я еще не решил. Пока не закончу работу, не уеду.
— Вы имеете в виду изучение местных насекомых? — ехидно спросила она.
— Разумеется, — ответил он, вызывающе поблескивая глазами.
Он догадался, что я его раскусила, подумала Ханна, представляя себе, как он крадется, подбираясь к сокровищам Уиндэмов.
Услышав взрыв хохота с нижнего этажа, где веселилась молодежь, Кейт прикусила
губу, а затем предложила:
— Мэтью, я хочу пригласить вас на наш праздник. Поскольку вы пробудете в городе довольно долго, вам было бы полезно познакомиться…
— Зачем ему знакомиться с людьми, если он изучает козявок? — насмешливо вмешалась Ханна.
— У нас там много закуски, выпивки, — не унималась Кейт. — Вы будете желанным гостем.
— Спасибо за любезное приглашение, — ответил Мэтью с улыбкой. — Но я не очень общительный человек. Пожалуй, я останусь здесь и разберу свои вещи.
— Может быть, вам повезет и вы найдете местного паука, в сетях которого запуталось несколько мух, — сострила Ханна. — Этим знаменательным событием откроется первая глава вашей книги.
Схватив подругу за руку, Кейт вытащила ее из комнаты и почти поволокла через холл.
— Извини, что я тебя тащу, но я не могу допустить, чтобы ты все время к нему цеплялась. Он очень выгодный клиент, а мне нужны деньги на починку крыши. К тому же пансион почти пуст. Пожалуйста, уйми свой пыл и не лишай меня возможности заработать.
— Кейт, неужели ты поверила, что этот тип прибыл сюда для того, чтобы писать книгу о насекомых Кловера?
— Понятия не имею. Но я никогда не встречала специалиста в этой области. Может быть, Мэтью как раз и пишет такую книгу.
— Тогда скажи мне, для чего специалисту по насекомым нужна такая уйма литературы по криминалистике, а также карта нашего города и экземпляр книги о первых поселенцах Южной Каролины?
— Ханна, зачем ты шарила в его сумке? — возмущенно воскликнула Кейт.
— К сожалению, я не успела просмотреть блокноты с записями и не перелистала папки с документами.
— Ханна, этот человек — наш гость! — взмолилась Кейт. — Мало того, что его поливало дождем с потолка, ты еще и оскорбляла его по-всякому, а в довершение копалась в его сумке! У него есть все основания покинуть мой пансион. Дай Бог, чтобы он здесь остался!
— И все потому, что ты считаешь его надежным источником дохода? — Остановившись на лестнице, Ханна заглянула в лицо подруги. — Или потому, что он… — Тут она покраснела. Кейт рассмеялась.
— Ты ему очень понравилась. Я подумала, что он набросится на тебя как ястреб, когда ты разлеглась на его кровати.
— Я так сделала для того, чтобы отвлечь его внимание. Иначе он мог бы догадаться, что я рылась в его сумке. Как ты думаешь, это сработало?
— Думаю, что ему было не до сумки, когда он глядел на тебя. Но скажи мне: если он не тот, за кого себя выдает, то зачем он сюда приехал?
— Пока я этого не знаю, однако собираюсь выяснить, — решительно заявила Ханна.
— Кем бы он ни был, если платит, пусть живет. И все-таки с ним надо вести себя осторожно.
— Ты считаешь его опасным человеком? — прошептала Ханна.
— Не думаю, что он может причинить нам зло. Но тем не менее от него, мне кажется, исходит какая-то угроза.
— Я тоже это чувствую, — пробормотала Ханна. — В его присутствии мне не по себе. Никогда прежде со мной такого не случалось.
— Да, — согласилась Кейт, — люди, которые вызывают подобные чувства, очень опасны, хотя бы даже в эмоциональном плане.
Кент была на три года старше Ханны; стройная, миловидная, со светло-русыми волосами и зеленоватыми глазами, она часто улыбалась, и все же в ее облике было нечто печальное. Может быть, на ее пути когда-то тоже стоял опасный человек?
Несколько лет тому назад Кейт встречалась с неким Люком Кэссиди, но он уехал и больше не вернулся в Кловер. Ходили слухи, что именно он и был причиной печали на лице девушки.
Разговор прервала подбежавшая к ним виновница торжества.
— Вы обе мне очень нужны! — воскликнула она, схватив Ханну и Кейт за руки. — Мы хотим устроить конкурс на лучшую танцевальную пару. Кейт, найди, пожалуйста, пластинки в стиле «ретро».
— Это сокровище у меня имеется! — весело подтвердила Кейт. — Все четыре альбома.
— Принеси их поскорее, — попросила Эбби. — Большинство наших кавалеров хотят танцевать с Ханной. За тобой выбор: танцуешь или с одним, или со всеми по очереди.
— Может, я ни с кем не захочу танцевать. Разве что с твоим женихом, Беном Харпером, если ты не возражаешь.
Эбби рассмеялась.
— Все невесты очень ревнивы. Гляди, как бы я не напялила на тебя — в отместку — подвенечный наряд в оборочках и с фатой.
— Только не это! Клянусь, я даже не подойду к твоему жениху!
Девушки со смехом вошли в гостиную.
Не прошло и десяти минут, как Мэтью распаковал багаж и достал из сумки заветную книгу о первых поселенцах Южной Каролины. Улыбаясь, он открыл страницу, посвященную семейству Фарли. Его нисколько не удивило, что черноволосая красавица принадлежит к аристократическому клану. Она была не только богата, умна и привлекательна, но и обладала чисто женским магнетизмом, которого, к сожалению, недостает многим аристократкам.
Однако он прибыл в Кловер не для того, чтобы флиртовать с прекрасной южанкой, кожу которой можно было сравнить разве что с лепестками магнолии. Он приехал сюда, чтобы узнать, кто он такой.
Выдвинув верхний ящик бюро, куда только что положил цветную фотографию в рамке, Мэтью снова достал ее и принялся внимательно рассматривать. Это был семейный портрет его родителей — Галена и Идеи Грейнджер — вместе с черноволосым и черноглазым пятилетним сыном — то есть с ним самим. Более нежных и заботливых родителей, чем Гален и Иден, он не встречал. Мэтью был смыслом их жизни, и они не скрывали от сына своей любви к нему. Но вот случилось непоправимое: оба погибли в автомобильной катастрофе. Близкий друг отца, морской офицер в отставке Олберт Реттон, позвонил и сообщил о трагедии. А через день после похорон Мэтью потрясло еще одно неожиданное известие.
