Босуэлл Барбара. Черные глаза

   — Экскурсия по городу? — Она удивленно выгнула брови. — Среди ночи, в темноте, под проливным дождем?
   — Значит, вы не хотите. Тогда, может быть, поднимемся ко мне в номер?
   — Ни в коем случае! — воскликнула Ханна, возмущенная не столько его предложением, сколько тем, что ей страстно хотелось согласиться и вновь испытать то сладкое и мучительное томление, какое она только что испытала от его поцелуев и объятий.
   — Значит, не сегодня, — проговорил Мэтью, ничуть не смущаясь отказом.
   — Никогда!
   — Не может быть, моя милая, — заметил он, усмехнувшись.
   — Меня зовут Ханна, — поправила она его, — и у меня нет намерения ложиться с вами в постель.
   Мэтью пожал плечами.
   — Говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями.
   Взглянув на старинные часы, которые ее бабушка носила еще в молодости, Ханна заявила:
   — Мне пора домой. Пойду попрощаюсь с Кейт и с женихом и невестой. — И, высоко подняв голову, она зашагала прочь.
   Мэтью не последовал за ней, но она чувствовала, что он провожает ее взглядом.
   Кейт была на кухне — готовила кофе для гостей.
   — Будь осторожна с Мэтью Грейнджером, — предупредила Ханна, хотя ей было ясно, что подруга ничем не рискует.
   Улыбаясь, Кейт ответила:
   — Я тебя сама предупреждала об опасности, но ты не прислушалась к моим словам и, по-моему, поладила с нашим загадочным постояльцем.
   — Это произошло случайно, — оправдывалась Ханна, краснея до ушей. — Если он спросит тебя об Уиндэмах, ничего ему не рассказывай.
   — А что я могу рассказать? Я и сама-то ничего толком о них не знаю, я даже не знакома с ними.
   — Зато я знакома. Не думаешь ли ты, что он попытается через меня проникнуть к Уиндэмам?
   Тут Кейт повернула голову и дипломатично прокашлялась.
   — А, это вы, Мэтью! Не желаете ли чашечку кофе?
   Загадочный постоялец вошел в кухню.
   — Нет, спасибо, — ответил он и взял Ханну за руку. — Я хочу проводить свою даму домой. Вы готовы, дорогая?
   — Нет, не надо! — запротестовала Ханна. — Мои родители и бабушка еще не спят…
   — И вы в таком возрасте живете с родителями и бабушкой? Невероятно!
   — Возраст тут ни при чем, — парировала Ханна, стараясь высвободить руку.
   — Неужели?
   — Мой старший браг, например, тоже живет с нами. Зачем снимать крохотную квартирку, если в доме полно комнат?
   — Я вас понимаю. Когда у тебя поместье, то ни к чему снимать квартиру, — произнес он насмешливо.
   — Никакое это не поместье, а просто старый дом, — скромно объяснила Ханна. — Не знаю, для чего мои родители установили две системы сигнализации, на случай попыток ограбления, что ли? А вот в поместье Уиндэмов — вооруженная охрана, как в крепости, — продолжала она с волнением.
   — Ну уж если вас нельзя проводить до дому, я провожу вас до машины. Где вы ее оставили? Ведь дождь льет как из ведра. Давайте я вас подвезу к вашей машине, моя стоит у самого входа, — предложил Мэтью.
   И, прежде чем Ханна успела возразить, он подхватил ее на руки и вынес из пансиона. А еще через мгновение она оказалась в салоне большого черного автомобиля, припаркованного у самых дверей. На широком заднем сиденье лежали надувной матрас, подушки и одеяло.
   — Это не машина, а прямо спальня на колесах, — заметила Ханна.
   — Как раз то, что нам нужно, — сказал он, улыбнувшись, и добавил:
   — К вам ехать нельзя, в пансионе битком набито. А здесь уютно и нам будет хорошо.
   — Мне эта спальня не нужна, — сказала Ханна, густо покраснев. — Особенно если придется разделить ее с вами.
