«…Стаи воронов поднимались над нами с зловещим криком, собаки следовали за нами с самой Москвы, питаясь нашими кровавыми останками, – писал французский офицер Лабом. – То, что не поедают хищники, вороны и псы, покрывает зима».
Вьюга наметала над трупами белые холмики снега, и большая Смоленская дорога стала длинным кладбищем армии Наполеона.
С остатками своей армии Наполеон стремился к Березине. За Березиной Наполеон мог считать себя вне опасности. Он шел, опираясь на палку, когда к нему навстречу подошел офицер с донесением от маршала Удино, который действовал на Березине. Наполеон остановился, выслушал и, точно не понимая, несколько раз спросил:
– Что он говорит?
Бертье приказал офицеру повторить донесение, и офицер ответил:
– Маршал Удино поручил мне донести, что русская армия Чичагова пришла к Березине и заняла все переправы.
– Неправда, этого быть не может! – вскричал Наполеон.
– Два неприятельских отряда, – продолжал офицер, – заняли мосты и перешли уже на левый берег. На реке лед слаб, и переходить по нему невозможно.
Выхода у Наполеона не было. Армия Чичагова, действовавшая на южном направлении, и корпус Витгенштейна, действовавший на петербургском направлении, должны были отбросить фланговые корпуса Наполеона, выйти к Березине, отрезать Наполеона от переправ, а Кутузов, наступая с тыла, должен был прижать неприятеля к Березине и уничтожить. Но ряд причин благоприятствовал Наполеону.
Чичагов захватил переправы у Борисова, но южнее Борисова оставалась еще одна переправа. Наполеон, сделав вид, что переправляется там, нашел брод и стал переправляться севернее Борисова, у Студянки. Искусный обман, военная хитрость – первая причина березинской удачи Наполеона. В конце концов Чичагов разобрался в обмане, имел возможность вступить в бой, но не решился. Нерешительность Чичагова – вторая причина, которая помогла Наполеону избегнуть окончательной катастрофы.
Третьей важнейшей причиной считают медлительность Кутузова, который в нужный момент не поспел к Березине. Кутузов не форсировал марша своих главных сил, так как считал, что сил Чичагова и Витгенштейна вполне достаточно, чтобы захватить Наполеона, тем более что в авангарде у Кутузова шли казаки и Ермолов, который сильнее, чем кто-нибудь другой в русской армии, стремился захватить в плен самого Наполеона. Отпуская его, Кутузов говорил:
– Голубчик, будь осторожен, избегай случаев, где ты можешь понести потерю в людях.
«Ручаясь за точность исполнения, – вспоминает Ермолов, – я перекрестился, но должен признаться, что тогда же решил поступать иначе…»
Кутузов не форсировал марша и без того изнуренной армии, видя, по его собственным словам, что «все развалится без меня» и нужно беречь солдат. Он видел, что борьба прекратится за отсутствием противника и нужно побеждать малой кровью, нужно беречь армию еще потому, чтобы не стать после войны игрушкой в руках сохранивших свои армии Пруссии, Австрии, Англии.
«Неприятели все равно пропадут, а если мы потеряем много людей, то с чем придем на границу? Не придти же нам на границу, как толпе бродяг». Стремление к победе малой кровью, стремление сберечь армию, чтобы быть сильным в результате победы над Наполеоном, а не истощить свои силы, красной нитью проходит через все планы Кутузова, и он удерживает своих генералов от форсирования и без того крайне напряженных маршей. О том, насколько напряженными были эти марши, свидетельствует нам участник войны 1812 года, военный теоретик Карл Клаузевиц.
«Никогда, – пишет он, – преследование неприятеля в большом масштабе не велось так энергично и с таким напряжением сил, как в эту кампанию…
Кутузов видел, что нелегко будет довести до границы сколько-нибудь значительные силы, но что успех кампании будет во всяком случае колоссальный; с глубокой проницательностью предугадывал он полное уничтожение противника».
Ежедневно Кутузов объезжал биваки и однажды после успешных боев появился перед стоянкой Семеновского полка. За ним ехали генералы, и гвардейцы везли трофейные знамена.
– Здравствуйте, молодцы-семеновцы! – закричал Кутузов. – Поздравляю вас с новой победой над неприятелем. Вот и гостинцы везу вам! Эй, кирасиры, нагните орлы пониже. Пускай кланяются молодцам. Матвей Иванович Платов доносит мне, что сегодня взял 115 пушек и 15 генералов. Вот, братцы, пушки пересчитать можно на месте, да и тут не поверят: в Питере скажут – хвастают.
Он подъехал к палатке командира полка и слез с коня. Кирасиры также сошли с коней, стали в круг, и трофейные знамена образовали шатер над головой Кутузова. Кто-то из офицеров на одном знамени прочел:
– «За победу под Аустерлицем».
– Что там? – спросил Кутузов. – Аустерлиц? Да, правда, – продолжал он, – жарко было и под Аустерлицем. Но умываю руки мои перед всем войском: неповинны они в крови аустерлицкой. Вот хотя бы и теперь, к слову, не далее как вчера я получил выговор за то, что капитанам гвардейских полков за Бородинское сражение дал бриллиантовые кресты в награду. Правда, и в этом я без вины виноват. Но ежели по совести разобрать, то теперь не только старый солдат, а последний ратник столько заслужил, что осыпь их алмазами, и то они все еще не будут достаточно награждены.
Полк двинулся мимо Кутузова, и крики «ура» перекатывались от батальона к батальону.
– Ура спасителю России! – кричали солдаты. Кутузов стал на лавку и закричал:
– Полноте, друзья, полноте! Что вы! Не мне эта честь, а слава русскому солдату. – И, бросив вверх шапку, возвысив голос, закричал: – Ура, ура, ура русскому солдату!
Через шесть месяцев после того, как Наполеон появился на берегу Немана и в Россию бесконечным потоком шли корпуса его полумиллионной армии, он с тысячей солдат из тех, что пошли за ним в глубину России к Москве, покидал другой берег – болотистый берег реки Березины. Остальные, кто уцелел в пути и достиг Березины, остались на ее восточном берегу в руках казаков, потому что Наполеон, перейдя реку, приказал, не заботясь о войсках, сжечь переправу, чтобы русские не могли продолжать преследование. На территории Польши, в Сморгони, он бросил толпу одичавших людей – все, что осталось от его армии, и сказал маршалам, что уезжает в Париж. Маршалы упрекали его, что он покидает их в тяжелую минуту, но император, возразив, что самое трудное позади, а гибель армии не так уж страшна, так как в ее составе было большинство солдат не французской национальности, сел в кибитку и двинулся инкогнито через Варшаву во Францию.