— Ты, Мэтью, их приемный сын, — сообщил Олберт. — Они хотели сами рассказать тебе об этом, но все не решались.
С этими словами друг отца передал Мэтью письмо, в котором те, кого он считал своими родителями, писали, что любят его как родного сына, хотя он и приемный. О том, кто его кровные родители, ничего не сообщалось.
Положив дорогую ему фотографию в ящик бюро, Мэтью открыл сумку с книгами и блокнотами. Среди прочих книг было несколько детективных романов, автором которых являлся он сам. В качестве псевдонима Мэтью взял имена тех, кто его вырастил: «Гален Иден».
Однако мысль о том, что ему не известны имена кровных родителей, не давала ему покоя. И вот, поручив расследование этого вопроса частному детективу и заплатив за работу кругленькую сумму, Мэтью в конце концов получил свидетельство о своем рождении.
Теперь этот документ хранился в одной из папок, уложенных в матерчатую сумку, но имя ребенка в нем не значилось; написано было лишь: «Новорожденный мальчик». Имя шестнадцатилетней матери, давшей ему жизнь, было Александра Уиндэм, а восемнадцатилетнего отца звали Джесси Полк. Никакой другой информации в свидетельстве о рождении не было.
И вдруг случайно Мэтью Грейнджер напал на след своих невенчанных родителей в маленьком провинциальном городке Кловере, в штате Южная Каролина, на берегу океана.
Вначале Мэтью и не помышлял о том, чтобы поехать в Кловер. Но мало-помалу мысли о посещении этого городка стали преследовать его. И вот он здесь — в том самом городе, где два подростка, влюбленные друг в друга, вопреки всем правилам морали стали его родителями. Он не знал, живут ли они по-прежнему в Кловере или разъехались по разным городам и штатам. Его матери теперь сорок восемь лет, а отцу — пятьдесят. Что касается матери, было ясно, что она принадлежит к богатому аристократическому роду. Об отце не было известно ничего.
Кто же он такой на самом деле: Мэтью Уиндэм или Мэтью Полк?
Чувство одиночества, внезапно охватившее его, было нарушено звуками музыки и смеха, доносившимися с нижнего этажа. После смерти тех, кто его вырастил и кого он по-прежнему считал своими родителями, Мэтью стал необщительным. У него даже не хватало энергии ответить на призывы тех женщин, которым он нравился, да и прежде он избегал серьезных связей. У него была любимая работа, обожающие его родители и какая-нибудь женщина, не претендовавшая на постоянную или хотя бы продолжительную связь.
Теперь жизнь потеряла для него смысл; да и что это за жизнь — мужчина тридцати двух лет без любви и привязанностей!
— Ханна Фарли, не изобретай свои фигуры, танцуй по правилам! — Визгливый женский голос долетел до него с первого этажа, отвлекая от мрачных мыслей.
Эта мисс Фарли, своевольная красавица, наверняка нарушит любые правила, если ей так захочется, подумал он, ухмыльнувшись. Мэтью всегда избегал общения с такими женщинами, предпочитая покладистых, глядящих ему в рот представительниц прекрасного пола, он привык чувствовать себя хозяином в отношениях со своими дамами.
Но мысли о Ханне почему-то преследовали его. Вспомнив, как она разлеглась на его кровати, он представил ее себе раздетой, губы опухли от поцелуев, а серые глаза затуманены страстью…
И хотя Мэтью был рад тому, что еще способен волноваться при виде хорошенькой женщины, связь с такой, как Ханна Фарли, была для него невозможна. Эта красавица и к тому же представительница местной знати может себе позволить жить по собственным правилам. Нет, это исключено! Связаться с такой женщиной — безумие, как бы хороша она ни была. У него здесь совсем другие задачи, и, раз уж он почувствовал в себе силы, надо их направить на то дело, ради которого он и прибыл в Кловер.
Сегодня же и начну действовать, решил Мэтью и, поставив сумку с документами в комод, нащупал ключ от своего номера в кармане черных джинсов. Мисс Кейт Джоунс пригласила его принять участие в вечеринке. Почему бы не воспользоваться этим приглашением? Он сможет у кого-нибудь из гостей разузнать что-нибудь об Александре Уиндэм и Джесси Полке.
Спустившись вниз, Мэтью остановился в дверях гостиной, наблюдая за танцующей молодежью. Ханна танцевала великолепно, отдаваясь ритму телом и душой. И хотя Мэтью старался смотреть на другие пары, взгляд его вновь и вновь притягивала к себе эта взволновавшая его чувства красавица.
— Она бесподобна, правда? — заметил подошедший к нему белокурый молодой человек, протягивая Мэтью бокал вина.
— Вы о ком? — с деланным недоумением спросил Мэтью, принимая бокал. Блондин расхохотался.
— Да чего уж там, все парни о ней вздыхают. Она в хороших отношениях со всеми, но холодна как рыба.
— Неужели? — удивился Мэтью, отпивая глоток охлажденного вина.
— Будем знакомы, меня зовут Блейн Спенсер, я друг жениха, Бена Харпера. Мне уже известно, что вы — Мэтью Грейнджер и остановились в этом пансионе, чтобы поработать у нас в Кловере.
— Земля слухами полнится, — заметил Мэтью.
— Итак, Мэтт, я полагаю, что вы будете голосовать за Ханну, — сказал Блейн, подмигивая. — Ведь у нас конкурс на лучшую пару.
— Понятия не имею, о чем вы говорите, — пробормотал Мэтью. — Вы случайно не агент по продаже недвижимости?
Блейн расхохотался.
— Я зубной врач. Мой кабинет на этой же улице, рядом с салоном красоты.
— Буду иметь в виду, если у меня вылетит пломба. Значит, вы постоянно живете в этом городе?
— Я здесь родился и вырос. Мой отец и дед тоже местные жители, — произнес он с гордостью.
— Тогда, наверное, вы… — Мэтью умолк потому, что сердце его колотилось так сильно, что, казалось, заглушило звуки музыки, — знаете семейство Уиндэм? — Он впервые произнес вслух фамилию матери.
— Уиндэм! — Блейн просиял. — Я, конечно, не знаком с ними лично, но иногда вижу их, когда они приезжают в город за покупками. Красивые люди! Аристократы! Ханна хорошо знакома с этой семьей, ведь Фарли тоже принадлежат к высшему обществу. Разумеется, — продолжал Блейн, — ни Уиндэмы, ни Фарли, кроме Ханны, не снизойдут до вечеринки в пансионе на улице Кловер. Но Ханна не такая, как другие аристократки.
— Потому что она не витает в облаках, а ходит по земле вместе со своими земляками?
