Страница:
Англичане проработали план до мельчайших деталей — может быть, слишком мелких. В операции должно было участвовать несколько соединений, которым следовало строго соблюдать график. Привлекались авиация, корабли, десантные силы, диверсионные партии, патрули ДРСП (Дальние Рейдовые Силы Пустыни — специальные части, которые англичане держали на обращенном к пустыне фланге итало-германского тыла). Части Суданских Сил Пустыни, двигаясь из оазиса Гуфра, должны были оккупировать оазис Гиало и создать там, в тылу у Бенгази, временную базу снабжения для подрывных партий (группы Стерлинга), которые уже действовали в этом районе. Эта группа должна была атаковать аэропорты и порт Бенгази, чтобы посеять всеобщее замешательство и парализовать действия войск Оси. Одновременно механизированная группа из 300 диверсантов, также вышедшая из оазиса Гуфра в сопровождении одной из групп ДРСП, должна была ночью просочиться через оборонительный периметр Тобрука и захватить 2 батареи на входе в бухту. Еще 200 диверсантов, высадившиеся с 16 MGB (артиллерийских катеров), вышедших из Александрии, должны были соединиться с ними. После этого они должны были продвинуться на южный берег бухты, уничтожая все сооружения, имеющие военное значение. В это же время эсминцы «Сикх» и «Зулу», тоже вышедшие из Александрии, должны были подойти к северной стороне полуострова Тобрук и высадить еще 417 диверсантов. Их задачей было уничтожение остальных батарей, захват порта и соединение с южной колонной. После этого — примерно на рассвете — планировалось начать всеобщую свалку. Англичане, полностью контролируя ситуацию, должны были уничтожить все наземные сооружения. 16 артиллерийских катеров должны были потопить все суда, обнаруженные в гавани, кроме 10 моторных плотиков, которые планировалось использовать для погрузки британских пленных, освобожденных в ходе операции. Крейсируя вдоль берега, крейсер «Ковентри» и 6 эсминцев прикрывали свои силы со стороны моря.
На следующий день, вечером 14 сентября, вражеские суда и 10 захваченных плотиков грузили весь личный состав и торжественно возвращались в Александрию, удовлетворенные оставленным позади опустошением. В случае успешного развития операции подрывные партии должны были уничтожить все военные объекты вдоль побережья до самого Бенгази. Затем, соединившись с группой Стерлинга, они должны были полностью уничтожить порт. Если бы этот план удался, итало-германские войска возле Эль Аламейна оказались бы полностью изолированными, имея позади разгромленные тылы. Справиться с ними было бы очень легко.
Группа Стерлинга не выполнила свою задачу полностью. Гарнизон оазиса Гиало отбросил атакующих. Группа уничтожила самолет на аэродроме в Барсе, но у нее кончились припасы, и операция против Бенгази была отменена.
Действия против Тобрука шли, наоборот, по графику. Все соединения, и сухопутные, и морские, не были обнаружены на марше. Вечером 13 сентября моторизованная колонна из Гуфры прошла через оборонительный пояс Тобрука не замеченной и захватила батарею в Марса Скоск, что позволило высадиться диверсантам, прибывшим на артиллерийских катерах. Но вторая береговая батарея оказала сопротивление и подняла тревогу. Высадка десанта с эсминцев «Сикх» и «Зулу» тоже не была замечена, однако точка высадки оказалась в нескольких километрах западнее намеченного. В результате охранение вскоре тоже подняло тревогу.
Так как германский генерал, командовавший сухопутными силами в Тобруке, находился в 30 километрах от порта и появился лишь утром, оборону возглавил итальянский морской командующий — адмирал Ломбарди. Рота итальянских и германских моряков вместе с карабинерами остановила и отбросила 400 британских диверсантов, высадившихся с эсминцев. Группа морских пехотинцев батальона Сан Марко остановила наступление 500 англичан из района береговых батарей. 17 итальянских моторных плотиков и 3 миноносца встретили британские MGB сильным огнем. Вражеские корабли сразу отошли, получив повреждения. Один из них загорелся. К 3.00 британская операция полностью провалилась, никакие армейские сооружения серьезно не пострадали. Еще до рассвета все британские соединения были обращены в бегство, и с первыми лучами солнца береговые батареи открыли по ним огонь. В 4.20 «Зулу» получил серьезные повреждения и загорелся. Он вышел из боя, укрываясь дымзавесой. Позднее «Сикх» тоже получил попадания и потерял ход. 3 MGB были потоплены, а остальные повреждены. Вскоре появились около 20 итальянских истребителей и начали обстреливать из пулеметов британские корабли, потопив еще один артиллерийский катер и нанеся новые повреждения остальным. В 7.52 «Сикх» затонул, получив новые попадания с береговых батарей. Истребители нанесли смертельный удар «Зулу», который тоже пошел на дно. Итальянские миноносцы и моторные плотики, вышедшие из гавани, захватили брошенный патрульный катер и подобрали 475 англичан с потопленных кораблей. Уцелевшие британские группы на берегу тоже сдались. У одного британского офицера был найден секретный план операции, который он захватил с собой, несмотря на строжайший запрет делать это.
Вскоре после 8.00 7 MGB кое-как добрались до Александрии. Возвращающаяся в базу группа «Ковентри» — вот и все, что осталось от привлеченных к операции сил. В этот момент на сцене появились германские ВВС. Они потопили «Ковентри» и 1 MGB и повредили эсминец.
Все эти события показали, насколько уязвимы линии снабжения со стороны фланга, обращенного к пустыне. Этот фланг подвергался частым атакам мелких британских подразделений, специально предназначенных для этого. Операция против Тобрука могла закончиться катастрофой для войск под Эль Аламейном, но она полностью провалилась. Англичане понесли тяжелые потери — 1 крейсер, 2 эсминца, около 10 патрульных катеров и несколько сот человек. Все эти потери оказались совершенно напрасными — итальянская база ничуть не пострадала. Главная заслуга в этом бесспорно принадлежит итальянскому флоту. Смешно вспоминать, однако германский генерал, который появился в Тобруке, когда стрельба уже прекратилась, яростно обрушился на адмирала Ломбарди. Адмирал-де должен был дождаться его, чтобы организовать оборону!