   Мэтью расхохотался. Значит, она представила себе, как они вдвоем расположатся на заднем сиденье, среди мягких подушек и укрывшись одеялом.
   — Вы хотели подвезти меня к моей машине. Или я пойду пешком!
   — Какая же вы бессердечная, Ханна! — воскликнул он, делая вид, что удручен ее словами. Но, заметив, что она взялась за ручку двери, Мэтью тут же включил зажигание. — Итак, куда прикажете вас отвезти?
   Через минуту его автомобиль подъехал к ее спортивной машине.
   — Благодарю вас. Ваше Высочество, что вы оказали мне такую честь. Не забуду об этой милости до конца моих дней, — произнес он с иронией.
 
   — Уж лучше бы я прошлась пешком, — в тон ему ответила Ханна. — Вы опаснее проливного дождя.
   — Но ведь вам до смерти надоели ваши земляки. Вам нужен мужчина вашего калибра. — С этими словами он поднес ее руку к губам. — Я волную вас, принцесса!

Глава 4

   — Иди ко мне, — проговорил Мэтью, улыбаясь и притягивая ее ближе к себе.
   Прикрыв глаза, Ханна ощутила захлестнувшую ее волну тепла. Мэтью прав, когда говорит, что волнует ее, а этого нельзя допускать. Человек, который носит оружие и неизвестно зачем прибыл в Кловер… Ханна еле перевела дух.
   — Спасибо, что вы меня подбросили. Но мне кажется, что вы заблуждаетесь, если думаете, что я… Если думаете, что вы…
   — Заблуждаюсь? Нет, лапочка, — ответил он. — Вы так взволнованны, у вас даже язык заплетается от волнения, как у школьницы.
   И в то же мгновение, глядя ей прямо в глаза, он склонился к ее лицу. Ханна решительно сжала губы, но от первого же его прикосновения она расслабилась, и он вновь подарил ей сладчайший поцелуй.
   Ухватив Ханну за талию, он усадил ее поудобнее, прислонив к спинке сиденья… Она открыла глаза в то самое мгновение, когда он, обойдя машину, распахнул дверцу с ее стороны.
   — Если бы мы сделали сейчас то, чего оба хотим, ты бы, милая, нарушила комендантский час своего дома.
   — В нашем доме нет никакого комендантского часа! — возмутилась Ханна. Как он смеет смеяться над ней, после того как сам довел ее своими поцелуями до умопомрачения? — Единственное, чего я хочу, — это побыстрее от вас отделаться!
   — Что-то мне не верится, — сказал он, посмеиваясь.
   — Напрасно! — прошипела Ханна, точно рассерженная кошка, и, выскочив из его автомобиля, мгновенно пересела в свою машину, энергично захлопнув дверцу.
   Она быстро доехала до дома, несмотря на музыку по радио, сопровождавшую ее в пути, мысли о Мэтью неотступно преследовали ее.
   В доме царила тишина, так как родители уже легли спать и никто не ждал ее. Сняв туфли на высоких каблуках, Ханна направилась к себе в спальню, с наслаждением ступая по мягкому ковру, устилавшему холл. Поднимаясь наверх, она услышала знакомое шуршание колес бабушкиного инвалидного кресла.
   — Ханна? Ханна, это ты, дорогая? Тяжело вздохнув, Ханна повернула назад и стала спускаться вниз. Хоть она и любила бабушку, но сейчас ей хотелось остаться наедине со своими мыслями.
   — Привет, бабуля, — сказала она с улыбкой.
   Лидия Фарли была полуночницей, или, как это еще называют, «совой», и к тому же сластеной. Вот и теперь, сидя в своем моторизованном кресле, она держала на коленях тарелку с пирожными.
   — Я только заехала на кухню подкрепиться, как услышала шум твоей машины. Угощайся, дорогая, — добавила она, протягивая Ханне тарелку с пирожными. — Зайдем ко мне в кабинет?
   Откусив пирожное, которое так и таяло во рту, Ханна вздохнула.
   — Спасибо, бабушка, это как раз то, что мне было нужно.
   Лидия Фарли одобрительно закивала.