Блейн снова расхохотался.
— Ханна общается со всеми. Она даже может с вами потанцевать, если вы ее пригласите.
Наблюдая, как Ханна флиртует со всеми подряд, Мэтью глубоко вздохнул.
— Ну, тогда попробую. Будь что будет!
Глава 3
— У меня потрескался лак на ногтях, — вздохнула Ханна.
И Мэтью, который, казалось, видел ее насквозь, ответил:
— Если лак у вас действительно потрескался, в чем я сомневаюсь, это, вероятно, случилось, когда вы пытались открыть мою сумку.
Встретив его холодный взгляд, Ханна вздрогнула, так как он в это время нес тот самый серый костюм, в кармане которого хранилось оружие.
— Я не открывала вашу сумку! — воскликнула она, непроизвольно пряча руки за спину. — Очень мне нужна ваша дурацкая сумка!
— Не кажется ли вам, Кейт, что эта дама слишком уж взволнованна?
Сначала Кейт хотела что-то сказать, но затем решила не вступать в спор, чтобы не принимать ничью сторону.
Мэтью внимательно изучал выражение лица Ханны, которая не умела скрывать свои чувства и мысли. Тут, как всегда, на помощь пришла Кейт:
— Не будем вам мешать. Устраивайтесь, Мэтью, в новом номере. Я благодарна вам за понимание и надеюсь, что в дальнейшем…
— Сколько времени вы намерены пробыть в Кловере? — перебила ее Ханна.
— Я еще не решил. Пока не закончу работу, не уеду.
— Вы имеете в виду изучение местных насекомых? — ехидно спросила она.
— Разумеется, — ответил он, вызывающе поблескивая глазами.
Он догадался, что я его раскусила, подумала Ханна, представляя себе, как он крадется, подбираясь к сокровищам Уиндэмов.
Услышав взрыв хохота с нижнего этажа, где веселилась молодежь, Кейт прикусила
губу, а затем предложила:
— Мэтью, я хочу пригласить вас на наш праздник. Поскольку вы пробудете в городе довольно долго, вам было бы полезно познакомиться…
— Зачем ему знакомиться с людьми, если он изучает козявок? — насмешливо вмешалась Ханна.
— У нас там много закуски, выпивки, — не унималась Кейт. — Вы будете желанным гостем.
— Спасибо за любезное приглашение, — ответил Мэтью с улыбкой. — Но я не очень общительный человек. Пожалуй, я останусь здесь и разберу свои вещи.
— Может быть, вам повезет и вы найдете местного паука, в сетях которого запуталось несколько мух, — сострила Ханна. — Этим знаменательным событием откроется первая глава вашей книги.
Схватив подругу за руку, Кейт вытащила ее из комнаты и почти поволокла через холл.
— Извини, что я тебя тащу, но я не могу допустить, чтобы ты все время к нему цеплялась. Он очень выгодный клиент, а мне нужны деньги на починку крыши. К тому же пансион почти пуст. Пожалуйста, уйми свой пыл и не лишай меня возможности заработать.
— Кейт, неужели ты поверила, что этот тип прибыл сюда для того, чтобы писать книгу о насекомых Кловера?
— Понятия не имею. Но я никогда не встречала специалиста в этой области. Может быть, Мэтью как раз и пишет такую книгу.
— Тогда скажи мне, для чего специалисту по насекомым нужна такая уйма литературы по криминалистике, а также карта нашего города и экземпляр книги о первых поселенцах Южной Каролины?
— Ханна, зачем ты шарила в его сумке? — возмущенно воскликнула Кейт.
— К сожалению, я не успела просмотреть блокноты с записями и не перелистала папки с документами.
— Ханна, этот человек — наш гость! — взмолилась Кейт. — Мало того, что его поливало дождем с потолка, ты еще и оскорбляла его по-всякому, а в довершение копалась в его сумке! У него есть все основания покинуть мой пансион. Дай Бог, чтобы он здесь остался!
— И все потому, что ты считаешь его надежным источником дохода? — Остановившись на лестнице, Ханна заглянула в лицо подруги. — Или потому, что он… — Тут она покраснела. Кейт рассмеялась.
— Ты ему очень понравилась. Я подумала, что он набросится на тебя как ястреб, когда ты разлеглась на его кровати.
— Я так сделала для того, чтобы отвлечь его внимание. Иначе он мог бы догадаться, что я рылась в его сумке. Как ты думаешь, это сработало?
— Думаю, что ему было не до сумки, когда он глядел на тебя. Но скажи мне: если он не тот, за кого себя выдает, то зачем он сюда приехал?
— Пока я этого не знаю, однако собираюсь выяснить, — решительно заявила Ханна.
— Кем бы он ни был, если платит, пусть живет. И все-таки с ним надо вести себя осторожно.
— Ты считаешь его опасным человеком? — прошептала Ханна.
— Не думаю, что он может причинить нам зло. Но тем не менее от него, мне кажется, исходит какая-то угроза.
— Я тоже это чувствую, — пробормотала Ханна. — В его присутствии мне не по себе. Никогда прежде со мной такого не случалось.
— Да, — согласилась Кейт, — люди, которые вызывают подобные чувства, очень опасны, хотя бы даже в эмоциональном плане.
Кент была на три года старше Ханны; стройная, миловидная, со светло-русыми волосами и зеленоватыми глазами, она часто улыбалась, и все же в ее облике было нечто печальное. Может быть, на ее пути когда-то тоже стоял опасный человек?
Несколько лет тому назад Кейт встречалась с неким Люком Кэссиди, но он уехал и больше не вернулся в Кловер. Ходили слухи, что именно он и был причиной печали на лице девушки.
Разговор прервала подбежавшая к ним виновница торжества.
— Вы обе мне очень нужны! — воскликнула она, схватив Ханну и Кейт за руки. — Мы хотим устроить конкурс на лучшую танцевальную пару. Кейт, найди, пожалуйста, пластинки в стиле «ретро».
— Это сокровище у меня имеется! — весело подтвердила Кейт. — Все четыре альбома.
— Принеси их поскорее, — попросила Эбби. — Большинство наших кавалеров хотят танцевать с Ханной. За тобой выбор: танцуешь или с одним, или со всеми по очереди.
— Может, я ни с кем не захочу танцевать. Разве что с твоим женихом, Беном Харпером, если ты не возражаешь.
Эбби рассмеялась.
— Все невесты очень ревнивы. Гляди, как бы я не напялила на тебя — в отместку — подвенечный наряд в оборочках и с фатой.
— Только не это! Клянусь, я даже не подойду к твоему жениху!