Петля затягивается
На следующий день, вечером 14 сентября, вражеские суда и 10 захваченных плотиков грузили весь личный состав и торжественно возвращались в Александрию, удовлетворенные оставленным позади опустошением. В случае успешного развития операции подрывные партии должны были уничтожить все военные объекты вдоль побережья до самого Бенгази. Затем, соединившись с группой Стерлинга, они должны были полностью уничтожить порт. Если бы этот план удался, итало-германские войска возле Эль Аламейна оказались бы полностью изолированными, имея позади разгромленные тылы. Справиться с ними было бы очень легко.
Группа Стерлинга не выполнила свою задачу полностью. Гарнизон оазиса Гиало отбросил атакующих. Группа уничтожила самолет на аэродроме в Барсе, но у нее кончились припасы, и операция против Бенгази была отменена.
Действия против Тобрука шли, наоборот, по графику. Все соединения, и сухопутные, и морские, не были обнаружены на марше. Вечером 13 сентября моторизованная колонна из Гуфры прошла через оборонительный пояс Тобрука не замеченной и захватила батарею в Марса Скоск, что позволило высадиться диверсантам, прибывшим на артиллерийских катерах. Но вторая береговая батарея оказала сопротивление и подняла тревогу. Высадка десанта с эсминцев «Сикх» и «Зулу» тоже не была замечена, однако точка высадки оказалась в нескольких километрах западнее намеченного. В результате охранение вскоре тоже подняло тревогу.
Так как германский генерал, командовавший сухопутными силами в Тобруке, находился в 30 километрах от порта и появился лишь утром, оборону возглавил итальянский морской командующий — адмирал Ломбарди. Рота итальянских и германских моряков вместе с карабинерами остановила и отбросила 400 британских диверсантов, высадившихся с эсминцев. Группа морских пехотинцев батальона Сан Марко остановила наступление 500 англичан из района береговых батарей. 17 итальянских моторных плотиков и 3 миноносца встретили британские MGB сильным огнем. Вражеские корабли сразу отошли, получив повреждения. Один из них загорелся. К 3.00 британская операция полностью провалилась, никакие армейские сооружения серьезно не пострадали. Еще до рассвета все британские соединения были обращены в бегство, и с первыми лучами солнца береговые батареи открыли по ним огонь. В 4.20 «Зулу» получил серьезные повреждения и загорелся. Он вышел из боя, укрываясь дымзавесой. Позднее «Сикх» тоже получил попадания и потерял ход. 3 MGB были потоплены, а остальные повреждены. Вскоре появились около 20 итальянских истребителей и начали обстреливать из пулеметов британские корабли, потопив еще один артиллерийский катер и нанеся новые повреждения остальным. В 7.52 «Сикх» затонул, получив новые попадания с береговых батарей. Истребители нанесли смертельный удар «Зулу», который тоже пошел на дно. Итальянские миноносцы и моторные плотики, вышедшие из гавани, захватили брошенный патрульный катер и подобрали 475 англичан с потопленных кораблей. Уцелевшие британские группы на берегу тоже сдались. У одного британского офицера был найден секретный план операции, который он захватил с собой, несмотря на строжайший запрет делать это.
Вскоре после 8.00 7 MGB кое-как добрались до Александрии. Возвращающаяся в базу группа «Ковентри» — вот и все, что осталось от привлеченных к операции сил. В этот момент на сцене появились германские ВВС. Они потопили «Ковентри» и 1 MGB и повредили эсминец.
Все эти события показали, насколько уязвимы линии снабжения со стороны фланга, обращенного к пустыне. Этот фланг подвергался частым атакам мелких британских подразделений, специально предназначенных для этого. Операция против Тобрука могла закончиться катастрофой для войск под Эль Аламейном, но она полностью провалилась. Англичане понесли тяжелые потери — 1 крейсер, 2 эсминца, около 10 патрульных катеров и несколько сот человек. Все эти потери оказались совершенно напрасными — итальянская база ничуть не пострадала. Главная заслуга в этом бесспорно принадлежит итальянскому флоту. Смешно вспоминать, однако германский генерал, который появился в Тобруке, когда стрельба уже прекратилась, яростно обрушился на адмирала Ломбарди. Адмирал-де должен был дождаться его, чтобы организовать оборону!
Петля затягивается
В некоторых работах, опубликованных в Англии и США, говорится, что высадка союзников в Алжире оказалась совершенно неожиданной для итальянского и германского Верховного Командования. По крайней мере, что касается Супермарины, дело обстояло не так. За несколько месяцев до этого события Комиссия по перемирию итальянского флота в Алжире сообщила, что имеются явные признаки надвигающейся опасности. «Что-то носится в воздухе». Возможно, готовится высадка союзников в этом районе. С начала сентября Супермарина получала сообщения об усилении активности союзников в Гибралтаре. Например, прибытие большого числа десантных судов различных типов полностью подтверждало это предположение. Уже в конце сентября Супермарина указывала Верховному Командованию, что наиболее вероятной операцией союзников становится вы» садка в Алжире, которая может произойти в ближайшие недели.
Однако это заявление вызвало яростные споры. Немцы были уверены, что союзники не подготовят операцию такого масштаба ранее весны. Они также категорически отвергали саму идею высадки в Африке, указывая, что если и будет высажен десант на Средиземном море, то произойдет это в Провансе на юге Франции.