   — Иногда требуется коньяк или херес, а иной раз — пирожное или шоколадное мороженое, в зависимости от обстоятельств.
   — В таком случае сегодня ночью мне бы хотелось выпить три стакана виски, — мрачно заявила Ханна.
   — Боже мой! Похоже, у тебя был интересный вечер! Это, наверное, прием по случаю обручения твоей подруги?
   Ханна взяла еще одно пирожное.
   — Да, вечеринка удалась. Все было очень мило, и всем было весело…
   — Ты как-то странно об этом рассказываешь. Видно, на самом деле было скучновато.
   — Уж лучше бы скучновато — со скукой я знаю, как справиться. А тут… тут… — Она замолчала и почувствовала, что краснеет.
   — Мне все ясно, — закивала головой бабушка. — Ты с кем-то познакомилась, и он тебя очаровал.
   — Ничего подобного! Я совсем не очарована! — запротестовала Ханна, с любопытством глядя на бабушку, которая в свою очередь смотрела на внучку внимательными серыми глазами. — Откуда ты знаешь, что я с кем-то познакомилась?
   — Ты не стала бы целоваться с кем-либо из твоих старых знакомых. А то, что ты целовалась, мне ясно с первого взгляда: волосы растрепаны, помада стерта, и к тому же я не припомню, чтобы ты когда-нибудь краснела. Как его зовут и когда он прибыл в Кловер?
   — Он — это таинственный незнакомец. И зачем я только позволила ему… Ах, бабушка! — Опустившись в кресло, Ханна схватилась за голову. — Это опасный человек, он агрессивный, самоуверенный и буквально выводит меня из равновесия. Почему я не поставила его на место?!
   — Да, — согласилась Лидия, — вместо этого ты целовалась с ним. Полагаю, что вечер был далеко не скучный.
   Ханна нахмурилась.
   — Бабушка, он не тот человек, который тебе понравился бы, ты не захотела бы, чтобы я с ним встречалась.
   — А я думаю, что он тебе как раз и нравится тем, что не похож на твоих предыдущих женихов. Он — настоящий мужчина.
   — Разве я говорила тебе о его мужских достоинствах? — спросила Ханна с недоумением.
   — А зачем тебе говорить, я ведь не слепая, вижу, что с тобой творится. И я…
   Лидия замолчала — обе они услышали, как открылась входная дверь, и затем послышались шаги в холле. Это явился старший брат Ханны; заметив свет в кабинете, он заглянул туда.
   — Бабушка, ты еще не спишь?! — Бэйлор неодобрительно покачал головой. А увидев младшую сестру в коротеньком серебристом платье, окончательно рассердился. — Надеюсь, Ханна, ты не выходила в таком виде из дому?
   — В каком таком виде?
   На мне платье, — возразила Ханна, подняв брови. — Я была на вечере в пансионе на улице Кловер в честь обручения Эбби и Бена.
   Бэйлор успокоился.
   — Ну, поскольку ты была не в клубе, где тебя могли увидеть люди из общества… Но даже для твоих друзей это платье вульгарное.
   Ханна и бабушка переглянулись.
   — Скушай пирожное, Бэйлор, — предложила Лидия.
   — Пирожное — в такое время?! Нет, спасибо. А тебе, бабушка, вредно есть пирожные в любое время суток, — заявил внук назидательным тоном.
   — Когда тебе, мой мальчик, перевалит за восемьдесят, ты сможешь себе позволить есть сладкое когда вздумается, — примирительно ответила Лидия Фарли.
   — Где ты был? — спросила Ханна, оглядывая костюм брата.
   Самодовольно улыбаясь, он сообщил:
   — Я был приглашен на обед в поместье Уиндэмов.
   Ханна невольно вздрогнула. Удивительное совпадение! Именно сегодня вечером, когда она столько раз с тревогой думала об этом поместье, ее брат был там.
   — Меня пригласили в качестве кавалера для Джастин, — продолжал Бэйлор с гордостью.
   — Это которая? — спросила бабушка.
   — Дочь Александры Уиндэм.