Через шесть месяцев после Дрездена, где Наполеон, окруженный королями и министрами Европы, мечтал о власти над всем миром, он остановил полуразрушенный экипаж у варшавского предместья – Праги – и, надвинув на глаза меховую шапку, пешком пробрался в захудалую варшавскую гостиницу.
В холодном номере с замерзшими стеклами окон, задернутых занавесками, он ждал своего посла в Варшаве – аббата Прадта. Неопрятная, заспанная служанка не умела раздуть в камине огонь, комната наполнилась едким дымом. Не было даже вина, чтобы согреться. «От великого до смешного один шаг», – говорил когда-то Наполеон, и этого смешного он боялся больше всего на свете, и первое, что спросил он у Прадта, было:
– Не узнали меня на улицах Варшавы? Страшась положения, в котором он очутился, он спрашивал у Прадта, что говорят о нем в Европе, как ведут себя Польша и Пруссия. Минутами ему казалось, что еще можно все спасти, он требовал у Прадта «дать ему 10 000 солдат», и он остановит Кутузова. Прадт ответил, что это невозможно, вновь сформированные батальоны немедленно кладут оружие при одном виде русских казаков. Наполеон снова впадал в тяжелое раздумье.
На вопрос Прадта, где великая армия, он ответил. – Великой армии больше нет.
Но и здесь не хотел Наполеон признать себя побежденным. Он говорил, что всюду побеждал Кутузова, объяснял свои неудачи холодной зимой и утешался тем, что полководец, одержавший великие победы, должен испытать и большие неудачи.
И только через несколько лет, на острове Святой Елены, когда было много времени подумать о минувшем, Наполеон высказал иную причину своего поражения в России. Он изображал это населенное храбрым, крепким народом, государство – сидящим под полюсом, прислонившись к вечным льдам, которые в случае надобности делают его неприступным.
– Нельзя не содрогаться, – говорил Наполеон, – при мысли о такой громаде, которую невозможно атаковать ни с боков, ни с тыла, тогда как она безнаказанно выступает на вас, наводняя вас в случае победы или же отступая в глубь льдов, в недра смерти и печали. Не это ли мифический Антей, с которым нельзя справиться иначе, как схватив его тело и задушив в объятиях? Но где найти Геркулеса?
В результате такой попытки гигантская империя Наполеона, охватившая 130 департаментов, выросшая за 20 лет с 24 до 75 миллионов населения, империя, провинциальными городами которой были Гамбург и Кёльн, Амстердам и Брюссель, Рим, подчинившая себе почти всю Европу, рушилась на глазах своего императора.
История показала, что Наполеон потерпел сокрушительный разгром не только под ударами русской армии, русского народа, но и потому, что народ Франции отвернулся от императора. Французский народ, народы покоренных Наполеоном стран не хотели войны с Россией и не поддерживали захватнических стремлений Наполеона. Его не спасли ни гениальность, ни громадный опыт, ни подготовленность к захватническим войнам его многочисленной армии, ибо полководец бессилен, он обречен на гибель, когда идет против воли народа.
И, наоборот, полководец непобедим, когда он выполняет волю народа и ведет свои войска в сражения во имя народных интересов, во имя защиты родины. Таким гениальным полководцем Отечественной войны был Михаил Илларионович Кутузов.
Русская армия расположилась на отдых в Вильно. Точно «какая-то невидимая сила, – писал Кутузов жене, – перенесла меня в тот же дом, в котором я жил два года назад… 22-го августа застал я армию, скрывающуюся от неприятеля, а в декабре неприятель бежит с бедными остатками за границу…».
Всего три месяца потребовалось Кутузову, чтобы сокрушить Наполеона, и теперь, глядя из окон своего дома, как мимо него ведут последние партии пленных, полководец имел право сказать:
– Война окончилась за полным истреблением неприятеля.
Теперь, набравшись храбрости, в армию приехал царь Александр I. Кутузов встретил его с большими почестями, склонил к его ногам десятки трофейных знамен, а царь наградил полководца высшим боевым отличием русской армии – Георгием первой степени.
Оба они оставались непримиримыми врагами. Царь признавался, что он наградил Кутузова вопреки своей воле. Но это была не первая награда, полученная Кутузовым вопреки воле царя.
Кутузов пришел в русскую армию небогатым, неродовитым, незаметным прапорщиком. Но за Ларгу, за Кагул, за Измаил, за поход Браунау – Цнайм получил ордена, награды и чин генерала; за победы над турками на Дунае, за Бухарестский мир – графское и княжеское достоинство; чин фельдмаршала – за Бородино; титул – Смоленский – за преследование и разгром Наполеона. Победы Кутузова, которые привели к полному пленению армии великого визиря, к полному истреблению армии Наполеона, прогремели на весь мир, упрочили за Кутузовым любовь русского народа, и царь вынужден был награждать.
Кутузов видел, что царь образовал свою главную квартиру и, отнимая у него управление войсками, поведет их на новое поражение. Кутузов сам повел русские войска в Европу.
Войскам читали приказ главнокомандующего. «Заслужим благодарность иноземных народов, – писал Кутузов, – и заставим Европу с удивлением восклицать: непобедимо воинство русское в боях и подражаемо в великодушии и добродетелях мирных! Вот благородная цель, достойная воинов, будем же стремиться к ней, храбрые русские солдаты!»
Действия русской армии под командованием Кутузова в Пруссии – это цепь непрерывных побед и успехов. Ночной атакой был взят Кенигсберг, который оборонял маршал Макдональд. Сдалась без боя Варшава. Окруженная казаками, пала крепость Данциг. Пройдены Познань, Калиш, десятки других польских и немецких крепостей и городов.
Прусский король переметнулся от Наполеона к Александру, и вся прусская армия поступила в командование Кутузова. Шарнгорст явился к Кутузову за распоряжениями, чтобы начать объединенные действия русской и прусской армий. Прославленный прусский генерал Блюхер писал Кутузову: «Король поручил мне корпус и, к искренней радости, подчинил меня Вашей светлости. Мне предстоит двоякая честь: сражаться вместе с победоносною Российской армиею и состоять в повеленьях полководца, стяжавшего удивленье и признательность народов. Ожидаю Ваших приказаний».