Супермарина делала все возможное, чтобы доказать, что Прованс никак не может быть целью первой высадки союзников на Средиземноморье. Упрямство немцев заставило итальянцев заподозрить, что они не собираются больше отвлекать силы с Европейского театра. Если бы была принята итальянская точка зрения, сделать это пришлось бы, а так алжирский вариант отвергался с порога.
В любом случае опасность оставалась, и подобная высадка означала для итальянцев полную катастрофу. Эффективное противодействие можно было организовать, только сосредоточив все имеющиеся морские силы, но для этого требовалось длительное напряжение всех сил. В противном случае получились бы полумеры, а весь военный опыт не раз доказывал — это ведет к тяжелым потерям и не приносит результата. Самым острым вопросом была застарелая топливная болячка. На сей раз, как упоминалось выше, дефицит был преодолен путем откачки нефти с линкоров.
Но действительное положение дел было таково, что достаточного в обычных условиях запаса топлива сейчас оказалось мало. Господство союзников в воздухе не только делало абсолютно нереальным достижение внезапности, но и грозило превратить выход флота без достаточного воздушного прикрытия в разгром. Итало-германские ВВС находились в таком состоянии, что не могли обеспечить флот достаточным количеством истребителей. Даже эффективная дальняя разведка была им не по силам. Короче говоря, приказ итальянскому флоту вступить в бой у алжирских берегов с более сильным флотом союзников при их подавляющем превосходстве в воздухе означал самоубийство. Чтобы сорвать высадку противника, Германия должна была отправить на Средиземное море большое количество нефти и сильные авиационные подкрепления. Не прибыло ничего.
Ранее упоминавшийся германский офицер связи при Супермарине адмирал Вейхольд полностью разделял точку зрения итальянцев на сложившееся положение и тоже был убежден, что союзники готовят высадку во Французской Северной Африке. Поэтому он по своей собственной инициативе попытался поднять вопрос и «отчаянно пытался обратить внимание соответствующих инстанций» на то, что «в противном случае мы скоро окажемся на пути к катастрофе», — писал он в своем послевоенном меморандуме. Он также пытался добиться посылки новых германских подкреплений на Средиземное море, из Берлина пришел ответ, что «не следует ожидать существенного увеличения германских сухопутных, морских и воздушных сил на Средиземном море с учетом ситуации на других театрах. Также невозможно удовлетворить потребности итальянских флота и авиации из-за общего положения с сырьем». Вейхольд делает заключение: «Отказ германского Верховного Командования от дальнейшего оказания помощи нанес смертельный удар Средиземноморским кампаниям. Германские вооруженные силы! должны принять на себя часть ответственности за ведение поймы на Средиземном море. Последствия роковых решений следует отнести на счет тех германских командиров, которые их принимали».
Союзники готовили атаку с двух сторон, чтобы захватить Сицилийский пролив, и ничего не было предпринято, чтобы помешать им. К этому времени все операции итальянских вооруженных сил зависели от поставок из Германии. Как раз в этот решающий момент, когда следовало сделать последний оборот рукояти, Берлин показал полнейшую незаинтересованность в исходе событий. В восточном Средиземноморье немцы ничего не предприняли для ослабления петли, накинутой на горло Ливии, а в западное не прибыло ни единого самолета, чтобы помочь итальянскому флоту отразить высадку союзников.
23 октября британская 8-я армия начала свое массированное наступление. Фон Штумме был убит в первый же день. 26 октября Роммель вернулся в Африку с приказом Гитлера «не отдавать ни единого метра земли». Однако вскоре после прибытия Роммель оценил ситуацию как «исключительно тяжелую» и принялся настойчиво добиваться разрешения на отход. Но Гитлер был непоколебим — его девизом стало «победа или смерть». 1 ноября Роммель писал: «Это конец для нас. Битва проиграна. Вражеские орды буквально захлестнули нас. Мы накануне африканского Дюнкерка. Много наших солдат героически пали рядом с итальянцами. Части „Фольгоре“ равны нашим лучшим войскам. Я завидую мертвым, которые уже обрели свою судьбу» («Фольгоре» — итальянская парашютно-десантная дивизия, созданная и обученная для высадки на Мальте. Когда ситуация в Ливии стала серьезной, она была отправлена туда о качестве обычной пехотной дивизии. Во время последнего наступления англичан «Фольгоре» отчаянно сражалась и была уничтожена почти до последнего человека, но не отступила ни на шаг. Англичане отдавали специальные воинские почести уцелевшим солдатам этой дивизии). Через 2 дня, когда большая и лучшая часть войск была уничтожена, Роммель начал отступление, несмотря на приказы Гитлера. Через 2 недели 8-я армия захватила Бенгази.
В очередной раз Роммелю пришлось объясняться перед Римом и Берлином. Его рапорт полностью приводится в дневнике Кавальеро. Роммель приписывает успех вражеского наступления исключительно «колоссальному воздушному превосходству» и тому, что англичане имели множество «тяжелых и средних танков и артиллерии».
Тем временем Супермарина продолжала получать из Гибралтара сведения о подготовке союзниками десанта. Учитывая совокупность известных фактов, Супермарина в конце октября сделала вывод, что операция союзников начнется очень скоро, и высадка будет произведена во Французской Северной Африке.
Тем не менее, верховное командование, как Италии, так и Германии, встретили предупреждение Супермарины с полнейшим равнодушием. Возможно, их внимание было отвлечено событиями у Эль Аламейна. В такой обстановке противодействовать высадке союзников могли лишь несколько подводных лодок и самолетов.
Ночью 6 ноября Супермарина получила известие, что в Средиземное море вошел большой конвой союзников, который соединился с эскадрой из Гибралтара. Утром того же дня второй большой конвой прошел через пролив, а ночью прибыл третий. Теперь силы союзников превратились в настоящий флот, имея 5 линкоров, монитор, 5 авианосцев, десятки крейсеров, более сотни эскортных кораблей, 70 транспортов и более ста мелких кораблей и десантных судов.