Девушки со смехом вошли в гостиную.
Не прошло и десяти минут, как Мэтью распаковал багаж и достал из сумки заветную книгу о первых поселенцах Южной Каролины. Улыбаясь, он открыл страницу, посвященную семейству Фарли. Его нисколько не удивило, что черноволосая красавица принадлежит к аристократическому клану. Она была не только богата, умна и привлекательна, но и обладала чисто женским магнетизмом, которого, к сожалению, недостает многим аристократкам.
Однако он прибыл в Кловер не для того, чтобы флиртовать с прекрасной южанкой, кожу которой можно было сравнить разве что с лепестками магнолии. Он приехал сюда, чтобы узнать, кто он такой.
Выдвинув верхний ящик бюро, куда только что положил цветную фотографию в рамке, Мэтью снова достал ее и принялся внимательно рассматривать. Это был семейный портрет его родителей — Галена и Идеи Грейнджер — вместе с черноволосым и черноглазым пятилетним сыном — то есть с ним самим. Более нежных и заботливых родителей, чем Гален и Иден, он не встречал. Мэтью был смыслом их жизни, и они не скрывали от сына своей любви к нему. Но вот случилось непоправимое: оба погибли в автомобильной катастрофе. Близкий друг отца, морской офицер в отставке Олберт Реттон, позвонил и сообщил о трагедии. А через день после похорон Мэтью потрясло еще одно неожиданное известие.
— Ты, Мэтью, их приемный сын, — сообщил Олберт. — Они хотели сами рассказать тебе об этом, но все не решались.
С этими словами друг отца передал Мэтью письмо, в котором те, кого он считал своими родителями, писали, что любят его как родного сына, хотя он и приемный. О том, кто его кровные родители, ничего не сообщалось.
Положив дорогую ему фотографию в ящик бюро, Мэтью открыл сумку с книгами и блокнотами. Среди прочих книг было несколько детективных романов, автором которых являлся он сам. В качестве псевдонима Мэтью взял имена тех, кто его вырастил: «Гален Иден».
Однако мысль о том, что ему не известны имена кровных родителей, не давала ему покоя. И вот, поручив расследование этого вопроса частному детективу и заплатив за работу кругленькую сумму, Мэтью в конце концов получил свидетельство о своем рождении.
Теперь этот документ хранился в одной из папок, уложенных в матерчатую сумку, но имя ребенка в нем не значилось; написано было лишь: «Новорожденный мальчик». Имя шестнадцатилетней матери, давшей ему жизнь, было Александра Уиндэм, а восемнадцатилетнего отца звали Джесси Полк. Никакой другой информации в свидетельстве о рождении не было.
И вдруг случайно Мэтью Грейнджер напал на след своих невенчанных родителей в маленьком провинциальном городке Кловере, в штате Южная Каролина, на берегу океана.
Вначале Мэтью и не помышлял о том, чтобы поехать в Кловер. Но мало-помалу мысли о посещении этого городка стали преследовать его. И вот он здесь — в том самом городе, где два подростка, влюбленные друг в друга, вопреки всем правилам морали стали его родителями. Он не знал, живут ли они по-прежнему в Кловере или разъехались по разным городам и штатам. Его матери теперь сорок восемь лет, а отцу — пятьдесят. Что касается матери, было ясно, что она принадлежит к богатому аристократическому роду. Об отце не было известно ничего.
Кто же он такой на самом деле: Мэтью Уиндэм или Мэтью Полк?
Чувство одиночества, внезапно охватившее его, было нарушено звуками музыки и смеха, доносившимися с нижнего этажа. После смерти тех, кто его вырастил и кого он по-прежнему считал своими родителями, Мэтью стал необщительным. У него даже не хватало энергии ответить на призывы тех женщин, которым он нравился, да и прежде он избегал серьезных связей. У него была любимая работа, обожающие его родители и какая-нибудь женщина, не претендовавшая на постоянную или хотя бы продолжительную связь.
Теперь жизнь потеряла для него смысл; да и что это за жизнь — мужчина тридцати двух лет без любви и привязанностей!
— Ханна Фарли, не изобретай свои фигуры, танцуй по правилам! — Визгливый женский голос долетел до него с первого этажа, отвлекая от мрачных мыслей.
Эта мисс Фарли, своевольная красавица, наверняка нарушит любые правила, если ей так захочется, подумал он, ухмыльнувшись. Мэтью всегда избегал общения с такими женщинами, предпочитая покладистых, глядящих ему в рот представительниц прекрасного пола, он привык чувствовать себя хозяином в отношениях со своими дамами.
Но мысли о Ханне почему-то преследовали его. Вспомнив, как она разлеглась на его кровати, он представил ее себе раздетой, губы опухли от поцелуев, а серые глаза затуманены страстью…
И хотя Мэтью был рад тому, что еще способен волноваться при виде хорошенькой женщины, связь с такой, как Ханна Фарли, была для него невозможна. Эта красавица и к тому же представительница местной знати может себе позволить жить по собственным правилам. Нет, это исключено! Связаться с такой женщиной — безумие, как бы хороша она ни была. У него здесь совсем другие задачи, и, раз уж он почувствовал в себе силы, надо их направить на то дело, ради которого он и прибыл в Кловер.
Сегодня же и начну действовать, решил Мэтью и, поставив сумку с документами в комод, нащупал ключ от своего номера в кармане черных джинсов. Мисс Кейт Джоунс пригласила его принять участие в вечеринке. Почему бы не воспользоваться этим приглашением? Он сможет у кого-нибудь из гостей разузнать что-нибудь об Александре Уиндэм и Джесси Полке.
Спустившись вниз, Мэтью остановился в дверях гостиной, наблюдая за танцующей молодежью. Ханна танцевала великолепно, отдаваясь ритму телом и душой. И хотя Мэтью старался смотреть на другие пары, взгляд его вновь и вновь притягивала к себе эта взволновавшая его чувства красавица.
— Она бесподобна, правда? — заметил подошедший к нему белокурый молодой человек, протягивая Мэтью бокал вина.
— Вы о ком? — с деланным недоумением спросил Мэтью, принимая бокал. Блондин расхохотался.
— Да чего уж там, все парни о ней вздыхают. Она в хороших отношениях со всеми, но холодна как рыба.
— Неужели? — удивился Мэтью, отпивая глоток охлажденного вина.
— Будем знакомы, меня зовут Блейн Спенсер, я друг жениха, Бена Харпера. Мне уже известно, что вы — Мэтью Грейнджер и остановились в этом пансионе, чтобы поработать у нас в Кловере.
— Земля слухами полнится, — заметил Мэтью.