Кутузов с уважением отнесся к Блюхеру, на которого «отечество его возлагает справедливые свои надежды», и вместе с тем Кутузов обратился с «Воззванием к государям германским из русского стана». Это воззвание замечательно по своему анализу положения Пруссии, роли германских государств и германского народа. В нем Кутузов резко и беспощадно писал, что германские государи трусливо предавали интересы своего народа. Законной гордостью звучали его слова о том, что «нашелся на севере народ, не испугавшийся Наполеона, низвергнувший его могущество».
Население Пруссии с восторгом встретило русские войска. Народ аплодировал Кутузову, раздавались приветственные крики: «Да здравствует великий старик!» Немецкие девушки бросали русским солдатам цветы.
Со славой и законной гордостью торжествовала победу Россия, имя М. И. Кутузова гремело по всей стране.
«Мог бы я сказать, – писал Михаил Илларионович жене Екатерине Ильиничне, – что Бонапарт, этот гордый завоеватель, бежит передо мной как школьник от учителя», но… «Бог смиряет гордыню». «Я все скитаюсь, окружен дымом, который называют славой», – добавляет он в другом письме. В то же время Кутузов хочет, чтобы понимали истинное значение его действий. Когда Екатерина Ильинична прислала из Петербурга оду, в которой было сказано, что он сдал Москву, чтобы сберечь кровь воинов, полководец ответил: «Я весил Москву не с кровью воинов, а с целой Россией и с спасением Петербурга и с свободой Европы». Тогда, стоя на Поклонной горе, стратег и политик нашел единственный путь к победе и временно жертвовал родной столицей. Он предвидел, что найдутся злопыхатели, которые извратят суть его решений, и через месяц снова пишет в Петербург: «А все-таки я не так весил Москву, не с кровью воинов, а со всей Россиею». Оценивая историческое значение своей победы, Кутузов говорил: «Карл XII вошел в Россию так же как Бонапарте, и Бонапарте не лутче Карла из России вышел…» Тогда же сестра императора Екатерина Павловна ядовито писала Александру I: «…Фельдмаршал озарен такой славой, которой он не заслуживает: зло берет видеть, как все почитание сосредотачивается на столь недостойной голове, а вы, я полагаю, являетесь в военном отношении еще большим неудачником, чем в гражданском».
А Кутузов вел войска к новым победам: пала крепость Торн, были взяты Дрезден, Лейпциг, Берлин.
Но борьба снова осложнилась. Из Франции к Эльбе спешили собранные Наполеоном войска. Кутузов отдает приказы соединить русские и прусские войска, действовавшие на разных направлениях, сосредоточить их к Дрездену. Двигаясь с армией, он переносит свою штаб-квартиру в городок Бунцлау.
В те дни стояла сырая, ветреная погода. Михаил Илларионович в дороге простудился: «Мое здоровье, мой друг, – сообщал он 3 апреля жене, – так расстроено, что мне не много надобно, чтобы на несколько дней не быть ни на что годну».
По-прежнему изводили его интриги штабных, возглавляемых братом царя великим князем Константином. Из груди больного вырывается, как стон: «…Именем Христа спасителя прошу поберечь меня, пока я в таких трудных обстоятельствах…»
С каждым днем обостряется положение на фронтах, с каждым днем обостряется болезнь, но полководец не сдается. 8 апреля Кутузов утверждает план дальнейших военных действий; 10 апреля – за неделю до смерти, – прозорливо предвидя нараставшую опасность, он пишет царю о необходимости как можно скорее сосредоточить войска западнее Эльбы и одновременно занимается проблемой освобождения от наполеоновских войск Дании и Норвегии.
И 11 апреля Михаил Илларионович диктует свое последнее письмо Екатерине Ильиничне: «Я к тебе, мой друг, пишу в первый раз чужою рукой, чему ты удивишься, а может быть, и испугаешься – болезнь такого роду, что в правой руке отнялась чувствительность перстов… Посылаю 10 т. тал[еров] на уплату долгов, 3 т. Аннушке и 3 т. Парашеньке – всем, кажется, по надобности…»
Денежные долги, давно преследовавшие М. И. Кутузова, тревожили его и на смертном одре. Они взыскивались и после его смерти с семьи, а на просьбу вдовы фельдмаршала о помощи царь ответил отказом.
Главнокомандующий умирал в небольшой угловой комнатке двухэтажного дома на площади Бунцлау.
Незадолго до смерти к нему приезжал Александр I. Лицемер, с первого года своего царствования травивший Михаила Илларионовича, теперь ханжески просил умирающего о прощении.
– Я, ваше величество, прощаю, но простит ли Россия, – ответил фельдмаршал.
В 9 часов 35 минут утра 28 апреля 1813 года Михаил Илларионович скончался.
От русской армии несколько дней скрывали смерть главнокомандующего; повинуясь приказам, издаваемым его именем, она продолжала наступать на запад.
На площади тихого Бунцлау воздвигли монумент, стоящий поныне, на котором выбита надпись:
«До сих мест полководец Кутузов довел победоносные войска Российские, но здесь смерть положила предел славным делам его. Он спас отечество свое и открыл пути освобождения Европы. Да будет благословенна память героя».
Тело Михаила Илларионовича набальзамировали и повезли на восток, в Россию. На всем пути в скорбном молчании народ встречал траурную процессию.
Девять месяцев назад русские люди так же выходили встречать Кутузова. Тогда он мчался к отступавшей русской армии, чтобы повести солдат в победные бои. Днем и ночью неслась его большая карета по пыльным дорогам, и всюду ждали Кутузова. В порыве любви и доверия к нему народ кричал «ура», матери протягивали к нему своих детей. От него, и только от него, ждал и требовал народ победы над Наполеоном. И русский полководец оправдал надежды своего народа. Он освободил Россию от иноземного нашествия и высоко поднял боевую славу русского народа. Жизнь его, прожитая в боях и походах, в походе и оборвалась. Теперь русские люди опускались на колени и склоняли головы перед траурной колесницей, которая везла на родину тело замечательного патриота. Тысячи мужчин и женщин, стариков и детей шли за гробом от села к селу, от города к городу.