Даже если бы итальянский флот имел достаточно топлива и нужное воздушное прикрытие, чтобы вступить в бой, он сумел бы только замедлить движение этой армады. Естественно, при таком превосходстве союзников на море и в воздухе итальянцы даже не попытались противодействовать высадке.
На рассвете 8 ноября силы союзников начали высадку в Оране и Алжире. Предыдущим вечером, когда первый конвой уже находился в алжирских водах, генерал Кессельринг, который являлся командующим всеми германскими войсками в южной Европе, еще придерживался мнения, что это отвлекающий маневр. Он утверждал, что ночью союзники либо повернут к берегам Прованса, либо попытаются форсировать Сицилийский пролив и высадиться в Триполи.
Французские корабли и береговые батареи встретили высадку огнем и нанесли повреждения ряду англо-американских кораблей. Но сопротивление было быстро подавлено. То же самое произошло в Марокко. Если бы генерал Жиро и адмирал Дарлан не помогали союзникам, французское сопротивление могло быть более эффективным и поставило бы союзников в критическое положение.
Двойной маневр союзников с запада и с востока своей главной целью имел захват Сицилийского пролива и как логичное следствие — оккупацию Сицилии. Эти атаки были совершенно необходимой прелюдией высадки в Нормандии. Для такой операции требовалось огромное количество судов снабжения и транспортов, поэтому союзники не могли решиться на нее, не обезопасив свои коммуникации в Средиземном море. Но, установив контроль над Средиземным морем, союзники высвобождали дополнительные 3000000 тонн судов, которые до этого были заняты на длинном маршруте из Англии в Египет и на Ближний и Средний Восток вокруг всей Африки. С другой стороны, союзники на своей шкуре узнали, насколько трудно прорвать итальянскую блокаду Сицилийского пролива. Поэтому, чтобы открыть проход через Средиземное море, требовалось установить контроль над этим проливом.
Когда союзники высадились в Алжире, итальянское и германское Верховное Командование наконец приняло план действий и начало его реализовывать со всей возможной скоростью и энергией. Тем не менее, ситуация была настолько тяжелой, что во всеобщем хаосе родился плохо скоординированный план, так как военное руководство было совершенно не готово решать проблемы, поставленные перед ним высадкой союзников. В накаленной атмосфере тех дней военная удача постепенно отворачивалась от войск Оси на всех фронтах. Поэтому в высших штабах царили склоки, нерешительность и уныние.
Гитлер продолжал давить на Роммеля, чтобы тот сопротивлялся любой ценой, однако фюрер не собирался посылать дополнительные силы для защиты Туниса. Ром-мель хотел немедленно оставить Триполитанию и с остатками танковых частей следовать в Алжир, чтобы атаковать союзников в период консолидации плацдарма. Итальянское Верховное Командование, напротив, настаивало на упорной обороне Триполитании. Муссолини не имел собственного мнения и слушал того, кто кричал громче. Кроме всех этих проблем, резко осложняло ситуацию полное отсутствие ресурсов у итальянцев и их серьезная нехватка у немцев. В итоге не было принято определенное решение, и события пошли сами по себе, а не по разработанной программе.
Супермарина со своей стороны высказывалась в пользу немедленного захвата Бона, так как Бон занимал исключительно важное стратегическое положение относительно Сицилийского пролива. Супермарина также постаралась довести до сведения Верховного Командования невозможность организации новых морских перевозок в дополнение к уже существующим ливийским маршрутам, в основном из-за превосходства противника на море и в воздухе. Было необходимо сделать выбор между Триполитанией и Тунисом. В действительности Триполитания сейчас представляла собой ненужный груз, так как можно было считать, что неприятель уже полностью доминирует в центральном Средиземноморье. Тунис, напротив, продолжал сохранять важное стратегическое значение, так как он перекрывал путь через Средиземное море и одновременно являлся естественным трамплином для любого будущего контрнаступления в Африке.
Супермарина не колебалась, делая свой выбор. Она предложила немедленно ограничить любые дальнейшие действия в Триполитании в пользу усиления сил Оси в Тунисе. Супермарина разделяла взгляды Роммеля. Когда последний большой конвой, посланный в Ливию, еще находился в пути к Зуаре, перевозя последние подразделения танковой дивизии «Чентауро», Супермарина предложила не бросать «Чентауро» в бой с сомнительным исходом против британской 8-й армии, а быстро развернуть эту дивизию против еще слабых плацдармов союзников в Боне и Бужи.
В свою очередь, союзники переоценивали возможности сопротивления итало-германских войск. Они избрали тактику мелких шажков и выбрали для первоначальной высадки только район Алжира. Лишь 11 ноября они выслали конвой в Бужи и еще через 2 дня решились продвинуться до Бона — и то крайне незначительными силами под прикрытием пары эсминцев. Оккупация этого порта была смертельным ударом по итальянскому флоту. Войска Оси могли оказать там упорное сопротивление, если бы туда было переброшено хотя бы несколько рот. Бон послужил аванпостом для продвижения к Бизерте и Сицилийскому проливу. Стратегически он господствовал над водами к югу от Сардинии. В таких условиях Бон вместе с Мальтой образовал две половины клещей, пережавших Сицилийский пролив. Союзники сумели выиграть сухопутную войну в Африке, парализовав судоходство Оси.
Предупреждения Супермарины, что грозит оккупация союзниками Туниса и Бизерты, достигли ушей Верховного Командования, и оно очнулось от летаргии. Туда были отправлены несколько подразделений. В 16.00 12 ноября первый итальянский конвой прибыл в Бизерту. Он состоял из 5 транспортов и 2 эсминцев, перебросивших 1000 солдат и 1800 тонн военных грузов. В Тунисе немедленно был создан итальянский морской штаб. Так для итальянского флота началась новая фаза войны — одна из самых дорогостоящих.