— Итак, Мэтт, я полагаю, что вы будете голосовать за Ханну, — сказал Блейн, подмигивая. — Ведь у нас конкурс на лучшую пару.
— Понятия не имею, о чем вы говорите, — пробормотал Мэтью. — Вы случайно не агент по продаже недвижимости?
Блейн расхохотался.
— Я зубной врач. Мой кабинет на этой же улице, рядом с салоном красоты.
— Буду иметь в виду, если у меня вылетит пломба. Значит, вы постоянно живете в этом городе?
— Я здесь родился и вырос. Мой отец и дед тоже местные жители, — произнес он с гордостью.
— Тогда, наверное, вы… — Мэтью умолк потому, что сердце его колотилось так сильно, что, казалось, заглушило звуки музыки, — знаете семейство Уиндэм? — Он впервые произнес вслух фамилию матери.
— Уиндэм! — Блейн просиял. — Я, конечно, не знаком с ними лично, но иногда вижу их, когда они приезжают в город за покупками. Красивые люди! Аристократы! Ханна хорошо знакома с этой семьей, ведь Фарли тоже принадлежат к высшему обществу. Разумеется, — продолжал Блейн, — ни Уиндэмы, ни Фарли, кроме Ханны, не снизойдут до вечеринки в пансионе на улице Кловер. Но Ханна не такая, как другие аристократки.
— Потому что она не витает в облаках, а ходит по земле вместе со своими земляками?
Блейн снова расхохотался.
— Ханна общается со всеми. Она даже может с вами потанцевать, если вы ее пригласите.
Наблюдая, как Ханна флиртует со всеми подряд, Мэтью глубоко вздохнул.
— Ну, тогда попробую. Будь что будет!
Глава 3
Краем глаза Ханна следила за тем, как Мэтью Грейнджер разговаривает с Елейном Спенсером. Она сразу почувствовала присутствие таинственного постояльца, как только он появился в гостиной, сразу ощутила его взгляд на себе, продолжая танцевать с разными кавалерами.
В тот момент, когда он, улыбнувшись, посмотрел на эффектную рыжеволосую Морин Фицджералд, Ханна готова была уничтожить соперницу, хотя обычно относилась к ней с симпатией.
Танцуя и кокетничая со всеми, Ханна делала вид, что не замечает Мэтью, но исподволь наблюдала за ним.
— Настало время объявить победителей конкурса, — провозгласила Кейт, останавливая проигрыватель. — Лучшие танцоры Кловера…
— Эбби Лонг и Бен Харпер, — перебила ее Ханна, схватив за руки жениха и невесту.
Все собравшиеся одобрительно зааплодировали. Скрестив руки на груди, Мэтью наблюдал за происходящим.
— Это было очень благородно со стороны Ханны, — заметил Блейн. — Всем известно, что она танцует лучше всех в нашем городе.
— К тому же она не сомневается, что красивее всех в этой гостиной, — добавил Мэтью Грейнджер.
— Ханна! — позвал Блейн, помахав рукой. — Подойди к нам, я хочу тебе представить нашего гостя, он недавно прибыл в Кловер.
Сделав вид, что не сразу обратила внимание на призывы Блейна, Ханна все же подошла к молодым людям. Стоящий в полутемном углу и одетый во все черное, Мэтью походил на пришельца из других миров или, напротив, на вполне земного проходимца, насмотревшегося сериалов о бандитах и убийцах.
— У меня есть предложение! — воскликнул Блейн, разыгрывая роль радушного хозяина. — Давай, Ханна, потанцуй с Мэтью в знак гостеприимства и в надежде на то, что он подольше поживет в нашем городе. Мэтью и Ханна стояли лицом к лицу.
— Танцуйте же, танцуйте! Не стесняйтесь! — продолжал настаивать Блейн.
Взяв Ханну за руку и притянув к себе, Мэтью изрек:
— Что ж, придется пройти и через это. Ей ничего другого не оставалось, как положить руки ему на плечи.
— Вы уж слишком меня прижали, — пожаловалась она.
— Успокойтесь, — прорычал он ей в ухо. — Не надо так напрягаться: вы словно натянутая струна.
— Вы так меня стиснули, что я еле дышу. — Ханна раскраснелась, и ей в самом деле казалось, что не хватает воздуха.
Близость Мэтью так волновала ее, потому что она слышала удары его сердца. Ее волосы трепетали под это дыханием, а его крупные руки поглаживали ее спину. И хотя на словах она протестовала, на самом деле ей хотелось быть еще ближе к нему, и от этого ей становилось страшно.
— Я не хочу больше танцевать, — сказала Ханна низким срывающимся голосом, глядя ему в глаза.
— Но если мы не будем танцевать, то Доктор Улыбка опять начнет проявлять свое гостеприимство. А я предпочитаю вашу невоспитанность его радушию.
Они стояли в полутемном углу гостиной, и Ханна была обескуражена его шутливым замечанием. Она испытывала, незнакомое ей до тех пор волнение и влечение к этому странному человеку.
— Я и сама удивилась, что вы так быстро нашли общий язык с Блейном, — заметила Ханна, поглядывая на Мэтью из-под полуопущенных ресниц, точно «женщина-вамп». — Динозавр не может подружиться с птичкой.
— Это я, по-вашему, динозавр? — Мэтью засмеялся, сверкая белоснежными зубами. — Вы меня боитесь, крошка? — Наклонившись, он нежно захватил ртом мочку ее уха.
Ханна вздрогнула, но не от страха.
— Перестаньте называть меня крошкой, — строго сказала она. — Меня зовут Ханна, хотя у вас, видимо, проблема с памятью. С тех пор как мы с вами встретились, вы ни разу не назвали меня по имени.
— Ваш образ не соответствует моему представлению о женщине с таким библейским именем, — заметил Мэтью, прижимая ее к себе.
— А мои родители считают, что детей следует именно так называть, — пробормотала Ханна. — Старших сестер зовут Сара и Дебора, а моего брата…
— Должно быть, Ной?
— спросил Мэтью, прикасаясь губами к ее шее. Отодвигаясь от него, Ханна ответила:
— Нет, его зовут Бэйлор Карлтон Фарли Четвертый.
Голова закружилась от прикосновения его прохладных влажных губ, и она вздохнула при мысли, что эти губы могут коснуться ее рта.
— Ваше имя необычно и прекрасно, — сказал он срывающимся голосом. — Оно так же прекрасно, как и вы сами.
— А вам нравится имя Александра? — неожиданно спросила Ханна.