   — Да-да, помню, — закивала Лидия. — Александра ведь разошлась с отцом Джастин.
   — Ты, кажется, с ней подружился? — спросила Ханна немного удивленно.
   — Александра хотела бы видеть меня в роли жениха Джастин. Если это произойдет, то мы окажемся первыми, кто соединит два наших старинных рода — Фарли и Уиндэм.
   — Но ведь Джастин всего двадцать лет, она еще учится. И, по-моему, она не в твоем вкусе, — заметила Ханна.
   — Разница в восемь лет не будет иметь значения позже, но теперь девушка еще слишком молода для замужества, — добавила бабушка. — Представь себе, если б наша Ханна вышла замуж в этом возрасте!
   — Но, слава Богу, Джастин нисколько не похожа на Ханну. Моя сестрица свела бы меня с ума уже через неделю. А Джастин спокойная, покладистая, и я смогу сделать из нее прекрасную жену. Александра тоже так думает.
   — Какие у тебя устарелые взгляды! — возмутилась Ханна. — А что думает сама Джастин? И ты к тому же ни слова не сказал о любви.
   — Ах, Ханна, ты так наивна! Романтическая любовь — это детская иллюзия.
   Александра хочет, чтобы я женился на Джастин и таким образом помешал ей увлечься каким-нибудь идиотом. А Джастин послушная девушка и поступит так, как скажет мать. В обществе всем известно, что я способный брокер на бирже, блестящий игрок в гольф и интересный собеседник. Значит, я вполне могу претендовать на руку Джастин. — Бэйлор наклонился и поцеловал бабушку в щеку. — Спокойной ночи, бабушка, ложись спать. — Затем он бросил неодобрительный взгляд на Ханну. — Пусть она даст тебе возможность отдохнуть.
   Бэйлор величественно вышел из комнаты, а Ханна и Лидия сидели молча, пока не услышали, как он начал подниматься по лестнице в спальню.
   — Не могу судить об успехах моего внука на бирже или о его игре в гольф, но он не кажется мне интересным собеседником, — сказала бабушка, поблескивая серыми глазами.
   — Бедная Джастин! Я бы хотела, чтобы она разобралась в «достоинствах» моего брата, прежде чем согласится на этот брак, — заметила Ханна. — Я не очень близко ее знаю, да и никто ее не знает как следует. Известно только, что она очень застенчива и мать командует ею.
   — Печально, — согласилась Лидия.
   — Почему Александра хочет спихнуть единственную дочь за Бэйлора, который даже не прикидывается влюбленным?
   — Одному Богу известно, — ответила Лидия, покачивая головой. — Дело в том, что сама Александра в свое время тоже сделала неудачный выбор. Ее муж был картежником и забулдыгой. Ходили слухи, что в ранней юности у Александры была какая-то внебрачная связь, и, вероятно, поэтому она и вышла замуж, лишь бы прикрыть девичий грех.
   — Слухи об Александре Уиндэм? — удивилась Ханна.
   — Родители Алекс были шокированы ее необдуманными поступками. А теперь она опасается, как бы ее собственная дочь не выкинула что-нибудь подобное.
   Подойдя к окну, Ханна стала смотреть в темноту, прислушиваясь к шуму дождя и думая о Мэтью.
   — Ты с ним увидишься завтра? — спросила бабушка, словно читая ее мысли.
   — Не знаю, надеюсь, что нет, — слукавила Ханна.
   — Приведи его как-нибудь к нам, — попросила Лидия.
   Ханна решительно замотала головой.
   — Я хочу держаться от него подальше. Думаю, что ему скоро надоест наш Кловер и он уберется отсюда на все четыре стороны.
   Утро следующего дня было серым и дождливым. С большой неохотой после бессонной ночи Ханна ехала в свой антикварный магазин под названием «Лавка древностей».
   Войдя в лавку, она, позевывая, включила свет и провела утреннюю инвентаризацию антиквариата, выставленного на продажу. Однако время было еще раннее, и Ханна решила спуститься вниз по улице Кловер в закусочную тетушки Пег.