Прибытие итальянских и германских войск, предназначенных для оккупации Туниса, было слишком слабой реакцией на требования обстановки. Существовала опасность, что эти войска будут сброшены в море противником, и она сохранялась еще целый месяц. Киренаика была потеряна, и итальянское Верховное Командование приняло предложение Роммеля оставить Триполитанию без сопротивления. Однако Гитлер желал, чтобы отступление началось только после того, как 8-я армия начнет генеральное наступление, а войска Оси исчерпают все возможности сопротивления на рубеже Эль Агейлы.
Поэтому итальянскому флоту пришлось совершить невозможное — одновременно снабжать Тунис и Триполитанию, не считая выполнения иных задач. Даже столкнувшись с непреодолимыми трудностями, флот в ноябре сумел доставить в Ливию 42005 тонн припасов и 21731 тонну топлива. Однако это дорого обошлось — потери составили 26% отгрузки. Если сюда добавить грузы, доставленные в Тунис, то окажется, что было перевезено 94045 тонн. Это — впечатляющее свидетельство невероятных усилий итальянского флота.
Тем временем, 19 ноября британский конвой из Александрии прибыл на Мальту, даже не замеченный силами Оси. Морская блокада острова, более или менее эффективная, длилась почти 2 года. Она едва не обрекла остров на голодную смерть. И вот эта блокада была прорвана. В новой ситуации, когда англичане захватили контроль над центральным Средиземноморьем, итальянцы больше не могли противодействовать снабжению Мальты. «Огненный меч» острова снова был готов наносить смертельные удары.
Следует отметить, что итальянские подводные лодки очень активно действовали против судоходства союзников у побережья Французской Северной Африки. Их действия стали одной из самых удачных кампаний подводной войны, не только с точки зрения достигнутых результатов, но и с учетом условий, в которых проводились эти отважные атаки. Кроме всего прочего, достижения подводных лодок подтвердили, что предыдущие малые успехи были прямым следствием нехватки целей. Теперь подводные силы получили полную свободу действий, они могли совершать любые атаки по собственному усмотрению. Ударам подверглись даже вражеские гавани и хорошо прикрытые силами ПЛО пункты разгрузки. Особенно отличилась «Платино» (лейтенант Витторио Патрелли Кампаньяно), совершившая три наиболее успешных атаки на рейде Бужи. Одна из них была настолько отважной и умело выполненной, что может считаться классической операцией итальянской подводной лодки во Второй Мировой войне.
Около полуночи 29 — 30 января 1943 года «Платино» двигалась в надводном положении на рейде Бужи и заметила конвой из 16 судов с многочисленным эскортом. Командир лодки капитан 2 ранга Патрелли немедленно направился к нему, но заметив, что корабли сопровождения обнаружили его, выпустил по ним 4 торпеды. 2 : эсминца и неопознанный корабль одновременно получили попадания. Эсминцы затонули почти немедленно. Капитан 2 ранга Патрелли начал маневрировать, чтобы произвести залп из кормовых аппаратов. Он выпустил 2 торпеды по большому грузовому судну, которое немедленно загорелось. Когда он начал выходить в атаку на очередное судно, несколько эскортных кораблей бросились на него. Совершив аварийное погружение, «Платино» прошла под конвоем и вынырнула за кормой у него. Корабли эскорта безуспешно искали лодку впереди по курсу.
В ходе действий у побережья Алжира итальянские под-> водные лодки добились попаданий примерно в 20 торговых судов и 10 эскортных кораблей, половину из них потопив. Однако вражеская противолодочная оборона постоянно усиливалась, и это принесло свои плоды — 8 итальянских лодок были потоплены. Некоторых успехов добились германские субмарины, итальянская и германская авиация. Итальянские специальные штурмовые части совершили успешный рейд в порт Алжира. Тем не менее, суммарные потери неприятеля оказались невелики на фоне общего объема судоходства.
В течение 4 месяцев ход войны на Средиземном море полностью переменился. К концу ноября любой эксперт оценил бы положение сил Оси как катастрофическое. Оставалось лишь с горечью вспоминать не выполненные оккупацию Туниса и высадку на Мальте; безразличие немцев к событиям на Средиземном море, которое привело к нехватке топлива и воздушного прикрытия, парализовавших итальянский флот; распыление морской мощи, к которому итальянский флот приводило выполнение непосильных для него сиюминутных требований. Основную вину за эти ошибки следует возложить на германское Верховное Командование, хотя итальянское Верховное Командование тоже внесло свою лепту. В целом же все эти ошибки являются следствием одной главной — неспособности понять значение морской мощи как решающего фактора в Средиземноморской войне. Германская высшая стратегия носила совершенно отчетливый «сухопутный отпечаток». Это можно считать важнейшим, если не единственным фактором, повинным в поражении Германии в Первой и Второй Мировых войнах.
К концу ноября 1942 года ситуация в Африке для Оси стала совершенно критической. Ливия и южный Тунис были окончательно потеряны. Северный Тунис оказался в гигантских клещах. Британский флот, усиленный американскими кораблями, получил колоссальное превосходство над итальянским флотом. Итальянцы оказались парализованы нехваткой топлива, истребительного прикрытия, эскортных кораблей и необходимостью отойти на периферийные базы, так как основные подвергались налетам вражеской авиации. Англо-американская авиация получила решающее превосходство над авиацией Оси. Снабжение плацдармов в Африке стало слишком опасным и дорогостоящим занятием. В Италии осталось слишком мало военной техники, вдобавок она была устаревшей. Германия все более неохотно поставляла технику, так как все поглощал русский фронт. С другой стороны, неприятель обладал неограниченными ресурсами самого современного оружия.
Однако это заявление вызвало яростные споры. Немцы были уверены, что союзники не подготовят операцию такого масштаба ранее весны. Они также категорически отвергали саму идею высадки в Африке, указывая, что если и будет высажен десант на Средиземном море, то произойдет это в Провансе на юге Франции.