Мэтью замер, потом его сильные пальцы сжали прядь ее волос на затылке и оттянули голову назад — так, что она была вынуждена посмотреть в его блестящие черные глаза.
— Что за игру вы затеяли, милая крошка?
Неужели он догадался о ее проделках? Догадался о том, что она рылась в его сумке и нашла доказательства его интереса к поместью Уиндэмов?
— Я жду ответа, — требовательно заявил Мэтью, не отпуская ее.
— Это вы затеяли игру, а не я, — ответила она, с трудом сохраняя самоуверенный тон. — Мне лично нравится имя Александра. Будь моя воля, я бы хотела носить такое имя. К тому же так зовут одну очень элегантную даму в нашем городе. — Интересно, как он прореагирует на это, подумала Ханна, продолжая, как бы невзначай, рассказывать о том, что, по-видимому, было для него крайне важно. — Хотя этой даме, вероятно, около пятидесяти лет, выглядит она значительно моложе. У нее темные волосы — возможно, она их красит — и, как у всех Уиндэмов, синие глаза.
Боже! Она говорит о его матери! И хотя близость молодой красивой женщины волновала его, но неожиданная информация смешала все карты.
— Вопрос с именами, кажется, прояснился, — сказала Ханна, выдавив улыбку.
Лицо ее пылало под его внимательным взглядом, который выражал не только страсть, но и что-то другое, непонятное ей.
Продолжая одной рукой держать ее за волосы, он вдруг взял другой рукой ее за подбородок и, наклонившись, поцеловал в губы.
Не сознавая, что делает, Ханна обвила руками его шею. Продолжая обнимать ее и гладить по спине, Мэтью вдруг коснулся ее груди.
Словно в тумане, издалека слышала Ханна музыку и голоса собравшихся гостей. Мэтью, его руки и губы оттеснили все прочее, распахнули ворота неутоленной страсти, охватившей все ее существо.
— Ханна! — прошептал он, припадая к ней, и ему показалось, что никогда прежде не испытывал он такого желания обладать женщиной, как теперь.
— Вот это да! — прорычал грубоватый голос подвыпившего гостя, заставив Ханну и Мэтью оторваться друг от друга; на них был направлен свет карманного фонарика развеселого Сина Фииджералда. — А ну-ка, жених и невеста, идите сюда! Вам не грех поучиться кое-чему у этой пары: может сгодиться для медового месяца.
Молодежь откровенно хохотала, а Мэтью продолжал обнимать Ханну за талию. Сама Ханна, раскрасневшись, с опухшими от поцелуев губами, выглядела еще более соблазнительно, чем всегда.
Но тут Мэтью, шагнув к Сину, выбил фонарик из его рук.
— Если ты не заткнешься, я засуну этот фонарик тебе в глотку!
Смех, свист и улюлюканье разом стихли. Отступая, Син пробурчал:
— Что это вы так расходились? Я ведь только пошутил.
— А я не шучу, — пригрозил Мэтью, сверкая глазами. — Сгинь сию же минуту!
Неловкое молчание воцарилось в гостиной: все ждали, чем кончится ссора. Взглянув на Мэтью, Ханна поняла, что он готов вступить в драку. Этого еще только не хватало!
Но Син благоразумно отошел.
— О'кей, о'кей, — проквакал он и зашагал прочь, приговаривая:
— Что поделаешь, если у некоторых отсутствует чувство юмора.
Ханне было жаль старого приятеля; остальные парни, бросая на Мэтью косые взгляды, последовали за Сином.
— Зачем вы так накинулись на беднягу Сина? — заступилась Ханна за земляка.
— Подумаешь, бедняга! Сопляк он еще, вот и все! Я просто отделался от него.
— Неужели вам приятно унизить человека перед его друзьями? воскликнула Ханна. Нет, этот тип не для меня, решила она.
— Меня взбесило то, что он посмеялся над тобой, — процедил Мэтью сквозь зубы. — Ты не заслуживаешь того, чтобы быть предметом насмешек.
— Ах, как благородно! — съязвила Ханна. — Я думаю, что Син смеялся не надо мной, а над тобой.
— Что касается меня, мне на это наплевать. Если б ты была какой-нибудь дешевкой, я бы посмеялся вместе с ним.
В это время подошел улыбающийся дантист — Блейн Спенсер.
— Так как я вас познакомил, то чувствую некоторую ответственность за случившееся, — произнес он уже серьезно. — Мэтт, я надеюсь, вы простите Сина. Иногда он не знает меры.
— За что его прощать? — возмутилась Ханна. — Все это не стоит выеденного яйца.
— Нет, я не согласен, — проговорил Блейн, качая головой. — Подсматривать за парами неэтично, тем более что ты не какая-нибудь уличная девчонка из клана Полков.
— А я считаю, что любая женщина, заслуживает уважения, — возразила Ханна.
— Если б твои родичи узнали, что ты защищаешь Полков, их бы хватил удар, — пошутил Блейн.
Гости снова окружили загадочного постояльца и Ханну, а также подошедшего к ним Блейна.
— Кстати, что это за семейство Полк? — поинтересовался Мэтью.
Все собравшиеся дружно расхохотались.
— Разве я сказал что-нибудь смешное? — строго спросил Грейнджер.
— Как вам объяснить? — замялся Блейн Спенсер. — В каждом городе есть опустившиеся люди. Так вот, в Кловере это семейство Полк.
— Мы держим бар на улице Кловер, — подхватила Морин Фицджералд. — И так как мужчины из клана Полков постоянно напиваются и дерутся, то мой дедушка и дядя запретили этим пьянчужкам и драчунам приходить в наш бар.
— Я никогда не забуду, как Джонас Полк унес из церкви Святого Джона ящик с деньгами для бедных, — добавила Эбби, не скрывая своего возмущения.
— А помнишь, как их дети ходили по городу и клянчили подаяние, якобы для больного ребенка? — добавил Бен.
— Теперь нам приходится нанимать полицейского для охраны ежегодного Клубничного фестиваля, — продолжал рассказывать Блейн. И все после того, как эти самые детишки разграбили угощение, выставленное для участников фестиваля. Кстати, моя мама в этом году будет возглавлять этот традиционный июньский праздник, поэтому я пользуюсь случаем пригласить всех принять активное участие.
Разговор перешел на интересующую горожан тему, и Мэтью перестал прислушиваться, Неужели Джесси Полк, его настоящий отец, один из тех, кого презирает весь город? Неужели он тоже пьяница и вор?
Но как могло случиться, что дочь богатых аристократов влюбилась в парнишку из этого презираемого всеми клана? А он сам и есть плод этой не признанной никем любви?