В пяти верстах от Петербурга народ остановил колесницу, коней выпрягли, и до Казанского собора люди, сменяя друг друга, на руках несли к могиле тело русского полководца.
Народ, ненавидевший царя, помещиков, угнетателей, отдавал последнюю почесть великому русскому фельдмаршалу и навеки сохранил его имя. Ибо имя полководца не умирает, если жизнь свою он до конца отдал защите родины.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ М. И. ГОЛЕНИЩЕВА-КУТУЗОВА
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Вьюга наметала над трупами белые холмики снега, и большая Смоленская дорога стала длинным кладбищем армии Наполеона.
С остатками своей армии Наполеон стремился к Березине. За Березиной Наполеон мог считать себя вне опасности. Он шел, опираясь на палку, когда к нему навстречу подошел офицер с донесением от маршала Удино, который действовал на Березине. Наполеон остановился, выслушал и, точно не понимая, несколько раз спросил:
– Что он говорит?
Бертье приказал офицеру повторить донесение, и офицер ответил:
– Маршал Удино поручил мне донести, что русская армия Чичагова пришла к Березине и заняла все переправы.
– Неправда, этого быть не может! – вскричал Наполеон.
– Два неприятельских отряда, – продолжал офицер, – заняли мосты и перешли уже на левый берег. На реке лед слаб, и переходить по нему невозможно.
Выхода у Наполеона не было. Армия Чичагова, действовавшая на южном направлении, и корпус Витгенштейна, действовавший на петербургском направлении, должны были отбросить фланговые корпуса Наполеона, выйти к Березине, отрезать Наполеона от переправ, а Кутузов, наступая с тыла, должен был прижать неприятеля к Березине и уничтожить. Но ряд причин благоприятствовал Наполеону.
Чичагов захватил переправы у Борисова, но южнее Борисова оставалась еще одна переправа. Наполеон, сделав вид, что переправляется там, нашел брод и стал переправляться севернее Борисова, у Студянки. Искусный обман, военная хитрость – первая причина березинской удачи Наполеона. В конце концов Чичагов разобрался в обмане, имел возможность вступить в бой, но не решился. Нерешительность Чичагова – вторая причина, которая помогла Наполеону избегнуть окончательной катастрофы.
Третьей важнейшей причиной считают медлительность Кутузова, который в нужный момент не поспел к Березине. Кутузов не форсировал марша своих главных сил, так как считал, что сил Чичагова и Витгенштейна вполне достаточно, чтобы захватить Наполеона, тем более что в авангарде у Кутузова шли казаки и Ермолов, который сильнее, чем кто-нибудь другой в русской армии, стремился захватить в плен самого Наполеона. Отпуская его, Кутузов говорил:
– Голубчик, будь осторожен, избегай случаев, где ты можешь понести потерю в людях.
«Ручаясь за точность исполнения, – вспоминает Ермолов, – я перекрестился, но должен признаться, что тогда же решил поступать иначе…»
Кутузов не форсировал марша и без того изнуренной армии, видя, по его собственным словам, что «все развалится без меня» и нужно беречь солдат. Он видел, что борьба прекратится за отсутствием противника и нужно побеждать малой кровью, нужно беречь армию еще потому, чтобы не стать после войны игрушкой в руках сохранивших свои армии Пруссии, Австрии, Англии.
«Неприятели все равно пропадут, а если мы потеряем много людей, то с чем придем на границу? Не придти же нам на границу, как толпе бродяг». Стремление к победе малой кровью, стремление сберечь армию, чтобы быть сильным в результате победы над Наполеоном, а не истощить свои силы, красной нитью проходит через все планы Кутузова, и он удерживает своих генералов от форсирования и без того крайне напряженных маршей. О том, насколько напряженными были эти марши, свидетельствует нам участник войны 1812 года, военный теоретик Карл Клаузевиц.
«Никогда, – пишет он, – преследование неприятеля в большом масштабе не велось так энергично и с таким напряжением сил, как в эту кампанию…
Кутузов видел, что нелегко будет довести до границы сколько-нибудь значительные силы, но что успех кампании будет во всяком случае колоссальный; с глубокой проницательностью предугадывал он полное уничтожение противника».
Ежедневно Кутузов объезжал биваки и однажды после успешных боев появился перед стоянкой Семеновского полка. За ним ехали генералы, и гвардейцы везли трофейные знамена.
– Здравствуйте, молодцы-семеновцы! – закричал Кутузов. – Поздравляю вас с новой победой над неприятелем. Вот и гостинцы везу вам! Эй, кирасиры, нагните орлы пониже. Пускай кланяются молодцам. Матвей Иванович Платов доносит мне, что сегодня взял 115 пушек и 15 генералов. Вот, братцы, пушки пересчитать можно на месте, да и тут не поверят: в Питере скажут – хвастают.
Он подъехал к палатке командира полка и слез с коня. Кирасиры также сошли с коней, стали в круг, и трофейные знамена образовали шатер над головой Кутузова. Кто-то из офицеров на одном знамени прочел:
– «За победу под Аустерлицем».
– Что там? – спросил Кутузов. – Аустерлиц? Да, правда, – продолжал он, – жарко было и под Аустерлицем. Но умываю руки мои перед всем войском: неповинны они в крови аустерлицкой. Вот хотя бы и теперь, к слову, не далее как вчера я получил выговор за то, что капитанам гвардейских полков за Бородинское сражение дал бриллиантовые кресты в награду. Правда, и в этом я без вины виноват. Но ежели по совести разобрать, то теперь не только старый солдат, а последний ратник столько заслужил, что осыпь их алмазами, и то они все еще не будут достаточно награждены.
Полк двинулся мимо Кутузова, и крики «ура» перекатывались от батальона к батальону.
– Ура спасителю России! – кричали солдаты. Кутузов стал на лавку и закричал:
– Полноте, друзья, полноте! Что вы! Не мне эта честь, а слава русскому солдату. – И, бросив вверх шапку, возвысив голос, закричал: – Ура, ура, ура русскому солдату!