Супермарина делала все возможное, чтобы доказать, что Прованс никак не может быть целью первой высадки союзников на Средиземноморье. Упрямство немцев заставило итальянцев заподозрить, что они не собираются больше отвлекать силы с Европейского театра. Если бы была принята итальянская точка зрения, сделать это пришлось бы, а так алжирский вариант отвергался с порога.
В любом случае опасность оставалась, и подобная высадка означала для итальянцев полную катастрофу. Эффективное противодействие можно было организовать, только сосредоточив все имеющиеся морские силы, но для этого требовалось длительное напряжение всех сил. В противном случае получились бы полумеры, а весь военный опыт не раз доказывал — это ведет к тяжелым потерям и не приносит результата. Самым острым вопросом была застарелая топливная болячка. На сей раз, как упоминалось выше, дефицит был преодолен путем откачки нефти с линкоров.
Но действительное положение дел было таково, что достаточного в обычных условиях запаса топлива сейчас оказалось мало. Господство союзников в воздухе не только делало абсолютно нереальным достижение внезапности, но и грозило превратить выход флота без достаточного воздушного прикрытия в разгром. Итало-германские ВВС находились в таком состоянии, что не могли обеспечить флот достаточным количеством истребителей. Даже эффективная дальняя разведка была им не по силам. Короче говоря, приказ итальянскому флоту вступить в бой у алжирских берегов с более сильным флотом союзников при их подавляющем превосходстве в воздухе означал самоубийство. Чтобы сорвать высадку противника, Германия должна была отправить на Средиземное море большое количество нефти и сильные авиационные подкрепления. Не прибыло ничего.
Ранее упоминавшийся германский офицер связи при Супермарине адмирал Вейхольд полностью разделял точку зрения итальянцев на сложившееся положение и тоже был убежден, что союзники готовят высадку во Французской Северной Африке. Поэтому он по своей собственной инициативе попытался поднять вопрос и «отчаянно пытался обратить внимание соответствующих инстанций» на то, что «в противном случае мы скоро окажемся на пути к катастрофе», — писал он в своем послевоенном меморандуме. Он также пытался добиться посылки новых германских подкреплений на Средиземное море, из Берлина пришел ответ, что «не следует ожидать существенного увеличения германских сухопутных, морских и воздушных сил на Средиземном море с учетом ситуации на других театрах. Также невозможно удовлетворить потребности итальянских флота и авиации из-за общего положения с сырьем». Вейхольд делает заключение: «Отказ германского Верховного Командования от дальнейшего оказания помощи нанес смертельный удар Средиземноморским кампаниям. Германские вооруженные силы! должны принять на себя часть ответственности за ведение поймы на Средиземном море. Последствия роковых решений следует отнести на счет тех германских командиров, которые их принимали».
Союзники готовили атаку с двух сторон, чтобы захватить Сицилийский пролив, и ничего не было предпринято, чтобы помешать им. К этому времени все операции итальянских вооруженных сил зависели от поставок из Германии. Как раз в этот решающий момент, когда следовало сделать последний оборот рукояти, Берлин показал полнейшую незаинтересованность в исходе событий. В восточном Средиземноморье немцы ничего не предприняли для ослабления петли, накинутой на горло Ливии, а в западное не прибыло ни единого самолета, чтобы помочь итальянскому флоту отразить высадку союзников.
23 октября британская 8-я армия начала свое массированное наступление. Фон Штумме был убит в первый же день. 26 октября Роммель вернулся в Африку с приказом Гитлера «не отдавать ни единого метра земли». Однако вскоре после прибытия Роммель оценил ситуацию как «исключительно тяжелую» и принялся настойчиво добиваться разрешения на отход. Но Гитлер был непоколебим — его девизом стало «победа или смерть». 1 ноября Роммель писал: «Это конец для нас. Битва проиграна. Вражеские орды буквально захлестнули нас. Мы накануне африканского Дюнкерка. Много наших солдат героически пали рядом с итальянцами. Части „Фольгоре“ равны нашим лучшим войскам. Я завидую мертвым, которые уже обрели свою судьбу» («Фольгоре» — итальянская парашютно-десантная дивизия, созданная и обученная для высадки на Мальте. Когда ситуация в Ливии стала серьезной, она была отправлена туда о качестве обычной пехотной дивизии. Во время последнего наступления англичан «Фольгоре» отчаянно сражалась и была уничтожена почти до последнего человека, но не отступила ни на шаг. Англичане отдавали специальные воинские почести уцелевшим солдатам этой дивизии). Через 2 дня, когда большая и лучшая часть войск была уничтожена, Роммель начал отступление, несмотря на приказы Гитлера. Через 2 недели 8-я армия захватила Бенгази.
В очередной раз Роммелю пришлось объясняться перед Римом и Берлином. Его рапорт полностью приводится в дневнике Кавальеро. Роммель приписывает успех вражеского наступления исключительно «колоссальному воздушному превосходству» и тому, что англичане имели множество «тяжелых и средних танков и артиллерии».
Тем временем Супермарина продолжала получать из Гибралтара сведения о подготовке союзниками десанта. Учитывая совокупность известных фактов, Супермарина в конце октября сделала вывод, что операция союзников начнется очень скоро, и высадка будет произведена во Французской Северной Африке.
Тем не менее, верховное командование, как Италии, так и Германии, встретили предупреждение Супермарины с полнейшим равнодушием. Возможно, их внимание было отвлечено событиями у Эль Аламейна. В такой обстановке противодействовать высадке союзников могли лишь несколько подводных лодок и самолетов.
Ночью 6 ноября Супермарина получила известие, что в Средиземное море вошел большой конвой союзников, который соединился с эскадрой из Гибралтара. Утром того же дня второй большой конвой прошел через пролив, а ночью прибыл третий. Теперь силы союзников превратились в настоящий флот, имея 5 линкоров, монитор, 5 авианосцев, десятки крейсеров, более сотни эскортных кораблей, 70 транспортов и более ста мелких кораблей и десантных судов.