Тут Мэтью заметил, что Ханна с любопытством глядит на него.
— Что с вами? — спросила она. — У вас такое лицо…
Какая она наблюдательная, подумал Мэтью, нахмурившись, от ее взгляда не ускользнула перемена в его настроении. Все остальные уже позабыли и о городских хулиганах, и о нем самом, так как были заняты разговорами о предстоящем Клубничном фестивале.
— Это, конечно, понятно, что жителя большого города не интересует наша провинциальная жизнь. Но вы хоть бы из приличия улыбнулись, что ли?..
— Я никогда не улыбаюсь из приличия, — холодно отрезал Мэтью.
— Вы настоящий северянин, — отметила Ханна.
— Из уст девушки-южанки, потомка плантаторов, это не лестное определение, — ответил он. — Мне пора, пойдемте со мной, если хотите.
— А куда?
— Не знаю. — Он пожал плечами. — Моя машина припаркована тут, поблизости. Мы бы прокатились по городу, и вы рассказали бы мне о его достопримечательностях.
В тот момент, когда он, улыбнувшись, посмотрел на эффектную рыжеволосую Морин Фицджералд, Ханна готова была уничтожить соперницу, хотя обычно относилась к ней с симпатией.
Танцуя и кокетничая со всеми, Ханна делала вид, что не замечает Мэтью, но исподволь наблюдала за ним.
— Настало время объявить победителей конкурса, — провозгласила Кейт, останавливая проигрыватель. — Лучшие танцоры Кловера…
— Эбби Лонг и Бен Харпер, — перебила ее Ханна, схватив за руки жениха и невесту.
Все собравшиеся одобрительно зааплодировали. Скрестив руки на груди, Мэтью наблюдал за происходящим.
— Это было очень благородно со стороны Ханны, — заметил Блейн. — Всем известно, что она танцует лучше всех в нашем городе.
— К тому же она не сомневается, что красивее всех в этой гостиной, — добавил Мэтью Грейнджер.
— Ханна! — позвал Блейн, помахав рукой. — Подойди к нам, я хочу тебе представить нашего гостя, он недавно прибыл в Кловер.
Сделав вид, что не сразу обратила внимание на призывы Блейна, Ханна все же подошла к молодым людям. Стоящий в полутемном углу и одетый во все черное, Мэтью походил на пришельца из других миров или, напротив, на вполне земного проходимца, насмотревшегося сериалов о бандитах и убийцах.
— У меня есть предложение! — воскликнул Блейн, разыгрывая роль радушного хозяина. — Давай, Ханна, потанцуй с Мэтью в знак гостеприимства и в надежде на то, что он подольше поживет в нашем городе. Мэтью и Ханна стояли лицом к лицу.
— Танцуйте же, танцуйте! Не стесняйтесь! — продолжал настаивать Блейн.
Взяв Ханну за руку и притянув к себе, Мэтью изрек:
— Что ж, придется пройти и через это. Ей ничего другого не оставалось, как положить руки ему на плечи.
— Вы уж слишком меня прижали, — пожаловалась она.
— Успокойтесь, — прорычал он ей в ухо. — Не надо так напрягаться: вы словно натянутая струна.
— Вы так меня стиснули, что я еле дышу. — Ханна раскраснелась, и ей в самом деле казалось, что не хватает воздуха.
Близость Мэтью так волновала ее, потому что она слышала удары его сердца. Ее волосы трепетали под это дыханием, а его крупные руки поглаживали ее спину. И хотя на словах она протестовала, на самом деле ей хотелось быть еще ближе к нему, и от этого ей становилось страшно.
— Я не хочу больше танцевать, — сказала Ханна низким срывающимся голосом, глядя ему в глаза.
— Но если мы не будем танцевать, то Доктор Улыбка опять начнет проявлять свое гостеприимство. А я предпочитаю вашу невоспитанность его радушию.
Они стояли в полутемном углу гостиной, и Ханна была обескуражена его шутливым замечанием. Она испытывала, незнакомое ей до тех пор волнение и влечение к этому странному человеку.
— Я и сама удивилась, что вы так быстро нашли общий язык с Блейном, — заметила Ханна, поглядывая на Мэтью из-под полуопущенных ресниц, точно «женщина-вамп». — Динозавр не может подружиться с птичкой.
— Это я, по-вашему, динозавр? — Мэтью засмеялся, сверкая белоснежными зубами. — Вы меня боитесь, крошка? — Наклонившись, он нежно захватил ртом мочку ее уха.
Ханна вздрогнула, но не от страха.
— Перестаньте называть меня крошкой, — строго сказала она. — Меня зовут Ханна, хотя у вас, видимо, проблема с памятью. С тех пор как мы с вами встретились, вы ни разу не назвали меня по имени.
— Ваш образ не соответствует моему представлению о женщине с таким библейским именем, — заметил Мэтью, прижимая ее к себе.
— А мои родители считают, что детей следует именно так называть, — пробормотала Ханна. — Старших сестер зовут Сара и Дебора, а моего брата…
— Должно быть, Ной?
— спросил Мэтью, прикасаясь губами к ее шее. Отодвигаясь от него, Ханна ответила:
— Нет, его зовут Бэйлор Карлтон Фарли Четвертый.
Голова закружилась от прикосновения его прохладных влажных губ, и она вздохнула при мысли, что эти губы могут коснуться ее рта.
— Ваше имя необычно и прекрасно, — сказал он срывающимся голосом. — Оно так же прекрасно, как и вы сами.
— А вам нравится имя Александра? — неожиданно спросила Ханна.
Мэтью замер, потом его сильные пальцы сжали прядь ее волос на затылке и оттянули голову назад — так, что она была вынуждена посмотреть в его блестящие черные глаза.
— Что за игру вы затеяли, милая крошка?
Неужели он догадался о ее проделках? Догадался о том, что она рылась в его сумке и нашла доказательства его интереса к поместью Уиндэмов?
— Я жду ответа, — требовательно заявил Мэтью, не отпуская ее.
— Это вы затеяли игру, а не я, — ответила она, с трудом сохраняя самоуверенный тон. — Мне лично нравится имя Александра. Будь моя воля, я бы хотела носить такое имя. К тому же так зовут одну очень элегантную даму в нашем городе. — Интересно, как он прореагирует на это, подумала Ханна, продолжая, как бы невзначай, рассказывать о том, что, по-видимому, было для него крайне важно. — Хотя этой даме, вероятно, около пятидесяти лет, выглядит она значительно моложе. У нее темные волосы — возможно, она их красит — и, как у всех Уиндэмов, синие глаза.