Через шесть месяцев после того, как Наполеон появился на берегу Немана и в Россию бесконечным потоком шли корпуса его полумиллионной армии, он с тысячей солдат из тех, что пошли за ним в глубину России к Москве, покидал другой берег – болотистый берег реки Березины. Остальные, кто уцелел в пути и достиг Березины, остались на ее восточном берегу в руках казаков, потому что Наполеон, перейдя реку, приказал, не заботясь о войсках, сжечь переправу, чтобы русские не могли продолжать преследование. На территории Польши, в Сморгони, он бросил толпу одичавших людей – все, что осталось от его армии, и сказал маршалам, что уезжает в Париж. Маршалы упрекали его, что он покидает их в тяжелую минуту, но император, возразив, что самое трудное позади, а гибель армии не так уж страшна, так как в ее составе было большинство солдат не французской национальности, сел в кибитку и двинулся инкогнито через Варшаву во Францию.
Через шесть месяцев после Дрездена, где Наполеон, окруженный королями и министрами Европы, мечтал о власти над всем миром, он остановил полуразрушенный экипаж у варшавского предместья – Праги – и, надвинув на глаза меховую шапку, пешком пробрался в захудалую варшавскую гостиницу.
В холодном номере с замерзшими стеклами окон, задернутых занавесками, он ждал своего посла в Варшаве – аббата Прадта. Неопрятная, заспанная служанка не умела раздуть в камине огонь, комната наполнилась едким дымом. Не было даже вина, чтобы согреться. «От великого до смешного один шаг», – говорил когда-то Наполеон, и этого смешного он боялся больше всего на свете, и первое, что спросил он у Прадта, было:
– Не узнали меня на улицах Варшавы? Страшась положения, в котором он очутился, он спрашивал у Прадта, что говорят о нем в Европе, как ведут себя Польша и Пруссия. Минутами ему казалось, что еще можно все спасти, он требовал у Прадта «дать ему 10 000 солдат», и он остановит Кутузова. Прадт ответил, что это невозможно, вновь сформированные батальоны немедленно кладут оружие при одном виде русских казаков. Наполеон снова впадал в тяжелое раздумье.
На вопрос Прадта, где великая армия, он ответил. – Великой армии больше нет.
Но и здесь не хотел Наполеон признать себя побежденным. Он говорил, что всюду побеждал Кутузова, объяснял свои неудачи холодной зимой и утешался тем, что полководец, одержавший великие победы, должен испытать и большие неудачи.
И только через несколько лет, на острове Святой Елены, когда было много времени подумать о минувшем, Наполеон высказал иную причину своего поражения в России. Он изображал это населенное храбрым, крепким народом, государство – сидящим под полюсом, прислонившись к вечным льдам, которые в случае надобности делают его неприступным.
– Нельзя не содрогаться, – говорил Наполеон, – при мысли о такой громаде, которую невозможно атаковать ни с боков, ни с тыла, тогда как она безнаказанно выступает на вас, наводняя вас в случае победы или же отступая в глубь льдов, в недра смерти и печали. Не это ли мифический Антей, с которым нельзя справиться иначе, как схватив его тело и задушив в объятиях? Но где найти Геркулеса?
В результате такой попытки гигантская империя Наполеона, охватившая 130 департаментов, выросшая за 20 лет с 24 до 75 миллионов населения, империя, провинциальными городами которой были Гамбург и Кёльн, Амстердам и Брюссель, Рим, подчинившая себе почти всю Европу, рушилась на глазах своего императора.
История показала, что Наполеон потерпел сокрушительный разгром не только под ударами русской армии, русского народа, но и потому, что народ Франции отвернулся от императора. Французский народ, народы покоренных Наполеоном стран не хотели войны с Россией и не поддерживали захватнических стремлений Наполеона. Его не спасли ни гениальность, ни громадный опыт, ни подготовленность к захватническим войнам его многочисленной армии, ибо полководец бессилен, он обречен на гибель, когда идет против воли народа.
И, наоборот, полководец непобедим, когда он выполняет волю народа и ведет свои войска в сражения во имя народных интересов, во имя защиты родины. Таким гениальным полководцем Отечественной войны был Михаил Илларионович Кутузов.
Русская армия расположилась на отдых в Вильно. Точно «какая-то невидимая сила, – писал Кутузов жене, – перенесла меня в тот же дом, в котором я жил два года назад… 22-го августа застал я армию, скрывающуюся от неприятеля, а в декабре неприятель бежит с бедными остатками за границу…».
Всего три месяца потребовалось Кутузову, чтобы сокрушить Наполеона, и теперь, глядя из окон своего дома, как мимо него ведут последние партии пленных, полководец имел право сказать:
– Война окончилась за полным истреблением неприятеля.
Теперь, набравшись храбрости, в армию приехал царь Александр I. Кутузов встретил его с большими почестями, склонил к его ногам десятки трофейных знамен, а царь наградил полководца высшим боевым отличием русской армии – Георгием первой степени.
Оба они оставались непримиримыми врагами. Царь признавался, что он наградил Кутузова вопреки своей воле. Но это была не первая награда, полученная Кутузовым вопреки воле царя.
Кутузов пришел в русскую армию небогатым, неродовитым, незаметным прапорщиком. Но за Ларгу, за Кагул, за Измаил, за поход Браунау – Цнайм получил ордена, награды и чин генерала; за победы над турками на Дунае, за Бухарестский мир – графское и княжеское достоинство; чин фельдмаршала – за Бородино; титул – Смоленский – за преследование и разгром Наполеона. Победы Кутузова, которые привели к полному пленению армии великого визиря, к полному истреблению армии Наполеона, прогремели на весь мир, упрочили за Кутузовым любовь русского народа, и царь вынужден был награждать.
Кутузов видел, что царь образовал свою главную квартиру и, отнимая у него управление войсками, поведет их на новое поражение. Кутузов сам повел русские войска в Европу.
Войскам читали приказ главнокомандующего. «Заслужим благодарность иноземных народов, – писал Кутузов, – и заставим Европу с удивлением восклицать: непобедимо воинство русское в боях и подражаемо в великодушии и добродетелях мирных! Вот благородная цель, достойная воинов, будем же стремиться к ней, храбрые русские солдаты!»
Действия русской армии под командованием Кутузова в Пруссии – это цепь непрерывных побед и успехов. Ночной атакой был взят Кенигсберг, который оборонял маршал Макдональд. Сдалась без боя Варшава. Окруженная казаками, пала крепость Данциг. Пройдены Познань, Калиш, десятки других польских и немецких крепостей и городов.