Даже если бы итальянский флот имел достаточно топлива и нужное воздушное прикрытие, чтобы вступить в бой, он сумел бы только замедлить движение этой армады. Естественно, при таком превосходстве союзников на море и в воздухе итальянцы даже не попытались противодействовать высадке.
На рассвете 8 ноября силы союзников начали высадку в Оране и Алжире. Предыдущим вечером, когда первый конвой уже находился в алжирских водах, генерал Кессельринг, который являлся командующим всеми германскими войсками в южной Европе, еще придерживался мнения, что это отвлекающий маневр. Он утверждал, что ночью союзники либо повернут к берегам Прованса, либо попытаются форсировать Сицилийский пролив и высадиться в Триполи.
Французские корабли и береговые батареи встретили высадку огнем и нанесли повреждения ряду англо-американских кораблей. Но сопротивление было быстро подавлено. То же самое произошло в Марокко. Если бы генерал Жиро и адмирал Дарлан не помогали союзникам, французское сопротивление могло быть более эффективным и поставило бы союзников в критическое положение.
Двойной маневр союзников с запада и с востока своей главной целью имел захват Сицилийского пролива и как логичное следствие — оккупацию Сицилии. Эти атаки были совершенно необходимой прелюдией высадки в Нормандии. Для такой операции требовалось огромное количество судов снабжения и транспортов, поэтому союзники не могли решиться на нее, не обезопасив свои коммуникации в Средиземном море. Но, установив контроль над Средиземным морем, союзники высвобождали дополнительные 3000000 тонн судов, которые до этого были заняты на длинном маршруте из Англии в Египет и на Ближний и Средний Восток вокруг всей Африки. С другой стороны, союзники на своей шкуре узнали, насколько трудно прорвать итальянскую блокаду Сицилийского пролива. Поэтому, чтобы открыть проход через Средиземное море, требовалось установить контроль над этим проливом.
Когда союзники высадились в Алжире, итальянское и германское Верховное Командование наконец приняло план действий и начало его реализовывать со всей возможной скоростью и энергией. Тем не менее, ситуация была настолько тяжелой, что во всеобщем хаосе родился плохо скоординированный план, так как военное руководство было совершенно не готово решать проблемы, поставленные перед ним высадкой союзников. В накаленной атмосфере тех дней военная удача постепенно отворачивалась от войск Оси на всех фронтах. Поэтому в высших штабах царили склоки, нерешительность и уныние.
Гитлер продолжал давить на Роммеля, чтобы тот сопротивлялся любой ценой, однако фюрер не собирался посылать дополнительные силы для защиты Туниса. Ром-мель хотел немедленно оставить Триполитанию и с остатками танковых частей следовать в Алжир, чтобы атаковать союзников в период консолидации плацдарма. Итальянское Верховное Командование, напротив, настаивало на упорной обороне Триполитании. Муссолини не имел собственного мнения и слушал того, кто кричал громче. Кроме всех этих проблем, резко осложняло ситуацию полное отсутствие ресурсов у итальянцев и их серьезная нехватка у немцев. В итоге не было принято определенное решение, и события пошли сами по себе, а не по разработанной программе.
Супермарина со своей стороны высказывалась в пользу немедленного захвата Бона, так как Бон занимал исключительно важное стратегическое положение относительно Сицилийского пролива. Супермарина также постаралась довести до сведения Верховного Командования невозможность организации новых морских перевозок в дополнение к уже существующим ливийским маршрутам, в основном из-за превосходства противника на море и в воздухе. Было необходимо сделать выбор между Триполитанией и Тунисом. В действительности Триполитания сейчас представляла собой ненужный груз, так как можно было считать, что неприятель уже полностью доминирует в центральном Средиземноморье. Тунис, напротив, продолжал сохранять важное стратегическое значение, так как он перекрывал путь через Средиземное море и одновременно являлся естественным трамплином для любого будущего контрнаступления в Африке.
Супермарина не колебалась, делая свой выбор. Она предложила немедленно ограничить любые дальнейшие действия в Триполитании в пользу усиления сил Оси в Тунисе. Супермарина разделяла взгляды Роммеля. Когда последний большой конвой, посланный в Ливию, еще находился в пути к Зуаре, перевозя последние подразделения танковой дивизии «Чентауро», Супермарина предложила не бросать «Чентауро» в бой с сомнительным исходом против британской 8-й армии, а быстро развернуть эту дивизию против еще слабых плацдармов союзников в Боне и Бужи.
В свою очередь, союзники переоценивали возможности сопротивления итало-германских войск. Они избрали тактику мелких шажков и выбрали для первоначальной высадки только район Алжира. Лишь 11 ноября они выслали конвой в Бужи и еще через 2 дня решились продвинуться до Бона — и то крайне незначительными силами под прикрытием пары эсминцев. Оккупация этого порта была смертельным ударом по итальянскому флоту. Войска Оси могли оказать там упорное сопротивление, если бы туда было переброшено хотя бы несколько рот. Бон послужил аванпостом для продвижения к Бизерте и Сицилийскому проливу. Стратегически он господствовал над водами к югу от Сардинии. В таких условиях Бон вместе с Мальтой образовал две половины клещей, пережавших Сицилийский пролив. Союзники сумели выиграть сухопутную войну в Африке, парализовав судоходство Оси.
Предупреждения Супермарины, что грозит оккупация союзниками Туниса и Бизерты, достигли ушей Верховного Командования, и оно очнулось от летаргии. Туда были отправлены несколько подразделений. В 16.00 12 ноября первый итальянский конвой прибыл в Бизерту. Он состоял из 5 транспортов и 2 эсминцев, перебросивших 1000 солдат и 1800 тонн военных грузов. В Тунисе немедленно был создан итальянский морской штаб. Так для итальянского флота началась новая фаза войны — одна из самых дорогостоящих.