   Ханна хотела взять завтрак с собой, так как народу в закусочной было много, а ждать она не любила.
   — Доброе утро, Ханна, — приветствовала ее хозяйка. — Ты, как всегда, выглядишь прелестно! И сиреневое платье тебе очень идет.
   — Спасибо, — улыбнулась Ханна.
   — Жаль, ты не застала Кейт, — продолжала тетушка Пег. — Она приходила помочь мне с завтраками. Я уже слышала, что вчерашняя вечеринка удалась на славу.
   — Да, — согласилась Ханна, — все веселились от души.
   — Кроме меня.
   Ханна застыла на месте. Даже не обернувшись, она узнала этот голос. Мэтью Грейнджер стоял сзади нее, и так близко, что она чувствовала его дыхание, от которого шевелились волосы на затылке.
   Тетушка Пег приветливо улыбнулась новому гостю.
   — Кейт мне рассказала, что у вас в номере была протечка и дождем залило ваши вещи. И все же, несмотря на эту неприятность, вы оказались настолько великодушным, что даже не рассердились на мою племянницу…
   Обернувшись, Ханна увидела сияющее лицо Мэтью и его блестящие черные глаза. И хотя на нем была белая рубашка и поношенные джинсы, выглядел он таким же привлекательным, каким представлялся ей бессонной ночью.
   — Кейт предупредила меня, что ваш завтрак сегодня оплачивает пансион. Надеюсь, вам понравились блинчики с черничным джемом? — спросила тетушка Пег.
   — Потрясающие блинчики! — искренне подтвердил Мэтью. — И кофе у вас превосходный. А вы, принцесса, сегодня не в духе? Встали с левой ножки? — повернулся он к Ханне.
   Она решила не обращать на него внимания.
   — Я бы хотела заказать черный кофе и булочку «на вынос».
   — Какую булочку: с черничным джемом или с бананово-ореховой начинкой?
   — Давайте и ту, и другую, — попросил Мэтью, протягивая двадцатидолларовую купюру. — Сдачи не надо.
   — Ни к чему платить за мой завтрак, — процедила Ханна сквозь зубы.
   — Но мне так захотелось, — ответил он, пожимая плечами. — Таким образом и я могу заплатить за свой завтрак. Кейт и ее тетя не так богаты, чтобы угощать меня даровыми завтраками.
   — Вы, кажется, нечто вроде Робина Гуда, — выпалила Ханна. — Не грабите бедных… — Тут она спохватилась и не закончила начатую фразу: «…но не прочь поживиться за счет богачей». Вместо этого она добавила:
   — Кейт и ее тетя не бедняки, — и покраснела.
   — Нет, конечно, они не бедняки, но очень трудолюбивые, — согласился Мэтью. — Не то что семейство Полк: те хоть и бедные, но ленивые, как говорят в Кловере.
   — Вчера на вечере гости обсуждали семью Полк, — сама не зная почему, подхватила Ханна затронутую им тему.
   — А потом в баре у Фицджералдов дискуссия продолжалась, — добавил Мэтью. — У всех нашлось что рассказать об этом злополучном клане, особенно много историй знает Морин.
   — Вы еще посетили бар после вчерашнего вечера? — спросила Ханна, стараясь скрыть свое беспокойство по этому поводу.
   — Да, собралась небольшая компания, к которой я и присоединился, — сообщил Мэтью.
   Представив себе, как Сьюзен и Морин кокетничали с Мэтью, Ханна решила не продолжать разговор.
   — Мой заказ уже принесли, а долг я вам верну через Кейт. — С этими словами, не взглянув на него, Ханна вышла из закусочной, неся бумажный пакет с завтраком и пытаясь в то же время раскрыть зонтик.
   — Когда же кончится дождь? — услышала она голос Мэтью, который вышел вслед за ней и, взяв зонтик из ее рук, раскрыл его. Обняв Ханну за талию, он зашагал рядом. — Направо или налево?
   — Я не знаю, куда идете вы, а я иду налево, в свой магазин, — холодно ответила Ханна.
   — Я иду вместе с вами, дорогая. Хочу купить кое-что в вашей лавке.