Прусский король переметнулся от Наполеона к Александру, и вся прусская армия поступила в командование Кутузова. Шарнгорст явился к Кутузову за распоряжениями, чтобы начать объединенные действия русской и прусской армий. Прославленный прусский генерал Блюхер писал Кутузову: «Король поручил мне корпус и, к искренней радости, подчинил меня Вашей светлости. Мне предстоит двоякая честь: сражаться вместе с победоносною Российской армиею и состоять в повеленьях полководца, стяжавшего удивленье и признательность народов. Ожидаю Ваших приказаний».
Кутузов с уважением отнесся к Блюхеру, на которого «отечество его возлагает справедливые свои надежды», и вместе с тем Кутузов обратился с «Воззванием к государям германским из русского стана». Это воззвание замечательно по своему анализу положения Пруссии, роли германских государств и германского народа. В нем Кутузов резко и беспощадно писал, что германские государи трусливо предавали интересы своего народа. Законной гордостью звучали его слова о том, что «нашелся на севере народ, не испугавшийся Наполеона, низвергнувший его могущество».
Население Пруссии с восторгом встретило русские войска. Народ аплодировал Кутузову, раздавались приветственные крики: «Да здравствует великий старик!» Немецкие девушки бросали русским солдатам цветы.
Со славой и законной гордостью торжествовала победу Россия, имя М. И. Кутузова гремело по всей стране.
«Мог бы я сказать, – писал Михаил Илларионович жене Екатерине Ильиничне, – что Бонапарт, этот гордый завоеватель, бежит передо мной как школьник от учителя», но… «Бог смиряет гордыню». «Я все скитаюсь, окружен дымом, который называют славой», – добавляет он в другом письме. В то же время Кутузов хочет, чтобы понимали истинное значение его действий. Когда Екатерина Ильинична прислала из Петербурга оду, в которой было сказано, что он сдал Москву, чтобы сберечь кровь воинов, полководец ответил: «Я весил Москву не с кровью воинов, а с целой Россией и с спасением Петербурга и с свободой Европы». Тогда, стоя на Поклонной горе, стратег и политик нашел единственный путь к победе и временно жертвовал родной столицей. Он предвидел, что найдутся злопыхатели, которые извратят суть его решений, и через месяц снова пишет в Петербург: «А все-таки я не так весил Москву, не с кровью воинов, а со всей Россиею». Оценивая историческое значение своей победы, Кутузов говорил: «Карл XII вошел в Россию так же как Бонапарте, и Бонапарте не лутче Карла из России вышел…» Тогда же сестра императора Екатерина Павловна ядовито писала Александру I: «…Фельдмаршал озарен такой славой, которой он не заслуживает: зло берет видеть, как все почитание сосредотачивается на столь недостойной голове, а вы, я полагаю, являетесь в военном отношении еще большим неудачником, чем в гражданском».
А Кутузов вел войска к новым победам: пала крепость Торн, были взяты Дрезден, Лейпциг, Берлин.
Но борьба снова осложнилась. Из Франции к Эльбе спешили собранные Наполеоном войска. Кутузов отдает приказы соединить русские и прусские войска, действовавшие на разных направлениях, сосредоточить их к Дрездену. Двигаясь с армией, он переносит свою штаб-квартиру в городок Бунцлау.
В те дни стояла сырая, ветреная погода. Михаил Илларионович в дороге простудился: «Мое здоровье, мой друг, – сообщал он 3 апреля жене, – так расстроено, что мне не много надобно, чтобы на несколько дней не быть ни на что годну».
По-прежнему изводили его интриги штабных, возглавляемых братом царя великим князем Константином. Из груди больного вырывается, как стон: «…Именем Христа спасителя прошу поберечь меня, пока я в таких трудных обстоятельствах…»
С каждым днем обостряется положение на фронтах, с каждым днем обостряется болезнь, но полководец не сдается. 8 апреля Кутузов утверждает план дальнейших военных действий; 10 апреля – за неделю до смерти, – прозорливо предвидя нараставшую опасность, он пишет царю о необходимости как можно скорее сосредоточить войска западнее Эльбы и одновременно занимается проблемой освобождения от наполеоновских войск Дании и Норвегии.
И 11 апреля Михаил Илларионович диктует свое последнее письмо Екатерине Ильиничне: «Я к тебе, мой друг, пишу в первый раз чужою рукой, чему ты удивишься, а может быть, и испугаешься – болезнь такого роду, что в правой руке отнялась чувствительность перстов… Посылаю 10 т. тал[еров] на уплату долгов, 3 т. Аннушке и 3 т. Парашеньке – всем, кажется, по надобности…»
Денежные долги, давно преследовавшие М. И. Кутузова, тревожили его и на смертном одре. Они взыскивались и после его смерти с семьи, а на просьбу вдовы фельдмаршала о помощи царь ответил отказом.
Главнокомандующий умирал в небольшой угловой комнатке двухэтажного дома на площади Бунцлау.
Незадолго до смерти к нему приезжал Александр I. Лицемер, с первого года своего царствования травивший Михаила Илларионовича, теперь ханжески просил умирающего о прощении.
– Я, ваше величество, прощаю, но простит ли Россия, – ответил фельдмаршал.
В 9 часов 35 минут утра 28 апреля 1813 года Михаил Илларионович скончался.
От русской армии несколько дней скрывали смерть главнокомандующего; повинуясь приказам, издаваемым его именем, она продолжала наступать на запад.
На площади тихого Бунцлау воздвигли монумент, стоящий поныне, на котором выбита надпись:
«До сих мест полководец Кутузов довел победоносные войска Российские, но здесь смерть положила предел славным делам его. Он спас отечество свое и открыл пути освобождения Европы. Да будет благословенна память героя».
Тело Михаила Илларионовича набальзамировали и повезли на восток, в Россию. На всем пути в скорбном молчании народ встречал траурную процессию.
Девять месяцев назад русские люди так же выходили встречать Кутузова. Тогда он мчался к отступавшей русской армии, чтобы повести солдат в победные бои. Днем и ночью неслась его большая карета по пыльным дорогам, и всюду ждали Кутузова. В порыве любви и доверия к нему народ кричал «ура», матери протягивали к нему своих детей. От него, и только от него, ждал и требовал народ победы над Наполеоном. И русский полководец оправдал надежды своего народа. Он освободил Россию от иноземного нашествия и высоко поднял боевую славу русского народа. Жизнь его, прожитая в боях и походах, в походе и оборвалась. Теперь русские люди опускались на колени и склоняли головы перед траурной колесницей, которая везла на родину тело замечательного патриота. Тысячи мужчин и женщин, стариков и детей шли за гробом от села к селу, от города к городу.