Прибытие итальянских и германских войск, предназначенных для оккупации Туниса, было слишком слабой реакцией на требования обстановки. Существовала опасность, что эти войска будут сброшены в море противником, и она сохранялась еще целый месяц. Киренаика была потеряна, и итальянское Верховное Командование приняло предложение Роммеля оставить Триполитанию без сопротивления. Однако Гитлер желал, чтобы отступление началось только после того, как 8-я армия начнет генеральное наступление, а войска Оси исчерпают все возможности сопротивления на рубеже Эль Агейлы.
Поэтому итальянскому флоту пришлось совершить невозможное — одновременно снабжать Тунис и Триполитанию, не считая выполнения иных задач. Даже столкнувшись с непреодолимыми трудностями, флот в ноябре сумел доставить в Ливию 42005 тонн припасов и 21731 тонну топлива. Однако это дорого обошлось — потери составили 26% отгрузки. Если сюда добавить грузы, доставленные в Тунис, то окажется, что было перевезено 94045 тонн. Это — впечатляющее свидетельство невероятных усилий итальянского флота.
Тем временем, 19 ноября британский конвой из Александрии прибыл на Мальту, даже не замеченный силами Оси. Морская блокада острова, более или менее эффективная, длилась почти 2 года. Она едва не обрекла остров на голодную смерть. И вот эта блокада была прорвана. В новой ситуации, когда англичане захватили контроль над центральным Средиземноморьем, итальянцы больше не могли противодействовать снабжению Мальты. «Огненный меч» острова снова был готов наносить смертельные удары.
Следует отметить, что итальянские подводные лодки очень активно действовали против судоходства союзников у побережья Французской Северной Африки. Их действия стали одной из самых удачных кампаний подводной войны, не только с точки зрения достигнутых результатов, но и с учетом условий, в которых проводились эти отважные атаки. Кроме всего прочего, достижения подводных лодок подтвердили, что предыдущие малые успехи были прямым следствием нехватки целей. Теперь подводные силы получили полную свободу действий, они могли совершать любые атаки по собственному усмотрению. Ударам подверглись даже вражеские гавани и хорошо прикрытые силами ПЛО пункты разгрузки. Особенно отличилась «Платино» (лейтенант Витторио Патрелли Кампаньяно), совершившая три наиболее успешных атаки на рейде Бужи. Одна из них была настолько отважной и умело выполненной, что может считаться классической операцией итальянской подводной лодки во Второй Мировой войне.
Около полуночи 29 — 30 января 1943 года «Платино» двигалась в надводном положении на рейде Бужи и заметила конвой из 16 судов с многочисленным эскортом. Командир лодки капитан 2 ранга Патрелли немедленно направился к нему, но заметив, что корабли сопровождения обнаружили его, выпустил по ним 4 торпеды. 2 : эсминца и неопознанный корабль одновременно получили попадания. Эсминцы затонули почти немедленно. Капитан 2 ранга Патрелли начал маневрировать, чтобы произвести залп из кормовых аппаратов. Он выпустил 2 торпеды по большому грузовому судну, которое немедленно загорелось. Когда он начал выходить в атаку на очередное судно, несколько эскортных кораблей бросились на него. Совершив аварийное погружение, «Платино» прошла под конвоем и вынырнула за кормой у него. Корабли эскорта безуспешно искали лодку впереди по курсу.
В ходе действий у побережья Алжира итальянские под-> водные лодки добились попаданий примерно в 20 торговых судов и 10 эскортных кораблей, половину из них потопив. Однако вражеская противолодочная оборона постоянно усиливалась, и это принесло свои плоды — 8 итальянских лодок были потоплены. Некоторых успехов добились германские субмарины, итальянская и германская авиация. Итальянские специальные штурмовые части совершили успешный рейд в порт Алжира. Тем не менее, суммарные потери неприятеля оказались невелики на фоне общего объема судоходства.
В течение 4 месяцев ход войны на Средиземном море полностью переменился. К концу ноября любой эксперт оценил бы положение сил Оси как катастрофическое. Оставалось лишь с горечью вспоминать не выполненные оккупацию Туниса и высадку на Мальте; безразличие немцев к событиям на Средиземном море, которое привело к нехватке топлива и воздушного прикрытия, парализовавших итальянский флот; распыление морской мощи, к которому итальянский флот приводило выполнение непосильных для него сиюминутных требований. Основную вину за эти ошибки следует возложить на германское Верховное Командование, хотя итальянское Верховное Командование тоже внесло свою лепту. В целом же все эти ошибки являются следствием одной главной — неспособности понять значение морской мощи как решающего фактора в Средиземноморской войне. Германская высшая стратегия носила совершенно отчетливый «сухопутный отпечаток». Это можно считать важнейшим, если не единственным фактором, повинным в поражении Германии в Первой и Второй Мировых войнах.
К концу ноября 1942 года ситуация в Африке для Оси стала совершенно критической. Ливия и южный Тунис были окончательно потеряны. Северный Тунис оказался в гигантских клещах. Британский флот, усиленный американскими кораблями, получил колоссальное превосходство над итальянским флотом. Итальянцы оказались парализованы нехваткой топлива, истребительного прикрытия, эскортных кораблей и необходимостью отойти на периферийные базы, так как основные подвергались налетам вражеской авиации. Англо-американская авиация получила решающее превосходство над авиацией Оси. Снабжение плацдармов в Африке стало слишком опасным и дорогостоящим занятием. В Италии осталось слишком мало военной техники, вдобавок она была устаревшей. Германия все более неохотно поставляла технику, так как все поглощал русский фронт. С другой стороны, неприятель обладал неограниченными ресурсами самого современного оружия.