   — Вы даже не знаете, что у меня продается.
   — Знаю, я расспросил Кейт, и она мне сообщила, что у вас антикварный магазин — «Лавка древностей».
   Значит, он мною интересуется, подумала Ханна, отчего у нее снова закружилась голова.
   — Что-то мне не по себе, — сказала она, — наверное, потому, что я не позавтракала.
   — Я могу взять вас на руки. Вы такая крошка, как ребенок.
   — Неужели вы не понимаете, что мне обидно, когда меня называют крошкой?! Мэтью засмеялся.
   — Ах, какая обидчивая…
   — Оставьте меня в покое!
   — Я бы так и сделал, если бы поверил вам на слово, моя девочка.
   — Значит, надо ругаться как извозчик, чтобы вы поверили?
   — Дело не в том, что вы говорите, а в том, как вы поступаете и какое при этом у вас выражение лица. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что вы хотите видеть меня рядом.
   Ханна пришла в ужас. Он читает ее мысли! Она для него словно открытая книга.
   Они остановились под навесом у входа в пансион на улице Кловер. В это дождливое утро поблизости никого не было.
   — Ну что? — вызывающе спросил Мэтью.
   — Не воображайте, что я потеряла голову, — залепетала Ханна.
   Он обнял ее обеими руками за талию и притянул к себе.
   — Я могу повторить то, что было вчера.
   — Нет, я не позволю меня целовать, — запротестовала она, не двигаясь с места.
   — А по-моему, вы как раз хотите, чтобы я это сделал, — произнес он, улыбаясь, и поцеловал ее в мочку правого уха. — Я много слышал об очаровании южанок и вот теперь убедился, что они могут заставить мужчину почувствовать себя королем.
   — Перестаньте надо мной издеваться, — взмолилась Ханна, — я не шучу.
   — Поверь, крошка, мне тоже не до шуток. — С этими словами Мэтью заключил ее в объятия и припал к губам.

Глава 5

   Но долгожданный поцелуй так и не состоялся: откуда ни возьмись трое мальчиков одиннадцати-двенадцати лет, проносившихся мимо на велосипедах, чуть не сбили с ног влюбленную пару. Один из них подхватил зонтик Ханны и понесся дальше. В следующее мгновение порывом ветра зонтик вырвало из его рук и унесло на проезжую часть улицы, где он и был раздавлен машиной.
   — Ах вы, бандиты! — сердито закричал Мэтью. — Вот погодите: поймаю — покажу вам, где раки зимуют…
   — Не трогай их, Мэтью, — попросила Ханна. — Ведь они еще дети.
   С хохотом и криками мальчишки скрылись за углом.
   Ханна тяжело вздохнула.
   — Вот ты и столкнулся с кланом Полков. Теперь тебе тоже есть что рассказать в баре у Фицджералдов.
   — Это Полки? — Он побледнел. — Ты в этом уверена? Ханна кивнула.
   — Все ребята из этого семейства смуглые, черноволосые и черноглазые. Ну и ведут себя соответствующим образом.
   Неужели эти маленькие чудовища, которые чуть не сбили их с ног, а потом схватили зонтик только для того, чтобы бросить его на дорогу и увидеть, как он будет раздавлен, и в самом деле его родственники? Мэтью почувствовал обиду и горечь.
   Может быть, у него есть двоюродные братья и сестры, а эти малолетние террористы его племянники? А вдруг сам Джесси Полк, которому теперь должно быть пятьдесят, обзавелся еще детьми? И тогда это его родные братья? Гордиться нечем.
   Ханна глядела на него широко раскрытыми глазами.
   — С тобой все в порядке? — спросил Мэтью. — Прости, что я не смог защитить тебя от этих… — Он не докончил фразу.
   — Ничего страшного, — заверила она. — Зонтик дешевый, всего несколько долларов. Я постоянно теряю зонтики, поэтому покупаю самые дешевые. А теперь я, пожалуй, пойду в свой магазин, — проговорила она, смутившись, сама не зная почему, и торопливо зашагала вдоль улицы.