В пяти верстах от Петербурга народ остановил колесницу, коней выпрягли, и до Казанского собора люди, сменяя друг друга, на руках несли к могиле тело русского полководца.
Народ, ненавидевший царя, помещиков, угнетателей, отдавал последнюю почесть великому русскому фельдмаршалу и навеки сохранил его имя. Ибо имя полководца не умирает, если жизнь свою он до конца отдал защите родины.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ М. И. ГОЛЕНИЩЕВА-КУТУЗОВА
1745 – Родился 5(16) сентября.
1759 – Вступил в военную службу артиллерии капралом.
1761 – Произведен в прапорщики.
1762 – Переименован капитаном.
1764–1769 – В походах в Польше.
1770 – Участвовал в сраженьях против турок при реке Пруте, при реке Ларге, при реке Кагуле.
1771 – Участвовал в сражении при Попештах.
1771 – Переименован подполковником.
1772–1773 – Участвовал в походах и боях в Крыму.
1774 – Тяжело ранен в бою близ Алушты.
1777 – Переименован полковником.
1783 – Участвовал в походах и боях в Крыму.
1784 – Произведен генерал-майором. Назначен командиром корпуса бугских егерей.
1786 – Прикрывал с корпусом границу по Бугу.
1788 – Участвовал в бою под крепостью Очаков, где был ранен.
1789 – Участвовал во взятии крепостей Аккерман и Бендеры на реках Буге и Днестре.
1790 – Участвовал в штурме крепости Измаил на реке Дунае.
1791 – Произведен генерал-поручиком.
1791 – Участвовал в боях за города Бабадаг и Магин.
1793 – Назначен послом России в Турцию.
1795, февраль – Командует сухопутными войсками, флотом и крепостями в Финляндии.
Октябрь – Генерал-директор сухопутного кадетского корпуса.
1798 – Произведен генералом от инфантерии.
1801 – Военный губернатор Петербурга.
1805 – Командующий русскими войсками, действовавшими против французской армии Наполеона в Австрии.
1806 – Киевский военный губернатор.
1808 – Помощник главнокомандующего армии генерала Прозоровского в войне против Турции.
1809 – Участвовал в штурме крепости Браилов.
1809 – Виленский военный губернатор.
1811 – Главнокомандующий русской армии в войне против Турции.
1812 – Главнокомандующий вооруженными силами России в войне против Наполеона.
1812 – Получил чин фельдмаршала.
1813 – Главнокомандующий союзными войсками, действовавшими против войск Наполеона в Европе.
Скончался 28 апреля 1813 года в городе Бунцлау, Силезия.
1759 – Вступил в военную службу артиллерии капралом.
1761 – Произведен в прапорщики.
1762 – Переименован капитаном.
1764–1769 – В походах в Польше.
1770 – Участвовал в сраженьях против турок при реке Пруте, при реке Ларге, при реке Кагуле.
1771 – Участвовал в сражении при Попештах.
1771 – Переименован подполковником.
1772–1773 – Участвовал в походах и боях в Крыму.
1774 – Тяжело ранен в бою близ Алушты.
1777 – Переименован полковником.
1783 – Участвовал в походах и боях в Крыму.
1784 – Произведен генерал-майором. Назначен командиром корпуса бугских егерей.
1786 – Прикрывал с корпусом границу по Бугу.
1788 – Участвовал в бою под крепостью Очаков, где был ранен.
1789 – Участвовал во взятии крепостей Аккерман и Бендеры на реках Буге и Днестре.
1790 – Участвовал в штурме крепости Измаил на реке Дунае.
1791 – Произведен генерал-поручиком.
1791 – Участвовал в боях за города Бабадаг и Магин.
1793 – Назначен послом России в Турцию.
1795, февраль – Командует сухопутными войсками, флотом и крепостями в Финляндии.
Октябрь – Генерал-директор сухопутного кадетского корпуса.
1798 – Произведен генералом от инфантерии.
1801 – Военный губернатор Петербурга.
1805 – Командующий русскими войсками, действовавшими против французской армии Наполеона в Австрии.
1806 – Киевский военный губернатор.
1808 – Помощник главнокомандующего армии генерала Прозоровского в войне против Турции.
1809 – Участвовал в штурме крепости Браилов.
1809 – Виленский военный губернатор.
1811 – Главнокомандующий русской армии в войне против Турции.
1812 – Главнокомандующий вооруженными силами России в войне против Наполеона.
1812 – Получил чин фельдмаршала.
1813 – Главнокомандующий союзными войсками, действовавшими против войск Наполеона в Европе.
Скончался 28 апреля 1813 года в городе Бунцлау, Силезия.
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Афанасьев В. А., Подлинные документы о Бородинском сражении 26 августа 1812 года. М., 1912.
Ахшарумов Д. И., Описание войны 1812 года. Спб., 1819.
Бабкин В. И., Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. М., 1962.
Бескровный Л. Г., Отечественная война 1812 года. М., 1962.
Богданович М. И., История Отечественной войны 1812 года по достоверным источникам, т. 1–3. Спб.
Бородино. Документы, письма, воспоминанья. 1962.
Бородинская панорама. М., 1966.
Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные П. И. Щукиным, ч. 1–8. М., 1900–1904.
Вандаль А., Наполеон и Александр I, т. III, Спб., 1913.
Генерал Багратион. Сборник документов и материалов. М., 1945.
Генералиссимус Суворов. Сборник документов и материалов. М., 1947.
Давыдов Д В. Дневник партизанских действий 1812 года. М., 1941.
Драгомиров М. И., Разбор романа Л. Н. Толстого «Война и мир». Киев, 1895.
Жилин П. А., Разгром турецкой армии в 1811 году. М., 1952.
Жилин П. А., Гибель наполеоновской армии в России. М., 1968.
Клаузевиц К., О войне, т. 1–2, М., 1936.
Коленкур А., Мемуары. Поход Наполеона в Россию. М., 1943.
Левицкий Н. А., Полководческое искусство Наполеона. М., 1938.
Леер Г. А., Стратегия (Тактика театра военных действий). Главные операции, ч. I. Спб., 1898.
Мемуары князя Адама Чарторижского и его переписка с императором Александром I, т. I–II. М., 1912–1913.