Боже! Она говорит о его матери! И хотя близость молодой красивой женщины волновала его, но неожиданная информация смешала все карты.
— Вопрос с именами, кажется, прояснился, — сказала Ханна, выдавив улыбку.
Лицо ее пылало под его внимательным взглядом, который выражал не только страсть, но и что-то другое, непонятное ей.
Продолжая одной рукой держать ее за волосы, он вдруг взял другой рукой ее за подбородок и, наклонившись, поцеловал в губы.
Не сознавая, что делает, Ханна обвила руками его шею. Продолжая обнимать ее и гладить по спине, Мэтью вдруг коснулся ее груди.
Словно в тумане, издалека слышала Ханна музыку и голоса собравшихся гостей. Мэтью, его руки и губы оттеснили все прочее, распахнули ворота неутоленной страсти, охватившей все ее существо.
— Ханна! — прошептал он, припадая к ней, и ему показалось, что никогда прежде не испытывал он такого желания обладать женщиной, как теперь.
— Вот это да! — прорычал грубоватый голос подвыпившего гостя, заставив Ханну и Мэтью оторваться друг от друга; на них был направлен свет карманного фонарика развеселого Сина Фииджералда. — А ну-ка, жених и невеста, идите сюда! Вам не грех поучиться кое-чему у этой пары: может сгодиться для медового месяца.
Молодежь откровенно хохотала, а Мэтью продолжал обнимать Ханну за талию. Сама Ханна, раскрасневшись, с опухшими от поцелуев губами, выглядела еще более соблазнительно, чем всегда.
Но тут Мэтью, шагнув к Сину, выбил фонарик из его рук.
— Если ты не заткнешься, я засуну этот фонарик тебе в глотку!
Смех, свист и улюлюканье разом стихли. Отступая, Син пробурчал:
— Что это вы так расходились? Я ведь только пошутил.
— А я не шучу, — пригрозил Мэтью, сверкая глазами. — Сгинь сию же минуту!
Неловкое молчание воцарилось в гостиной: все ждали, чем кончится ссора. Взглянув на Мэтью, Ханна поняла, что он готов вступить в драку. Этого еще только не хватало!
Но Син благоразумно отошел.
— О'кей, о'кей, — проквакал он и зашагал прочь, приговаривая:
— Что поделаешь, если у некоторых отсутствует чувство юмора.
Ханне было жаль старого приятеля; остальные парни, бросая на Мэтью косые взгляды, последовали за Сином.
— Зачем вы так накинулись на беднягу Сина? — заступилась Ханна за земляка.
— Подумаешь, бедняга! Сопляк он еще, вот и все! Я просто отделался от него.
— Неужели вам приятно унизить человека перед его друзьями? воскликнула Ханна. Нет, этот тип не для меня, решила она.
— Меня взбесило то, что он посмеялся над тобой, — процедил Мэтью сквозь зубы. — Ты не заслуживаешь того, чтобы быть предметом насмешек.
— Ах, как благородно! — съязвила Ханна. — Я думаю, что Син смеялся не надо мной, а над тобой.
— Что касается меня, мне на это наплевать. Если б ты была какой-нибудь дешевкой, я бы посмеялся вместе с ним.
В это время подошел улыбающийся дантист — Блейн Спенсер.
— Так как я вас познакомил, то чувствую некоторую ответственность за случившееся, — произнес он уже серьезно. — Мэтт, я надеюсь, вы простите Сина. Иногда он не знает меры.
— За что его прощать? — возмутилась Ханна. — Все это не стоит выеденного яйца.
— Нет, я не согласен, — проговорил Блейн, качая головой. — Подсматривать за парами неэтично, тем более что ты не какая-нибудь уличная девчонка из клана Полков.
— А я считаю, что любая женщина, заслуживает уважения, — возразила Ханна.
— Если б твои родичи узнали, что ты защищаешь Полков, их бы хватил удар, — пошутил Блейн.
Гости снова окружили загадочного постояльца и Ханну, а также подошедшего к ним Блейна.
— Кстати, что это за семейство Полк? — поинтересовался Мэтью.
Все собравшиеся дружно расхохотались.
— Разве я сказал что-нибудь смешное? — строго спросил Грейнджер.
— Как вам объяснить? — замялся Блейн Спенсер. — В каждом городе есть опустившиеся люди. Так вот, в Кловере это семейство Полк.
— Мы держим бар на улице Кловер, — подхватила Морин Фицджералд. — И так как мужчины из клана Полков постоянно напиваются и дерутся, то мой дедушка и дядя запретили этим пьянчужкам и драчунам приходить в наш бар.
— Я никогда не забуду, как Джонас Полк унес из церкви Святого Джона ящик с деньгами для бедных, — добавила Эбби, не скрывая своего возмущения.
— А помнишь, как их дети ходили по городу и клянчили подаяние, якобы для больного ребенка? — добавил Бен.
— Теперь нам приходится нанимать полицейского для охраны ежегодного Клубничного фестиваля, — продолжал рассказывать Блейн. И все после того, как эти самые детишки разграбили угощение, выставленное для участников фестиваля. Кстати, моя мама в этом году будет возглавлять этот традиционный июньский праздник, поэтому я пользуюсь случаем пригласить всех принять активное участие.
Разговор перешел на интересующую горожан тему, и Мэтью перестал прислушиваться, Неужели Джесси Полк, его настоящий отец, один из тех, кого презирает весь город? Неужели он тоже пьяница и вор?
Но как могло случиться, что дочь богатых аристократов влюбилась в парнишку из этого презираемого всеми клана? А он сам и есть плод этой не признанной никем любви?
Тут Мэтью заметил, что Ханна с любопытством глядит на него.
— Что с вами? — спросила она. — У вас такое лицо…
Какая она наблюдательная, подумал Мэтью, нахмурившись, от ее взгляда не ускользнула перемена в его настроении. Все остальные уже позабыли и о городских хулиганах, и о нем самом, так как были заняты разговорами о предстоящем Клубничном фестивале.
— Это, конечно, понятно, что жителя большого города не интересует наша провинциальная жизнь. Но вы хоть бы из приличия улыбнулись, что ли?..
— Я никогда не улыбаюсь из приличия, — холодно отрезал Мэтью.
— Вы настоящий северянин, — отметила Ханна.
— Из уст девушки-южанки, потомка плантаторов, это не лестное определение, — ответил он. — Мне пора, пойдемте со мной, если хотите.
— А куда?
— Не знаю. — Он пожал плечами. — Моя машина припаркована тут, поблизости. Мы бы прокатились по городу, и вы рассказали бы мне о его достопримечательностях.