   Однако Мэтью последовал за ней, и, пока они дошли до «Лавки древностей», оба промокли до нитки.
   — Так вот он какой твой магазин! — сказал Мэтью, оглядываясь по сторонам. В первую очередь в глаза бросалась мебель, сработанная еще в восемнадцатом-девятнадцатом веках.
   — Превосходные вещи, — заметил он. — И сравнительно невысокая цена.
   Зайдя в другое отделение магазина, он с восхищением стал рассматривать фигурки оловянных солдатиков, одетых в форму прошлых столетий, с оружием того же времени. Затем он взял в руки куклу, изготовленную в 1922 году, с фарфоровым личиком и зеленоватыми стеклянными глазами, одетую в муслиновое платье.
   — У моей матери была точно такая же кукла, — сказал он, передавая игрушку в руки Ханны. — Люблю старинные вещи: интересно представлять себе, как все было в далеком прошлом. Вот если бы мы с тобой оказались, например, в 1797 году в Кловере! — неожиданно добавил он.
   — Мои предки, Фарли, тогда уже здесь жили, — сообщила Ханна.
   — А вот любопытно, существовал ли уже тогда клан Полков?
   — Говорят, что этот клан произошел от пиратов, совершавших набеги на побережье Южной Каролины еще во времена правления английского короля. Есть и другая версия: будто они — потомки скрывшихся здесь от правосудия преступников.
   — Интересно, как они терроризировали горожан в те далекие времена? — продолжал фантазировать Мэтью. — Подсовывали репейник под седла лошадей?
   — Может быть, отвязывали лошадей и пускали их бродить по городу.
   — Наверное, Уиндэмы в то время были самыми крупными здешними плантаторами. Не хотела бы ты приобрести для своего магазина что-нибудь из их сокровищ?
   — Ни в коем случае! — воскликнула Ханна. — Я… я имею в виду, что они никогда не продадут фамильные ценности. — Она стала нервно теребить волосы. — А ворованные вещи я не беру, — решительно закончила она.
   — Это очень похвально, — как ни в чем не бывало заметил Мэтью и вернулся в первый зал, куда за ним последовала и Ханна.
   — Я не оставляю деньги в кассе на ночь, — сообщила она на всякий случай. — Всего лишь небольшую сумму, для сдачи.
   — Ты снимаешь кассу каждый день?
   — Да, конечно, если день был удачным и торговля шла успешно, — сказала она, отламывая булочку трясущимися руками.
   Мэтью внимательно на нее смотрел.
   — Я все думаю о том, что ты сказала.
   — О чем же?
   — Ты говорила, что вчера все гости наперебой ругали семейство Полк. Но ты сама почему-то ничего плохого о них не говоришь. Хотя сегодня их дети чуть не сбили тебя с ног и лишили зонтика. Отчего это?
   — Но ведь это же не преступление века, — проговорила Ханна, судорожно глотая кусок булочки. В душе она была рада, что юные сорванцы прервали их поцелуй. Куда хуже было бы, если б пастор Смит, или отец Петерсон, или — самое страшное — городская сплетница Дженни застали бы их за этим неблаговидным занятием.
   — А ты знакома с кем-нибудь из Полков? — продолжал расспрашивать Мэтью.
   — Я знаю тех, с которыми когда-то училась в школе. Но потом наши пути разошлись.
   — Ты пошла в колледж, а они — в тюрьму?
   — Что-то в этом роде. Девочки из этого клана, еще не закончив школу, становились матерями, а мальчики вообще рано бросали учебу и становились нарушителями закона.
   — Ну а взрослые? Неужели среди них нет честных и трудолюбивых людей?
   — Этого я не знаю, — неуверенно ответила Ханна.
   — Да уж, конечно, девушки твоего круга не общаются с отверженными.
   — В твоих словах звучит горечь… — Ханна вздохнула. — А кем были твои родители? Может быть, ты вырос в такой же семье? И поэтому… ты занимаешься… — Она замолчала, глядя ему в глаза. — То есть делаешь то, что ты делаешь?