Михаил Илларионович Кутузов. К 200-летней годовщине со дня рождения. М., 1946.
Михайловский-Данилевский А. И., Описание первой войны императора Александра I с Наполеоном в 1805 году. Спб., 1844.
Михайловский-Данилевский А. И., Описание турецкой войны в царствование императора Александра С 1806 по 1812 г. Спб., 1843.
Михайловский-Данилевский А. И., Описание Отечественной войны 1812 года, ч. 1–4, изд. 2-е. Спб., 1840.
Нечкина М. В., Михаил Кутузов. М., 1944.
Нечкина М. В. и Жилин П. А., Бессмертная эпопея. «Коммунист», 1962, № 12.
Осипов К., Суворов. М., 1939.
Отечественная война 1812 года и русское общество, т. I–VII. М., 1911–1912.
План военных действий против Наполеона, представленный генералом от инфантерии князем Багратионом императору Александру I перед Отечественною войной 1812 года. «Русский инвалид», 1858, № 1.
Рындзюнский П. Г., Кутузов в Тарутинском лагере. «Исторический журнал», 1945, № 3.
Свечников М. С, Война 1812 года. Бородино. М., 1937.
Сегюр Ф. П., Поход в Россию. Записки адъютанта императора Наполеона I. Перевод с французского. М., 1913.
Синельников Ф., Жизнь, военные и политические деяния князя М. И. Голенищева-Кутузова. Спб., 1813.
Сироткин В. Г., Дуэль двух дипломатий. Россия и Франция в 1801–1802 гг. М., 1966.
Соколов Б., Стратегия и тактика Бородинского сражения. «Исторический журнал», 1943, № 2.
Стендаль, Жизнь Наполеона. Воспоминания о Наполеоне. Собр. соч., т. XIV. М.—Л., 1950.
Тарле Е. В., Наполеон. М., 1941.
Тарле Е. В., Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год. М., 1943.
Тарле Е. В., М. И. Кутузов – полководец и дипломат. «Вопросы истории», 1952, № 3.
Харкевич В. И., Березина. 1812 г. Спб., 1893.
Чернышевский Н. Г., Некоторые замечания, почерпнутые преимущественно из иностранных источников, о действительных причинах гибели наполеоновских полчищ в 1812 году. (Рецензия на книгу И. П. Липранди.) Собр. соч., т. 3. М., 1947.
Шильдер Н. К., Император Александр I. Его жизнь и царствование, т, I–III. Спб., 1897.
Ахшарумов Д. И., Описание войны 1812 года. Спб., 1819.
Бабкин В. И., Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. М., 1962.
Бескровный Л. Г., Отечественная война 1812 года. М., 1962.
Богданович М. И., История Отечественной войны 1812 года по достоверным источникам, т. 1–3. Спб.
Бородино. Документы, письма, воспоминанья. 1962.
Бородинская панорама. М., 1966.
Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные П. И. Щукиным, ч. 1–8. М., 1900–1904.
Вандаль А., Наполеон и Александр I, т. III, Спб., 1913.
Генерал Багратион. Сборник документов и материалов. М., 1945.
Генералиссимус Суворов. Сборник документов и материалов. М., 1947.
Давыдов Д В. Дневник партизанских действий 1812 года. М., 1941.
Драгомиров М. И., Разбор романа Л. Н. Толстого «Война и мир». Киев, 1895.
Жилин П. А., Разгром турецкой армии в 1811 году. М., 1952.
Жилин П. А., Гибель наполеоновской армии в России. М., 1968.
Клаузевиц К., О войне, т. 1–2, М., 1936.
Коленкур А., Мемуары. Поход Наполеона в Россию. М., 1943.
Левицкий Н. А., Полководческое искусство Наполеона. М., 1938.
Леер Г. А., Стратегия (Тактика театра военных действий). Главные операции, ч. I. Спб., 1898.
Мемуары князя Адама Чарторижского и его переписка с императором Александром I, т. I–II. М., 1912–1913.
Михаил Илларионович Кутузов. К 200-летней годовщине со дня рождения. М., 1946.
Михайловский-Данилевский А. И., Описание первой войны императора Александра I с Наполеоном в 1805 году. Спб., 1844.
Михайловский-Данилевский А. И., Описание турецкой войны в царствование императора Александра С 1806 по 1812 г. Спб., 1843.
Михайловский-Данилевский А. И., Описание Отечественной войны 1812 года, ч. 1–4, изд. 2-е. Спб., 1840.
Нечкина М. В., Михаил Кутузов. М., 1944.
Нечкина М. В. и Жилин П. А., Бессмертная эпопея. «Коммунист», 1962, № 12.
Осипов К., Суворов. М., 1939.
Отечественная война 1812 года и русское общество, т. I–VII. М., 1911–1912.
План военных действий против Наполеона, представленный генералом от инфантерии князем Багратионом императору Александру I перед Отечественною войной 1812 года. «Русский инвалид», 1858, № 1.
Рындзюнский П. Г., Кутузов в Тарутинском лагере. «Исторический журнал», 1945, № 3.
Свечников М. С, Война 1812 года. Бородино. М., 1937.
Сегюр Ф. П., Поход в Россию. Записки адъютанта императора Наполеона I. Перевод с французского. М., 1913.
Синельников Ф., Жизнь, военные и политические деяния князя М. И. Голенищева-Кутузова. Спб., 1813.
Сироткин В. Г., Дуэль двух дипломатий. Россия и Франция в 1801–1802 гг. М., 1966.
Соколов Б., Стратегия и тактика Бородинского сражения. «Исторический журнал», 1943, № 2.
Стендаль, Жизнь Наполеона. Воспоминания о Наполеоне. Собр. соч., т. XIV. М.—Л., 1950.
Тарле Е. В., Наполеон. М., 1941.
Тарле Е. В., Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год. М., 1943.
Тарле Е. В., М. И. Кутузов – полководец и дипломат. «Вопросы истории», 1952, № 3.
Харкевич В. И., Березина. 1812 г. Спб., 1893.
Чернышевский Н. Г., Некоторые замечания, почерпнутые преимущественно из иностранных источников, о действительных причинах гибели наполеоновских полчищ в 1812 году. (Рецензия на книгу И. П. Липранди.) Собр. соч., т. 3. М., 1947.
Шильдер Н. К., Император Александр I. Его жизнь и царствование, т, I–III. Спб., 1897.